14. Дарования Дария

14. ДАРОВАНИЯ ДАРИЯ. Преждевременная смерть могущественного Камбиза, не оставившего после себя наследников, как это часто и бывает, ввергла Персию в хаос междоусобицы. После нескольких месяцев неразберихи на царский трон вскарабкался дальний родственник Кира, Дарий. Для захвата власти этому неюному уже на тот момент дарованию хватило отряда из шести человек. Поначалу, впрочем, Дария никто всерьез не воспринял. Думали – временщик. Однако, очень скоро стало понятно, что Дарий просто рожден для того, чтобы властвовать. Монархию он сколотил такую, что в последствии многие правители использовали ее как образец для подражания. Побежденные Дарием цари сохраняли видимость власти в своих землях, но право решающего голоса принадлежало не им, а сатрапам, в подчинении которых находилось сразу несколько областей. При этом во все сатрапии назначали по три чиновника – этакая «сталинская» тройка, где каждый шпионил за каждым, исправно снабжая хозяина компроматом на своих коллег. Начинать же новому царю пришлось по традиции не с реформ, а с карательных операций. Заволновавшиеся было провинции Дарий силой возвратил под крыло империи. Для этого ему понадобилось менее года. Еще два года потребовалось для того, чтобы раз и навсегда решить «массагетский вопрос». Кочевников разгромили и включили их отряды в состав персидской конницы. При помощи укрощенных степняков Дарию удалось раздвинуть границы своей империи аж до берегов Инда. Впрочем, идти дальше и залезать в индийские джунгли персидский царь не решился. Отныне главным для него направлением стало западное.

В 519 году до нашей эры непобедимая персидская армия впервые обратила свой взор на Европу и высадилась на Балканах. На покорение Македонии и Фракии у Дария ушло без малого десять лет, но это того стоило, ибо ему удалось создать плацдарм для продвижения в глубь Европы. Материковая Греция, главный торговый конкурент Персии в Средиземноморье, была теперь, что называется, в пределах досягаемости. Однако прежде Дарий решил разобраться со своими извечным врагом - скифами, которым все никак не сиделось дома, и которые периодически тревожили имперские рубежи набегами из-за Кавказа. Эта ошибка Дария стала историческим прецедентом.

Как писал в свое время Геродот, скифы «устраивают так, что никакой враг, вторгшийся в их страну, не может уже спастись оттуда бегством, не может и настигнуть их, если только они сами не пожелают быть открытыми». Дальнейший ход истории показал, что ни король шведов Карл, ни император французов Бонапарт, ни, уж тем более, фюрер немцев Гитлер трудов Геродота, по всей видимости, не читали. Не смог ознакомиться с его трудами и Дарий, ибо Отец Истории к тому времени еще просто не успел родиться. Учиться царю царей пришлось на собственном горьком опыте.

Но поначалу ничто не предвещало беды. В 508 году до н. э. огромная армия персов, которая по древним, возможно, сильно преувеличенным источникам насчитывала до 800 тысяч «штыков»  начала подтягиваться к Нижнему Дунаю. Там стараниями малоазийских греков для неё уже был выстроен своеобразный «понтонный» мост, составленный из судов. С моря эту громадную армию прикрывала армада из 600 кораблей. Мера далеко не лишняя, если вспомнить, что флот скифов или, вернее, флот их союзников – русов в то время доминировал на Русском Черном море.

За Дунаем Дарию открылся оперативный простор южнорусских степей. Горизонт был чист и безоблачен. Степь гостеприимно распахнула свои объятия для огромной персидской армии. Никто даже и не думал мешать переправе. Смущало только одно – вокруг не было ни одного скифа, ни одной мало-мальски съедобной скотины и ни одного колодца, который не был бы старательно и со знанием дела засыпан. Мало того, какие-то негодяи подожгли в степи траву, и дальше персам пришлось идти по пепелищу. Тем не менее, великая армия жаждала битвы и была готова порвать в клочья любого встречного.

