Не от мира сего

      Борис Мишарин
      
      
      Мечты и реальность,
      Фантастика и бытие.







                Не от мира сего



      
      
      
      
      
      Город вечерний, огни фонарей мерцают сияющим блеском. Люди идут по своим делам. Кто-то спешит, кто-то идет тихо, кто-то в бар или ресторан, кто-то к друзьям или домой.
      Иван тоже шел, дышал свежим воздухом, если можно назвать воздух свежим в городе. Однако, вечером воздух становился прохладнее, чем в удушливый знойный день.
      Иван зашел в ночной бар, в который уже с улицы не пускали из-за наполняемости в сто процентов. Но определенных девиц запускали, и он сумел просочиться за спиной одной из них. Его заметили, но догонять не стали.
      Иван зашел в зал. Обычный зал со столиками, небольшой танцплощадкой и барной стойкой. Мест свободных не было, и он сел на высокий стул у стойки, заказал себе светлое пиво. К нему сразу же подсела вульгарно наштукатуренная девица, от которой пахло спиртным и потом.
      - Молодой человек угостит даму сигаретой? – спросила она, поправляя свой полуоткрытый бюст.
      - Не курю и тебе не советую, - ответил он.
      Дамочка хмыкнула и продолжила:
      - Тогда, может быть, коктейль или вино?
      - Тебе лучше подмыться, - ответил он и отвернулся.
      - Хам, - бросила она и удалилась.
      Но дамочку ответ заел, и она обратилась к своим сутенерам. Трое крепких парней подошли к Ивану. Один заявил сразу:
      - Ты девушку обидел, а за это полагается штраф. Десятка с тебя и можешь валить отсюда.
      Иван огляделся и заявил, что некультурно портить вечер другим людям, предложил переговорить на улице. Парни с удовольствием согласились, потирая руки от возможного развлечения. Опасности в Иване они не видели, обладая черным поясом по карате. На выходе он заявил охранникам:
      - Провожу парней и вернусь.
      Охранники усмехнулись, понимая кто и зачем выходит. Этих троих знали неплохо и даже где-то в душе пожалели Ивана.
      На улице всё тот же парень спросил, видимо, старший у них:
      - Отдаешь десятку добровольно или через физическое замечание?
      - Физическое замечание для вас станет намного убедительнее слов, - ответил он, но бить первым не стал.
      Парень даже немного оторопел от такого ответа, ожидая услышать всё, что угодно: от отсутствия денег, до извинений. Ударил резким хуком в челюсть, но его кулак был пойман и повернут на сто восемьдесят градусов. Хруст костей в лучезапястном суставе услышали сообщники парня и набросились на Ивана. Но, как видно, не судьба: печень одного и солнечное сплетение другого налетели на кулаки. Парни согнулись, хватая ртом воздух, и упали на асфальт. А первый подвывал стоя, держа сломанную руку и старался не шевелить её.
      Иван вернулся в бар под удивленные взгляды охранников. Заметив его, путана куда-то смоталась сразу же. А Иван вновь попивал пиво. Но отдыхать пришлось недолго. В баре появился наряд полиции и сразу же схватил Ивана. Сопротивление он оказывать не стал и был доставлен в наручниках в отдел полиции, где и был помещен в «обезьянник». Естественно, понял, что путана, парни и полицейские связаны одной цепочкой. А ему грозит хулиганка и нанесение телесных повреждений. Придется этот клубок разматывать.
      Поздний вечер и никто опрашивать или допрашивать Ивана не собирался, как и соблюдать законность. Сотрудник дежурной части полиции не выяснил обстоятельств доставления, не установил личности задержанного, не зарегистрировал в книге учета, не разъяснил права и обязанности. Бросил в камеру, обшмонав без понятых и всё на этом.
      Ночь оказалась на редкость спокойной, сотрудники в дежурной части задремали, как и сокамерники Ивана. Замок на двери тихо щелкнул и открылся, Иван осторожно вышел и покинул здание отдела полиции. Утром тихого Ивана никто из полицейских не вспомнил, а пока он раздумывал куда пойти. И решил вернуться в ночной бар.
      В баре сразу заметил знакомую троицу, у одного из которых рука была в гипсе. Со спины подошла таже путана и оторопела, когда он повернулся.
      - Молчи и не вякай, если не хочешь съесть собственную матку. Всё поняла, потная дура?
      Она молча закивала головой в испуге и свалила из бара вообще. С таким лучше не связываться. Парни связались и получили…
      Иван подошел к парням.
      - Ну что, козлы вонючие, сдали меня ментам? Что выбираем: штраф в сотню прямо сейчас или физическое замечание, как вы любите выражаться? На улицу я вас не поведу и закопаю прямо под этой стойкой. На камеру можно не смотреть, она отключилась. Ну? – рявкнул Иван.
      - Деньги, конечно деньги, - запричитали они, вытаскивая из карманов банкноты.
      Иван забрал денежки и ушел. Ночь заканчивалась, но утро ещё не наступило. Он, заметив свет фар приближающейся машины, лег прямо на проезжей части дороги. Автомобиль тормознул, и из него выскочили те самые сотрудники, которые задерживали его в баре.
      - О, опять этот тип. Он сбежал что ли? Пощупай пульс, живой или нет? – произнес сержант.
      Но проверить пульс не удалось, он был схвачен за руку и пристегнут наручниками к другому. Всё произошло так быстро, что полицейские даже не успели опомнится и среагировать. Иван больше минуты стоял молча и слушал, как сыплются угрозы в его адрес и разные матерные слова.
      Он достал нож и оба полицейских завизжали, как поросята, умоляя не убивать. Убивать Иван и не собирался. Он срезал с них всю одежду и даже трусы, на их же машине отвез на речку, где и утопил форменное обмундирование вместе с удостоверениями и оружием. Ментов поместил в отсек для задержанных, именуемый в народе козлятником или собачником. Их нашли в собственных испражнениях через два дня. С руля автомобиля и наручников сняли отпечатки пальцев и оторопели: свежие отпечатки принадлежали застреленному при задержании маньяку, который жестоко расправлялся с полицейскими.
      Никто ничего не понимал и как это могло произойти никто не знал. Маньяк был застрелен, опознан и похоронен. А тут свежие его отпечатки. Вывод напрашивался однозначный – застрелили и закопали не того. Но этот маньяк петушил полицейских, а потом перерезал им горло. Сержанты же были раздеты, но не изнасилованы и не зарезаны. Значит, кто-то помешал ему.
      Сержанты, узнав про маньяка, тряслись от страха и ничего пояснить не могли. Они не опознали его по фотографии, заявив, что не рассмотрели лица. И кто мог помешать маньяку совершить акт насилия и убийства тоже не знали.
      Можно было сказать, что Иван шел домой. Но дома у него не было, он ночевал то там, то сям. Он вырос в детдоме, а положенную квартиру ему так и не предоставили.
      Уже начало светать, когда кто-то схватил его сзади, и Иван почувствовал сталь ножа на горле.
      - Денежку гони, - потребовал неизвестный.
      «Да что же такое-то, почему так не везет», - подумал он и включил способности. Нож стал отодвигаться от горла, а рука нападавшего поворачивалась в локтевом суставе. Он уже выл от боли, но ничего поделать не мог. Хруст костей, разрыв связок и кожи, кровь хлещет фонтаном, а Иван удаляется своим путем. Кто-то скажет жестоко. Но это будет философ, которому нож к горлу не приставляли никогда.
      Иван шел к расселенному дому. Там можно было переночевать. Он лег на полу, постелив фанерку, и уснул. В обед его растолкал полицейский. Сразу спросил:
      - Ты кто такой, почему здесь?
      - Я детдомовский, - ответил Иван, - положенное по закону жилье мне не предоставляют, а организм требует сна. Идти некуда, поэтому я здесь.
