Предсвадебное путешествие. Из дневника. 1979 год

14 июля 1979.

    Ну, вот: кажется, я выхожу замуж. Кажется, потому что не верится и не доходит до меня. 31 августа - день регистрации. ЗАГС маленький, простенький, старенький, никаких, конечно, лестниц, по которым поднимаются молодожены в торжественный зал, никакого свадебного марша. Мне очень жаль. Ну, ничего, не это главное. Это всего лишь один день, а впереди целая совместная жизнь. Теперь мы едем на юг, а потом нас закружат предсвадебные хлопоты. Да, мне бы очень хотелось красивое, нарядное платье, красивую шляпку, красивое обручальное кольцо. Но всё будет наспех и не то, что мне хочется. Мы с Германом не хотим свадьбы, но моя мама уже запротестовала. Не знаю, как его родители.

    В день, когда мы подавали заявление, была сильная гроза, дождь хлестал страшно, ветер вырывал зонт. Мы в таком промокшем виде вошли в ЗАГС. Теперь назначен день регистрации, я успокоилась. Мы поехали к нему.  Вместе готовили ужин. Поджарили молодую картошку, печенку, сделали яичницу, открыли маринованные огурчики. Ужин великолепный. Ужин на двоих. Есть хорошее сухое вино. Но мне нельзя.

    Герман просил меня остаться:"Не уходи от меня! Не бросай меня! Что я тут буду делать один? Я буду плакать." После ужина я пошла звонить домой (из автомата). Мама рассердилась и приказала мне ехать домой. Папа тоже сказал, что я совсем разбаловалась и бросил трубку. Я мгновенно почувствовала комок в горле. Пришла к Герману и расплакалась. Как уходить? Он такой нежный!

  - Ни у кого нет такой девочки. На всем свете. А у меня есть! Родная моя девочка.

    Он меня успокоил, сказал, конечно, надо возвращаться домой.


    Папа сердится, что я не познакомила их с женихом, что уезжаю на юг перед свадьбой, волнуется за меня. Мама внешне спокойна и уже сейчас начинает хлопотать о свадьбе. В хлопотах вечных вся ее жизнь. После юга я ей все скажу. Она давно хочет внуков.

    Мы едем,едем на море, в Сочи! Пусть все будет хорошо! Мне надо запастись силами на следующий год. Как все у нас сложится дальше?


10 августа 1979.

    Наконец-то я опять могу побыть одна, в СВОЕЙ комнате, за СВОИМ столом, со старинной настольной лампой. Вечерние часы уединения, которые я люблю. На кухне мама. Папа смотрит программу "Время". За окном играют дети, на лавочке сидят мальчишки, разговаривают и поют под гитару. Привычные, не раздражающие шумы. Мой дом. Я дома. Как хорошо!

    Мы приехали с моря 5 августа ночью. Я очень хотела домой. Последняя неделя на юге стала невыносимой: тошнота была ежедневно и рвота периодически. От одного вида столовой меня тошнило, есть ничего не могла. Все быстро надоело, все раздражало. На Германа сердилась за каждую мелочь: за то, что долго спит, медленно одевается, долго собирается, за то, что обнимает на улице, когда много людей вокруг, говорит не те слова. Мы сняли в Лоо "домик" без удобств, это мне не нравилось. Вообще-то это даже не домик, а деревянный сарай, сплошь оклеенный цветастыми картинками из старых "Огоньков" и открытками "С Новым годом" и "8 Марта". По ночам квакали лягушки - таков был аккомпанемент нашему любовному общению...


    Уезжала я из дома трудно. Родители были расстроены, обеспокоены.  Мне жалко было от них уезжать. Чемодан мой сложен. Скоро мне надо выходить. Я зашла в зал, спросила что-то у папы. Он пробормотал, отвернулся, и я увидела его слезы. Ужасно! Надо было присесть к нему, просто посидеть рядом чуть-чуть. Но я почувствовала, что сама сейчас разревусь и убежала на балкон. Папочка мой! Ну, конечно, это он из-за меня плачет! Это он меня выплакивает. Это он со мной прощается. Я душилась слезами, стараясь успокоиться, но так еще хуже. Как мне жалко его и маму! Как мне жалко от них уезжать! Как мне жалко оставлять мой дом! Мама заглянула на балкон, вся в слезах:"Иди, посидим перед дорогой."
   Я глотала слезы, подставляла лицо ветру, но успокоиться не могла.
 Знаю, что не забуду никогда, как мы втроем плакали в разных комнатах, пряча друг от друга свои слезы. Потом, когда мы посидели, я обняла маму, обняла папу и разревелась вконец. Куда я еду от них? Зачем я еду от них? Так тяжело, что никакое море в перспективе  не радует меня. Я вся подавлена таким прощанием. Главное, что Герману это нельзя рассказать.


    Хорошо, что кончилось море. Я морем сыта теперь на три года вперед. В этот раз меня ни радовало ни море, ни солнце. Чувствовала себя плохо, особенно по утрам. Купаться тоже не хотелось. Герман тащил меня в море, чтобы я не перегревалась. Мы даже ссорились из-за этого. Я говорила, что море - дело добровольное, пойду тогда, когда захочу. Плавала мало, потому что быстро уставала. Вот такой получился отдых.

    Правда, перед отъездом, море было прекрасно: словно на прощание, подарило нам эту гладь, сливающуюся с небом, эту чистоту, прозрачность, это спокойствие и нежность, с какой звало к себе и не отпускало. И только в этот момент чуть-чуть сжалось сердце:"Прощай!" Еще раз оглянулась: море было не синее, оно было чистого стального цвета, очень строгое и спокойное. Я рада, что оно было именно такое в наш последний день на юге.

    Все равно ничего нет лучше нашей средней полосы, нашего родного уголка и моего дома...

    А с Германом было нелегко. Может, просто сейчас у меня меняются привычки из-за моего состояния? А может быть, мне не хочется за него замуж?


Продолжение следует