Скифы в тот год оказались один на один с самым грозным противником своего времени. Поддержать их согласились только савроматы да некие гелоны с будинами, которых многие считают славянами. Остальные предпочли с «царем вселенной» не связываться и за всем происходящим наблюдали со стороны. Силы были явно неравны, и потому степная конница, отказавшись от прямых столкновений с врагом, избрала для себя тактику выжженной земли в сочетании с активной партизанской войной. Гоняясь за скифами, персы прочесали Приазовье, переправились через Дон, сожгли покинутый жителями Гелон, прошли через Савроматию, повернули на север, наткнулись там на «необитаемую пустыню» и были вынуждены вернуться назад в Скифию. За варварами гонялись без малого три месяца. Всякий раз, когда персидская армия начинала выдыхаться, изнемогая от голода и усталости, а советники Дария настаивали на немедленном отступлении к Дунаю, «сердобольные» скифы слегка подкармливали персов, оставляя им немного скота, после чего гонка возобновлялась в прежнем темпе. Наконец Дарию надоело скитаться по степям, теряя людей в бесплодных попытках настичь неуловимого противника. Скорее от отчаяния, чем в надежде на успех, он решил отправить предводителю скифов Иданфирсу вызов, в котором предлагал тому решить конфликт в честном поединке один на один. Иданфирс оказался человеком вежливым и соизволил прислать Дарию ответ. В том послании царю напоминали, что драться с ним скифам, в общем-то, не из-за чего, ему ведь все равно ничего не перепадет, ибо все самое ценное скифы всегда возят с собой, а если ему хочется кулаками помахать, пусть попробует отыскать могилы скифских предков, вот тогда ему и наваляют, что называется, по первое число.

Где именно могло располагаться священное для скифов кладбище, Дарий, конечно же, не знал. Этого и сейчас никто не знает. Говорят, что, скорее всего, эта область называлась Геры, и находилась она где-то в междуречье Волги и Оки. А значит, для решающей схватки со скифами персам пришлось бы лезть в дремучие леса Центральной России. Дарий же авантюристом никогда не был, потому и прослыл Великим. Растеряв в степях большую часть своей армии, он понял, что ему пора сматываться, а кости древних скифов пусть поищет кто-нибудь другой.

Преследуемая по пятам и тающая на глазах великая армия повалила назад к Дунаю. Вот когда скифские всадники, наконец, смогли потешиться вволю. «Дорогим» гостям даже не дали присесть на дорожку – провожали, как и положено, всем миром. На толпу изможденных азиатов степная конница налетала ежедневно и под покровом ночи и при свете дня. Все незатронутые войной пути были перерезаны, и Дарию пришлось гнать своих воинов по старой уже разоренной дороге. От неминуемой гибели царя персов спасли его вассалы, ионийские греки, обеспечившие ему быструю переправу через Дунай и пустившие скифов по ложному следу. Если бы ни эта помощь Дунай мог стать для армии Дария тем же, чем через пару тысячелетий Березина станет для войск Наполеона – братской могилой. Правда, 80 тысяч воинов «самых изнуренных и тех, чья гибель имела для него наименьшее значение», царю пришлось все же бросить на произвол судьбы. С тех пор скифы навсегда затаили на эллинов обиду, считая их вероломными предателями и лгунами. В степи даже появилась поговорка: «если греки – свободные люди, то нет людей их трусливее; если греки – рабы, то нет рабов их преданнее».

Разбить скифов в их собственном доме Дарий так и не смог. Ему удалось лишь снизить их активность на Кавказе. Во всем остальном это было полнейшее фиаско. Преследуя остатки разбитой армии, скифы переправились через Дунай и выбили персов из Фракии. Говорят, что степняки даже пытались договориться со Спартой о совместном походе в саму Персию, но послы скифские при этом вели себя столь «непосредственно», что спартанский царь и полководец Клеомен, накачавшись по самую макушку алкоголем, повредился в рассудке. Переговоры, разумеется, сорвались. Передняя Азия была спасена от «второго пришествия» скифов, но Дарию уже никогда больше не удавалось собрать такую громадную армию.