      - Пойдем, я отведу тебя в спецприемник. Там не санаторий, конечно, но накормят и крыша над головой есть. Там что-нибудь решат с жильем и работой.
      Иван понимал, что спецприемник – это пенитенциарное учреждение, в задачи которого входит содержание лиц, подвергнутых административному аресту. Он ответил уверенно:
      - В спецприемник я не пойду и административный арест на меня накладывать не за что. Лучше бы занялись теми, кто мою положенную жилплощадь зажал или продал налево.
      - Тогда я отведу тебя силой, а станешь сопротивляться и статья появится. Всё понял, голубок?
      - Попробуй, - ответил Иван.
      Полицейский схватил его за шиворот и хотел тащить, но Иван извернулся и пнул мента в зад. Тот отлетел вперед, а когда оглянулся, Иван уже исчез. В брошенном доме он не задержался, понимал, что необходимо умыться и покушать где-то. Умыться: летом это не проблема, и он ушел на реку. Вымыл лицо и руки, сел на траву, рассуждая, где бы теперь поесть? Вскоре к нему подошел мужчина.
      - Тебе негде жить? – спросил он.
      - Почему это вас волнует, - ответил вопросом Иван.
      - Потому, что я человек.
      - Вполне может быть, - согласился Иван, - но надписи на лбу нет.
      - Какой надписи? – не понял мужчина.
      - О благотворительности.
      Мужчина рассмеялся, пояснил:
      - Я видел тебя в полицейском обезьяннике и моешься ты на речке, на бомжа не похож, хотя по статусу он и есть. Могу предложить работу и крышу над головой.
      - Таким, как я, ничего дельного не предлагают, а подбирать чьё-то говно я не стану, - ответил Иван.
      - Именно таким и предлагают, - возразил мужчина, - ты вовсе не дурак. Тогда почему бы и нет…
      - И что за работа? – спросил Иван.
      - Выполнять мои отдельные поручения.
      - Конечно, отвезти из пункта «А» в пункт «Б» наркоту в замкнутом чемодане. Возьмут: не жалко, я вам никто.
      - Потому и предлагаю, что ты не дурак, а отвезти наркоту найдется кому. Только я этим не занимаюсь. Скажу сразу, что предпочитаю справедливость, а не закон.
      - Живете по понятиям?
      - Нет, - ответил мужчина, - понятия – это другое. Так ты идешь со мной?
      - Пошли, - ответил Иван, рассчитывая, что сможет уйти, если не понравится.
      Они подошли к дому. Мужчина произнес:
      - Меня зовут Николай Иванович Ковалев. Это ключи, квартира 25, там ты будешь жить, - он указал рукой на подъезд. – А это деньги на продукты и одежду. Сегодня отдыхай, а завтра я зайду.
      Он повернулся и пошел. Иван окликнул его:
      - Николай Иванович, я приглашаю вас пообедать со мной. Здесь неподалеку есть кафе.
      Николай Иванович, откровенно сказать, очень удивился. Иван добавил:
      - Не люблю недосказанности. Вы же не просто так подошли ко мне.
      Ковалев на секунду задумался, потом ответил:
      - Когда все спали, ты открыл камеру и тихо ушел. Это сделать без ключей невозможно и даже с ключами изнутри.
      - Понятно, желаете сделать из меня медвежатника?
      - Грабежами не занимаюсь, молодой человек, и вам не советую. Но своё стараюсь брать всегда. Ещё вопросы есть?
      - Пока достаточно, - ответил Иван.
      Кушать очень хотелось, но он все же решил в начале посмотреть квартиру. Поднялся на второй этаж и стал открывать дверь. Из соседней квартиры вышла девушка в форме лейтенанта полиции.
      - Опять новый жилец, - бросила она с ухмылкой, - и кто будешь по статусу: проститут или бандит?
      Иван так удивленно посмотрел на неё, что ответа не потребовалось. Полицейская пояснила:
      - Эту квартиру постоянно сдают, обычно живут проститутки, реже бойцы из преступной группировки Коваля.
      - Коваля? – переспросил Иван.
      - Ну да, преступного авторитета Коваля, по паспорту Николай Иванович Ковалев. Это он тебе ключи дал?
      Иванов словно затанцевал немного, поджимая ноги, бросил быстро:
      - В туалет хочу, позже договорим, - и захлопнул за собой дверь.
      В туалет он действительно хотел, а думы отложил на потом. После осмотрел квартиру: двухкомнатная с мебелью и бытовой техникой, посудой на кухне и постельным бельем в шкафах. И отправился в кафе неподалеку, где можно было заказать недорогой комплексный обед. Покушав, вернулся в квартиру и стал рассуждать: «Возможно, это настоящая полицейская дамочка и говорила она правду. Возможно, это подстава Коваля. Но он нарвался не на простого детдомовца и может сильно пожалеть об этом»…
      Мысли прервал стук в дверь. Иван подошел, спросил: «Кто?»
      - Полиция, проверка документов, - прозвучал ответ.
      - Основания? – спросил Иван.
      - Вам же пояснили: проверка документов, - прозвучал ответ.
      - Это не основания. И пошли бы вы… изучать законность, - ответил Иван.
      Стучать продолжали, но Иван не реагировал. Чуть позже постучали снова и через дверь объявили: «Это соседка, мы не договорили».
      Иван ухмыльнулся и открыл дверь.
      Лейтенантша спросила:
      - Я могу войти?
      - Если я проститут или боец ОПГ, то не боишься, что будешь изнасилована здесь? – спросил он, - не боишься – входи.
      - Размечтался, - ответила она и показала кулачок.
      Иван улыбнулся и отошел от дверного проема, пропуская девушку внутрь квартиры. Спросил сразу:
      - Вы вошли, как соседка или сотрудник полиции?
      - А два в одном не подойдет? – ответила она.
      - Можно и в образе полицейской соседки, но тогда всё-таки придется предъявить удостоверение сотрудника УВД.
      Она предъявила, Иван прочитал: «Сорокина Наталья Павловна, лейтенант полиции, старший оперуполномоченный уголовного розыска». Он передал свой паспорт. Полицейская посмотрела:
      - Иванов Иван Иванович, кто бы мог подумать. Но документ есть документ, и он без прописки. Почему?
      - Как соседке отвечу без проблем, а вот с сотрудником полиции разговаривать не стану, вызывайте повесткой: сошлюсь на статью 51.
      - Но почему? – удивилась она.
      Иванов ответил нервно:
      - Да потому, что вы в полиции у себя бревна не видите, а у нас соринку ищите. Я детдомовский и мне положена жилплощадь по закону. По закону, - подчеркнул он. – Но нет её, и ответа нет, ничего нет. Наверняка или, может быть, квартирку мою кому-то уже продали. Но полиции до этого дела нет, ко-нэч-но, нет, не ваш вопрос о соблюдении законности. Нет жилья – нет прописки. Нет прописки – нет работы. Без прописки меня менты схватили и бросили в камеру, держали там сутки. Обшмонали без понятых и держали сутки, а не три часа. Но и три часа не имели права держать при наличии паспорта и отсутствия данных, что я совершил что-то противозаконное. Хотели поместить в спецприемник, только я даже административно ничего не нарушил. Но это менты, им закон не писан! Отпустили, пнув в зад и сказали, что в следующий раз хуже будет. Всё, лейтенант, вали из квартиры, захочешь поговорить: снимай форму и заходи, как соседка. А сейчас пошла вон, овца полицейская.
      Иван буквально вытолкал её за дверь. Наталья с трудом сдержала себя. Так её ещё нигде и никто не выпроваживал. И имел на это право Иван? По закону нет, конечно, а по справедливости? Вот и встает вопрос о справедливости некоторых законов. Тут сразу и философ подключится со своим вопросом – а может ли он вообще вставать? Филологи вмешаются и журналисты, естественно, тут как тут, которые завуалируют и извратят всё. А жизнь дальше идет для Ивана без жилья и работы с законным беззаконием.
      
