2013

Раздел «Прозаическая хроника»:
http://proza.ru/avtor/miage&book=43#43

                Год 2013

Перечитывая и правя, оставляю реплики в квадратных скобках. Продолжаю убирать лишнее, но гарантий никаких. Полагаю дополнять материал, тогда лишнее точно появится, с ним расправляться стану. Для меня эта хроника реставрирует время прошедшее. Могут ли эти записи что-то значить для случайно читающего, гадаю. Вдруг одному из тысячи что-то подскажут! На столь обширную аудиторию рассчитывать не приходится. Стану играть роль одного из тысячи тысяч ))

10.01.2013 (4)   Не уходи далеко
25.01.2013 (5)   Чищу снег
26.01.2013 (6)   Утро
05.04.2013 (5)   Писать письма
06.04.2013 (6)   О типах
07.04.2013 (7)   Потерял конверт
08.04.2013 (1)   Условно один
10.04.2013 (3)   Гамбург и железная женщина
13.04.2013 (6)   Собаки съели слона
20.04.2013 (6)   Катастрофа
16.05.2013 (4)   Ночь и пруд в посёлке
04.06.2013 (2)   Скин-эффект
15.06.2013 (6)   Дикие лошади Дика Френсиса и монолитный подвал
29.06.2013 (6)   Призма времени, вино и ливень
06.07.2013 (6)   Между шале и Монолитом
12.08.2013 (1)   Осеннее утро в городе
13.08.2013 (2)   Огурец стал Квартирой
24.08.2013 (6)   Четыре стихии Балтики и небеса
25.08.2013 (7)   На луну
26.09.2013 (4)   Эскиз вида городского
13.12.2013 (5)   Эльдар в фойе «Эльдара»
23.12.2013 (1)   Сон

10.01.2013 (4)                Не уходи далеко

Город, со всеми его проспектами и переулочками, со старыми и новыми строениями, с историей, проступающей в названиях улиц, с людьми, здесь родившимися и здесь доживающими век, с приезжими, обживающими рынки, залы метро, скамейки в торговых центрах, город этот становится всё более похож на чужой мир, загадочный, непознанный.

Надо повесить на стену большую карту Города. Я всё ещё маленький мальчик, который боится уходить далеко от дома.

25.01.2013 (5)                Чищу снег

Пришлось с четверть часа поработать лопатой, сгребая снег, чтобы солнце, прильнувшее  к зазубренной кромке тёмного леса, погрузилось в ветви, утонуло в чаще.

Со скребком в руках расчистил площадку у ворот, и Луна, перешедшая во вторую четверть, засветилась ярче. Чтобы прибавить на куполе неба к серому синевы, пришлось выйти за ворота и расширить въезд, откинув снег по бокам.

Четверти часа работы с затвердевшими на площадке перед домом наледями хватило, чтобы кромка неба на востоке стала цветной, фиолетовой и розовой. Запад удалось высветлить зелёным, небо там стало похоже на глянцевую бледную зелень яблочной кожуры.

Зажёг рядом с Луной яркую звёздочку Юпитера. Вчера ночное светило входило в соединение с планетой, сегодня оно удаляется от неё, перемещаясь навстречу движению Солнца вдоль незримо очерченного пояса Зодиака.

Посмотрел на фонари, стоящие вдоль улицы посёлка; фонари налились оранжевым светом. Небо совсем потемнело. Теперь можно идти в дом.

Не поеду в город, там до неба не дотянешься: слишком много крыш, труб, горящей и не сгорающей рекламы. Пока в наших краях столб антициклона, не поеду, и здесь дел хватает.

26.01.2013 (6)                Утро

Столб света, когда показывается верхушка солнца.

Сияющий чистый диск уходит за крышу дома, которая становится тёмной Из-за крыши всплывает мутный дым невидимой трубы, пронизанный солнечным жёлтым золотом.

Дым разный на фоне бледной прозрачной голубизны неба и на фоне леса и домов.

Тонкие молодые берёзки с прутьями струящимися вверх стоят перед тёмной стеной хвойного леса, отдельно от него. На еловых ветвях шапки снега. Низкое солнце светит вдоль лесной кромки и ветки горят ярким розовым светом. На тёмном фоне они как тлеющие угли костра из-под пепла… нет, не похоже… скорее, как раскалённая проволока.

05.04.2013 (5)                Писать письма

Люблю писать письма. Вполне может быть, что это и есть моё амплуа, эпистолярная версия литературной деятельности. Приятно то, что один читатель гарантирован, и даже весьма вероятен отклик. Время от времени пишу корреспондентам, которые этого, как правило, совсем не ожидают. Впрочем, это бывает достаточно редко.

