Крыло орла история Колорадо

Автор: Б. М. Бауэр.Оригинальное издание:
США: Little, Brown and Company, 1924 год.
***
Хороший индеец
Одинокая земля
Ранчо у Росомахи
Последняя битва «Летающего U»
Наследие сиу
Старр из пустыни
Кабинная лихорадка
Небесный наездник
Край света
Кнут
Страна коров
Кейси Райан
Тропа белого мула
Голос в Джонниуотере
Парованское богатство
Крыло орла
*************
СОДЕРЖАНИЕ

 I. Король конных
 II. Джонни Буффало несёт ещё одно послание
 III. «Моё сердце мертво»
 IV. Роули читает Библию
 V. Покинутый город
 VI. Перекрёстки
 VII. Невада
 VIII. «Тот, кто — мой враг»
 IX. «Приятной поездки вам!»
 X. Генеалогическое древо
 XI. Роули размышляет
 XII. Роули играет в игру
 XIII. Колорадо
 XIV. Стервятник кричит
 XV. Страна прекрасных снов
 XVI. Роули расследует
 XVII. Изменённые отношения
 XVIII. Восстание Джонни Буффало
 XIX. Орёл наносит удар
 XX. Невада анализирует
 XXI. Правда о богатстве
 XXII. Больше, чем золото
 XXIII. Орёл смотрит на великую реку
 XXIV. Анита
 XXV. Орёл и стервятник
 XXVI. «Уберите эту воинственную индианку!»
 XXVII. «Передайте Гуверу, что я так сказал!»
 XXVIII. Стервятник заключает сделку с орлом
 XXIX. Судьба распорядилась
 XXX. Рассвет и река
 XXXI. Стервятник пирует
 XXXII. Ещё одно спасение
 XXXIII. Крыло орла




КРЫЛО ОРЛА


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Король, из рода


На широком южном крыльце дома, где он родился, Роули Кинг сидел,
куря трубку в сумерках, наполненных ароматом тысячи роз. Благоухающее
спокойствие большого двора Кингов, обнесённого лавровыми изгородями, было
очаровательным после жарких пустынных просторов. Даже мрачное западное крыло
Старый дом, казалось, был окутан покоем, который окутывает жизни,
мягко текущие сквозь долгие, ничем не примечательные месяцы и годы. Дым от его трубки
лениво поднимался вверх в благоухающем воздухе; благовония, зажжённые блудным сыном
на домашнем алтаре после его скитаний.

 Старый индеец Джонни Буффало шёл прямо, как стрела, по
полосе травы рядом с кустами сирени, окаймлявшими западное крыло. Роули
выпрямился и уставился на него, прижав мундштук трубки к ладони.
 Сколько он себя помнил, никто никогда не пересекал это пространство.
трава, чтобы произнести речь с королями. Но теперь Джонни Баффало уверенно шагал
вперед и остановился у крыльца.

“Твой дедушка сказал, что ты придешь”, - спокойно объявил он и повернулся обратно к
мрачному западному крылу.

От изумления Роули провел неподвижно на мгновение. Пока индеец говорил
он уже почти забыл о странностях этого скрытого, удаленного жизни
дед. С тех пор как Роули научился ходить, его учили, что он
не должен приближаться к западному крылу дома или к угрюмому старику в инвалидном кресле. Что касается индейца, который служил его деду, то Роули
я слишком сильно боялась его, чтобы предпринимать какие-либо дружеские попытки. Были
смутные намеки на то, что дедушка Кинг был не совсем в своем уме; что им овладела
глубокая меланхолия и что он не потерпит рядом с собой никого, кроме своего слуги-индейца
. Сейчас, спустя почти тридцать лет изучал отчужденность, его
дед позвал его.

Индеец ждал в тени западное крыльцо, когда Роули и с опозданием прибыл
в то шаги. Он молча повернулся и открыл дверь, ожидая, пока
Роули пройдёт. Всё ещё не в силах вымолвить ни слова от изумления, немного напуганный, Роули пересёк
Он переступил порог и впервые в жизни оказался в присутствии своего
деда.

 Должно быть, в молодости старик был крепким мужчиной. Старость
согнула его, ссутулила плечи и иссушила плоть на костях, но годы не смогли скрыть ширину его плеч или изменить длину его рук. Его глаза были пронзительно голубыми, а губы — твёрдыми под повисшими седыми усами. Его белоснежные волосы были густыми и лежали на плечах естественными волнами, из-за чего казались тяжелее, чем были на самом деле, — именно такими он их и хотел видеть
Вероятно, он носил его в былые времена на границе. Его брови были
густыми и угольно-чёрными, а суровое лицо выдавало дикую силу духа, скрывавшуюся за его глазами. Но большое, худощавое тело
заканчивалось на уровне колен, и серое одеяло, натянутое на колени, не могло скрыть трагическое увечье; а большие усы не могли скрыть горькие складки у рта.

 — Вернулся из Аризоны, да? он резко набросился на Роули, и его голос был таким же мрачным, как и его лицо.

Роули вздрогнул.  Возможно, он ожидал услышать надтреснутый, старческий голос;
это лучше соответствовало традиции, основанной на умственной слабости старика.

 «Только сегодня вернулся, дедушка».  Роули инстинктивно перешёл на деловой тон, скрывая своё смущение из-за удивительного
интервью.

 «Эксперт по горному делу, да?  Знаете своё дело?»

— Достаточно хорошо, чтобы получать за это деньги, — ухмыльнулся Роули, безуспешно пытаясь
не дать своим глазам с любопытством блуждать по комнате, заполненной древними трофеями,
напоминающими о жизни солдата полвека назад.

 — Совсем не похоже на твоего отца! Готов поспорить, он бы не смог объяснить тебе, что это значит.
слова. Проклятый молокосос. Банковский клерк! В его теле ни капли королевской крови
судя по внешности и поступкам. Он думал, что золото выросли на кустах,
штамп с датой урожай!”

“Я помню его смутно. Он никогда не выглядел хорошо и сильным,” Роули защитил кандидатскую
умер отец.

“ Никогда не пользовался Королевским макияжем. Единственный слабак, которого когда-либо производили короли - и он должен был быть
моим сыном! Взгляните на фотографию на бюро. Вот что я имею в виду
под королевской кровью. Джонни, отдай ему фотографию.

Индеец молча подошел к высокому комоду у дальней стены.
и достал оттуда увеличенную фотографию в рамке, очевидно скопированную с
более ранней грубой работы какого-то пионера в этом искусстве. Он благоговейно вложил ее в руки
Роули и отступил на почтительное расстояние.

“Снимок сделан до того, как я начал участвовать в экспедиции Мурхеда в 59-м. Шесть футов два дюйма
в моих босых ногах и ни унции мягкой плоти в моем теле. Не мужик в
компанию я не могу избавиться. Джонни мог бы тебе рассказать. — В голосе старика послышалась нотка гордости.

 — Я вижу это, дедушка. Я бы всё отдал, чтобы оказаться с тобой в те дни. Господи, какое телосложение!

Яростные старые глаза сверкнули. Костлявые пальцы вцепились в подлокотники кресла-каталки,
как стальные когти.

«В этом вся королевская кровь. Дайте мне две ноги, и я всё равно был бы королём, каким бы старым я ни был,
а не куском мяса в кресле-каталке».

«Главное — дух, дедушка», — ободряюще заметил Роули,
по-прежнему глядя на картину, но теперь переводя взгляд на лицо старика. — Картина
всё ещё похожа на тебя.

 Старик с сомнением хмыкнул, пристально глядя в лицо Роули.  Его
пальцы беспокойно барабанили по подлокотнику кресла, словно он что-то видел.
Молодой человек вспоминал свою беззаботную юность и втайне тосковал по ней.
 И действительно, когда Роули Кинг стоял там, освещённый старомодной лампой, его можно было принять за оригинал картины, снятой на пятьдесят лет раньше.

 «Джонни, принеси коробку». Дедушка Кинг говорил, не сводя глаз с Роули.

 Старый индеец исчез.  Через мгновение он вернулся с квадратной металлической коробкой.
которую он положил на колени старика. Роули вдруг подумал, что
скажет его мать, когда он сообщит ей, что дедушка Кинг послал за ним.
Он на самом деле разговаривал с ним, приоткрывая завесу над его запечатанным прошлым.
Он наблюдал, как его дедушка вставляет ключ в замок металлической коробки.

«Ты — король, слава Богу. Я видел, как ты рос. Шесть футов и выше, и, судя по всему, в твоей крови нет воды. Ты такой же, каким был я в твоём возрасте. Джонни
знает. Он помнит, как я выглядел, когда у меня было две ноги. Вот. Возьми их — они твои, и всё хорошее, что ты можешь из них извлечь, — твоё. Прочти их обе.
 Читай их, пока не получишь всё хорошее, что в них есть. Если ты король, ты это сделаешь.

Он протянул две потертые книжечки. Роули взял их, со странным видом разглядывая. Одна
была Библия, старомодное издание карманного формата в кожаном переплете, с
металлической застежкой. Другая книга была поменьше; очевидно, дневник, обтянутый кожаной лентой.
конец оборачивался, просовываясь под клапан, чтобы надежно удерживать его.

“Я буду ... Можешь не сомневаться!” Роули постарался, чтобы его голос звучал как можно более искренне, насколько позволяло его замешательство
. “ Спасибо, дедушка.

“Я имел в виду их для твоего отца - но он был не из тех, кто извлекает из них что-либо стоящее"
. Молокосос - носил очки раньше, чем брюки! Его представление о
Успех заключался в том, чтобы совать деньги другим людям через решётчатое окно. Пфу!
 Когда он сказал мне, что это его амбиция, я чуть не сжёг книги. Джонни
мог бы вам рассказать. Он остановил меня — единственный раз в жизни он просунул ногу
в колесо моего кресла и удержал меня подальше от огня. И от моих пистолетов тоже, иначе я бы, наверное, его убил! Джонни сказал: «Подожди.
Может быть, придут и другие короли — как дедушка».

«Так что я ждал, и через некоторое время я смог увидеть, как ты растешь — настоящий король. Я понял это по тому, как ты держался, по тону твоего голоса и по тому, как ты двигался».
брался за все, что хотел. Вот твое наследие, мальчик, от Кинга,
из Всадников. Спроси любого старого ветерана, кем был Кинг, из Всадников! Ты
читал эти книги.” Он поднял костлявый палец и указал. “В этом много чего есть".
"Библия ... если ты будешь читать ее внимательно”.

“Еще бы, дедушка!” Роули расстегнул застежку и вежливо раскрыл книгу.
Старик скривил губы в сардонической улыбке. Его глаза, цвета индиго
голубые, сверкнули под косматыми черными бровями. Затем, словно вспомнив о чем-то
забытом, он опустил руку в коробку, немного повозился и протянул ее
Роули.

— Вы эксперт по добыче полезных ископаемых; может, вы подскажете, где я их нашёл. — Его взгляд впился в лицо Роули.

 Роули склонился над тремя самородками.  Он взвесил их на руке, поднёс к свету лампы, которую Джонни Баффало поднял со стола и поднёс ближе.

 — Новички думают, что золото — это золото, — наконец ухмыльнулся Роули. — Так и есть, — но ты оставил здесь небольшой камешек, дедушка. Так что я предположу, что это Невада.

 — Хм! Глаза старика заблестели. — Какая часть?

 Роули взглянул на него с милой улыбкой Кинга. — Послушай, я могу
— Да, я бы упал на это! Но я думаю, что Кинг из конной полиции прижмёт меня к стенке, прежде чем сдастся. Так что… как насчёт «Прожектора»?

 — Хм! Думаю, ты знаешь своё дело. — Старик улыбнулся ему в ответ, и в его улыбке и глазах мелькнуло то же самое милое выражение. Он отмахнулся от золота, когда Роули хотел вернуть его. — Оставь себе — ты его заслужил. Мне они больше не нужны». Он глубже погрузился в кресло и тяжело вздохнул, откинув голову на подушки. «Пятьдесят лет назад я их подобрал — и
Я дожил до того, что король дважды перевернул их в своей руке и сказал мне, что находится в нескольких милях от того места, где я их нашёл. Это показывает, что я имею в виду, говоря о королевской крови. Пятьдесят
лет назад! Это долгий срок, чтобы жить как кусок мяса. Мне семьдесят девять…

«Убирайся! Тебе придётся это доказать, дедушка. Тебе на десять лет больше, чем ты выглядишь».

— Не ври мне, мальчик. Но Король Конный не выглядел осуждающим.
 — Ты читал эту Библию. Помни, это наследие, которое старый Король Конный
оставляет следующему Королю в очереди. Она не лжёт, мальчик. Читай её внимательно и прислушивайся
что там написано, и когда-нибудь ты скажешь, что старик в конце концов был не таким уж сумасшедшим ”.

“Ну, дедушка...”

Но старик отмахнулся от него повелительным жестом. Джонни Баффало
скользнул к двери, открыл ее и держал так, ожидая с непостижимым
спокойствием своей расы.

“Ну, спокойной ночи, дедушка. Я ... рад, что состоялся этот небольшой разговор. И я
надеюсь, что это не последний раз. Я всегда хотел быть первопроходцем, и мне всегда казалось, что я хотел бы поговорить о тех временах…

 Роули всё ещё с трудом преодолевал молчание, длившееся целую жизнь.

“Скорее всего, ты вырос, думая, что я сумасшедший. Легко говорить, что старикан
тронутый в уме - когда они не хотят возиться с калекой. Ты
Король. Может быть, ты догадываешься, что значит быть халком в инвалидном кресле. И
Короли никогда ни за кем не бегали; ни Роулинсы, родственники твоей бабушки.
Два хороших имени - рад, что ты носишь их оба. Если ты будешь соответствовать им обоим, ты далеко пойдешь
. Береги эти две книги, мальчик. Помни, что я сказал - они твои.
наследство от Кинга "На коне". Спокойной ночи.

Старик выпалил последние два слова категоричным тоном и протянул
за трубкой. Джонни Баффало открыл дверь на дюйм шире. Роули повиновался невысказанному намеку
и сразу же оказался снаружи, закрыв за собой дверь
. Он ждал, прислушиваясь, не желая уходить. Теперь, когда вражда была разрушена, он
горел желанием узнать больше о своем деде, больше о тех
замечательных старых боевых днях на границе, больше о Короле Всадников.

“Сумасшедший? Я бы сказал, что нет!” Роули пробормотал что-то себе под нос, медленно пробираясь
по траве к сирени. «Надеюсь, мой мозг будет таким же острым, как у
дедушки, когда я доживу до его возраста».

Он постоял несколько минут, дыша глубоко ночной воздух насыщен
духи. Затем, находясь под сильным впечатлением от яркой личности своего дедушки
, он вошел туда, где его мать сидела, мягко покачиваясь, у лампы с
розовым абажуром, просматривая последний журнал.

“Я только что разговаривал с дедушкой”, - прямо объявил Роули,
садясь напротив матери и изучая ее так, словно она была незнакомкой.
он. Действительно, те несколько минут, проведённые в западном крыле, нанесли серьёзный удар
по его безоговорочной вере в свою мать. Миссис Кинг бросила журнал и
приоткрыла губы - искусственно красные - и издала слабый вздох.

“Разум дедушки так же ясен, как твой или мой”, - заявила Роули
с вызовом. “Немного старомодно, может быть, человек не мог бы жить колеса
стул в течение пятидесяти лет или около того, закрыть от всех спутником, как он был,
и сохранить его идей вплоть до минуты. Если вы спросите меня, я скажу, что он хотел сделать
закупорка старого приятеля. Полный энергии — или был бы, если бы не был калекой. Чертовски жаль, что я никогда не участвовал в этой вражде. Да ведь пятьдесят лет назад он
был известен на весь Неваду — только подумайте! Я бы отдал десять лет своей жизни, чтобы
Он жил, когда жил он, прямо у него под боком».

 Он почувствовал, что его карманы отяжелели, и достал две маленькие книжки.

 «Я всегда думал, мама, что дедушка Кинг был особенно злым стариком. Ну, это всё неправда — как и то, что он был слабоумным. Он
дал мне эту Библию и заставил пообещать, что я её прочитаю. Он сказал…»

— Библия? — Мать Роули резко выпрямилась, и её рот остался открытым, готовый
к дальнейшим словам, которые, казалось, она не могла сформулировать.

 — Конечно. Он сказал, что если я буду читать её внимательно и извлеку из неё всё хорошее, что в ней есть.
за это я был бы благодарен ему всю оставшуюся жизнь - или что-то в этом роде. Он тоже это имел в виду.
”Почему, Роули Кинг!" - воскликнул я. - "Я не хочу, чтобы это было так.".

“Почему, Роули Кинг! Твой дедушка всегда был худшим атеистом
! Я слышал, как твой отец рассказывал, что он слышал, как твой дедушка
богохульствовал и проклинал Бога часами за то, что тот сделал его калекой. Когда он был маленьким мальчиком — я имею в виду вашего отца, — на него произвела глубокое впечатление ваша бабушка, которая каждый вечер на молитвенном собрании просила церковь молиться за то, чтобы смягчить сердце её мужа и обратить его мысли к Богу. Ваш отец рассказывал мне, как
потом он возвращался домой и смотрел, смягчилось ли сердце твоего дедушки. Но оно никогда не смягчалось — он становился ещё злее, если это возможно, и ужасно ругался на всё подряд. Твой отец говорил, что он почти потерял веру в молитву. Но он верил, что прихожане никогда не молятся так, как нужно. Я бы не поверил, Роули, что у твоего дедушки была Библия под рукой. Ты уверен?

— Вот оно, — с ухмылкой заверил её Роули. — Он сказал, что это моё наследие от
него.

— Что ж, это доказывает, что он сумасшедший, — мрачно сказала его мать. — Твой
Отец всегда считал, что дедушка Кинг согрешил против Святого Духа и
_не мог_ раскаяться. В любом случае, — обиженно добавила она, — это всё, что ты от него
когда-либо услышишь. Когда он подарил это место твоему отцу на свадьбу — это было вскоре после смерти твоей бабушки, — он оставил за собой западное крыло до конца своих дней. В документе сказано, что ему нельзя мешать или досаждать. Когда он умрёт, западное крыло станет частью
этой собственности — которая, конечно же, принадлежит мне. Он живёт на свою пенсию, которая
о том, что держит его и этого ужасного старого индейца. Конечно, пенсия прекращается, когда он
умирает. Так что, по крайней мере, он был прав насчет наследства. Но я готов поспорить, что он наложил проклятие
на Библию, прежде чем отдать ее тебе. Это было бы в его духе.

Роули несогласно покачал головой. “Чертовски тяжело сидеть в кресле-каталке"
пятьдесят лет, ” заметил он несколько неуместно. — Я бы тоже кое-что поругал,
я думаю. И он вдруг добавил: «Послушай, у дедушки самые голубые
глаза, мама, какие я когда-либо видел у мужчины. Я думал, что с возрастом глаза тускнеют.
 Ты когда-нибудь замечала его глаза, мама?»

Его мать неприятно рассмеялась. «Твой дедушка Кинг никогда не давал мне повода
подойти достаточно близко, чтобы увидеть его глаза. Мне достаточно видеть его на крыльце
западного крыла».

«Он придавал большое значение своему прошлому, — сказал Роули. — Полагаю,
потому что у него не было настоящего — и, боюсь, чертовски мало будущего. Он дал
мне несколько самородков. Вы бы хотели кольцо с самородком, мама?»

Его мать взглянула на самородки и оттолкнула руку Роули, в которой он держал их,
спрятав в ладони.

«Нет, я бы не стала. Только если бы твой дедушка Кинг имел к этому какое-то отношение. Он
С тех пор как я приехала сюда, Роули, я чувствую себя ядовитым растением во дворе, вроде
ядовитого плюща, к которому лучше не приближаться. Я не хочу прикасаться ни к чему,
что принадлежит ему, и надеюсь, что я не мстительная женщина.

 Роули катал самородки в руке, рассеянно глядя на них.

 — Всё это странно, — сказал он наконец. — Я чувствую, что склоняюсь
к дедушке. Что-то было в его глазах. Знаешь, мама, должно быть, чертовски тяжело, когда тебе в молодости отрубают обе ноги по колено
Ростом под два метра в носках и полон энергии. Я... думаю, что могу понять
дедушку Кинга. «Кусок мяса в инвалидном кресле» — так он себя называл. И эти его удивительные голубые глаза...

 Его мать с любопытством посмотрела ему в лицо. — Они не могут быть голубее твоих, Роули, — заметила она.

Роули оторвал взгляд от самоцветов, и его лоб удивлённо нахмурился.

 «О, ты так думаешь, мама?»  Он резко встал, всё ещё сжимая самоцветы в руке.  «Что ж, надеюсь, дедушка передал их по наследству».
— Ещё несколько его черт мне пригодятся. Некоторые из них мне понадобятся, — сухо сказал он и поцеловал мать на ночь.




 ГЛАВА ВТОРАЯ

ДЖОННИ БУФФАЛО ОТПРАВЛЯЕТ ЕЩЁ ОДНО ПОСЛАНИЕ


В своей комнате Роули включил свет и опустился в большое кресло у стола. Он не мог признаться матери, как сильно его взволновали эти несколько минут с дедушкой Кингом. Несмотря на её отношение к молчаливой
вражде, которая длилась почти тридцать лет, он чувствовал тупую боль
сожаления. Он не собирался осуждать своих родителей или критиковать их
В ту ночь Роули, привыкший справляться с трудными ситуациями, почувствовал, что совершил большую ошибку по отношению к своему деду. По крайней мере, он должен был проигнорировать невидимую стену, которая стояла между западным крылом и остальной частью дома. Он был королём; он не должен был позволять этому бессмысленному молчанию длиться все эти годы.

  На самом деле Роули с двенадцати лет почти не бывал дома. Во-первых, военная академия в пригороде Сент-Луиса, с
долгими пешими походами, которые школа организует во время летних каникул;
после этого — колледж, со специальным курсом по минералогии. С тех пор большая часть его времени уходила на полевые работы. Поэтому дом был для него просто местом,
приятно спрятанным в его памяти, куда он время от времени наведывался в перерывах между работой.

Первые двенадцать лет его жизни полностью приучили Роули к
виду свирепого старика с длинными волосами и ногами, отрезанными по колено,
который иногда появлялся в инвалидном кресле на крыльце западного крыла в сопровождении
индейца, который выглядел достаточно диким, чтобы снять скальп с маленького мальчика, если тот подойдёт слишком близко.
рядом с ним стоял свирепый индеец, который хмурился и носил волосы, зачёсанные ото лба к шее и заплетённые в две длинные косы, перекинутые через плечо, и который крадучись расхаживал по дому в мокасинах, расшитых бисером, и в бахромчатых штанах из оленьей кожи.

Тем не менее, когда Роули стал старше, у него иногда возникало искушение вторгнуться в западное крыло и самому убедиться, насколько яростно его дед хранил вражду. Ему было больно думать сейчас об одиночестве старика и о том, что он лишил себя
интересного общения.

Он достал из кармана две старые книги, держа их так, словно это были самые ценные вещи, которыми, по-видимому, дорожил его дедушка. Библию он открыл первым, расстегнув старомодную застёжку большим пальцем и открыв книгу на форзаце. Надпись на пожелтевшей бумаге была выцветшей, но чёткой. Наклонный, аккуратный почерк прабабушки Роули, отправившей ему эти книги.
Король Конфедерации, отправляясь на свои опасные миссии, вооружался Словом Божьим и, без сомнения, молился о том, чтобы оно было прочитано и воспринято.

 Моему любимому сыну,
Джорджу Уолтеру Кингу,
 от его
 любящей матери.

 Дата взволновала Роули, которому было двадцать шесть лет: 1858 год был годом, когда его прабабушка сделала запись в книге. Роули казалось, что это было так же давно, как Закон о гербовом сборе или война с Мексикой. Мысль о том, что дедушка Кинг в 1858 году был достаточно взрослым, чтобы вступить в кавалерию Миссури,
Доброволец — даже если он стал сержантом в своей роте и заработал репутацию бойца-индейца —
обретал в глазах своего внука новое достоинство. Казалось странным, что дедушка Кинг был ещё жив и мог рассказывать о тех днях.

Сама книга была странно противоречивой на вид. Снаружи она была потрёпанной и поцарапанной, как будто ею часто пользовались, а внутри слабо потрескивала, словно протестуя против непривычного обращения. Пожелтевшие листы слипались в стопки, которые Роули приходилось осторожно разделять. Время от времени на одной-двух строчках виднелись едва заметные карандашные пометки; в остальном книга не выглядела так, будто её открывали много-много лет. Нигде не было видно следов частого чтения человеком, живущим под брезентом или под открытым небом.

«Похоже, старик просто переложил это на кого-то другого», — ухмыльнулся Роули.
“Может быть, он чувствовал, что кто-то в семье должен прочитать это. У его матери тоже было
все это помечено для него; возможно, хотела дать ему хороший старт. Нет,
сэр, сама старая книга приписывает это Кингу из Конных! Мать, должно быть,
в конце концов, права, и дедушке всегда было недостаточно религии, чтобы говорить о ней.
Но он точно прочитал мне лекцию в воскресной школе; забавно, как книга может встать и
назвать тебя лжецом ”.

Он улыбнулся, закрывая книгу, и задумчиво покачал головой, словно в ответ на шутку.
Затем, просто чтобы убедиться, что его догадка верна, Роули открыл Библию
снова. Нет, ошибки быть не могло. Внутри книга была новой, хотя и пожелтевшей от времени, а снаружи сильно потрёпанной, что свидетельствовало о долгом ношении и редком чтении. Доказательства неискренности благочестивых наставлений старика были неопровержимыми. Роули отложил Библию для дальнейшего изучения и взял в руки потрёпанный старый дневник.

 И здесь дедушка Кинг проявил определённую неискренность. Читая
потускневшие записи, Роули решил, что Кинг из «Конной гвардии», должно быть, был
порывистым юношей, который с годами научился осторожности. Даты, прибытия,
Отчёты о командировках — вот что осталось. Однако происшествия по большей части были аккуратно вырезаны ножом. И с упрямым пренебрежением к мнению последующих читателей были оставлены обрывки страниц, свидетельствующие о намеренном искажении записей. Так что Роули бегло просмотрел сухие отчёты о малоизвестных разведывательных операциях и имена командиров, давно умерших и запомнившихся только по записям.

Роули узнал, что его дед принимал участие в создании многих
исторических событий на границе. Он говорил о капитане Ханте как о чём-то само собой разумеющемся.
Роули упомянул дату, когда некий капитан Хендли был убит индейцами где-то недалеко от Лас-Вегаса, штат Невада. На следующей странице Роули нашёл этот ужасный абзац:

 От молодого индейца, взятого в плен в битве на прошлой неделе, я узнал секрет дьявольских отравленных стрел, которые были чёрными. Он рассказал мне, что чёрные стрелы отравлены таким образом, и, поскольку я подружился с ним, я не сомневаюсь в его словах. Чтобы добыть яд, животное убивают и извлекают его печень.
 затем гремучую змею заставляют снова и снова поражать печень,
 впрыскивая весь свой яд в мясо. Наконечники стрел
 затем втирают в гнилостную массу и оставляют сушиться. Излишне говорить, что
 рана, нанесенная этим ядом и разложившимся мясом, несомненно, приводит к смерти.
 Молодой индеец рассказал мне, что некое пустынное растение
 успешно использовалось в качестве противоядия, но он не назвал мне название
 растения. Он заявил, что не знает, что только врачи его племени владеют этим секретом.

 Я думаю, он солгал. Он был готов рассказать мне об ужасном способе приготовления яда. Но он слишком хитёр, чтобы сообщить мне о противоядии. Так что табак, который я ему дал, в конце концов пропал зря. Эта информация лишь усиливает мой страх перед чёрными стрелами. Яд гремучей змеи и гнилая печень — тьфу! Я...

 Страница была вырвана. Далее следовало несколько страниц с краткими записями, разделёнными большими промежутками времени. Затем появилась страница, которая приоткрыла завесу над этой красочной
жизнью:

 Июнь 1866 года. На борту «Эсмеральды». Прибытие в Эльдорадо
 (_Второзаконие_, 2:36) сегодня. Это первая лодка, идущая вверх по реке.

 Надпись на библейском языке была сделана очень мелким шрифтом над названием места. Очевидно, дедушка Кинг читал какую-то Библию, если не ту, что дала ему мать.

 С тех пор как я был здесь в последний раз, в 1959 году, в глуши вырос город. На берегу реки стоит мельница, а вдоль реки разбросаны дома, и паром переправляется на другой берег. Толпа спустилась к пристани, чтобы
 Я хотел отправить письмо и посмотреть, что за незнакомцы плывут на лодке. Пока я не знаю,
где будет расквартирована наша рота — здесь или в Форт-Коллвилле, в нескольких милях вверх по каньону. Говорят, индейцы ведут себя тихо. Слишком тихо, как считают некоторые шахтёры. На краю толпы я увидел молодую индианку — или, может быть, она испанка. У неё бархатные глаза и смуглая кожа, что говорит об испанских корнях. Боже, какая она красивая! Не больше шестнадцати лет, грациозная, как фея. Я перегнулся через перила...

В этом месте из книги было вырвано несколько страниц, и Роули выругался про себя.
 Когда тебе двадцать шесть, ты возмущаешься, если что-то прерывает твой роман. Следующая
запись гласила:

 4 июля. Сегодня в форте было весело: барбекю, борьба, стрельба по мишеням и азартные игры. Шахтёры и индейцы пришли с гор, чтобы отпраздновать праздник. В борьбе я легко держался на равных, как и в стрельбе. Анита получила моё сообщение и была здесь — el gusto de mi corazon. Какая досада, что она не белая! Но она больше испанка, чем индианка, с её гордым нравом и
 Легкое сердце. Джесс Крамер снова попытался встать между нами, и в программе была драка. Его отвезли в больницу. Еще немного, и я бы сломал ему спину, сказал хирург. Если он снова посмотрит на нее...

 Еще одна неудача как раз тогда, когда интерес был самым сильным. Роули хотел узнать больше
об Аните — «радости моего сердца», как дедушка написал по-испански.
Однако следующая страница ещё больше разожгла любопытство Роули:

 15 июля. Завтра мы отправимся в Лас-Вегас, чтобы встретиться с группой эмигрантов
 и охранять их до Сан-Бернардино. Индейцы неспокойны, и путешествовать небезопасно. На днях в десяти милях от форта был убит и скальпирован шахтёр. Нет, мой друг, Анита плакала и цеплялась за меня, когда я сказал ей, что у нас приказ выступать. Дульсе Корасон, Боже, как бы я хотел, чтобы она была белой! Но в любом случае я не мог взять её с собой. Я вернусь через месяц —

 в августе. В госпитале, после адской поездки в повозке с другими ранеными.
 Индейцы мохаве напали на наш обоз в ста милях к северо-востоку от
 здесь, в пустыне. Когда я возглавил пеший отряд против индейцев, мне прострелили обе ноги. Гангрена началась ещё до того, как мы добрались до этого места, и врач не обещает скорого выздоровления, которого я так желаю.

 Мой мальчик-индеец, Джонни Буффало, отказывается покидать меня. Он ненавидит всех остальных белых. В пустыне я подобрал его, полумёртвого от жажды, и посадил перед собой в седло, потому что он боялся повозок. Я думаю, что ему около десяти. Если я выживу, то оставлю мальчика у себя и воспитаю его как своего слугу. Верный индеец лучше сторожевой собаки.

Перед следующей записью прошло несколько месяцев. Затем последовала короткая
запись, в которой говорилось о завершении одного романа и начале другого:

 15 ноября. В этот день я женился на Мэри Джейн Роулинс. Во время церемонии я мог стоять, опираясь на два костыля. Мой мальчик-индеец отделился от остальных и во время службы стоял рядом со мной, крепко держась за мой сюртук. У Мэри хватило смелости захотеть выйти замуж за человека, который, скорее всего, будет калекой до конца своих дней.

 В течение нескольких лет, а точнее, четырёх, не было никаких записей.  Затем:

 Сегодня вернулся из больницы. После всех этих страданий обе ноги были ампутированы выше колена. Яд распространился на суставы. Как жаль, что это была не моя шея.

 На следующей странице была одна мрачная строчка:

 4 декабря 1889 года. Моя жена, Мэри Ролинс Кинг, была похоронена сегодня.

 На этом дневник закончился. В кармане для заметок, прямо под обложкой, лежала сложенная
плоским квадратом бумага. Роули нетерпеливо достал её и поднёс к лампе. Его лицо омрачилось разочарованием, потому что на бумаге не было ничего, кроме списка библейских цитат.

Вот оно, наследство. Старый дневник, достаточно интересный, чтобы
заинтриговать, с вырезанными наполовину страницами; отсылки к Библии, которые,
вероятно, дала Кингу, из Конницы, его мать. И потрёпанная старая Библия, которую
никогда не читали. Роули сложил книги одну на другую и откинулся на спинку
кресла, задумчиво глядя на них, пока набивал трубку. Он сделал три затяжки,
прежде чем тихо рассмеяться.

«Он был шустрым стариком, это я могу сказать о нём наверняка», — сказал он себе. «Готов поспорить, что те страницы, которые он вырезал, были довольно горячими. И готов поспорить, что он вырезал их примерно так
в то время, когда он женился на бабушке. Кроме того, я думаю, что он по ошибке оставил одну или две страницы. Что ж, скажу я вам, он был жив! Пока у него были две здоровые ноги, он был на коне. Не думаю, что у меня есть хоть какой-то шанс заставить его говорить об Аните. «_El gusto de mi corazon_» — нет ничего лучше испанского для любовных признаний. И это было в июле — и он женился
Бабушка в ноябре. Бедная маленькая полукровка, которая должна была быть
белой! Но потом, я думаю, он бы вернулся к ней, если бы мог. Но они
отправил его домой — калекой на всю жизнь. В конце концов, ты не можешь винить дедушку. И
я заметил, что он упомянул тот факт, что бабушка хотела выйти за него замуж. Жаль
красивого молодого солдата на костылях, но Аните всё равно чертовски тяжело. И я
не думаю, что он мог хотя бы передать ей весточку.

Он докурил трубку, и его мысли унеслись в далёкое прошлое, где
чёрные стрелы были смазаны отвратительным ядом, а молодые индианки обладали
огнём и грацией испанок.

«Она тоже уже старая — если она ещё жива», — подумал он, выбивая трубку.
Он вытряхнул пепел из трубки и зевнул. «Интересно, забыла ли она когда-нибудь. И интересно, думает ли
дедушка о ней сейчас. Держу пари, что думает. Эти ужасные голубые
глаза! Они _не могли_ забыть».

 Он лёг спать, его воображение всё ещё было во власти воспоминаний о
былых сражениях на старой границе; он всё ещё придумывал приключения и романы для лихого голубоглазого
Короля Конных.

Ему снилась индейская битва, когда резкий стук в окно разбудил его
на рассвете. Он вскочил с кровати, протирая глаза,
и увидел Джонни Буффало, стоявшего у открытого окна. Индеец поднял руку.
рука.

“Ты приходи скорее. Твой дедушка мертв”.




ГЛАВА ТРЕТЬЯ

“МОЕ СЕРДЦЕ УМЕРЛО”.


Был вечер после похорон, и Роули снова сидел на крыльце
, мрачно глядя во двор поверх холодной трубы. Смерть его дедушки
стала для него более сильным ударом, чем он мог себе представить. Потрясение,
которое он испытал, едва осознав, что
дедушка Кинг был яркой личностью, заставило его оцепенеть от чувства утраты.


Очевидное облегчение матери, избавившейся от неприятной проблемы, охладило его.
и раздражало его. Ее спокойное предположение, что на индийском также должны быть удалены
от того места, теперь, что его хозяин исчез, казалось, Райли почти как
святотатство. Это место принадлежало его матери только по праву дедушки
щедрость. Отнять у индейца дом, которым он наслаждался с детства, было
немыслимо.

Он повернул голову и посмотрел в сторону западного крыла, его глаза следовали за его
мысли. На крыльце западного крыла стояла смутно различимая фигура.
 Роули охватила жалость; жалость и полуосознанное восхищение. Даже
Величайшая скорбь в его жизни не могла заставить Джонни Буффало склонить голову.
 Не имея определённой цели, движимый лишь чувством родства из-за их общей утраты, Роули
поднялся, прошёл через лужайку у сиреней и сел на верхнюю ступеньку
западного крыльца.

 Джонни Буффало стоял, скрестив руки на груди, бахрома на его замшевых рукавах
мягко развевалась на лёгком ветру, поднявшемся с заходом солнца. Он
уставился прямо в пустоту — в ничто, олицетворявшее его будущее.
Роули искоса взглянул на него и задумчиво начал набивать трубку.
Своим молчанием он неосознанно сближался с душой
индейца, чьи традиции запрещали торопливые речи.

 Роули выкурил полтрубы, задумчиво глядя в сумерки.  За это время
 Джонни Буффало пошевелился не больше, чем если бы он был статуей из коричневого камня.  Затем
 Роули склонил голову набок и посмотрел на него.

 «Садись, Джонни.  Я хочу поговорить».

— Разговоры бесполезны, когда сердце мертво, — сказал Джонни Буффало после долгой паузы.
Но он спустился на две ступеньки и сел, выпрямив спину и подняв голову, рядом с Роули.

«Человек, которого я люблю, холоден. Его дух покинул его. И я осталась холодна, и моё сердце
мертво. Я буду ждать — и радоваться, когда моё тело умрёт».

Роули почувствовал, как у него перехватило дыхание. На мгновение он почти возненавидел
свою мать, которая выгонит этого несчастного старика на улицу.Он не
знал. Пистолет у виска был бы милосерднее. Он сделал глубокий вдох.

«Не хочешь подождать здесь, где он жил?» Интуитивно он сформулировал свои
мысли в самых кратких словах, которые могли выразить его смысл.

Джонни Баффало медленно покачал головой с решимостью, которую нельзя было
оспорить. Он снова скрестил руки на своей скорбящей груди.

«Это твоя мать». В полях я могу ждать смерти, которая мне друг.
Я пойду в страну моего народа. Когда смерть найдёт меня, я улыбнусь.

Роули обдумывал это, пытаясь найти точку, в которой аргумент мог бы
сломить его решимость.

 «Трус ждёт смерти, когда жизнь становится тяжёлой, — сказал он наконец. — Смелый человек
встречает жизнь лицом к лицу с печалью, потому что он смел и преодолеет её. Смелый
человек борется со смертью, которая является его врагом. Он не убегает от жизни и не приветствует
своего врага. Моему дедушке было очень тяжело жить. Пятьдесят лет мой дедушка
справлялся с этим, потому что у него был сильный дух».

«Дух твоего деда был сильным. Его тело было сломлено. Моё тело сильное.
Мой дух сломлен. Может ли сильное тело жить со сломленным духом внутри?”

Роули пришлось некоторое время покуривать из-за этого. Джонни Баффало, признал он,
в частном порядке дураком не был. Роули попытался положить себе в Индии
место и откройте для себя, если бы он мог, то, что бы сделать жизнь стоит
жизни.

“Твои люди рассеяны”, - сказал он тихо. “Мало осталось. Мохавы - это
распавшееся племя ”.

«Мохаве — это не мой народ, — спокойно поправил его индеец. — Я
Пахут. В горах вдоль реки, которую вы называете Колорадо, живёт мой народ
Я жил, охотился и сражался. Мой дядя был вождём, и я гордился этим. Однажды
мать избила меня палкой. Я взял свой лук, стрелы и немного сушёного мяса и в ту же ночь покинул свой народ, потому что был зол и мне было стыдно. Из своего лука я убил двух горных баранов. Из своего лука я спрятался в скалах и ранил белого человека, который копал землю на склоне холма. Я думал, что я
воин и меня не одолеет какая-то скво.

 «Когда я шёл к горам, где всю свою
жизнь я видел закат солнца, меня одолела сильная жажда.  С помощью лука и стрел я мог добыть мясо, но
не мог достать воды. Всю свою жизнь я прожил у реки. Сильная жажда
Я не знал.

“Я упал на песок. Когда я проснулся, вода была у меня во рту. Я посмотрела и увидела, что я
лежу в объятиях белого мужчины. Он был большим, сильным и очень красивым. Он
был сержантом Кингом. Твой дедушка. Я посмотрел ему в глаза, и я не был
боится. В моём сердце не было ненависти к нему, но я ненавидела всех остальных белых.
Он поднял меня, перенёс на руках и положил в повозку с белыми
женщинами и детьми. Я ненавидела их. Я ослабла от жажды и долгого пути.
Я шла, но сильно укусила за руку женщину, которая положила на меня свою руку.

«В той повозке было много криков. Женщина много раз ударила меня. Прискакала лошадь. Твой дедушка вытащил меня из повозки и посадил к себе на
лошадь. Так мы и ехали вместе в одном седле. Я любила его.

«Могавы напали на белых, когда мы ехали много дней. Мой сержант оставил
меня с лошадью у повозок. Он прятался за кустами и убил многих. Он
был великим воином, и я гордился, когда его пуля сразила мохаве. Я
наблюдала за ним, потому что любила его. Когда я увидела, что он упал с колен и лежит на
лице в песке, я спрыгнула с лошади и поползла через
кустарник. Он не был мертв. Я взял его пистолет и убил мохавеса. Довольно скоро мой
сержант смотрел на меня и улыбался, пока я убивал. Когда мохавов больше не осталось.
Пришел капитан. Моего сержанта посадили в повозку, и я сел рядом.
он. Я давал ему воду, я давал ему еду. Кулаками я отбивался от тех, кто
хотел отнять у меня радость служить ему.

«Долгое время он болел в городе, в который мы вошли. Я был с ним. Каждый день и
каждую ночь он мог открыть глаза и увидеть, что я был с ним”.

Звучный голос прекратила свою монотонную и Индийский сидел молча, уставившись в
прошлое. Через некоторое время он повернул голову и пристально посмотрел на Роули.

“Я был мальчиком, когда он забрал меня. Теперь я старик. Поскольку он взял меня есть
были ночи, когда мой сержант мог позвонить и узнать нет ответа. Не было ни одного дня, когда бы мой сержант не смотрел на меня и не видел меня. Теперь моего сержанта нет.
 Моё сердце ушло вместе с ним.

 Очарованный картиной, ярко написанной смелыми мазками индейца,
Роули сидел, сгорбившись над трубкой, и сжимал в пальцах остывающую чашку.

 «Ваш сержант был моим дедом. В конце концов, я тоже его любил. Я король.
 Вы мне нужны». Его тон выдавал ложь за правду. Позже он придумает, как сделать эту ложь правдой, подумал он.

 Джонни Буффало пристально посмотрел на него в сгущающихся сумерках.

 «Вы читали книгу?» - спросил он через минуту. “ Если ты читал, тогда я
пойду с тобой. Дух моего сержанта уйдет. Мое сердце может снова ожить.

- Какую книгу? - Спросил он. Глаза Роули расширились.

“Твой дедушка дал тебе книгу. Твой дедушка приказал, чтобы ты
читай. ” В голосе Джонни Баффало звучал упрек.

“ Я прочел дневник - книгу, в которой он писал о своих путешествиях. Ты имеешь в виду
ту книгу?

Джонни Буффало застонал, который был чистокровным индейцем и оное отвращение.

Роули нахмурился над головоломкой и его очень видно бегства. Он должен быть
Библия, которая предназначалась, - решил он. Но он не видел причин, почему он должен
читать Библию, а потом куда-то идти. Тем не менее, казалось, что эта вещь вытащила
Джонни Баффало из пучины уныния, а именно этого и добивался Роули.

“ Если ты имеешь в виду Библию, - сказал он неуверенно, - то я немного почитал ее в тот
вечер.

Джонни Баффало пристально посмотрел на него. “ Почитай эту книгу еще. Твой дедушка приказал
чтобы ты читал. Я слышал обещание, которое ты дал. Ты сказал: ‘Еще бы’. Это
было обещание слушаться твоего дедушки.

“Я намерен сдержать обещание”, - защищаясь, ответил Роули. “У меня не было времени.
С той ночи всё пошло наперекосяк».

Индеец задумался. «Ты читаешь, — наставительно произнёс он после долгих раздумий. — Твой
дед никогда не говорил, чтобы просто так. Думаю, он рассказал бы тебе больше.
Но его дух воспрянул. Я буду жить в палатке у реки. Когда ты закончишь читать,
приходи. Мы ещё поговорим, когда ты закончишь читать».

Роули почувствовал, что его отсылают. Он предложил индейцу денег, но тот жестом отказался. Затем, ощущая смутное волнение в глубине души,
он вернулся в свою часть дома.




Глава четвёртая

РОЛИ ЧИТАЕТ БИБЛИЮ


Снова оказавшись в своей комнате, Роули открыл ящик стола и достал две книги, которые были его «наследством». Он был молод, и, несмотря на всю его техническую подготовку, дух
Романтика взывала к его юности. В наставлении о том, что он должен читать Священное Писание, было что-то особенно важное,
что-то неотложное.
 Воспитание Роули было направлено против туманных домыслов. Ваш горный инженер
борется с догадками на каждом этапе своей профессии.

 Он сел с книгами в руках и начал хладнокровно рассуждать,
как будто это была проблема, связанная с минеральными образованиями. Он расстегнул
застёжку Библии, открыл её и просмотрел все страницы в поисках
какой-нибудь спрятанной бумаги. Он потратил полчаса на поиски и ничего не нашёл.
Значит, в Библии не было никакого послания. Должно быть, его дед
имел в виду фактическое прочтение самого текста.

Затем он вспомнил о бумаге, заполненной ссылками, спрятанной в кармане
дневника. "Возможно, в этом есть что-то важное", - подумал он. Он открыл
дневник, достал листок и просмотрел список литературы. Они
были разбросаны по всей книге и было шестьдесят четыре штуки.

Он снова открыл Библию и начал искать первую главу — 3-я Царств, 20:3.
Листья слипались, они скручивались в группы, казалось, они были полны решимости.
он нигде не мог найти в книге «Царства». Он пролистал «Даниила», «Иисуса Навина», «Иеремию»,
«Захарию» и «Есфирь», но «Царств» там не было.

Он пробормотал слово, часто встречающееся в Библии, отложил книгу и пошёл в гостиную, к большой семейной Библии с тиснёным переплётом, в которой была указана дата его рождения и дата смерти его отца, а также картинки, на которые ему разрешалось смотреть по воскресеньям после обеда, если он был хорошим мальчиком. Его мать ушла на какое-то собрание. Комната была в его полном распоряжении, и он мог читать на досуге.

Его сразу же поразило, что эту Библию тоже нечасто читали. Но
страницы были достаточно толстыми, чтобы их можно было переворачивать по одной, шрифт был крупным, и он чувствовал, что у него есть шанс найти Книгу Царств. С карандашом и бумагой под рукой и списком ссылок в другой руке он
методично приступил к работе. Ему было двадцать шесть лет, и в его жилах
сильно билась кровь отважных царей. Итак, когда он
нашёл книгу и главу, которая возглавляла список, он провёл пальцем по
полуколонке до третьего стиха и прочитал следующее:

 Твое серебро и твое золото — мое; твои жены и твои дети, даже самые красивые, — мои.

 Роули почувствовал легкий холодок разочарования, когда записал это своим красивым, аккуратным почерком чертежника. Но он все равно упрямо взялся за следующую цитату:

 Псалтирь, 73:7. Глаза их блестят от жира; у них больше, чем может пожелать сердце.

Это тоже не сулило ничего хорошего, но он обещал почитать, и это казалось ему самым практичным способом узнать о тайных намерениях его дедушки
и мысли. Поэтому он погрузился в вечернюю работу с книгой и бумагой.


Он как раз заканчивал работу, когда услышал шаги матери на крыльце. С чувством вины он закрыл Библию и сложил свои записи, так что, когда мать вошла в комнату, она увидела Роули, стоящего у большого окна и задумчиво глядящего в темноту, пока он набивал трубку табаком.
Его мать была религиозной женщиной и прихожанкой церкви, но она относилась к религии
по определённым правилам. Читала Библию от случая к случаю,
По-видимому, для развлечения, что потребовало бы объяснений, а Роули
не хотел ничего объяснять, тем более матери.

 Он с напускным интересом выслушал её рассказ о вечерних
мероприятиях (шведский миссионер читал лекцию на родном языке с
переводчиком) и, как только смог, сбежал в свою комнату.  Он хотел побыть
один, чтобы попытаться разгадать загадку, которую поставил перед ним дед.

Роули был абсолютно уверен, что в цитатах из Священного Писания скрыто какое-то послание. Во-первых, они не
Ему казалось, что такие отрывки должен был бы ценить набожный человек за то утешение, которое они несли. Более того, некоторые стихи повторялись, хотя сам текст, казалось, не оправдывал такого акцента. Он решил, что драгоценные металлы и путешествия в суровые края были главной темой цитат, и конечный результат, мягко говоря, сбивал с толку. «Если бы его дед действительно хотел, чтобы я разгадал смысл этой неразберихи, он бы дал мне ключ», — с отвращением сказал себе Роули вскоре после полуночи, когда он
Роули перечитывал цитаты снова и снова, пока у него не заболела голова и они не показались ему ещё более бессмысленными, чем в первый раз.

 Но его дедушка решительно заявил ему, что в Библии много всего, если читать её достаточно внимательно.  Возможно, в этом утверждении не было ничего, кроме прихоти старика, но Роули не мог заставить себя поверить в это.  Где-то в этих стихах скрывалась тайна, и Роули не собирался сдаваться, пока не решит эту проблему.

На следующее утро, когда рассвело, Роули проснулся с ощущением, что он
вдохновение. Он вскочил с кровати и, накинув халат на плечи, бесшумно прокрался в старомодную библиотеку, где в кожаных переплётах хранились обычные собрания «произведений». Присев на корточки, он осмотрел тёмный угол, заполненный художественной литературой, которую принято считать стандартной. Он выбрал том и вернулся в постель, забыв один из своих тапочек без каблука, погрузившись в разгадку тайны.

Он забрался обратно в постель и перед завтраком прочитал «Золотого жука» По.
особое внимание было уделено разъяснению шифра, содержащегося в рассказе.
Общий эффект от этой исследовательской работы не был просветляющим. Шифр По
был составлен с помощью цифр, в то время как дедушка Кинг небрежно
заглушил свой смысл многими словами; за исключением номеров книги, главы и стиха
были предназначены для передачи сообщения шифром, подобным шифру Эдгара По.

Эта возможность пришла в голову Роули в разгар бритья. Ему не терпелось
проверить теорию на практике, но он поспешно вытер бритву и пену
Он открыл старую Библию своего деда на указателе и
начал записывать номер каждой книги над её названием в списке ссылок. Таким образом, 3 Царств, 20:3 превратилось в цифры 11-20-3.

 Он с увлечением занимался этим, когда мать позвала его завтракать. Его
мать была женщиной, которая усердно работала над своим образованием. У неё было тайное желание, чтобы за её спиной называли блестящей собеседницей.
Поэтому завтрак всегда был для Роули неприятным занятием, когда его
мать накануне вечером посещала какое-нибудь поучительное собрание.

