Летнее перемирие. Глава 4

Эльфийка Иона живо перенесла Драко с Гермионой в маггловскую часть Мале, на границу между двумя мира, в место, где заканчивается барьер аппарации.

— Иона вечером заберёт госпожу и господина отсюда же, вам стоит только позвать верную Иону, — проговорила старшая домовиха "Острова Джинни". — Хорошо?

— Всё хорошо, Иона! — кивнула ей девушка и эльфийка исчезла, щелкнув своими тонкими лапками. Миона обернулась к собранному и немного испуганному Драко, произнесла: — Расслабься, Малфой, маггловский мир не съест тебя.

— За себя говори, Грейнджер, — отозвался блондин. — Жуть какая!

— В смысле? — удивилась гриффиндорка. — Что ещё за "жуть", Малфой?

— Смотри сама... — ответил парень и кивнул на толпы туристов, всяких отдыхающих, спешащих куда-то приезжих и отъезжающих гостей Мальдивских островов. Здесь были и те, кто вышел, чтобы пошопиться, просто погулять по столице острова. — Муравейник настоящий, кишащий магглами.

— Ну и что в этом такого? — улыбнулась Миона. — Мальдивские острова многим не-магам просто не по карманам. Многие наши магглы купаются на юге Британии, когда погода и солнце позволяют это. Но многим не до отдыха в наш сложный век прогресса и безработицы. Многие сводят концы с концами и работают на двух или трех работах, чтобы прокормить семью. Идём, наш наряд вполне сойдёт за обычный, какой носят магглы. Мы сольемся с толпой туристов. Дай мне руку, Драко. Доверься мне, пожалуйста...

Аристократ хотел уже что-то съязвить, как всегда, но услышал такую теплоту и мольбу в голосе Гермионы, что просто не смог едко ей ответить. Он неуверенно, но всё-таки кивнул девушке и вложил свои пальцы в её горячую ладонь.

— Идём, надо найти этот тату-салон и уже покончить с этим безобразием на твоём предплечье, — уверенно произнесла гриффиндорка.

Она спокойно вела за собой Драко, ловко лавируя между толпами людей, извинялась и пробиралась вперёд. Малфой пару раз хотел уже послать проклятье в глупых не-магов, которые болтали каждый на своём языке, смеялись, щелками своии фотоаппаратами, телефонами, снимая себя на площади мэрии Мале, на фоне каких-то местных статуй и фантана. Пара из ретивых магглов чуть не отдавили ему ноги, а одна старушка пихнула острым и сухоньким локтем в ребра аристократа, что он едва не взвыл.

— Настоящие дикари и варвары эти магглы! — возмутился блондин, когда Гермиона вытащила его из толпы за собой, и улыбнулась. — Ни манер нет, ни капли воспитания.

— А ты прямо-таки королева драмы у нас! — рассмеялась шатенка. — Впрочем, как всегда, да, Малфой? Мы пришли, смотри.

Драко погляделся  и увидел перед собой ничем не приметное здание в два этажа. Надпись на английском языке гласила: "Тату-салон "Аль-Фатиха", на арабском же это звучало как "Эл-Фатиха", написано было, соответственно, арабской вязью букв.

— Ты хочешь чтобы я вошёл в этот сарай, Грейнджер? — фыркнул блондин.

— Нормальный салон, Драко, он не хуже на вид салона по продажам зелий в нашем Лютном переулке, — фыркнула девушка. — Уж куда лучше. К тому же, чтоб ты знал, мусульмане содержат в чистоте свои салоны и магазины, не говоря уже о чистой продукции. "Халяль", называется. Это как у евреев кошерная продукция, понимаешь?

— Да знаю я, что значит "халяль" и "кошер", — отмахнулся блондин. — просто...

— Идём, не хныч, Драко, — улыбнулась гриффиндорка, — или ты хочешь всю жизнь носить эту дрянь на руке?