06.04.2013 (6)                О типах

Говорливая женская порода не только любит ушами, но ещё и других подключает к разговору до полного опустошения; причём, говорит в основном она. Стало быть, и любит сама себя.

Иной раз кажется, что женщина, потеряв супруга по вполне естественным причинам, пережив момент потери, иногда довольно тяжело, словно бы даже испытывает облегчение – наконец-то можно исключить себя из числа призванных к работе любви. Она сосредотачивается на решении житейских проблем, которых всегда достаточно, на детях, на внуках, на театре и разговорах, наконец. Это плохо? – Ничего плохого в этом нет. Всему свой срок… у каждого свой срок. Люди разные, причём настолько, что предпочитают на этом не сосредотачиваться, и правильно делают. И мне пора отвлечься от извечных своих рассуждениях о типах. В конце концов, чем это лучше разговоров по телефону?

Лучше, – говорю я себе, и снова набираю номер… занято…

07.04.2013 (7)                Потерял конверт

Моросит. Утром на всём лежала белая пелена снега, выпавшего ночью, словно белая-белая мука.

Потерял конверт с деньгами. Всё перерыл, добрался до архивных папок. 83-й год… Рву бумагу, что-то записываю в базу. Ничего нового в моей жизни. Удивительно, до чего мы остаёмся равны себе на протяжении долгих лет. Толстая стопа бумаги, которую можно было бы сразу отправить в корзину. Медлю, перебирая страницы. Писал письма самому себе, теперь читаю, не всегда понимая, о чём это.

08.04.2013 (1)                Условно один

День солнечный. Ночью был морозец, машины стоят в пелене инея под которой тонкие пластины льда. Солнце быстро растапливает белую пушистую плёнку, влага испаряется.

Прошедшие выходные были традиционными, весьма удачными. В традицию входит и водочка за обедом, и огненная сауна вечером, и прогулка старших с детьми и собаками днём. Легко растворяюсь в этом потоке, во всём принимая участие, и оттого словно бы не принадлежу себе.

Сегодня тоже принимаю участие, но полезным образом: привезти-отвезти сотрудников, выяснить текущие потребности на кухне садика, перемещать младшую внучку и её вещи (опять валеночки не положили в пакет, в садике просят принести).

Остальное персональное – книги, тексты, "личная йога" на третьем этаже, текущее участие в сопротивлении необременительному хаосу, затопляющему дом: перекладываю игрушки и книги, отводя им место, убираю порванную бумагу, попадающуюся на глаза, спускаю воду там, где стремительные люди делать это не успевают, увлекаемые событиями и мыслями вперёд и вперёд, как пыль сквозняком. Нет, пыль, всё же, события и мысли, а не люди, вполне симпатичные и даже временами весёлые.

Хорошо быть одному, когда знаешь, что пройдёт немного времени и появится маленькая толпа маленьких людей, и озабоченные взрослые станут ходить туда-сюда, не отрывая трубку телефона от уха, а ты можешь ретироваться на второй этаж, появляясь то и дело там, где почувствуешь необходимость и желание присутствовать, и встревать в разговоры, и петь, дудеть, гудеть, словно целый оркестр, как тебе самому кажется. И снова уйти в себя, настучать на себя по клавишам, прочесть и забыть, написать и уничтожить.

10.04.2013 (3)               Гамбург и железная женщина

Жена, дочь и младший внук в Гамбурге по делам школы. Вечером сидим со старшим внуком за шахматами в зале и слышим характерное позвякивание из кухни, где скрылась пара внучек. Внук навострил уши, метнулся на кухню и обратно, – "выпивают"; старшая внучка взяла пару маленьких рюмочек, налила воду, чокается с младшей, говорит тост:
– Давай выпьем за то, чтобы мама поскорей съездил, чтобы её там не арестовали, чтобы всё было хорошо.
Даже как-то складнее сказала, но насчёт "арестовали" – это буквально.
Школа жизни.

Между прочими делами читаю сейчас книгу Берберовой "Железная женщина"; о той женщине, которая была с Локкартом, Петерсом, Горьким, Уэллсом, и всегда оставалась самой собой. Времена жесточайшие, и женщина поразительная. Читать трудно, продираюсь сквозь частоколы имён и обстоятельств, не запоминаю и не понимаю, но на фоне этого информационного гула судьба женщины выглядит фантастически, оторваться невозможно. Женские типы начал прошлого века производят впечатление ничуть не меньшее, чем мужские, вошедшие в списки великих. Да что там эти писатели, поэты и политики – женщины выживали рядом с ними, и помогали им выживать, становиться собой, и то, что делали мужчины, не было бы сохранено и оценено, не будь с ними рядом этих удивительных женщин. Но читается книга трудно.