Поедая свой первый маффин, Роули слушал туманную интерпретацию
идей шведского лектора о всеобщем братстве. Скорее, он сидел молча,
пока говорила его мать. Затем он шокирующе перебил её.

«Скажи, мама, ты не знаешь, читал ли дедушка когда-нибудь По?»

Глоток кофе попал в «воскресное горло» его матери. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла ответить, и к тому времени Роули решил, что, возможно, ему лучше не беспокоить мать по поводу шифра. Он похлопал её по спине, извинился за глупые вопросы и ушёл к себе.
В своей комнате он провёл весь день, раскрыв перед собой «Золотого жука»
на странице, где было написано правило По о частоте, с которой
определённые буквы встречаются в алфавите.

 В тот вечер на полу валялись исписанные буквами и
цифрами, поодиночке и группами, листы бумаги.  Роули не мог составить два слова, которые имели бы смысл.
 Это просто не работало.  Если бы его дедушка когда-нибудь читал «Золотого жука» По
Баг, он определённо не использовал его в качестве образца.

Он вернулся к своим шестидесяти четырём библейским стихам и снова начал их изучать. Но
он не видел причин, по которым дедушка Кинг должен претендовать на чьих-либо жён
и детей, чьи «глаза блестят от жира». Третий и четвёртый стихи были понятны;

 _Притчи_ 2:1. Сын мой, если ты будешь внимать моим словам и хранить мои заповеди,

 _2-я Паралипоменон_, 1:12. Мудрость и знание дарованы тебе; и Я
дам тебе богатство, и славу, и честь, каких не было ни у одного из царей,
 бывших прежде тебя, и не будет после тебя подобного им.

 Даже следующие три стиха допускают возможное личное значение:

 _Псалтирь_, 2:10. Итак, будьте мудры, о цари; будьте благоразумны, о судьи земные.

 _1-я Паралипоменон_, 22:16. Золото, серебро, медь и железо не имеют числа. Итак, встань, иди, и Господь будет с тобою.

 _Второзаконие_, 11:11. Но земля, куда вы идете, чтобы овладеть ею, - это земля
 холмов и долин, и она пьет воду из дождя небесного.

После этого он весь был в море.

Он взял маленькую Библию и снова открыл ее. Должно быть, именно там было спрятано послание.
И к этому времени Роули был совершенно уверен, что Библия
в цитатах хранилась тайна. Книга открывалась на одиннадцатой главе
 Второзакония. Здесь был отмечен стих, знакомый Роули по часам
изнурительного изучения. Однако была отмечена только часть стиха —
слабая карандашная линия, проведённая под некоторыми словами.

Внезапно разволновавшись, Роули схватил чистый лист бумаги и записал выделенный отрывок: «Земля, на которую вы идёте, чтобы завладеть ею, — это земля холмов и долин».

 Затем он тщательно переписал начало списка литературы и продолжил работу.
Он снова пролистал книгу, главу и стих. Но на этот раз он использовал Библию своего
деда и переписал только те части стиха, которые были подчеркнуты. Теперь он был на верном пути, и по мере того, как он писал, его волнение нарастало. Из беспорядочного нагромождения стихов он понял следующее:

 ... Золото моё ... больше, чем может пожелать сердце. Сын мой, если ты примешь мои слова и сохранишь мои заповеди ... Я дам тебе
 богатство и изобилие... таких, каких не было ни у одного из царей.
 перед тобой. Поэтому будь мудр, наставляйся. Золота... нет числа. Земля, куда вы идёте, чтобы завладеть им, — это земля холмов и долин. Сделай это сейчас, сын мой. Пройди через ... город, который у реки в пустыне ... и разбогатей. В середине его ...
 паром ... у берега реки. Возьми с собой провизию в дорогу... поверни на север, в глушь... к большой и высокой горе... к кедровым деревьям в изобилии... растущим там и сям...
 лик ... высокой горы. В утесах ... есть тропа, которую
 не знает ни одна птица и которую не видел глаз стервятника. Поднимитесь на
 вершину горы ... перейдите на другую сторону ... на запад ... на
 склоне холма ... очень большая груда камней ... соединенная ... с ... сухим деревом.
 Идите в расщелины скал ... на вершины зазубренных скал ...
 по краям ямы ... берегитесь ... она ... очень глубокая.
 Она скрыта от глаз всех живых существ ... ползите в ... её середину
 ... на восток ... двести сорок восемь ... футов ... вы найдёте ... чистую реку с водой ... не ходите дальше ... там золото ... ... тяжелее песка ... чистое золото ... на песке. И всё золото ... ты возьмёшь ... тогда ты будешь процветать, если будешь внимателен ... Я знаю твою бедность, но ты богат ... будь внимателен сейчас ... На склоне холма ... который находится на берегу реки ... в пустыне
 ... там соберутся и грифы ... вы найдёте ... его
 что ... моего врага ... уста его полны проклятия ... под его
 языком-его мучение и пагуба ... будьте бдительны ... сердце отчаянно
 злой ... Тот, кто держит язык за зубами, сохраняет свою жизнь ... Я уповаю
 на тебя. Теперь, сын мой, да пребудет с тобой Господь и да процветешь ты.

Его первым побуждением было найти Джонни Баффало. Он сложил листок, аккуратно сунул его
в карман и потянулся за шляпой. Он не спросил индейца, где тот собирается разбить лагерь, но был уверен, что сможет
найти его. И действительно, когда он остановился на полпути к главным воротам и
посмотрел в сторону западного крыла, то едва различил фигуру, стоявшую на крыльце. Поэтому он пересек лужайку и через мгновение уже стоял перед Джонни
Буффало.

 И снова его настроение побудило его вести себя так, как больше всего нравилось старому
индейцу, племяннику вождя его племени. Он немного подождал, прежде чем заговорить.
А когда он всё-таки заговорил, то сдержанным тоном, который накануне вечером завоевал доверие индейца.


«Я читал, — спокойно сказал он, — и я знаю, что это такое, дедушка».
подразумевалось. Если мы сможем зайти внутрь, я тебе прочитаю.

“Дверь заперта”. Джонни Баффало указал пальцем через плечо. “Это
новый замок, который поставила твоя мать. Она не хочет, чтобы я пошел”.

Райли прижала его губы плотно вместе, прежде чем он решился доверить себя
говорить. Он посмотрел на запертую дверь, подумал о комнате, которую видел, о её
мебели, дополненной сотней маленьких памятных вещиц из прошлого, принадлежавших
его деду-солдату. Его охватил внезапный панический страх, что мать вызовет
торговца подержанной мебелью и согласится на любую цену.
чепуха. Этого, пообещал он себе, он предотвратит любой ценой.

“Тогда пойдем в мою комнату”, - пригласил он. “Я хочу прочитать тебе, что я обнаружил”.

“Нет. Дом принадлежит твоей матери. Мы пойдем в мой лагерь.”

И вот при свете костра, когда мимо них величественно текла Миссисипи под звёздами, Роули впервые прочитал как единое целое фрагменты Священного Писания, в которых содержалось послание его деда.
 Далеко на северо-востоке огни Сент-Луиса озаряли небо.  Маленькие волны с тихим шорохом лизали берег, словно облизывая губы.
Это приятно сочеталось с приглушённым потрескиванием огня. По другую сторону от
прыгающих языков пламени сидел Джонни Буффало, положив коричневые, жилистые руки на
колени, а чёрные косы аккуратно перекинуты через грудь. Его худощавое лицо с
высоким носом и скулами то освещалось, то погружалось в тень, когда языки пламени
тянулись к нему или отступали. Его губы были плотно сжаты, как будто он хорошо усвоил
урок, что нельзя доверять свои мысли губам.

— Я подумал, что вы могли бы мне кое-что рассказать, — сказал Роули.
Он закончил читать и посмотрел на огонь. «Этот „город у реки в пустыне“ — и „посреди его лодка на берегу реки“». Вы знаете, что это за место? Это Эль-Дорадо, штат Невада? Потому что в дневнике дедушки говорится о путешествии вверх по реке в Эль-Дорадо. И я помню, что над названием была какая-то библейская отсылка. Хотя я не помню, что это было. Я не смотрел.
Нам нужно убедиться в этом, потому что указания начинаются с этой точки.
Там написано, что мы должны пройти через город, который находится у реки, и повернуть на
север — и так далее».

 Индеец протянул руку, взял полено и положил его на
костёр. Его взгляд устремился к реке.

 «Много раз, когда воздух был тёплым, а звёзды сидели на своих местах, наблюдая за
ночью, мой сержант приходил сюда со мной, и я собирал хворост, чтобы развести костёр.
Он мог часами сидеть здесь в своём кресле у реки. Иногда он говорил. Он рассказывал о прошлом, когда был самым сильным из всех людей.
 Иногда он рассказывал об Эльдорадо. Это город у реки, и
паромная переправа находится в центре этого. Она сделала многих богатыми благодаря золоту, которое они
добывают в горах. Я думаю, что это город, через который вы должны пройти ”.

“Сейчас там нет никакого города”, - сказал ему Роули. “Он был заброшен много лет назад. Я
не думаю, что там больше нет города”.

“ Вот это место у реки, ” спокойно заметил Джонни Баффало. “ Вот оно.
великая и высокая гора. Есть «путь, которого не знает никто».

«Да, конечно. И мы его найдём, Джонни Баффало. В этом месяце у меня есть возможность
поехать туда, чтобы осмотреть шахту. Я не думал, что поеду.
работа. Я хотел поехать в Мексику. Но теперь, конечно, это будет Невада, и я буду
хочу, чтобы ты поехала со мной. Ты знаешь эту страну?”

Странное выражение облегченный лицо индейца на мгновение.

“Когда я в первый раз убил мяса, - сказал он, - я мог дойти до убийства к
город на берегу реки. Шатер моего отца был не дальше, чем отсюда
от большого города вон там. Не так далеко, я думаю. Так был груб со многими
холмы”.

Импульсивно Роули наклонился и протянул руку в сторону Индийского.

“Давай пожмем руки. Мы пойдем вместе, и ты будешь моим партнером. Неважно
"мы найдем" - это подарок моего дедушки, и половина его перейдет к тебе, когда мы его найдем
. Я чувствую, что он хотел бы, чтобы это было именно так. Поехали, Джонни Баффало?

Нечто, очень похожее на улыбку зашевелились губы старика. Он взял Роули
силы и дал ему торжественное трясти, как только вверх, только вниз, а это путь
Индийский.

“Это go. Ты как мой сержант, когда он обнимал меня и поил водой из своей фляги. Ты мой сын. Куда бы ты ни пошёл, я пойду с тобой».




 ГЛАВА ПЯТАЯ

ПОКИНУТЫЙ ГОРОД


Владелец магазина в Нельсоне стоял на своём маленьком крыльце с покатой крышей и вытирал
Он вытер лоб синим ситцевым платком. Морщины вокруг его глаз
сдвинулись и углубились, когда он, прищурившись, посмотрел через каменистую
долину, где сиротливо стояли несколько грубо сколоченных хижин с незанавешенными окнами,
на изнывающий от жары склон холма вдалеке.

«Там, у реки, будет ужасно жарко», — заметил он
снисходительно. «Вода там довольно мутная, но, может быть, вы это знаете.
Незнакомцы не всегда это делают, но лучше перестраховаться, так что, если у вас нет ведра или
чего-то, в чём можно было бы отстоять воду, я бы посоветовал вам взять его с собой. У меня есть
— У нас есть ведро, спасибо. Роули забрался в покрытую пылью машину, нагруженную походным снаряжением. — Эльдорадо находится прямо у входа в каньон, не так ли?

 Владелец магазина странно посмотрел на него. — Это и есть Эльдорадо, — сухо ответил он.
 — Весь этот каньон и есть Эльдорадо. Раньше в устье каньона был город, но он исчез много лет назад. Лучше свернуть налево, когда пройдёте примерно четверть мили. Так вы проедете мимо шахты Текаттикуп. Внизу поверните направо, где стоят две хижины.
— Давай съедем на обочину. Другая дорога размыта, и я не знаю,
сможешь ли ты спуститься по ней. Машина в хорошем состоянии для обратного пути? Дорога
довольно крутая, если ехать сюда.

— Пока что она выдержала всё, что мы наездили, — бодро ответил Роули.
— Другие машины справляются, не так ли?

— Некоторые справляются, а некоторые зовут на помощь. Это долгий и трудный путь наверх. И если
вы начнёте его в жаркую часть дня, вам понадобится много воды. И, —
добавил кладовщик с загадочной полуулыбкой, — жаркая часть дня — это
в любое время между восходом солнца и наступлением темноты. Там действительно становится ужасно жарко! Я
не хочу стук собственного район, - добавил он, - но я не хотел бы видеть любой
начать вниз по ущелью, не зная, чего ожидать. Затем, если они
хотите ехать, это их дело”.

“Вот так и смотреть на это”, - согласился Роули. “Я ожидаю, что ты был здесь
хорошее время, правда?”

Лавочник вытер со лба свежую коллекцию бус. Он довольно задумчиво посмотрел
вверх и вниз по каньону.

“ Примерно столько же лет, сколько тебе, - тихо сказал он. “ Я пришел сюда
двадцать пять лет назад.

Роули рассмеялся. “Мне было около года, когда ты приземлился. По-моему, это было давно.
Он нажал на стартер, махнул рукой лавочнику и
покатил, скрежеща колесами, вниз по крутой тропинке через рыхлый песок. Джонни
Баффало, сидевший рядом с ним, поднял руку и положил ее ему на плечо.

“Остановись! Он зовет”, - сказал он.

Роули остановил машину, его голова была наклонена наружу, он смотрел назад. К ним по тропе спускался управляющий.

 «Я забыл сказать вам, что где-то в горах у реки бродит злой индеец, — запыхавшись, сказал он, подойдя к ним. — Он подстерег пару старателей
насколько нам известно. Индейцы сказали мне, что это кровная месть белым. Возможно, вы
вообще не встретите его, но будет лучше держать ухо востро.

“Как его зовут?” Джонни Буффало повернул голову и уставился на
другие.

“Ку его зовут. Он среднего возраста - где-то под сорок, я бы сказал
. Среднего роста и довольно коренастого телосложения. Он готов убить, чтобы раздобыть еду или табак.
 Увидев, что вас двое, он, может, и не станет ничего предпринимать, но я бы на вашем месте был осторожен. За его голову назначена награда, так что если он попытается что-то сделать...
Он махнул рукой и выразительно ухмыльнулся, поворачиваясь обратно к магазину.

 «Он старше, чем думает этот человек, — сказал Джонни Буффало после паузы. — Куэо
почти столько же лет, сколько мне. Когда мы были детьми, мы дрались. Он
плохой. Для него убивать — удовольствие, но он трус».

 «Если за его голову назначена награда, он, вероятно, покинул страну», — равнодушно заметил Роули. «Старики — хорошие люди, большинство из них. Но они любят
побаловать себя. Полагаю, такова человеческая природа».

 Джонни Баффало не стал спорить. Казалось, он был доволен, глядя на холмы
в попытках найти старые ориентиры. А что касается самого Роули, то его мысли были полностью поглощены его поездкой за город, о которой он мечтал больше месяца. Начало поездки немного задержалось. Во-первых, он не мог сократить время своего визита к матери, несмотря на то, что у них, казалось, было мало общего. Затем он решил, что было бы разумно
съездить в Кингман и рассказать о недвижимости, которая вот-вот должна была
быть продана за приличную сумму. Эта работа принесла ему несколько сотен долларов,
в котором он, скорее всего, нуждался. Поэтому у него было достаточно времени,
чтобы помечтать о собственном богатстве, которое могло лежать в горах — «в расщелине
зубчатых скал» — и ждать, когда он его найдёт.

 Поначалу он был настроен несколько скептически. Пятьдесят лет — долгий срок для того,
чтобы золото оставалось спрятанным в горах такой богатой полезными ископаемыми страны, как Невада,
и чтобы его не нашёл какой-нибудь старатель. Но Джонни Буффало верил. Роули не мог определить, была ли его вера основана исключительно на доверии к сержанту. Но у Джонни Баффало был очень убедительный аргумент в пользу этого.
золото осталось там, где его оставил дедушка Кинг, в подземном ручье.

Тот факт, что Роули попросили “взять провизию в дорогу”, означал, что
расстояние в добрых несколько миль, возможно, которое им предстояло преодолеть от Эльдорадо.
Затем они должны были подняться на вершину очень высокой горы и перейти на другую сторону
. Джонни Баффало утверждал, что начинать следует с Эльдорадо
просто потому, что с этой точки гора будет лучше всего видна. Это будет
суровая местность, утверждал он. В коде упоминались скалы и огромные груды
камни и расщелины в скалистых утёсах, с глубокой ямой, «скрытой от глаз всех живых», — вот конечная цель. Он считал более чем вероятным, что золотой рудник дедушки Кинга до сих пор не обнаружен. И в конце концов Роули стал гораздо больше склоняться к тому, чтобы поверить ему. Он тщательно изучил всю доступную информацию о добыче полезных ископаемых в этом районе, насколько позволяли записи. Нигде не упоминалось о таком богатом месторождении
на — или в — горах.

 Он размышлял обо всём этом, пока ехал по извилистым дорогам.
каньон-роуд. Другой шахте или два они проходили мимо; затем, тщательно обнюхивая вниз
холм круче других, они повернули резко влево и в
окончательный дискомфорт “мыть”.Настоящий карцер именно на этот
особенно жаркий день в июле. Выжженные, бесплодные холмы подступали вплотную с обеих сторон
. Подобно глубокому, усыпанному гравием руслу реки, которое давно пересохло, залив шел под уклоном
круто вниз, к Колорадо. Теперь Роули мог легко понять беспокойство кладовщика. Возвращение, скорее всего, будет сопряжено с трудностями.

Он ожидал наткнуться на какой-нибудь лагерь. Но каньон открывался
уныло к реке, горячий песок его дна круто спускался навстречу
набегающим волнам бурного потока. У кромки воды, на первой возвышенности
от берега, находились руины старой штамповочной фабрики, которая, судя по всему, могла быть
построена десять или сто лет назад.

Он вышел из машины и взобрался на цементный пол старой мельницы. То, что сначала показалось ему продолжением растения, оказалось
обнесённой стеной дорогой, ведущей к вершине холма. Он развернулся и посмотрел
на север, как предписывал библейский кодекс. Примерно в миле вверх по реке виднелись стены глубокого каньона — Чёрного каньона, согласно его карте. Дальше, в миле, может быть, в двух милях от реки, над своими собратьями возвышался остроконечный холм. Насколько он мог судить, это была самая высокая гора в том направлении. Если бы это была «великая и высокая гора», описанная в коде, их путешествие не было бы таким долгим, как предполагал Джонни Буффало.

 Вблизи это было унылое место, изнывающее от жары.  В сотне ярдов от них, на
На противоположном берегу ручья унылые руины одной-двух хижин свидетельствовали о том, что когда-то здесь люди работали, смеялись и любили — возможно. Он посмотрел на зияющую рядом с ним печь и на мутную воду, бурлящую в пьяной спешке чуть ниже. Возможно, именно здесь его дед сошёл с парохода «Джайла» и увидел в толпе красивую молодую полукровку, пришедшую поприветствовать пароход и пассажиров.

Он вздрогнул, когда Джонни Буффало заговорил у него за спиной. Как индеец оказался рядом
Роули не знал, что это место, о котором никто не слышал и не видел. Джонни Буффало указывал
на север.

«Я думаю, что нам нужно идти к той высокой горе, — сказал он. — Это день пути. Мы можем отправиться сегодня, когда солнце зайдёт за горы, и идти
до тех пор, пока не появятся звёзды. Очень рано утром мы можем снова пойти, и
прежде чем станет слишком жарко, мы доберёмся до деревьев, где будет прохладно».

— У нас в машине много еды и разных вещей, — возразил Роули. — Мне кажется, было бы неплохо перенести всё сюда и спрятать.
где-нибудь в этой старой мельнице. Тогда, если появится твой друг Кео, ему будет нечего украсть. А если мы захотим разбить лагерь на
горе, мы можем спуститься сюда и переносить вещи по мере необходимости. В этой машине есть снаряжение на сто долларов, Джонни, — добавил он экономно.
 — Я за то, чтобы оставить его себе.

Джонни Баффало посмотрел на гору, потом на машину и
неохотно согласился. Роули рассмеялся.

 «Всё в порядке, гора не убежит за ночь», — поддразнил он.
Он хлопнул Джонни Буффало по плечу с ласковой фамильярностью,
выработанной за последний месяц. «Я гонял эту машину по пустынным дорогам с самого рассвета и не
возражал бы против того, чтобы немного отдохнуть».

 Джонни Буффало больше ничего не сказал, но
начал помогать разгружать машину. Именно он выбрал дорогу, по которой они несли
грузы на верхний уровень, где был цементный пол и не было видно следов. Он выбрал укрытие под обломками какого-то механизма, который упал на берег
Под ними оставалось свободное пространство, достаточно большое, чтобы вместить их снаряжение.

 Огромная гремучая змея яростно протестовала против того, что её потревожили. Роули достал свой пистолет, намереваясь выстрелить в неё, но Джонни Буффало остановил его предупреждающим жестом и сам убил змею камнем. Пока она ещё корчилась с разбитой головой, он поднял её за хвост, сделал пару шагов и швырнул в реку, довольно ухмыляясь от хорошо проделанной работы.

Роули, стоявший позади и наблюдавший за ним, вдруг ясно представил себе старого индейца
торжественно прохаживался по двору возле западного крыла. Там он был
нелепой фигурой среди сирен и роз. Здесь, хотя он
выброшенные эффектной бахромой оленьей кожи для православных коричневый хаки одежда
пустыни, он как-то вписывается в его окружение и стал частью
сама пустыня. Джонни Баффало, несомненно, вступал в свои права.




ГЛАВА ШЕСТАЯ

ТРОПЫ ПЕРЕСЕКАЮТСЯ


К рассвету они были готовы к походу, с лёгкими рюкзаками и наполненными фляжками
за плечами. Машина была припаркована у обрыва, который
Притеняйте его от палящего солнца с полудня до заката. Рядом с ним лежали угли от костра из мескитового дерева, на котором они варили кофе и жарили бекон на рассвете. Чтобы не потерять машину, Роули отсоединил контакты от распределителя и бережно завернул их в бумагу, положив в карман. Машина не могла двигаться своим ходом, пока контакты не были заменены. И Джонни Баффало посоветовал оставить кое-что в машине, чтобы отвести подозрения.
снаряжение было спрятано. Кроме того, он хитроумно заместил их следы
на глубоком, рыхлом песке, ведущем к руинам мельницы. Даже зоркие,
хищные глаза индейца-преступника едва ли смогли бы различить какие-либо следы
их многочисленных походов туда.

 Они пересекли овраг, свернули на остатки старой дороги, ведущей вверх по
берегу, и пошли по тропе вдоль реки. Однажды Джонни
Буффало остановился и указал вниз по берегу.

«Паром отправился туда, — объяснил он. — Много земли было поглощено морем».
река с тех пор, как я в последний раз видел это место. Здесь стояло много домов. Их больше нет. Все
исчезло. Мой народ исчез, как и город. Я слышал только о Куео и о нем самом.
белые люди охотятся так же, как они охотятся на волка.

Роули кивнул, не находя слов для того, что он чувствовал. Было что-то
невыразимо тоскливое в этом запустении, где жил его дед.
разгульная жизнь. О собранном здесь богатстве, о потерянном богатстве, о надеждах,
которые сбылись, и надеждах, которые медленно угасали в долгие, однообразные дни труда и
разочарований, — что мог бы рассказать человек? Только река, беспечно несущаяся мимо
Как она спешила все эти годы навстречу неуклюжим маленьким речным лодкам,
борющимся с течением и обременённым грузом человеческих эмоций, — только река могла бы
рассказать, как родился город и как он умер. Или мрачные холмы,
стоящие здесь с тех пор, как была создана эта земля, с угрюмым спокойствием взирающие
на жалкие попытки людей, чьи жизни вскоре прекратятся на земле и будут забыты. Носок ботинка Роули задел что-то в рыхлом гравии — детскую туфельку с изношенным носком.
зияющая дыра, до блеска сточенная пятка на внешнем крае: сухая, как выбеленная кость, покореженная многими бурями, почерневшая, печальная. Даже молодому человеку, отправляющемуся на поиски счастья с живописным секретным кодом в кармане, можно простить то, что он вспомнил о ребёнке, который износился в этих грубых ботинках здесь, в Эльдорадо.

Но вскоре Джонни Буффало, быстро шагавший впереди, его зоркие старые глаза
осматривали всё вокруг, словно он жаждал убедиться в том, что не ошибся, свернул с тропы вдоль реки и вошёл в
холмы. Его мокасины цепко держались за крутые склоны, где
проскальзывали шахтёрские ботинки Роули с высокими шнурками. Солнечные лучи яростно падали на них,
и «маленькие жалящие мошки», о которых дедушка Кинг упоминал в своём дневнике,
донимали их, вибрируя прямо перед глазами, словно только и ждали возможности проскользнуть между веками.

Мысль о том, что, возможно, его дедушка проходил здесь пятьдесят лет назад,
придавала особый интерес утомительному подъёму по длинному оврагу. Пятьдесят
лет назад эти холмы, должно быть, выглядели почти так же. Пятьдесят лет назад
В ямах, мимо которых они время от времени проезжали, могла быть свежевскопанная земля и камни. Людей, искавших богатое серебро и золото, можно было увидеть бредущими по склонам холмов, но сами холмы вряд ли сильно изменились. Его
дед смотрел на всё это и, возможно, делил свои мысли между золотом и своей последней любовью, полукровкой Анитой. И вдруг Роули облекает смутные догадки в слова:

 «Эй, Джонни! Здесь хорошее место, чтобы покурить в тени». Он подождал, пока индеец не пройдёт дюжину шагов между ними. «Джонни, здесь
здесь была красивая девушка-полукровка, когда дедушка в последний раз поднимался вверх по
реке. Она была наполовину испанкой. Мой дедушка пару раз упоминал её в своём
дневнике. Ты её помнишь?

«В моём племени было много красивых девушек», — сухо ответил Джонни Буффало.
«Как её звали?»

«Анита. Красивое имя, и оно доказывает, что она была испанкой, я бы сказал».

Старик уставился на противоположный склон. Его губы сжались в тонкую линию.


«Моего дядю, вождя, предали на старости лет. Его младшая жена полюбила
Испанский мужчина благородного вида. Я слышал эту историю от своих старших братьев, которые рассказали мне о ней. Ребёнок, которого она родила, был ребёнком испанского джентльмена. Младшая индианка моего дяди умерла. Джонни Буффало многозначительно помолчал. — Ребёнка отдали на воспитание моей матери. Её звали Анита. Она была очень красива. Я помню. Анита часто навещала друзей неподалёку отсюда. Я думаю, она такая же. Моему сержанту не следовало смотреть на неё с любовью. Я слышал, как мои братья шептались, что Анита смотрела на белых солдат нежными глазами.

Юные симпатии Роули были явно на стороне его деда. Если бы его
_сладкое сердечко_ было кокеткой, её бесплодное ожидание его возвращения не было бы
таким уж трагически прекрасным. Вдоль реки стояли и другие белые солдаты,
вспомнил Роули, презрительно поджав губы. Его романтическое воображение
не смущала дикая кровь в её жилах, ведь пятьдесят лет назад она была красавицей. Но он был крепким юношей с очень старомодными представлениями о добродетели. Он докурил и продолжил:
чувствуя себя обманутым теми холодными фактами, которые он почти вытянул из Джонни Баффало.

Они достигли начала этого ущелья, взобрались на крутой, высокий гребень, где им
приходилось использовать при подъеме не только ноги, но и руки, и упирались пятками в землю
при спуске еще круче. Однажды Роули сказал себе, что с таким же успехом он мог бы
отправиться в погоню за вороной по этой стране, как и в погоню за Джонни Буффало.
Очевидно, одно слово было опущено в английском языке индейцем из-за того, что
Дедушка Кинг, — слово «обходной путь». Роули подумал о прямом пути.
Он вспомнил о нашествии саранчи, о котором когда-то читал, и задумался, не перенял ли Джонни Буффало
что-нибудь у неё в юности.

 Однако он утешал себя мыслью, что прямая дорога к
горе, несомненно, сократит расстояние.  Если бы индеец мог взбираться
по отвесным скалам, как ящерица, Роули попытался бы последовать за ним. И в конце концов они добрались до места назначения, хотя вид, открывшийся ему с хребта, который они только что пересекли, не подтвердил слов Джонни Баффало о том, что путь займёт один день.
По часам Роули они шли три часа, и гора казалась ещё дальше, чем из Эльдорадо. Но Джонни Буффало, очевидно, наслаждался каждой минутой похода по родным холмам, и Роули не мог испортить ему удовольствие, даже намекнув, что путь предстоит нелёгкий.

  Они поднимались по очередному извилистому ущелью, где даже Джонни Буффало не всегда мог идти прямо по солнцу. В некоторых местах стены нависали над ущельем
в виде отвесных, выветренных скал из мягкого известняка.
С высоты путь был неблизким, потому что половину времени они
перелезали через какие-то огромные препятствия или обходили их; а из-за гремучих змей
они должны были внимательно смотреть под ноги. Джонни Буффало по-прежнему
был впереди, и Роули, несмотря на свою молодость и великолепную выносливость, не
считал индейца слишком медленным. На самом деле он был вполне доволен, когда
расстояние между ними не увеличивалось до пятнадцати или двадцати футов.

Из-за восходящего солнца жара в этом овраге была невыносимой. Но
индеец не поднёс флягу ко рту, как и Роули. Оба были
осознал глупость чрезмерного употребления алкоголя в начале путешествия.
Так, Когда Джонни Буффало вдруг остановился в акте на передачу
выступающий карниз, Роули остановился как вкопанный и ждал, чтобы увидеть, что было
причина.

Индеец оглянулся на него и согнул указательный палец. Роули осторожно поставил одну ногу
между двумя камнями, так же осторожно поставил другую и так,
бесшумно подкрался к Джонни Баффало. Джонни подождал, пока их
плечи соприкоснулись, затем наклонился вперёд и указал пальцем.

 На гребне холма в паре сотен ярдов от них, пригнувшись, двигался человек
спрятавшись за кустом, вышел на открытое место, наклонился ниже и посмотрел вниз. Его действия
были скрытными; вся его манера поведения была невыразимо вороватой. Он стоял к ним спиной.
Сам гребень скрывал то, что он выслеживал.

“ Возможно, он охотится на оленя. Или горный баран, ” прошептал Роули, когда мужчина
положил винтовку на камень и присел пониже на корточки.

“И все же хорошо, что мы видим то, что видит он”, - прошептал в ответ Джонни Баффало.
“Мы будем преследовать его, как он преследует свою добычу”.

Индеец высвободил плечо из ремня, на котором висела его винтовка
Он положил его на землю позади себя. С кажущейся неторопливостью, но быстро он вынул оружие из чехла,
аккуратно взвёл курок, чтобы убедиться, что патронник заряжен, и
жестом пригласил Роули следовать за ним.

  В горах старик каким-то образом взял на себя роль лидера, и теперь
Роули без слов подчинился ему. Они крадучись поднялись по склону оврага, где
человек на гребне не мог их заметить, не повернувшись полностью
вокруг своей оси, что разрушило бы его позицию у скалы и поставило бы под угрозу
его выстрел. Казалось, он был полностью поглощён наблюдением за чем-то на
дальше по склону хребта, и казалось маловероятным, что он их услышит.

Немного выше выступ, пересекающий начало ущелья, скрывал его
полностью от этих двоих. Роули охватил порыв пересечь ущелье там и
подняться на гребень дальше, поближе к тому месту, за которым, как ему показалось, наблюдал мужчина
. Он привлек внимание Джонни Баффало, прошептал ему о своем
желании и получил понимающий кивок в знак согласия. Джонни будет идти
прямо и так приблизится к тому парню.

 Непонятно почему, но Роули хотел поторопиться. Он хотел увидеть добычу этого человека
до того, как прозвучал выстрел. Поэтому, когда изгиб хребта облегчил подъем
и предоставил укрытие, он поднялся по крошечному овражку, упираясь пальцами ног и
стараясь держаться на мягком грунте, чтобы скользящие камни не могли выдать его.

Неожиданно глубоких морщин принесли его в паз в гребень, за пределами
что еще овраг вел круто вниз. Прямо под ним извилисто вилась узкая
тропа, взбираясь сразу за ней, огибая вершину другого холма.
Он не видел человека на гребне, но не сомневался, что это был он.
Винтовка была направлена на какой-то участок этой тропы. Он стоял на скале,
высматривая и каждую секунду ожидая услышать выстрел, когда откуда-то снизу до него донёсся безошибочно узнаваемый звук голосов. Он прислушался,
переводя взгляд с хребта на участок тропы, который виднелся дальше на вершине противоположного холма. Ему пришла в голову мысль, что
человек с винтовкой мог легко заметить людей, идущих по этой тропе, и что он, должно быть, затаился в засаде. Кто бы это ни был, он должен пройти
по тропе прямо под наблюдателем на гребне. Это было бы легко.
выстрел из винтовки; дело не более чем в сотне ярдов вниз по склону.

Он спустился со скалы и побежал вниз по крутому оврагу к
тропе. Он был, по его оценке, в добрых ста ярдах вверх по тропе от того места, откуда
человек наблюдал сверху. Он не знал, кто приближается; это не имело значения. Это
была засада, и он хотел все испортить. Итак, он стремительно спускался по крутому
склону, нижняя треть которого оказалась круче, чем он предполагал. Если бы он
назначив встречу с путешественниками в этом месте, он не смог бы
возможно, он пришел бы на нее более пунктуально. Ибо он соскользнул с десятифутовой насыпи
рыхлой земли и оказался сидящим прямо на тропе прямо под
носом у лысого ослика, наполовину прикрывавшего его от посторонних глаз раздутым рюкзаком.

Времени на церемонии не было. Роули вскинул руки и оттолкнул изумлённое животное обратно к другому ослу, да так резко, что тот
свалился с тропы и покатился вниз по крутому склону. Роули услышал недовольное
Он с грохотом приземлился и, поднявшись на колени, с опаской оглянулся через
плечо. Выстрела не последовало, но он не мог быть уверен, что
небольшая суматоха на тропе осталась незамеченной.

 «Назад, за поворот!» — настороженно скомандовал он и погнал перед собой
двух женщин, которые шли позади ослов.

Первая, толстая старая индианка с седыми прядями, свисающими прямо до бровей, бросилась в укрытие, а вожак осликов протолкнулся мимо неё и аккуратно перевернул её на тропе. Но стройная девушка в бриджах цвета хаки и высоких ботинках
Девушка в сапогах стояла на месте, слегка нахмурившись и глядя на него из-под светло-серой
шляпы-стетсона.

«Отойди, я сказал! Человек на хребте наблюдает за этой тропой из-за камня. Это может быть Кео — отойди!» Он не стал церемониться. Он схватил
девушку за руку и силой потащил её за крутой поворот тропы, который, как он надеялся,
спрячет их от наблюдателя на хребте.

«Ты что, совсем сумасшедший?» Девушка вырвала руку из его хватки. «Или это
шутка, которую ты разыгрываешь над местными жителями? Должен сказать, я не вижу в этом
ничего смешного».

— Поднимись по этому оврагу на вершину и прокрадись вдоль хребта на пару сотен ярдов,
и ты поймёшь, в чём суть шутки, — с напускным достоинством возразил Роули,
возможно, чтобы скрыть крайнюю неформальность своего появления.

 — И зачем кому-то — даже Кео — стрелять в нас? Верная своему полу,
девушка отказывалась уступать своё первое место в этом вопросе.

 — Откуда мне знать? Возможно, он наблюдает не за тобой. С хребта он, вероятно, увидел ваш обоз за поворотом наверху и, возможно, подумал, что вы старатели. Я не знаю, я только предполагаю. Но я знаю, что
знаю то, что я видел: человек с винтовкой лежал поперек скалы, там, наверху, наблюдая за этой тропой.
эта тропа. Возможно, он охотится не за тобой, но я бы не стал намеренно заходить
в зону досягаемости только для того, чтобы выяснить.

“ И что бы ты тогда сделал? Остаться здесь навсегда?

“Пока мой друг и я устранить опасность, тебе лучше остаться здесь.” Роули
тон был властный. “Я спустилась только для того, чтобы предупредить того, кто приближается ... наткнувшись на
засаду”.

Девушка изучающе посмотрела на него с раздражающей легкой улыбкой. “Все это
звучит очень захватывающе; действительно, очень нежно. А пока есть
бедный старый Дикон лежит там, в канаве, на спине. Ты всегда так… э-э… приезжаешь?

 Роули с негодованием повернулся к ней спиной и обнаружил, что старая индианка сидит, прочно утвердившись на том месте, куда её поставил ведущий осёл. Она была очень толстой и занимала всю ту часть тропы, которую занимала. Красная бандана была сдвинута на затылок, а седая чёлка задорно зачёсана набок.
Она пристально смотрела на Роули, и в её глазах читался ужас.

 Он подошёл к ней, чтобы помочь подняться.  Теперь, когда он вспомнил об этом,
на мгновение запаниковав, он вспомнил, что ослик с некоторой силой опустил ее на землю
в ее нынешнем положении. Она могла пострадать.

Но старая скво выставила руки перед собой ладонями вперед, защищаясь от него. Она
пронзительно закричала на своем родном языке, что заставило девушку
быстро развернуться и броситься к ней.

“Нет, нет! Он не призрак! Что заставило вас подумать об этом? Он не хочет причинить тебе вреда — нет, он не дух. Он просто упал с холма и хочет помочь тебе подняться. Ты не ранена, бабушка? Её ясные серо-карие глаза быстро и вызывающе посмотрели в лицо Роули.

Этот молодой человек не смог сдержать изумленного взгляда, который переместился со стройной
девушки, несомненно белой, на скулящую скво, идущую по следу. Должно быть, она
пытается сама пошутить, подумал он, просто чтобы поквитаться с его воображаемой
самонадеянностью, остановив их неторопливое продвижение по тропе.

Наверху, на гребне холма, затрещала винтовка. Все трое повернули головы на негромкий,
зловещий звук выстрела. Мгновение они стояли неподвижно. Затем девушка заговорила.

«Стреляли не в нашу сторону», — сказала она, и тут же раздался
Раздался ещё один выстрел. «И это не тот же самый пистолет, — добавила она. — Это похоже на старомодный пистолет, стреляющий чёрным порохом. Разве вы не слышали, как он _паф-ф_
выстрелил?»

«Это, должно быть, Джонни Буффало — мой партнёр-индеец», — сказал Роули. «Вы, ребята, оставайтесь здесь. Я вернусь туда и посмотрю, что происходит».

«Это обязательно?» Девушка быстро взглянула на него. — Думаю, тебе стоит помочь Дикону перевернуться, прежде чем ты уйдёшь. — Она наклонилась и заглянула вниз с берега. — Он в ужасном состоянии. Его рюкзак зажат между двумя валунами, а ноги торчат прямо вверх.

Роули отправил торопливый взгляд вниз. “С ним все в порядке-он махает
уши”, - заметил он ободряюще. “Я вернусь, как только я вижу, как
Джонни Баффало целуется. Возможно, тот парень его поймал. Ты останешься здесь
вне поля зрения. Обещай мне”.Он посмотрел на нее серьезно, как бы силой
его воля он бы принудить к покорности.

Ее глаза уклонились от встречи. — Пиклза придётся поймать, — сказала она.
 — Он, наверное, уже на полпути к Нельсону.  И ещё нужно подумать о бабушке.


— Ну, подумай об этом, пока я не вернусь, — сказал он, быстро
Он улыбнулся. «Я не могу оставить своего напарника разбираться с этим в одиночку».




 ГЛАВА СЕДЬМАЯ

НЕВАДА


Он добежал до скал, собрался с силами и одним прыжком преодолел тропу и открытое пространство за ней. Как он взобрался на крутой берег, он так и не вспомнил. Он знал только, что снова услышал резкий треск первого выстрела, когда бежал вверх по небольшому оврагу, скрывавшему его спуск. Он добрался до вершины, остановился, чтобы сориентироваться, и
направился к тому месту, где видел человека с винтовкой.

Ему пришло в голову, что он лучший подход месте из укрытия
выступ, где он отделяется от Джонни Буффало. В этот момент он мог заметить
следы индейца и идти по ним, что в конечном итоге экономило время.

Мокасины Джонни Баффало почти не оставляли следов на щебнистой почве. Но здесь
и там они оставили след, и Роули понял направление и поспешил дальше. В пятидесяти ярдах дальше по хребту он заметил что-то желтовато-коричневое на фоне небольшого можжевельника. Пройдя ещё несколько футов, он увидел, что это был Джонни Баффало, лежащий на земле.
Он лежал лицом вниз, вытянув руку, в которой всё ещё сжимал приклад своей
винтовки.

 Он схватил винтовку, присел рядом с индейцем и огляделся, пытаясь
высмотреть убийцу.  Через мгновение он заметил его в глубине ущелья, по которому они с Джонни Буффало
с трудом поднялись всего полчаса назад.  Мужчина бежал. Роули приложил винтовку к плечу, тщательно прицелился и выстрелил, но у него было мало надежды попасть в цель с такого расстояния.

 Услышав выстрел так близко над собой, Джонни Буффало встревоженно зашевелился.
как будто его потревожили во сне. Мужчина вдалеке скрылся из виду среди валунов, и это было последнее, что Роули видел в тот момент.

«Я должна извиниться за то, что не приняла тебя всерьёз, когда ты меня предупреждал», — сказала
девушка, стоявшая прямо за ним. «Это?..»

«Мой напарник, Джонни Баффало. Он не мёртв — он только что пошевелился, — но, боюсь, он сильно ранен». Роули поднял встревоженные голубые глаза и посмотрел ей в лицо.

 «Мы можем отнести его к тропе. Потом, если с Диконом всё будет в порядке, когда мы его поднимем, мы сможем посадить на него вашего напарника и отвезти его домой. Это всего лишь миля или около того».

“Возможно, было бы лучше отвезти его в Нельсон”, - внес поправку в предложение Роули. “Я
мог бы взять там машину и отвезти его, вероятно, в Лас-Вегас. Или на какую-нибудь шахту".
там будет врач”.

“Это дальше, а жара и долгая поездка, вероятно, доконали бы его”,
прямолинейно заметила девушка. “С другой стороны, миля на ослике доставит
его домой, где прохладно и мы можем увидеть, насколько серьезно он ранен. А потом, если ему понадобится госпитализация, дядя Питер может отвезти его в Нидлс на лодке,
сегодня вечером, когда станет прохладнее. Я не хочу быть грубым.
спорный, но, как мне кажется, это будет гораздо более удобный план
для него. И я не могу избавиться от чувства ответственности, в некотором смысле. Я полагаю, он
пытался защитить нас, когда в него стреляли.

Роули поднял глаза от дилетантского осмотра старика. Пуля
попала в плечо, и он надеялся, что она была достаточно высоко, чтобы
легкое не было задето. Его фляжка с бренди, поднесенная к губам Джонни,
заставила того глотнуть и ахнуть. Черные глаза открылись, перевели взгляд с Роули на
девушку и снова закрылись.

“ Вот! Я верю, что с ним все будет в порядке”, - заявила девушка
— оптимистично заметил он. — Я возьму его за ноги, а ты — за плечи. Когда мы спустим его на тропу, я попрошу бабушку присмотреть за ним, пока мы не починим ослов. Кео — или кто там это был — ты его видел?

 Роули махнул рукой в сторону каменистого ущелья. — Ты слышала, как я стрелял, — напомнил он ей. — Я промахнулся — из-за этой семейной реликвии, которую носит Джонни. Когда я видел его в последний раз, он бежал как
кролик. Что ж, думаю, вы правы, но мне не хочется вас беспокоить. Хотя я бы побеспокоил самого президента ради Джонни
Баффало.

“Странное имя”, - заметила она ни к чему, наклоняясь и готовясь
поднять его колени. “Он, должно быть, северный индеец”.

“Родился в этом районе”, - сказал ей Роули. “Дедушка нашел его в пустыне".
Когда он был ребенком. Я полагаю, он дал ему имя - несмотря ни на что”.

Пока они дошли до тропы больше не было говорить, дыхание бытия
нужно для чего-то более важного. Они положили раненого в тень
жимолости, и девушка сразу же отправилась за старой индианкой.
Не успела она уйти, как Джонни Буффало открыл глаза.

— Это был Кео, — хрипло прошептал он. — Я думал, что он стреляет в тебя.
Я пытался убить его. Но чёртов пистолет старый — старый. Он сильно ударил меня. Я
выстрелил неточно. Я не убил его. Кео оглянулся, увидел меня и выстрелил, убегая. Пистолет убил многих — но я стар…


— С тобой всё в порядке, — перебил его Роули. — Перестань винить себя. Ты спас двух женщин, выстрелив в тот момент, когда сделал это. Кео боялся остаться и выстрелить снова, когда знал, что у него за спиной пистолет. Он спустился в ущелье, откуда мы пришли.

 — Кто была та белая девушка? Даже Джонни Буффало проявил себя как настоящий мужчина.
интерес, заметил Роули, внутренне усмехнувшись. Но он только сказал:

“Я не знаю. Она была на тропе со старой скво и двумя осликами. Это были
очевидно, Квео подстерегал их. Не пытайся больше разговаривать, пока я
доставлю тебя туда, где мы сможем должным образом о тебе позаботиться. Где твой рюкзак? Я не видел
это там, наверху.”

“Он спрятан в можжевельнике. Я не хотел драться с грузом на спине”.

“Хорошо. Не говори больше. Мы приведем тебя в порядок, ты будешь вся тонкая, как шелк.

Девушка возвращалась, а за ней ковыляла скво, неохотно, оглядываясь
готовый отступить при первом же подозрительном движении. Райли стоял в стороне в то время как
девочка дала ей краткие указания в Индии, - так что Джонни Буффало может
понимаете, Роули прозорливо предполагал, и поблагодарил ее взглядом.
скво бочком прошла мимо Роули и уселась на берегу, все еще пристально глядя на него
. Его внезапное появление и последовавшее за ним паническое бегство ослов
очевидно, произвели на нее неблагоприятное впечатление. Взгляд, которым она одарила Джонни Баффало
, был более небрежным. Он был индийцем, и поэтому его можно было понять, как мне казалось.

Узкий каньон, выжженный солнцем, лежал умиротворенный на фоне ярко-синего неба. С
легкостью, которая появилась после того, как он снял рюкзак с плеч, Роули
пошел вверх по тропе и за поворот, туда, где ослик все еще звал Дикона
терпеливо лежал на спине в узком русле ручья ниже тропы. Он соскользнул
вниз по берегу и осмотрел привязи рюкзака.

“ Мы используем то, что называется ”индейская коновязь", - сообщила ему девушка с тропы.
прямо над его головой. — Если ты перережешь эту верёвку, думаю, ты сможешь ослабить
весь узел. Узел находится сверху рюкзака, и, конечно, Дикон лежит на
это. - Мгновение спустя она добавила: - Я схожу за пикулями, если только не смогу быть вам чем-нибудь
полезна.

В частном порядке, Райли думал, что она была полезна в качестве помощи для глаз, если
больше ничего. Но он сказал ей, что у него получилось хорошо, и пусть она
иди. Девушка вызвала у него интерес; она была, несомненно, красива, с её
стройной, прямой фигурой, ясными карими глазами, прямыми бровями, густыми
ресницами и твёрдыми губами, несмотря на их мягкие изгибы. Но жизнь Джонни
Буффало могла зависеть от поспешности Роули. Какой бы красивой она ни была,
Как бы сильно она ни привлекала его внимание, ни одна девушка не могла переманить его на свою сторону.


К тому времени, как она вернулась с Пиклзом, Роули уже забрал Дикона и
ушёл с ним по тропе. Она подоспела как раз вовремя, чтобы помочь ему поднять Джонни
Буффало на ослика и привязать его там верёвкой. Она была проворна, как мужчина, и почти так же сильна, заметил Роули. И хотя она относилась к
индианке с почтительным уважением, она явно была главой их маленькой
экспедиции — и по положению, и по уму.

 Только один раз индейка заговорила по дороге к реке.  Девушка шла впереди.
рядом с дьяконом, стабилизирующее Джонни Буффало на той стороне, в то время как Роули провел
другие. Теперь они разговаривали непринужденно, о вещах безличных; и когда на
коротком подъеме ослик резко шагнул в сторону, а Джонни Баффало, пошатываясь, двинулся
к девушке, Роули просунул руку дальше за спину индейца. Его пальцы
на мгновение сжали руку девушки. Тяжело шагавшая позади скво увидела
короткое прикосновение.

“Невада! Ты не должен быть таким смелым! ” крикнула она на пахуте. “ Убери свою руку
от белого человека.

Девушка повернула голову и резко ответила на том же языке и
потом улыбнулся по Роули, встретив его взгляд с полной откровенностью.

“Да, меня зовут Невада. Я избавлю вас от необходимости задавать”, - сказала она
спокойно. “Макалистер Эль-Дорадо, штат Невада, если вы хотите все и сразу. К счастью, нет
никто не пытается вызвать меня все это. Мои родители были верными, романтичными и
обладали слухом на благозвучие.

“ Были? Маленькая дерзость вырвалась у меня, несмотря на Роули; но, к счастью,
она, похоже, не возражала.

 «Да. Мой отец погиб при обвале в шахте «Квартет», когда я была
ребёнком. Мама умерла, когда мне было шесть. У меня красивое, непрактичное имя — и
больше ничего, что могло бы их запомнить. Я жил с дедушкой и
бабушкой, за исключением, конечно, того времени, когда я учился в школе. Она бросила на него ещё один быстрый взгляд из-за спины Джонни Баффало. — А твоя автобиография?

 — Моя автобиография проще и не так интересна. Имя — Джордж Ролинс Кинг. Место
рождения — пригород Сент-Луиса. Профессия — горный инженер. Настоящее
увлечение — поиск полезных ископаемых во время отпуска. Понимаешь, я считаю, что играть — значит
выходить сюда, к жаре и змеям, и работать по своей специальности — для себя.

 — А Джонни Баффало?

“О, он только что появился. Не видел эту страну с детства и
хотел вернуться, я полагаю, на свою старую землю. Он жил с
Дедушкой. Но дедушка умер несколько недель назад, и Джонни, и я сортировка
кинули вместе. Теперь, полагаю, наша разведывательная поездка все-для
присутствует, как ни крути”.

“Эту страну изучили почти под микроскопом”, - сказал Невада. — Я
полагаю, что в этих холмах всё же есть полезные ископаемые, но они, должно быть, хорошо спрятаны. Раньше в этой местности было полно старателей, но они, похоже, ушли.
Она с отвращением отвернулась и вышла. «Война в Европе, конечно, создала рынок…» Она
остановилась и с досадой рассмеялась. «Конечно, такая пустынная крыса, как я, может
предоставить горному инженеру ценную информацию о рынках и экономических
условиях в целом!»

 «Я всегда рад поговорить о делах», — тактично заявил Роули.