      
      II
      
      
      Иван впервые спал, как младенец в чистой, мягкой и уютной постельке. Конечно, квартира была не его, но ощущение домашнего его не покидало. Однако, мысль о времени пребывания здесь не оставляла его. Придет этот Коваль и выгонит его. Нет, заставит что-то сделать. Бесплатно даже сыра не бывает в мышеловке. По-другому только дураки думают – мышки за этот сыр самым дорогим платят: жизнью. И птички в клетке не поют бесплатно, они свободой платят. А вот солнышко бесплатно светит. И опять «но» - только в ясную погоду. «А когда мои тучки рассеются», - задал вопрос себе Иван. Но тут же вспомнил царя Соломона: «Всё проходит и это пройдет».
      Он встал, умылся и подумал, что надо бы купить себе походную зубную щетку, мыло и зубную пасту. Пополоскал рот водичкой и ушел в кафе на завтрак. Вернувшись, сразу почувствовал, что в квартире кто-то есть. Входил осторожно, не торопясь, готовый отразить нападение сразу. И увидел Коваля.
      - Николай Иванович?
      - Я же обещал прийти, - ответил он. – Проходи на кухню, посидим, поокаем, - с усмешкой добавил Коваль.
      - На кухне кто-то еще есть, я слышу.
      - Да, взял с собой девушку, чтобы она нам с тобой стол накрыла.
      - Но я уже сходил в кафе…
      - Ничего страшного, салатик, фрукты и рюмочка водки ещё никому не вредили. Это Настя, - представил он девушку.
      - Иван, - ответил он.
      - Спасибо за стол, Настя, пока иди в комнату, посмотри телевизор, а мы посидим, поговорим, - распорядился Ковалев.
      Он налил в рюмки водки, поднял свою и определенным понятным жестом предложил выпить. Потом спросил:
      - Появились вопросы?
      - Полицейская соседка мне рассказала…
      - А-а, Сорока уже на хвосте всё принесла, - перебил его Ковалев, - что ж, легче говорить будет. В обществе, Ваня, есть законы и определенные устои. Законы могут меняться мгновенно, а вот устои быстро меняться не могут. Хотя и тут есть «но» - плохому можно научить гораздо быстрее, чем хорошему. Сорока тебе наверняка поведала, что здесь ранее жили проститутки и реже мои бойцы. А что такое проституция, Ваня? Что это за древнейшая профессия? Жены у мусульман, это, конечно, не проститутки, это наложницы. А любовницы французских королей? Это не проститутки, это фаворитки. Есть ещё экскортницы, содержанки. И все, понимаешь ли, одним местом работают, а называются по-разному. Да, у меня есть проститутки, но дамы все совершеннолетние и силой я их в это дерьмо не загонял – сами пришли. Про интим-салоны знают все правоохранители, но их не закрывают, а пользуются. Но с трибуны клеймят позором, а вечерком идут тихонько в лоно платной нежности. Оксюморон или парадокс по-русски. Да, я легально владею многими фирмами и плачу работникам зарплату. А некоторые депутаты владеют фирмами нелегально и зарплату платят нерегулярно. Иногда или частенько ко мне обращаются люди, чтобы найти убийцу, например. Я не полиция и не следствие, но найду. За денежку, конечно. И несут мне денежку без вопросов. Органам тоже денежка нужна, но там без гарантии и денежку вперед просят, а я по факту. Но депутатская преступность неприкосновенна, а моя законная деятельность заклеймена бандитской пожизненно. Ладно, чего я тут тебе азы расписываю? Станешь на меня работать – будешь знать, что делаешь и будешь осмысливать. Силой заставлять не стану. Скажу проще – есть люди, которых убить мало и всё общество за это, а Закон против: надо судить и срок дать. А он отсидит и опять за своё. Короче, остаешься у меня или станешь плыть по жизни бомжом дальше?
      - Остаюсь, - кратко ответил Иван.
      - Вот и ладненько, - довольно произнес Ковалев, - Настю оставить или с собой забрать? Она чистая, можешь в этом плане не сомневаться.
      - Оставь, - ответил Иван
      - Ну вот и ладненько, - произнес Ковалев, вставая, - да, совсем забыл, это твой телефон для связи, там мой номер уже вбит. Отдыхай пока, через несколько дней позвоню.
      Иван проводил Ковалева и вернулся в комнату. Настя скромно сидела на диване, а он то смотрел на её на половину голые бедра, то на половину голую грудь. Присел рядом и Настя сразу положила руку ему на промежность. «Мальчик» отреагировал мгновенно…
       После они лежали на диване рядышком, и Иван спрашивал:
      - Извини, Настя, ты работаешь в каком-тог интим-салоне, и я должен тебе заплатить за секс?
      - Нет, Ваня, в салонах я не работаю, чаще сопровождаю клиентов на отдыхе по России и в зарубежье. Ковалев сам подбирает мне достаточно богатый объект, который с ним и рассчитывается, не со мной. Чаевые я, конечно, получаю, не без этого.
      - Но я вовсе не богатый клиент.
      - Это я уже поняла. Значит, ты Ковалю зачем-то очень нужен, Ваня.
      - Расскажи мне о нем, - попросил Иван.
      - Рассказать… мы с тобой родились уже в этом веке, а о девяностых только слышали. Говорят, что беспредел и бандитизм там свирепствовали вовсю. Вот там и приклеился ярлык к Ковалеву: авторитет, лидер ОПГ и прочее. Прошли девяностые, завершилась и возможная противоправная деятельность Коваля. Я подчеркиваю – возможная противоправная деятельность. Если бы было за что, то посадили бы наверняка. В настоящее время это порядочный гражданин, не чета некоторым депутатам и ментам с чекистами, бизнесмен, но с клеймом из девяностых. Если, например, брать тот же бизнес интим-услуг, то у нас нет принуждения и малолеток. А у других силой держат, на иглу садят и малолеток используют. А вывод однозначный для всех. Говорят, что в девяностые садили за спекуляцию, семь лет могли дать и люди сидели, когда уже спекуляция стала законным и поощряемым бизнесом. Но закон обратной силы не имеет. Вот и сидели люди на зоне, а другие за то же самое нажирались. Примерно так, Ваня.
      