13.04.2013 (6)                Собаки съели слона

Снег ещё лежит, твёрдый сверху, но уже на досках павильона на заднем дворе бабочка поводит крыльями.

Утром обнаружилось, что собаки съели слона. От него остались жалкие останки, признать по ним фигуру ещё можно, но самой фигуры нет. Оставшееся валяется на подиуме перед стеклянной дверью выходящей во внутренний двор.

Спустившись в зал, сразу понял – что-то произошло, но характер события остался для меня тёмен: на доске, оставленной перед камином, позиция сохранилась полностью, какой она и была вчера вечером, когда мы отложили партию; странно и невероятно, что на королевском фланге белых, где все четыре пешки как стояли, так и стоят, фигура слона отсутствовала.

Попросил юного партнёра определить, чего на доске не хватает. С трудом добрались до отсутствующего белого слона, который никак не мог перепрыгнуть через неподвижные пешки, обратного хода не имеющие. Стали искать фигуру под столом и в окрестностях.

Усердная наша работница вспомнила вдруг, чт'о именно она видела, когда выносила собакам корм, и отправилась на подиум. Перед дверью валялись жалкие обломки деревянной фигуры, рядом то, что осталось от одного унта. Есть ли единственное число для слова "унты", не знаю, но знаю, что в одном лохматом сапоге далеко не уйдёшь.

Дверь оставили незапертой на ключ, наглые псы открыли её, что они всегда умели делать, дальше им оставалось только выбирать, что именно они если не сожрут, то хотя бы надкусят.

Кто-то оставил дверь открытой. Я загоревал и устроил скандал. Попросту говоря, наорал на всех, впрочем, ни к кому явно не адресуясь.

Дело в том, что большая шахматная доска с крупными классической формы фигурами дорога мне как память; приватизировал её на кафедре высшей математики в институте, когда пребывал там в качестве заведующего учебной лабораторией. На кафедре фигуры провели не один год, пользуясь популярностью. Были и другие фигуры, живые и симпатичные, числом двенадцать. Я сохранил почтение к мастерам древней игры, но не сохранил фигуру, а также потерял лицо, потому что расстроился не в меру.

Завтрак дался с трудом. Потом оделся и с тяжёлым сердцем отправился прочь из дома. Это было мудрое решение, потому что сегодня небо совершенно чистое и голубое. Солнце слепит глаза прямой наводкой, пока иду по посёлку ему навстречу. До солнца не добрался, свернул по боковой улочке к лесу.

Выбравшись за забор посёлка и пройдя с полсотни метров, вошёл через проём очередного забора на обширную территорию, где нет ничего, кроме леса. Здесь в воздухе неожиданно и отчётливо повсюду волшебный запах хвои. Снег на тропе оказался плотным как асфальт, по нему и путешествую последующие три четверти часа. Добрался до снежного моста через лесную речку. Боялся провалиться, но напрасно, перешёл как по каменному.

20.04.2013 (6)                Катастрофа

В ночь с пятницы на субботу погиб в автомобильной катастрофе сын товарища. Ехал с двумя дамами, задержались на монтаже фильма. Предстояла поездка в Австралию. Встречный джип несётся посредине моста через Самотёку, водитель нетрезв… Похороны во вторник.

16.05.2013 (4)              Ночь и пруд в посёлке

Ночью шумно пролил ливень, обрушившись на крышу водопадом. Проснулся рано, но за окном уже светло. Вставать и жить: ходить, смотреть, думать, писать, разговаривать, снова спать… да, надо спать дальше, потому что слишком поздно лёг, и потому что я не Фарадей, который спал четыре часа, а остальное время занимался наукой. Или это был Максвелл? Нет, всё же Фарадей, экспериментатор, а Максвелл написал такие уравнения, что до сих пор на них защищаются докторские диссертации. Заснул снова.
Шум во дворе, не без усилия всплываю из сна, в котором разыгрывались версии состояний дней прошедших. Поднялся. Чистое небо от края до края, солнце над лесом, по двору расхаживает кошка, похожая на осень: вся из пятен – рыжих, белых и чёрных, как лоскутный коврик.

На пруду у самого берега вода кипит. Подхожу поближе, под поверхностью прыснула чёрными лучами стайка мальков, трепавшая плавающий кусочек хлеба. Весь пруд в кружках как в сыпи. Хор лягушек.
На скамейке расположился молодой человек, на ремне кобура с пистолетом, рядом грузная няня и тоненькая девочка. А на днях ходили с ребёнком двое автоматчиков и няня. Охраняют детство.
Мой пацан – малыш, не ходок ещё – дополз до велосипеда и встал на ноги, вцепившись в переднее колесо. Тщательно обследовал конструкцию, вымазав пальчики в чёрной смазке. С ним приходится трудно, не желает укладываться спать, только сидя на руках, иначе скандал; няня приучила, или он её сначала приучил, крикун и бузотёр. Сегодня нашли другой способ – укачиваем на качелях; он широко улыбается, всячески выражает удовольствие, потом глаза закрываются, и валится на бок.