 Но Невада замолчала и не разговаривала до конца поездки.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ

«ВОТ ОН — МОЙ ВРАГ»


 Их продвижение было неизбежно медленным, и Невада«Около мили» показалось ему длиннее.
Джонни Буффало пребывал в полубессознательном состоянии и с трудом дышал.
Невада соорудил для него импровизированный навес от солнца, отломив и обрезав свисающую ветку жимолости и позаимствовав у индианки фартук, чтобы накрыть ею ветку.
Роули неловко придерживал его одной рукой, а другой поддерживал покачивающуюся фигуру, и так они наконец добрались до реки, которую он оставил на рассвете.

Тропа круто спускалась к небольшому бассейну, из которого открывался вид на реку,
находившуюся, возможно, в сотне футов ниже. Стены каньона были отвесными и чёрными.
за ними — голые скалы с редкими расщелинами, поросшими кустарником.
 Вокруг бесплодного края котловины в пределах досягаемости друг от друга стояли две или три грубые хижины, и трое или четверо смуглых, неопрятных
детей в сопровождении невзрачных собак выбежали навстречу вновь прибывшим.

Старая индианка вперевалочку двинулась вперёд и отогнала собак от осла по кличке Пиклс, который лягнул и отправил одну из псин с визгом в ближайшую
хижину. Дети резко остановились и уставились на двух незнакомцев с разинутыми ртами, медленно пятясь назад и не желая терять их из виду.
Мгновение спустя.

Роули украдкой взглянул на Неваду, лишь слегка прикрыв глаза густыми ресницами.
Она перехватила его взгляд, и щеки ее покраснели. Затем она гордо вскинула голову.

«Дети моего дяди не привыкли к гостям, — спокойно объяснила она. — Сюда редко приходят незнакомцы, а дети никогда не уезжали из дома. Пожалуйста, простите их дурные манеры».

«Дети честны в своих манерах, — ответил Роули, — и это больше, чем могут сказать
взрослые. Я думаю, эти ребята задаются вопросом, что за чертовщина происходит
происходящее. Я бы сам хотел посмотреть, будь я на их месте ”.

Невада не ответил, но повел их мимо лачуг, которые не выглядели
особенно привлекательно, к зданию с каменной облицовкой и закрытым крыльцом, выходящим
окнами на реку, задняя часть которого глубоко врезалась в холм позади него. Роули одарил ее
благодарным взглядом. Ему не нужно было объяснять, что это было самое тихое,
прохладное место в бассейне.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, и я пошлю за дядей Питером, — сказала она, когда они остановились у двери. Она позвала старшую из
дети, мальчик, и быстро заговорила с ним по-индийски. Роули показалось, что
она намеренно подчеркивает свое странное родство.

Молодая скво - по крайней мере, так она выглядела - вышла из хижины, толстая, с серьезными глазами.
малышка сидела у нее на бедре. Ее волосы были кое-как собраны на макушке и держались
небезопасно с помощью наполовину выпавших шпилек и дешевых блестящих гребней сбоку
. Второй взгляд убедил Роули в том, что в её жилах течёт кровь белого человека,
но, по его мнению, в ней преобладали индейские черты, за исключением того, что ей
не хватало индейской отстранённости.

“ Мистер Кинг, это моя тетя Глэдис, миссис Кремер, - отчетливо произнес Невада.
“Тетя Глэдис, Куео застрелил напарника мистера Кинга, который обнаружил его лежащим в засаде.
он поджидал бабушку и меня и пытался защитить нас. Мистер Кинг подбежал к
по тропе, чтобы предупредить нас, в то время как его напарник подкрался к Куео сзади. Он выстрелил после того, как
Куео выстрелил в нас, но, по его мнению, промахнулся. Во всяком случае, Куео выстрелил
в него. Поэтому мы с бабушкой привели его домой. Он спас нам жизнь, и мы должны попытаться спасти его.

 Тётя Глэдис опустила свою растрёпанную голову и неловко улыбнулась Роули, который приподнял бровь.
Он снял с неё шляпу — чем ещё больше смутил её — и переложил ребёнка на другое бедро.

 — Как думаешь, что скажет старина Джесс? — спросила она вполголоса. — Боже, разве это не ужасно, как ведёт себя Кео? Я могу что-нибудь сделать? Мне понадобится всего несколько минут, чтобы развести огонь и нагреть воду.

Они сняли Джонни Буффало с ослика и перенесли на широкий порог,
который был затенён широкими карнизами крыльца. Теперь они готовились
занести его внутрь, положив на спину, чтобы Невада могла идти впереди. Она повернулась.
она кивнула, одобряя предложение. Итак, тетя Глэдис, задержавшись, чтобы
понаблюдать за выносом раненого, удалилась в свою хижину, прогоняя перед собой своих
отпрысков.

Райли никогда не имел большого опыта работы с раны, но он пошел работать
тщательно, насколько это возможно, получать старика к кровати, и готов для служения
более эксперт, чем его. Через несколько минут появилась Невада с тазом воды, которая
пахла антисептиком. Она невозмутимо помогла ему промыть рану.

 «Думаю, это всё, что мы можем сделать, пока не придёт дядя Питер», — сказала она, когда
они закончили. «Он всегда лечит раны в нашей семье».
 Она вышла из комнаты и больше не возвращалась.

 Роули, которому ничего не оставалось, кроме как сидеть у кровати, поймал себя на том, что
довольно пристально обдумывает странность ситуации. Из-за имени, названного
 Невадой, он понял, что, должно быть, находится в лагере врага. По крайней мере, Джесс
Крамер — так звали соперника дедушки, который, к сожалению, участвовал в том сражении
в День независимости в 1966 году, и, кроме того, было предупреждение
в шифровке: «Берегись сейчас... на склоне холма... на берегу реки».
«На реке... в пустыне... ты найдёшь... того, кто... мой враг». Роули, конечно, не ожидал, что врагом окажется Джесс Крамер,
но это могло быть так.

 Он повторял про себя другое предупреждение: «Кто держит язык за зубами,
тот сохраняет свою жизнь», — когда голос Невады снаружи вернул его внимание к
текущей ситуации. Он уже назвал ей своё имя — она
передала его этой бесцветной, безнадежно неинтересной «тётушке Глэдис».
 Он вспомнил, что Невада приложила особые усилия, чтобы рассказать тётушке всё о нём.
о происшествии и подчеркнуть, какую услугу он и Джонни Баффало оказали ей и её бабушке. Может быть, она хотела, чтобы рядом с ней был кто-то, кто хорошо к ним относится? Отчасти так, предположил он, а отчасти потому, что самый простой способ предотвратить любопытство — сразу дать полное объяснение. В сбивчивом рассказе Невады о стрельбе Роули почудилось, что ему неосознанно дали ключ к пониманию ситуации и характера тёти Глэдис. Он ухмыльнулся, набивая трубку, и стал ждать.

Вскоре глубокий мужской голос, который он слышал снаружи, когда разговаривал с Невадой,
исчез, и на крыльце послышались твёрдые, размеренные шаги. Крупный мужчина на несколько секунд задержался в дверях, а затем вошёл. Он был такого же роста, как
Роули, с такими же широкими плечами и узкими бёдрами. Он был одет почти так же, как Роули, за исключением того, что его рубашка была из более дешёвой и тёмной ткани, а брюки были испачканы землёй и были старыми, как и его ботинки. Он высоко поднял голову и спокойно, оценивающе посмотрел на Роули, не испытывая ни неприязни, ни симпатии
в его лице не было ни капли благосклонности. Он был гладко выбрит, с квадратной челюстью, губы
твердые и немного горькие. Роули встал, поклонился и отступил от кровати.

“Моя племянница рассказала мне все о стрельбе”, - сказал он, направляясь к кровати.
“Я не врач, но у меня есть некоторый опыт обращения с ранениями. В этой стране
мы должны научиться заботиться о себе. Ваш партнер без сознания?”

— Я бы сказал, что он в отключке. Я могу его разбудить, но мне показалось, что лучше дать ему поспать как можно дольше.
Он больше часа провёл на жаре, а потом ещё трясся на ослике
Полагаю, это ему не помогло». Роули надеялся, что дядя Питер не подумает, что он пялится как идиот, но не мог избавиться от ощущения, что где-то когда-то он уже видел этого человека.

 Дядя Питер наклонился и осмотрел рану. Когда он немного сдвинул Джонни Буффало,
индеец открыл глаза и пристально посмотрел ему в лицо.

 «Мой сержант! Я не подумал…»

“Не в себе”, - беспокойно пробормотал Роули. “Это первый симптом болезни".
”он проявился".

Джонни Баффало снова что-то пробормотал, сжал губы и закрыл глаза.
После этого он не говорил и не подавал никаких признаков того, что слышит, хотя дядя
Питер всё время что-то говорил, пока перевязывал рану.

«Это займёт какое-то время, — сказал он. — Пуля пробила его лопатку,
но если лёгкое и задело, то едва-едва. Невада говорил, что я
могу отвезти его вниз по реке в Нидлс, но это невозможно. Двигатель в
лодке бесполезен, пока я не получу новый шатун и ещё пару деталей. Он хмуро посмотрел на Джонни Баффало.

 — Что ж, судя по всему, вы оба сегодня спасли женщинам жизнь, — сказал он.
— сказал он, минуту поразмыслив над ситуацией. — Квео, вероятно, охотился за едой,
а он не питает особой любви ни к кому из нас. Он, несомненно, знал, кто
идёт по тропе, — возможно, он видел, как они поднимались на рассвете. В данном случае
обычная благодарность отдаёт приказы. Вы можете остаться здесь, пока этот человек
не поправится настолько, чтобы ехать верхом, или пока я не отвезу вас в Нидлс.

Ещё немного резче, и его тон стал бы пренебрежительным. Роули
покраснел от намёка на нежелание принимать предложенное гостеприимство.

 «Это очень любезно с вашей стороны, но мы не хотим никому навязываться», — сказал он.
натянуто. “ Если он сможет остаться на день или два, я смогу съездить в Нидлс и привести
какую-нибудь лодку. Это единственная вещь я могу думать, но я могу сделать это
через пару дней”.

Другой повернулся к нему сильно, как Невада было первое, что делали, с
смесь пренебрежения и гордыни. Его челюсть сжалась, морщинки возле рта
стали более горькими.

— Мы можем быть разными, но мы не звери, — резко сказал он. — Оставайся на месте и позаботься о своём напарнике. Бремя ухода за ним не может лежать на женщинах. Он замолчал и, казалось, что-то обдумывал. — У нас нет
причина открываем наши руки к посторонним,” он, наконец, добавил. “Если люди, сообщите нам
в одиночку, пусть один-и рад сделать это. Обидчивый отца о том,
незнакомых людей в лагере. Но, говорят, все правила нужно нарушать один раз.

“Я думаю, ты чересчур чувствителен”, - прямо сказал ему Роули. “ Ты
стесняешься того, о чем никто другой не подумал бы дважды. Это...

— О, я знаю. Тебе не нужно это говорить. Звучит красиво, но не стоит и выеденного яйца, когда
ты пытаешься применить это на практике. Ладно, не бери в голову. Я пришлю кое-какие лекарства,
чтобы сбить температуру, а остальное — на усмотрение природы и лечащего врача.
— Вы ему нравитесь. Здесь прохладно — это здорово.

— Боюсь, мы будем вывозить вашу племянницу. Я не могу этого сделать.
Роули впервые остро ощутил несоответствие своего окружения. Здесь, в индейском поселении (он едва ли мог выразиться мягче, имея в виду собак,
сонливых папуасов и двух скво), один маленький оазис цивилизованной обстановки красноречиво свидетельствовал о том, что белая кровь
борется с красной. Комната была обставлена дёшево, это правда, и большая часть
мебели была самодельной, но, несмотря на всю её простоту, не было ни одного
нигде фальшивой ноты, ни одного безвкусного украшения. Это было похоже на саму девушку
- простая, опрятная, полная достоинства.

“Моя племянница не будет возражать. Я должен дать ей свою землянку, которая, как удобно
как это. Я могу найти достаточно места, чтобы растянуться. Тяжелая работа превращает мягкую
кровать”. Он коротко улыбнулся. И снова Роули охватило чувство чего-то знакомого,
как будто он где-то раньше знал дядю Питера.

Но прежде чем он успел задать вопрос, мужчина ушёл, а Джонни Баффало серьёзно
смотрел на него. Но он ничего не сказал и вскоре закрыл глаза.
После этого лекарство принёс застенчивый мальчик с бегающими глазками, который
показал белые зубы и убежал, поднимая босыми ногами горячую пыль.

 В конце концов, какая разница? Случайная встреча в каком-нибудь соседнем городе и
последующая забывчивость. Дядя Питер, очевидно, не помнил его, так что встреча, должно быть, была короткой и незначительной.




 ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

“ПРИЯТНОЙ ВАМ ПОЕЗДКИ!”


Роули случайно выглянул в окно. Затем он что-то пробормотал и
направился к двери с сеткой.

“Эй! Ты, конечно, не собираешься возвращаться по этой тропе? Он поспешно вышел и
Невада широкими шагами последовала за ним.

 Девушка обернулась и посмотрела на него через плечо, откинув назад тяжелую
косу медно-рыжих волос. Она вела Пиклза на поводке и явно направлялась к Нельсону.

 — Ну да. Там, где Дикон расстроил свои планы, есть куча еды. Я
пойду за ней.

Роули бросился обратно, схватил шляпу, бросил тревожный взгляд на кровать и
побежал. Он догнал Неваду на краю котлована и остановил её простым способом,
остановив осла сильной рукой.

“Вернуться и сесть рядом с Джонни”, - приказал он. “Я возьму жратву,
сам. И если у тебя есть ружье, я хотел бы взять его”.

“Это полная чушь - ты уходишь”, - воскликнул Невада. “Я хотел взять с собой одного из
мальчиков - я просто отправил его сначала умыться”.

Роули рассмеялся. “Как ты думаешь, чистое лицо ребенка как-нибудь повлияет на
Queo? Вы оба останетесь дома, пожалуйста. Я ухожу.

“ Если вы настроены решительно, я не смогу вас остановить, ” холодно сказала она. “ Но я
конечно, ухожу. Я всегда так поступаю. Нет никакой возможной причины...

Роули посмотрел на ближайшую хижину, где стояла тётя Глэдис и наблюдала за ними, по-прежнему держа ребёнка на бедре. «Миссис Крамер, я пойду за едой, которую мы оставили у тропы. Вы присмотрите за Джонни Буффало? И позвоните бабушке мисс Макалистер или тому, кто имеет над ней власть». Его голос был строгим, но блеск в глазах противоречил тону.

Тётя Глэдис хихикнула и поправила сползшее с её коленей одеяло. «Никто, кроме Питера, не может ничего сделать с Невадой», — сообщила она ему. «Она
дедушка, может быть, но он половину времени не обращает внимания. Тебе лучше остаться
дома, Невада. Куо может тебя пристрелить.

— Какой же ты идиот! Думаешь, он воздержится от того, чтобы пристрелить мистера
Кинга, но вместо этого убьёт меня?

— Ну, никогда не знаешь, что он может сделать, — глубокомысленно заметила тётя Глэдис. — Он
безумен.

Роули положил пальцы на руку Невады, которой она держала Пиклза за уздечку
. Он посмотрел прямо в ее глаза, горящие гневом. Его собственные глаза
умоляли ее.

“ Мисс Макалистер, пожалуйста, не упрямьтесь. Позволить вам вернуться по той тропе.
Это немыслимо. Я еду, и кто-то должен быть с моим напарником. Я могу добраться туда меньше чем за два часа; в той канаве есть что-то тяжёлое, и нужен мужчина, чтобы вытащить это на дорогу. Пожалуйста, останься с
Джонни Баффало, хорошо?

 Невада колебалась, глядя ему в глаза. Её рука неохотно соскользнула с
уздечки. Уголок её губ приподнялся, хотя щёки предательски покраснели.


«Мужское превосходство заявляет о себе», — протянула она. «Поскольку я не могу помешать вашему отъезду, думаю, в конце концов, я предпочту остаться дома. Приятной поездки, мистер Кинг!»

— Спасибо за эти добрые слова, — крикнул Роули, и его голос был таким же насмешливым, как и её.
 — Давай, Пиклз, старина!

 Из хижины выбежал мальчик лет десяти, с лицом, чистым до самых челюстей, и с винтовкой, висящей на правом плече. Роули подождал, пока он
дойдёт, затем взял винтовку, развернул мальчика и слегка подтолкнул его.

 — Спасибо, сынок. Однако в это путешествие не допускаются дамы и дети. Ты
оставайся и защищай женщин и детей, сынок. Нужно оставить кого-то в лагере, ты
знаешь. За раненым нужно присматривать».

Мальчик обернулся, храбрость победила его застенчивость. «А, он
не пришёл бы сюда! Бабка бы его убила. Бабка чуть не убила его однажды. Я
могу стрелять, мистер. Я могу попасть кролику в глаз отсюда до того большого камня
вон там».

«Да... ну... это не охота на кроликов. Оставайся здесь, сынок».

— Ой, ты такой же плохой, как дядя Питер! — обиженно пробормотал мальчик, пиная босыми ногами мелкие камешки. — Думаю, ты пожалеешь, что я не пошёл с тобой, если Кео
накинется на тебя!

 Роули только рассмеялся и пошёл дальше по тропе, ведя за собой осла,
поскольку он совсем не был знаком с этим животным и не хотел идти за ним.
Он тщетно пытался остановить его у Нельсона, не имея достаточных знаний, чтобы остановить его у места гибели Дикона.

 По пути Роули осматривал близлежащие холмы и заросли вдоль тропы.
 По его мнению, вероятность того, что индейский преступник зайдёт так далеко, была невелика, особенно если учесть, что он не мог быть уверен, что ему удалось убить Джонни Буффало. С другой стороны, он, должно быть, был в отчаянном положении, раз
залёг в засаду, поджидая двух женщин, возвращавшихся домой с припасами. Роули задавался вопросом, почему он
остался на хребте, а не поджидал у тропы и не ограбил их.
них такие вещи, как ему нужно. Потом он вспомнил, Невада очень видно
возможность кнутом рискованные предприятия, в случае необходимости, конечно, на любой случай
спокойно-и покачал головой. Старая скво тоже, вероятно, пустила бы в ход когтистые лапы
если бы того потребовали обстоятельства, и она точно знала, с кем и за что сражается. О
в целом, Роули решил, что Ку лишь подтверждают Джонни Буффало
заявление о том, что он был трусом и не предпринял никаких шансов. И из-за того, что мальчик упомянул о том, что его дед чуть не убил Кео, он подумал, что преступник не хотел, чтобы его личность была раскрыта.

Как на свой собственный страх и риск, Роули не дать ему второй мысли. Ку был
ну испугался, найдя двух мужчин на работу, где он предполагал заниматься только
с женщинами. Он направился в сторону реки, когда Роули видел его в последний раз. Это
было более чем вероятно, что он будет продолжать в том же направлении.

Но он никогда не догадаться, что индеец будет делать, - гораздо меньше, Индийский
преступник, который должен превратиться в хищника, если он будет жить и сохранить свою свободу.
Роули вспомнил о сумке Джонни Баффало и привязал Пиклза к кусту прямо
под тем местом, где произошла стрельба, пока он поднимался на гребень, чтобы забрать свои вещи. Он спустился с флягой и рюкзаком к тропе и
повесил их на вьючное седло, чувствуя себя в полной безопасности. На гребне было жарко и
безлюдно, даже птицы и кролики спрятались от жары.

Он обогнул небольшой поворот и снова привязал осла, а сам
поднял мешок с картошкой, беконом, мукой и свёрток, завёрнутый во влажную
холстину, в котором, как он догадался, было масло. У племени Крамера было то, что им было нужно.
«По крайней мере, я хотел есть», — подумал он. Кроме того, из этого груза получился бы хороший
запас провизии для разбойника. Двух таких ослов хватило бы Квео на несколько
месяцев, если добавить к этому дичь, которую он, несомненно, подстрелил бы.

 Роули только закончил нагружать осла и привязал верёвку, чтобы
отправить Пиклза по дороге домой, когда какое-то предупреждение (возможно, звук или
движение) заставило его быстро оглянуться. Он увидел тёмное, тяжёлое лицо за направленным на него дулом пистолета, в злобной ухмылке сверкнули сломанные зубы. Роули бросился в сторону как раз в тот момент, когда пистолет выстрелил.
Что-то резко дернуло его за левую руку, и в эту сторону хлынуло онемение.


Он упал вперёд, его правая рука метнулась к кобуре с пистолетом, и он судорожно вскинул руку с оружием.


«Спасибо, что упаковал вещи!» — хохотнул Кео, и они выстрелили одновременно.


Оба попали в цель. Зловещее чёрное лицо посерьёзнело и медленно скрылось из виду за камнем. Голова Роули опустилась так, что его лицо оказалось в обжигающей
пыли на тропе. В передней части его шляпы виднелось небольшое обугленное отверстие.
рваная рана на спине. Пиклз, раненный в ногу вторым выстрелом из ружья Кео, яростно лягнул обеими ногами и помчался по тропе к дому, сильно раскачиваясь на бегу.

Именно вид Пиклза, бегущего по тропе в одиночестве, заставил Неваду остановиться на полпути между её каменным убежищем и хижиной, где Глэдис ставила на стол дымящуюся еду для трёх мужчин, которые «умывались» на скамейке под грубым крыльцом. Невада тихонько вскрикнула и побежала навстречу Пиклзу.
первым делом она обратила внимание, был свежий, красные борозды на ноге, из которой
кровь все еще текла. Повернувшись на зов, она увидела Питера, идущего следом за ней.
он на ходу вытирал лицо и шею.

“ О, дядя Питер, в него стреляли! ” дрожащим голосом воскликнула она. “Должно быть, это снова Квео"
.

Взгляд Питера обратился к тропе, видневшейся на некотором расстоянии вверх по склону холма.
Никого не было видно, и он, не говоря ни слова, повернул обратно к своему дому,
зарылся в холм рядом с домом Невады и вскоре вернулся, широкими шагами пройдя мимо девушки.
Он взял винтовку и с непокрытой головой направился по горной тропе.
Невада смотрела ему вслед широко раскрытыми тёмными глазами.

Час спустя Питер вернулся, уверенно шагая по тропе с Роули на спине.
 Не говоря ни слова, он прошёл мимо группы людей, стоявших у хижины, и отнёс свою ношу в комнату, где беспокойно спал Джонни Баффало.  Позади него послышался шаг, и он заговорил, не оборачиваясь.

«Пусть Джесс и Глэдис принесут из моей хижины раскладушку, Невада». Они будут
чувствовать себя спокойнее в одной комнате. Он схватил Кео — я нашёл его за камнем в пятидесяти футах от этого парня. Теперь кузен Кео продолжит вражду и
этот парень — если он выберется из этой передряги.

«Он сильно ранен?» Невада изо всех сил старалась говорить спокойно.

«Сломана рука и рана на голове. Все зависит от того, какой уход ему обеспечат. Ну что ж, — Питер выпрямился и вытер лоб, задумчиво глядя на Роули, полулежащего в большом кресле, с безвольно раскинутыми длинными ногами, с белым лицом, испачканным кровью, — думаю, мы должны позаботиться о нём как следует». Должно быть, он убил Кео после того, как его ранили в руку. И он избавил нас от лишних хлопот. Я не говорил тебе, но Кео хотел напасть на нас. Ну, беги и принеси сюда койку.

Невада оттеснила свою семью крэннинг и отправила их бегать туда-сюда по
поручениям. Ее дедушка и Джесс, муж Глэдис, вопросительно посмотрели на нее
с крыльца хижины. Роули подумал бы, что это странно
что они оставались всего лишь сторонним наблюдателем во время волнения. Но Невада не
замечаете свое безразличие.

“Куео выстрелил в него дважды, но он убил Куео”, - сказала она им. — Дядя Джесс, ты должен
принести его раскладушку, как сказал дядя Питер, и поставить её там. Она с вызовом посмотрела на дедушку. — Дядя Питер говорит, что мы должны сделать всё как надо.
заботу, которую мы можем оказать, ” четко заявила она. “Он говорит, что они спасли несколько жизней в
этой семье”.

Высокий бородатый старый патриарх хмуро посмотрел на нее. Он взглянул в сторону
каменной хижины, буркнул что-то неразборчивое девушке и пошел к
прерванному ужину.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЕ ДРЕВО


Это казалось таким же фантастическим, как тревожный сон. Лежать там, беспомощно,
смотреть в другую сторону и видеть, как Джонни Буффало мрачно смотрит в потолок,
стоически скрывая боль, которая жгла под белой повязкой, было невыносимо.
подобие реальности. Неужели только сегодня утром они вышли из машины и
пошли к «великой и высокой горе»? Возможно, в забытьи прошло несколько дней. Он не знал. Для Роули потрясение от возвращения из
бессознательного состояния в эту обстановку было таким же сильным, как и потрясение от
неверия, от того, что он всё глубже и глубже погружался в темноту. Он повернул голову на
полдюйма. От боли его брови сошлись, но он не издал ни звука.
Джонни Буффало, должно быть, не беспокоится.

«Ты снова в порядке?» Питер подошёл к Роули так, чтобы тот его видел. «Ты
имел тесные писк. Толщина черепа между вами и смертью--это
все. Пуля кожурой вдоль на улице, а не внутри”.

“У меня будет все в порядке,” Райли пробормотал густо. “Не хочу быть
неприятность. В ближайшее время, так как это позволяет состояние опьянения в ... ”

“ Там, где ты находишься, у тебя будет меньше проблем, ” резко перебил его Питер. — Я
сделал для тебя всё, что мог, так что возвращаюсь к своей работе. С Индейцем тоже всё в порядке. Голова ясная, насколько я могу судить. Увидимся вечером, и если вам что-нибудь понадобится, просто постучи по игрушке.
барабан рядом с тобой. Это приведет одну из женщин.

Роули поднял на него глаза, хотя движение его глазных яблок было
мучительно болезненным. И снова это знакомое чувство стало мучить его.
Что это было? Большие квадратные плечи Питера, его глаза? Он предпринял еще одну попытку
присмотреться повнимательнее, но потерпел полную неудачу. Его зрение помутилось; все пошло
снова черный. Возможно, он спал, после этого. Когда он снова открыл глаза,
дул прохладный ветер; невыносимый свет за окном стал мягче.

 Он почувствовал явное удовлетворение, когда появилась Невада
с подносом, на котором лежала еда, которую обычно дают больным с лихорадкой: чай, тосты, немного фруктов — в основном сок. Позади неё вразвалку шла её бабушка; Роули всё ещё не мог поверить в реальность отношений между этой высокородной белой девушкой и старой индианкой. В глубине души он думал, что это какая-то шутка; или, по крайней мере, сказал он себе, пристально глядя на них, Невада, должно быть, принадлежит к племени по усыновлению. Он слышал о таких вещах.

А ещё был её дядя Питер, который был белым и внешне, и по характеру, и во всём остальном.
 И всё же дядя Питер гордо заявил: «Мы можем быть разных кровей, но мы
мы не скоты. Он мог иметь в виду только себя и Неваду. Он посмотрел на нее,
его взгляд снова переместился на женщину с седой челкой, в красном платке, на ее
приземистую бесформенность.

Ее страх перед ним, казалось, испарился после размышления. Очевидно, ее любопытство
в отношении него - нет. Она поставила поднос на стол и уставилась на него
с откровенным вниманием, которое напомнило Роули о серьёзном взгляде кареглазого
ребёнка, сидевшего верхом на грязном бедре тёти Глэдис.

 — Ты покормишь Джонни Буффало, бабушка, — распорядилась Невада. — Он жил в этой стране, когда был мальчишкой. Ты не можешь знать — ты ведь старая.
знакомых». Она улыбнулась, похлопала старушку по мягкому плечу и
подошла к Роули, который внезапно смирился со своей беспомощностью.

«Бабушка считает себя выше чистокровных индейцев, — прошептала она.
«Она сама только наполовину индианка. Я не хочу, чтобы она пренебрегала вашим партнёром; он
каким-то образом выглядит таким одиноким. В чём дело?»

“Он скорбит о смерти моего дедушки”, - сказал ей Роули, его собственный голос
понизился до невыразительного шепота. “Пока я не предложил ему эту поездку, он
не хотел жить. Здесь ему лучше.

“ Я очень надеюсь...

Резкий возглас индианки заставил Неваду обернуться. «Что такое, бабушка?»

 Старуха начала нараспев объяснять по-индейски, и Невада улыбнулся. «Она
говорит, что они знают друг друга. Она помнит его, когда он был мальчишкой и
потерялся. Так что всё в порядке. Он может услышать обо всех своих старых друзьях и
семье». Она повернулась к ним спиной, как будто обязанности хозяйки легли на её плечи
не так тяжело, ведь один из пациентов мог навестить её бабушку.

«Мне интересно, что случилось там, наверху».

Невада задумчиво помешала чай ложкой и посмотрела на него.
— задумчиво. — Дядя Питер может рассказать вам лучше, чем я, — ведь мне не разрешили пойти с вами. Кроме того, чем меньше вы будете говорить сейчас, тем меньше будет опасность осложнений. Ни одна из ран сама по себе не так уж плоха, как говорит дядя Питер. Дело в том, что у вас болит голова, а ещё сломана рука. Если вы не будете вести себя очень тихо в течение дня или двух, может подняться температура, а при высокой температуре заживление идёт медленно. Это теория дяди Питера, и она, должно быть, верна. У него есть книги, и он постоянно учится — когда не работает. А потом...
конечно, существует опасность заражения извне, но он был
очень осторожен с перевязками. Джонни Баффало, ” добавила она через минуту, - находится в
худшем состоянии, чем вы. У него сильно раздроблена лопатка. И потом, он такой
намного старше.

Он знал, что она говорила, чтобы помешать ему сделать это. И поскольку его голова
напоминала гнездо сверчков, все они работали одновременно, он был доволен, позволив
ей поступать по-своему. В другом конце комнаты он слышал прерывистый шёпот двух индейцев.
Голос бабушки звучал музыкально, с переливами.
Она рассказывала, без сомнения, о семье и друзьях старика.

 Он наблюдал, как Невада наливает и подслащивает вторую чашку чая, и быстро произвел в уме
генеалогические подсчеты.  Он знал, что Джесс Крамер был белым.  Муж Глэдис, носивший фамилию врага дедушки Кинга, должно быть, был сыном старика и этой полукровки. Что ж, тогда дети старого Джесса Крамера
будут на четверть индейцами — Питер, Джесс и мать Невады
(при условии, что Невада была кровной родственницей). Отец Невады, должно быть, был
уайт - шотландец, судя по имени, а также по чистой коже Невады и медно-рыжим волосам.
Что ж, тогда Невада был... Острая боль пронзила его мозг, как нож, и
он не мог думать. Невада поспешно поставила чашку и положила прохладные пальцы на
его висок. Он поднял правую руку и задержал там ее пальцы. Пульсирующая боль
Уменьшалась, становилась все слабее и слабее. В конце концов, какое это имело значение —
кровь на этих пальцах? Они были прохладными, нежными и успокаивающими —

 ему показалось, что Невада подняла руку и осторожно сняла повязку с
его голова. Но это был дядя Питер, а Невады там не было, и снаружи было темно.
 В другой комнате часы начали отбивать час. Он насчитал девять. Это
было странно; он не мог вспомнить, пересплю с ней пальцы, сжатые
против биться пульс в виске. Но он, должно быть, спал в течение нескольких часов. Он
закрыл глаза и снова открыл их, глядя с ребенком-как
откровенность в изогнутые мужское лицо.

“Я знаю. Ты похож на дедушку, — хрипло сказал он. И когда Питер встретился с ним взглядом,
он добавил: «Это всё из-за твоих глаз. У дедушки были точно такие же глаза. И ещё…»
что-то в его голосе — горечь. И живость тоже. У дедушки пятьдесят лет назад
отняли ноги по колено. Он называл себя куском мяса в инвалидном кресле. Боже, это, должно быть, ужасно — когда ты такой большой и сильный,
но при этом калека. О, Джонни! Ты проснулся?
 Он услышал ворчание. — Я понял, что ты имел в виду, когда говорил о встрече с твоим
сержантом. Дядя Питер выглядит как…

 Рука совершенно неожиданно и эффективно зажала ему рот. Он посмотрел в глаза, похожие на глаза дедушки Кинга, и они показались ему очень страшными.

— Дурак! Никогда не говори этого. Разве я не сын Джесса Крамера? Лучше бы это было так!
 Лучше бы никто не видел, что я похож на его врага — и соперника. Он наклонился ближе, впиваясь взглядом в глаза, так похожие на его собственные. — Одно слово любому, кто оскорбит мою
мать, и… — он поджал губы, но его взгляд говорил сам за себя.
 — Она пришла ко мне сегодня, дрожа от страха. Старый Джесс Крамер живёт другими мыслями, и его глаза тускнеют вблизи. Никогда не приближайся к нему, мальчик.
 Никогда не вспоминай о прошлом в его присутствии. Это будет означать... Бог знает, что это будет означать. Мой
Может быть, жизнь матери. А потом и свою собственную, потому что я, конечно, убью его, если он
прикоснётся к ней.

 Роули моргнул, пытаясь понять эту загадку. Затем его здоровая рука
протянулась и легла на руку Питера, которая дрожала под тонким рукавом рубашки.

 «Дядя Питер!» Его губы едва шевелились, произнося слова, а потом он
улыбнулся. «Кровь королей!» Я рад…

 — Рад? — Питер яростно навис над ним. — Гордишься человеком, который уехал и бросил мою мать…

 — Ему пришлось уехать, — поспешно защищался Роули. — Он собирался вернуться через месяц.
время. Но ему прострелили ноги, и он пролежал в больнице несколько месяцев, а потом
калекой отправили домой. После этого он вообще лишился ног. Как он мог вернуться?
вернуться? Джонни может тебе сказать.

Питер взял себя в руки и перевязал длинную глубокую рану на голове Роули
. Джонни Баффало, медленно повернувшись так, чтобы видеть койку Роули,
не мигая смотрел на них, и его мудрые старые глаза были серьёзными и непроницаемыми. Закончив, Питер подошёл к двери и встал там, выглядывая наружу. Роули показалось, что он ищет подслушивающих.

— То, что вы говорите, сделает мою мать счастливее, — сказал он Роули, вернувшись и
говоря своим обычным спокойным тоном, полным невозмутимой сдержанности. — Сегодня она была очень
раздражена, когда разговаривала со мной. Она всегда думала, что ваш дедушка уехал,
зная, что никогда не вернётся. А в её жилах течёт гордая испанская кровь…

«Анита, чёрт возьми!» У Роули отвисла челюсть от искреннего, потрясённого изумления.

«Он вам рассказал?» Питер странно посмотрел на него.

«Это дневник. Красивая, наполовину испанка, вся огонь и жизнь — он
так её описывал. И…»

“ Ну, с возрастом они меняются. Губы Питера скривились в усмешке. -
Красивые испанские сеньориты толстеют и становятся уродливыми, а индианки еще больше.
так. У пылкой испанской девушки твоего дедушки не было ничего, что могло бы заставить ее подняться на холм.
Монотонность, трудности-можно не удивляться, если recidivous влияния окружающих
ее все эти годы тянул ее вниз, к мертвым уровень народа ее матери.
Возьмём, к примеру, этого индейца, — он кивнул в сторону Джонни Буффало, — его
вывезли отсюда, когда он был ребёнком. Теперь, если не считать некоторых черт,
таких как достоинство и сдержанность, я думаю, что он больше белый, чем индеец.

Роули кивнул. «Он всю жизнь прожил с дедушкой и изучал и читал всё, до чего мог дотянуться. Он образованнее многих выпускников колледжей, не так ли, Джонни?»

«Да. Я думаю, что знаю много такого, чего не знают индейцы. Я не очень много говорю. И это тоже мудрость».

«У мамы не было книг». Когда её молодость прошла и она начала набирать вес,
она отбросила свои красивые манеры и стала такой же, как индианки. Я помню,
и мне было больно видеть, как она перенимает их привычки. Я был белым.
Он мрачно поджал губы.

Роули лежал, глядя ему в лицо, пытаясь осознать всю значимость этой удивительной правды. Сын его деда и Аниты. Его собственный дядя. С
индейской кровью, но всё же его дядя. Если бы дедушка Кинг знал…

 «Он бы гордился, — сказал он вслух, — таким сыном, как ты. Он всегда
хотел… а мой отец был слабаком, в смысле, физически. Он умер, когда я был совсем ребёнком. Дедушка называл его чёртовым молокососом, потому что он хотел работать
в банке. Джонни может многое рассказать тебе о дедушке — твоём отце.
Он понизил голос, помня о предупреждении Питера. А потом спросил: «А Нев — ваша
племянница — знает об этом?»

 «Нет. Чем меньше людей об этом знает, тем лучше для всех заинтересованных сторон. Нас и так будет четверо. Пятого быть не должно. Зачем портить жизнь двум пожилым людям? Старый Джесс — у меня есть брат, Молодой Джесс — думает, что я его сын». Я нужна ему, и Невада нуждается во мне. Мы держались вместе, несмотря на то, что мы метисы, какими вы нас видите. Джесс похож на индейца и ведёт себя как индеец. Мать Невады была белой. Джесс женился на метиске, и их дети — чистокровные индейцы.
боун. Белл, мать Невады, вышла замуж за шотландца - хорошей крови, я всегда так думал
судя по его внешности и поступкам. Невада... Невада.

Он произнес это с гордостью, и Роули почувствовал, как у него в крови забурлило от чего-то вроде
той же гордости.

С другой кровати внезапно заговорил Джонни Баффало. “Анита, твоя мать, моя
кузина. Дочь моей тети. Моя кровь смешалась с кровью сына моего
сержанта. Теперь моё сердце снова живо, и жизнь хороша. Мой сержант
ушёл туда, где он может ходить на двух ногах, а я остался заботиться о его сыне и
внуке. Теперь я вижу, что Бог очень мудр».

— Он такой? Питер нахмурил свои густые чёрные брови и поджал уголки губ.
«Я много думал об этом. Там есть Невада — и
одна восьмая индейца. Это…

«О, какая, чёрт возьми, разница?» Роули так резко вскочил, что
застонал. Но всё же сумел проворчать: «Ты сам сказал: Невада — это Невада».




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Роули размышляет


В лихорадочных промежутках между сном в ту ночь Роули снова и снова
перебирал в уме удивительное положение дел. Время и температура, которые были
почти неизбежное желание исказить и преувеличить правду, чтобы вызвать у него
невыносимое чувство родства с неряшливой, круглолицей Глэдис, с
тучной старой индианкой и с безнадёжной пропастью между ним и
Невадой. Они были как-то связаны. Должно быть, связаны, раз её дядя Питер был
и его дядей тоже. Дядя Питер, подумал он, был ужасно обижен, и он
должен каким-то образом загладить свою вину, должен устранить этот дикий недостаток. Утром он
должен сказать Глэдис, что он её кузен; ведь это делает его
И ещё индеец! Неудивительно, что у него были такие чёрные волосы и что он так страстно любил дикую природу. Он был наполовину индейцем, вот почему. Джонни Буффало был его родственником; как бы это взбесило мать Роули!

 Он не знал, что говорит об этом, когда Джонни Буффало не спит и слушает, лежа в постели у дальней стены, а Питер тоже не спит, устроившись на крыльце. Он вспомнил, что Питер пришёл
и дал ему выпить, и после этого всё стало не так уж важно.
 Он проспал до утра после приёма опиата и проснулся с более здравой точкой
зрения.

Как и прежде, Невада и её бабушка принесли подносы с едой и помогли двум беспомощным
людям поесть. Благодаря знаниям, которые дал ему Питер, Роули с большим
интересом смотрел на пожилую женщину, тайком пытаясь разглядеть худенькую
испанскую девочку-полукровку, в которой дедушка Кинг нашёл «радость своего
сердца». В целом Роули не мог представить, что его дедушка в любом случае
продолжал бы любить. И он не мог отделаться от мысли, что
Анита утешила себя с немалым рвением.

«В конце концов, ты не такой уж и герой», — поддразнила его Невада, выводя из себя.
Он прервал свои размышления со смехом. «Сегодня утром ты выглядишь на удивление хорошо для молодого человека, которого только вчера привезли мёртвым. И, в конце концов, ты не убивал Кео. Дядя Джесс и дядя Питер вчера вечером, незадолго до наступления темноты, отправились на место, чтобы безошибочно опознать его, и… он исчез. Они нашли место, где он лежал за скалой, и по крови поняли, что он был ранен». Она невольно вздрогнула. — Но его нигде не было. Дядя
Питер очень расстроен. Он посмотрел на Кео, когда пошёл за тобой, и
был уверен, что мужчина был мертв. Так что теперь, если он выживет, он будет более ядовитые, чем
когда-нибудь.”

“Тогда мне жаль, что я ударил его вообще”, - заявил Роули. “Но мне пришлось. Он был
после жратвы, все в порядке. Он поблагодарил меня для переноски его в след за
его. Затем он заткнул меня ... я не утка довольно скоро. Так что ... я всегда ненавижу
будут убиты, как и что” он закончил причудливо.

“Это звучит, как дядя Петя,” Невада наблюдалось. “Твой голос, я имею в виду.
Бабушка, тебе не кажется, что мистер Кинг выглядит и говорит как дядя Питер?

Роули постарался не выглядеть таким испуганным, каким себя чувствовал. Пухлый (в конце концов, один
в прежние времена Леттер назвал бы ее гибкой, так что с тех пор изменилось не так уж и много.
) Анита неторопливо подошла к ним, продвигаясь с одной стороны на
время, как утка, которая путешествует в неторопливом настроении. Она положила свою мягкую
костяшки на ее выпуклые бедра и пристально рассматривать Роули.

“Mebby он выглядит--немного,” она согласна с великолепным равнодушием. “Питер,
он тиннер... немного. Более темный. Больше похож на своего отца, Джесси».

«Да-а-а, он, конечно, больше похож на дедушку. Но я думаю, что мистер Кинг похож на них обоих». Невада говорила совершенно искренне, и это тронуло Джесси.
Настроение трёх человек поднялось на пару пунктов.

Роули рассмеялся. «Что ж, может быть, мы с ним дальние родственники», — безрассудно сказал он. «Крамер, связанный с моей семьёй, как известно, приехал на Запад много лет назад. Я помню, что читал об этом в какой-то старой записи. Но, боюсь, я не могу утверждать, что он был моим близким родственником». На самом деле, я скорее думаю, что это не так.
Его глаза встретились с глазами старой Аниты, и ему почти показалось, что он увидел в них отблеск
одобрения. Он не был уверен.

Судя по выражению глаз Питера, стоявшего в дверях, он был очень удивлен.
более позитивный. Краска залила его лицо, когда их взгляды встретились. В конце концов,
другие наверняка заметили бы сходство, и должно быть какое-то объяснение
готово.

“Я уверена, что это так.” Невада тихо рассмеялась. “Ты четвероюродный или пятый брат,
возможно. Сходство действительно так передается. Интересно, знал бы дедушка”.

“Я бы не хотел его спрашивать”, - в своей мрачной манере заметил ее дядя Питер. — Зачем
будоражить старика на несколько дней только ради удовлетворения праздного любопытства? Он положил руку на голову Невады, жестом отводя прядь её волос назад.
невыразимо нежно. «Судя по тому, что мы приходимся друг другу пятиюродными
братьями, мы могли бы обойтись без мистера Кинга. Отцу неприятно вспоминать о своём прошлом, — насколько я могу судить, ссора с семьёй привела его на Запад. Как люди называют тебя, молодой человек, когда хорошо тебя знают?»

«О, Роули — это то, под чем я вырос. Меня зовут Джордж Ролинс Кинг. Я бы хотел, чтобы ты называл меня Роули». Тогда я мог бы сказать "Дядя Питер" и "Невада",
и ... может быть, ”бабушка", если миссис Кремер мне позволит.

“Дядя я, сколько угодно”, - ухмыльнулся Питер. “И Невада не одобряет все
школьные карты. Если вы не против, когда вы встретитесь с отцом, пусть он будет Джорджем
Роулинсом. Ваша фамилия может вызывать или не вызывать воспоминания о семейной ссоре. Но мы
постараемся по возможности избавить его от волнений. И пока вы здесь, команда
будет называть вас Роулинсом».

“Хорошо, тогда я объясню тете Глэдис”, - сказал Невада, как если бы они были
планирование секрет, для удовольствия; а еще там был определенный взгляд тревоги, тоже,
в ее лицо. “Я думаю, что смогу с ней справиться, но с другой стороны, она никогда много не говорит с
Дедушкой, в любом случае. Они не очень-то любят друг друга”, - объяснила она
Роули. «Дедушка разозлился, когда дядя Джесс женился на ней, и хотя они никогда не ссорятся, это просто терпимое отношение. Тётя Глэдис не расскажет».

 Роулинс долго лежал, размышляя о том, как странно сплетаются нити жизни. При свете солнца и шуме играющих снаружи детей неожиданный поворот событий казался более естественным. За последние двадцать четыре часа произошло так много событий, что Роули поймал себя на том, что анализирует, как он это называл, события и эмоции, вызванные внезапными кризисами. Он взглянул на соседнюю кровать и увидел, что Джонни Баффало не спит и, кажется,
Ему было удобно, поэтому он осмелился задать несколько вопросов.

 «Джонни, я думал, что спрятал этих женщин за поворотом тропы. Как
Квео удалось их заметить и выстрелить? Я всё думал о том первом выстреле. Ты уверен, что стреляли в нас?»

 «Я уверен. Вы не были полностью скрыты. Я сам видел головы, хотя
не видел тропу». Ку был выше. Я думаю, что мало смысла было слишком
на низком уровне”.

“Ну, тогда все понятно. Я потерял ориентировку там, тогда. Часть
хребет был скрыт, я знаю. Я думал, это то место, где он находился. Он
В любом случае, я выстрелил в пустоту». Он лежал, глядя на календарь торговца из Лас-Вегаса,
и вспоминал недавнее прошлое.

«Есть ещё кое-что, что поразило меня сегодня утром. Откуда дедушка
знал, что Джесс Крамер находится здесь, на реке? Я думал, что Джесс был солдатом в
крепости, когда дедушка видел его в последний раз. Это есть в дневнике».

«Думаю, тебе стоит ещё раз прочитать его внимательнее, сын мой». Мой сержант часто рассказывал мне о Джессе Крамере. Он нашёл золото здесь, в этом каньоне. Он часто бывал в форте, тратя своё золото на азартные игры. Джесс Крамер играл не на деньги.
спорт, но для того, чтобы выиграть. Зарплата сержанта была невелика, и мой сержант потратил много
часов на поиски золота, которое Джесс Крамер привёз с собой в форт.
 Мой сержант выиграл немного. Он оставил его себе и искал ещё. Они поссорились не только из-за Аниты. Женщина и золото порождают ненависть,
которая не умирает. Он рассказал мне не всё. Он мечтал о сыне, который продолжил бы
поиски. По крайней мере, я так думал. Я не знал, что он нашёл своё золото. Я
думал, что самородки, которые он тебе отдал, он выиграл в карты у Джесса Крамера.
Он сказал вам, что подобрал их. Мой сержант не лжёт. Поэтому я знаю, что
он нашёл золото, которое искал, и что, если вы подчинитесь ему, вы узнаете секрет, который он скрывал от меня.

— У него был сын, — пробормотал Роули, — и он бы гордился им, если бы знал о нём. Джонни, я не могу не думать о том, что Питер больше похож на
деда, чем мой отец.

Джонни Баффало задумался, уставившись в потолок.

«Это была любовь», — наконец тихо сказал он. «Мой сержант не любил мать твоего отца. Я видел по его глазам, когда он смотрел на неё, что он её не любит».
Его мысли были не с ней, а его сердце было далеко.

 Они долго лежали молча. Каждый думал, что другой спит, потому что тот лежал так неподвижно. Но внезапно Роули поднял здоровую руку и отодвинул
повязку, которая сползала ему на глаз. Это движение выдавало не столько протест против физического дискомфорта, сколько нетерпение разума, который тщетно ищет правильный ответ на загадку.

 Но Джонни Баффало не спал. Он лежал, уставившись в потолок, его рот был плотно
сжат, а вокруг него виднелись линии, которые природа рисует, чтобы показать, когда душа
усталый. Но в нём больше не было горечи, хотя и была боль.
 Впалые глаза светились ровно, как будто старик нашёл впереди свет,
где-то во мраке своего горя. Однажды его внимание привлёк тихий храп,
и он повернул голову и долго смотрел на молодое, без морщин лицо с повязкой,
натянутой по диагонали над ним. Для Роули Великого
Игра только началась; перед ним лежали ставки, которые он должен был выиграть или проиграть.
Старый индеец серьёзно размышлял о том, как будет проходить эта игра. Мудро?
 Храбро, — в этом он был уверен. Честно, — на это он надеялся.




 Глава двенадцатая

РОЛИ ИГРАЕТ В ИГРУ


Как мудро, как честно, как храбро он будет играть в Большую Игру, Роули
бессознательно показал в тот вечер, когда Питер остался наедине с ними двумя после того, как
Невада и её бабушка накормили их ужином и ушли. Питер заявил, что очень гордится своим хирургическим мастерством, и почти поддался на уговоры Роули встать утром, одеться и помочь позаботиться о Джонни Буффало. Но у Питера, в конце концов, была отцовская
решительность.

 «Я наложил пять швов на эту рану на твоей голове», — объяснил он.  «Квео использует
пули, способные сбить с ног слона. Я не уверен, что у тебя не проломлен череп. Ты
иногда говоришь довольно бестолково. (Это была первая шутка Питера с
ними.) “В любом случае, лучше подождать, пока мы не будем уверены”.

Роули смущенно рассмеялся и невольно бросил вопросительный
взгляд на Джонни Баффало.

“ Я бы хотел, чтобы ты запер дверь, дядя Питер, а потом принес мне мое пальто. У меня на уме кое-что другое, а не треснувший череп и расшитая шкура.

 — Теперь, чтобы прояснить ситуацию для тебя, дядя Питер, я должен сказать, что
Дедушка уехал отсюда, ожидая, что вернётся, — и я надеюсь, что ты рассказал своей матери о том, что произошло.

 Питер кивнул.

 «Ну, дедушка был беспомощен. Это сделало его гордым и озлобленным,
и он держался в стороне от людей. Но он был разочарован, потому что
мой отец был болен и не выносил ничего на свежем воздухе, и я никогда не встречался с ним
лицом к лицу и не говорил с ним ни слова до самой его смерти». Конечно, никто и не думал, что он поедет, — я не думаю, что он сам думал, или даже Джонни.

 — В любом случае, он послал за мной. И он сказал, что я — настоящий король, и что он ждал этого.
Он немного поговорил со мной и дал мне свой старый дневник и Библию, которую подарила ему мать. Он сказал мне, чтобы я читал Библию — в ней много всего, если читать внимательно. Это был наш последний разговор. Он умер ночью.