      
      III
      
      
      В четыре уже начинает светать, а у юношей возникает утренний стояк. Может быть, у кого-то чуток позднее, может быть. Иван не глядел на часы, когда стал легонько разминать груди Насти и поглаживать её промежность. Она что-то там нежно мурчала с закрытыми веками и начинала поглаживать «мальчика» руками. Он нервно вздрагивал, «звенел» от напряжения, а она всё не пускала его внутрь, наслаждаясь желанием. Но всё-таки направила и застонала от наслаждения.
      Позже мечтала и рассуждала, как бы поменять этих богатых старпёров на этого замечательного молодого человека, у которого всегда стоит и не приходится его поднимать ласками. Мечты, мечты, души порывы… Но он нищий и с ним не отдохнуть на море, не иметь украшений и достойной одежды. Нет, жизнь в достатке она не променяет, на лучший секс в мире. Ютиться в такой же захудалой квартирке? Нет, это не по ней.
      После завтрака позвонил Коваль:
      - За тобой Ваня сейчас приедет машина, а Настю отправь домой.
      - Сделаю, - ответил Иван и повернулся к Насте: - Тебя приказано отправить домой.
      - Поняла, - ответила она, уходя без сожаления.
      Иван понял, что ошибся в ней. Видимо, так она вздыхала и охала с любым старпёром. Ничего не поделать – профессия и надо себя показать в лучшем виде. Авось пригодится потом.
      На улицу они вышли вместе. Настя спросила:
      - Подвезешь меня до дома?
      А подъехавший водитель сразу заявил:
      - Тебя брать не велено, такси возьмешь или пешочком до топаешь.
      Он открыл дверцу перед Иваном и Настя поняла, что сделала неправильный выбор. Это сейчас он бедный, а скоро станет богатым, если перед ним этот холуй открывает двери автомобиля. Он открывал двери только перед очень важными людьми. Но что сделано, то сделано, назад не вернуть, хотя попытаться надо.
      Водитель выехал за город. На пятнадцатом километре трассы повернул и съехал на местную, но асфальтированную дорогу. Через несколько километров показался шлагбаум, который открылся автоматически. Водитель указал рукой на трехэтажный коттедж:
      - Это дом Николая Ивановича, но мы едем прямо на берег. Он нас, вернее, вас  там ждет на катере.
      Ковалев встретил Ивана на пирсе, пригласил на катер. Там уже на стол накрывали две статные девушки.
      - Это мой небольшой катерок, - пояснил Ковалев, - четыре каюты, кают-компания, душ, санузел. Присаживайся, Ваня, отдохнем, посидим, поговорим. Что будешь пить: водка, коньяк?
      - Да я особо-то и не пью вовсе, - ответил Иван, - но попробую коньяк.
      - Это хорошо, Ваня, что ты спиртным не злоупотребляешь. А вот отказываться недипломатично. Лучше промолчать и отпить глоточек или вообще только губы помочить, ко рту поднести.
      Иван посмотрел на накрытый стол: водка, коньяк, мартини, шашлыки прямо на шампурах. Видимо, только что с мангала. Икра красная, фрукты… Стол был накрыт прямо на палубе. А девушки ушли в каюты. Мужчины выпили и Ковалев спросил:
      - Понравилась Настя?
      - Хорошая девушка, но я бы на ней не женился и ухаживать не стал. Хороша в постели, но не по душе.
      - А ты бы хотел по душе?
      - Для серьезных отношений, конечно. А перепихнуться можно и с куклой.
      Ковалев рассмеялся.
      - Хотел тебе, Ваня, одно дельце поручить, но отложу его в сторону ненадолго. Предложу другое. Есть одна девушка, владеющая языками, но работать в школе не захотела. Может быть, потому, что дети сейчас менее управляемые. Может быть, по другой причине. Но устроилась она в одну фирму переводчиком, владела английским, немецким, французским, испанским, итальянским. Платили ей неплохо и квартиру дали. Но вот начальник домогаться стал, а когда она категорично отказалась с ним спать, повесил на неё огромный денежный долг. Незаконно, конечно, но юридически всё оформил верно. Теперь у неё денег даже на еду нет. Поможешь девушке, Ваня?
      - Конечно, без вопросов, а…
      - А вот здесь все её данные, - он указал на папку, - завтра с утра и займешься.
      - Какой ваш интерес, Николай Иванович?
      - Чисто человеческий, Ваня, никакой экономики. Мы же люди всё-таки. А сейчас отдыхаем.
      Он хлопнул в ладоши и девушки вернулись из кают…
      На ночь Иван не остался и засобирался домой. Ковалев проводил его до машины и спросил:
      - Тебе для передвижений потребуется машина. Прикрепить к тебе Диму, - он указал на шофера, -  или лучше выделить автомобиль?
      - Если это финансово не напряжно, то лучше автомобиль.
      - Хорошо, завтра с утра тебе его подгонят. Удачи, Ваня, и держи меня в курсе.
      Иван уехал и уже дома изучал переданную ему папку.  Вероника Андреевна Михайлова, двадцать четыре года, работает пресс-секретарем у генерального директора и собственника фирмы «Альтаир». На фото чистой воды красавица. «Альтаир» занимается строительством, имеет в собственности нефтеперерабатывающий завод и к тому же занимается туризмом. Организует туры иностранцев по достопримечательным местам и отдых, конечно. Руководитель и собственник «Альтаира» Алекперов Александр Тимурович, шестьдесят два года. Не судим, не привлекался, на фото чистой воды кавказец с солидным брюшком и «орлиным» носом. Только «аэродрома» на голове не хватает.
      С раннего утра Иван приехал по указанному в папке адресу, рассчитывая, что перехватит Михайлову по дороге на работу. До десяти ждал, но она так на работу и не вышла. Он поднялся и позвонил в квартиру. Долго звонил, пока не услышал вопрос: «Кто»?
      - Соседка попросила помочь вам, Вероника Андреевна, - солгал Иван.
      - Какая соседка? Я никого и ни о чем не просила.
      - Ваша соседка. Мы так и будем разговаривать через дверь?
      Михайлова приоткрыла дверь, заявила сразу:
      - Я никаких соседей не знаю и не просила.
      - Соседи, это такой народ, который знает всё, - ответил с улыбкой Иван, - и они видят, как вас унижают и терроризируют, Вероника Андреевна. Я адвокат, и они попросили меня помочь вам разобраться с этим гнусным Алекперовым. Разрешите войти?
      - Входите, но помочь мне вряд ли возможно. Я, счастливая дура ранее, подписала много документов не читая. И теперь должна много миллионов этому Алекперову. Целых семь миллионов. А где мне их взять? Это мой последний день здесь… И если я сегодня не отдамся этому горному козлу, то завтра меня выселят из квартиры с полицией и привлекут за мошенничество. У него всё повязано в полиции. Если я не отдамся ему, то меня будет иметь каждый пупкарь в СИЗО и все зэки хором.
      - Успокойтесь, Вероника Андреевна, я неплохой адвокат и помогу вам, решу вашу проблему.
      - Но у меня нет денег на адвоката, у меня ничего нет, - она заплакала.
      - Плакать не нужно, Вероника Андреевна, давайте лучше попьем чайку.
      - Чая тоже нет, заварку купить не на что.
      Иван понял, что Михайлова давно не ела и заказал еду на дом. Они вместе покушали.
      - Теперь я должна отдаться вам за еду? Я не стану сопротивляться. Пусть уж лучше будете вы, чем этот противный кавказский боров.
      - Никому отдаваться не нужно. Лучше расскажите мне всё с самого начала. Как вы устроились на работу, чем занимались, какие документы подписали. Важна каждая мелочь, Вероника Андреевна. Соберитесь, - он хлопнул ладонью по столу, - рассказывайте.
      Михайлова вздрогнула и начала говорить:
      - Я пришла в «Альтаир» по объявлению – требовался пресс-секретарь со знанием иностранных языков. Я окончила иняз, и у меня способности к языкам. Знаю английский, немецкий, французский, испанский, итальянский. Алекперов сразу же принял меня на работу, но предупредил, что я стану получать пятнадцать тысяч по ведомости и ещё пятьдесят тысяч под расписку, чтобы налоговая не знала. Я, дура согласилась, слышала, что многие получают основную зарплату в конвертах. Но за конверты не расписываются, а я расписывалась. И выходит, что занимала деньги у этой сволочи. Он дал мне эту квартиру и сказал, чтобы его не обвинили во взятке, я должна подписать договор займа на стоимость жилья. Я подписала. В первый же праздник, организованный в офисе, Алекперов стал приставать ко мне , полез под юбку, но я отшвырнула его. Тогда он выкатил мне условия: или я сплю с ним, или возвращаю всю сумму сразу. Теперь меня посадят, да? – спросила с тревогой Михайлова, - я же сама всё подписала…
      - Посадят, только не тебя, а Алекперова, не сомневайся в этом, Вероника Андреевна.
      - Да? И как мне благодарить вас? Кстати, я даже не знаю вашего имени.
      - Меня зовут Иван.
      - А меня Вероника. Хотя вы уже знаете, но прошу называть меня по имени.
      - Договорились, Вероника. Когда к вам должен приехать Алекперов за последним ответом?
      - Сегодня в девять вечера.
      - Ты сможешь, Вероника, управлять его фирмой «Альтаир»?
      - Не поняла?..
      - Чего тут непонятного? Я же спросил конкретно…
      - Я знаю все его зарубежные связи, всех партнеров, знакома с его методами управления. Он всегда и везде брал меня с собой, он хвастался мной, так мне кажется, - ответила Михайлова.
      - Хорошо, мы поступим следующим образом…
      