04.06.2013 (2)                Скин-эффект

Читать тонкую книгу. Майкл Липсон. Путь изумления. Шесть ступеней к творческой жизни. Киев, "НАИРИ", 2013

Углублённость – ключевое слово. У меня намечены несколько десятков книг к написанию, я думаю о многих и о многом, я ни во что не могу углубится, не могу сосредоточиться, но и сосредоточившись не обнаруживаю ничего, кроме повторения одного и того же мотива.

Ещё в институте догадался, что переживаю скин-эффект – не могу проникнуть внутрь – внутрь книги, языка, математики, любой темы; выталкивает наружу, как пробку из воды. Как только начинаю чем-то заниматься, тотчас вспоминаю, сколько ещё всего собирался сделать. Темы раскрываются, как веер карт из колоды; остаётся раздать и назначить игру. Мысль растекается по поверхности, захватывая самые разные зоны, вглубь не проникает. В мире мышления, в моей вселенной, нет глубины, только невнятная карта территории, схема с именами и значками – и больше ничего.


15.06.2013 (6)         Дикие лошади Дика Френсиса и монолитный подвал

Книга о режиссёре, снимающем фильм, имеющий отношение к миру скачек; интрига великолепна, диалоги замечательные, характеры блестяще выписаны.
Дик Френсис, «Дикие лошади».

«…добрая и яркая придуманная жизнь спасает несчётное количество людей от тоски и депрессии. Она даёт им ощущение собственной индивидуальности. Они изобретают сами себя». [742]

Смеюсь, радуюсь диалогам, фразам, образам. Как славно было бы жить жизнью, которая словно хорошо написанная книга – ладно скроенная, аккуратно сшитая из разноцветных лоскутов в одно пёстрое целое. Ищу образ такой жизни, и мне помогают те, кто встречается, всем тем, что с ними происходит и тем, что пишу о них, но больше думаю о том, как напишу. Так и жизнь проходит.

«Я по-прежнему развлекаю людей и, наверное, буду развлекать и в дальнейшем, и я убедил себя, что моё дело приносить по меньшей мере столько же добра, сколько успокаивающие лекарства. Любой может пойти туда, куда ведёт его сознание. Можно жить в воображаемом мире, не испытывая реального ужаса или реальной боли. Я создаю образы. Я открываю дверь. Я могу воспламенить… и могу исцелить… и успокоить… и дать людям понимание… И, ради бога, забудьте всё, что я тут наговорил. Я просто пытаюсь развлечь вас». [743-744]

«Мне нравятся любые женщины; я просто открыл, что, как и с актёрами-мужчинами, следует просто принять их взгляд на положение вещей в мире, а не бороться с ним, и это чертовски экономит время». [776]

Вчера утром поехал в Звенигород. В магазинах набирал овощей и фруктов, чинно возил тележку с покупками. Вернулся к обеду, но пообедать не успел, позвонил Юра, школьных времён товарищ, пригласил, обещал доставить. Дом в посёлке "Монолит", от моего туда тропами через лес полчаса ходу. На машине чуть меньше.

Вышел навстречу, прошагал с четверть часа, встретились на перекрёстке. Прибыл товарищ на огромном джипе "Вольво".

По дороге разговаривали. События сорокалетней давности. Память у Юры отменная. Он классный самец, девочки и женщины всегда ложились под него пластами: красивые глаза светятся как у кота, мужественная внешность, отлично сложен, высокий и юморной. Кончил несколько военных институтов, забрался высоко. Владеет парой языков. Прожил несколько лет в Германии. У него отличная жена, Лена, бывшая до недавних пор главврачом в одной из поликлиник; недавно там умер младенец на руках у матери, которая пришла на приём с другим ребёнком, семья из неблагополучных; Лена уволилась под нажимом начальствующих и не жалеет, надоела лицемерная практика "бесплатного" здравоохранения.

У них толковые дети, пошедшие по финансовой линии и двое внуков, весьма забавные пацаны. Это мне ещё предстояло узнать.

При въезде в помпезные ворота «Монолита» высится колокольня и большой храм, Кремль, да и только. Едем мимо ряда огромных домов с колоннами, фасады в классическом стиле, помпезные, принадлежащие продюсерам, банкирам и другим скромно живущим персонам. Дом, куда прибыли, в том же стиле, но относительно небольшой, двухэтажный плюс подвальный этаж; мраморные лестницы, дорогая мебель, потолки метра четыре высотой, в подвале комната-холодильник для вина, бутылок там хватает; огромные головы оленей и кабанов на стене столовой (сын Юры заядлый охотник, его трофеи), несколько ружей и автомат в специальном шкафу, великолепный кабинет, где за огромным столом Юрий готовит обзор иностранной военной печати. Кабинет восхитительный, что-то подобное видел в президентском номере в Тунисе, но там не было потолков четырёхметровой высоты.