«Ну, я вот к чему веду: у дедушки был секрет — про шахту здесь, неподалёку. Он всё это описал в каком-то коде, который какое-то время заставлял меня
гадать вслепую. Я нашёл длинный список ссылок на Библию, понимаете,
— никому бы и в голову не пришло просматривать их все, если бы это не было
проповедник, может быть, и ему не нужно было бы этого делать. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что они что-то значат. Дедушка, как вы, должно быть, знаете, не был религиозным. Совсем наоборот. Так что суть дела заключалась в том, что эти отсылки выглядели чертовски сухими и невинными, и это было единственное, над чем я мог работать. Джонни ясно дал мне понять, что мне лучше работать над _чем-то_. Я попробовал расшифровать шифр По и просмотрел все ссылки. Я скажу, что, просто читая стих за стихом, согласно ссылкам, они
читайте быстро; убийства, кровопролитие, двоеженство и гнев Божий. И
названия, которые я не мог выговорить, племен, вышедших на тропу войны. Это было здорово
материал - нет.

“Но, в конце концов, я покопался в маленькой старой Библии, которую дедушка повсюду носил с собой
- и не читал, или книга лжец - и я получил это. Я хочу
прочитать его тебе: я нашёл его, записав слова и фразы во всех стихах, которые
отметил дедушка. Я прочту его так, как будто это
что-то совершенно новое, хотя это совсем не так:

 «Золото моё, больше, чем может пожелать сердце. Сын мой, если ты примешь моё
 слова и храни мои заповеди, и я дам тебе богатство и
изобилие, каких не было ни у одного из царей, бывших до тебя. Будь
мудр, поэтому наставляйся. Золота не счесть. Земля, на которую ты
пойдёшь, чтобы владеть ею, — это земля холмов и долин.

 «Сделай это, сын мой. Пройди через город, который у реки в
пустыне, и сделай многих богатыми. В центре его — паром, который стоит у берега реки. Возьмите с собой провизию в дорогу.
 Иди на север, в пустыню, к большой и высокой горе; кедровые деревья в изобилии растут на склонах этой высокой горы. В скалах есть тропа, которую не знает ни одна птица и которую не видел глаз стервятника. Поднимись на вершину горы. Перейди на другую сторону, на запад. На склоне холма очень большая куча камней, соединённая с сухим деревом. Забирайся в расщелины скал, на вершины острых камней, к краям ямы. Будь осторожен, она очень глубокая.
 сокрыто от глаз всех живущих. Проползи в середину его,
на восток, на двести сорок локтей. Ты найдёшь чистую реку. Не иди дальше. Там золото тяжелее песка; чистое золото на песке. И всё золото ты возьмёшь. Тогда ты будешь процветать, если будешь внимателен. Я знаю твою бедность, но ты богат.

 «Будь внимателен, сейчас». На склоне холма, на берегу реки в пустыне, соберутся и грифы. Вы найдёте того, кто мне враг. Его уста полны проклятий, под языком у него яд.
 зло и тщеславие. Будь бдителен — сердце отчаянно порочно.

 «Кто хранит свой рот на замке, тот хранит свою жизнь. Я полагаюсь на тебя. А теперь,
сын мой, да пребудет с тобой Господь и да сопутствует тебе успех».

 Роули сложил листок, поднял глаза под повязкой на дядю Питера
и бросил взгляд мимо него на непроницаемое лицо Джонни Буффало.

 «Вот что я вычитал из его Библии». Он хотел отдать его своему сыну. Он сам мне так сказал. Но он сказал, что мой отец не тот человек, который сможет что-то из этого извлечь, — и это было правдой. Когда он передал его мне, он... он не знал, что у него есть ещё один сын
кто _мог бы_ выполнить это условие. По праву оно принадлежит тебе. Он просто отдал его мне, потому что не знал никого другого. И всё, о чём я прошу, дядя Питер, — это чтобы ты позаботился о Джонни. Я сказал ему, что мы разделим всё пятьдесят на пятьдесят, и… — он протянул Питеру сложенную бумагу, — Джонни был верным другом дедушки все эти годы. Пятьдесят.
Только подумай об этом, дядя Питер. У дедушки не было ничего, кроме пенсии, и вот этого. Он не говорил об этом, но я знаю, что он рассчитывал, что я буду за ним присматривать
Джонни. Конечно, я так и сделаю. Я могу хорошо зарабатывать своим ремеслом. И я хочу сказать, дядя Питер, — добавил он по-мальчишески, — что я очень рад, что дедушка оставил кое-что своему сыну.

 Роули с облегчением вздохнул и, слегка улыбнувшись, посмотрел на Питера. Он не думал, что сделал что-то необычное. Питер был именно таким сыном, о котором дедушка Кинг мечтал все эти годы. Роули
предположил, что Питер тоже был обманут отцом, которому он поклонялся. Было очевидно, что если бы дедушка Кинг знал
Питер, он бы давно отправил его на поиски шахты. И хотя Питер
этого не сказал, Роули проницательно догадался, что Питер не слишком восхищался
Джессом Крамером, несмотря на то, что считал его своим отцом. Его
кошмарные мысли о том, что он каким-то образом обманул Питера, были раз и навсегда
изгнаны. Код был написан для сына Кинга, для конного. У сына он был. Больше ничего не нужно было говорить.

Питер открыл газету и медленно прочитал её, закусив
губу. Никто не мог сказать, о чём он думал. Он закончил читать
и медленно сложил газету, глядя на Роули из-под своих густых
бровей.

“Библия и ссылки все еще у вас?” спросил он.

“Да. В моем банковском сейфе в Сент-Луисе.

“Хм”. Питер намеренно скомкал бумагу, пошарил в кармане
в поисках спичек и так же намеренно поджег бумагу, переворачивая и наклоняя ее
пока ползучее пламя не стало обжигать ему пальцы. Он положил окурок на
пол, наклонился и посмотрел, как он чернеет, а затем наступил ногой на обугленные
осколки.

«Парень, ты берешь то, что тебе дают. Если я буду иметь на это право, я это подпишу».
— Прямо к тебе. Но никогда не упоминай об этом, — он указал на пепел на полу, — даже вполголоса. Твой дед — мой отец — был прав. Стервятники сидят здесь, у реки, и старый стервятник никогда не закрывает глаз. Пока ты здесь, забудь об этом. Вы оба.

 — Но это не моё. Это твоё, дядя Питер. Я не хочу этого — сейчас.

— Если это моё, то его никогда не найдут. Оно мне не нужно. Когда стервятники
слетятся и начнут клевать, пир будет достаточно большим даже для них. Но я предупреждаю
тебя, запомни. Никогда больше не говори об этом в этом лагере. — Он встал, глядя на
на Роули сильно, как дед, король взглянул на него в ту ночь. С
быстрые, импульсивные движения он наклонился и положил руку за Роули, нажав
это тепло. Он улыбнулся, и было в улыбке, которая сделала Роули рисовать
в нос резко.

“Если судьба сдала карты прямо ко мне ... я мог бы вас за _my_
сын!”

Он убрал руку, повернулся и вышел.




ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

«Колорадо»


Племя Крамера ужинало. В хижине у большого мескитового дерева слышался
звон ножей и вилок — ещё ножей.это больше, чем вилки, как можно догадаться -
глухой звон эмалированной посуды, высокие требовательные голоса голодных детей
больше индейцев, чем белых. Сквозь шум кормления было слышно, как пронзительная капризность
Тети Глэдис заглушала все остальные звуки, поскольку она
непрерывно увещевала своих детенышей. Ребенок монотонно плакал.
Кто-то пнул собаку, которая выскочила из открытой двери, истерично ки-и-икая.

В небольшой каменной землянке звон бокалов, серебряных тарелок и фарфора
подсказывал, что белая кровь держится в стороне от красной
Время ужина. В большой хижине, построенной для Невады, Роули только что закончил ужинать.
Он ел вместе с Джонни Буффало, тщательно заботясь о чувствах старика, хотя его и пригласили присоединиться к Питеру и Неваде за столом.

 Молодые кости срастались гораздо быстрее, чем старые.
 Роули заменили повязку на голове, которую удерживали на месте полоски пластыря. Его рука успокоилась, и боль сменилась тупой, ноющей
и невыносимым глубоким зудом в месте срастающейся кости и заживающей плоти. Джонни
Баффало, забинтованный и перевязанный, мог сидеть, опираясь на подушки, в большом кресле на крыльце.

Роули оставил его читать бесподобную «Апологию» Сократа, которую Питер одолжил ему в тот день, и отправился на прогулку, выбирая между собственным обществом и компанией Невады, за которым, казалось, всегда следовала по крайней мере половина племени Крамера, как за воздушным змеем. Роули с отвращением подумал, что до сих пор у него не было и пяти минут наедине с Невадой. Когда её бабушка не была занята
На переднем плане, на фоне сопящих, большеухих отпрысков тёти Глэдис,
Невада великодушно называла их «Маленькими Кувшинчиками». Роули так и не смог
решить, нравилось ли Неваде общество «Маленьких Кувшинчиков» во время их
редких прогулок к берегу реки или она одобряла строгую опеку со стороны
Анины, похожей на кувшин. Поведение Невады по отношению к её темнокожим
родственникам было беспристрастным и невозмутимо любезным. Действительно, Роули иногда подозревал,
что она намеренно позволяла им ходить за ней по пятам. Четверо любопытных детей и
Он подумал, что трёх собак можно было бы порекомендовать в качестве надёжного
компаньона для романтических прогулок.

 Механически он спустился прямо к реке, к тому месту, которое Невада всегда выбирала в качестве пункта назначения.  Там была плоская скала, на которой удобно было сидеть и любоваться видом на реку и холмы за ней.  По другую сторону от быстрого мутного ручья низинные земли, поросшие тополями, придавали картине освежающую нотку зелени.  Это были аризонские тополя, поскольку Колорадо образовывал разделительную линию. Далеко на юго-западе он увидел
холмы, ставшие привычными в Кингмане. Суровые, довольно неприветливые горы, какими они были вблизи,
но теперь они казались мягкими и манящими в голубом тумане
расстояния. Прямо вниз по реке он видел холм, с которого открывался вид на
Эльдорадо, этот «заброшенный город». Вверх по реке он не мог смотреть из-за
высоких гранитных скал, закрывавших обзор.

Поскольку природа, казалось, преграждала ему путь, Роули развернулся и бесцельно направился к барьеру. С левой рукой в лубке, которую он нёс на перевязи, он не мог особо карабкаться, но вскоре он на что-то наткнулся.
на хорошо заметной тропе, ведущей среди валунов прямо под краем котловины. Тропа вела вверх по каньону, и Роули последовал за ней, не особо интересуясь, куда она ведёт, — просто ради прогулки. Возможно, если бы он задумался, то понял бы, что странная тропа всегда манила его. В любом случае, он шёл по тропе.

Теперь река была полностью скрыта от него, хотя он слышал, как она
шумит, перекатываясь через валуны в каньоне и торопясь вперёд, словно
негодование придало ему сил. Тропа шла дальше, выискивая самые удобные места, чтобы
пробраться сквозь зазубренные скалы, и всё ближе и ближе подбираясь к реке,
шум которой становился всё отчётливее по мере того, как он приближался к ней.

 Через расщелину в огромной стене, такую узкую, что она была почти как трещина,
тропа внезапно вывела его на узкую полку, нависавшую над рекой.
 Грубые ступени, высеченные в скале, спускались по склону. Он услышал, как вода
волнуется над чем-то невидимым на дне, и начал спускаться, опираясь правой рукой о гранитную стену. Ему было любопытно.
озадачен. Ни Питер, ни Невада не упоминали о какой-либо возможности добраться до
кромки воды в каньоне.

Он оказался в крошечной бухточке, образовавшейся, когда какое-то первобытное
потрясение раскололо гранитную стену у основания, выбросив ее снаружи в реку
. Это была не более чем широкая трещина, но она хорошо служила своей цели.
Небольшая скальная площадка полностью заполнила прибрежный конец щели. Верхом
На спокойной воде небольшой якорной стоянки тихо покачивался приземистый, мощный на вид катер.
Он стоял носом к причалу, закреплённый там тяжёлой цепью.

На создание этой пристани и ведущих к ней ступеней было потрачено много труда. Его наметанный глаз видел, что внутренняя часть скалистого мыса была искусно разрушена таким образом, что огромные фрагменты образовали наиболее естественный волнорез, превратив бурлящую воду в спокойное течение. Если Крамерам нужна была секретная пристань на реке, то эта идеально подходила для их целей.

Но у Крамеров была ещё одна пристань, прямо напротив плоской скалы на краю
котловины. К этой пристани тоже была привязана лодка, самая обычная.
Катер был достаточно прочным, чтобы легко противостоять сильному речному
течению. Именно этот катер был в ремонте, так что поездка в
Нидлз была признана невозможной. Конечно, этот катер тоже мог быть
неисправен, но Роули так не думал. Остановившись и заглянув в
мотор, он решил, что тот действительно в очень хорошем рабочем
состоянии, и по некоторым едва заметным признакам предположил, что им
пользовались совсем недавно.
Он не знал, кто это сделал, хотя теперь вспомнил, что это был Молодой Джесс.
Он был не так молод, как казалось, поскольку ему было далеко за сорок, и в последнее время его не было видно среди членов семьи.

 Он увидел всё, что нужно было увидеть, и вернулся по каменной лестнице.  Это не имело значения, даже если у Крамеров была дюжина тайных причалов на реке.  Тем не менее Роули был откровенно озадачен.  Он думал, что догадывается, почему его дядя Питер не хотел везти их в Нидлс на этой большой лодке. Если он действительно хотел сохранить эту лодку в тайне, то вряд ли стал бы спускать её на берег рядом с маленькой, повреждённой лодкой.
Роули и Джонни могли вернуться в какой-то момент и спросить о втором катере, увидев только один у другой пристани.

 Кто-то, должно быть, хочет иметь абсолютную свободу приходить и уходить по реке незамеченным, решил он.  Если бы меньший катер невинно покачивался в водовороте у нижней пристани, то казалось бы, что Крамеры дома или гуляют в холмах, в то время как один или двое из них могли бы отсутствовать в этом катере. Это было очень просто — и в то же время очень загадочно. Приземление на скалу
Причал был построен так, чтобы можно было безопасно пришвартоваться как при высоком, так и при низком уровне воды, что убедительно доказывало, что это был круглогодичный причал.

 Наверху он замешкался, не зная, вернуться ли ему в дом или пойти дальше по тропе в каньон.  Он пошёл по неизвестной тропе, которая, как ни странно, была хорошо протоптана для тропы, которая, по-видимому, вела прямо в противоположную сторону от любого логичного места назначения.  Он не прошёл и нескольких шагов, как наткнулся на ровное место, где была свалка. Рядом с ним чернел вход в туннель,
уходивший в скалу, возвышавшуюся на сотню футов над его головой. Он остановился.
поражен таким неожиданным окончанием тропы. Твердая гранитная поверхность
не давала никаких указаний на наличие какого-либо минерала. Следовательно, не было никакой
логической причины для всех этих свидетельств разработки.

Этика профессии не позволяет ему бродят под землей без
пригласили. Он как только открыть незапертую дверь и пройти шпионаж через человека
дом и личные вещи. По размеру отвалов он понял, что выработки
простирались под землёй на некоторое расстояние, а по виду породы
Он знал, что любая надежда на добычу полезных ископаемых, скорее всего, останется несбыточной. Инстинктивно он то тут, то там поднимал камешек, смотрел на него и бросал в сторону. Если они приближались к месторождению, подумал он, то у Крамеров, должно быть, очень острый глаз на поверхностные признаки. Умение с первого взгляда определять минеральные образования было частью его профессии,
и он не видел абсолютно ничего, что заставило бы его посоветовать кому-либо поднять лопату с грязью.

 Он повернул назад.  Зарево заката окрашивало реку в пурпурный цвет, и он не стал
не хочу быть слишком долго вдали от Джонни Баффало. Он дошел до поворота тропы.
там, где выступала скала и нависала над рекой, - и там он остановился.
как вкопанный.

Взгромоздившись на острие скалы, как стервятник, которого назвал его дед
Старый Джесс Кремер наклонился и посмотрел вниз, на стремительные воды, на целых
шестьсот футов под ним. Расстояние между ними было в основном вопросом высоты
, потому что старине Джессу пришлось значительно подняться, чтобы достичь этой конкретной точки
. Глядя на него, Роули заметил некое странное сходство
к этой хищной птице. В нем было что-то зловещее, когда он сидел там.
что-то хищное и целеустремленное. Это было так, как если бы он намеревался захватить реку
и вырвать у нее то, чего жаждала его жадность. Пока он смотрел,,
Старый Джесс вытянул руку и погрозил кулаком ревущему потоку.

Райли отвернулась. Что-то в нем возмутилось при виде, хоть даже в
сам он не смог бы объяснить почему. Когда его взгляд упал со Старой Джесс на
тропинку, там стоял Питер и переводил взгляд с одного на другого. Питер
лицо было суровым, в глазах холодное неодобрение. Роули показалось, что он
намеренно загораживает тропу.

“Я вижу, вы проделали там довольно большую опытно-конструкторскую работу”, - заметил Роули.
чтобы скрыть смутное замешательство.

“Да. Довольно много. Вы заходили?”

Роули улыбнулся тому, что показалось ему ненужным вопросом. “Конечно, нет. Я никогда не спускаюсь под землю, если меня об этом не просят».

 Ему показалось, что он увидел облегчение в глазах дяди Питера.

 «Ну, я никогда не видел в этом особого веселья. Для меня это просто работа». Он
обернулся и, казалось, ждал одобрения Роули. «Если вы хотите посмотреть»,
Питер сухо заметил: «Вам стоит спуститься туда, где река поворачивает на восток,
ниже по течению от того места, где мы живём. Отсюда можно долго смотреть прямо вверх по каньону. Здесь слишком неровные скалы, чтобы можно было что-то разглядеть; в каньоне есть выступ, который мешает обзору».

«На пристани перед домом лучше, чем здесь»,
 — небрежно согласился Роули. — Теперь я понимаю, почему Невада всегда направляется прямо к этой
большой плоской скале.

 Он поймал быстрый вопросительный взгляд дяди Питера и без
всяких сомнений понял, что большая лодка, высеченная в скале лестница и туннель в
На утёсе были вещи, о которых он не должен был знать. Но причину этой секретности он не мог угадать.




 ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

КРИКИ ВАЛТИРА


Громкий рык заставил их резко обернуться к утёсу. На них, размахивая кулаками в бессильной ярости, надвигался старый Джесс
Крамер, словно стервятник, борющийся за свою добычу. Роули видел старика на
небольшом расстоянии, но никогда раньше не стоял с ним лицом к лицу. Сейчас он
с радостью бы пропустил эту встречу. Старый Джесс вытянул свою длинную шею
Он повернулся к нему, и его тусклые серо-голубые глаза наполнились злобой. Но он обратился к Питеру — скорее, закричал на него.

«Я же говорил, что до этого дойдет, не так ли? Ты бы взял их к себе, приласкал бы их,
и обращался бы с ними лучше, чем со своими родными! Ты так много о них думал, что тебе пришлось пойти
и показать им, что мы делаем и почему!» Когда мы закончим и загоним эту чёртову реку обратно в русло, ты будешь умолять их на коленях спуститься вниз и выковыривать золото, пока они не сотрут пальцы до костей!

 «Ради чего я трудился, работал и копил все эти годы? Ради этого?»
ты позволишь ему раздать золото, когда мы его получим? Вот для чего я тебя растил? Возьми первого же чужака, который будет шнырять по округе, и
приведи его сюда, к нашей плотине! Ты!..

 Роули думал, что шахтёры, с которыми он иногда работал, умеют ругаться, но он
стоял с открытым ртом, слушая яростные проклятия этого седобородого старика.
Он посмотрел на Питера, удивляясь, как человек с королевской кровью мог
все эти годы терпеть мерзкий язык своего воображаемого отца. Питер стоял с
каменным лицом, его глаза были ужасно синими и жёсткими, и он бесстрастно слушал.
вспышка бешенства.

“А теперь достаточно. Заткнись и послушай меня!”

Это было все равно, что щелкнуть кнутом перед мордой рычащего льва. Старина Джесс
остановился только для того, чтобы набрать в легкие свежего воздуха и продолжить путь. Он
уставился на Питера, ослабевшего и съежившегося. Огонь, вспыхнувший в его глазах,
так же внезапно погас. Он посмотрел на реку, потом на Роули, и его взгляд
ускользнул от них обоих.

 «Зачем тебе понадобилось отдавать ему всё это?» — почти всхлипнул он.  «Теперь
он захочет получить долю, а там может быть не больше пяти-шести миллионов».
чёртово речное русло! И ты, Питер, не хуже меня знаешь, что наша плотина может не выдержать следующего половодья. Возможно, у нас будет не так много месяцев на работу. Я... я хочу поговорить с тобой, Питер. Я... я хочу поговорить с тобой, вот и всё. Думаю, ты, наверное, знаешь, что задумал, но...

 — Заткнись! Питер снова щёлкнул словесным кнутом. Его взгляд на мгновение метнулся в сторону
Роули. «То, что было обнародовано, ты сделал сам, отец». (Роули подумал, что
Питер запнулся на последнем слове.) «Я никогда не проговаривался о нашем
плане. Раб? Ради чего я трудился все эти годы? Думаешь, я
Разве мы не пережили всё, кроме бесчестья, ради миллионов, которые мы планируем
получить? А Невада — что насчёт _неё_? Разве она не работала как мужчина и не
усердствовала в учёбе, чтобы тоже помочь? Это ты, развязав язык и неся чушь, как дурак, выдал секрет. _Ты_ это сделал. Этот человек ничего не знал и не подозревал, пока вы не проговорились,
обвинив меня в том, что я всё рассказал!

 Старик с тревогой переводил взгляд с одного на другого. Питер пристально смотрел на него. Роули, украдкой взглянув на его лицо, подумал, что теперь он знает
каким человеком был его дедушка Кинг в свои старые боевые годы.

«Теперь он должен знать». Голос Питера ослабил напряжение. Как будто он
внезапно решил принять ситуацию и извлечь из неё максимум пользы. «Думаю, ему можно доверять. Ему _придётся_ доверять после твоего
болтовни».

Старый Джесс хищно посмотрел на Роули, и его борода расплылась в зловещей улыбке.

 «Ты большой человек, Питер, и до края всего несколько шагов!» Он наклонил голову в сторону реки. Его невозможно было не понять.
смысл. Но он добавил фразу, чтобы закрепить эффект: «Она никогда не отдаёт тело —
Колорадо не отдаёт!»

 Усмешка Питера была убийственной. Старик снова съежился, и его
глаза забегали, как у загнанной в угол крысы.

 «Я запомню это, если ты снова откроешь рот. Я силён, а река
никогда не отдаёт мертвеца. Ты запомнишь это, да?» Питер настаивал
угрожающе.

“Он не получит ничего из моей доли”, - взвизгнул старый Джесс, его голос надломился
от гнева и страха. “ Это была моя идея еще до твоего рождения, Питер. Ты не должен
не обкрадывай меня на старости лет — не смей! Я буду первым, кто заберёт золото, — это понятно, раз уж ты достаточно взрослый, чтобы говорить. И лучше бы ему никому об этом не рассказывать! Я убью его, если он это сделает, — запомни, Питер! Я убью любого, кто встанет у меня на пути к тем миллионам, за которыми я следил все эти долгие годы, собирая золото, унцию за унцией, пока у меня не будет достаточно, чтобы сделать это! Миллион долларов — но я получу тысячу долларов за один.
 Запомни мои слова: я убью любого, кто попытается вмешаться. Это моё, всё до последнего кусочка!

— В таком случае, — презрительно сказал Питер, — можешь идти и забрать его.

 — Всё, кроме твоей доли, Питер, моё. Твоё, Юного Джесса и Невады. Этому парню лучше не думать…

 — Он думает только о том, что ты дурак, — резко сказал ему Питер. — Тогда оставайся и охраняй своё золото. Оно может уплыть! Он мотнул головой в сторону дома.
Роули последовал его сигналу и пошёл впереди по тропе, размышляя о
случившемся.

«Похоже, я тебя отпугиваю», — заметил Питер через некоторое время. «Но я просто
придерживаюсь сзади. Старина Джесс не в себе. Я тебе всё расскажу».
теперь он так много рассказал. Я и сам подумывал об этом, если бы смог уговорить его и
Юного Джесса согласиться. Ты горный инженер. Я хотел узнать твоё мнение
и получить совет. Наверное, это не по твоей части, но техническая подготовка помогает. У меня
самой её никогда не было. Старый Джесс — настоящий рабовладелец, это точно. А теперь он
почти сумасшедший, и я бы не хотела уходить и оставлять его с женщинами. Если
появляется незнакомец и вызывает у него подозрения, то невозможно предсказать, что
может произойти».

«Мне кажется, все его разговоры довольно дикие», — через минуту ответил Роули.
— Я легко могу поверить, что старик сумасшедший. Я никак не могу понять, в чём дело.
Миллионы золота — и всё такое. Дядя Питер, ты просто водил его за нос, потому что он сумасшедший?

 Питер странно рассмеялся. — Я не удивлён, что ты так думаешь, — сказал он. — Сядь сюда, и я всё тебе расскажу.

 Они добрались до плоской скалы. Крики детей,
лай собак и плач младенца слились для них в один неразличимый хор, доносившийся из другой части маленькой квартиры. В сгущающихся сумерках их никто не заметил бы и не прервал.

— Давным-давно, ещё до моего рождения, — начал Питер, — у Джесса были здесь права на добычу полезных ископаемых.
 Он занимался россыпным золотом, и, думаю, у него неплохо получалось. Он рыбачил здесь, у реки, и однажды ему в голову пришла идея, которая с тех пор не давала ему покоя.
Эта идея, парень, управляла нами, гоняла нас, как собак.
 Это была большая идея — единственная большая идея, которая у него когда-либо была, насколько я знаю.

«Старина Джесс задумался о том, сколько золота, должно быть, лежит на дне реки,
пронесённое сквозь все века, через Колорадо, даже через
Вайоминг, где берут начало его основные притоки. Когда ты думаешь об этом, это
захватывает тебя. И чем больше ты думаешь, тем сильнее это тебя держит. Он думал о том, каким
богатым и могущественным он был бы, если бы только мог добраться до того золота
там. Но ты видишь, что старая река хранит то, что у неё есть. А во время половодья...

— Ну, вскоре он начал думать, как добраться до этого золота. И ему пришла в голову идея построить здесь, в каньоне, плотину и отвести воду. Не думаю, что он кому-то об этом рассказывал, но он как бы
спросили в себя и решил наконец, что это будет стоить много денег. А
млн. долларов, мы сделали это в первом приближении. Поэтому он начал копить свое золото,
вместо того, чтобы играть в азартные игры и кутить с ним в Эльдорадо и форте.
Если уж на то пошло, я считаю, что старик всегда был алчным
индивидуалистом. Такова его натура - я видел, как это демонстрировалось всю мою жизнь.

— Сейчас мы все живём довольно прилично, сынок. Но пока я не стал достаточно взрослым, чтобы
хоть как-то проявить себя, он почти морил нас голодом, так сильно ему хотелось
накопить этот миллион. Даже сейчас мне приходится время от времени ссориться с ним из-за
деньги, которые идут на проживание. Но он может себе это позволить. У него есть свой
миллион и еще немного.

“ _ Что?_”

“Он берег каждую крупинку, которую мог наскрести, в течение пятидесяти лет,
Роули. И это хорошее заявление - скорее, группа заявлений. Никому в стране
и в голову не приходило, что мы здесь не просто зарабатываем на жизнь. Когда-нибудь,
когда твоя рука заживёт, я тебе покажу. Да, у него есть свой миллион.

 «Уже давно — несколько лет — мы готовимся к строительству плотины.
 Тот туннель, который ты видел, — часть этой работы. Когда тебе станет лучше, я бы хотел показать тебе
Вы можете ознакомиться с нашей работой и посмотреть, что мы сделали и что планируем сделать.
 Может быть, вы дадите нам какой-нибудь совет. Нам пришлось полагаться на собственную смекалку, потому что по самой сути вещей мы не можем консультироваться с экспертами. Мы не единственные стервятники в мире, — цинично сказал он. Страна была бы черной от них. И когда все будет сказано и сделано, мы будем первыми. Да вы только посмотрите на Эл
Дорадо! Люди сидели там и кляли свою судьбу — и смотрели прямо на
самый богатый золотой рудник в мире! Этот каньон был здесь, всё было здесь,
они были готовы приступить к работе и добыть золото, как это собираемся сделать мы. Но
никто об этом не подумал. Овцы — вот кто такие люди. Ни один из тысячи не
задумывается о чём-то, выходящем за рамки проторенной дорожки. Никто не
перекрывал реку, чтобы добыть золото; у них не было прецедента, за которым можно было бы
последовать, не было вожака, который указал бы им путь. Поэтому никто и не
думал о возможности сделать это. Должен сказать, что старина Джесс
поднялся на дыбы, когда ему в голову пришла эта идея. Его
скупость и сосредоточенность на этой мысли все эти годы не давали ему покоя
Он бы убил любого, кто, как ему казалось, стоял у него на пути. Он
зашёл слишком далеко — он слишком долго жил в этом воздушном замке. Но, боже мой,
подумай, какой замок он построил!» Голос Питера дрожал от волнения. Здесь,
как и в случае со Старой Джесс, раскрылась мечта всей его жизни.

«Да, это грандиозный план», — осторожно признал Роули. “ Боюсь, это
не сработает, дядя Питер. Почему-то это кажется невыполнимым.

“ Почему бы и нет? В голосе Питера послышался вызов. “ Просто потому, что ты не подумал о
осуществимости этого. Никто об этом не подумал. Ну, ты такой же, как все остальные, сынок. Ты
Вы не можете мыслить конструктивно. У вас должен быть прецедент, за который можно ухватиться одной рукой, прежде чем вы погрузитесь в океан неизведанных достижений. Пятьдесят лет назад вас бы заперли в сумасшедшем доме, если бы вы заявили, что можно телеграфировать без проводов. Как был изобретён первый телефон? И история говорит нам, что большая часть религиозных людей заявляла, что анестезия противоречит воле Бога, который хотел, чтобы люди страдали.

— Когда я покажу тебе каньон, вот здесь, и объясню, что мы собираемся делать
— Вам придётся признать, что это очень просто. И всё! Именно эта простота не позволяла людям понять это. — Он презрительно рассмеялся.
 — Сколько шума они поднимают из-за строительства плотины! У них должна быть поддержка правительства и политических кругов, и они должны годами возиться с сотнями людей, строя плотину из скальной породы, цемента и камня! Подождите, пока я не покажу вам, что мы собираемся делать! Самая простая вещь на свете — ведь мы
не хотим строить каналы для орошения, а хотим добраться только до реки внизу. Даже
если бы мы захотели отвести воду, а не просто сдерживать её, мы могли бы
построить наши каналы точно так же, не торопясь.

«Но там повсюду пустыня, сверху и снизу. Я уже выкупил все земли, которые могут быть затоплены, когда _мы построим нашу плотину_». Питер снова торжествующе рассмеялся. «Я позабочусь о том, чтобы вступить во владение до того, как мы будем готовы отвести воду».

«Разрешит ли это правительство?» Роули был встревожен. Аргументы Питера настолько
захватили его, что он начал _бояться_, что правительство может возразить.

Питер презрительно фыркнул. «Дайте нам возможность выгрести золото из русла реки
внизу, и мы заплатим любой штраф или компенсацию, которые правительство
сочтёт нужным наложить», — возразил он. «Но почему оно должно возражать? Мы избавим
людей внизу от многих проблем и потерь из-за половодья.
  Они требовали защиты от наводнений с тех пор, как начали заселять Имперскую долину. Плотины, которые у них есть, не решают проблему. Рано или поздно
правительство или кто-то ещё должны будут построить плотину на этой реке.
Они будут очень благодарны, я бы сказал, если мы сделаем это за свой счёт,
пока они будут об этом говорить.

 «Тогда, если они захотят, они могут заплатить нам за наши хлопоты и строить
свои каналы, или электростанции, или что угодно. Всё, что нам нужно, — это золото,
которое вымывалось в течение нескольких тысяч лет». Он поднял руку и
указал вниз, где смутно виднелась река, бурлящая и рокочущая в своём каменистом русле.

— Видишь, какой здесь каменистый грунт? Представь себе, какую идеальную ловушку для золота
создаёт каждый валун! А там есть золото! Ты ведь этого не отрицаешь, правда?

— Ну, нет. Я не могу отрицать весьма вероятное наличие золота в значительном
количестве. Поскольку это был скорее профессиональный вопрос, Роули инстинктивно
в своём ответе склонился к консерватизму.

«Что ж, это наша цель. Мы считаем, что строительство плотины того стоит. Возможно, другие люди захотят воспользоваться нашей плотиной, когда увидят её. В таком случае мы должны получить обратно хотя бы те деньги, которые
мы собираемся в это вложить. Мы будем знать это с точностью до доллара. У Невады есть
образование и подготовка, которых нет у остальных, и он может сказать нам об этом в любую минуту.
заметьте, во сколько нам обходится эта работа. Это её работа. И старый Джесс подписал контракт с нами тремя. Во-первых, это была его идея, и месторождения, на которых добывается золото для выполнения этой работы, принадлежат ему — большинство из них. Он получает половину всего золота, которое мы добываем. Мы возмещаем из нашей доли половину расходов на строительство плотины, а остальное делим между собой поровну. Другими словами — полагаю, я неудачно выразился, — он забирает половину чистой прибыли,
а мы делим между собой вторую половину. И поскольку мы наследуем после его смерти, мы
все устраивает.” Он встал и улыбнулся Роули в полумраке из
ранний вечер.

“Так что ты видишь, сынок, почему мне не понадобится ничего из того золота, которое вы с индейцем ищете"
. Я рассчитываю сам неплохо устроиться в ближайшее время ”.




ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

СТРАНА ВЕЛИКОЛЕПНЫХ ГРЕЗ


Несколько дней Роули наблюдал за мощью бушующей реки Колорадо и удивлялся безрассудству людей, которые спокойно планировали остановить её стремительное течение, направленное к морю. Это была прекрасная мечта, вынужден был признать он; мечта, достойная лучшего человека, чем старый Джесс Крамер. Но у каждого человека должно быть своё представление о великих делах
в течение его жизни, иначе ему не хватило бы искры бессмертия. Он может исказить
видение до самых низменных глубин, но в каждой жизни дается одна мечта, один проблеск
в царство прекрасных возможностей. Итак, Джессу Кремеру приснился его
сон, он увидел свое видение и отодвинул занавес, чтобы другие
могли видеть.

В дни своей беспомощности Роули было интересно наблюдать за реакцией
этого сна на разнообразную природу, обитавшую в бассейне. Старина Джесс
Крамер превратился в стервятника в человеческом обличье, вся его душа была порабощена
жадность, порождённая его собственным видением. Роули мог смотреть на реку и представлять себе Старого Джесса в её илистом русле, среди песчаных отмелей, камней и
зарослей, лихорадочно роющегося в гравии и камнях в поисках золота, которого жаждала его ненасытная душа. Он представлял себе, как Старый Джесс злорадствует над своим золотом,
взвешивает его в руках, глупо таращится, не имея ума, чтобы отдать его за те удовольствия, которыми ещё могла наслаждаться его прожитая жизнь.

Юный Джесс тоже свел это великолепное видение к своему скудному
пониманию. Юный Джесс, низкорослый и угрюмый, хотел бы бросить золото
обеими руками в объятия грубых удовольствий. Молодой Джесс был
игроком по натуре, понял Роули. Его ни в коем случае нельзя было отпускать в город,
потому что его пришлось бы вытаскивать оттуда в пьяном беспамятстве, с пустыми карманами,
с подорванным кредитом, с душой, запятнанной пороком. У молодого Джесса были «загулы»;
Роули узнал об этом от Глэдис. Поэтому молодого Джесса держали на коротком поводке
семейной опеки.

— Когда мы закончим уборку, — поделилась Глэдис, сидя на скамейке на крытом крыльце.
Её ребёнок во сне вяло сосал грудь. — Джесс должна
отдай мне половину своей доли, как только он её получит. Я прослежу, чтобы Питер
сделал это, иначе мы снова разоримся в мгновение ока. Я спрячу деньги там, где он не сможет их достать, чтобы сыграть, вот увидишь! А он бегает за женщинами — это, конечно, приносит деньги! Но, думаю, нас будет двое, вот так! — хихикнула она. «Я ещё не так стар, чтобы не нагнать на себя страху — дайте мне
приличную одежду и чёрт с ним. Я еду в Солт-Лейк-Сити, и я собираюсь
купить самую большую машину, которая есть на рынке. У моих родителей есть машина, до
Иглы...»

Анита,--Роули был долго в обучении, что было ярким Аниты, в частности
видение. Однажды он спросил ее напрямую, поскольку он не может привести ее говорить
о своих ожиданиях в общем порядке. И сразу же он почувствовал себя униженным и
пристыженным.

Анита бесстрастно посмотрела на него, повернулась всем своим огромным телом и уставилась вниз, на
реку, быстро бегущую под лучами полуденного солнца. Она поднесла руку к глазам и
уставилась на него из-под своей плоской коричневой ладони.

«Голь — если она может вернуть мне то, что я люблю, — то, что я давно потеряла, — пробормотала она. — Голь — она не может купить молодое тело, красивое лицо, голос
пой, как птичка. Гол, не отдавай мою девочку — моддер из Невады. Пф-ф! — Она презрительно сплюнула в реку. — Что мне за дело до гола?

 Невада, — для неё эта мечта была поистине великолепным видением. Для неё это было
достижение — успех — открытая дверь, через которую она могла пройти в
великолепное будущее. Невада, когда её спросили, призналась, что любит красивые вещи.
— А ещё в мире так много людей, которым нужна помощь!

Роули кивнула. — Я знаю. Я это чувствовала.

 — И если есть золото, которое можно отдать, чтобы им помочь, я думаю, что это
— Нехорошо не использовать каждую унцию энергии, которой мы обладаем, чтобы получить это, чтобы мы могли это использовать, — заявила она с большим энтузиазмом, чем Роули когда-либо видел в ней.
— Если за что-то борются просто ради собственного удовольствия, то за это нужно бороться в интересах добра. Я нашла дом для… ну, почти для всех, кто в нём нуждался. И я хочу путешествовать, Пятая кузина! Я не собираюсь тратить больше
двух-трёх миллионов, только на себя. Боюсь, что могу стать безрассудным и
расточительным. Так что я оставлю себе не больше трёх миллионов.
личные нужды. Остальное я раздам.”После чего она рассмеялась над ним.

“Ты же не рассчитываешь на самом деле стать леди-миллиардершей?” Невада посерьезнел. “Это такая
большая, необузданная земля”, - мечтала она вслух, устремив свои юные глаза на реку, как и
Глаза Аниты. “Если ты не видишь великолепных снов, тебе почему-то кажется, что ты
слишком мал для пустыни. Это страна великолепных видений, Пятая Кузина. Неважно, сбудутся они или нет. Они как закаты и рассветы. Они
живут, умирают и снова живут, снова и снова — вечно. Она подняла руку.
Она подняла загорелую округлую руку и указала на плывущую, туманно-голубую линию горизонта.


«Вот что я имею в виду, — сказала она. — Разве можно смотреть на это и думать о мелочах? Да у каждого старого старателя, который следует за осликом по тропе в пустыне, есть свои
мечты. Смутные дали обещают ему исполнение желаний. Иначе зачем бы он продолжал идти? Он миллионер — в своих мечтах. Следующий овраг может изменить его представление о реальности. Подумайте, как испанцы представляли себе эту самую реку так же давно, как Вашингтон молился о ботинках в Вэлли-Фордж! Что привело их сюда?
не их, а их прекрасные мечты — их представления о том, что ждёт их за следующим холмом?»

 Её взгляд упал на реку. Как и все остальные взрослые члены семьи Крамер,
она смотрела на бурлящую воду и видела — не потерянную молодость и потерянную любовь, как Анита, а прекрасное будущее, которое будет принадлежать ей, когда
река отдаст своё накопленное золото. Она улыбнулась и забыла, что хотела сказать. Её видение
очаровывало её.

Мечта Питера была очень похожа на мечту Невады. Питер, как знал Роули, ликовал от
самого факта достижения; от конструктивного мышления, которое вывело его за пределы проторенной дорожки.
Питер задумался и смело погрузился в мир невероятных возможностей.
Покорение реки, которая называла себя неукротимой, значило для Питера больше, чем для
Невады. Золото стало бы его заслуженной наградой за то, что он осмелился совершить
невероятное.

Питер также жаждал освободиться от мелочных забот своей уединённой жизни.
Питер отправился бы в плавание вокруг света, чтобы узнать о других землях и других народах
и о проблемах, которые судьба поставила перед ними. Пётр был готов пожертвовать
частью своего золота на благо своих собратьев, но он и не мечтал о
то же самое, что и Невада. Строительство плотины, добыча золота,
великолепные опасности, связанные с этим предприятием, — всё это зажигало
голубые, как индиго, глаза Питера пламенем энтузиазма.

 Так что даже племя Крамера мечтало, каждый в меру своих душевных качеств. И Роули знал, почему его дядя Питер остался и работал плечом к плечу с людьми, чьё полуродство унижало и озлобляло его. Он знал, почему Невада решила остаться здесь, в окружении,
которое казалось нелепо неподходящим, дисгармоничным. Индейцы и белые, они держались по-разному.
формы, то же видение. В них было что-то прекрасное, что-то великолепное.
они даже осмеливались мечтать.




ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

РОУЛИ ИССЛЕДУЕТ


Пришло время, когда Роули почувствовал себя достаточно способным для работы; и это расследование
дикой, невероятной схемы Кремеров должно было стать работой, в которой все способности
инженера были бы начеку для своих клиентов. Ради других он бы не стал
предпринимать то, что задумал. Он бы сказал им, более или менее вежливо, но всё же твёрдо, что это не его дело.
что он не может взять на себя такую ответственность. Но ради своего дяди Питера и ради
Невады он сделает всё, что в его силах.

 Старый Джесс и Молодой Джесс по-прежнему смотрели на него с подозрением, но
не сказали ни слова, когда однажды утром он отправился с Питером проверять их
работу. Они угрюмо шли по тропе, готовые, как подумал Роули, развернуться при малейшем признаке предательства и столкнуть его с обрыва — если бы они могли, — как наивно предположил старый Джесс.

 Питер привёл его обратно к туннелю и ввёл в него.  Он был меньше, чем
Обычный шахтный туннель, и в пятидесяти футах от входа два поперечных штрека шли параллельно склону на протяжении пятидесяти футов в каждом направлении. Роули видел, что в твёрдой породе, работая с помощью ручных буров, они проделали эти раскопки ценой бесконечных усилий. Не было ни машины, ни рельсов для вывоза грязи, которую вывозили на тачке. В
стене туннеля на глубине пятидесяти футов была пробита штольня, от которой
отходили ещё две, по-видимому, прямо под верхними.

Роули видел всё это, спускаясь по верёвке в ведёрке, потому что у него была только одна
рабочая рука. С дядей Питером у лебёдки он чувствовал себя в полной
безопасности, хотя и отказался бы спускаться с кем-то другим, настолько велико было его недоверие к Крамерам, отцу и сыну.

 Когда он вернулся, Питер провёл его по вырубленной в скале лестнице
к большой шлюпке.

«Это то, о чём мы не хотим, чтобы мир узнал», — заметил он. «Из
Нельсона мы везём припасы, которые понадобились бы любой обычной шахтёрской семье — если
они просто зарабатывали на жизнь, занимаясь своими делами. Вы видели, как мы это делаем — с помощью ослов. Пятнадцать лет назад мы начали работать над этой лестницей и площадкой. Это была долгая и тяжёлая работа. Но я знал, что нам понадобится какой-то тайный способ доставлять припасы и материалы для плотины. Теперь мы можем спуститься в Нидлс, погрузить всё на лодку и вернуться, и никто из местных об этом не узнает. Раннее утро, только-только рассвело, — вот время, которое я выбираю для пробежки здесь. На дальнем берегу реки нет ни одного Эльдорадо
старатели будут склонны замечать; и если они сделали, они бы подумали, что я был на
мой путь дальше на север. Теперь, я собираюсь взять вас через каньон”.

Выбравшись на берег и борясь с течением, Роули сразу понял, почему
Колорадо не считалась судоходной рекой. Собственно говоря, в каньоне
не было порогов. Но сдерживаемый объём воды хлынул вперёд, как на
величественной мельничной гонке, и только мастерство Питера и мощь мотора
позволили им пересечь каньон.

Здесь небольшой водоворот с проломом в отвесной гранитной стене
посадка. Питер надежно привязал катер и повел его вверх по крутой тропе от
кромки воды к естественному выступу, где был проложен еще один туннель с поперечными прорезями
. Насколько позволяли очертания скал, разработки здесь
были идентичны разработкам на родном берегу, за исключением того, что они не были
закончены. Они только что завершили добычу.

“Мы не можем работать здесь, за исключением благоприятных погодных условий и течения реки”,
Объяснил Питер. — И старый Джесс держал нас на золотых приисках, пока мы не взбунтовались.
 Он так крепко вбил себе эту идею в голову, что не отступал.
когда у него был свой миллион. Он, похоже, думал, что несколько месяцев работы положат конец
дамбе, и оторвать его от добычи золота было практически невозможно.
Когда мы, наконец, забастовали и отказались ввести еще одну смену в шахте, он
уступил. Теперь он горит желанием довести дело до конца. Он будет сидеть и смотреть
реки на час, так как ты видел его в ту ночь он сошел на нас.
Полагаю, он то хвастается, то дуется по очереди. Он не понимает, какая это работа —
выдувать в каньон столько камней, чтобы перекрыть реку.

 — Интересно, понимаешь ли ты сам! — лаконично заметил Роули и пошёл вперёд.
— Я хочу немного изучить эти скалы снаружи. Я уже насмотрелся на ваши подземные работы.

 Он провёл два часа, сидя сначала на одной выступающей скале, а затем на другой, изучая скалы и делая схематические наброски и заметки. Конечно, это была прекрасная мечта, но, по его мнению, почти неосуществимая.

В тот вечер, после ужина, он передал Питеру, что готов поговорить с ним и предпочёл бы, чтобы Крамеры присутствовали при этом. Поэтому Питер привёл их в хижину. Старый Джесс был похож на стервятника, мрачен и буквально кипел от злости.
Юная Джесс с подозрением смотрела на него, но хотела знать, что происходит между
Питером и этим незнакомцем. Роули вынес стулья на крыльцо и положил на маленький столик рядом с собой
схему-чертёж.

«Прежде всего я хочу сказать всем вам, — серьёзно начал он, — что я не одобряю этот план ни с какой точки зрения. Питер говорит, что это потому, что я мыслю категориями
правил; потому что такого ещё никогда не делали, и поэтому мне не с чем работать». Как бы то ни было, я с самого начала предупреждаю вас, что мне это не нравится.
Я не верю, что вы сможете перекрыть реку так, как вы это делаете. Это
вам придётся кое-что изменить в своих планах, если вы хотите хоть сколько-нибудь надеяться на успех.

«Я хочу предупредить вас, что правительству, вероятно, будет что сказать по поводу вашего выступления. Если бы река не была объявлена несудоходной, у вас были бы проблемы из-за того, что вы перекрыли русло, если не из-за чего-то другого. Что
Вашингтон скажет об этом в сложившихся обстоятельствах, я не могу предсказать. Я не знаю. Но если вы будете упорствовать в осуществлении своего плана, будьте готовы к неприятностям
с властями. Бюрократия может затянуть вас сильнее, чем вы ожидаете.

«Итак, с учётом того, что я категорически не одобряю эту идею, я собираюсь поделиться с вами своим мнением о наиболее приемлемом способе добиться успеха. Конечно, мне не нужно указывать вам на тот очевидный факт, что, если вы не добьётесь успеха, вы потеряете каждый вложенный доллар и, вероятно, всё равно попадёте в неприятности. Если вы потратите целое состояние на то, чтобы
забросить камни в реку и не сможете перекрыть течение, чтобы продолжить
свои операции на дне реки, вам будет хуже, чем
если бы вы еще не начали. Поэтому я собираюсь рассказать вам, как, по моему мнению, вы
должны это сделать ”.

“Иными словами, - Не делайте этого, но если вы _до_ сделать это, сделать это таким образом,’” Невада
пробормотал злорадно.

“Что-то вроде того”, - Райли усмехнулся. “Во-первых, ваша работа далека
от завершения. Вам придётся установить распорки, чтобы разбить породу между
вашими поперечными разрезами и забоем. Это можно сделать путём подъёма или
пробуривания наклонных стволов с поверхности. На моей схеме примерно показано, что я имею в виду. Позже, когда моя рука заживёт, я, если хотите, проведу для вас линии.
У меня есть небольшой инструмент для личного пользования.

«Эти опоры, конечно, нужно взрывать динамитом. Полагаю, имея большой опыт в горнодобывающей промышленности, вы знаете, что для
разрушения породы нужно использовать динамит, а для подъёма и сбрасывания породы в реку — чёрный порох.
Поскольку динамит даёт быстрый взрыв, можно взорвать всё сразу; чёрный порох взорвётся вслед за динамитом.

— Конечно, вам следует обратиться за советом к инженерам-экспертам, которые
специализируются на подобных вещах. Это не моя область, и я просто даю вам совет
— Я выскажу вам своё мнение, чего бы оно ни стоило, — в здравом уме, — добавил он, заметив в глазах Старого Джесса жалость. — Я не могу давать советы по вопросам, не относящимся к моей профессии, и в любом случае я рад сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь вам избежать ошибок. Я пытаюсь рассматривать это как проблему, связанную с добычей полезных ископаемых, — скажем, как открытие месторождения.

— Ваша идея о поперечной резке на разных уровнях хороша, но вам следует
обязательно вывести породу на поверхность, чтобы у ваших основных взрывчатых веществ
был шанс поднять её. Вы понимаете, что я имею в виду? Он поднял схему и показал
покажи им это. “Вот твой туннель, винце и кросскаттс. Затем вот
твои сменщики. Уклон на поверхности, или близко к поверхности-как
высоко, как вы хотите скалы разбить. Я должен опрос, что для вас, чтобы
дать вам правильный шаг. Затем эти ‘норы койотов’ между вершиной и вашей штольней
будут заполнены динамитом. Интересно, есть ли у вас какое-то
определённое представление о том, сколько пороха и динамита вам понадобится!»

«Мы с Невадой работаем над этим уже пять лет», — сказал Питер и
улыбнулся. «Мы собираемся использовать много».

“Я надеюсь на это”, - воскликнул Роули. “Лучше на несколько тонн больше, чем нужно, чем
вся ваша работа и деньги пойдут насмарку. Сделай это абсолютно точно,
или ... брось схему прямо здесь.

Это вызвало зловещее рычание старика и Юной Джесс. Питер
изучал схему. Он передал его Юному Джессу, который, нахмурившись, посмотрел на него сверху вниз
внимательно, его медлительный ум тщательно изучал каждую деталь. Старый Джесс протянул
грязную лапу и склонился над ней, как стервятник над полуобглоданной костью.

 «Боюсь, у вас будут проблемы с получением взрывчатки», — заметил Роули.
“Война забирает огромных количествах в Европу. И я боюсь, что мы собираемся
тащиться в лом сами. В этом случае, правительство будет
возможно полностью перекрыть частные покупатели”.