      
      IV
      
      
      Рабочий день подходил к концу и Алекперов нервничал. Сегодня он сам назначил вечером последнюю встречу с Михайловой, этой первой красавицей города, области, всей страны и мира по его мнению и по мнению многих. Существуют конкурсы миссис мира, например. Но кто-то скажет, что даже спать бы с ней не лег. Как говорится, на вкус и цвет…
      Но Михайлова в конкурсах не участвовала и нравилась всем – писаная красавица с идеальной фигуркой, которая спать с Алекперовым отказывалась категорически. Он сделал ей последнее предложение или предупреждение, как хотите. Понимал, что откажет, но сдаваться не собирался. Значит, произойдет похищение и он будет тайно иметь её, прикованную наручниками к постели. Иметь, как ему хочется, и неоднократно. Не хотела добровольно – будет принудительно. Не хотела жить в роскоши и богатстве – станет жить рабыней-наложницей.
      Алекперов злился и одновременно потирал руки, предвкушая незабываемый секс с разложенной на кровати Михайловой. Зазвонил телефон, он глянул на номер и просто обомлел – звонила она.
      - Александр, Саша, я согласна быть с тобой, но с одним условием: ты отдашь мне все мои расписки, и я сожгу их на твоих глазах. После буду твоей всегда и везде. Я поняла, что жить в богатстве гораздо лучше, чем бомжевать на свалке. Ты согласен, Саша?
      У него даже пересохло во рту, и он не смог ответить, пока не сделал глоток воды.
      - Конечно, дорогая, я уже лечу к тебе.
      - Нет, Сашенька, нет, я не хочу, чтобы меня называли шлюхой и тыкали пальцем. Ко мне не приезжай. У тебя наверняка есть место, где мы можем побыть одни, чтобы нас никто не видел. Назови и я приеду туда сегодня же вечером на такси. Правда, у меня нет денег, но ты выйдешь и заплатишь шоферу.
      - Зачем, дорогая Вероника. Я отправлю за тобой машину.
      - Нет, Сашенька, нет. Не хочу, чтобы даже шофера знали о наших отношениях, я возьму такси. Куда мне подъехать?
      Он назвал адрес недавно построенной дачи, про которую мало кто знал. Алекперов уже бывал на ней разок с любовницей и остался доволен.
      - Буду, Сашенька, буду. Надеюсь, что приедешь вперед и рассчитаешься с водителем такси. И не забудь привезти мои расписки, Саша. До встречи.
      Радостный и удивленный Алекперов осел в кресло. Такого ответа он не ожидал, хотя считал его единственно верным. Что-то замыслила Вероника? А что тут можно замыслить? Не отдастся – возьму её силой, и будет жить она рабыней-наложницей. Но она просит расписки, и я отдам ей качественные ксерокопии, решил Алекперов.
      Он приехал один на свою новую дачу и никому ничего не сказал о поездке. Довольный, выставлял на стол фрукты и шампанское. И не заметил, как в кресле оказался незнакомый мужчина. Спросил удивленно:
      - Ты кто, мужик?
      - Я представитель интересов Вероники Андреевны Михайловой. Вы привезли с собой расписки?
      - Пошел вон отсюда, представитель. Если сама Вероника не появится – пожалеет.
      - А вот хамить мне не надо, это наказуемо.
      Мужчина резко ударил Алекперова в живот, подождал, пока он нахватается воздуха, загнувшись, и ударил снова. После продолжил:
      - Расписки где?
      - У меня в портфеле, - ответил Алекперов и достал их.
      - Хорошие ксерокопии, - усмехнулся мужчина, - кого ты тут хотел обмануть? Но мы тоже не олухи – подписывай или продолжить физические замечания?
      Алекперов взял лист и прочитал. Это была расписка, уже заверенная нотариусом, что все ранее выданные суммы Михайловой погашены, долгов нет.
      - Ну-у! – громко и резко произнес мужчина, разминая кулаки.
      Алекперов подписал. Он понимал, что спорить здесь бесполезно, а эту дрянь Веронику элементарно позже похитит и станет иметь её во все дырки.
      - Не думай, что ты самый умный, горный козел Алекперов. Подписывай, - мужчина бросил на стол еще два листа, заверенные нотариусом.
      Алекперов прочитал и почти потерял сознание. Это были дарственные на весь его бизнес и коттедж, где он проживал с семьей, на все движимое и недвижимое имущество.
      - Нет, это я подписать не могу хоть за сто физических замечаний, - заявил Алекперов решительно и со злобой в голосе. Можете убить меня, но подписи не будет.
      Ты все подпишешь, дорогой Алекпеша, всё подпишешь. Я не стану изобретать велосипед, он давно изобретен. Я буду действовать твоими же методами, - пояснил издевательски мужчина. Он взял телефон Алекперова и набрал номер: - Звоним твоей дочери, Алекпеша, ей пятнадцать лет и до соития она давно созрела.
      - Папа, папа, - раздался истошный крик в телефонной трубке, - меня за территорией бомжи поймали и раздевают до гола, трусики сдергивают, трусики… Вонючий бомж уже слюни пускает… Па-па-а…
      - Ну хватит развлечений, Алекпеша, твою дочь не тронут, если подпишешь дарственную.
      - Сволочи, вы сволочи, - закричал он, - дочку не трогайте, дочку…
      - Подписывай и никто не тронет её.
      - Гарантии, мне нужны гарантии, - заявил Алекперов.
      - Гарантий не будет и сейчас твоя дочь прочувствует все отвращения, которые можно познать под вонючим бомжом. Тоже самое, что чувствовала к тебе Михайлова. Но пока девственность твоей дочери не нарушена – подписывай, ещё раз предлагать не стану.
      Алекперов подписал дарственную на бизнес, но вторую отодвинул в сторону, заявив, что ему тогда негде будет жить.
      - А тебе и не надо здесь жить. Я дам тебе три дня для отъезда на свою историческую родину. Если не уложишься в три дня, то на четвертый в интернете появится видео, где ты с начальником полиции насилуешь малолетних девочек. Твоего друга и полицейского оборотня я посажу, естественно. На зоне он станет петушком, вестимо, и почувствует всю прелесть секса собственной задницей. Подписывай и проваливай. Да не задерживайся в России, а то на четвертый день граница будет для тебя закрыта.
      