Обедали на улице под навесом у печи, кроме Юры и жены его был только их работник, узбек в годах, тихий, темнолицый. Впрочем, Лена ещё темнее лицом, они недавно вернулись из Таиланда.

Юра достал водку, прямоугольную бутыль виски, едва ли не литровую, большую бутылку пива. Я пил виски, в какой-то момент потерял контроль. До сих пор не пойму, как это получилось, но напился изрядно. Прогулялись по посёлку с Юрой, шатало из стороны в стороны, временами держался за его плечо, которое чуть не выше моей головы. Покатались на лодке. В посёлке пусто. Состоятельным персонам есть где проводить время. Что им делать в посёлке с прудом и бассейном, если они отдыхают на Мальдивах и время от времени надо навещать зарубежные имения!

Вернулись. Порог ночи. Отключился, заснул на диване в комнате рядом с великолепной сауной, в подземелье. Звонков не слышал, снов не видел.

Часа в  три ночи пришёл Юра, проверить, жив ли гость; посидели в сауне включив печь, поговорили немного. Ложусь, встаю в девятом часу утра. Завтракаем, глядя краем глаза старый фильм, телевизоры разных калибров в доме повсюду. Поговорил немного с  Леной, закончившей вышивку, которой занималась целый год, сюжет "Магазины Парижа": цветочные магазины на неширокой улице, дома, прохожие. Распрощался, возвращаюсь пешком через лес.

Четырёхэтажные служебные дома, до которых раньше доходил прогуливаясь, оказались в ста метрах от дома, где провёл ночь. К себе добрался за двадцать пять минут, быстрее, чем на машине. Видимо, ночью был дождь, на тропе в лесу промочил туфли и снизу брюки, в остальном проблем никаких, но остаток дня зализываю раны, результат промаха с виски. Сам виноват. Юра справедливо заметил, – зря перевёл ценный продукт.

Хочу съездить с ним в поездку, но он предлагает на следующей неделе, а мне слишком хорошо сейчас в посёлке, не хочется терять драгоценное время покоя. Наслаждаюсь одиночеством в большом трёхпалубном доме с трюмом, с удовольствием ожидая скорого прибытия банды "итальянцев".

   * * *

[08.06.2025 (7)]
Визит двенадцатилетней давности. «Монолит», зачем он здесь, с его строениями и незамысловато проведённым временем? – Нет никакого «Монолита» и Юру выдумал. Можно обратить в детектив, подражая герметическим сюжетам Агаты Кристи. А что, – скромный замок в наличии, круг персонажей расширить, кому-то нож в руку или добавить яду в пиво… только не в виски. Всё же лучше читать, чем писать – удовольствие сопоставимо, а работы у сочиняющего!… Потом ещё и на литературный рынок… нет, обойдусь без трупов.
«Дикие лошади» Френсиса (1920 — 2010), между прочим, детектив. И написан, кажется, не им самим, а сыном. Не уверен, но что-то в этом роде было, как и участие жены в творческом процессе. Извлекаю справку о содержании. Сам уже не вспомню сюжета.
«Снимается фильм, в основу которого легла реальная история жизни и трагической смерти молодой женщины, произошедшая почти тридцать лет назад. Ненароком разворошив осиное гнездо, режиссер вплотную подбирается к разгадке убийства. Расплата не заставляет себя ждать: начинаются случайные на первый взгляд нападения на членов съемочной группы и самого режиссера…»
И так далее.


29.06.2013 (6)   Призма времени, вино и ливень

Время обратилось стеклянной треугольной призмой; свет прошлого, совсем недавнего, или давно прошедшего, расслаивается в толще дня, образуя радугу, красочный спектр, из линий оранжевых, жёлтых, зелёных, синих.

Появляются те, кого не видел дней сорок, не более того, за ними тянется пережитое, неурядицы и открытия, поездки, планы; улыбки и смех как бабочки порхают с одной минуты на другую, вееры крыльев раскрываются и складываются, звуки замирают в полуденной духоте. Потом грохот за окнами, ветер развевает ажурные занавески, ливень обрушивается, влага насыщает тёплый воздух, от асфальта поднимается пар.

Это лето. Лета наши…

Хочется быть пьяным и добродушным, и это легко достижимо, когда в холодильнике стоит пятилитровая коробка красного вина, только что привезённого из Италии.