Юный Джесс рассмеялся грубым хохотом. “Нам стоит беспокоиться!” Он покосился на Роули.
“У нас уже есть дыра славы, там, у диггина. Мы уже пять лет прихватите
порошок в вот. Гоша! Мы бы сами взорвали Йеррупа, если бы захотели!
 Ты ведь не показывал ему наш пороховой склад, а, Пит?

 — Я ничего об этом не знал. Мне это и не нужно, — ответил Роули.
нетерпеливо вмешался. “ Меня беспокоит всего лишь инженерная проблема, с которой вы столкнулись.
у вас на руках. Что касается деталей и способов воплощения идеи в жизнь
Я не уверен, что хочу это знать. Возможно, когда-нибудь меня привлекут в качестве свидетеля.
А о том, чего я не знаю, мне не придется лгать.

“Правильно. Вот так и надо говорить”, - одобрила юная Джесс. Диаграмма, очевидно, произвела на него сильное впечатление. Он уставился на Роули из-под своих
тяжелых, нависших бровей. Хотя он говорил как любой неграмотный белый человек с Запада,
он выглядел как чистокровный индеец. Роули задумался, на чьей он стороне.
о нем думали, если вообще думали. Худшее с обеих сторон, догадался он.
проницательно.

“Мы не рассказываем больше, чем обязаны”, - проворчал старина Джесс, поднимая
свои жадные старые глаза от рисунка. “Мы тоже не делимся! Ты ела.
моя жратва ... два да ... ”

“Дедушка!” Невада вскочил и столкнулся старик яростно. — Как ты можешь
так говорить! Ты забыла, что мистер Роулинз и его партнёр спасли мне жизнь и
бабушке? О, какими же подлыми тварями мы стали!

 — Мистер Роулинз — мой друг, — строго сказал Питер, поймав Неваду за руку.
Он бы прошёл мимо него и притянул её к своему колену. «Я привёл его сюда.
 Он делает эту работу для меня. Вы оба получите от этого выгоду, хотя это не будет стоить вам и корки хлеба. Невада права, за исключением того, что вы больше похожи на стервятников. Вы думаете только о том, что лежит на дне реки.

«Величие этого достижения, подлинное значение того, что целая жизнь была
посвящена одной грандиозной демонстрации власти человека над природой, для вас двоих
ничего не значит. Я попросил Роулинза просмотреть нашу работу и дать совет
США. Он это делает. Только из вежливости вас двоих позвали послушать
что он хочет сказать. Он продолжает из дружеских чувств ко мне.
он изучает проблемы, которые мы должны решить.

“Почему, черт бы тебя побрал”, - внезапно вспылил он - ни за что на свете, как Кинг, из
“вы не могли бы нанять этого человека, чтобы он делал для вас то, что он делает для меня.
ничего!”




ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ИЗМЕНИВШИЕСЯ ОТНОШЕНИЯ


Молодой Джесс и Старый Джесс обменялись косыми взглядами. Молодой Джесс отвернулся от компании и выплюнул табак на пол веранды,
на что Невада с отвращением нахмурилась.

— Да, мы знаем, что он сделал это ради _тебя_, — ухмыльнулся он. Он смотрел на них двоих
из-под полуприкрытых век. — Ты провернул это ловко, но недостаточно ловко. Когда ты
придумал ему имя, Пит, тебе следовало бы его придерживаться, а не менять
своё мнение в первый же день, когда он здесь появился. Глэдис знает. Он назвал Неваду одним именем, а
ты пришёл и сменил его.

— Посмотри на него, пап! Ты когда-нибудь видел, чтобы отец и сын были так похожи?
Клянусь, ты не сможешь одурачить ни меня, ни Глэдис. Почему бы тебе не признаться? Мы знаем, что ты его отец. Ты не можешь утверждать, что я и Глэдис — твои
никогда не связывался ни с одной женщиной! Только не с такой, которая называет тебя лжецом!

 Невада вздрогнула, и Питер крепче обнял её. Она
не произнесла ни слова, хотя её губы изумлённо приоткрылись. Она посмотрела на Роули и
встретилась с его вопрошающим взглядом. Невада покраснела и отвернулась, спрятав лицо на плече Питера.

“Почему ты не сказал мне, дядя Питер?” прошептала она с упреком. “Ты мог бы
довериться мне - ты знаешь, что мог бы”.

Рука Питера снова сжалась. Его лицо было повернуто к Кремерсам. Его губы
уголки его губ были слегка приподняты в улыбке, но взгляд был жестким.

“Ну и что из этого?” спокойно спросил он. “Предположим, он мой сын - что тогда?”

Юный Джесс выковыривал свежую щепотку табака из наполовину набитой пачки табака.
его ладонь была заполнена.

“ Думаю, ничего. Только я хочу, чтобы ты знал, что мы относимся к тебе мудро. У тебя могло бы получиться
не врать и не ходить вокруг да около, вот и все. Любому дураку
понятно, что вы двое близкие родственники. Я увидел это первым, и Глэдис тоже.

“ Это касается кого-нибудь, кроме него и меня? Голос Питера был тихим.
— Спокойно, хотя для Молодого Джесса это плохо кончится, если он не будет следить за своим языком.

 — Не могу сказать, как есть, — признался Молодой Джесс. — Может, его мать решит, что это её дело — кем бы она ни была.

 — Не впутывай сюда мою мать, — горячо воскликнул Роули. — Она не…

 — Да какая мне разница? Молодой Джесс встал и подтянул свои обвисшие
брюки. “Тебе не удастся обмануть меня - вот и все. И я скажу, что не боюсь этого.
пусть ты пойдешь дальше и ознакомишься с работами. Мой собственный нефью не стал бы
обманывать семью своей лапы, я полагаю.

Он оставил их, один раз повернув голову, чтобы понимающе ухмыльнуться через плечо. Старый
Джесс пробормотал общее проклятие в адрес всех семейных уз и всего, что могло помешать ему достать золото из реки, и последовал за ним. В десяти шагах от себя он увидел то, что, по его мнению, было шуткой, и расхохотался: «Собственный сын Пита! Ха-ха!»

 Невада вздрогнула и высвободилась из объятий дяди Питера. Её губы были плотно сжаты, и она избегала смотреть на обоих мужчин.

— Ну, ты первая заметила сходство, Невада, — поддразнил её Питер.


 — И ты первая... нет, моя _кузина_ первой солгала мне об этом.
— Вот оно что! — В её голосе звучала холодная неодобрительная нотка. — Мне очень жаль, дядя Питер, я думала, что достойна вашего полного доверия. Похоже, я всё это время ошибалась. Вы только притворялись, что доверяете мне, и все эти годы — хотя это само по себе не так уж важно, поскольку, возможно, у вас были веские причины хранить секрет даже от меня. Но когда мой… кузен приехал сюда, вы, должно быть, сразу поняли, кто он такой, дядя Питер. Вот что
меня ранит. Ты притворялась, что никогда раньше его не видела, и это
ты не совсем хотела, чтобы он остался. А он... О, я ненавижу вас обоих!

Ее голос совершенно неожиданно сорвался. Она сделала нетерпеливый, отвергающий жест рукой
и убежала.

Питер достал успокаивающую сигарету “задатки”. Он как-то странно взглянул на Роули
и цинично улыбнулся.

“Говорите о прекрасной вере вашего собственного народа”, - заметил он.
философски. “Вот тебе пример. Даже Невада сразу же поверила
, что я жил двойной жизнью”.

“Это чертовски неловко - это сходство”, - печально пробормотал Роули.
“ Юному Джессу следовало бы снять блокировку.

— Динамит не побеспокоил бы Юного Джесса, — заявил Питер. — Они с Глэдис
сами всё это подстроили. Не было бы смысла отрицать это, сынок.
 Они бы не поверили, если бы это им не подходило. А если бы я их убедил,
они бы захотели узнать, почему мы так похожи. Бедная старая
мать — я думал о ней. Надеюсь, ты не против?

— Не в том смысле, в каком ты думаешь, — недовольно заверил его Роули. — Я бы хотел, чтобы ты был моим отцом. То есть я бы хотел, если бы... Мне не хочется, чтобы Невада думала, что мы оба ей лгали, — беспомощно выпалил он.

На этот раз дядя Питер был глух. Он тихо посмеялся про себя.

«О, она это переживёт», — легко заявил он. «Это всё из-за капли испанской
крови. Не беспокойся об этом, мальчик. В целом, я даже рад.
 Я заметил, что Юная Джесс поглядывает на тебя, и Старая Джесс тоже, и даже Глэдис, кажется,
заметила». Я ждал, что кто-нибудь из них заметит наше сходство. ЯЯ был к этому готов. Я хотел отшутиться, сказав, что это просто их воображение. Таким образом, они думают, что всё объяснили. Это избавляет от многих опасных домыслов. Я не гадаю. Я знаю, что старый Джесс часто завидовал. Анита — моя мать — всегда его боялась. Когда я был
ещё ребёнком, я выхватил у него пистолет, когда он был направлен ей в сердце, и
ссора была из-за твоего... из-за моего отца. Что-то навело её на эту мысль, какое-то случайное замечание. В ней вспыхнули испанские гены, и она сказала ему, что
любила Кинга. Потом он вытащил пистолет. Возможно, он был пьян - я не помню
эту часть.

“Видишь ли, сынок, я знаю, почему она смертельно боится, что он узнает об этом.
И есть другие причины, по которым никто из них не должен знать. Пока он и Янг
Джесс думают, что я Кремер, они будут слушать меня. Я могу прояснить ситуацию
здесь. Если бы они знали правду, мне, вероятно, пришлось бы уйти. Он зажег
сигарету, и Роули увидел, как на мгновение вспыхнуло его лицо в свете
спички.

“ Мальчик, ” продолжал он, поворачиваясь к Роули, “ я должен остаться. Я вырос.,
Я всю жизнь мечтал о плотине. Дело не в том, что мы получим от неё, хотя желание получить золото тоже естественно. Дело в
плотине. Я так долго планировал и работал ради этого. Я должен увидеть, как она строится.

Он закурил и некоторое время размышлял, глядя на реку, которая всегда проносилась мимо него, всегда спешила навстречу приливам, чтобы смешать свою горную воду с солёной водой океана.

 «Однажды я видел, как там утонули двое мужчин». Он махнул рукой в сторону реки. «Я бы хотел остановить её течение, просто чтобы показать, кто здесь хозяин». Снова молчание.
а потом он посмотрел на Роули. «Ты не против, что тебя считают моим сыном?» В его тоне слышалась
тоска. «Если бы я думал, что ты против…»

 Роули стряхнул с себя это настроение. Он наклонился вперёд и заставил себя
улыбнуться Питеру.

 «Я совсем не против», — солгал он. «Мне бы не хотелось, чтобы Невада думала, что я
нарочно лгал ей, потому что стыдился таких отношений.
Я… хочу сохранить её доверие и уважение…

 Странные слова для свинцовой депрессии, охватившей его из-за её гнева,
но он был вполне искренен в их использовании.  Он верил, потому что был
Он заставлял себя верить в то, что ему просто очень нравилась Невада, что он восхищался ею и стремился сохранить дружеские отношения, в которые они вступили. Его забавляло, когда она называла его «пятым кузеном» тем причудливым тоном, которым она произносила это слово. Он слегка вздрагивал всякий раз, когда она напоминала ему об этих вымышленных отношениях. Быть её кузеном было совсем по-другому. В этом слове сквозил холод, а любой молодой человек предпочел бы скорее
взволноваться, чем похолодеть от вида такой прекрасной, умной и физически совершенной девушки, как
Невада.

— Я скажу ей, что ты не знал, что ты мой сын, — спокойно рассуждал Питер вслух. — Она поверит, если я ей так скажу. Я никогда не лгал Неваде в своей жизни. Она поверит всему, что я ей скажу об этом деле. Она обязана поверить.
Он тихо усмехнулся, всё ещё не оправившись от облегчения, вызванного отношением его семьи. — Репутация честного человека иногда бывает полезной!

— Значит, вы не считаете, что было бы разумно рассказать Неваде всю правду?
— Несмотря на себя, Роули говорил сдержанно. Он хотел казаться
Он выглядел беспечным, даже весёлым, но знал, что выдаёт себя любому, кто случайно заметит его.

«Я не знаю. Правда — это не наша тайна, мальчик. Она принадлежит молчаливой, грустной старушке, которая никогда не говорит о том, что у неё на сердце, и поэтому считается бесчувственной. Думаешь, запятнанная репутация в Индии причинит тебе хоть какой-то вред? Скажи мне честно».

«Нет». Я молод, но благодаря всему этому я сделал себе определённую репутацию. У меня есть
репутация человека, которого никогда не покупали и который никогда не увольнялся с работы, пока не получал
— Это достоверные данные. Мои клиенты никогда не интересовались моими личными делами.
 И никогда не будут интересоваться. Они знают, что я американец; в наши дни это почти всё, что имеет значение, когда речь идёт о кровных узах.

 — Шансов на то, что об этом когда-нибудь узнают, даже в этом районе, один на пятьдесят. Мы держим всё в секрете. Старик с самого моего детства ясно давал понять, что не хочет, чтобы его соседи приходили сюда. Если
вы поспрашиваете у шахтёров и старателей, то услышите, что мы — крепкая команда, и лучше не связываться с нами. Считается, как я уже говорил, что мы
просто кучка дикарей, добывающих немного золота — достаточно, чтобы прокормить нас. Папа — полусумасшедший индеец, а Юный Джесс очень непопулярен. О любых делах, которые нужно уладить снаружи, я забочусь сам. Или Невада иногда делает это за меня. Она никогда не разговаривает с людьми, кроме как по необходимости. Когда она едет в Нельсон или в Лас-Вегас, моя мать едет с ней.

— Невада в любом случае не стала бы упоминать об этом, но я должен попросить вас не говорить ей. Мама почти безошибочно читает по лицам. Она сразу поймёт, что мы
Она рассказала об этом девушке. Она боготворит Неваду. Её сердце разбилось бы, если бы она узнала,
что Невада знает её секрет. Она боится Старой Джесс, но отчасти
из-за того, что это значило бы для девушки. Она думает, что Невада презирала бы её
за грех юности. Вот как она это сформулировала, и вот что можно сказать об
индейцах: у них нельзя выбить идею из головы, если она прочно укоренилась.
Бедная старая мать размышляет об этих вещах. Она чувствует, что Невада — её единственная надежда на рай, почти так и есть. Сохранить эту девочку чистой и милой — её религия. Я
Я пообещал ей, поклявшись всем, что она считала священным, что Невада никогда не узнает; по крайней мере, пока жива её бабушка. Вот почему, — мягко закончил он, — я рад такому повороту событий. Я не против того, что они могут обо мне надумать, если это защитит бедную старую мать.

  Роули почувствовал себя униженным. Он вспомнил, как старая Анита презрительно отзывалась о золоте,
которое не могло купить ей то, что она любила, — и потеряла. Кто мог сказать, какая прекрасная душа скрывается в этом
грубом, бесформенном теле?

 — Всё в порядке, — сказал он через минуту. — Мне нужно предупредить Джонни Буффало,
а потом я усыновлю тебя, если хочешь. Я понимаю, что это всё упрощает. Но, боюсь, Невада никогда не простит…

«О, она будет гордиться своим новым кузеном, как только оправится от шока из-за того, что ей не сказали об этом в первую очередь», — с благодарностью заверил его Питер. «Боюсь, я избаловал эту девочку».






ВОССТАНИЕ ДЖОННИ БУФФАЛО


Джонни Буффало был на тропе войны. В переносном смысле он размахивал томагавком над племенем Крамера. Боги, которым он поклонялся, были оскорблены, алтарь, на который он возлагал дары своей души, был осквернён.

Другими словами, Джонни Буффало лежал в постели и слушал, как Молодой
Джесс и его отец насмехались над двумя кумирами Джонни Буффало, в чьих жилах текла
кровь его любимого сержанта. Кровь Королей нельзя было высмеивать, пока Джонни Буффало мог поднять руку, чтобы сражаться. Когда Роули вернулся к нему, он обнаружил, что Джонни Буффало стоит у стола, опираясь на него, и безуспешно пытается зарядить старое королевское ружьё, из которого он впервые убил
Мохаве в тот день, пятьдесят лет назад, когда Кинг из Конной полиции получил
выстрел, изменивший всю его жизнь.

Старый индеец трясло от слабости, но глаза его полыхали войны
дух своего племени.

“Они-собаки из Pahutes!” - воскликнул он, когда Райли вошел в комнату. “Они
втоптали бы добродетель хороших людей в грязь. Они откажутся. Они должны
узнать правду! Или я убью”.

В три больших шага Роули оказался рядом с ним, положив руку на ствол винтовки и
коснувшись дрожащей жилистой руки Джонни Буффало. Но старик не отдал винтовку. Его взгляд не смягчился и не потух перед
неподвижными голубыми глазами, унаследованными от королей.

“ Тебе лучше вернуться в постель, ” со смешком предупредил его Роули. “ Если Питер
придет и застанет тебя на ногах, расплачиваться придется дьяволу и всем остальным. Я думаю, мы не будем
убивать никого, Джонни, по крайней мере, не сегодня вечером.

“Я слышал, как полукровка насмехался над Питером и над тобой. Я слышал, как он сказал это
Питер - твой отец. Сказав это, он рассмеялся. Его смех был злым. Теперь
он должен встать на колени и просить прощения у Петра и у вас. Он должен сказать, что солгал из своего чёрного сердца, которое хочет видеть других подлыми, потому что он сам подл. Если он не скажет, что солгал, я убью его
он. И эта кузина-полукровка, Анита, должна признать свой грех и своего сына. Это
нехорошо, что Питера считают сыном этого старого стервятника, когда мы
знаем, что он сын моего сержанта. Он не твой отец. Он твой
дядя. Я так им и скажу, и тогда посмотрим, будут ли они смеяться!”

Если "непоколебимое достоинство" может бредить, то Джонни Баффало бредил. Роули снова попытался
мягко забрать винтовку из рук индейца, но смуглые пальцы, казалось, приросли к стволу. Роули не хотелось этого делать, но он дал слово Питеру, и это непредвиденное восстание должно быть подавлено; он
поэтому крепко взял Джонни Баффало за простреленное плечо. Старик обмяк
в его объятиях. Роули прислонил винтовку к столу и помог Джонни
Баффало вернуться в постель.

Подавленный, но не знающий капитуляции, Джонни Баффало лежал, глядя на Роули снизу вверх,
даже когда его губы были скривлены от боли. Необычайно материнским движением
Роули поправила подушки и разгладила простыню.

— Вот это по-мужски — начать охоту на мою приёмную семью, как только
я её получу! — отчитал он с притворной строгостью. — Ни на минуту тебя нельзя оставить одну.
покиньте резервацию и отправляйтесь на тропу войны. А я-то думал, что вы цивилизованный человек!

 Он ухмыльнулся, но огонь в глазах Джонни Буффало не угас. Его тонкие, старые губы не смягчились в улыбке. Неподвижность его лица напомнила Роули о том, что только что сказал его дядя Питер об индейцах: что невозможно вырвать из их сознания идею, если она там прочно укоренилась. Тем не менее он сел рядом с кроватью и повторил Джонни Буффало всё, что Питер сказал о поручении Юного Джесса. Однако он был достаточно благоразумен, чтобы воздержаться от
Он не пытался вызвать сочувствие в сердце Джонни к этой жалкой преступнице,
Аните. Скорее, он льстил себе, заявляя, что Питеру было приятно, что племя Крамера считало его отцом Роули, и он
подчёркивал необходимость защиты влияния Питера на этих двоих, а также его и Невады
интереса к речному золоту. Он заявил, что насмешливый смех Юного Джесса не стоит и
внимания.

Роули потребовалось всего три часа, чтобы добиться безоговорочной капитуляции.
Питер согласился с его доводами. Несмотря на это, Роули отправился спать, измученный, но довольный.
Чувствуя, что он неплохо справился, учитывая первоначальные намерения Джонни Буффало, Роули добросовестно
пообещал, что завтра достанет их походное снаряжение из тайника и что он установит их палатку как можно дальше от племени Крамера. Джонни Баффало, похоже, не собирался брать на себя ответственность за то, что могло произойти, если бы ему пришлось слушать дальнейшие глупости Глэдис или голоса Старого Джесса или Молодого Джесса
или Анита. Неваду он очень любезно исключил из общего осуждения племени. А Питер, конечно, был королём. Поэтому он не мог поступить неправильно — в глазах Джонни Буффало.

  Роули испытал тайное облегчение от того, что уступка была сделана в угоду гордости индейца. Его собственная гордость требовала, чтобы он жил под собственной брезентовой крышей и ел, так сказать, хлеб, купленный им самим. Ему всегда было немного не по себе из-за того, что он занял домик Невады.
Он случайно узнал, что из-за их соседства ей пришлось многое сделать.
импровизации. Затем насмешки Старого Джесса сделали его положение гостя невыносимым,
несмотря на то, что Невада и Питер быстро встали на его защиту. Однако он чувствовал себя обязанным
заботиться о благополучии Джонни Буффало. Старик выздоравливал не так быстро, как следовало бы. Роули чувствовал себя обязанным остаться ради него,
но теперь казалось вероятным, что переезд в их собственную палатку действительно пойдёт ему на пользу. Он и не подозревал, что индейская гордость Джонни Баффало
ежедневно страдала от присутствия Аниты и Глэдис.

 «Потомок вождей, — с горечью восклицал Джонни Баффало, — не должен
вынужден стать спутником скво. Анита знает этикет нашего
племени. И всё же она унизила бы меня, заставив слушать её болтовню. Ба!
 Я не скво и не любитель скво. Отведи меня в наш лагерь, сын мой. Там мне
не придётся терпеть унижение от их присутствия».

Поэтому на следующее утро, когда Питер на минутку остановился на крыльце по дороге на работу,
Роули честно рассказал ему, о чём они с Джонни Баффало так долго говорили прошлой ночью. Питер, казалось, понял и предложил Роули за его услугу ослов и Неваду. Роули ухмыльнулся.
Питер сделал предложение в такой манере, что он не стал ничего комментировать. Ослики
и Невада были бы очень кстати, сказал он.

 «Я вчера вечером поговорил с Невадой, — добавил Питер. — Вы увидите, что она совсем не такая, какой кажется. И она знает все хорошие места для кемпинга между здесь и Эль
Дорадо. Вы не сможете остановиться там, в каньоне, там слишком жарко». Есть такие места, как эта долина, где большую часть дня дует ветер. Я хочу, чтобы ты был рядом. Я попрошу Неваду показать тебе место ниже по реке, на одном из моих участков.
 Полагаю, ты не будешь возражать против того, чтобы разбить лагерь на моей земле, не так ли?

Роули не стал этого делать и сказал об этом. И после завтрака он отправился в путь с
Невадой, следуя за двумя осликами, которые бежали вниз по реке под пустыми
седельными сумками. Роули обнаружил, что быть кузеном Невады, похоже, имеет свои преимущества. Их сопровождение практически прекратилось;
их сопровождали только ослики и одна собака. Тетушка Глэдис резко окликнула стайку
юных Крамеров, и Невада отогнала остальных собак довольно меткими камнями. Анита по какой-то причине
Роули не был достаточно проницателен, чтобы понять это, и вообще не обратил на это внимания. Это был первый раз с тех пор, как Роули появился в долине, когда
Невада собралась в путь без своей бабушки.

 Невада в высоких ботинках, бриджах цвета хаки и белой рубашке, расстегнутой на шее,
лёгкой походкой шла по едва заметной тропе позади ослов.
Роули последовал за ней, гадая, о чём она думает, что чувствует по отношению к нему, рада ли она, что отправилась в путь с ним, а не со своей бабушкой, и что она думает о нём как о мужчине.
кузен.

Он не был особенно застенчивым молодым человеком; в его характере было слишком много от его деда,
чтобы у него не было собственных романтических приключений.
Он бы сказал вам с долей цинизма в голосе, что знает девушек
и что все они одинаковы. Но он начинал понимать, что не знает Неваду Макаллистер. Теперь, когда он, казалось, окончательно стал её
двоюродным братом по дипломатическим соображениям и верованиям племени, он был
готов извлечь из этого родства максимальную пользу. Но после полумили пути
чем изредка односложно за вклад в Неваде разговор,
Роули был вынужден признаться самому себе, что кузен бизнес не был
работаем как он хотел бы ее иметь.

Учитывая ее эмоциональную вспышку прошлой ночью, Роули не мог заставить себя
прямо спросить, нравится ли ей ее новая кузина. Но
тем не менее этот вопрос продолжал щекотать ему язык. Затем он подумал, что
Невада была довольно щедро снабжена кузенами, ни один из которых не был определенно
желанным. От этой мысли оставался всего один шаг до следующего неизбежного вывода
заключение. Невада, решил он, мысленно поставила его рядом с теми другими
надоедливыми кузенами, отпрысками Глэдис и Юной Джесс. А если и слышала
то наверняка относилась к нему так же.

Как к романтической главе в их знакомстве, поездка закончилась полным провалом.
Невада был деловым... и отчужденным. Слабая надежда Роули на то, что какой-нибудь непредвиденный
инцидент выведет Неваду из её беспечного настроения, угасла. Они нашли лагерь в том же состоянии, что и оставили, за исключением того, что крыса опрометчиво решила устроить гнездо в складке свёрнутой палатки.
Невада, казалось, не проявляла к нему ни малейшего интереса. Она помогла ему собрать вещи и, похоже, не обращала внимания на то, повредил он свою недавно зажившую руку или нет. Они вернулись в том же составе: Невада молчала, следуя за ослами, которые степенно тащились домой с грузом, а Роули плелся за ней, совершенно подавленный отказом на свои дружеские предложения.

  Они даже не увидели гремучую змею.




ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

«Игл» бастует


Последовавший за этим месяц бездействия беспокоил Джонни Баффало почти так же сильно, как
Спутницы-индианки сделали своё дело. В детстве его научили
служить своему сержанту. Пятьдесят лет эта служба не прерывалась ни из-за
болезни, ни из-за несчастного случая. Теперь ему было досадно лежать без дела и смотреть, как Роули обжигает пальцы о ручку сковороды или моет посуду, из которой кормили Джонни
Буффало.

 Долгие дни, когда Роули уезжал с Питером, были одинокими. Нам ничего не оставалось, кроме как упорно искать утешения, которое так редко встречается в летнем лагере у Колорадо, что каждый дуновение прохладного ветерка — это
ценится то, что каждое небольшое изменение в однообразном рационе превращается в импровизированный банкет.
Иногда Невада приходила в лагерь пешком с приготовленными ею самими блюдами; но
Джонни Баффало позаботился о том, чтобы оскорбить Глэдис и Аниту настолько определенно, что
они отказались приближаться к нему.

“Я достаточно хорошо сейчас гулять,” - объявил он однажды вечером, когда он настаивал,
после приготовления ужина. “В день я поднялся на вершину холма. В мешке
на моём плече я нёс камень весом двадцать пять фунтов. Я в порядке. Теперь мы можем идти и искать золото».

— Ты что, взбирался на этот холм? Роули упёр руки в бока и прищурился, глядя на указанный холм. — Ты бы ещё на солнце перегрелся. Но если ты думаешь, что справишься, то мы можем отправиться в горы послезавтра. Завтра мне нужно будет съездить в Нельсон за провизией и почтой. Ты можешь одолжить у Питера ослов и встретить меня у входа в каньон. Это сэкономит время и даст тебе возможность опробовать своё
плечо».

 Джонни Баффало ухмыльнулся и зашагал быстрее, чем обычно.
походкой, словно он был таким же проворным, как любой молодой человек двадцати шести лет.

 Так в течение десяти дней они бродили по каменистым ущельям, взбирались на крутые склоны холмов и возвращались в свой лагерь за свежими припасами и на день-другой для отдыха.  «Великая и высокая гора» вдалеке, казалось, удалялась от них по мере того, как они шли.  Они добирались до её подножия три дня.
Ещё два дня ушло на то, чтобы подняться на вершину и спуститься с другой стороны
на запад. Там их путь, казалось, заканчивался, потому что с этой стороны горы
Почти вся территория была покрыта рыхлым щебнем из разложившихся камней. Насколько они могли видеть, нигде не было ни скал, ни острых камней.

 Поскольку Питер сжег шифр, а список ссылок остался в Сент-Луисе вместе с дедушкиной Библией, им пришлось на время полностью положиться на свою память. Но Роули мог без колебаний повторить шифр от начала до конца. Таким образом, единственным объяснением их неудачи было то, что
либо он где-то ошибся, переписывая отмеченные места, либо
дедушка Кинг неправильно их отметил.

Роули немного удивил Неваду, попросив у неё Библию. Но когда он получил её, то не смог вспомнить, на что ссылался, так что ему стало не лучше, чем раньше. Одно было ясно: единственная большая и высокая гора в пределах видимости Эльдорадо, обращённая на север, с «кедровыми деревьями, в изобилии растущими на склонах высокой горы», не имела утёсов на западной стороне. Когда сама гора не соответствовала описанию, весь код рухнул. Это была большая страна, и это была суровая страна. Человек мог потратить
на поиски целую жизнь.

— Мой сержант не лгал, — упрямо возразил Джонни Баффало. — Он был великим человеком. Он не ошибался. Когда он сказал, что золото там, в расщелинах скал, — оно там и было. Он так сказал.

 — Он сказал это пятьдесят лет назад, — довольно нетерпеливо возразил Роули. — Я не видел никаких золотых образований на этой горе. Это правда, что «золото там, где его находят», но оно оставляет следы в своём конкретном окружении для человека, который умеет читать знаки. Если на этой горе есть золото, кто-то его туда принёс.

“Золото там, где сказал мой сержант”, - настаивал Джонни Баффало.
“Я буду искать, пока не найду”.

“ Тогда тебе понадобится зимнее жилье, ” мрачно заметил Роули, роясь в поисках
своего свитера. Октябрь выдался суровым, и дул холодный ветер. “ Вот что я тебе скажу
, Джонни. В любом случае, мне придется уйти и заработать еще немного денег. У меня есть
отличное предложение, которое пришло по последнему письму. Это большая работа, и она должна принести мне
тысячу долларов, без проблем. Помнишь ту весну, которую мы проезжали здесь, в трёх или четырёх милях отсюда? Она недалеко от тропы. Там много дров и
мало ища там может оказаться что-то. Я заметил, как мы прошли через
что страна выглядела довольно неплохо. Я помогу Вам построить там дом и сделать
вы устроились на зиму. Потом я пойду и доложу об этом руднике - и вернусь,
может быть, после того, как закончу. Питер проследит, чтобы у вас было все необходимое, пока
Меня не будет.

Джонни Баффало одобрительно кивнул. «Всю зиму я буду искать золото, которое дал тебе мой
сержант, — заявил он. — Он сказал, что оно на высокой горе. Я его найду».

 Роули давно понял, что спорить — пустая трата времени и сил.
пока они строили хижину, Джонни Баффало заговорил о том, что найдет
золото, пока Роули в отъезде; и Роули не стал его отговаривать. Он спасал
секрет для старика, и он был в спешке, чтобы завершить, прежде чем он
- мы должны уйти.

Мать Роули выставила на продажу мебель и имущество из западного
крыла, и Роули тайком купил их по сходной цене через
дружелюбного дилера, который знал его с детства. Вещи были
подготовлены к отправке. Роули написал за них письмо, и в тот день, когда
Грузовик должен был доставить их к концу дороги, ближайшей к зимнему лагерю Джонни.
Он убедил Джонни отправиться в двухдневное путешествие к горам.
Питер и Невада прибыли с осликами ещё до того, как Джонни успел уйти далеко.

Неважно, чего это стоило этим троим в спешке и тяжёлой работе.  Когда Джонни
Буффало устало дотащился до хижины в сумерках второго дня, он
вошёл в до боли знакомую атмосферу. Даже кресло-каталка прибыла вместе с остальным багажом. Однако Роули оставил его в коробке.
хранились в маленьком сарае, примыкающем к хижине. Все остальное он распаковал.
и расставил так, как видел в западном крыле.

Питер и Невада задержались, ожидая возвращения старика; но, в конце концов,
у них не хватило смелости последовать за ним, когда он вошел внутрь. Его не было очень долго
. Все трое сидели на камне перед хижиной и смотрели, как луна скользит вверх.
Из-за зубчатого пика за рекой. Они не разговаривали. Великолепные
мечты заставляли их молчать, мечты и их сознательное ожидание Джонни
Буффало.

 Даже когда он вышел из хижины, никто из них не проронил ни слова; Джонни
Баффало выглядел так, словно разговаривал с ангелами.

Через несколько дней после этого Роули отправился на свою работу, довольный тем, что ему удалось
выманить у Невады обещание писать ему и держать в курсе событий с Джонни
Благополучие Буффало и ход строительства плотины. Он рассчитывал вернуться через
месяц. Но вместо того, чтобы приехать, он написал длинное письмо.

Он закончил отчет о шахте и собирался отбыть в Вашингтон, сказал он
. Президент Горной школы, в которой он учился, написал ему,
спрашивая, не хочет ли он предложить свои услуги правительству, которое сильно нуждалось в них.
требуются мужчины для работы. Минералы до сих пор не пользовались спросом у
вдруг стать чрезвычайно важным,--за то время, пока в стране еще не было в
войны было тихо готовились к такой чрезвычайной ситуации. Он сказал Невада, что значительно
как он не любил менять свои планы, это была слишком хорошая возможность, чтобы отказаться, даже
если его лояльность к власти не могло заставить его принять молчаливое предложение.
Он написал, что ему предстояло вступить в контакт с некоторыми из самых влиятельных людей в игре.

В апреле, когда война была официально объявлена, Роули уже был основательно потрясён
в его работу. Он еще дважды писал месяц в Неваду, но его письма
стали короче, - как если бы они были написаны в бродячих минутах вырвал из его
обязанности. Интересный ассортимент почтовых марок, собранных Невадой в течение
последующих двух лет. Каждый штат в Союзе, который мог выставлять напоказ минерал
продукт, казалось, был представлен. В ее ответах обычно говорилось о двух работах
у него за плечами, так что письма с почтовым штемпелем Нельсона, штат Невада, тянулись за ним по пятам
терпеливо следовали за Роули, куда бы он ни пошел.

Во время войны его мать видела его лишь однажды, когда он случайно проходил мимо
Он проезжал через Сент-Луис и мог остановиться на несколько часов. Джонни Буффало, Питер и Невада вообще его не видели.




 ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

НЕВАДА АНАЛИЗИРУЕТ


В один из июньских дней Роули оставил свою машину в Нельсоне и пошёл пешком по тропе в Крамерс. Хотя война закончилась, он всё ещё служил правительству. Немного стройнее, немного крепче, с более устойчивым взглядом и
целеустремлённостью, а также с более широким кругозором. Роули был в порядке.

 После более чем двухлетнего отсутствия в этом конкретном месте на Колорадо, старина
Эмоции нахлынули на него, когда он увидел эту величественную вершину или
то дикое ущелье — знакомые ориентиры на тропе. На полпути к Крамерсу он
свернул в сторону и пошёл по едва заметной тропе, которая извилисто поднималась
вверх по узкому каньону, пока не достигла отвесного склона холма, где уютно
примостилась хижина Джонни Буффало рядом с источником.

 Джонни не было —
наверное, всё ещё ищет золото, подумал Роули, усмехнувшись про себя. После стольких лет, проведённых в служении другим,
когда благополучие его страны всегда было у него на первом месте, поиски
Золотая шахта его деда казалась ему чуть менее важной, чем два года назад. С собой он взял Библию и старый дневник, но отчасти для того, чтобы
порадовать Джонни Баффало, а также потому, что он думал, что книги могут быть интересны
Питеру. Сам он не особо надеялся найти расщелину в скалах; для
Джонни Баффало поиски были бы полезным занятием. Джонни Баффало продолжил бы поиски не из корыстных побуждений, а из заботы о благополучии Роули. Роули подумал, что есть разница в том, как подходить к делу.

Он оставил записку для Джонни на столе и спустился с холма обратно на тропу, ведущую к реке. На краю котловины он остановился и оглядел
довольно убогую группу зданий, удивляясь, почему он чувствует себя так, словно вернулся домой. Возможно, это из-за привязанности к дяде Питеру и
из-за того, что Невада не давала ему забыть об этом месте своими письмами.

К истерически лающей стае присоединились две незнакомые собаки, которые бросились на него,
когда он приблизился. Пять детей вместо четырёх окружили его.
вытаращил глаза. Глэдис появилась в открытой двери своей каюты; Глэдис потолстела еще больше.
с еще одним младенцем, сидящим верхом у нее на бедре. Племя Кремеров набирало силу.
сильное.

Он был уверен, что Глэдис узнала его, но с присущей этой расе невозмутимостью,
которая преобладала в ее натуре, она просто смотрела и не подавала никаких признаков приветствия.
Роули пнул пару собак, которые казались чересчур серьезными в своих намерениях, и
продолжил путь. Когда он добрался до утоптанной площадки перед
домом, он приподнял шляпу и обратился к Глэдис.

 «Привет, — глупо ухмыльнулась она. — Мы давно тебя не видели».

Анита подошла к двери, выглянула и кивнула с невозмутимой серьезностью
это всегда приводило Роули в замешательство. Он попросил позвать Питера и Неваду. Питер был на
работа, Глэдис сказала ему смутно. И щелканье пишущей машинки в скале
землянки сказал ему, где Невада может быть найден.

Роули была поражена, почти шокирована тем волнением, с которым он смотрел на нее.
В суете своей работы, в общении со странными людьми и посещении странных мест
он думал, что образ Невады размыт; очаровательная личность, потускневшая
из-за расстояния и других мыслей, других интересов. Но когда он взял её за руку
Он взял её за руку, посмотрел в её глаза, когда она стояла на ступеньке крыльца, и у него возникло странное ощущение, что всё это время он мучительно жаждал её. Он поймал себя на том, что борется с желанием обнять её и поцеловать в её красные губы, которые улыбались ему. Ему пришлось напомнить себе, что он не имеет на это права; что Невада никогда не давала ему ни малейшего повода думать, что он когда-нибудь получит привилегию поцеловать её.

Он сидел в самодельном кресле на крыльце и, поскольку вид Невады
почему-то тревожил его, смотрел на реку, пока они разговаривали.
Он задавался вопросом, действительно ли Невада была так же равнодушна к его приезду, как вела себя и выглядела. Она была дружелюбна, искренне рада его видеть, и его возмущало, что она могла так открыто говорить о своей радости. Она могла бы сказать то же самое любому знакомому, яростно убеждал он себя; она была такой же, как и в своих письмах, дружелюбной, непринуждённой, отстранённой. Теперь его поражало, что он был в восторге от её писем. Если сначала он хотел, чтобы они вели себя более сдержанно, как будто она чувствовала сладостные возможности их
дружба, он пришел, чтобы поблагодарить Господа Бога за одну толковую девушку в
мира. Невада было ничего лишнего, он часто напомнил о себе. Она не
ожидать сентиментальной любовью вкуса в их переписке. Он мог чувствовать себя
уверенным в Неваде.

Теперь его сводило с ума то, что он был так уверен в ней; так уверен в ее сдержанности.
дружелюбие, которое не оставляло ни малейшей щели, чтобы любовь могла прокрасться внутрь. Ей нравился
он, - так же, как ей нравился Питер. Он мог бы даже поверить, что она
любит его почти так же сильно, как Питера; что он занимает второе место в её
сердце после всего остального мира. Он украдкой наблюдал за ней всякий раз, когда
разговор сделал взгляд в ее глаза вполне естественным и ожидаемым. Она встречала
каждый взгляд с беззаботной улыбкой - самая обескураживающая манера, с которой может столкнуться влюбленный
.

“ Ты вырос, кузен Роули, ” сказала она. “ Да, у меня на языке вертится твое домашнее имя.
Полагаю, от Джонни Баффало. Что ж, ты вырос. Я имею в виду не только твоё тело, хотя ты возмужал, и твои плечи выглядят шире и сильнее, хотя ты, может, и не прибавил ни грамма. Но ты вырос в духовном плане. В твоём лице есть сила — дополнительная сила. И твоя
глаза у тебя совсем другие. Ты заставляешь меня гадать, о чём ты думаешь, глядя на меня этими глазами. Это верный признак того, что за ними скрывается великая, сильная душа. Это были ужасные два года, не так ли?

— Да, — тихо ответил Роули, мысленно возвращаясь к нескольким близким
подходам врага к дому.

— Два года назад ты бы просто сказал: «Ещё бы!» «Да» не показалось бы
достаточно выразительным. Вот к чему я клоню. Теперь ты можешь просто
сказать «Да», и что-то в твоих глазах и голосе придаёт этому смысл.
Двоюродный брат Роули, вы можете вырезать все восклицательной фразы отныне, если вы
как. Удар есть. Я видел, как другие мужчины вернулись со службы. У одного или двух
был такой же резерв мощности. Остальные были просто увлечены разговорами о том, как
они выиграли войну. Это забавно.

Роули не думал, что это смешно. Она заставила его сердце биться чаще своим лестным анализом и отбросила его, как ребёнок отбрасывает игрушку ради чего-то более интересного. Он был и тем, и этим, и она видела, как другие мужчины смотрели на неё так же. Прямо там Роули молча предавался своим мыслям.
самая сильная восклицательная фраза в его словарном запасе.

Невада повернула голову, чтобы что-то сказать по-индейски, отвечая на пронзительный голос своей
бабушки. Она не видела, что в тот момент скрывалось за глазами Роули, — ещё хуже.

«Ну, я хотела войти и помочь. Глэдис и бабушка вязали свитера и носки, и я тоже. Я хотела стать медсестрой Красного Креста — там была девушка
Америка, кто же ещё? — но дядя Питер не отпустил меня. Он сказал, что я нужна здесь, чтобы всё держать под контролем. Но я расскажу вам, что я сделала. Я ушла.
Я отправился на старые разработки и занялся добычей. Я нашёл пару пластов, которые они не трогали, и добывал всё, что мог, отправляя каждый найденный самородок Красному
Кресту. Дядя Питер тоже помогал — я имею в виду, делал всё, что мог, — но я хотел
сделать что-то сам. И знаете, кузен Роули, бабушка присоединилась ко мне и разгребала гравий, чтобы не отставать от машин! Я не писал тебе об этом — казалось, что это так мало значит. И, кроме того, я тогда не осознавал, как важно соответствовать тебе. Но с этой — подобной Сфинксу — силой, которую ты обрёл, я просто сообщу тебе, что твои Индейцы справились с работой».

“Я все равно это знала. И ты сделал больше хорошего, чем ваши персональные услуги в
в больнице могли сделать. Он взял деньги, чтобы сохранить медсестры, которые были на
работа, помню”.

“Два года назад, ” размышлял Невада, “ ты бы вызвал меня на эту реплику о Сфинксе и
за то, что я назвал себя индейцем. Да, ты вырос. Ты можешь говорить о главном
намного лучше, чем раньше. Ну, а как поживает Джонни Баффало? Я не видел его целую неделю.

«Я тоже не видел его больше двух лет. Я оставил записку на его столе. Невада, как давно он стоит в дедушкином кресле-каталке напротив своего собственного?»

Невада пристально смотрела на него, пока Роули, несмотря на всю свою хваленую силу, не отвел взгляд от её прямого взгляда.

 «Кузен Роули, если вы ожесточились, то не будете сочувствовать Джонни
Буффало и не поймёте его. Вот уже больше года он верит, что его
сержант приходит и садится в это кресло, чтобы составить ему компанию. Он действительно в это верит. Вы ведь не будете над ним смеяться, правда?»

Роули смотрел на вечно бурлящую реку. Он ничего не сказал.

«Только не смейся над Джонни, — попросила Невада. — И не спорь с ним. Это
_comfort_ ему в это верить. Он не всегда держит кресло на
таблица. Иногда она находится у окна, или близко к огню, когда я хожу туда. Я
думаю, он передвигает его точно так же, как если бы твой дедушка жил там с ним.


“ Это чепуха! Роули резко заговорил:

“Утешает то, что Джонни Буффало,” Невада невозмутимо. “Я рада, что увидела
вы во-первых, если это ваше отношение. Джонни Баффало стал веселее и
счастливее с тех пор, как ему впервые показалось, что он видит, как твой дедушка входит в
дверь и улыбается ему. Он настаивает, что у его сержанта ноги кривые
вернулся, и не проходит и дня, чтобы он не пришел и не посидел с ним немного.
Он... есть кое-что, чего он мне не хочет говорить, но ему очень хочется увидеть тебя,
особенно. Я думаю, это что-то связанное с твоим дедушкой.

“ О, что ж, если это хоть как-то утешит старика... ” Роули нахмурился, но его тон
был уступчивым.

“Тогда, пожалуйста, веди себя так, как будто ты веришь, что твой дедушка там, когда Джонни
говорит, что он там! Не нужно притворяться, что ты его не видишь. Я никогда этого не делаю. Я всегда говорю, что не вижу его, а потом Джонни Баффало рассказывает мне, как он выглядит и что делает.
говорит. Ему это так приятно! Он обязательно пригласит своего сержанта познакомиться с тобой, кузен
Роули. И ты должен притвориться, что веришь. Он просто ждет, когда ты придешь, чтобы
могло произойти что-то важное. Он даже не сказал дядя Петя
что это такое”.Невада угрожающе наклонился к Райли и положила руку на его,
видимо, в бессознательном возможных результатов, как ребенок, который берет в руки
взрывной.

— Обещай мне, кузен Роули, что ты будешь осторожен и не обидишь Джонни.
 Её рука тепло легла на его руку.

  Молчание Роули не было проявлением упрямства, как она, казалось, думала. Он был
Он стиснул зубы, пытаясь обрести ту спокойную силу духа, которой, по её наивному мнению, он обладал. Он пытался взять себя в руки, не выставлять себя дураком, а она приняла эти усилия за силу духа, подумал он с тайным огорчением. Что касается Джонни Буффало…

 «Я бы очень расстроился, если бы узнал, что задел чьи-то чувства», — сказал он. «И меньше всего Джонни Буффало». Если он может быть счастлив с галлюцинацией,
я не буду мешать его счастью. Но это означает отказ от разума.
согласно моему образу мышления. Когда у него начинаются галлюцинации, он
слабеет. Мне это не нравится. Понимаешь, я не могу быть с ним. У меня есть несколько дней
наедине с собой, а потом я должен снова приступить к работе.

“О. Я думал, ты все равно побудешь здесь какое-то время”.

Роули попытался извлечь хоть какое-то утешение из сожалеющего тона Невады. Но ее
он опасался, что сожаление было, в конце концов, слишком искренним, чтобы означать что-то особенное. Он не сделал
ошибки, спросив ее, действительно ли она возражает, если он уедет снова так
скоро.

“Как плотины идет?” Это, по крайней мере, будет вменяемый субъект, он
надеется.

“О, это приближается. Я думаю, что сегодня они все за рекой”.

Она, казалось, тоже не горела желанием развивать эту тему. Он начал задаваться вопросом больше, чем когда-либо,
что было у нее на уме. Он знал, что она о чем-то не хотела говорить.
Но вскоре она отвлеклась от своих мыслей.

— Можете ли вы представить себе, что этот стремительный поток воды
останавливается и перестаёт нестись к заливу, лишаясь своей цели? — мечтательно
спросила она. — Я наблюдала за ним всю свою жизнь. Иногда он бушует и бурлит,
неся с собой коряги и всевозможный мусор — однажды я видела его в Нидлсе.
Время наводнения. Это было ужасно. А потом я подумал, что трое мужчин жили рядом с ним,
планировали и работали годами, чтобы остановить это грандиозное движение
и загнать его в горы, и... мне кажется, что это похоже на жизнь. Она тоже
стремительно несётся вперёд годами, и её сила порой разрушительна и
ужасна. А потом... в конце концов, её так легко остановить.

— Да, — сказал Роули, снова возвращаясь мыслями к тому, о чём ему хотелось бы забыть.
— Это легко остановить. Вот так. — Он щёлкнул пальцами. — Человек
Он стоял так близко ко мне, что наши плечи соприкасались, и остановился на полуслове. Мы разговаривали. Я спросил его кое о чём, что касалось шахты. Он
рассказывал мне. Кабель оборвался, и его конец полетел в нашу сторону и попал ему в голову. Жизнь остановилась прямо там, по его мнению. У него не было времени закончить то, что он говорил.

Невада смотрела на него, приоткрыв рот, и поток её мыслей
остановился от ужаса перед картиной, которую он нарисовал несколькими тихими словами.
«Так мало слов, произнесённых так тихо», — подумала она.

— Я… не знала… прямо рядом с тобой! Могло бы… Ты не ранен?

 Роули поднёс руку к щеке, на которой виднелась тонкая белая линия.

 — Кончик одной пряди задел меня там, — сказал он. — Нанёс неприятную рану.

 Бледность на лице Невады усилилась. Она вздрогнула, словно от внезапного холода.

— Ну что ж, — сказал Роули, после того как ещё пять минут смотрел на реку.
 — Я возвращаюсь. Передай Питеру, что я снова спущусь. Или, если у него есть время, попроси его подняться, хорошо?

 — Почему бы тебе не называть его отцом? — спросила его Невада. — Ты ведь не стыдишься его,
да?

Роули посмотрел на нее, правда вертелась у него на кончике языка. Но он сжал свои
губы чуть более твердо, улыбнулся ей сверху вниз и покачал головой.

“Петя и я понимаем друг друга”, - сказал он ей загадочно и ушел.

Он вполне согласился с Неваде. Даже в мирное время, жизнь может быть почти
называются разрушительными.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ПРАВДА О БОГАТСТВЕ


— Завтра, — сказал Джонни Буффало с явным торжеством, — мы
пойдём к расщелине в скалах по тропе, которой никто не знает, и ты спустишься в глубокую яму и найдёшь золото.

— Что это? Роули оторвался от набивания трубки табаком после
ужина, который был очень сытным. — Ты нашёл его, да?

 — Мой сержант привёл меня к этому месту, — серьёзно заявил Джонни Баффало. — Произошла
ошибка. Огромная и высокая гора, в которой спрятано золото, была не той
величайшей горой, которую мы видим. Когда мой сержант нашёл золото, по склону
горы были разбросаны кедры. Это было много лет назад.
Сейчас там нет ни кедров, ни каких-либо других деревьев. Поэтому мы не могли найти это место.
Год назад мой сержант пришёл и привёл меня туда».

“Золото там?” Роули наклонился вперед, изучая старого индейца сквозь
полуприкрытые глаза.

“Я не спускался в яму. Мой сержант не разрешил мне идти. Он
говорит, что ты поедешь и что там ты узнаешь правду о богатстве.
Он сказал мне, что я не должен пойти и посмотреть, за это не будет хорошо, что я
надо посмотреть, что будет открыто тебе”.Джонни Буффало говорил так, как если бы он был
читать урок. Его лицо было обращено в сторону пустые кресла-каталки, нарисованная
перед открытым окном.

Роули нахмурился над освещением свою трубку. Мистические сообщения, сделанные мало
это произвело впечатление на его разум, но он действительно беспокоился о безоговорочной вере индейца в это.
это. Однако его обещание Неваде обязало его хранить молчание по поводу
галлюцинаций, хотя у него на уме было несколько вещей, которые он
хотел бы сказать.