      
      V
      
      
      Михайлова смотрела на Ивана и бросилась ему на шею. Обнимала, прижимала к себе, целовала в щеки и нашептывала:
      - Поверить не могу, что Алекперова больше нет, что он смотался на свою историческую родину. Бизнесом расплатился, а мне бы хотелось ему яйца вырвать. Но как ты это сделал, Ваня? Дорогой ты мой Ванечка, как?
      - Так он сам всё подписал, добровольно. И нотариус подписи заверил, всё, как полагается.
      - Я хозяйка «Альтаира»… Это вообще что-то заоблачное.
      Она продолжала обнимать его, но Иван отодвинул её.
      - Извини, Вероника, но я всё же мужчина, и в объятиях такой красавицы устоять невозможно.
      Она в начале не поняла, а потом улыбнулась, притянула его к себе и впилась в губы. Позже пришлось менять простынь: Вероника оказалась девушкой. Потому и оказалась, что красавицу хотели все, а она себя берегла, не размениваясь на разочки.
      Михайлова не увольняла всех подряд из окружения Алекперова, сотрудников «Альтаира» и домочадцев. Она лишь уволила тех, кто не знал русского языка, кто не знал историю России и не поддерживал её законов, кто считал себя вправе убивать неверных, как они выражались. Таких непросто увольняли, таких выдворяли из страны. И очень жаль, что никто не пострадал, не был наказан из сотрудников ОВИРа и других организаций, допустивших в страну таких иностранных лиц и позволившим им проживать здесь.
      Иван с Вероникой переехали в коттедж, который ранее занимал Алекперов. Ковалев Ивана некоторое время не трогал, не звонил и не общался с ним. Давал возможность завершить порученное дело и одновременно проверял его, его возможности и методы действий. Он понял, что Иванову можно доверять.
      Иван слово своё держал и как только Алекперов покинул страну, сразу же выложил в интернет видео. Сотрудники уголовного розыска видео просмотрели. Молча, без лишнего трёпа зашли в кабинет к начальнику и через какое-то время вышли. Позже заглянула секретарша и завизжала от страха: вместо лица полковника на плечах покоилось кровавое месиво, а вырванные яйца с членом были впиханы в его рот. Естественно, УСБ проводило расследование, но, как оказалось, безрезультатно – никто ничего не видел и не знал. Но и гестаповцы особо не старались.
      Ковалев позвонил и встретился с Иваном в кафе.
      - Лихо ты разделался с Алекперовым, лихо. Да и начальника полиции не забыл, - сразу же высказался Ковалев.
      - О чем это вы, Николай Иванович? Я не в курсе, - ответил Иван.
      - Не в курсе… Это хорошо, что не в курсе. Но надо бы делом заняться. Есть информация, что в город должна прибыть фура с героином и синтетикой. Точный вес неизвестен, но несколько тонн точно. Надо бы сохранить жизни горожан. Как ты на это смотришь, Ваня?
      - Мог бы не спрашивать, Николай Иванович. Подробности есть?
      - Трафик курирует полковник Умаров, заместитель начальника УМВД по области, начальник тыловой службы. Более ничего неизвестно и даты прибытия нет. Очень бы не хотелось видеть эту наркоту в городе и воевать с Карацупой тоже.
      - Карацупа – это же знаменитый пограничник ещё старых советских времен. У него много задержаний нарушителей границы.
      Ковалев усмехнулся, пояснил:
      - Этот тоже известный авторитет, лидер левобережных. Он тут в своё время нескольких погранцов грохнул, приехавших в отпуск. Убийство не доказали, а его в усмешку Карацупой прозвали.
      - Значит, наркоту должны доставить Карацупе?
      - Верно, Ваня, но у него масса всяких там разных складов. Замучаешься искать.
      - Зачем искать? Я фуру на трассе возьму.
      - Будешь неделю или две на трассе стоять? – усмехнулся Ковалев, - а фур по трассе много идет. И какая будет с наркотой? У тебя даже оружия нет…
      - Это элементарно, Николай Иванович, ты мне поручил – я выполню и доложу. – Хотя, - он усмехнулся, - сам всё из прессы узнаешь. Но и я сообщу, конечно.
      Ковалев пожал плечами и ушел. Не понимал он действий Ивана, но верил ему. Не понимал, потому что мыслил по старинке: завести крота у Карацупы, который назовет дату и номер машины, бросить «ежа» на трассе и остановить фуру. А дальше с оружием забрать или уничтожить всё. Отработанная годами схема действовала всегда. А Иван какой-то не от мира сего. И с Алекперовым он разобрался непонятно как. Но разобрался же!
      Ковалев несколько дней размышлял о предстоящих действиях Ивана. Всё-таки не утерпел и позвонил ему:
      - Ваня, нет желания отдохнуть у меня, в баньке попариться?
      - Так меня теперь Вероника парит, - ответил он.
      - Приезжай с Вероникой, не проблема.
      - Хорошо, буду, - ответил Иван.
      К концу дня он заехал за Вероникой в «Альтаир». По дороге объявил:
      - Заедем домой, ты возьмешь с собой купальник и поедем к Ковалеву, он приглашал.
      - Ковалев… Ковалев, не его ли ЧОП охраняет «Альтаир»?
      - Верно, его ЧОП, - согласился Иван.
      - Но он же авторитет, бандит…
      - Это его ярлык из девяностых, а был бы бандит – сидел бы. Хотя у нас в России бандиты из элиты и не сидят вовсе, они уважаемые люди, бизнесмены, депутаты, артисты и прочее. Вот я, например, разобрался с Алекперовым: теперь я бандит?
      - Ну что ты, Ваня, какой же ты бандит? – возмутилась Вероника, - ты лучший человек на свете, мой любимый!
      Она осторожно прижалась к его плечу, чтобы не мешать вести машину.
      - Но по закону я преступник, а по справедливости ЧЕЛОВЕК! Я детдомовец, Ника, и когда мне исполнилось восемнадцать, меня выставили на улицу. Положенное жилье не дали, конечно. И мыкался я так годами: летом в заброшенных домах жил, зимой подъедался в кочегарках. Там тепло и помыться можно. Недавно встретился с Ковалевым, он дал мне жилье и работу. Он вытащил меня из ямы, как и я тебя. Теперь мы с ним бандиты?
      - Ваня, - сказала она с упреком, - я же не знала ничего. О Ковалеве все так говорят…
      - Потому, что это кому-то выгодно, а настоящие у нас в фаворе, в элите общества, - пояснил Иван. – Я, например, уважаю законы природы. А человеческие меняются, как и общество. Были ведьмы – теперь экстрасенсы, - Вероника засмеялась, - были спекулянты – теперь бизнесмены. А ты с кем, Ника?
      - Однозначно с тобой, - ответила она уверенно.
      Они подъехали к коттеджу Ковалева. На воротах охрана заглянула в салон, вежливо поздоровалась и пропустила машину во двор. Ковалев встречал их у крыльца. Знакомились. Иван сразу же заявил:
      - Надеюсь, что теперь вы друг друга знаете и будете дружить в бизнесе. Все солидные бизнесмены общаются между собой.
      - Конечно, Ваня, Вероника Андреевна очень солидный бизнесмен и наверняка побогаче меня будет. Я рад знакомству.
      - Просто Вероника, - объявила она.
      - Конечно, - ответил Ковалев, - а я всё-таки Николай Иванович.
      - Бесспорно, - согласилась она.
      Шестидесятилетний возраст требовал уважения.
      Стол был накрыт в гостиной, но чуть позже они всё-таки переместились в сауну. У Ковалева была прелестная сауна с бассейном. Михайлова удивилась, увидев там двух явно голых девушек, обернутых простынями. Она вопросительно посмотрела на Ивана. Он пояснил:
      - Николай Иванович не женат, поэтому приглашает для себя двух девиц. Не беспокойся, не для меня, у меня есть ты.
      - Зачем вообще девушки в бане?
      Иван улыбнулся, хотел рассмеяться, но не стал. Ответил:
      - В старину крестьяне всегда детей в бане делали… Прошу в кроватку, принцесса, - он указал рукой на комнату с кроватью.
      Она покраснела, но пошла… После снова сидели за столом, но уже в баньке-сауне. Кушали шашлыки, пили водку и вино, ели фрукты. Иван понимал, для чего его пригласил Ковалев. Он пояснил завуалированно, чтобы девушки не поняли ничего.
      - Я тут дело одно задумал, Николай Иванович, но старым проверенным методом не воспользуюсь, а применю новейшие технологии и другую методику. Сделаю – расскажу, а пока рано об этом говорить.