Гроза ушла, словно её и не было; снова светится голубое небо, белые облака принимают причудливые формы. Дело к вечеру, – хотел сказать, – но опоздал, потому что вечер уже наступил; солнце склонилось к лесу; настала тишина; беспокойное движение воздуха и хлещущие с неба струи отбыли вслед за грозой; берёзы, вершинами касающиеся неба, замерли, застыли, неподвижные; самому хочется застыть, прекратить дышать, думать, реагировать… но рано ещё – планета продолжает вращение, ночь сменяет день; луна входит в последнюю четверть, значит, появится после полуночи, всплывёт, убывающая; какие сны принесёт с собой – утром не вспомнить.


06.07.2013 (6)            Между шале и Монолитом

Отправился на велосипеде в детсад. Дождался мастера, которого вызвали на предмет починки системы водоснабжения. Мастер уехал, забрав с собой неисправную деталь, а я ушёл к себе в шале, где вытянулся на огромной кровати, лёг навзничь и замер, глядя в потолок.
«Шале» в переводе с французского означает «охраняемое место». На самом деле моё убежище – домик на две комнаты, охрана отсутствует, но слово мне нравится. Пусть будет шале. А я – его охрана.
Тишина, одиночество, большой дом за окном, обширная территория, где зарастает тиной крохотный пруд, где кустарник, тропинки, павильон с печью в дальнем углу двора – замкнутый мир, пустынный, только бабочки да пчёлы, да изба, в которой посреди комнаты на широкой кровати прислушиваюсь к тихому гулу, жужжанию, доносящемуся с соседних участков, стуку молотков и невнятной речи.
Надо уезжать куда-то, – размышляю, – брать билеты, ночевать в вагоне, на новом месте бродить по городу, сидеть, глядя в окно, стучать по клавишам, проводить так день и ночь, день и ночь, возвращаться, оглядываясь, вспоминая и забывая.
Полежав, сел за стол, поработал с астрологическими текстами, потом вернулся в дом семейный – пять минут ходу – пообедал, уложил внука спать, отправился в лес.
До ближнего пафосного посёлка дошёл за восемь минут; сначала показался в чаще забор и открытое пространство, потом тропа вдоль забора, по которой отправился не влево, как ходил раньше, когда хотел добраться до "Зелёной башни", а вправо, к дальнему, грузовому въезду.
Добравшись до въезда, пошёл дальше, дорогой мимо. Через пять минут вышел на угол – пусть будет «Монолит» – прошёл через неохраняемую служебную калитку, побрёл не спеша по дорожкам, осматривая территорию.
Позвонил товарищу, доложился, что гуляю рядом. Пригласил заходить. У него на днях был день рождения, сегодня ближние прибыли. Сказал, что зайду на пять минут, и зашёл, но пробыл часа три: пили вино, смотрели фотографии поездки семьи его дочери в Хорватию, прогулялись с внуками до батута, который оказался рядом с бассейном, недалеко от парадного въезда в посёлок. Широкая аллея упирается в большую церковь с колокольней.
Дома посёлка несколько однообразны, в классическом стиле, с непременными четырьмя колоннами по фасаду, с большими прямоугольными окнами. Изрядно недостроя, часть продаётся. Народа мало, пустынно – типичная картина дорогих посёлков. В девятом часу вечера переместился к себе и устроился, наконец-то, у компьютера.
Засчитываю как малое путешествие, в духе того, о чём думал, когда лежал, блаженствуя, в избушке-шале.
Хочется побывать на Волге, в Самаре, где обитает кузен, и ещё где нибудь.
Пожил бы несколько дней в Пензе, Владимире, Кисловодске и Пятигорске… перемена мест, когда всё вокруг кажется новым – то ли планета другая, то ли сны снятся.

              * * *

[08.06.2025 (7)]
Теперь в соседние посёлки попасть сложно, охраняются по полной программе – не двор за забором частного дома, а огромные территории оказываются недоступны. Россия, ты сдурела? Нет, она умная, развивается, научилась проституировать, отбирая состоятельных клиентов. Кругом охрана, камеры, чего боятся? – всё равно обворуют продвинутые специалисты этого ремесла, тому примеры на Рублёвке есть. А не хотят "белые", чтобы "чёрные" были в поле зрения. В Англии владельцы старинных замком пускают внутрь экскурсии любопытствующих. Российским замкам ещё надо состариться.
А "шале" всё там же, но хозяин большого дома рядом сменился, началась грандиозная перестройка. В домике, где я провёл лет двенадцать, сейчас размещаются строители. Новый хозяин – известный художник. А в 2013 году его в России ещё не было.
Давний товарищ мой и художник, которого не было – полные тёзки. Выдумывать так выдумывать.