Джонни Баффало, сидя с прямой спиной и положив руки ладонями вниз на колени
, рассказал обо всех событиях своей жизни за последние два года. Кео
обвиняли и в других убийствах, а после особенно жестокого убийства на
шахте Текаттикап он и вовсе исчез. Однажды Джонни Буффало увидел его
и выстрелил в него, но снова ружьё дало осечку, или, может быть, он плохо прицелился. Он промахнулся. Однажды у него в хижине украли еду, и он подозревал, что это сделал преступник. О племени Крамера он почти ничего не рассказывал. За два года он ни разу не был в их лагере, по его словам. Питер и Невада часто навещали его. Они были добры к нему. Его
сержант пришёл, и он его видел. Сержант иногда с ним разговаривал.
Возможно, Роули его увидит.

 Роули так не думал, но воздержался от выражения своего сомнения. Как тактично
по возможности он избегал этой темы и рассказал кое-что из своих собственных приключений,
которые Джонни Баффало выслушал с вежливым вниманием. Роули было ясно
что его мысли были заняты другим делом, и что он просто ждал
со своим индейским терпением, пока он не сможет отвести своего приемного сына к тайне
расселина на склоне горы.

“До нас здесь не бывал ни один человек”, - решительно заявил он, когда Роули задал ему вопрос
. «В расщелине выросли кусты, и я не смог бы найти её или
подумать, что там есть расщелина, если бы мой сержант не показал мне это место.
расщелина там есть. Я её видел. Кусты очень старые, и там много
сухой древесины. Там большая куча камней, и там было мёртвое дерево.
 Но оно исчезло много лет назад, и остался только корень, указывающий на то, что когда-то оно стояло
рядом с большой кучей камней. Когда взойдёт солнце, я вам покажу.

Он был верен своему обещанию, потому что солнце не поднялось и на десять минут над
вершиной на другом берегу реки, когда Роули стоял рядом с «огромной грудой
камней... соединённых с сухим деревом», или с тем, что, как он мог видеть, когда-то было деревом.
сухое дерево. Это была безжалостная тропа, и он легко мог поверить, что это был путь, которого не видел человеческий глаз. На самом деле это была вовсе не тропа, а наименее затруднённый путь через нагромождение того, что натренированный глаз Роули распознал как кварц и порфир с вкраплениями железа.

  Это место было почти неприступным, и с близкого расстояния оно так сильно напоминало гранитный обвал, что ни один старатель не стал бы его исследовать.
Кроме того, Джонни Баффало объяснил, что здесь было много змей и что он провёл здесь много времени, так как это было
место, где охотились на гремучих змей. Он с гордостью добавил, что заработал много
долларов на добыче нефти и продаже шкур. Он боялся, что у него
не собрал их все, однако, и он предупредил Райли против ставит свою ногу
небрежно среди камней.

Затем Джонни Буффало собрал сухие листья и начался пожар в кисти. Итак,
под наростом было так много сухостоя, что щель в настоящее время служила печью.

— Если там есть змеи, они вылезут, — мрачно заметил он. — Кроме того,
свет погаснет, так что ты не споткнёшься в темноте. Я знаю, что
сержант имел в виду в своём послании: «Будь осторожен, сейчас... там очень глубоко».
 Тебе понадобится свет».

 Роули кивнул. Он с любопытством смотрел на пламя.

 «Чёрт возьми, Джонни, кажется, ты прав», — воскликнул он, указывая пальцем. «Видишь? Там сильный сквозняк снизу. Там точно есть отверстие». И я признаю вам прямо сейчас, что это золото.
здесь взорван пласт. Пятно от железа - хорошая маска для этого. Я с готовностью могу
поверить, что его не исследовали ”.

“ Мой сержант не лжет, ” невозмутимо возразил Джонни Баффало. “ Я
знай, что это так”. После чего он погнался за гремучей змеей, которая выскользнула
из-под двух наклоненных валунов и, извиваясь, заскользила прочь. С помощью
грубого трезубца с длинной ручкой, прочного и легкого, он пригвоздил змею к земле
и аккуратно отсек ей голову легким топориком, который он носил с собой
, подвешенным к поясу.

“Вот еще один”, - сказал ему Роули, и Джонни Баффало, двигаясь с удивительной
ловкостью, поймал и его.

— Какое-то время я собирал яд в бутылку, — сообщил он Роули серьёзным тоном.
— Но теперь я беру только тело. Когда ты спускаешься в яму
змей не будет, пока вы не достигнете дна. Тогда смотрите наружу ”.

Роули был достаточно впечатлен, чтобы одолжить трезубец, который был зазубренным и
мог убивать так же легко, как и захватывать. Итак, когда огонь погас и
камни немного остыли, он спустился в яму.

Это была выдувная яма, какие часто встречаются в стране, истерзанной
вулканической деятельностью. Спускаясь, он с первого взгляда прочёл знаки, которые
для непосвящённого не значили бы ничего. Под всем этим, говорили Роули
камни, должно быть золото. Его пульс участился, когда он начал спускаться.
Он спускался вниз, с трудом находя опору там, где мог. Мысль о том, что
дедушка Кинг из всех миллионов людей в мире был единственным, кто когда-либо осмеливался спускаться в эти глубины, наполняла его гордостью. Он был уверен, что даже индейцы не знали об этом. Он задавался вопросом, как его дедушка справлялся со змеями, и тут ему пришло в голову, что дедушка Кинг, возможно, обнаружил это место в конце сезона, когда змеи впадали в зимнюю спячку.

Он вздохнул свободнее, когда под его ногами захрустел крупный гравий, и он понял, что
Он добрался до дна. Он не встретил ни одной змеи, что посчитал удачей,
особенно учитывая, что ему понадобились руки и ноги, а также вся его огромная сила,
чтобы спуститься, и он был вынужден бросить трезубец, не пройдя и пятидесяти футов. Насколько он мог судить, глубина воронки была значительно больше двухсот футов, и в некоторых местах ему едва хватало места для тела. Фонарик, висевший у него на шее,
показал ему, насколько ужасным был взрыв, который вырвал эту расщелину на поверхность.

Роули стоял в пещере высотой, вероятно, в десять футов, которая простиралась дальше, чем мог осветить его фонарик, в двух направлениях, которые, как показывал его карманный компас, были восточным и западным. Пока что код был правильным. Он оценил ширину примерно в тридцать футов, хотя стены резко сужались или расширялись, когда порода становилась твёрдой или мягкой. Он повернулся лицом на восток и пошёл вперёд, делая по три фута за шаг, а его фонарик отбрасывал перед ним белый свет.

Семьдесят два шага по высокому, похожему на туннель проходу привели его к
“Река чистой воды”. Там он остановился и стоял, направляя луч фонаря туда и сюда.
там на стенах, воде, гравии. Его сердце, которое еще недавно билось
ликующе, когда его надежды возросли еще больше, упало и стало свинцовой тяжестью.

Золото было там. В этом он нисколько не сомневался. Но россыпь была
добыта, опустошена и заброшена. Он сразу понял, что это был подземный ручей, одна из тех пересохших рек, которыми славится пустыня, или небольшая ветвь пересохшей реки. Должно быть, где-то есть ещё одна
пункт проникновения, о котором дедушка Кинг ничего не знал. Кто-то был.
вошел другим путем и забрал золото. Работа была выполнена
систематически, шахтерами, которые знали, что они делали. Одного взгляда на
выработки хватило, чтобы понять это.

Роули направил луч фонаря вниз по течению. Насколько его лучи могли проникнуть сквозь
темноту пещеры, простирались россыпные выработки. Он пошёл дальше, следуя за
извивами ручья и его естественным туннелем. Теперь, когда он обнаружил потенциальное богатство своего
деда, наследие, в которое он так уверенно верил
Это было целое состояние, и Роули был полон решимости выяснить, куда ведёт его русло.

 Он подумал, что прошёл по нему, должно быть, милю или больше, хотя могло быть и дальше.  Повсюду гравий был выработан, а золото извлечено.  В его голове росло подозрение, и внезапно оно переросло в уверенность.  Он вошёл в большую пещеру, всю протяжённость которой он не мог увидеть с этого места.  Там он остановился и задумался.

Рядом с ним, повсюду вокруг него, лежали чёрные банки. Они были ему не нужны.
второго взгляда было достаточно, чтобы понять, с чем он столкнулся. Это был тайный
запас чёрного пороха, который Крамеры собирали годами.
 Это был порох, который за одно мгновение мог бы снести две
горы и остановить течение великой реки, — если бы сбылось то, на что они надеялись и
о чём мечтали.

 Значит, Крамеры забрали золото, которое нашёл дедушка Кинг.
Здесь, без сомнения, была часть, превратившаяся в тонны взрывчатки. Роули
сардонически ухмыльнулся, глядя на сложенные в кучу банки. Это будет печальный конец
Он подумал, что должен показать Джонни Буффало то, что они нашли.

 Он медленно шёл вперёд и внезапно остановился, когда впереди замаячил свет.  Кто-то приближался к нему, и Роули инстинктивно выключил фонарик и отошёл в сторону.  Военные привычки всё ещё были сильны в нём, и в любом случае он не доверял Крамерам.

 Вскоре он увидел, что это Питер, окликнул его и пошёл вперёд. Питер
был поражён, но в то же время рад видеть Роули.

 «Я собирался зайти к тебе сегодня вечером», — объяснил он.  «Мы сейчас так заняты...»

“С плотиной?” Роули сел на бочонок с порохом, начал сворачивать сигарету
и вспомнил, что это может быть неразумно.

“Да. Мы загружаем ее так быстро, как только можем. Это большая работа, и старик
начинает капризничать из-за задержки. Питер сел на другой бочонок и снял
шляпу, вытирая лоб рукавом. “Это будет пузырей
день на улице. Похоже, здесь как в морозилке. Как ты сюда попал?

Затем Роули рассказал ему.

Питер слушал в полной тишине, сложив руки на коленях. Когда Роули
закончил, Питер выпрямился и вздохнул.

— Я и не подозревал, что мы вторглись на вашу территорию, — тяжело сказал он. — Я думал, как, вероятно, и вы, что в коде описывается старый подземный водоток в нескольких милях отсюда. Но вы, должно быть, правы, это он и есть. Старик Джесс нашёл золото у реки, в том месте, где этот ручей ныряет под скалы и, скорее всего, впадает в реку где-то под водой. Оно было богатым, намного богаче, чем кто-либо мог себе представить. И тот факт, что
река впадала прямо в Колорадо, возможно, натолкнул его на первую мысль
Роули собирал золото, которое унесло течением в реку. Если пойдёшь со мной, я тебе покажу.

— Я не задержусь надолго, — сказал Роули. — Джонни Буффало наверху, ждёт, когда я вернусь с карманами, полными золота. Старику будет тяжело, особенно после того, как золото дедушки попало в лапы Старого Джесса. Не знаю, стоит ли ему говорить. В то же время, — размышлял он вслух, — я не могу сказать ему, что золота нет; он так твёрдо убеждён, что его сержант говорил правду. Он должен знать, что кто-то опередил нас.

Питер повернулся и задумчиво посмотрел на него. «Я дам тебе несколько самородков, чтобы
ты отнёс их ему, — сказал он. — Старина Джонни довольно жаден, и он затаил обиду на
молодого Джесса и старика. Если бы я мог, ты же знаешь, я бы вернул золото,
которое мы достали из-под той воронки. Но я не могу. Оно всё потрачено,
практически всё. Ушло в плотину вместе с остальным».

Роули положил руку на плечо Питера и оставил её там.

«Ты бы не стал делать ничего подобного», — рассмеялся он. «Эта твоя чёртова идея заразна. Она у меня в голове, и она мне не нравится. Если бы то золото, до которого ты меня довёл,
Я сброшу в реку достаточно камней, чтобы хорошо укрепить плотину, я
удовлетворён. Всё, о чём я прошу, — это дать мне знать, когда вы будете готовы, чтобы я мог
посмотреть, как она уплывает. Вы делаете так, как я советовал, — готовитесь ударить по ней электричеством?

 Питер кивнул. «Старина Джесс взвинтил цену, но мы показали ему, что это единственный безопасный способ. Она полностью загружена, на другом берегу реки. Мы сделали это во время отлива и протянули провод до высокого натяжного троса, который пересекает реку. Он был готов к подключению к аккумулятору. Я разговаривал с шахтёром
Я кое-что узнал о взрывчатых веществах и, думаю, кое-что из этого нам пригодится.
 Мне подсказали, что не стоит взрывать землю динамитом так, чтобы сила
чёрного пороха была уничтожена в образовавшихся швах.  В конце концов, мы не использовали так много
динамита.  Мы полагаемся на чёрный порох.

 — Я всё равно предупреждаю тебя, — сказал Роули.  — Но если тебя не остановить, я
хочу увидеть фейерверк. Здесь есть довольно сложная инженерная проблема, и будет
интересно посмотреть, как она будет решена». Его мысли вернулись к
снова старому индейцу, ожидающему на холме. “ Я куплю у тебя немного золота,
Дядя Питер, если оно у тебя под рукой. Я скажу старому Джонни, что это все, что я смог найти.;
Я думаю, что смогу удовлетворить старик с мыслью, что его сержант нем
прямые”.

Петра оставила его на пять минут и вернулся, захватив с собой небольшой холщовый мешок.

— Вот горстка образцов, которые я спрятал в нише в скалах, собираясь
подарить их Неваде на ожерелье или что-то в этом роде, — сказал он Роули. — Но
у Невады будут бриллиантовые ожерелья, когда плотина будет построена. Возьми их, парень.


«Может быть, некоторые из них всё-таки принадлежат тебе».«Господи, они мне не нужны», — возразил Роули. «Но я отдам их Джонни
Буффало. Это избавит его от беспокойства по этому поводу.




 Более того,
это удержит его от войны, старого кота-убийцу».Глава двадцать вторая


Джонни Баффало держал горсть самородков в своих крепких загорелых ладонях. Его глаза
сияли всякий раз, когда он смотрел на старое кресло-каталку у окна. Он
слушал объяснения Роули о том, почему золота больше не будет, но
техническая терминология была ему совершенно непонятна, и он улыбался
рассеянно поднесла сначала один кусочек золота, а затем другой к свету.
Они были очень тяжелыми. Они были прекрасны. Они лежали, скрытые от всех
эти годы, только где его сержант сказал, что они были спрятаны.

“ ‘Есть путь, которого не знает никто", ” пробормотал он, когда Роули закончил.
он ждал, какое впечатление произведет его речь об эрозии и
изменившихся течениях на сознание индейцев. “Это так. Мой сержант сказал это,
и это была правда. Мой сержант никогда не лгал. Он всегда говорил то, что думал.
верно. Я знаю это без доказательств. Теперь у вас есть доказательства, и вы тоже это знаете ”.

“Больше ничего не будет, вы понимаете”, - повторил Роули окончательно. “Моя
работа заключается в том, чтобы изучить эти вопросы и сообщить правду о них. После
изучения того, что лежит на дне ямы, я докладываю вам, что там
золота больше не будет ...”

Джонни Баффало остановил его, подняв руку ладонью вперед. — То, что открылось тебе в яме, не предназначено для моих глаз, — твёрдо заявил он. — Мой сержант сказал, что ты должен знать правду о богатстве. Он сказал, что это не к добру.
— Хорошо, что я знаю правду такой, какой её знаешь ты.

— Это тоже правда, — признал Роули, опешив.

— Золото было там, когда мой сержант сказал, что оно там. Это хорошо. Мой
сержант не говорил, что там, где было золото, всегда будет золото. Я
думаю, что это и есть правда о богатстве, которую ты узнал.

— Ты прав, Джонни. Роули печально улыбнулся ему. — Если мы и мечтали стать миллионерами, то теперь можем об этом забыть. Дедушка дал нам
прямое указание, а ты нашёл расщелину в скалах. Это не дедушкино дело.
вина в том, что миллионы двинулись дальше. Итак, это все, и следующее.
дело в чем-то другом ”.

“Следующее - это то, что нам дано делать”, - торжественно сказал Джонни Баффало. “Мы
выполним наш долг, каким бы он ни был. Теперь мне больше не нужно искать мое
сержантское золото. Я буду жить здесь, пока не придет время уходить. Я не думаю, что это
будет долгим”.

Роули с тревогой посмотрел на него, но не смог заставить себя сказать то, что
было у него на уме. Джонни Буффало не понял бы, что для молодого человека смерть —
это ужасное событие, которого следует избегать и о котором никогда не думать по собственной воле, —
что может лишить человека радости жизни. В конце концов, подумал он,
Джонни Баффало пережил свою любовь к жизни. Он никому не был нужен. Ему оставалось только
ждать. Роули хотел бы проводить с ним больше времени, но это было невозможно,
если только он не был готов пожертвовать любимой работой. Даже если бы он мог заставить себя
сделать это, Джонни Баффало не позволил бы ему. Ему
было бы невыносимо думать, что он помешал внуку своего сержанта.

«Твоя работа», — сказал Джонни Баффало, как будто он читал мысли Роули.
— Мысли — это лучше, чем золото. Человек велик сам по себе, иначе он ничто. Полный карман делает пустой голову. Гораздо лучше, когда у тебя есть честь, молодость и работа. Так сказал бы тебе мой сержант.

— Ты прав, Джонни, — снова согласился Роули. — Если бы мы нашли тонну золота, я бы всё равно продолжил свою работу. Человек моего возраста не может остановить
работать ради, видя, как быстро он может потратить деньги. Я не мог,
в любом случае”.

“Тогда тебе не нужно золото. Вы можете заработать то, что вам нужно, и иметь
удовольствие дважды: в получении и в трате. Так что вы ничего не потеряли».

«Мы с тобой отличная пара философов, — рассмеялся Роули, — или же мы просто жалуемся на жизнь. Будь я проклят, если иногда понимаю, в чём разница. Или, может быть, её и нет, и жаловаться на жизнь — это и есть настоящая философия, в конце концов».

Питер и Невада, поднимаясь по тропинке, перевели разговор на более лёгкие темы.
Невада, увидев золото, воскликнула, увидев странные кусочки, и взяла их в сложенные лодочкой ладони, чтобы рассмотреть каждый по отдельности.

«Они твои, кроме этого, который я оставлю себе», — сказал Джонни Буффало
неожиданно. «Роули их не возьмёт. Мне не нужно золото. У меня есть три
друга и дух моего сержанта, который ждёт меня. Я богат. Они
твои. Надень их на цепочку и повесь себе на шею, пока она ещё
белая и круглая».

 Невада смотрела на него целых пятнадцать секунд, прежде чем пошевелиться. Затем она встала
и поцеловала Джонни Буффало в иссохшую щёку, ближайшую к ней.

“Знать такого мужчину, как ты, - большая честь”, - просто сказала она. “Я сохраню эти
самородки, чтобы они напоминали мне, что не все мужчины поклоняются золоту”.

“Ты будешь носить их в ожерелье. Мой сержант желает, чтобы они были у вас. Они
— Ты не так красива, как твоё белое горлышко.

 Невада густо покраснела и потрясла самородками в обеих руках. — Хорошо, что бабушка тебя не слышит, — рассмеялась она. — Такой старый холостяк, как ты!

 — Старый холостяк может сказать то, о чём молодой человек осмеливается только думать, — спокойно заявил Джонни
Буффало.

Роули рассеянно пытался прочитать письмо, которое Невада принесла с почты,
и делал вид, что не слышит, что происходит.
 Но разумно предположить, что в письме не было ничего такого, что могло бы
его покраснеть в тот момент, когда Джонни Буффало сказал, что его мало что говорят. Невада украл
взглянула на него из-под ресниц и улыбнулась.

“Что это, брат Роули?” - спросила она злобно. “Ты выглядишь встревоженной”.

“Меня снова вызывают на работу”. Роули попытался беззаботно встретиться с ней взглядом. “У меня
не будет даже недели, которую я обещал себе. Это довольно срочно, поэтому я
думаю, что утром я снова отправлюсь в путь».

 Даже Невада немного встревожилась из-за этой информации, особенно
когда Роули не смог высказать своего мнения о его следующем визите.

«У меня даже не будет времени просмотреть твою работу на плотине», — сказал он Питеру. «Я
собирался спуститься туда завтра. Я хотел поговорить с тобой об этом.
Я кое-что разузнал, и, боюсь, возникнут осложнения. Но я не хотел говорить, пока не буду уверен в своей правоте. Я
знаю, конечно, что моё личное мнение не будет иметь большого веса».

Питер покачал головой. «Ты можешь работать, подначивать и поднимать тяжести, пока у тебя глаза не вылезут из орбит, спускаясь с горы, — мрачно сказал он, — и ты можешь
сделай последний рывок, и она полетит. В любой момент, до этого последнего рывка, ты
можешь остановиться, и она останется там, где была посажена. Но как только она полетит,
её уже ничто не остановит. Боюсь, мы сделали последний рывок, сынок.

 — _Берегись!_ — насмешливо крикнула Невада и посмотрела на Роули. — Я мог бы в трёх словах объяснить
кузену, как он может стать таким же популярным, как гремучая змея,
среди Крамеров и последних Макалистеров.

 — И что это за три слова?  Роули посмотрел ей прямо в глаза.

 — Борись с плотиной. — Взгляд Невады был таким же твёрдым, как и его собственный.

“Гром!” Роули откинулся на спинку стула и потянулся за своим кисетом с табаком. “Я понятия не имею,
как бороться с дамбой. Это самое грандиозное предложение, которое я когда-либо видел: трое одиноких
мужчин - и солдатр.Л.; прости меня, Невада! - лучший снаряд в моей жизни. Четверо из вас, думая
чтобы остановить, просто так,” - он сделал нарезки, жест вниз, “--второй
крупнейшая река в США! Я полагаю, что следующим вы будете перекрывать Гольфстрим.
Направьте его в другое русло, чтобы согреть Мэн и превратить его в курорт для зимних купаний !
- Ты предлагаешь нам попробовать? - спросил я.

“ Ты предлагаешь нам попробовать? Невада пересыпал наггетсы из одной ладони в другую.
— Это может стать хорошей инвестицией, когда мы закончим уборку в русле реки.
Она мечтательно улыбнулась, глядя на горсть золота. — Замечательная идея. Мы
нужна какая-нибудь замечательная идея для работы после того, как плотина будет введена в эксплуатацию и золото будет добыто.
Ты не можешь, ” она с тоской посмотрела на Роули, - ты не можешь всю жизнь жить с
потрясающей идеей и вдруг вернуться к трехразовому питанию и
какое платье тебе надеть. Можно было бы сойти с ума. Это ... это как принимать
пружина из жизни”.

Джонни Буффало кивнул головой в значительной утверждения. — Значит, человеку остаётся только ждать,
пока не придёт время уходить, — сказал он с тихим спокойствием.

 — Очень хорошо. Я поговорю с участниками мирной конференции о Гольфстриме, — сказал Роули.
— заверил он её серьёзным тоном. — Если я не смогу зарезервировать его для вас, может быть, подойдёт Мексиканский залив или река Миссисипи?


— Мы привыкли хлестать кнутом по пресной воде, — возразила Невада. — Я бы предпочла Миссисипи, пожалуйста.


Джонни Буффало взглянул на инвалидное кресло, пристально посмотрел на него и кивнул.

“У тебя все получится и не в последующих,” он торжественно провозгласил. “В
отказ вы сможете подняться до больших вещей. Это так. Мой сержант не говорит
что неправда”.

Глаза настороженно двигались, чтобы встретиться с другими глазами, которые понимали, передавая предупреждение
что старику нужно потакать. Джонни Баффало встал, повернув лицо
к креслу-каталке. Казалось, он прислушивался. Его глаза заблестели.
Морщины на его загорелом старом лице углубились и излучали радость.

“Это хорошо! Мне не нужно ждать - я ухожу сейчас!” Он нетерпеливо шагнул и заколебался.
вот.

Питер и Роули, поднявшись вместе, подхватили старика на руки, когда он
упал, медленно, как прямое старое дерево, чьи корни сгнили от
возраста.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ОРЕЛ СМОТРИТ НА ВЕЛИКУЮ РЕКУ


Роули ехал по каньону Эльдорадо, безмолвному в этот полуденный час, не встретив ни
звук штамп мельница или компрессор или смешались голоса людей на работе.
Techatticup стоял заброшенный, пустынный спасти одного старика, который нес сам
гордо, потому что он был хранителем. Война, трудовой вопрос,
падение цен на металлы сделали свое дело. Роули показалось, что нация
сделала глубокий вдох, готовясь снова идти вперед более упорно,
чем раньше. Он ужасно скучал по Джонни Баффало, но если бы мог, то не стал бы
его разыскивать. Джонни было бы очень одиноко.
В эти долгие месяцы, когда Роули был тесно связан с делами правительства,


глаз Орла не закрывался. Его острый взгляд скользил то туда, то сюда, его пронзительный взор был устремлен на пустынную землю и реку, которая стремительно неслась вниз по пылающему ущелью и раскрашенному каньону, подчиняясь лишь своим законам, необузданный, дикий великан; живописное чудо, спрятанное глубоко в диких скалистых стенах, куда приходили люди и смотрели на него, отступали, дрожа, и снова осмеливались взглянуть в безмолвном благоговении; ужасная, разрушительная сила.
от которого люди в ужасе бежали, когда гигантская река поднялась, вышла из своего русла
и понеслась по земле, неистовствуя.

Люди нуждались в силе, в защите, в воде, чтобы возделывать бесплодные земли, которые
можно было бы сделать плодородными. Люди кричали за то, что "Колорадо" провел
нагло в пределах своей досягаемости, чтобы клад с скупую жадность или пущенной в
свирепая ярость. У Колорадо была сила, у него была вода, у него была жестокая привычка
поглощать земли и дома и с рёвом нестись к океану, не обращая внимания на
разрушения, которые он оставлял после себя.

И Орёл поднял голову и посмотрел на великую реку.
Здесь, в пределах его владений, обитало могущественное, дикое существо, которое
нужно было приручить и научить подчиняться воле людей. Орёл считал это
полным пренебрежением всеми цивилизованными ограничениями. Орёл видел, как люди
смотрели на реку, отступали в благоговейном страхе и осмеливались взглянуть снова;
люди, которые должны были быть хозяевами реки. Орёл взмыл и расправил крылья. И
кончик его крыла простерся над пустынной землёй и бросил тень на Колорадо.

Великий оратор описал это так, и Роули вспомнил эту картину
Орёл спустился по каньону к самому берегу реки и вылез из машины. Место, где когда-то стоял Эльдорадо, было ещё более пустынным и заброшенным, чем когда-либо. Лагерь исчез, о нём почти забыли. Река текла мимо, презирая жалкие усилия людей,
которые умирали и забывали свои мечты и стремления, в то время как она несла
свои воды сквозь века, играла жизнями людей и насмехалась над их страхом перед ней.

 Но трое мужчин и девушка осмелились мечтать о том, чтобы подчинить себе её мощь.
поводок. Он поспешил на берег Колорадо, чтобы увидеть этих мечтателей, предупредить и показать им тень от
Орлиного крыла. В течение
месяцев он ничего не слышал. Невада не писала, а если и получала письмо, то
не дошла до него. В задержке, в их продолжающемся молчании была опасность.

Роули перекинул флягу через плечо и направился вверх по реке по хорошо знакомой тропе
. Это был самый быстрый способ добраться до Крамеров, и теперь, когда он снова оказался в их районе, его охватило нетерпение.
Он с нервным трепетом ждал, что может опоздать на час или на минуту и не успеть сделать то, ради чего пришёл.

 Он внезапно наткнулся на Неваду. Она стояла на месте старого лагеря, где он останавливался с Джонни Буффало. Она стояла к нему спиной и что-то держала в обеих руках; он видел, как она доставала это из колючих ветвей низкорослого мескитового куста. Когда он подошёл ближе, она повернулась и молча посмотрела на него широко раскрытыми тёмными глазами. То, что она держала в руках, было его трубкой, которую он потерял во время своего первого путешествия за город.

Прежде чем здравый смысл или сомнения смогли остановить его, Роули привлек ее к себе.
он обнял ее и крепко прижал к себе, целуя. Было так приятно видеть ее
снова, чувствовать ее близость. Но после одной восторженной минуты она убрала его руки
и спокойно посмотрела ему в лицо, хотя ее дыхание было не совсем ровным, а глаза
не смотрели на него с прежней откровенностью.

“ Одна восьмая твоей индейской крови должна была бы придать тебе больше сдержанности, кузен
— Роули, — насмешливо упрекнула она его. — За испанцами из нас нужно присматривать. Ну что ж,
 мне не нужно спрашивать о твоём здоровье; ты не скучал в моё отсутствие.
это можно было заметить ”.

Роули едва избежал отказа от своей индейской и испанской крови, но
вовремя вспомнил о своем обещании. Он не верил, что Невада сожалеет о своей импульсивности
- потому что мужчину моложе тридцати просто невозможно обмануть, когда он
целует девушку. Губы Невады, он с радостью вспомнил, не были
безответными.

“ Вот твоя трубка, ” неуверенно сказала она, когда он просто встал и посмотрел на нее. — Я
просто подумал, стоит ли его спасать, или лучше бросить его в реку и посмотреть, как далеко он уплывёт.

Роули не верил, что она собирается куда-то его тащить, но он пропустил это мимо ушей.

«Если бы двоюродные братья влюбились друг в друга, вы бы сочли эти отношения чем-то запретным?»

У Невады побелели губы.

«Конечно, сочла бы! Вам должно быть стыдно задавать такой вопрос. Ни один порядочный человек не мог бы подумать о таком».

— Я порядочный человек, — возразил Роули, — и я об этом подумал. Но он не стал развивать эту тему. Невада развернулся и пошёл в сторону лагеря Крамера, и Роули ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Тропа была слишком узкой, чтобы
позвольте ему идти рядом с ней, и мужчина почувствует себя дураком, занимаясь любовью со спиной женщины.


«Вы что-нибудь предприняли по поводу плотины?» — спросил он после паузы.

«Полагаю, работы продолжаются», — ответила Невада, продолжая идти прямо.

«Вы, должно быть, получили моё письмо об этом, не так ли?»

«Да, я получила письмо о чём-то подобном».

“Вы не ответили на него, не так ли? Я так и не получил никакого ответа”.

“Я не думал, - сказал Невада, - что письмо требует какого-либо ответа. Вы
написали нам и попросили прекратить все работы на плотине и отказаться от этой идеи, потому что
кто-то другой хотел построить плотину. Или рассматривал возможность строительства плотины.
Я прочитала это письмо дедушке, дяде Джессу и дяде Питеру, как вы и просили. Они довольно свободно выругались и на следующее утро, как обычно, пошли на работу. Затем, как будто ей только что пришло в голову: «Вы пришли поговорить об этом, кузен Роули?»

 «О, я бы хотел, чтобы вы не называли меня кузеном», — выпалил Роули. — Мне не нравится, когда мне об этом напоминают.

 Невада какое-то время ничего не отвечала. Затем она рассмеялась, коротким отрывистым смехом, который
в её исполнении звучал странно.

— Конечно, если вы хотите. Мне очень жаль, что я, как вы выразились, «наступил вам на больную мозоль». И я вполне понимаю ваши чувства. В окружении мужчин — и женщин — как вы были всю свою жизнь, смешанные отношения оказались бы скорее помехой. Бедные дедушка и бабушка должны были подумать о детях своих детей, прежде чем влюбляться. И дядя Питер должен был либо
привести тебя сюда и вырастить вместе с остальными членами племени, либо никогда не говорить тебе правду. Я не виню его, я просто сожалею о допущенной ошибке. Я знаю, что это значит. Я тоже был в миру.

Роули уставился на гордо поднятую ее голову и задался вопросом, как много из этого
она имела в виду. Она, должно быть, прекрасно понимает причину, по которой он не любит, когда его называют кузеном
но он не стал бы с ней спорить. За исключением гандикапа.

“Вы ошибаетесь, если думаете, что смешанная кровь является нежелательным признаком”,
твердо сказал он. “Индейцы и испанцы обладают теми же основными признаками
расы, что и чистокровные белые. Кроме того, их очень мало
Американцы, которые не могли бы припомнить ничего подобного. Характер, культура
и окружающая обстановка уносят несколько капель красной крови на задний план, Невада.
Ты бы не горевал из-за этого, если бы не жил здесь и не видел, что
индейцы преобладают в Юной Джесс и Глэдис — и в твоей бабушке».

«В твоей бабушке, как и в моей», — бросила она через плечо с
очень человеческой злостью. «Не отрицай этого — передо мной».

Роули ничего не отрицал, поэтому разговор между ними
затянулся. С тех пор как он впервые увидел её, Невада часто замыкалась в себе,
отказываясь от какой-либо продолжительной близости, но она
никогда прежде не предал обида на нее в крови.

Он надеялся, что она будет рада видеть его и не позволил ему увидеть, что она
был рад. Он надеялся завоевать ее полное доверие в его преданности своему
интересы и благополучие. Ему нужно было как-Невада и Питер на его стороне, если
он собирался быть успешными в своей миссии в Cramers. Но теперь он был
крайне сомневался, что когда-либо завоюет доверие Невады. Начинало казаться, что
с таким же успехом он может посчитать ее соперницей и покончить с сомнениями.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

АНИТА


Жизнь в бассейне, казалось, текла вяло, если не считать роста численности племени. Шесть юных Крамеров теперь ходили прямо, хотя самый маленький из них
ходил неуверенно и часто падал, а потом лежал, плача, с закрытыми глазами и
наморщив нос, пока один из старших детей не поднимал его и не вытирал,
приговаривая что-то на языке пахуте. Седьмой был ещё недостаточно взрослым, чтобы
сидеть на мягких коленях Глэдис, но плакал в колыбели, которую кто-то
должен был постоянно качать.

Глэдис была ещё более неряшливой, чем когда-либо, и её бессмысленная улыбка стала ещё шире.
потерял зуб. Анита ужасно постарела, подумал Роули. Она двигалась медленно, опираясь на
длинную палку вместо посоха, и в ее глазах было немое страдание, которого он не мог вынести.
Невада сообщила ему, что бабушка в последнее время не очень хорошо себя чувствовала, хотя
ничего особенного не случилось.

“Мне кажется, она вообще не спит”, - уточнила Невада. «Часто она встаёт
и бродит по берегу реки посреди ночи, и мне приходится идти и приводить её обратно. Я думаю, она становится ребёнком. Она будет сидеть и смотреть на меня
час за часом, пока я работаю, но, кажется, не хочет, чтобы я с ней разговаривал.
Она просто сидит и смотрит на тебя так же, как смотрела на тебя она.

Затем Невада ушла по каким-то важным делам, а Роули побрёл к берегу реки. Через несколько минут он услышал позади себя какой-то звук и обернулся, надеясь, что Невада поддалась его невысказанному желанию и идёт к нему.

Но это была Анита, медленно идущая по неровной тропе, опираясь на свою грубую
палку и подтягиваясь к ней усталым, тяжёлым движением. Её седые волосы свисали прямо до глаз.
Её морщинистое старое лицо было бесстрастным, а глаза — безжизненными. Роули вдруг прикусил губу,
вспомнив о своём дедушке Кинге, который сидел «куском мяса в инвалидном кресле».
Ему казалось, что жизнь обошлась с этими двумя очень сурово. Он больше не
поддавался суровым предрассудкам Джонни Буффало. Он не верил, что Анита в своей прекрасной юности была просто влюблённой дурочкой. Его
дед любил её и собирался вернуться к ней. Он не верил, что
Король, из Конных, мог бы полюбить ту, кто любила многих. Королевская гордость
не позволила бы ему этого.

Анита подошла к нему и тяжело оперлась на трость, безучастно глядя на реку.
Никогда раньше она не искала с ним встречи, скорее избегала его, глядя на него взглядом, который он истолковывал как обиду. Она выглядела такой старой, такой бесконечно уставшей от жизни, и её взгляд был устремлён на реку, как будто только она могла знать то, что она похоронила в своём сердце давным-давно, когда была стройной молодой девушкой, полной огня и жизни.

Внезапно охваченный порывом нежности, он обнял её, подвёл к плоской скале и усадил там так галантно, словно она была Невадой.
он любил. Это было бы то, что сделал бы его дед. Роули внезапно почувствовал себя виноватым, почти грешным; грешным в бездействии. Это была любовь юности его деда, мать его первенца. И
из-за того, что она была старой и толстой, из-за того, что первобытная кровь взяла верх и она поддалась влиянию окружающей среды и вернулась к индейским обычаям, он снобистски держался в стороне. Он проигнорировал её притязания на его доброту. Если бы
её красота осталась с ней, сказал он себе сурово, его отношение было бы другим
совсем другое. Теперь он хотел как-то загладить свою
эгоистичную оплошность. Он сел рядом с ней и погладил её по руке — ради Аниты,
которая была прекрасна, Аниты, которую любил Кинг из Конных.

 «Ты любишь мою девочку Неваду?» Старая индианка резко заговорила, хотя её голос
оставался бесстрастным.

 «Откуда ты знаешь?» Роули убрал руку.

“Я знаю. Я видел любовь - в глазах - голубых. Глаза, похожие на твои глаза”.

“Неваде на меня наплевать, Анита”.

При этих словах старая скво повернула голову и пристально посмотрела на него. “ Ты
назови это имя. Откуда ты знаешь это имя? Джесс, он зовет меня Энни.

Роули покраснел, но тут уж ничего не поделаешь - или, да, там был Джонни.--

“Джонни Буффало вам звонил Анита” он парировал.

Анита медленно покачала головой. “Jawge--Гран'fadder--он зовет меня слишком Анита”
мечтательно сказала она. “ Ты очень... похож на Джоджа. Сначала я подумал, что ты - гхос"
из Джоджа, когда ты приедешь.

“Дедушка был от тебя без ума”, - сорвалось с языка Роули. “Он говорил о
тебе в своем дневнике - книге, куда он записывал все, что делал ... что он
думал ”.

Анита уставилась на реку.

“Это ты мне скажи”, - коротко приказала она. “Все эти вещи... Джодж".
подумай... об ... Аните.

Руки Роули вышел и снова закрыл ее морщинистой, нагартованную
суставы.

“Первый был, когда он подошел к Эль-Дорадо на _Esmeralda_ в 66-ом. Он стоял
перегнувшись через перила, наблюдая, как шахтеры толпятся на лестничной площадке. Он
написал: «Я видел молодую девушку — думаю, она испанка. У неё бархатные глаза
и румянец на щеках. Она прекрасна. Ей не больше шестнадцати, и она грациозна, как фея». Что ещё он написал о тебе, я не знаю. Он вырвал страницы из книги, чтобы никто не смог её прочитать».

Анита подняла узловатую коричневую руку и пригладила чёлку, аккуратно заправив её под красный платок.


«Я была маленькой, — самодовольно сказала она. — Очень красивой. Все
были без ума от меня». Она замолчала, подбирая лучшие английские слова, которые знала.
«Я была хорошей девочкой. Я никого не любила. Я просто всё время смеялась, когда эти чужаки
занимались любовью». Потом я вижу Джоджа — моего сержанта Кинга. Он для меня — король.
Высокий, большой, сильный, всё время смеющийся, занимающийся любовью с голубыми глазами, как
ты, — всё время занимающийся любовью — с глазами — в Неваде. Я знаю эти глаза — я
жил — чтобы смотреть — в эти глаза».

— Я не делаю ничего подобного, — возразил Роули, и его лицо покраснело от смущения.
 — Я всегда старался…

 — Глаза, как у них, — не лгут. Женские глаза видят — то, что они говорят.
 Джодж — он написал ещё что-нибудь?

 — Большая часть была вырезана из книги. Он называл тебя «_el gusto de mi corazon_»
и «_dulce corazon_». — Ты знаешь?..

 Рука Аниты под его ладонью дрожала. Она высвободила ее и поднесла к лицу, вытирая иссохшими пальцами слезы, которые катились по ее морщинистым щекам. Роули готов был откусить себе язык. Он неловко похлопал ее по огромному округлому плечу.

Старуха, словно одинокая собака, всхлипывала, закрыв лицо коричневой ладонью, из-под которой
иногда выкатывалась слеза и капала на ситцевую накидку.
Роули сидел молча, смущённый этим безутешным горем из-за романа,
который умер пятьдесят лет назад.

«Теперь я люблю Неваду, Питер». Она справилась со слезами и снова стала бесстрастной.
«Ты уходишь от меня — в Неваду? Немного времени — и я хочу в Неваду». Я умру — тогда ты сможешь любить — много
лет. Ты сделаешь это?

— Конечно. Я давно обещал Питеру. Но это всё равно не имеет значения.
Неваде на меня плевать.

Старуха невозмутимо посмотрела на него.

“Ты не скажешь Неваде - ты не сын Питера”, - сказала она. “Невада так думает. Ты
не скажешь Неваде - это ложь. Ты скажешь Неваде, и я покончу с собой”.

“Я не собираюсь рассказывать Неваде”, - сказал Роули, пораженный ее манерами. “В любом случае, это
не имеет значения”.

“Ты пришел не из-за Невады? Ты не думаешь, что жениться на Неваде-значит уйти от Невады подальше,
Я больше никого не вижу? Анита вгляделась в его лицо.

“Нет. Я пришла повидаться с Питером. По поводу плотины”.

Аните потребовалось некоторое время, чтобы обдумать это заявление. Затем она с трудом поднялась и заковыляла прочь.
оставив Роули угрюмо смотреть на реку.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ОРЕЛ И СТЕРВЯТНИК


«Вы можете выслушать меня», — сказал Роули решительным тоном, которому его научила большая ответственность. «Я ваш друг. Моя единственная цель, с которой я пришёл сюда, — быть вам полезным. Если вы не прислушаетесь к тому, что я скажу,
вам придётся прислушаться к Федеральной службе мелиорации, действующей под руководством
министра внутренних дел. Возможно, это будет более убедительно для вас, но, поверьте мне,
это будет менее приятно!»

“ В прошлый раз, когда ты был здесь, ты был увлечен плотиной, ” сухо напомнил ему Питер.
 “ Ты назвал это грандиозной идеей. Ты изменил свое мнение, сынок.

“ Да. Я пришел сказать вам, что есть другие идеи, более масштабные, чем ваши,
и за ними стоит сила, по сравнению с которой ваши идеи будут выглядеть как строительство игрушечной плотины из
песка, как у детей. Вы наверняка читали о нем в газетах. Там было все
виды публичность проекта”.

“Ты прав. Там была куча разговоров,” Петр возразил. «Газеты
разглагольствовали, а мы пилили дрова и держали рот на замке.
Пока они всё ещё болтают, спорят и разглагольствуют, мы её посадим.
В этом нет ничего плохого, не так ли? Выбьем у них почву из-под ног
может быть, и так, особенно у тех, кто заранее написал свои речи,
чтобы быть готовыми к следующему банкету. Но — _плотина будет прорвана_! Им придётся
потрудиться, чтобы обойти этот момент.

 «Вы спрашиваете, читали ли мы газеты. Я читал. Они говорили о том, чтобы потратить
сто миллионов долларов. Мы потратили один. Они бродили вдоль реки,
пытаясь понять, возможно ли это. Мы продолжали копать. Они думали, что мы
занимаемся добычей полезных ископаемых, — это была единственная группа, которая обнаружила наши раскопки. Они были очень снисходительны, очень вежливы и говорили о чудесных вещах
Для нас сгодилась бы и дамба. Ты это нам хотел сказать, сынок?

 Роули прислонился спиной к стене и положил ногу на колено, постукивая пальцами по ботинку. Он смотрел на всех. Он должен был
как-то их убедить, и для этого ему нужно было отказаться от мечты всей жизни.

 — Нет, ты прочитал большую часть доклада, — сказал он Питеру. — Я признаю, что об этом уже
почти все переговорили. Начинает казаться, что широкой публике надоело читать о строительстве плотины на Колорадо. Если бы дело было только в этом,
Питер, я бы никогда не сказал ни слова. Но есть некоторые факты, которые мы не можем обойти стороной.
разговоры или неповиновение. Я пришел сюда, чтобы показать их вам - простые, неопровержимые факты
- и позволить вам самим увидеть, что они означают.

“Во-первых, - и это, вероятно, самый трудный факт, с которым вам приходится
столкнуться, - река Колорадо является международным потоком. Она протекает через часть
Мексики. Конституция Соединённых Штатов постановила, что такие реки
должны всегда и во всех случаях находиться под контролем федерального
правительства. С этой рекой граничат семь штатов, но ни один из них
смею строить дамбу без согласия и под контролем правительства. Вам
что твердо поселилась в вашем сознании, ребята”.

Юная Джесс повернул голову на дюйм и косо взглянуть на Старый Джесс. Старина Джесс
скрестил ноги, скрестил руки на груди и притопнул одним ржавым ботинком, подергивая своей
бородой, пока он самодовольно жевал табак. Не мог не прочитать его
разум, просто затем. Он думал о том, что то, чего боялись семь штатов, осмелился сделать он,
Джесс Крамер. По мнению Старого
Джесса, шутка была над семью штатами.

 «Аризона», — продолжил Роули, поразмыслив с минуту.
К удовлетворению Старого Джесса, «Аризоне нужна вода для орошения. Сто пятьдесят тысяч акров пустынной земли можно сделать плодородными с помощью воды из
Колорадо, если направить её в систему каналов».

«Пусть берут воду, — великодушно согласился Стервятник. — Нам она не нужна. Рады будем избавиться от неё. Можете передать им, что я так сказал».

Молодой Джесс хрипло рассмеялся.

— Конечно. Рады, что избавились от этого!

«Штат Невада хочет получать электроэнергию для своих шахт. Медные компании хотят построить здесь плотину, чтобы возобновить добычу меди. Они
нам нужен плавильный завод, работающий на энергии из Колорадо. Два миллиона лошадиных сил
электрической энергии проскальзывают мимо ваших дверей, и это хуже, чем пустая трата.

«Калифорния хочет больше энергии для своих производств…»

«Пожалуйста», — самодовольно заявил Старый Джесс. «Мы не крадём электроэнергию, насколько мне известно».

«Крадёте, если препятствуете строительству плотины достаточного размера и
мощности, чтобы сохранить эту энергию».

Юный Джесс наклонился вперёд, нагло ухмыляясь в лицо Роули.

«Чёрт! До верховьев реки тысячи миль, и мы ничего не делаем.
Они могут строить плотины хоть от сюда до Денвера, нам-то что! Это всё
чепуха, наше вмешательство. Все, у кого в кармане десять центов, говорят
о строительстве плотины на Колорадо. Почему, чёрт возьми, они не идут вперёд и
не делают этого? Мы никого не останавливаем!»

«Возможно, вы и не знаете об этом», — терпеливо объяснил Роули,
настроенный, если возможно, просветить их. — Я понимаю, как это выглядит
для тебя, конечно. Но я объясню, как это выглядит для величайших инженеров
страны, Джесс. Ты же помнишь, что я сам был в этом заинтересован. Это было не
по моей части, и я не знал.

— Дело в том, что вы пытаетесь с помощью определённого количества камней, выброшенных в реку с боков, перекрыть реку, которая уступает только Миссисипи.

 — Я знаю, что Миссури шире, но сейчас я говорю об объёме воды, которая проходит через этот каньон прямо здесь.  Это быстрая река, и это глубокая река.  Вы не понимаете, никто из вас, насколько она глубока и быстра, хотя вы прожили рядом с ней всю свою жизнь.

— Питер говорил о сумме, которую они собираются потратить на строительство плотины в каньоне Боулдер, здесь, наверху. Каньон там такой же узкий, как этот.
Возможно, она будет уже. А чтобы сдержать огромный объём воды, который проходит мимо вашей двери, инженеры сказали, что они должны углубиться на сто пятьдесят футов в коренную породу и начать строить плотину там. Они говорят, что плотина должна выдерживать колоссальное давление воды и возвышаться примерно на шестьсот футов над уровнем воды в период отлива. Несколько тысяч человек будут работать в течение восьми или десяти лет, чтобы завершить строительство плотины, водосбросов и основных каналов. Это будет стоить около ста миллионов долларов, и это окупится
и защита, и процветание тысяч и тысяч людей. Это, ” заявил он
, наклонившись вперед, - вот что значит запрудить реку Колорадо ”.

“Для нас это ничего не значит”, - заявил старина Джесс, подставляя свой фунт другой щеке.
 “Мы стремимся показать им кое-что о строительстве плотин”. Он ухмыльнулся и
показал желтые неровности зубов.

“Да. «Подожди, пока они увидят, как мы собираемся это сделать», — хихикнул Юный Джесс. «Мы будем
загребать золото лопатой, пока они будут стоять с разинутыми ртами».

 Питер погрузился в молчаливое, мрачное настроение и с грустью смотрел на реку.
Невада, сидевшая рядом с ним, подперла подбородок ладонью и тоже уставилась на реку. Несколько
тысяч человек, работавших восемь лет! Столько же, сколько прошло с тех пор, как она впервые увидела монастырь, куда Питер отвёз её учиться. Тысячи
людей, работавших всё это время, — тысячи! Неужели эта река была такой обманчиво огромной? Неужели скалы, которые они подрыли, рухнут и будут с презрением смыты? Действительно ли эта река принадлежала правительству, чтобы
ни один человек, проживший всю свою жизнь на её берегу, не мог сказать, что с ней делать?
Неужели дядя Питер, Юная Джесс и её дедушка были детьми, которые все эти годы играли у ручья, к которому нельзя было прикасаться или в который нельзя было вмешиваться?

«Это звучит так же грандиозно, как звёзды, — рассеянно заметила она. — Как будто мы машем платком Марсу здесь, у реки, а потом кто-то подходит, отталкивает нас и говорит: «Эй, эй, отойдите назад. Вы загораживаете вид. Президент хочет помахать своим платком». Ты его раздражаешь.
Как ты думаешь, — бросила она взгляд на Роули, — это что-то изменит для реки — кто первым построит плотину?

— Вы не понимаете, — возразил Роули. — Я не несу ответственности, потому что
это настолько грандиозное предприятие, что оно выходит за рамки частного бизнеса. Вы
_не можете_ бросить в реку кучу камней и назвать это плотиной. А если бы и могли, то не должны. Разве вы не понимаете? Речь идёт о благополучии тысяч людей. Это работа для правительства. Вы не можете принимать это как данность только потому, что вы прожили рядом с этим всю свою жизнь, и потому, что это, кажется, никому не принадлежит, как и облака.
что вы можете претендовать на него или даже на право делать с ним всё, что вам заблагорассудится.
Есть право, которое выходит за рамки личности…

«Золото там внизу — наше», — яростно закричал Старый Джесс. «У нас есть права на россыпные месторождения
по обеим сторонам реки, и границы проходят по ним. У нас есть право добывать золото в русле реки. Оно наше. У нас есть право добывать его любым способом, каким только можем!» Правительство тоже не может нас остановить».

«О, да, может!» — опрометчиво возразил Роули. «Если разобраться, эта река принадлежит правительству. Оно владеет руслом реки и всем, что в нём есть».
— Там есть золото. По праву принудительного отчуждения, если вы когда-нибудь слышали об этом.