      Вроде бы ответил Иван на интересующий вопрос, но и ничего не пояснил толком. Какие тут могут быть новейшие технологии, если фуру на трассе можно остановить, перегородив дорогу или расстелив «ежа»? Еще можно переодеться в гаишников, но фура вряд ли остановится, там с гайцами всё повязано. Других путей нет. Придется ждать.
      Через неделю Ковалев услышал в новостях, что на трассе взорвалась фура, водитель и пассажир погибли. В ходе следствия установлено, что фура была буквально нашпигована наркотиками, которые сгорели. Устанавливается отправитель и получатель. И в тот же вечер полковник Умаров, заместитель начальника УМВД по области, начальник тыловой службы, «захлебнулся» героином и умер от передозировки.
      Ковалев на ночь не поехал, а утром сразу же примчался к Иванову. Вероника уехала на работу, что вполне устраивало его.
      - Ты взорвал фуру, но как? Как ты мог это сделать, если не знал даже марку машины?
      - Я ничего не взрывал. Это дебильные фейки журналистов, но наркотики действительно сгорели. Не понимаю, ты их себе хотел взять что ли? – спросил Иван.
      - Я же не идиот, Ваня, я против наркотиков. Ты обещал рассказать всё, начинай с нуля.
      - С нуля, так с нуля. Если наркотрафик курирует полковник Умаров, то я сообразил, что фура пойдет в сопровождении ментов. Я подключился к компьютеру гаишников на трассе и в своё время увидел фуру с сопровождением экипажа ГИБДД. На ровной и прямой трассе они ехали со скоростью до ста километров в час, вполне прилично, надо сказать. И у фуры лопнуло переднее колесо, она мгновенно свалилась в кювет и врезалась в толстое дерево. Водитель даже не успел тормознуть и фура действительно взорвалась. Гаишники, поняв, что потушить фуру сами не смогут, быстро ретировались, чтобы не объясняться, чего они тут делали. Сгорело всё. А Умаров решил в своем кабинете понюхать героин в пакете. Зачем он это решил – не понятно. Но открыл пакет, сунул туда свой нос и непроизвольно сильно вздохнул, заглотив в горло и нос полпакета сразу. Умер от передозировки. Я вообще тут ни причём. Ни с фурой, ни с Умаровым. Это судьба, Николай Иванович.
      - Судьба, - повторил медленно Ковалев и расхохотался до коликов в животе.
      - Может быть, немножко водочки? – спросил Иван.
      - Пожалуй…
      Иван достал из бара водку и Веронике мартини, налил всем. Выпили.
      - Что теперь будет с Карацупой? – спросил Ковалев. – У меня есть человек в его окружении, который сообщает, что Карацупа беснуется и не верит, что просто так колесо лопнуло у фуры. Он считает, что это я всё подстроил. И знает прекрасно, что я наркотики не приемлю. Значит, будет делать ответный ход.
      - Сделать он ничего не успеет. Когда вернешься от меня – собери свой ближний круг, у тебя там тоже стукачок имеется. Но не от Карацупы, а от органов, от отдела по борьбе с организованной преступностью. Ты же у нас лидер ОПГ Правобережных.
      - Кто? Удавлю своими руками, суку… Извини, Вероника.
      - Ты не кипятись, Николай Иванович, не кипятись. Это хорошо, что у тебя такой стукачок имеется. Ты можешь через него без проблем информацию впаривать органам. Вернешься и на нервах объявишь, что этот сволочь Карацупа планирует наезд на вас. Типа, это ты подстроил и колесо у фуры лопнуло. То, что взрыва не было Карацупе начальник управления уголовного розыска рассказал, он давно у него на зарплате и всегда требует долю от продажи наркоты. Карацупа держит наркотики на бывшей базе плодоовощеторга, и они у него скоро закончатся. Но пока ещё есть. Стукачок сразу своему куратору звякнет и ОБОП организует рейд. Возьмут и Карацупу, и начальника угро. А нам надо о другом подумать.
      - Подумаем, - резко бросил Ковалев, - откуда у тебя эта информация, Ваня?
      - Неужели не догадываешься, Николай Иванович? – Ковалев пожал плечами. – Вот отсюда, - Иван постучал по собственной голове, и это точная информация, как кривизна мозгов.
      - Ну ты точно, Иван, не от мира сего, - воодушевленно заявил Ковалев. – Я полетел к себе.
      - Подожди, Николай Иванович, подожди. Не торопись, время ещё есть. У Карацупы бизнес неплохой – возьмёшь его себе?
      - Как это? – не понял Ковалев.
      - Карацупа сядет и чтобы на зоне сидеть с комфортом – свой бизнес тебе отпишет.
      - Ну, ты точно инопланетянин, Иван, не от мира сего, - удивленно и восхищенно одновременно произнес Ковалев. – На меня нельзя оформлять, все посчитают, что это я Карацупу уничтожил. Себе возьми этот бизнес, Ваня.
      - Да нафига он мне нужен… возиться ещё с ним. Вероника заберет и создаст управляющую компанию, чтобы руководила всем. Как ты к этому отнесешься, Вероника?
      - Если только управляющую компанию создать… - ответила она не совсем определенно, но понятно.
      - Вот и ладушки, всё обсудили, - подвел итог Иван, - ты, Николай Иванович, теперь домой езжай и собери своих ближних. И со стукачком своим будь поласковее, береги его для слива необходимой информации. А стукачок у тебя ментовский – Карпенко.
      - Вот сука, я же доверял ему… ладо, стану теперь «облизывать», - Ковалев сжал кулаки. 
      Он прибыл домой и собрал братву.
      - Хочу сообщить вам, что мой визави Карацупа узнал, что никто его фуру с наркотой на трассе не взрывал. Она слетела в кювет и врезалась в дерево, потом уже взорвалась и сгорела. Машину сопровождал экипаж ГИБДД, который смылся с места аварии и доложил всё руководству. А по телевизору передали, что фуру взорвали. Как узнал правду Карацупа? Да потому, что полковник Умаров, заместитель начальника УМВД, давно у него на зарплате и сливает нужную информацию. Но Умаров подох, как собака, наркотой захлебнулся, сволочь. Но у Карацупы остался на связи полковник Алиев, начальник УУР. Теперь Карацупа считает, что это я организовал аварию на трассе. Тупой, он и есть тупой, но нам от этого не легче. Карацупа готовит нападение на нас, поэтому будьте готовы, ребятки. Карацупа объявляет войну. Что ж, мы этого не хотим, но себя защитим и врага уничтожим. Победа будет за нами!
      Ковалев махнул рукой, чтобы братва расходилась. Он незаметно наблюдал за Карпенко. Тот отошел в сторону и кому-то позвонил. Потом сразу же смотался. Ковалев не приказывал следить за ним. И это было правильно. Карпенко проверялся неоднократно и только после этого появился на конспиративной квартире.
      Полковник Разумовский, начальник отдела по борьбе с организованной преступностью, сразу же спросил его:
      - Что за срочность, Карпенко?
      - Мне удалось выяснить, Дмитрий Зиновьевич, что Карацупа готовит передел собственности. Он собирается напасть на Ковалевскую братву в ближайшее время. Бойня будет, товарищ полковник, бойня. Но Карацупу можно взять – он хранит наркоту на складе бывшего плодоовощеторга. Это сто процентов, товарищ полковник.
      - Да-а, война группировок нам совсем ни к чему, - подвел итог начальник ОБОП. Будем брать Карацупу и его склад на базе плодоовощеторга сегодня же вечером.
      - Так может, это… товарищ полковник… мне уже не стоит быть у Ковалева?
      - Это почему ещё?
      - Группировка Карацупы распадется после его ареста. И Алиева он сдаст с потрохами, мента сдать ему не впадлу, да и сидеть одному не захочется. А Ковалев не занимается преступной деятельностью, у него всё легально. И наркоту он игнорирует, - пояснил Карпенко.
      - Всё легально, - хмыкнул полковник, - а проституция? На него же все проститутки города работают.
      - Да, это факт, - согласился Карпенко, - но у него нет несовершеннолетних и силой он никого не держит. У него есть элитный бордель, который тронуть нам не дадут. Там фэйсы и половина прокурорских обитает частенько, депутаты и прочие власть имущие личности.
      - Ладно, - ответил, подумавши, Разумовский, - пусть живет этот Ковалев. Воевать с властью у нас действительно силенок не хватит. Потому и расформировали РУБОПы, которые областным ментам не подчинялись и могли кое-кого поиметь. Можешь к Ковалеву не возвращаться.
      
