Дары крыма

    В конце июля Марк Тульевич Цицеронов и Звиад Модестович Монте-Кристов получили - каждый в своей редакции - по профсоюзной путёвке в Д

    При оформлении документов ини поняли, как им повезло: Крым, Ялта, бархатный сезон - август!

    Нельзя сказать, что они были в восторге от перспективы совместного отдыха:
домашнее соседство, прямо скажем, и так порядком им поднадоело. Но... Крым, Ялта,
бархатный сезон!

    Дааа... Море, меняющее цветовую гамму в соответствие с цветами радуги! Закаты и рассветы! Напоённый морем воздух! И конечно, немосковское солнце!

    За такие подарки судьбы Цицеронов с Монте-Кристовым были бы согласны терпеть друг друга не только месяц, но и дольше.

    Но дольше было никак нельзя: в начале сентября каждый из них, вооружившись портфелем, выйдет из дому и отправится на работу.

    Итак, отпуск начинался недурно: у каждого был отдельный номер с видом на море, до моря было недалеко, кормили в столовой Дома отдыха вкусно, а - по желанию, можно было отправиться в один из небольших уютных ресторанчиков или сходить на местный рынок. А уж там чего только не было!

    Цицеронов, который не дурак был поесть, ходил на базар, как в музей, подолгу стоял у лотков и прилавков, любуясь достопримечательностями крымской флоры и фауны, приценивался, торговался и, наконец, купив тяжелую кисть Изабеллы и целый
кулёк хрустящих жареных бычков, отправился к себе в Дом отдыха, предвкушая пиршество тела и духа.

    Не нравился в этой композиции Марку Тульевичу только кулёк из газеты - он, как мы помним, работал корректором в газете Движок, работу свою любил и пренебрежительного отношения к печатному изданию н терпел.

    Иначе вёл себя Монте-Кристов.

    Утром, наскоро позавтракав в буфете, он ураганом несся на море, быстро переодевался в кабинке в игривые плавки с сердечками и вбегал в море, подняв тучу брызг и отфыркиваясь, как сенбернар.

    Звиад Модестович был довольно плотного телосложения, но плавал с фантазией: то саженками, то лёжа на спине, а вернувшись к берегу, позволял себе побултыхаться по-собачьи и, стремительно добежав до лежака, гдн грелся на солнышке махровый халат ядовито-зелёного цвета, плюхался на лежак - загорать.

    Правда, не очень понятно, какие именно места на теле Монте-Кристова были предназначены для загара.

    Дело в том, что от своего деда по материнской линии Звиад модестович унаследовал не только имя, довольно большой нос, глаза навыкате, пухлые губы, но и тропическую растительность на всём теле. Но Монте-Кристов к этому привык и ничуть не беспокоился.

    Цицеронов же на пляж уходил значительно раньше Монте-Кристова, когда солнце ещё не сильно припекало, а уж вода в море в это время года всегда была подходящей для купания.

    Марк Тульевич надевал плавки у себя в номере и не торопясь шёл купаться.

    В отличие от Монте-Кристова Цицеронов совсем не был волосат. Напротив того - голова его была лысой, как бильярдный шар, и на теле особой растительности не наблюдалось.

    Зато в воду он входил стремительно, как торпеда, и проплывал к ряду метров десять-пятнадцать, потом ложился на спину и плыл по течению. Затем - снова саженками - плыл обратно - к берегу..

    На берегу, растёршись докрасна махровым полотенцем небесного цвета, Марк Тульевич подставлял своё бледное тело ещё лапсковым в это время суток лучам крымского солнца.

    После нескольких дней таких процедур, тело Цицеронова приобретало мягкий золотисто-кофейный загар - на зависть соседу.

    Но Монте-Кристов в то время, как Цицеронов загорал, уже давно был на базаре.

    Долго рассматривать дары Крыма у Звиада Модестовича и он покупал крупный и сладкий зелёный виноград, сорта которого он не знал, прелестные Дамские пальчики, мелкий кишмишный виноград без косточек, любимую Цицероновым чёрно-фиолетовую Изабеллу и прозрачный жёлтый сорт с румяным бочком.

    Прикупив острой закуски из фаршированных баклажанов, называемых местными жителями "синенькими", Монте-Кристов, счастливо улыбаясь и благоухая виноградом, спешил в Дом отдыха.

    Столкнувшись у входа с Цицероновым и углядев газетный кулёк, Звиад Модестович самым неприличным образом выхватил его у владельца и тут же захрустел бычками причмокивая от удовольствия.

    Марк Тульевич, слегка обалдевший от такой наглости, тотчас забрал кулёк назад. Но не успел он выставить заслон из растопыренной пятерни, как Звиад Модестович выхватил из кулька ещё нескольких рыбёшек и отправил их в рот.

    Поняв, что дело плохо, Цицеронов закричал: "Да как вы... Да я... Я у вас за это вашу Изабеллу реквизирую!"

    "Да ради бога! И ещё берите, что нравится - я много тут накупил", - благодушествовал Монте-Кристов.

    Обрадованный Марк Тульевич выхватил у Монте-Кристова газетный кулёк, похожий на свой, и достав оттуда фаршированный баклажан, быстро сунул его в рот.

    После этого события  Цицеронов взревел, бросил на пол несчастную красавицу-Изабеллу и, обливаясь слезами понёсся по лестнице в ванную.

    Монте-Кристов же, добродушно посмеиваясь, неспешно доел Цицероновых бычков и поднял с пола злополучную Изабеллу, мимоходом откусывая от исти крупные сочные ягоды.

    После этого он осторожно взял фаршированный баклажан и откусил от него маленький кусочек.

    Конечно, глаза у Звиада Модестовича  тоже полезли на лоб, но он уж был предупреждён реакцией Цицеронова, поэтому тут же засунул в рот большущую гроздь   румяного жёлтого винограда и съел её месте с косточками.

    Через некоторое время вернулся красноглазый зарёванный Марк Тульевич.

    "Что ж это вы, батенька, так неосторожно - закусывать надо!" - наставительно заметил Монте-Кристов и сунул в руки Цицеронову поредевшую гроздь Изабеллы.


______________________________


Буду рада рецензии на опубликованный рассказ.