— К чёрту принудительное отчуждение! Молодой Джесс встал и угрожающе навис над Роули. — Скажи мне, кучка зазнаек из Вашингтона, которые никогда не видели эту реку, может указывать нам, что мы можем делать, а чего не можем? У нас есть права на оба берега реки, и мы имеем право на то, что находится в
реке. Вы не можете прийти сюда и сказать нам в такой поздний час, что мы должны
уйти и потерять время и деньги, потому что правительство или кто-то ещё хочет
построить плотину. Чёрт, мы никого не остановим! Пусть только попробуют нас остановить,
— И то верно!




 ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

«УБЕРИТЕ ЭТУ ДРАЧЛИВУЮ ИНДЕЙКУ!»


 Никогда прежде Роули не видел Молодого Джесса в таком гневе. Он знал, что Джесс — угрюмый, невежественный и не слишком умный парень. Роули считал его опасным парнем, способным убить любого, кто встанет у него на пути или вызовет его ярость. Но
Роули не двинулся с места и не попытался успокоить его. Он узнал, что некоторым
натурам нужно вызвать сильную бурю, прежде чем они смогут уступить. Он надеялся, что это
было в случае с Юной Джесс.

Старый стервятник вытянул шею вперед, его глаза были пронзительно злобными.

«Думаешь, я пятьдесят лет ждал этого золота, чтобы меня теперь ограбили? Ни одно правительство на земле не может вмешаться и забрать то, что принадлежит мне! Я сначала отправлю их к чёрту! Я...»

 Как и прежде, когда он думал, что его золоту что-то угрожает, Старина Джесс разразился проклятиями. Невада бежала от звука его надтреснутого голоса, выкрикивающего маниакальные угрозы и проклятия. Он потряс кулаком перед носом Роули,
затопал ногами и разразился бранью. Юный Джесс был подавлен,
замолчал под безумной вспышкой гнева старика.

 Как и прежде, Питер не сказал ни слова, пока Старый Джесс не
зенит его ярости. Затем он неторопливо и без волнения поднялся, взял
старика за воротник и повел его к двери.

“Иди и остынь”, - бесстрастно посоветовал он. “ Ты, старый стервятник, ты не можешь
кричать громче Орла. Ты тоже, Джесс, ” добавил он, резко поворачиваясь.
к своему сводному брату. — Ты довольно хорош, когда дело доходит до размахивания
одноручным пистолетом, но ты чертовски плох в размышлениях! Это
выше твоего понимания. Ты не можешь свергнуть правительство. Убирайся!

 Молодой Джесс продолжал бушевать и угрожать, размахивая кулаками и бормоча проклятия.

— Это всё, что ты можешь сказать? — прорычал Роули, выведенный из себя какой-то мерзкой угрозой в адрес правительства.

 — Эй, а что? Молодой Джесс двинулся на него.

 Тогда Роули набросился на него, и голубые глаза Короля почернели от ярости. Драка, если её можно так назвать, была короткой и не слишком драматичной. Ни один стол не был опрокинут, ни одно стекло не разбилось. Молодой Джесс замахнулся на Роули,
получил удар в челюсть, от которого развернулся лицом в другую сторону, и Роули
тут же вытолкнул его с крыльца. Молодой Джесс упал на гравий и оглянулся.
Он оглянулся и увидел, что Роули снова идёт на него, и пустился наутёк на четвереньках.
 Поднявшись на ноги, он пошёл прочь, выкрикивая богохульства. Он потянулся за пистолетом, — так он сказал.

 Питер стоял, глядя вслед Молодому Джессу, нахмурив брови. Стройная фигура
проскользнула мимо него и направилась прямо к Роули, который поправлял свой галстук,
который сбился на сторону. Она была бледна, задыхалась от страха, который читался в её больших глазах.


«О, ты должен уйти — сейчас же», — выдохнула она, вцепившись обеими руками в его руку.
«Ты думаешь, что он такой же, как и любой другой хулиган, только и всего. Он убьёт тебя, просто
так же верно, как то, что ты стоишь здесь. И дедушка тоже. Дядя Джесс выстрелит тебе в спину — о, _в любом случае_! Он худший из индейцев; если его разозлить, он ни перед чем не остановится! Уведи его, дядя Питер! Это не храбрость — остаться и быть убитым. Это худший вид трусости — трусость, которая боится показаться. Дядя Питер!

— Мы идём, Невада. Я знаю Молодого Джесса. Гремучая змея — это просто принц по сравнению с ним, когда он злится. Сынок, тебе следовало оставить его мне. Я могу с ним справиться, каким бы злым он ни был. Пойдём, он не упустит возможности поиздеваться.
Он застал тебя врасплох, как индеец».

 Он вышел с крыльца в дальнем конце, потянув Роули за собой; и как бы
Роули ни ненавидел мысль об отступлении, он был вынужден поверить, что Невада и
Питер, оба не робкого десятка, должно быть, знают, о чём говорят.

 Невада исчез, не попрощавшись с Роули. Было слышно, как юный Джесс
кричит на Глэдис, потому что его «снаряды» куда-то запропастились.

Питер усмехнулся.

«Один из ребят выстрелил себе в шляпу месяц назад или около того», — объяснил он своё веселье.
«С тех пор ружья хранятся незаряженными. Джесс
охотничьи патроны; Бог с Глэдис за бедной экономки”!

Он все еще держал крепко на руку Райли, ведет его по пути к
реки. Но внезапно, прислушиваясь к звукам позади, он повернул в сторону.
Свернул с тропы в сторону утесов.

“Он нашел их, судя по тому, как все успокоилось там, сзади. Он будет
по горячим следам, если только Невада не сможет остановить его, в чем я сомневаюсь. Он достаточно индеец, чтобы презирать женщин, когда дело доходит до драки. Вот так.

 Он зажал Роули между двумя большими, высокими валунами.
на фоне звёзд. Роули почувствовал движение руки Питера и понял, что Питер
откуда-то достал пистолет и направил его через скалистый гребень.
Сам Роули не слышал ничего, кроме плача проснувшегося ребёнка в
хижине, визга пнутой собаки.

Роули показалось, что они долго ждали. Он не слышал ни звука.
Но Питер по-прежнему держал пистолет наготове, направив его на скалу перед ними, и Роули
чувствовал, как напряжены мышцы Питера, готовые к схватке.

 Два зеленоватых огонька слабо мерцали, когда луч звезды падал на глазные яблоки
собака. Шаркающие шаги, приближающиеся по заросшему травой гравию, сопение у
руки Питера. Роули почувствовал, как по спине пробежал холодок, хотя он и не думал,
что боится.

 Камешек ударился обо что-то рядом с ним, и собака шарахнулась в сторону, издав
слабый отрывистый визг. Значит, Юный Джесс был близко. До ушей обоих,
стоящих между валунами, донеслось приглушённое проклятие. Сразу после этого раздался отчётливый шёпот Невады.

 «Я думаю, он прячется здесь, где-то в скалах. Его машина внизу, в каньоне, но он не пойдёт туда — он ждёт, что ты пойдёшь за ним. Следи за собакой.
У него нет ружья — я знаю. Ты можешь ползти обратно к холму…

— Ш-ш-ш. Ты зовёшь его. Тихо, как будто ты напугана. Притворись, что он тебе нравится…

— Я не могу. Он знает — я его ненавижу. Мы сегодня поссорились. Я ненавижу его снобизм — я ему так и сказала.

— Если наткнёшься на него, позови его по имени. Потом пригнись. Я…

 — Ш-ш-ш… он может быть рядом!

 Они стояли близко друг к другу, сразу за валуном, возвышавшимся над Питером.
Роули прикусил губу, напрягая слух, чтобы услышать больше.

 — Позови его. Он не подумает… — шёпотом настаивала юная Джесс.

— Он был бы дураком, если бы не знал. Говорю тебе, он знает...

— Он прилип к тебе. Это глупо…

 — Ш-ш-ш. Он не…

 Роули дюйм за дюймом отползал назад, пока не освободился от валуна и Питера. По звукам он понял, что они стоят близко к скале. Он подумал, что они смотрят на реку, хотя не был в этом уверен. Это не имело большого значения. Он полз так до тех пор, пока в темноте тени валуна не смог
различить два вертикальных пятна.

 Он прыгнул на более высокое из них, инстинктивно потянувшись к
он знал, что пистолет там. Его рука сомкнулась на прохладной стали ствола, и он
сильно дернул, падая. Юный Джесс, застигнутый врасплох сзади,
не имел шанса спастись. Роули приземлился на спину грудью.
вдавливая лицо Юного Джесса в гравий. Его левая рука сжала сзади
шею Джесс.

“Питер, пожалуйста, отнеси эту воинственную скво в дом и запри ее где-нибудь.
где-нибудь. Тогда возвращайся сюда. Я хочу поговорить с тобой перед отъездом, —
с трудом выговорил он. — Я могу справиться с этим паразитом, но индейку оставляю на тебя.

“ Как хочешь, ” голос Питера звучал уклончиво. “ Пойдем, Невада.

Роули ожидал от нее какой-нибудь вспышки гнева, какого-нибудь горького ответа на свою колкость.
Но она ушла с Питером и ни с кем не сказала ни слова. Поэтому Роули снял
галстук, связал руки Юного Джесса за спиной и приготовил себе сигарету
, покуривая, пока ждал возвращения Питера.

— Я поймаю тебя, и я поймаю тебя как следует! — процедил сквозь зубы Молодой Джесс, когда Роули закурил. — Лучше убей меня сейчас, или ты увидишь тот день, когда будешь умолять меня убить тебя. Я поймаю тебя и отвезу обратно в шахту, и
Я… Он развлекался несколько минут, составляя план своей
мести. Он решил, что закончит тем, что соорудит ложе из бочек с порохом и
положит на него Роули во весь рост, а перед ним воткнёт десятифутовый фитиль.
Юный Джесс попрощался с ним.

«Тебе следовало умереть пятьдесят лет назад», — равнодушно заметил Роули и
выдохнул дым ему в лицо. “Почему бы тебе не позвать этого старого хрыча-папашу?
Может быть, он мог бы помочь тебе прямо сейчас”.

Юный Джесс, только что решивший крикнуть, чтобы старина Джесс пришел, захлопнул рот
его зубы клацнули с такой силой, словно собака грызет кость.

— Любой дурак может планировать то, что ему _хотелось бы_ сделать, — насмехался Роули. — Важен тот факт, что ты сейчас лежишь на спине, и я уложил тебя туда — и у тебя в руках пистолет! Я мог бы пнуть тебя по рёбрам и заставить выть, как побитого щенка. Я мог бы выбить тебе зубы, чтобы ты кормил себя остатками своей жизни! Не говори мне о том, что бы ты хотел сделать! Я могу провести эксперимент на тебе, просто чтобы посмотреть, как это работает».

Затем вернулся Питер, и дальнейшие светские беседы были отложены до следующей встречи.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

«СКАЖИ ГУВЕРУ, ЧТО Я ТАК СКАЗАЛ!»


Однажды Лас-Вегас проснулся и обнаружил, что находится в центре внимания общественности. Так распорядилась судьба, позволив Лас-Вегасу стать городом, ближайшим к предполагаемому месту строительства плотины в каньоне Боулдер, — крупнейшему правительственному проекту за многие годы. Панамский канал, говорили ораторы (и, без сомнения, они говорили правду), обошёлся не так дорого, как строительство плотины на реке Колорадо, чтобы
сохранить её огромную мощь, контролировать паводковые воды и заставить реку
послушно орошать длинные ряды хлопчатника, картофеля, огромные поля зерновых.
Достаточно долго он скакал по самым диким и великолепным пейзажам страны. Теперь он должен быть впряжён в новые отрасли промышленности и стать
слугой пахарей, другом старателей. Он должен тянуть поезда через
пустыню, которую он должен был превратить в возделанные фермы. Он должен заставить несколько
штатов гудеть от шума машин. Он должен превратить город Лас-
Вегас в город, достойный этого названия. Нельзя винить Лас-Вегас в том, что он был особенно заинтересован в этой фазе проекта.

 Город находился прямо под присмотром Орла — и солнца, чей свет
Волшебная алхимия пустыни превратила горы в мягкие оттенки,
а пустыню — в слабое лавандовое свечение. Воздух был неподвижен, с лёгкой прохладой,
которая позже сменилась ленивым теплом. Незнакомец, оказавшийся в пустыне,
стоя на платформе вокзала, мог бы подумать, что до Чарльстонских гор,
выделяющихся на фоне западного неба, можно легко дойти пешком.

На главной улице, украшенной флагами, из боковой двери маленького
почтового отделения вышел огромный добродушный негр и прислонился к тележке, доверху нагруженной
с грязными полосатыми холщовыми мешками для почты. Когда он проходил мимо, некоторые запоздавшие
пассажиры выходили на край тротуара и переходили на более быстрый шаг, зная,
что поезд придёт вовремя и что толпа уже собирается на платформе. Мимо проносились автомобили с флагами, торчащими из-под фар,
чтобы вписаться в парковочное место, изо всех сил стараясь выглядеть
так, будто они не везут губернаторов и высокопоставленных чиновников
федерального правительства и не доставят их в целости и сохранности в каньон
Боулдер, самую популярную достопримечательность на реке Колорадо.

Группа маленьких мальчиков в белых костюмах маршировала по улице, наступая
ногами на неровные места, потому что они должны были следить за музыкой,
пока играли неуверенные звуки марша. У них были очень гладкие волосы,
очень румяные щёки и очень торжественные лица, у этих мальчиков. Их матери,
отцы и учителя собирались уловить любую фальшивую ноту или
неправильную интонацию и потом рассказать им об этом. Кроме того, не так уж много
мальчиков, которым выпадает шанс встать на платформу и поиграть, когда
Прибывает поезд губернатора — и они остаются единственной группой на работе. Они чувствовали глубокую
ответственность, связанную с этой честью, и лихорадочно думали о некоторых
моментах в музыке, в которых они не были уверены, что смогут сыграть; ведь
весь город будет стоять и слушать.

 Они неловко держали инструменты, стояли рядом и делали вид, что им всё равно,
пока ждали поезд. Их лидер оглядел группу,
заметил несколько пар встревоженных глаз, устремлённых на его лицо, и
внезапно изменил программу. «Звёздно-полосатый флаг» был уместен
и обычное для таких случаев, но там были коварные высокие ноты, которые
какой-нибудь напуганный мальчик мог сыграть фальшиво, и другие места, где
тромбон с подвижным раструбом мог заскользить. Он дал им пьесу, которую они могли бы сыграть с закрытыми глазами, и был вознаграждён долгими вздохами облегчения, которые то тут, то там раздавались среди музыкантов.

Так случилось, что, когда поезд прибыл на станцию и губернаторы
и высокопоставленные чиновники вышли из личного вагона, Роули уловил знакомый запах.
Над головами людей плыла фраза: «Я вечно пускаю пузыри».
собравшиеся жители Лас-Вегаса. Если мелодия то и дело сбивалась, какая
разница? Губернаторы и высокопоставленные чиновники могут услышать лучшую музыку где угодно, но они
никогда не услышат более искреннего стремления угодить, исходящего от более преданных сердец,
чем сбившиеся ритмы под белыми куртками «детской группы» из Лас-Вегаса.

 Я мечтаю, я строю планы,
 я возвожу высокие замки,

Роули поймал себя на том, что напевает эти слова себе под нос, и с болью в сердце подумал о Неваде, которая находилась всего в двадцати пяти милях от него, если считать в милях, — но в её мыслях она была за миллион миль отсюда.

«Я столько раз говорил о плотине в Боулдер-Каньоне, что иногда задаюсь вопросом, не Bubble ли это
Каньон, может быть», — доверительно сообщил ему один губернатор. «Как вы думаете, это гражданская инициатива детей или что-то ещё?»

 «Гражданская воздушная крепость — самое близкое к этому, что могут сделать дети», — ухмыльнулся Роули. «Подождите, пока вы не услышите, как этот город встанет на задние лапы и расскажет вам, что они об этом думают». Я думаю, они говорят о Боулдер-Каньоне даже во сне. Для
_этой_ компании это не новость! Если бы в остальной части страны было хотя бы вполовину столько энтузиазма,
сколько в этом городе, они бы уже сегодня везли бетон к реке!»

— Вместо Комиссии, да? Что ж, я бы хотел, чтобы это было так.

 Из толпы простых граждан, пришедших просто посмотреть на собравшееся величие,
вышел мужчина и, улыбаясь глазами, обратился к Роули.

 — Дядя Питер! Роули схватил его за руку и не заметил, что его взгляд рассеянно
оглядывал толпу в поисках лица…

 — Нет, она не пришла, — сообщил ему Питер. — Я хочу получить возможность поговорить
с теми людьми в вашей организации, которые имеют наибольшее значение. Не на бумаге, а с
правительством. Ты можешь это устроить, парень?

 — Что-то случилось? Роули с тревогой отвёл его в сторону.

“Нет, я просто хочу найти нужных людей. Я хочу, чтобы ты был там, конечно”. Питер
поглядывал туда и сюда на мужчин, которые улыбались, пожимали руки, говорили
приятные фразы.

“Хорошо. Конечно, каждая минута заложена, я полагаю, городу. Но
Я достану тебе...”

“Меня устроит час”, - скромно заявил Питер, и Роули подавил усмешку.

Оглядев его украдкой, Роули решил, что он действительно может гордиться дядей Питером. Даже среди губернаторов и им подобных Питер мог держаться с тем спокойным достоинством, которое, казалось, ничто не могло поколебать, с той выдержкой
Это произошло потому, что он был очень уверен в себе и в том, чего хотел. Один важный
человек с любопытством переводил взгляд с одного на другого, и Роули тут же представил ему
Питера. Затем он поймал взгляд другого человека, и вскоре этот человек уже
по-дружески пожимал руку Питеру Крамеру, который был так похож на Джорджа
Роулинса Кинга из Службы восстановления. Прежде чем он понял, что происходит, Питер оказался в компании великих людей, а взволнованная официантка в столовой на вокзале спешно освобождала место за столиком.
положил ещё один нож и вилку, позаимствованные в столовой.

 Комитет по приёму, вероятно, в последнюю минуту пересмотрел свои планы по размещению гостей в украшенных автомобилях.  Кому-то, должно быть, было тесно, но Питер с комфортом ехал в большом автомобиле в компании с некоторыми из самых влиятельных людей страны, хотя он и не ради этого сделал себе раннюю стрижку.  Он видел реку во всех её проявлениях и при любых условиях.
теперь ему, без сомнения, казалось странным осматривать достопримечательности с людьми, которые...
до сих пор были не более чем именами, которые можно было увидеть в заголовках недельной давности
в газетах. Но никто об этом не подозревал, разве что какой-нибудь член приёмной комиссии
задавался вопросом, как он сюда попал. Однако, будучи гостем Комиссии по реке Колорадо,
семи губернаторов и президентов железных дорог, ни один местный комитет не осмелился и глазом моргнуть.

— Это нужно сделать вот так — как бы ты ни хотел это сделать, — пробормотал Роули однажды на ухо Питеру у реки, когда заметил, что Питер скучающе смотрит на отвесные скалы Боулдер-Каньона. — Ты не мог бы подойти поближе?
пытаюсь получить интервью. Как только мы вернёмся и перед банкетом в городе, я договорюсь, чтобы вы поговорили с Комиссией. Я сказал шефу, — сухо добавил он, — что это важнее всего, что он услышит. Я рискнул, потому что знаю вас. И иногда немного наглости не помешает. Мы постараемся закончить как можно быстрее и вернуться к машине. Тогда тебе придётся уложиться в час, Питер. На то, что ты хочешь сказать, у тебя будет не больше половины этого времени.


— Возможно, этой Комиссии по реке Колорадо, — лаконично сказал Питер, — стоит пропустить это.
Они поужинают сегодня вечером и даже вырежут кое-какие речи, которые они готовы раздать жителям Вегаса. Насколько я понимаю, комиссия была создана для расследования претензий, сбора всех данных и урегулирования прав, связанных с рекой Колорадо. Им лучше взять в руки кусок хлеба с маслом и съесть его, пока они слушают то, что я хочу сказать. — Он сделал паузу и многозначительно добавил: — Передайте Гуверу, что я так сказал.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

СТЕРВЯТНИК ДОГОВАРИВАЕТСЯ С ОРЛОМ

Роули собрал их в своей машине — губернаторов и высокопоставленных чиновников
и представители газет — раскуривали сигары, сигареты и трубки и с вежливым любопытством поглядывали на крупного широкоплечего мужчину с загорелой кожей и пронзительными голубыми глазами, который стоял в дальнем конце вагона, ожидая, пока они устроятся поудобнее и начнут слушать. Это было неформальное собрание, но если бы они поверили этому проницательному молодому человеку, Джорджу Роулинсу,
Кинг, это было бы очень важно, и то, что понравилось большинству из них,
было похоже на открытое окно в душной комнате, свежее и безмолвное. Это невозможно
есть, спать и жить с одной темой в течение нескольких месяцев, не испытывая ни малейшего трепета
облегчения, когда всплывает какой-то совершенно новый ракурс, что-то, что не было
обсуждено, взвешено и обдумано сто раз. Река Колорадо Комиссии
был на работе, - сердце, душу и разум. Но это не означает, что тайных вздохов
в ожидании, когда комиссия сталкивается с чем-то совершенно новой для каждого
член.

Ни один мужчина среди них не знал Питера Кремера. Никто никогда не слышал этого имени. Он выглядел как человек из пустыни, каждый сантиметр его шести с чем-то футов роста.
Он мог оказаться занудой, но не выглядел грубияном. Он не носил
причёску по последней моде; его волосы доходили до затылка и были аккуратно подстрижены каким-то парикмахером, который помнил, как раньше стригли волосы.
 Его тёмный костюм, несомненно, был сшит по его мерке, но его сшили ещё до войны. Сейчас такого материала не достать. По крайней мере, жителям пустыни его не достать. Его руки, когда он перебирал несколько листков бумаги, выдавали
то, как мало ими пользовались. Это были руки рабочего, натруженные
безупречно чистые, ногти тщательно подстрижены - перочинным ножом, как можно догадаться
. И вот он стоял, возвышаясь над ними всеми, в довоенной одежде,
руки рабочего, глаза мыслителя.

В машине стало очень тихо. Все присутствующие посмотрели на Питера. И в глазах одного мужчины
были любовь, сочувствие и тень тревоги. До этого момента Роули Кинг мог только догадываться, что собирается сказать его дядя Питер. В сердце Роули, в его глазах теплилась маленькая молитва. Современная молитва молодого человека: «Боже, не дай ему облажаться!» Было бы неплохо, если бы все молитвы во всех церквях
были столь же искренни.

 «Джентльмены из Комиссии по реке Колорадо» (Питер начал своим глубоким, ровным голосом, который разносился далеко вокруг), «вы не знаете меня, а я не знаю вас. Я благодарю вас за то, что вы согласились выслушать меня. Когда я закончу, вы можете поблагодарить меня за то, что я согласился поговорить с вами. По словам одного мудрого человека, чью мудрость я хотел бы перенять, как и его слова: «Я вовсе не красноречив, если только под красноречивым не подразумевают человека, говорящего правду. Вы не услышите тщательно продуманной речи,
подбирайте слова и фразы. Я скажу вам то, что должен сказать, без
подготовки и теми словами, которые придут на ум первыми, ибо я верю, что мое дело
правое. Так что пусть никто из вас не ожидает ничего другого ’. Если бы я мог улучшить это заявление
, сделать его более убедительным, я бы колебался. Джентльмены, они выступают за
абсолютную честность цели. Пусть они теперь постоят за меня, как они постояли за
Сократа - но, я надеюсь, с более счастливым эффектом.

«Пятьдесят четыре года назад я родился в пределах видимости и слышимости реки Колорадо
и в пределах видимости скал Чёрного каньона. Река была частью моей жизни.
моя жизнь. Дикая местность окружала меня милю за милей. Когда мне было десять, так давно это было, меня научили стрелять из винтовки, чтобы я мог защищать жизни и имущество от враждебно настроенных индейцев и белых отступников. Моя мать — внучка вождя и дочь испанского дворянина, который приплыл сюда из Мексики до того, как белые люди увидели эту страну. Поэтому я на четверть индеец — сын пустыни. Мой отец был белым человеком благородного происхождения.

 «Когда я был мальчишкой и помогал отцу на шахте в Блэк-Каньоне, меня убеждали
к большему труду в соответствии с великим планом, который мой отец задумал в своем долгом труде.
Он будет копить свое золото, пока у него не будет достаточно, и более чем достаточно. ...........
....... Затем, когда у него будет достаточно золота, он запрудит течение реки Колорадо
и достанет золото, которое лежит в русле реки и вымывается на протяжении
веков.

“Этот план стал великолепной мечтой моей жизни, джентльмены из Комиссии.
Грандиозность этой идеи укоренилась в самой моей душе. Я стоял и смотрел на проносящуюся мимо реку и думал, как лучше это сделать.
и я представлял себе реку, сдерживаемую плотиной, остановившуюся на своём стремительном пути к
морю.

 «Когда мне было пятнадцать, я изучал, пусть и поверхностно, инженерное
достижение — строительство плотины на реке в Блэк-Каньоне.  Я знал, что передо мной стоит
огромная проблема.  Я знал, что эта проблема усугубляется необходимостью
соблюдать секретность, которая была мне внушена с детства.  Никто не думал о том,
чтобы добывать золото из русла реки. Река была слишком быстрой, а её
течения — слишком коварными. Я часто наблюдал за тем, как пароходы
причаливают к берегу.
Я плыл по течению, чтобы добраться до Эльдорадо. Это дало мне представление о гигантской силе, которую мы должны были обрести, чтобы сражаться и побеждать. Никто никогда не подозревал о цели, которая зрела в умах «индейца» Крамера и его парней, добывавших золото в Блэк-Каньоне. Мы намеренно культивировали веру в нашу заурядную жизнь, отсутствие амбиций, наше невежество. Эта вера, джентльмены, была необходимым фактором нашего окончательного успеха.

«Занимаясь в одиночестве — ведь мой младший брат по возможности избегает размышлений, а мой
отец полностью погрузился в мысли о получении золота, — я чувствовал себя
Мне нужна помощь наших великих инженеров. Я не мог тратить время на колледж,
на учёбу в школах, которые выпускают инженеров. Я человек из пустыни,
каким вы меня видите. То, что я знаю, я узнал, читая, пока другие спали. Я
не мог уделять учёбе рабочие часы, потому что они были отданы на то, чтобы
получить золото для строительства плотины, чтобы получить ещё больше золота! Я один
понимал масштабность этого предприятия; они искали во мне ум, чтобы осуществить
своё желание. И я вспомнил, джентльмены, инженерную задачу, которую решил
полудикие народы; их могущество ушло, но их инженерные достижения остались, чтобы свидетельствовать о них. Я вспомнил пирамиды, некоторые из чудесных старинных соборов Европы, удивительные разрушенные города инков, ацтеков, — я считал себя дикарём, который должен думать сам, и я взялся за решение проблемы, чтобы воплотить эту великолепную мечту в реальность.

 «Джентльмены, когда я был ещё мальчишкой, я экспериментировал со взрывчатыми веществами. Я изучал
прочность гранита, взрывную силу чёрного пороха; я готовился к строительству плотины. До того, как у меня появились книги по этой теме, я проводил измерения
столько-то кубических футов гранита и поднял его на определенное расстояние с таким-то количеством
фунтов черного порошка. Я делал это снова и снова, в свободное время, когда
Я не работал на подземных месторождениях у реки.

“Я буду краток, джентльмены, но я хочу, чтобы каждый из вас понял меня правильно.
прежде чем я закончу говорить. Когда я был подростком, я сказал своему отцу, что нам нужно
иметь миллион долларов, прежде чем мы сможем надеяться осуществить его идею. Я сказал ему,
что у нас должно быть достаточно, иначе мы потеряем то, что имеем. Я показал ему, к чему приводит бездействие
Строительство плотины на реке означало бы полную потерю времени, денег и сил. Я убедил его,
что знаю, о чём говорю. Надеюсь, я смогу убедить вас.

 «Джентльмены, чтобы построить плотину на реке Колорадо и добывать золото в её русле,
на расстоянии, скажем, мили или двух, вы должны в первую очередь убедиться в наличии
средств, во-вторых, в секретности вашего плана и, в-третьих, в осуществимости
проекта. У нас была россыпная золотоносная жила с неожиданными богатствами; подземный
водоток с гравийным дном, по которому текло россыпное золото. Это дало нам средства. Мы
Мы изображали бедность, невежество и отсутствие амбиций, что избавляло нас от подозрений в том, что у нас есть секрет, который мы хотим сохранить. И я взял на себя, джентльмены, изучение практической инженерной проблемы.

 Я давно выбрал место для плотины — точку в каньоне, где гранитные скалы возвышаются сильнее всего. Я нарисовал схемы, — Питер взглянул на Роули, и его глаза заблестели, — системы подземных выработок, которые, будучи заполнены чёрным порохом с добавлением небольших зарядов динамита, разрушили бы гранитные стены и обрушили их в реку. Я исходил из того, что
лучше использовать слишком много, чем недостаточно, и в течение пятнадцати
лет — да, даже дольше — я покупал и хранил чёрный порох.
Сегодня, джентльмены, у меня на месте взрывчатка, которая с учётом денег, которые я
был вынужден заплатить за секрет, обошлась примерно в сто тысяч долларов.  _На месте!_ Провода, залитые тяжёлым цементом, готовы к использованию.
_Готовы к выстрелу!_”

Он переводил взгляд с одного лица на другое, улыбаясь и ожидая, пока информация
осядет. Он видел, как некоторые газетчики брали в руки карандаши, прежде чем записать
сумму, а затем яростно строчили.

— Вы этого не знали, не так ли? Никто не говорил Комиссии по реке Колорадо,
пока я не сказал вам, что в двадцати пяти милях отсюда, в скалах у реки, в этот самый момент мирно покоится гигант,
готовый восстать.и бросайте камни в реку, а когда всё будет сделано, снова ложитесь на спину и
наблюдайте, как Колорадо замедляет свой стремительный бег к морю! Я буду более
конкретен, джентльмены.

 «На скалах, _готовых к выстрелу_ — помните об этом, — у меня пятьсот тысяч фунтов
взрывчатого пороха и пятьдесят тысяч фунтов сорокапроцентного. динамит, уложенный таким образом, что при одновременном взрыве с обеих сторон
реки объём породы встретится посередине и упадёт в русло. На некотором
расстоянии вверх по течению я построил вспомогательную дамбу, готовую к взрыву в любой момент.
в любой момент, если главная плотина окажется под угрозой не выдержать
огромного напора воды в Колорадо.

«Кстати, я чуть не забыл вам сказать, что у меня, пожалуй, самые старые и
полные частные записи о течении, подъёме и спаде воды в Колорадо из всех, что
существуют. Записи ведутся уже тридцать девять лет, джентльмены. Я до сих пор
использую прибор, который изобрёл, когда мне было около пятнадцати, и считаю, что он
практичен, хотя и примитивен.

«Я спроектировал вспомогательную дамбу, как я её называю, чтобы контролировать и при необходимости сдерживать давление на основную дамбу. Во время паводка сила
Это было бы ужасно, но я предусмотрел это. Вспомогательная плотина, если она будет разрушена,
даст мне время укрепить главную плотину. Я не ожидал, что один большой взрыв решит проблему. Как только это произойдёт и дальнейшая секретность станет невозможной, я буду готов привлечь сто человек, чьи имена и адреса у меня есть, к работе с компрессорами (по два на каждом берегу реки, каждый из которых является переносным и способен работать с тремя бурами, а также с отбойными молотками и опытными рабочими). Это запустит другую систему подрыва, так что
что вторая часть «Чёрного каньона» может быть написана в дополнение к первой.

«Вы должны помнить, джентльмены, что мы первые в этой области на протяжении многих
трудоёмких лет. Я признаю, что идея родилась из жадности. Взгляд
стервятников был прикован к золоту в реке на протяжении этих пятидесяти лет. Но
даже стервятник должен уступить орлу. Я видел, как расправилось крыло Орла,
и его тень коснулась нашей плотины в Чёрном каньоне. Джентльмены,
стервятник пришёл, чтобы заключить сделку с Орлом».

 По причинам, известным только комиссии, это было встречено аплодисментами. Великий человек
Он задал вопрос:

 «Сколько примерно вы потратили на это предприятие?»

 Питер взглянул на листок бумаги, который держал в руке.

 «Я ждал, когда смогу вам это сказать.  Я разделил наш капитал на следующие статьи расходов:

 «Земснаряд, который сейчас стоит в Нидлсе и ждёт, когда его отбуксируют вверх по реке, — четыреста тысяч долларов. (Это, конечно, наша личная собственность, и она не должна учитываться в наших переговорах, если таковые будут.) Фонд для возмещения ущерба, нанесённого взрывом, — сто тысяч долларов. (Это, я
Подумал, что нужно заплатить за все окна и посуду, которые мы можем разбить, и что
эти деньги останутся в банке до тех пор, пока они нам не понадобятся.) Недвижимость,
купленная вдоль реки выше плотины, которая может быть затоплена, — пятьдесят тысяч.
Случайные расходы, покрывающие период в несколько лет, — пятьдесят тысяч.
Взрывчатка, проводка, аккумулятор и цемент — с выплатой отступных — сто тысяч долларов.

— Взрывчатку, джентльмены, я бы посоветовал правительству купить, если вы
возьмёте на себя ответственность за нашу плотину, на что я надеюсь. Я не хочу вмешиваться.
даже если бы я мог. Этот проект был делом всей моей жизни. Само это достижение было моей главной мечтой. Если
это будет вам полезно, если ваши инженеры сочтут мою идею практичной, я буду чувствовать, что моя жизнь прошла не зря. У меня была идея, что наш земснаряд можно использовать для добычи золота в русле реки. У нас есть участки по обеим сторонам реки. Я надеялся, что мы всё ещё сможем
использовать наш земснаряд, выплачивая государству пошлину за добытое золото
— Мы можем вывезти. Если это невозможно, то мы будем вынуждены разгрузить наш
земснаряд за любую цену, которую сможем за него получить.

 «Наконец, джентльмены, я должен призвать вас продлить ваше пребывание в Лас-Вегасе, чтобы
вы могли увидеть нашу плотину и лучше понять то, что я пытался вам объяснить: у нас есть плотина, готовая к
срыву в течение часа — да, через пятнадцать минут после того, как вы скажете слово. Я верю, что
она выдержит. Возможно, вы обнаружите, что, укрепив её, построив водосбросы и
подготовив каналы, мы принесём вам реальную практическую пользу.
ты ... продвинул тебя намного дальше по пути. Дал тебе что-то конкретное для работы.
что-то помимо политики, разговоров, теорий, фракций. Это есть.
Она готова выступить со своим небольшим докладом завтра, если хотите - хотя я не настолько невежественен, чтобы говорить об этом серьезно.
Я просто хочу указать на свою информацию, сделать ее определенной. Я просто хочу поделиться своей.
информацией. Ты, или ты, или ты могли бы спуститься к нам, и если бы я сказал тебе, где именно я спрятал аккумулятор, ты мог бы подключить его к нашим проводам и перекрыть Колорадо — вот так. — Он щёлкнул пальцами.
заметил и замер в ожидании. И пока он ждал, ни один человек в этой машине сделал
более чем дышать, и смотреть на Петра, и быстро думаю, с некоторым
ужас, о значении его информацию.

“ Джентльмены, я закончил. Я хотел бы показать вам плотину Крамер,
завтра. Это может нарушить ваше расписание, точно так же, как из-за меня вы опаздываете на банкет.
банкет, который, вероятно, в данный момент ждет и остывает. Но, джентльмены,
вам придётся изменить свой график. Вам придётся потратить время и
пройти две или три мили между ближайшей дорогой и плотиной. Пока вы этого не сделаете
Вы видите дамбу Крамера, о завершении строительства которой я сейчас публично объявляю. Вы не в полной мере компетентны, чтобы представить свой отчёт, если вы должны его представить, министру внутренних дел или тому, кто принимает и передаёт ваши выводы по этому вопросу. Джентльмены, я благодарю вас.




  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ


— Я хотел бы сказать прямо здесь, если позволите, что за многие из поразительных фактов,
которые мистер Крамер представил вам, я могу поручиться, основываясь на собственном
опыте. Роули встал и повернулся к аудитории Питера. —
перед войной мне разрешили осмотреть работы на плотине Крамер
— в частном порядке Роули понравилось, что дядя Питер дал плотине название,
которое впоследствии стало известно широкой публике, — «которая в то время была
незавершённой. Я не одобрял их проект, но скажу, что лично мне он был
симпатичен.

«Рассматривая факты, которые представил вам мистер Крамер, я беру на себя
смелость просить вас принять во внимание, что я готов поручиться за их
подлинность. И в качестве объяснения моего молчания по этому вопросу я скажу, что
Я пошел к Крамерам и убедил их отказаться от своего проекта, поскольку это
помешало бы планам правительства по рекультивации. Я не знал, пока
он только что не изложил их позицию по этому вопросу, какую позицию они намеревались
занять.

Он сел, и его шеф одобрительно кивнул. Это было совершенно очевидно для
Питер сказал, что для чемпионства Роули его дело не станет хуже. Он
засиял, увидев, насколько дружелюбно все они относятся к Роули. Кроме того, его неопытную душу поразило то, с какой лёгкостью и непринуждённостью эти люди
вели себя подобающим образом. Главные герои газетных статей, все до единого, кроме самих репортёров, он почти ожидал, что в частной жизни они сохранят свои манеры,
принятые на публике. В конце концов, они были всего лишь людьми, решил он и повернулся, чтобы ответить на вопросы великого человека так же легко, как он ответил бы
Роули.

 В тот вечер комитет по развлечениям немного подождал своих почётных гостей. По тому, как разговор перешёл на другие, более привычные темы, как только в машину сели другие пассажиры, Питер понял, что Лас-Вегас
какое-то время он будет пребывать в неведении относительно того, что так долго происходило у него под носом. Ему было приятно представлять себе изумление и недоверие, когда Комиссия сделает своё заявление. Или, возможно, Лас-Вегас первым прочитает об этом в городских газетах. Они не сразу поверят, что малоизвестная семья Крамеров могла провернуть такое и держать это в секрете все эти годы.

На банкете в ратуше Питер спокойно слушал восторженные речи Роули,
наблюдая за толпой. Это был первый банкет, на котором Питер присутствовал
когда-либо присутствовал - мужчина, признающийся в пятидесяти четырех годах и цитирующий Сократа! - и
ему было интересно. Но Роули не позволил ему наслаждаться жизнью так, как ему хотелось бы
вместо этого он должен был рассказать, почему, почему и почему; утомительная работа для Питера.

“О, у меня не было недостатка уверенности, мальчик. Я хотела узнать ваше мнение без каких-либо
влияние от меня. Если бы я сказал вам все, что я знал, что не помогли _me_
любой. Я хотел узнать, что _вы_ об этом знаете. Потом я сравнил ваши идеи
со своими.

«Нет, Джесс и старик не знают, что я задумал. Я поговорил с ними, кое с кем,
после того, как ты ушёл. Но они не видят ничего, кроме золота в реке. Они будут
в бешенстве, я думаю. Но мы не могли поступить так, как планировали. Ты не можешь бороться с
правительством, парень. Старый Орёл — настоящий боец.

«Да, Невада знает, что я собирался поднять белый флаг. Она готова. Она, как и
я, видит, что ты был прав...»

Тогда его окликнул сосед Питера с другой стороны — инженер, которому нужны были
подробности о том, как Питер планировал сдвинуть гору и сбросить её в реку. Двое мужчин за столом перестали есть и заговорили.
наклонитесь вперёд и послушайте, а человек, сидевший рядом с Роули, откровенно напрягал слух и ловил каждое слово Питера. Так что Роули был вынужден довольствоваться своей гордостью за дядю Питера, который явно производил чрезвычайно благоприятное впечатление на некоторых губернаторов и высокопоставленных чиновников. И его втайне забавляло, что Питер совершенно не беспокоился о своей растущей популярности и по-детски интересовался обычными событиями банкета.

Амбициозный репортёр подошёл к Роули сзади и попросил его о личной услуге
Майк договорился об интервью с Крамером. Его тон был умоляющим.

«Новая сенсация — и, о боже, это бомба!» — доверительно сообщил он Роули на ухо. «Знаешь, мы, клерки, просто сходим с ума, пытаясь вдохнуть новую жизнь в эту
историю. Этот человек, Крамер, стоит миллион долларов для проекта, просто из-за
того, что он привлекает внимание. Плотина у нас под носом — о, боже!»

— Он не будет говорить, — отговаривал его Роули. — Молчаливый — вот какое слово подходит
ему.

 — Молчаливый? После того, что он наговорил сегодня вечером? Я запомнил каждое слово.
это ... это бесценно. Тысяча и одна ночь в нем нет. И поверьте мне, Король, это
происходит провода в комплекте, в ту минуту, как мы получим слово, чтобы освободить его.”

“Давай посмотрим”, - задумчиво произнес Роули. “Ты член А.П., не так ли? Что ж, я попытаюсь
и загоню Питера в угол ради тебя - но я не обещаю, что он тебе что-нибудь даст
.

“Тогда ты! Кинг, ты умен — я вижу это по твоей левой брови. У тебя есть
какой-то потрясающий план, и я это знаю. Скажи, если ты не против…

 Тостмейстер встал и постучал ложкой по своей тарелке.
Амбициозный писец и человеческий улей притихли, но Роули заметил, что
Репортёр пододвинул стул и приготовился расположиться у его локтя и
у локтя Питера. Ну, почему бы и нет? — подумал он. Такой человек, как Питер, мог бы далеко пойти в
мире, дай ему шанс. И это мог быть тот самый шанс. Человек из пустыни, который
спокойно рассуждал о том, как потратить миллион долларов, накопленный за всю жизнь тремя людьми, на секретный проект, о котором спорила вся страна, и который мог вести себя подобным образом, впервые встретившись с великими людьми, был, мягко говоря, необычен.

 Он искоса взглянул на Питера, который выпрямился и сложил руки на груди.
Роули был серьёзно настроен уделить всё своё внимание выступающим. Теперь он не проронит ни слова,
знал Роули. С таким же успехом можно было ожидать, что набожная старушка раскроет
свой рецепт пиччоли в церкви. Он повернул голову и прошептал репортёру, прикрыв рот рукой:

«Побудь здесь. Я сделаю всё, что смогу».

Репортёр благодарно похлопал его по плечу, и Роули выпрямился, подавляя зевок. Это было так же, как и любой другой банкет, и речи были такими же, как и все остальные речи на ту же тему! Он слушал с таким же вниманием.
скучная преданность, с которой рабочие, участвовавшие в займах «Либерти» и во всех других займах,
день за днём, ночь за ночью трудились над своей патриотической программой. То, что рабочие иногда
уставали от одних и тех же старых аргументов, стереотипных призывов к патриотизму
публики, не уменьшало их патриотизма. Он хотел, чтобы Питер встал и сказал то, что он сказал комиссии
пару часов назад. Это открыло бы им глаза!

Однако речи, которые были так привычны для великих гостей, не были привычны для Лас-Вегаса и не были привычны для Питера.
за сочувствие проекту, находящемуся под непосредственным наблюдением правительства,
которого Питер внимательно слушал, слегка повернув голову набок, чтобы
не пропустить ни слова. Репортер спокойно набрасывал его профиль в
маленьком блокноте, но Питер об этом и не догадывался.

Говорил высокий худощавый мужчина из Калифорнии. Он был четвертым или пятым в программе
и аудитория занервничала под его голос, желая услышать
из уст величайшего из великих людей. Величайший из великих людей
вежливо слушал, но думал о другом
между мучительным желанием забраться в свою койку и на несколько часов забыть обо всём этом чёртовом деле и переформулировать определённую историю, которую можно было бы эффектно использовать в начале его выступления, — если только Лас-Вегас не был с ней знаком. Его коллеги знали эту историю наизусть, но, с другой стороны, когда много путешествуешь с определённой группой, отважно выступая на каждой остановке в защиту своего дела, коллегам всё равно становится скучно, когда начинаешь говорить, так что их желания никогда не учитываются. Одно и то же старое всегда
ново — при условии, что перед тобой всегда новая аудитория.

«Дамы и господа, — с энтузиазмом восклицал оратор, — вы не можете
игнорировать тот факт, что прогресс неуклонно движется вперёд. Рука
Возможности протянута и стучится в вашу дверь! Откроете вы её или нет — от этого
зависит ваше будущее. Вы не можете этого игнорировать. Однажды (и этот день
не за горами, дамы и господа) вы проснётесь и обнаружите себя в центре
крупных, развивающихся отраслей промышленности. Могучая река у ваших дверей,
дамы и господа, будет работать на благо нации! В полную силу!
Дамы и господа, я к вашим услугам! Может ли такая грандиозная вещь, как эта, дамы и господа, быть отдана в руки частных лиц? Я говорю: _нет_! (Высокий худощавый мужчина не просто сказал это, он прогремел этими словами.) — Я говорю, что ни один человек, ни группа людей не могут сделать ничего подобного! Ни один человек...

Странный, тошнотворный крен здания вперёд и назад, звон разбивающихся
окон полностью заглушили его голос. Вы знаете, каково это, когда землетрясение
врывается в ваши маленькие мысли, в вашу ничтожную деятельность. Вы знаете
внезапно осознаешь, что ты вообще ничто. Твоя душа содрогается перед лицом
того, кто могущественнее тебя. Так было и на банкете.

 Тарелка высокого худощавого мужчины подпрыгнула и забрызгала его кремом, который он не трогал из-за
диспепсии. Он бросился к двери, разъярённый тем, что все остальные тоже
бросились к двери.

Раздался ужасающий, оглушительный грохот, словно небеса свернулись в свиток,
сделанный небрежно и в спешке. Женщины закричали. Мужчины что-то
неразборчиво кричали, пытаясь подавить панику.

Питер, ошеломленный на минуту, вскочил на стол, сокрушив каблуком блюдо с соленым миндалем
сногсшибательно. Его громкий голос прогремел над шумом и
утихомирил его, в то время как каждый человек оглянулся, чтобы понять, что и почему он говорит.

“Леди и джентльмены, это все. Больше ничего не будет. Ребята, нравится вам это или
нет, у вас есть плотина на реке Колорадо! Она запружена, прямо в эту минуту.
Это случайность, ошибка в планах, но... _она здесь_. Вы только что слышали, как
часть Чёрного Каньона упала в реку. Человек, который произнёс последнюю речь
— Вы сказали, что это невозможно. Но это сделано. Теперь правительству придётся сделать
всё остальное, что нужно сделать. Дамы и господа, вы только что услышали, как
разрушилась плотина Крамер!»

 Это автоматически остановило панику. Мужчины и женщины ждали продолжения. Они
привыкли к взрывам, если уж на то пошло. Они приняли заявление Питера о том,
что это всё, хотя женщины по-прежнему были бледны, по-прежнему были склонны
хвататься за своих мужей и возлюбленных и гадать, не упадут ли они в обморок.
 Лас-Вегас был ошеломлён. Комиссия Колорадо смотрела на Питера
прищурив глаза.

Питер взглянул в оценивающие, проницательные глаза величайшего из присутствующих. Он покраснел, прочтя в них то, что хотел увидеть, и ответил на взгляд.

«Это моя вина, — просто сказал он. — Я должен был связать их или взять с собой. Я должен был поставить охрану у плотины. Я спрятал батарею, но они, должно быть, нашли её».

Внезапно он вскинул обе руки в жесте, которым сильный
человек встречает неизбежное.

 «Джентльмены, — воскликнул он, и в его голосе прозвучал вызов. — Судьба
решила, что это должно произойти! Я ничего об этом не знал, но…» — его глаза
Его глаза потемнели и сверкнули, а на лице внезапно появилась очаровательная улыбка Кинга.
— Джентльмены, если вы задержитесь на день, я хотел бы показать вам
плотину Крамера, _завершённую_!

 Он посмотрел на великого инженера, который расспрашивал его за ужином.

 — _Вы_ сказали, что это невозможно! Я не азартный человек, мистер Браун, но я готов поспорить с вами на пятьдесят тысяч долларов против пятидесяти центов, что _она там_!

Человек, которому он бросил вызов, посмотрел на него. Медленно, по мере того как его мысль кристаллизовалась,
кровь отхлынула от лица инженера, оставив его мертвенно-бледным. Он отвернулся.
— обратился он к своему начальнику, но его голос донёсся до самого дальнего угла зала.

«Боже мой! Что, если она продержится какое-то время! Предупредите Нидлса, Юму — разошлите общее
предупреждение внизу! Скажите людям, чтобы они искали самые высокие точки, до которых смогут добраться!
Джентльмены, если эта проклятая плотина Крамер продержится сорок восемь часов, произойдёт
величайшая катастрофа в истории Запада!»

Член А.П. перепрыгивал стулья, опрокидывал людей на пути к двери. За ним
В бессмысленной спешке бросились участники банкета.




ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

РАССВЕТ И РЕКА


Люди на улице терялись в догадках. Произошел взрыв, - все до единого
знали это. Большинство предположило, что пороховой склад в Прожекторе
взорвался; хотя на самом деле они не были уверены, что у Прожектора
был пороховой склад.

Наиболее импульсивные уже мчались по дороге на автомобилях, не имея
никакого определенного представления о том, куда они направляются. Как это обычно бывает в
таких случаях, у каждого человека, у которого был язык, было также мнение, которым он горел желанием
поделиться с кем-нибудь, и он не мог найти никого, кто бы его выслушал.

В эту суматоху, как случайно запущенная ракета, ворвался полицейский.
Он направлялся в телеграфное отделение на втором этаже депо,
и он намеревался прибыть туда раньше остальных, чтобы быть уверенным в том, что ему передадут сообщение.
чтобы осветить эту историю, ему нужна была чистая телеграмма. Кроме того, на него произвела впечатление необходимость
поторопиться с предупреждением людей внизу. И все же он нашел время прокричать новость группе
мужчин, когда проходил мимо них.

“Колорадо запружен!” - закричал он и не стал ждать объяснений, как это должно быть
пишется по буквам. Поэтому Лас-Вегас гадал усерднее, чем когда-либо, пока из банкетного зала не пришли менее торопливые люди и не рассказали, что именно произошло. Немедленно
после этого каждый мужчина, у которого была машина, завел двигатель и поехал в
направлении Черного Каньона. Губернатор штата задержался на некоторое время, чтобы отдать
определенные распоряжения и убедиться, что они будут незамедлительно выполнены.

Петр заложил задержав руку на руку проницательный молодой адвокат, которого он знал
чуть-чуть, а кто изучал его пристально, как Петр объяснил
banqueters переполох. Молодой юрист инстинктивно отошёл в сторону от
толпы, на свободное место, где можно было поговорить наедине. Но Питер был
краток.

— Вот тебе чек. Он на десять тысяч. Ты объявишь, что людям с разбитыми окнами и так далее возместят ущерб. Найми подрядчика, пусть он расследует все жалобы, а потом всё починит. Увидимся через день или около того. Я пойду к реке посмотреть, что там случилось. А ты займись здесь ремонтом.