— Не хочу! — рыкнул Драко. — Веди меня хоть в сарай, Грейнджер, только избавь от уродства на моем предплечье. Я на все готов, на любую боль согласен.

— Да, будет достаточно больно, — ответила она. — Ты же понимаешь, что Волдеморт принёс татуировку в магический мир именно из маггловского? Он же жил среди не-магов, воспитывался в приюте, где находились дети-магглы, поэтому он многое знал об этом мире. Небось, он хвастался, что сам изобрёл татуировку, когда наклалывал череп со змеей каждому из Пожирателей Смерти, да?

— Ещё как хвастался, — кивнул аристократ. — И это было очень больно, пока он наклалывал черную метку. Я до сих в ужасе вспоминаю это, а по ночам просыпаюсь от кошмаров.

— Идём, надо избавиться от неё! — решительно проговорила Грейнджер.

Они вошли в салон. Внутри оказалось куда красивей и опрятней, чем снаружи. На полу лежал тёмно-бордовый ковролин, на стенах висели выписки из мусульманского Корана. Тут же висели разные виды картинок-татуировок, а на потолке крутился "распылитель воздуха", похожий на пропеллер вертолёта, только вращался чуть медленнее. За прилавком сидел парень лет тридцати с бородой и весь в татуировках на плечах и шее. Чёрные глаза, внимательный взгляд. Он с кем-то разговаривал по телефону. Увидев посетителей, хозяин дал отбой и на хорошем английском спросил, чего  господа желают.

— Вывести этот рисунок, — проговорила Гермиона и схватила за руку Малфоя. Тот дернулся, но всё-таки смирился и позволил взять себя за руку. — Вот посмотрите, сэр...  Можно ли вывести этот рисунок?

Местый абориген внимательно посмотрел на предплечье Драко.

— Вывести не получится, — ответил он, — слишком хорошо и профессионально сделан рисунок, а вот закрыть его возможно. Момент, ребята...

"О, да! — подумал Драко. — Кто бы сомневался, что вывести эту дрянь вообще возможно. Наложено весьма изощренно и профессионально, словно сотня Круцио меня терзали, пока безносый накладывал метку. До сих пор помню".

Из размышлений Драко вывел голос мастера:

— Я думаю, вам подойдёт рисунок дракона. Вот, посмотрите...

Малфой посмотрел на эскиз рисунка, который парень приложил к черепу со змеей.

— Аждаха в полете! — кивнул мастер. Аждаха или Юху — это по-нашему значит "дракон". Красиво, верно?

Гермиона посмотрела на Малфоя, а тот зачарованно рассматривал мусульманского дракона. Разноцветный и большой, он был прекрасен.

— Вы правы, он — хорош! — ответил блондин. — Давайте его.

— Прекрасно! — кивнул мастер татуировок. — Тогда пройдемте в рабочий кабинет.

Вместо себя малеец, или мальдивец оставил какую-то девушку. Её глаза были искусно подведены чёрным карандашом, длинные ресницы отбрасывали тени на щеки. Чёрные, знойные очи были глубокими и страстными, а подводка серебристо-зеленых линий над ресницами придавали взгляду волшебство. Мушка на левой щеке и ямочки в уголках губ были истинным украшением девушки.

— Лейла присмотрит за салоном, пока я займусь вами, господин, — улыбнулся парень. — Можете называть меня Фатих. Это моё имя, данное отцом. Вот, господин, садитесь на стул, а вы, госпожа...

— Я здесь в качестве поддержки, сэр, — улыбнулась гриффиндорка. — Я побуду рядом.

— Минутку, я принесу вашему парню напиток, он немного снимет боль в процессе. Здесь работы, — кивнул тату-мастер, — часа на три будет. Посидите...

Драко отвернулся от девушки, когда мастер ушёл в подсобку, и зажмурился.

— Боишься? — спросила Миона. — Да, думаю, что будет неприятно...

Драко вскинулся и хмуро, с болью в глазах посмотрел на шатенку.