12.08.2013 (1)             Осеннее утро в городе

Осень не хотела быть осенью, ей нравилось лето. Солнце и голубое небо смешали два времени года, дни тянулись в блаженстве тепла. Потом ворота осени медленно, со скрипом распахнулись, вошли дожди. День, второй, третий. Холод и сырость.

Потом с неба посыпался снег. Белое закрашивало крыши и накапливалось на зелёной ещё траве. Мокрый город накрыло тонкое снежное покрывало. Время мёрзнуть.

Зима пришла в гости к осени. И ушла. Тучи в небе стали таять, снег стаял ещё раньше. Голубизна снова проступила. Комнату залило теплом и светом. Деревья в золоте осени. Люди вечером возвращаются с парковых дорожек муравьиной колонной, толкая перед собой коляски со спрятанными в них детьми.

Зачем приходила зима? Что она хотела сказать, о чём предупредить? Осень, ослепительно улыбнувшись, успокоилась и задумалась. Небо задёрнулось ровным серым занавесом. День застыл в неподвижности. Громады прозрачных крон в мягкой осенней цветной раскраске замерли.

Позднее утро становится полднем. Привычное течение малозначимых дел. Смириться со всегдашним опозданием к труду и обязанностям, сделать вид, что исполняю бесконечное рондо на чёрных и серых клавишах, вращаю невидимые жернова программ, солидарный бешеному вращению скрытого от глаз винчестера, за которым мне никогда не угнаться.

13.08.2013 (2)          Огурец стал Квартирой

Кафе «Огурец», в котором я когда-то знакомился с ночным образом жизни в подобных местах, превратилось в квартиру, точнее в «Квартиру 44». Сменили мебель. Теперь здесь всё в тёмном лаке, круглые столики на одной толстой ножке с лапами внизу не качаются, на окнах цветастые, но не яркие гардины, на полках аккуратно расставлены книги и журналы, стойки отделаны деревом, повешены оранжево-жёлтые абажуры с бахромой.

Оба угла в верхней комнате отгорожены. Тот, в котором сижу, отгорожен комодом, пятнистую заднюю стенку которого, протравленную тёмной морилкой, рассматриваю. К стенке прикручен шурупами небольшой коврик, какие клали раньше у кроватей – чёрные, красные, белые полосы. Над ковриком небольшая литография под стеклом. Что-то средневековое. Сначала подумал – музыканты. Приглядевшись, понял, – эпизод боя: мечи, единоборствующие пары на гладком полу, колонны. Больше похоже на бальный зал. Чёрное и белое.

Здесь надо сидеть долго и спокойно, постепенно пьянея, тяжелея, глядя в глубоко посаженое окно на краешек старинного лазоревой масти здания по ту сторону узкой улицы. Большую часть окна заслоняет массивное песочного цвета здание, отстроенное совсем недавно. На краю здания, около ограды, за которой расположился лазоревый сосед, прикреплена вывеска «Приёмное отделение». Вспоминаю, что на Большой Полянке здание института травматологии; стало быть, двор института выходит на Малую Якиманку, узкую улицу под окном.

Откидываюсь к стене, за окном вижу табличку «У ворот машины не ставить», прикреплённую к ограде.

Над головой книжная полка, на которой обнаруживаю полное собрание сочинений Антона Павловича Чехова. Расположился я на широком диванчике, от стены до задней стенки шкафа. По ту сторону шкафа накрывают большой стол.

Уютно и удобно в углу за круглым столиком. Жду, и пока жду, пишу о том, что вижу, чтобы не писать о том, что думаю.


24.08.2013 (6)            Четыре стихии Балтики и небеса

Балтика. Август. Утро на берегу моря. Еду на велосипеде по плотному влажному песку вдоль кромки спокойной воды; справа над морем луна, слева над лесом поднимается солнце. Над горизонтом вдоль моря тянется клубящаяся белая линия облаков; луна над облаками призрачная, полупрозрачна, молочный диск ущерблён, третья четверть, в дневном небе оба светила: солнце над лесом сияет ослепительным золотом; меж солнцем и луной небесный купол голубой. Лёгкий ветерок. Трава на склонах дюн покачивается. Шелестят по песку шины.

Воздух, огонь, вода и земля.

Кручу педали, размышляю о книге, которую можно написать – травелог с астрологическими ассоциациями. В книге собрать всё что знаю, что использую, что намерен исследовать. Сочинение метафизического характера, центральную роль играет астрологическая модель. Метафизика – метафора мира физического, в котором человек выступает как связующее звено между материальным и нематериальным; он сам есть материальное и нематериальное; надо бы сказать – идеальное, но мне мешает превосходная степень.