Он не стал дожидаться, пока адвокат согласится взяться за эту работу, а просто оставил его стоять с чеком в руках и незажжённой сигарой во рту. Питер
как раз садился в большую машину, которая подъехала к тротуару, когда
Полицейский — кстати, его звали Джерри Ньютон — пробежал полквартала и
запрыгнул на подножку.

«Объявил общую тревогу, — пыхтел он, — и сообщил новости в штаб.
Речь Крамера — написал её во время трансляции. У меня было предчувствие, что мне, возможно, придётся сделать её
короткой». Нидлс и Юма передадут сообщение владельцам ранчо — если большой взрыв
произойдёт через пару часов, они думают, что смогут связаться практически со всеми.
У кого-нибудь есть сигара? Я даже не успел перекусить.

— Тогда тебе не повезло, — сообщил ему Питер. — До завтрака никаких шансов,
сейчас.

Роули обернулся к ним с переднего сиденья, где он должен был сидеть рядом с водителем.
 Его голос был напряжённым и неестественным.

 «Эти… люди должны были знать, что нужно уходить от опасности, не так ли, дядя
 Питер?»

 «Они бы знали, — мрачно сказал Питер, — если бы их предупредили».

 «Вы же не думаете, что это был несчастный случай!»  Пока Роули говорил, остальные наклонились, чтобы услышать ответ Питера.

«Я знаю, что нашёл врача, — он поедет за нами на хвосте. Я спрятал аккумулятор там, где Джесс и старик не смогли бы его найти. Остальное мы узнаем, когда
— Мы доберёмся туда. Питер совершенно утратил своё ликование. Он откинулся на спинку широкого сиденья и больше ничего не сказал. И по этому Роули понял, что Питер
беспокоится.

 Репортёр говорил, что Нидлс сообщил о том, что из-за сотрясения в городе разбилось каждое окно.

 — Конечно, они всё подсчитали за те пять минут, что у них были до того, как вы
позвонили, — раздражённо воскликнул Роули. Если Питер беспокоился о людях в
бассейне, то Роули знал, что для этого были причины. Он сказал водителю: «Гони, дорога хорошая», — и таким образом выиграл несколько минут и заставил некоторых важных персон понервничать.

Они свернули с дороги, ведущей в Блэк-Каньон, и поехали в Нельсон. Так они могли добраться до реки, и одного взгляда было бы достаточно, чтобы понять, держится ли плотина. Это было важно. Губернатор штата обратился за помощью, и нужно было в первую очередь посмотреть, что происходит с рекой ниже плотины, — если там вообще была плотина.

Несколько машин пристроились позади них, без сомнения, зная, что
губернатор, Питер и великий инженер едут в первом автомобиле и что
они знают, куда едут. Так что это была быстрая процессия, которая двигалась вперёд
над вершиной и вниз, в каньон Эльдорадо.

 Сентябрьская луна задержалась на вершине горы, не желая отрывать взгляд от израненной реки, за которой она наблюдала все эти долгие века.  Питер первым вышел из машины, которую, по вполне понятным причинам, он остановил далеко от русла.  Если плотина продержится так долго, то, когда она прорвется, поднимется огромная, всепоглощающая волна, и чем дольше продержится плотина, тем сильнее будет наводнение.

«Река полноводна для этого времени года из-за штормов в горах», —
излишне сообщил им главный инженер экспедиции.
Это происшествие было достаточно необычным, чтобы вызвать комментарии и раньше.
«Она набрала почти пятьдесят тысяч футов в секунду — или набирала, когда мы вчера покинули
Нидлз». Он повернулся к Питеру с вежливой критикой; не ему было
осуждать или судить, но он всё же осмелился сделать замечание, которое
выдавало его собственные убеждения.

«Вам следовало подождать до конца зимы, прежде чем выпускать эту
лошадь». Я согласен, что это необычный год, но, зная реку, вы должны понимать, насколько опасно пытаться построить на ней плотину при таком большом
стоке воды».

Группа ускорила шаг, чтобы послушать, но Питер, шедший впереди, казалось, совершенно
не замечал ни критики, ни слушателей. Он был поглощен своими собственными
мыслями, своими собственными страхами.

“В любом случае, было безумием делать это сейчас”, - просто согласился он. “В течение многих лет мы
говорили о съемках в сентябре, когда вода начинает спадать.
определенно, в зимние месяцы. Это дало бы нам как можно больше времени
на укрепление плотины. Если это не было чистой случайностью, то это сделал безумец — стервятник, который боялся, что орёл отнимет у него добычу. Я знаю
лучшего сравнения и придумать нельзя. Джентльмены, боюсь, вам придётся иметь дело с безумцем, который
взбесился, когда обнаружил моё отсутствие и испугался, что я выдам весь план правительству. Он не видел в этом ничего, кроме катастрофы. Если он намеренно взорвал плотину, то только из-за безумной идеи опередить правительство. Я не знаю; я спрятал аккумулятор.

Он вёл их по высокому берегу на северной стороне оврага по
узкой тропе, которую знал. Даже в спешке он помнил, что жизни великих
людей не должны подвергаться опасности, и ему не нужно было напоминать об этом.
инженер сказал, что это было рискованное мероприятие - прорывать плотину в разгар
такого спорадического паводка. Не настолько высока, чтобы выйти из берегов, это правда,
но и с не слишком большим запасом прочности.

Ни один человек там не знал лучше Питера, к чему приведет неожиданная поломка, ни один
человек там острее ощутил элементы катастрофы, испытав свое первое ликование
над их неверием прошла вспышка триумфа, охватившая мудрецов. Питер
только вчера был на этой реке. Его яхта всё ещё стояла в Нидлсе, где
он оставил её, чтобы сесть на поезд до Барстоу. Он прибыл в Лас-Вегас
поезд, который вез личный автомобиль Комиссии. Он спланировал всё так, чтобы наверняка увидеть их, а также чтобы скрыть своё поручение от двух
Крамеров, чья ярость, вероятно, не остановилась бы на убийстве, если бы они знали, что у него на уме.

 Когда Питер сел в свой катер, течение реки составляло сорок три тысячи футов в секунду. Он посмотрел на счётчик. Он не знал, как
государственные измерительные приборы работали в Нидлсе, когда его поезд отправлялся оттуда, но он не сомневался в словах машиниста. В то время в Нидлсе бушевали необычные сильные штормы.
Колорадо, Вайоминг, Юта. Часть его охватила и его родной штат. Попытка
преградить путь этому стремительному потоку была, как он и назвал это, безумием.

Поднявшись на берег, они быстро пошли вперёд. Роули, оглянувшись, увидел, что за их машиной остановились другие
автомобили, а люди шли за ними по берегу. Это был довольно окольный путь; он
подумал, стали бы его спутники так терпеливо следовать за Питером, если бы знали, что
они могли бы подъехать к самому берегу.
Они прошли полмили пешком, хотя могли бы проехать верхом. Но Питер не
рисковал.

Они добрались до высокого берега реки как раз в тот момент, когда луна, словно лицо мальчика, который выглядывал из-за каменной стены и оступился, внезапно скрылась из виду, оставив реку в темноте, а далёкие холмы заманчиво позолоченными своим белым светом. Группа остановилась.

«Она проклята», — резко сказал Питер.

«Я слышу, как она течёт», — возразил кто-то.

— Я знаю каждый звук этой реки, — нетерпеливо сказал Питер. — Я слушал
её всю свою жизнь. Слышите, как вода бьётся о камни в русле? Сейчас она не
больше ручья с форелью. Сюда, джентльмены.

В предрассветной тьме, ставшей для них еще чернее из-за внезапного исчезновения
луны, Питер свернул на ослиную тропу, которую Роули так хорошо знал.

Знакомая тропа вывела острая тоска по Неваде, которую он оставил в
гнев несколько месяцев. Конечно, она не была в сговоре с молодым Джесс
против него! Как только уязвленная гордость позволила ему ясно мыслить, Роули понял, что она
пыталась спасти его. Она, естественно, предположила, что они направились прямо к каньону, и убедила Джесс не тратить время на поиски
среди скал, даже не подозревая, что они там. Роули
не раз проклинал короля за то, что тот позволял ему насмехаться над её индейской кровью. Он
хотел причинить ей боль. Интуиция подсказывала ему слова, которые ранили бы
её сильнее всего, даже несмотря на то, что она считала его таким же индейцем, как и она сама.

Люди впереди и позади него переговаривались, тяжело дыша из-за темпа, который Питер
неосознанно задавал им, — о плотине, её вероятной прочности и опасности
катастрофического наводнения, если она продержится какое-то время, а потом разрушится. Роули
шёл среди них, думая о Неваде, гадая, простит ли она его когда-нибудь
за то, что он ей сказал. Как ни странно, о ненависти Юного Джесса и
обещанной мести он вообще не думал. Обида Невады, её прощение — вот что имело значение. Плотина была лишь эпизодом,
с которым должны были справиться другие. Роули думал только о том, как убедить девушку
забыть дюжину слов, которые он произнёс в слепой ярости.

Затем, глядя на нагроможденные холмы за рекой (холмы
Аризоны), белое сияние померкло, охладилось, растворилось в сумраке, который
угрожал снова сгуститься до темноты. Луна отступала перед
появление солнца.

Сумерки посветлели, окрасились в лавандовый цвет, поднялись над рассветом и раскинули над холмами сияющую вуаль цвета опала. Великие люди остановились и посмотрели на рассвет, забыв о задачах, которые великий Учитель поставил перед человеческим разумом, чтобы тот их решал и в процессе решения становился всё лучше. Губернатор снял шляпу и стоял с непокрытой головой, ожидая восхода солнца. Глашатаи развернули королевские пурпурные и золотые знамёна. Холмы сбросили тонкую вуаль
зачарования и расстелили мягкий серо-коричневый ковёр.

Появился Король — румяный диск с широкими полосами фиолетовых облаков перед ним.
Лицо. Небеса озарились великолепием нового дня. Где-то позади них,
в скрытых мескитовых зарослях, птица-пересмешница благоговейно запела свою утреннюю
арию.

Глаза оторвались от дикого чуда дикой природы, приветствующего рассвет, и опустились на
искалеченный Колорадо.

В темном каньоне серые полосы ила, словно гигантские крокодилы, растянулись по дну реки
с блестящими горбами покрытых мхом валунов между ними. Розовые
пруды с неподвижной водой отражали надвигающиеся варварские рассветные облака. Гряды
изъеденного водой гравия. Тонкое быстрое течение боролось с огромными камнями в
канал с большим брызгать слюной и потрясения спрей швырнул вверх. Маленькие ручейки
были гельминтов с нетерпением наискось русла реки присоединиться к потоку так борется
доблестно в канале.

Основное течение уже отступало, заглушенное соседней горой, которая
внезапно атаковала его сверху. На скалах солнце нарисовало
неумолимый знак своей капитуляции.

Питер посмотрел вниз, на русло реки, и увидел, что его великолепная мечта стала явью. На мгновение к нему вернулось ликование. Он посмотрел на губернатора.

«Я считаю, сэр, что плотина Крамер — это полный успех!» Звонкая нота
В его голосе звучала гордость.




 ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ПОЕДИНОК СТЕРВЯТНИКОВ


Они шли дальше, повернув головы к зрелищу. Солнце, поднимаясь выше,
заливало мягким светом глубокие расщелины между валунами, заставляя блестеть
гладкие гранитные скалы, — скалы, которых никогда прежде не видели люди.

Роули обернулся и с любопытством посмотрел на Питера, который не сводил глаз с русла реки,
пока его ноги шаркали по тропе. Им не терпелось добраться до плотины,
каждому из них. Инженер быстро шагал, бросая на них острые взгляды.
Они направились к скалам, возвышающимся над рекой, но, несмотря на всю свою спешку, не могли удержаться, чтобы не взглянуть вниз, на суровое, обнажённое дно каньона, где великая река была остановлена в своём стремительном беге.

 «Что ж, дядя Питер, ты добился своего, — сказал наконец Роули. — Ты говорил, что ждёшь того дня, когда сможешь показать Колорадо, кто здесь главный. Ты хотел остановить её. Она остановлена».

Питер посмотрел на него, слабо улыбаясь.

“Я как раз думал о Джонни Баффало в ту последнюю ночь”, - сказал он так, чтобы
остальные, растянувшиеся по тропе, не услышали. “Что это был за он
Он сказал: «Ты добьёшься успеха и потерпишь неудачу в достижении успеха. И из-за неудачи ты поднимешься к чему-то большему» — или что-то в этом роде. Это просто поразило меня. Интересно, имел ли он в виду это. Он кивнул в сторону реки. «Я добился успеха. Я остановил Колорадо и показал ему, кто здесь главный. Но в конце концов, это не то, о чём я мечтал». У меня есть предчувствие, парень, что мы никогда не запустим
этот земснаряд. Может быть, у правительства будут другие идеи на этот счёт. Это был
эгоистичный план, теперь я это признаю. Он не имел права на успех. Ребята
— Им внизу нужна река. Я вообще не учитывал их в своих расчётах.

 Джерри Ньютон услышал это последнее замечание и пошёл быстрее, пока не поравнялся с ними.

 — Вы когда-нибудь видели наводнение, мистер Крамер? Я работал в Пуэбло и в нескольких других
местах; был на юге во время последнего крупного наводнения. Семьи внизу
выбираются отсюда, и, поверьте мне, они делают это быстро! Держу пари, что вы не смогли бы
найти завтрак, приготовленный на собственной кухне, здесь, внизу, даже если бы от этого зависела ваша жизнь! Они знают, что такое наводнение, и это будет похоже на настоящий потоп.
гибель, когда она придет. Я имею в виду, внезапная. Они жали на рычаги газа,
поверь мне, с тех пор, как прогремел взрыв.

Питер повернулся и посмотрел на него, нахмурившись.

“Что заставляет вас всех считать само собой разумеющимся, что плотина не выдержит?” спросил он
обиженно. “Это было бы так, я бы поставил на это почти свою жизнь, хотя это должно было быть
снято при низкой воде или падающей воде. Этот паводок не будет длиться долго. Это последствия сильного шторма, и я думаю, что пик уже пройден. Вы не представляете, насколько велика плотина Крамер. И вы, кажется, забываете,
в целом это вспомогательная дамба, которую можно возвести в любой момент, когда это покажется необходимым.

 Джерри Ньютон понял, о чём идёт речь, но увидел кое-что ещё и, будучи прямолинейным молодым человеком по натуре, выпалил в ответ:

 «Если вы так уверены в том, что она выдержит, мистер Крамер, то что вас так беспокоит?»

 Взгляд Питера стал жёстким.

 «Жизни, молодой человек. Две из них мне дороги».

Полицейский замолчал. Он виновато посмотрел на спину Питера, но не смог
придумать, что сказать.

«Смотрите-ка!» Инженер, шедший впереди, остановился и указал пальцем.
“Вот что я называю предприятия. Но рисковать я бы не возражала
О, я сам”.

Партия подъехал, с видом на реку. Они достигли нижнего края впадины
примерно там, где разбили лагерь Роули и Джонни Баффало. Берег здесь был
высокий и скалистый, устье каньона медленно открывалось. Река была
протолкнута в более узкое русло, и поэтому ее русло было более глубоким.

Вдалеке, почти на краю канала,
стараясь удержаться на плаву, нащупывала путь скрюченная фигура, согнутая почти пополам.
Он опустил глаза. Время от времени он опускался на колени и шарил руками в склизких лужах. Затем он
продолжал идти, дюйм за дюймом, как ребёнок, собирающий красивые камешки на пляже.

«Старый Джесс!» — закричал Роули. «Питер, это Старый Джесс! Позови его! Он провалится в яму — там зыбучие пески — или если прорвёт плотину…»

— Он сумасшедший! — несколько человек из компании произнесли эти слова одновременно, как это иногда
происходит, неосознанно образуя импровизированный хор. — Вызовите его оттуда!

 — Он не придёт! Питер направился к краю, ища спуск.
 Роули, бежавший впереди к тому месту, откуда он обычно приносил воду, спустился
раньше него.

“Возвращайтесь! Я достану его”, - крикнул Питер, карабкаясь следом, и те, кто остался наверху.
Наверху жестикулировали и кричали.

“Вы возвращаетесь”, - крикнул Роули через плечо. “Достаточно!” Затем,
добравшись до низа, он начал.

Увидев их, стервятник замахал руками и выкрикнул брань в
беспричинной ярости, обезумев от жадности, думая, что они пришли его ограбить.

Скользя и падая среди валунов, которыми местами было усеяно дно реки,
они бежали, инстинктивно избегая коварных грязевых отмелей, которые
лежали выше по течению от более крупных препятствий, глубоких ям, где водилась рыба.
прыгая. Ни один из них не повернул назад. Оба это понимали.

 Стервятник поднял камень размером с кулак и стал угрожать им им.
 Они пошли прямо на него. Старый Джесс издал безумный крик, швырнул камень и убежал. Роули пригнулся. Но Питер, шедший сразу за ним, получил удар в грудь. Он пошатнулся, поскользнулся на скользком месте и упал навзничь на камень.

Роули не видел. Он гнался за стариком, который неуклюже бежал,
его карманы были набиты так, что оттопыривали ткань, а сумка с образцами
тяжело била его по спине. Он направился прямо
из-за течения, которое бурлило в русле, как миниатюрный Колорадо.

Он хотел перепрыгнуть его и оказаться на другом берегу. Он потерял всякое чувство меры. Он не видел, что лошадь едва ли сможет преодолеть бурное течение.
Роули крикнул предупреждение как раз в тот момент, когда Старый Джесс достиг берега. Старый стервятник
издал крик, прыгнул, и течение подхватило его и потащило вниз.

Роули пробежал несколько шагов вниз по течению, поставил ногу в
зыбучие пески и вовремя отскочил назад. Чёрный, бесформенный предмет,
которым была Старая Джесс, продолжал двигаться.

“Река никогда не отдает своих мертвецов; он сам это сказал”, - воскликнул Роули
с благоговением в голосе, обращаясь к Питеру, и обернулся. Но Питера позади него не было, как он предполагал
. Затем он увидел его лежащим среди помет небольшой, замшелых скалах.

На берегу люди кричали, указывая вверх по реке, когда Райли вздохнул Питер
на спину и начал пробираться к берегу. Роули поднял глаза, увидел
протянутые руки, посмотрел и побежал.

Вверх по реке, почти у самого берега, словно прижимаясь к скалам в поисках защиты,
на него надвигалась узкая белая линия. Это был Колорадо.
это не река, которая покорно подчиняется воле человека. Он нашел слабое место
недалеко от берега, и за те несколько часов, что он бился о свой
барьер, он прогрыз его. Теперь стройный стрелок спускался вниз
по туннелю, проделанному водой.

К нему по склону спускались люди; ухоженные мужчины в лакированной коже.
которые поскользнулись на крутом берегу. Они не могли помочь, но и не могли просто стоять, засунув руки в карманы, и смотреть.

Роули их не видел. Он не видел эту несущуюся белую линию.
первый взгляд. Он ничего не увидел, кроме следующего места, куда он должен был поставить ногу.
следующая полоса грязи, которую он должен был обойти. Его плечи были согнуты под
двухсотфунтовым весом человека, которого он любил так, как никогда прежде не любил
ни одного мужчину, и он знал, что безопасность может наступить через секунду, одним длинным шагом.

Камни, казалось, становились все более скользкими, по мере того, как он шел дальше. Грязь
Берега, казалось, наваливались на него. Ему пришлось один раз повернуть назад, как раз вовремя, чтобы
избежать илистого участка. Ему показалось, что берег отдалился или что он стоит
неподвижно и переставлял ноги на одном месте. Но он боролся с этой мыслью и заставил
себя поверить, что он выигрывает время у маленького, всепожирающего потока
, который обрушивался на него. Он твердил себе, что вода уже дважды
как далеко ездить для того, чтобы поглотить его, как он должен идти, чтобы защитить ее.

Он был прав. Вода дальше путешествовать, и он создал время. Действительно,
зрители клялись, что он установил новый рекорд скорости. Бежать с двумя сотнями фунтов на спине — это подвиг для любого человека на ровной дороге, сказали они ему. На
таком расстоянии это было вовсе не достижение, а чудо.

Впрочем, может быть, Райли использовал свою последнюю унцию энергии, чтобы добраться до банка. А
рука в перчатке протянул руку и поймал его. Его приятель схватил второе запястье. Он
в последний раз копнул пальцами ног и, извиваясь, пополз вверх, когда
кто-то стащил Питера с его спины, и небольшой поток пронесся мимо.

На выступе скалы над водяным знаком он на минуту откинулся назад, чтобы отдышаться
прежде чем попытался взобраться на высокий берег. Он посмотрел вниз на бурлящую воду,
широко раскрыв глаза.

«Господи, я думал, что на меня несётся вся река!» — с отвращением выдохнул он.
глядя в лицо губернатору, чья рука протянулась к нему.
“Ну, я мог бы перепрыгнуть это ... почти”.

“Вряд ли, с грузом”, - возразил губернатор. “И потом, вся плотина может рухнуть в любой момент, теперь, когда это началось".
Питер пошевелился и попытался сесть.

Его ошеломленный взгляд опустился на новый поток воды. ...........
... Это зрелище пронзило его до глубины души. Он поднялся, как лев.
раненый, но полный решимости сражаться.

“Вперед! Мы должны стрелять по вспомогательной дамбе”, - хрипло прокричал он.
“Я ... собирался ... в любом случае. И пусть этот поток утихнет - легко.




ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ЕЩЕ ОДНО СПАСЕНИЕ


“Буду стараться для спасения--тело?” Джерри Ньютон выглянул из-фюссинге
с одним из лучших небольших камер на рынке. Он “достал” это
драматическая гонка с наводнением, и он не принес извинений за свое предприятие. Это
его дело - устраивать подобные сцены.

Губернатор сжал губы и указал вниз.

“Мы собираемся спасать живых”, - сказал он. “Где этот доктор?”

Хитроглазый загорелый мужчина уже ощупывал череп Питера кончиками пальцев, которые, казалось, обладали собственным разумом.

 «Просто ушиб, — бодро объявил он. — Усыпим тебя на
минуту, правда, не так ли? Вот. Я разберусь с тобой в два счета, так что вы будете чувствовать себя
как новый. Давайте посмотрим на вашу грудь”.

Через пять минут Питер твердо стоял на ногах, готовый идти.
Роули перехватил его мрачный взгляд, брошенный на то место, где исчез старый Джесс.
и покачал головой, бессознательно подражая губернатору.

“ Бесполезно, дядя Питер. Я пытался дозвониться до него. Это похоже на беговую дорожку. Он
попал прямо в середину.

— Он сделал это. — Питер махнул рукой в сторону обнажившегося русла реки, не
отрывая взгляда от губернатора. — Безумие, — вы же видели. Мой сводный брат
больше смысла. Старик сделал это, чтобы получить золото до того, как правительство мог
опередил его”.

Он переводил взгляд с одного лица на другое, пытаясь выбрать, кто стоял высокий по рангу.

“Я хочу разрешения”, - сказал он более твердо, когда стимулятор доктора подействовал,
“идти вперед и осуществлять свои планы. Я предупреждаю вас, джентльмены, что если это
не будет сделано, может произойти большое наводнение. Позвольте мне сейчас же пробить эту вспомогательную дамбу. Это снизит давление, пока мы не сможем пробить здесь больше камней. Если я задержу для вас наводнение, то за мой счёт, а вы можете делать, что хотите
подумай лучше потом со мной и с рекой.

Он махнул рукой в сторону бунтующего прибрежного потока.

“Эта плотина сплошь каменная; ее много тонн. В прибрежной зоне, где в канале могут
проесть. Выступ скалы и предотвратить полное падение сломанных
рок. Я рассчитывал на это. Это был мой естественный сток. Если он сломался через
в любом месте, это нарушило бы здесь. Природа — довольно хороший инженер, джентльмены. Но
мы сделаем это безопасным предложением. Мы построим вспомогательную дамбу. Я хочу, чтобы у
меня была свобода действий, иначе... я не могу отвечать за последствия. Предупреждаю вас.

Губернатор приподнял брови, глядя на главного инженера экспедиции. Инженер
посмотрел на председателя комиссии. Он посмотрел на реку.
 Очевидно, ему не хотелось давать слово, которое имело бы большой вес и могло бы
сбить их с толку. Питер уверенно шёл между губернатором и
Роули, который заботливо поддерживал его под руку.

 «Вы должны помнить, что я изучал эту проблему всю свою жизнь», —
торопливо добавил Питер. «Я потратил на это много денег. Я очень тщательно всё спланировал, чтобы не рисковать ни жизнями, ни деньгами. Люди внизу
Мы будем в безопасности, если вы позволите мне продолжить. Несмотря на высокий уровень воды, плотина Крамера
устоит, если вы позволите мне продолжить и закончить работу».

 Инженер закрыл свои технические глаза и прислушался к здравому смыслу. Губернатор
по-прежнему поглядывал на него, ожидая его мнения.

 «В этом есть смысл», — наконец сказал инженер. «Я бы посоветовал
в сложившихся обстоятельствах позволить мистеру Крамеру продолжить работу и сделать его дамбу максимально безопасной. Это не увеличит нынешнюю опасность. Чем дольше продержится дамба Крамера, тем больше у нас будет шансов предотвратить
катастрофа. Дайте мне немного времени, и, я думаю, я смогу обещать взять реку под контроль
без возникновения каких-либо катастрофических наводнений ”.

Глаза Питера потемнели от такого вывода, но он выиграл по крайней мере одно очко.
Это, подумал он, было больше, чем могло произойти. Это были поистине великие люди
они были выше, чем их умение хорошо держаться в рамках бюрократической волокиты
заборы.

“Очень хорошо, мистер Кремер”, - сказал губернатор. “Я назначаю вас ответственным за
охрану реки от наводнения. Я не могу обещать немедленного выделения
средств, однако...”

Питер жестом отмел это замечание.

— Я рассчитывал профинансировать строительство плотины Крамер от начала и до конца, — прямо сказал он.
 — Я и сейчас рассчитываю на это.  Единственное, о чём я прошу, — чтобы меня оставили в покое.

 Они добрались до плоской скалы на берегу реки напротив хижин.  Питер
бросил взгляд в ту сторону, увидел, что хижины стоят, по-видимому, невредимые, и выбросил из головы мысль об опасности, грозящей его семье.
С инженером рядом, губернатором и остальными позади, он направился прямиком к плотине. Он задавался вопросом, не подумал ли этот маньяк, Старина Джесс,
переместить большой катер в безопасное место за поворотом выше по течению. Если
нет, они не могли пересечь реку, если они хотят этого делать.
Было несколько щекотливых пунктах в ситуации, он был привязан к
признаю.

Роули отпустил его руку и повернулся в сторону лагеря, а Питер крикнул ему вслед
.

“ Попроси Глэдис и Неваду приготовить обильный завтрак, сынок. Мы вернемся через час или около того.
около того. И остерегайся еще одного взрыва. Но он будет намного дальше, чем этот.
один был. Пейте побольше горячего кофе.

“Еще бы!” Пообещал Роули, на душе у него было странно легко. Сердитый или довольный,
Невада была совсем близко. Через минуту или две он увидит ее. Там будет
Было бы о чём поговорить, помимо них самих. «Просто услышать её голос, — ликующе подумал он, — было бы панацеей от одиночества».

 Приблизившись к месту, он остановился, как будто кто-то толкнул его назад. Затем он пошёл дальше, убегая, как убегал от небольшого наводнения на реке. Хижины стояли нетронутые, если не считать зияющих оконных рам и осколков стекла, прилипших к краям, как плоские сосульки. Крыльцо каменного дома в Неваде
стояло вертикально, хотя и слегка покосилось. Но за крыльцом
каменная кладка была беспорядочно навалена.

В определенном месте среди руин Анита хныкала и царапала камень
пальцами. Двое детей постарше пытались помочь. Это было
вид всего этого наполнил Роули ледяным страхом. Они не стали бы рыться в
развалинах пустой хижины.

Анита повернулась и тупо уставилась на него. Затем она указала, ее рука дрожала, как будто
ее разбил паралич.

“Там-Невада”, она дрожащим голосом. “Моя девочка умирает, mebby! Лил давно, говорят
меня. Сейчас не будем говорить. Mebby умереть”.

“ Отойдите, с дороги. - Роули подошел и посмотрел на то место, где они стояли.
Он остановился и перевел дух.

 «Еще немного, и она бы рухнула прямо на нее. Разве ты не видишь, что стена вот-вот рухнет? Малыш, сходи за киркой и лопатой. Я попробую
поднять крышу».

 Он вспомнил, как строилось это место, и поблагодарил Бога за то, что провел там много
дней. Каменная хижина была встроена в склон холма, у гранитного выступа. Он был уверен, что это защитит от всего, кроме прямого попадания взрывчатки. В дальнем углу было вырезано тёмное углубление, похожее на шкаф, и накрыто оно было столбами, гофрированным железом и
грязь. Он был использован, он вспомнил, как подсобное помещение. Он никогда не был
закончил, как и две комнаты напротив. Каменные стены были голыми, на низкой крыше виднелись столбы и
железо.

Киркой и лопатой он начал раскапывать крышу, которая осталась нетронутой.
Работая, он проклинал тщательность Питера при строительстве этого места.
Столбы были установлены довольно близко друг к другу, и из них торчали тяжелые
балки. Старший мальчик принёс для этого лом, и Роули, откинув
жестяную крышу, поддел шест и спустился в темноту.

Тяжелая занавеска, висевшая в дверном проеме кладовой, была разорвана. За ней,
На его первый встревоженный взгляд, комната казалась полностью заполненной камнем
и обломками. Затем, совсем близко, он увидел ее.

Она сидела перед домашним столом, который держал ее за пишущей машинкой. Разложить
перед ней были книги, в котором она хранила записи плотины Крамер. Она
работала с бухгалтерскими книгами, когда взрыв разрушил это место. С потолка упала балка,
зацепилась за другую балку и придавила её, склонившуюся над столом. Возможно, она опиралась на сложенные руки, чтобы отдохнуть, когда
последовал шок. Но балка упиралась ей в спину, удерживая ее на месте, и
на ней, вокруг нее, были навалены камни.

Роули стиснул зубы, осторожно убрал камни между собой и девушкой,
и подкрался ближе. Нерешительный, испуганный, он протянул руку и коснулся ее пальцев,
все еще сжимавших что-то, что она держала в руке. Ее
Пальцы были прохладными, гибкими, - живыми, он мог бы поклясться. И его сердце, которое, казалось, совсем остановилось, бешено заколотилось.

 Он очень осторожно взял то, что она держала, и притянул к себе.
Старая, потрёпанная непогодой, колючая трубка! Он молча посмотрел на неё, потом на
Неваду и очень осторожно положил трубку обратно, на её пальцы. Его глаза
были очень синими и яркими, а лицо — очень бледным. Он взял себя в руки. Он
вытащит её; он _должен_ освободить её и доставить живой в безопасное место снаружи,
куда...

 Его пронзил страх. Они собирались стрелять в другую дамбу! Тогда у него было не так много
времени. Ещё один толчок — Питер сказал ему, что будет взрыв. Возможно, это
произойдёт через несколько минут.

 Он приподнялся, посмотрел на балки. Они, казалось, были надёжно закреплены.
в настоящем, хотя ещё одно сотрясение, скорее всего, сбросит их вниз. Он
посмотрел вниз.

 Невада сидела на тростниковой табуретке, на которой лежали две подушки, чтобы придать ей
рост. Он подкрался ближе, приподнялся и упёрся плечом в балку,
которая лежала вдоль её согнутых плеч. Он придерживал её, пока крепко
хватался за подушку и вытаскивал её из-под неё.

 Тело Невады немного обмякло. Теперь Роули видел дневной свет между её
плечами и балкой. Он подождал, не почувствовав, что балка осела, и
вытащил оставшуюся подушку. Балка по-прежнему держалась крепко. Значит, Невада была
не уничтожается; она была придавлена без подшипника вес
луч.

Роули вернулся, согнувшись под прогнувшейся крышей. Его руки были круглые Невада
когда он остановился и взял трубку, опустил его в карман
блузка. Затем, нежно притянув ее к себе, он вывел ее из-под балки
и повел в склад с гранитными стенами. Когда он поднял ее на руки, Невада
застонала.

Анита подняла руки, чтобы обнять её, когда Роули высунул голову и плечи из зияющей дыры в крыше блиндажа. Но он покачал головой.
Он вышел с ней на руках и уперевшись пятками в мягкий берег, стал спускаться на
уровень.

Он всё ещё держал девушку на руках, ища место, где можно было бы положить её
поудобнее, когда земля задрожала у него под ногами. От оглушительного грохота взрыва
его оглушило. Груда камней затряслась и упала, спрессовавшись.

Вспомогательная дамба была разрушена.




Глава тридцать третья

КРЫЛО ОРЛА


Невада лежала на кровати в хижине Аниты, пытаясь убедить Роули в том, что
доктор знает, о чём говорит. Доктор заявил, что
Травмы Невады в основном представляли собой поверхностные ушибы и нервное потрясение от
многочасового сидения в неудобной позе, когда каждую секунду можно было ожидать, что тебя
раздавит насмерть. Невада казалась довольно подавленной, когда Роули сказал ей,
как легко было освободить её от балки.

«Всё это застало меня врасплох, когда я остановилась на минутку передохнуть», —
объяснила она в свою защиту. — Думаю, я дремал, когда это случилось, и,
конечно, моя лампа была разбита слишком сильно, чтобы даже подумать о взрыве. Было темно,
и, полагаю, было естественно представить, что меня раздавило.
меня просто крепко держали. Я не пыталась пошевелиться. Я боялась, что всё это
обрушится на меня. Конечно, мне следовало подумать о подушках, —

 — Ты была бы чудо как хороша, если бы подумала; даже лучше, чем ты есть. — Роули
взял её руку в свои и похлопал по ней, совершенно не обращая внимания на
обстоятельства своего последнего визита в бассейн. — Я верю в предзнаменования, Невада.
Судьба преподнесла мне великолепный подарок, когда я нашёл тебя. — Роули загадочно улыбнулся ей, его глаза блеснули.

 — Во время крушения моя старая трубка выпала из какого-то углубления прямо на
письменный стол рядом с вами. Вы не можете заставить меня поверить, что судьба не имел в виду что-то
что! Я понимаю это ... ”

“ Нелепый несчастный случай, ” перебила Невада, на ее щеках появились тревожные симптомы.
Внезапный приступ лихорадки. “ Эта старая трубка! Ты не взял его, и я, должно быть,
спрятал его куда-нибудь, пока ты не придешь снова. Я полагаю, он с грохотом упал.

Глаза Роули никогда не были такими голубыми. Это было всё равно что смотреть на залитое солнцем море. Он сунул руку в карман блузки Невады и
достал трубку, нежно вертя её в руках.

“Да благословит Бог тот день, когда я научился курить!” - пробормотал он, в его глазах все еще плясали огоньки.
“Может, он и упал, но я знаю, что это хороший знак. Это значит...”

“Да?” Большие глаза Невады были прикованы к его лицу. Легкая дрожь пробежала по ее губам,
как будто смех и слезы боролись за власть.

“ Предзнаменование гласит, что мы с тобой собираемся пожениться в течение недели. Ну,
в течение недели». Он изучал трубку, как мистик изучает кристалл. «Она
говорит мне, что топор войны навсегда зарыт. Это трубка мира, и она перешла от меня к тебе. Это значит, что мы с тобой идём по жизни вместе.
следы никогда не расходятся. Это значит...

“ О, тише! Невада резко вскрикнул и ударил по трубке, которую держал в руке. “ Наши
следы не могут лежать вместе. Мы не можем пожениться, никогда-никогда! Ты знаешь это так же хорошо,
как и я. Мы двоюродные братья. Она отвернулась к стене.

Роули ничего не сказал. Он оторвал взгляд от трубки и посмотрел прямо в глаза
Аните, сидевшей в углу, словно бронзовый Будда, переодетый в индианку.

 Анита встретила его взгляд с невозмутимым упрямством, не моргнув ни разу, не дрогнув ни единым мускулом на
лице.

 Роули слегка выпятил челюсть, продолжая смотреть на неё.  Его тело покачнулось.
Он подался вперёд, впиваясь взглядом в самую её душу. Так же смотрел на неё Кинг из «Конных»,
когда потребовал, чтобы Анита выбрала между ним и Джессом
Крамером. Роули не знал, почему он так смотрит на неё. Он знал только, что
правда была там, скрытая за этими непроницаемыми глазами. Он знал, что правда
даст ему Неваду в тот момент, когда эта правда будет произнесена. Только губы Аниты
могли произнести эту правду; другие губы были покляты хранить молчание.

Старая индианка тихо всхлипнула. Её глаза заблестели, и она больше не могла
выдерживать взгляд этих ужасных, властных голубых глаз — глаз
Король, из Конницы. Она подняла руку, чтобы заслонить лицо от их взглядов. Она беспокойно заёрзала в кресле. Она растопырила пальцы, с ужасом глядя между ними. Ужасные голубые глаза по-прежнему смотрели на неё. Медленно, с трудом, едва осознавая, что делает, Анита поднялась со стула и пошла вперёд, как идут к трибуне правосудия.

Как пламя внезапно вырывается из тлеющих углей, так и пламя вырвалось из пепла её юности. Сгорбленное, уродливое старое тело выпрямилось. Голова Аниты
запрокинулась. В её глазах зажегся прежний огонь. Её голос зазвенел.
ясный, гордый тем, что его происхождение неизвестно.

“ Невада! ” властно воскликнула она и быстро заговорила по-индейски. “ Это неправда.
то, что вы его двоюродный брат. Он внук человека, которого я любила в юности. Он
внук сержанта Джорджа Кинга, который был отцом Питера. Мне
было стыдно, что вы узнали правду. Теперь мне не стыдно, ибо я знаю
что украденная любовь благороднее лжи. Отца Питера я любила.
Он был солдатом и уехал. Он обещал вернуться через месяц.
Через три месяца он не вернулся и не прислал мне ни слова. Я разозлилась и прогнала его.
ему было неприятно думать, что я люблю его, а не своего солдата. Потом я ушла, потому что
на сердце у меня было грустно. Я не последовала за своим солдатом. Я была горда. Спустя долгое время
по прошествии более года я вернулась в Эльдорадо и привезла с собой
моего ребенка, которого звали Питер. Я искала вестей о моем солдате, но их не было.
Он не пришел, он не прислал мне весточки. Поэтому я пошла к человеку, которого ненавидела. Я сказала
ему, что Питер — его сын, хотя это была ложь. Я очень гордилась. Я думала, что
когда-нибудь мой солдат вернётся и увидит, как я смеюсь над ним и люблю его
другой. Но я не любил. И Пётр не был сыном того человека, которого ненавидел мой солдат. Теперь молодой человек приходит и любит, а я стар. Скоро я уйду к своему
солдату. Неправильно, что другие должны страдать из-за моей лжи.

 Поэтому теперь я говорю правду. Я говорю, что этот молодой человек не из твоего рода.
 Он внук отца Петра, а Пётр — его дядя. Ты не
его двоюродная сестра. Теперь ты будешь его женой и возненавидишь Аниту за грех
ее юности.

Невада лежала и слушала, пристально глядя на свою бабушку. Она уловила голос Аниты.
Она взяла Аниту за скрюченную старческую руку. Она гладила её, целовала, тихо смеялась со слезами на глазах. ее смех.

“ Ты не возненавидишь Аниту? Слезы выступили на пухлых веках и потекли вниз
по щекам старой скво.

Все Невада говорит, она говорила в Индии, ворует застенчивый взгляд сейчас и потом
на Роули. Но ее голос напел ласках. Сейчас и потом она поцеловала старого
руки она держала в себе.

Анита убрала чёлку, провела двумя пальцами по щекам, чтобы вытереть слёзы,
и улыбнулась. Она тяжело повернулась к Роули.

«Моя девочка говорит, что любит тебя больше, чем я люблю твоего дедушку. Моя девочка сделает тебя хорошей
женой».

«Тише, бабушка! Ему не нужна воинственная воительница».

— Не надо, а? Роули встал и направился к ней.

 В этот момент к ним подошёл Питер, не подозревая, что прерывает очень интересный разговор. Лицо Питера было серьёзным.

 «Невада, вы с мамой что-нибудь знаете о Юном Джессе? Глэдис очень переживает за него. Она думала, что он на реке со своим отцом». Она слышала, как они говорили о золоте, а потом прорвало плотину, и с тех пор она его не видела. Если он прячется, — сурово добавил он, — то может выйти и показаться. Я думаю, это можно уладить. Губернатор хочет задать ему несколько вопросов.

“Откуда мне было знать? Я был заперт, когда хижина развалилась на куски”, - возразил Невада
. “Они определенно ничего мне не сказали, ни один из них. Я не
ознакомиться с ними весь день или вечер”.

Анита медленно подняла руку к лицу и на ощупь заправил ее челку.
Ее глаза были устремлены тупо на лицо Петра.

“ Юная Джесс ... у реки, ” неохотно ответила она. «Я иду в лунном свете, не могу
спать. Начинается большая стрельба. Я падаю. Вдруг я слышу Неваду — она зовёт меня,
поскорее. Я больше не вижу Джесс. Я иду». Она медленно повторила. «Джесс,
— Река, смотри на реку. Приходит стрелять. Больше не вижу Джесса. Невада громко зовёт. Джесс
не приходит».

Взгляды двух мужчин многозначительно встретились. Питер повернулся и вышел, а
Роули последовал за ним.

— Сотрясение мозга, — лаконично сказал Роули. — Если бы он был на краю берега, его бы, скорее всего, сбросило. Здесь высоко и довольно круто. В таком случае он
пошёл в реку.

«Да, кое-кто из тех, кто был выше по течению, чуть не утонул, когда мы взорвали вторую плотину»,
 — бесцветным голосом сказал Питер. «Я послал человека на холм, чтобы он отгонял отстающих».
но, тем не менее, доктору пришлось немного подлатать толпу. Что ж, я пойду
посмотрю вдоль реки. Возможно, он ранен, там, под берегом.

Роули так не думал, но пошел с Питером и тщательно обыскал берег
. На полпути вниз, спрятавшись за боулингом, он нашел шляпу Юной Джесс.
Ему удалось найти его и отнести Питеру. Питер повертел его в руках
посмотрел на Роули и кивнул.

“Это его”, - коротко сказал он. “Это все, что мы когда-либо найдем”.

Он повернулся к хижине, внезапно обернулся и оказался лицом к лицу с огромным
груда битого камня виднелась от середины реки до дальнего берега. Он поднял
обе руки высоко над головой, лицо его исказилось, глаза почернели от возвышенной
ярости.

“Будь ты проклят!” - закричал он. Будь проклята мысль, рожденная в жадности, взращенная в ненасытности,
которая привела тебя сюда! Будь прокляты горькие годы, которые привели тебя сюда! Из-за жадности к золоту, которое они бы украли, из-за орлиного взора, который наблюдал и ждал все эти годы, чтобы налететь, схватить и заграбастать, ни разу не задумавшись о правах других людей, я проклинаю то, чему помог появиться на свет!

«Рождённый в эгоизме, ты осквернил могучую реку, которая, по замыслу Бога, должна была течь по земле и однажды стать благословением для человечества. Ты превратил реку в чудовище. Это _ты_ выгоняешь женщин и маленьких детей из их домов! _Ты_, будь ты проклят! Ты предал разум, который породил тебя. Ты уничтожил тех двоих, которые трудились и ждали, чтобы ты мог потакать своей жадности. Ты пытался уничтожить самое дорогое, что у меня есть на
свете, потому что я видел в тебе что-то большое и прекрасное — потому что я был
достаточно глуп, чтобы думать, что идея, порождённая дьявольской алчностью, может воплотиться в благородном
достижении.

 «Посмотри на то, во что стервятники превратили реку! На эту
проказу, над которой стервятники каркали — какое-то время — каркали, а потом
упали и умерли! Орёл никогда бы не остановил реку, не оставил бы её
голой, вонючей под небом. Ради блага человечества Орёл
приручил бы реку, не уничтожая её. Орёл хотел бы, чтобы она мирно текла
в своих берегах, помогая, но не причиняя вреда. Теперь река лежит
опозоренный в своём русле — этот великолепный поток! — и люди в ужасе бегут от него.
 Те двое, что думали поживиться в грязи, — да, и я тоже мог бы опуститься так низко,
чтобы рыться в поисках золота, как свинья в грязи! — вы обрекли их на гибель, лишили их последней добычи.

 Но вы сделали худшее из возможного! Я, который помог вам стать тем, кто вы есть, который
создал вас мыслью за мыслью, я уничтожу вас. За то, что ты являешься памятником жадности и эгоизму, я буду разрушать тебя камень за камнем, пока
река снова не потечёт величественно к морю. Ибо Бог — мой
свидетель, то, что сотворили стервятники, будет забыто.
Крыло Орла бросит тень на Колорадо, реку незапятнанную.

Его голос оборвался. Он стоял, сжав руки рядом с собой, выпятив челюсть, уставившись на
плотину, которая была его мечтой. Исполнившаяся мечта - и ненавистная в этом исполнении.
исполнение. Его губы зашевелились, бормоча пророчество Джонни Баффало:

“Ты добьешься успеха и потерпишь неудачу в следующем. И после неудачи...

 Рука в перчатке дружески легла на плечо Питера. Он повернулся и
посмотрел в глаза своему губернатору.

«Нужно быть большим человеком, человеком с широким кругозором, чтобы смотреть на дело своей жизни и осмеливаться говорить то, что вы сказали», — добродушно сказал ему губернатор, и в его глазах читалось понимание. «Не падайте духом из-за того, что ваш успех обернулся неудачей. Я верю, что плотина Крамера выдержит, если мы захотим, чтобы она выдержала. Но вы правы. Не стервятник, а орёл должен решать, что делать с рекой». Стране нужны такие люди, как ты, Питер.
Ты поможешь построить ещё одну плотину — и построишь её под крылом Орла».

Петр поднял правую руку и положил ее на плечо своего Наместника. Его
глаза были очень синими и очень глубокими. Так они постояли некоторое время и посмотрели
в глаза друг другу.

“... И от неудач поднимаются к более великим свершениям’, ” повторил Роули себе под нос.
Глаза его сияли.


КОНЕЦ


РОМАНЫ Б. М. БАУЭРА


НАСЛЕДИЕ СИУ

История «Летающего U», в которой Счастливая семья оказывается замешана в ограблении, инсценированном для съёмок.

«В целом это захватывающая история, которая лучше по замыслу и исполнению, чем
обычный триллер из-за того, что в нём есть отголоски настоящей человечности в
характеристиках персонажей». — _The Philadelphia Public Ledger._


СТАРР, ИЗ ПУСТЫНИ

История о тайне, любви и приключениях, в которой главной темой является восстание в Мексике.

«Рассказ хорошо написан... Книга стоит того, чтобы её прочли все, кто возьмётся за неё». — _The New York Tribune._


КАБИНЕТНАЯ ЛИХОРАДКА

Как Бад Мур и его жена Мари пережили приступ «кабинетной лихорадки»,
— тема этой истории Б. М. Бауэра.

«Она свежая и здоровая, с тонким юмором... В ней много действия»
очевидно, в то время как сентиментальная сторона истории вполне человечна и
в целом восхитительна». — The Boston Transcript._


«Небесный всадник»

Ковбой, ставший лётчиком, — герой этой новой истории о жизни на ранчо в стиле вестерн.

«Увлекательная история о ранчо с новой интересной ноткой, вплетённой в её лёгкую
ткань». — The Philadelphia Public Ledger._


«Край света»

Захватывающая история о вражде между «стрелками» на ранчо в
Айдахо.

«Автор наполнил эту историю множеством событий, и читатель, которому нравятся
такие истории, найдёт на её страницах немало острых ощущений». — _The Philadelphia
Публичный реестр._


Кнут

История о жизни на ранчо в Айдахо, изобилующая действием, приключениями и
романтикой.

«Как и все романы Бауэра, «Кнут» звучит правдоподобно. Любители вестернов
давно поставили Бауэра в один ряд с теми, кто рассказывает о жизни на ранчо, плохих
людях, войнах на равнинах и жёсткой езде». — _The Boston Herald._


КОРОВАЯ СТРАНА

Эта история о Баде Бирни понравится всем любителям рассказов о настоящем Диком Западе.

«Живой, хорошо рассказанный вестерн-роман, который, помимо всего прочего, отличается правдивостью в описании людей и страны». — _The New York Times._


КЕЙСИ РАЙАН

Любители истории реального Запада будут пользоваться этой юмористической истории.

“Это один из самый умный и самый забавный из всех многочисленных книжек, которые
приехали из Б. М. Боуэр пера.... Это разухабистая история, полная веселья и
смеха от начала до конца”._ Нью-Йорк Таймс._


СЛЕД БЕЛОГО МУЛА

Еще одна история Кейси Райан, в которой Кейси смешнее, чем когда-либо.

«Автор создал в лице Кейси Райана вымышленного персонажа, уникальную личность,
которая является достойным дополнением к нашей галерее портретов Запада в художественной литературе». — The New York Times._




«Это потрясающая история в лучшем стиле Б. М. Бауэра, из тех, что
нужно прочитать за один вечер, настолько она захватывающая». — The St.
Louis Globe-Democrat._


Одинокая земля

Захватывающий рассказ о жизни на ранчо в Монтане.

«Монтана, описанная такой, какая она есть, — это «одинокая земля» в этом восхитительном
рассказе Бауэра. Пожар в прерии и смерть никчёмного мужа описаны особенно хорошо». — A. L. A. Booklist._


«Ранчо в Волверине»

История о жизни на ранчо в Айдахо с очаровательной героиней.

«Звонкая история, полная захватывающей атмосферы ковбойской жизни, изобилующая
захватывающе иллюстрирует выдающиеся особенности этой притягательной жизни на ранчо,
которая быстро исчезает». — «Чикаго Трибьюн»._


 ПОСЛЕДНИЙ БОЙ «ЛЕТЯЩЕГО U»

Что произошло, когда группа школьных учителей и фермеров разбила лагерь на
территории ранчо «Летающий U».

 «О том, как владельцы ранчо спасли свои пастбища, писатель рассказывает с
лёгким юмором и обилием причудливых происшествий». — «Филадельфия Норт»
«Американ»._


«Парован Бонанца»

«Читатель всегда может взять в руки книгу Б. М. Бауэра с уверенностью, что
она будет кипеть от действия, юмора, вестерновских красок и романтики... «Парован Бонанза» — это плавная, хорошо рассказанная история, которая оставляет у читателя приятное ощущение, что он видел пустыню вблизи, знал её таинственные,озаренные звёздами ночи и жаркие дни, а также какое-то время участвовал в бурной жизни шахтёрского городка. — _The New York Times._

«Крыло орла»
Проект по строительству плотины на реке Колорадо лег в основу этой
характерно живописной и захватывающей истории Бауэр.
Бостон — издательство LITTLE, BROWN & COMPANY
***
КОНЕЦ ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГИ ПРОЕКТА «ГУТЕНБЕРГ» «КРЫЛО ОРЛА: ИСТОРИЯ КОЛОРАДО» ***