— Думаешь, я боли боюсь, Грейнджер? — ощерился он. — Ты и сама знаешь, что значит боль. Круцио я получал каждый день с детства. Сначала от отца, пока он вбивал в меня постулаты чистой крови, выбивая доброту из сердца и сострадание ко всем, если ты не из рода чистокровных магов. Насаждал ненависть к грязнокровкам, презрение к полукровкам и значимость нашего рода Малфой. Выбивал Люциус из меня слабость, любое отклонение от своей воли; вбивал понятие, что я должен стать правой рукой Сама-Знаешь-Кого. Потом и тетка Белла старалась. Уже вовремя войны. Нас всех клеймили аки скот этой меткой, делая рабами. Я ненавидел её, нанавидел отца за такую жизнь, которую он навязал мне — быть рабом змеелицему. Я ненавидел просыпаться каждое утро и видеть это уродство на своей руке, чувствовать, пока ОН был жив, его призыв. Это сейчас метка побледнела и не двигается, а ведь ещё несколько лет назад змея выползала из черепа, метка горела, когда ОН звал меня на ковёр в Мэнор. И ему было плевать на то, что я всего лишь студент Хогвартса, что у меня уроки. Он позвал, а значит надо бежать на всех четырёх, если на двух не судьба прийти. Приветствие — Круцио, а уж потом дела. Думаешь, я испугался иголок, которые сейчас изранят мою руку, Грейнджер? — Гермиона обняла блондина и со слезами на глазах поцеловал его в лоб. — Мне просто не верится, что совсем скоро бледная метка растворится в драконе, в рисунках гор, в других красках. Что от черепа со змеей ничего не останется; что новые линии покроют и изменят клеймо рабства навсегда. Ты просто не понимаешь, Гермиона, моей радости и боли.

— Я понимаю всё, Малфой! — всхлипнула девушка и тут вернулся хозяин тату-салона.

— Вот, господин, выпейте, а я пока подготовлю всё к работе, — тепло произнёс мастер. — Краски все натуральные — халяль, от чего у вас не будет никакой аллергии. Ну, приступим?

Драко удивлённо смотрел, как мастер выводит рисунок на его руке, как растворяется метка в линиях и изгибах мощной головы Аждаха, как исчезает череп, а змея перерастает в шею дракона. Всё — метка полностью растворилась в рисунке, что её уже и не разобрать.

— Вот так будет выглядеть, — проговорил мастер. — Нравится?

— Даже очень! — кивнул радостно Малфой. — Приступайте ко второй части Марлезонского балета, сэр.

Зажужжала машинка и Драко зажмурился, когда выступила первая капля крови.

— Не смори туда, Малфой, — произнесла Миона и повернула его голову к себе. — Хочешь, я расскажу тебе ещё что-нибудь о наших с Гарри приключениях?

— Расскажи всё с самого сначала, Грейнджер, — попросил блондин и Гермиона начала с первого курса.

Она рассказывала ему в самое ухо, чтобы не слышали не-маги, о том, как пробиралась на третьем этаже в подвал, в люк, на котором спал трехголовый Пушок Хагрида, как они с Гарри и Роном угадали квест с зельями; как Поттер поймал старинный ключ среди тысяч других и похожих; как Рональд выиграл партию в шахматы; как потом Гарри один на один остался к зале с профессором Квирреллом, на голове которого в виде паразита жил Волдеморт. Как Поттер спас философский камень, как Тёмный Лорд снова исчез, а Квиринус Квиррелл рассыпался в прах от прикосновения к своему лицу Гарри.

— Рисунок готов, — услышали они голос мастера. — Вам надо немного перекусить, уже час прошёл. Передохните, а потом продолжим. Лейла вам перекусить принесла. Всё чисто — халяль, не бойтесь!

Зноная девица на языке дивеха что-то заговорила и протянула Драко поднос со стаканами, с графином гранатового сока и двумя ароматными треуголтниками с мясом.

— Выпечка с бараниной, — пояснил на английском мастер, — сок из натуральных гранат. Полезен для крови. Господин, вам надо поесть. Десять минут, а потом продолжим. Начнём раскрашивать рисунок.