Гипотетическую книгу, почти лишённую всякого рода материальности, губит стремление к полноте и уравновешенности изложения; она рассыпается на множество фрагментов, каждый из которых стремится вместить в себя весь материал – мнимая голографичность, предполагающая в каждой капле наличие всего океана.

На берегу океана не доводилось проводить время, а море притягивает каждое лето. В этом году в феврале провёл несколько недель на берегу Чёрного моря, а осень отдана Черногории.

Метафизические категории, числа и фигуры – поводы для ассоциаций и аналогий. Всё обрывочно, непоследовательно, перемешано. Время жизни отличается от времени сочинённого сюжета, призрачного, как луна при ярком свете солнца.

Надо попробовать. А начать со светил и стихий.

25.08.2013 (7)                На луну

Снова солнце сияет низко над лесом. В девять утра беру велосипед, еду на берег.

Оказывается, здесь бывают отливы! Вода отступила на несколько метров, обнажился тёмный мокрый песок. Низкая стена белых облаков на горизонте словно далёкие льды Антарктиды. Луна как большой накренившийся купол парашюта висит над облачной стеной. Вода ледяная. Иду к луне, пока вода не достигает подбородка.

Вечер на море. Поднялся ветер. От каждого камушка на песке две тени – от солнца и от ветра: за камушками песчаные хвосты по направлению ветра указывают на юг, вдоль кромки моря, а тень от солнца направлена к лесу, подступающему к берегу.

Бежевый песок вылизан и выглажен местами до нежных выпуклостей и ложбин, что-то живое проступает в рельефе… грудная клетка, овал впалого живота под ней…

Трава на склонах дюн кажется крошечными деревьями одной высоты, вместо ветвей толстенькие листочки, моделирующие крону; смотришь на траву сверху и кажется, что летишь высоко в небе, а там, на земле, лес, и от каждого деревца тень.

Сейчас солнце над морем там, где утром была луна.

Тема дня прошедшего – вода и луна, воздух и солнце. К солнцу надо было бы приложить огонь, но ветер холодный, сдувает тепло с кожи.

Два гиганта на небесной сфере. Если знаешь только то, что видишь, добавить было бы нечего, хорошо что есть таблицы с размерами орбит и планет, можно подняться не только над лесом травы, но и над голубой планетой.

Для начала определимся с масштабами. Примем размер солнца за метр в диаметре; тогда наша планета чуть меньше сантиметра, а луна миллиметра три; расстояние от солнца до земли…

Невидимая книга шелестит страницами.

26.09.2013 (4)              Эскиз вида городского

Было время, выходил на крышу нашего двенадцатиэтажного дома, покрытую чёрным варом. В неровностях скапливались лужи воды после дождя. Расхаживал, смотрел сверху на город. Теперь дверь на крышу закрыта на висячий замок.

За окном выходящим на запад купол шляпкой гриба ядерного взрыва и две тонких  башни, два минарета центральной мечети, обросшие прозрачным мхом лесов. Скоро там появятся сияющие золотом полумесяцы. За куполом и башнями проступает зелёная верхушка театра Советской [теперь Российской] Армии, справа край серого диска Олимпийского Центра. Помню, что между Театром и Центром пруды Екатерининского парка, а за блочным многоэтажным жилым домом справа, недавно декорированным серыми и жёлтыми панелями, скрывается старинная православная церковь.

В Олимпийском Центре теперь рынок и шоу. Церковь потерялась на слиянии трамвайных путей. Марьина роща перемолота городскими строениями. Из-под земли, из замечательно исполненного зала метро, выносит потоками эскалаторов горожан и приезжих.

13.12.2013 (5)             Эльдар в фойе «Эльдара»

Рязанов подписывает мне книгу. Обмениваюсь с Эльдаром Александровичем парой фраз в фойе «Эльдара». Было время, нынешняя моя попутчица не уговорила Рязанова снимать «Мастера и Маргариту». А жаль.

* * *

[Эльдар Александрович отбудет в миры иные через два года, 30 ноября 2015 года.]

23.12.2013 (1)                Сон

Сон. Длинный зал. Мне предстоит читать вслух. Довольно большая книга, форматом напоминающая журнал. Встаю, открываю книгу, расхаживаю и понимаю, что не знаю, как начать. Листаю. Расхаживаю. Объявляю, что можно уходить, если у кого-то нет настроения слушать. Кто-то поднимается, начинает одеваться. Шум. Появляются незанятые места. Возвращаюсь к столу, где двое или трое ассистирующих ищут, с чего начать, раскрывают книгу, показывают. Снова расхаживаю, теряя место, откуда следует читать. Ни чем не кончается.

* * *

[Через 12 лет снов столько, что ночи не хватает. Ненаписанные книги заполнили полку, которой нет. Пишется единственная, мемуары с элементами сочиняемого. Завершению не подлежит.]