      
      VI
      
      
      Вероника Михайлова нашла грамотных бухгалтеров и экономистов, создала управляющую компанию и облегченно вздохнула. Теперь можно было немножко расслабиться. Финансовый и кадровый отчеты она получала регулярно. И теперь больше времени проводила со своим любимым мужем, хотя официально они расписаны не были. Дело же не в штампе, а в отношениях. Хотя юридически имелись свои особенности. 
      Вероника просматривала финансовые отчеты управляющей компании и обратила внимание, что ряд автозаправок на периферии никакой прибыли за месяц не дали. Она вызвала к себе директора управляющей компании Либермана и ткнула пальцем в отчет. Спросила:
      - Это что?
      - Если вы имеете ввиду, Вероника Андреевна, прибыль некоторых периферийных автозаправок, то я сам ничего не понимаю. Я пытался разговаривать с руководителями, но они словно воды в рот набрали. Приехал с проверкой на следующий день, но там оказался совершенно другой персонал, который мы на работу не принимали. Меня вообще отправили подальше и всё. А на улице меня встретил физически крепкий мужчина, приставил нож к горлу и заявил, что горлышко перережет, если я стану что-то выяснять, спрашивать и так далее.
      - Понятно, что ничего не понятно. Свободен, Либерман.
      Вероника позвонила Ивану. Он подъехал, и она пояснила ему ситуацию.
      - Кто-то в наглую забирает мои автозаправки на периферии города и ставит туда свой персонал. Я справлялась, заправки числятся за мной, работают, но доход идет кому-то другому. Это какой-то своеобразный грабеж, Ваня.
      - Надо подумать, - ответил он и разложил карту города на столе. – Заправки находятся вот здесь, здесь и здесь. Можно предположить, что завтра придут вот сюда, - он ткнул пальцем в карту. – Я встречу пришельцев.
      - Возьми с собой охраны побольше, Ваня.
      - Этого не нужно, Вероника, один вполне справлюсь.
      - Но они вооружены ножами, а может быть, и огнестрельным оружием. У охраны пистолеты есть, - стояла на своем Вероника.
      - Нет, я один справлюсь вполне, а охрана мне только мешать станет. И это не обсуждается, Вероника.
      Иванов появился на указанной им ранее автозаправке перед обедом. И почти сразу туда пожаловали «гости», как и предполагал Иван. Двое крепких накаченных парней с явно армейской выправкой. ВДВ, морская пехота или нечто подобное.
      Один из них, белобрысый, объявил:
      - Всё, девочки, ваша работа на Михайлову закончилась. Сдаем ключи, кассу и валим домой, если жить хочется. Возражающие идут в мою машину, едут в лес и закапываются в земельку сами. Кто станет упираться – я помогу: ручонки выверну, чтобы ножки быстрее к машине бежали. Ты, видимо, старший здесь, - обратился он к вышедшему менеджеру, - ты тоже топаешь в машину. И побыстрее, твари, быстрее, - начал сердиться белобрысый.
      К двери подъехал вплотную микроавтобус с закрашенными стеклами с боков и открыл дверцу. С улицы бы ничего и не было видно.
      - А я предлагаю другой вариант, - в зале появился мужчина, - я один с вами в лесок проеду, а персонал останется работать. Как вам такое предложение, говнюки?
      - Ну, смотри, сам люлей захотел.
      Белобрысый подошел ближе и резко ударил Ивана в живот. Это был именно Иван. Но кулак белобрысого словно в воздухе просвистел, не задев Ивана. Тогда он ударил в челюсть и снова мимо. Напарник белобрысого ударил ногой и тоже мимо.
      - Всё, ребятки, хватит, помахали ручками и ножками и будет. Теперь моя очередь.
      Белобрысый с напарником даже не поняли как оказались на полу, корчась от боли хватая ртом воздух. Из их машины выскочил шофер с битой, но тоже оказался на полу. Иван связал им руки пластмассовыми стяжками, а ноги уже в салоне микроавтобуса. И поехал в лес, предварительно предупредив персонал автозаправки, чтобы помалкивали и работали не боясь.
      В лесу Иван сразу понял, что приехал на нужное место – бойцы очень испугались, увидев, куда их привезли. Иван привез их к  естественному глубокому оврагу, куда они бросали убитые ими тела сотрудников заправок. Рыть могилу не приходилось, и они только закапывали мертвые тела. Симпатичных девушек предварительно насиловали. В бардачке микроавтобуса Иван обнаружил пистолеты с глушителями. Именно они использовались для расстрела работников автозаправок.
      - Ну что, голуби, - обратился к ним Иван, - у вас два варианта: вы всё и подробно рассказывайте на видеокамеру, потом раскапывайте могилку и ждете ментов для последующего наказания. То есть следствия, суда и так далее. Сдаете своего главаря, естественно по полной программе. Вариант второй: я начинаю вам простреливать сначала лодыжки, потом коленки, потом живот в местах не жизненно важных, чтобы больно было. Позже всё равно менты приедут, а вы уже трупики. Но отпечатки пальцев на оружии ваши, а другие трупики она сами откопают. Как только соврете – сразу же получите пулю в лодыжку без предупреждения. Ну что, голуби, начинаем говорить или сразу отстреливать вас начинать?
      - Да пошел ты в жопу, - заявил белобрысый и сразу получил пулю в лодыжку, которая разнесла ему кости.
      Он завизжал от боли, а его напарники поняли, что с ними не шутят. Начали говорить под стоны белобрысого. Начал чернявый, который зашел вместе с ним на заправку.
      - Мы служили в спецназе ГРУ и прошли Чечню, ветераны боевых действий. А сейчас все делается для ветеранов и участников СВО. И платят, и больницы без очереди, и бесплатно, и квартиры дают, и места в детском саду, и так далее. А нам хрен собачачий. Это правильно, что участники и ветераны СВО в почете, но нас-то тоже забывать не надо. В стране денег на всех не хватит, но не материальные льготы можно и нам дать. Например, места в детском саду, учеба на бюджете, прием врача без очереди, как раньше принимали ветеранов ВОВ. В Чечне многие наши погибли и наш ротный решил справедливость сам вершить…
      Ещё долго рассказывали о своих злодеяниях бывшие бойцы спецназа ГРУ, так называемые чеченцы. Но всё это пошло ещё с афганцев, которые вернулись домой и оказались брошенными. Время было другое. Но нельзя всё списать на время.
       Когда приехала полиция, камера на треноге из палок всё ещё продолжала снимать и скинула отснятый материал в интернет. А у Ивана возник вопрос: у кого гвалт мощнее? У чаек, если им бросить ведро рыбок или у журналистов сейчас? Ответа он так и не нашел.
      Как и любой гвалт, этот тоже закончился через некоторое время. Бывшие грушники получили пожизненные сроки. И на этом всё, господа, сказание завершилось. А восторжествовала ли справедливость? Она ведь тоже у каждого своя.
      07.06.2025.