Перкус получился прекрасным, а выпечка душистой и пряной. Баранина во рту просто таяла и хорошо пошла с гранатовым соком.

— Значит, ты одна разгадала квест с зельями, да? — поинтересовался Драко и положил в рот последний кусочек выпечки. — Крестный был мастак на всякие квесты по зельям. Он раз в неделю в гостиной Слизерин, по вечерам,  устраивал нам нечто сродни олимпиады по зельям. Интересно было.

— У нас такие квесты  по Трансфигурации устраивала дважды в месяц МакГонагалл в гостиной Гриффиндор, а потом поощряла чаем с имбирными тритонами, — улыбнулась Гермиона. — Мастер вернулся. Хочешь послушать о Василиске и Тайной комнате?

Слелующии два часа Грейнджер рассказывала о приключениях Гарри, о ней, как она искала всё о древнем выкормыше Салазара, и о битве с Василиском в Тайной комнате.

— Вы очень гармоничные ребята, — проговорил в конце мастер татуировок. — Идеальная влюблённая пара! Вам с девушкой очень повезло, господин, такую любовь и нежность в глазах европейской леди нечасто встретишь. Берегите её.

Гермиона зарделась и покраснела, а Драко удивлённо посмотрел сперва на мастера, а потом и на девушку.

— Нельзя долго купаться и на солнце быть с татуировкой, — добавил в конце мастер, принимая деньги за работу и за еду. Грейнджер расплатилась с лихвой, не забыв про хорошие чаевые за доброе к ним отношение. — Желаю удачи!

Солнце уже садилось, когда они вышли из тату-салона.

— Давай, пройдёмся по Мале, — предложила Гермиона, — попробуем местную еду? Заглянем на рынок?

— Есть я больше не буду, Грейнджер, так и знай! — папировал Драко. — Выпечка, сладкие соки... Ты мне два треугольника скормила, я так толстым стану, а мне нельзя. Я же не какой-нибудь простой чиновник или аврор в Министерстве Магии, а дипломат международного значения, поэтому мне нужно быть всегда в тонусе и в нормальном виде — без малейшей унции жира на животе.

— Малфой, ну и зануда же ты! — фыркнула Гермиона. — Идём, от овощей и мяса ты не потолстеешь, а выпечку мы поедим и у себя. Чуешь запахи?

Но Драко увлекся, сам не желая того. Мале оказалась весьма гостеримной столицей Мальдивских островов: приветливые аборигены, сытная уличная еда, которую при тебе же готовят умелые малейцы. Они умяли с Грейнджер по шашлыку из нескольких сортов мяса: кролика, курицы, говядины, баранины и конины. Конечно, никакой тебе свинины, ведь это мусульманский мир, и без алкоголя. Но зато в ассортименте были напитки и соки, горький кофе на один глоток и мороженое. Хотя мороженое жители Мале делать не умели, но это было не проблематично, ведь эльфы на "Острове Джинни" весьма хороши в приготовлении любого мороженого.

Драко с Гермионой даже успели посмотреть на уличное шоу восточных танцев живота, и на  пляски парней. А вот от курения кальяна они отказались, желая остаться в здравом уме и в твердой памяти.

Эльфийка Иона появилась мгновенно, стоило Гермионе её позвать, когда они с Малфоем пришли к аппарационному барьеру. Уже через миг они оказались на магической территории.

На очередном романтическом ужине, который устроила им Иона, Малфой с Грейнджер ели мало, так как шашлыки и всякие сладости, съеденные в Мале, всё ещё не переварились. Они лишь поели немного фруктов и выпили по бокалу вина.

Гермиона залечила магически руку парню, что стало возможно и купаться, и загорать. Но уже только завтра.

После лёгкого ужина домовиха позвала их в раскинутый шатер, чем удивила Малфоя с Грейнджер. Там их ждало шоу в виде танцовщицы с тростью в руках, и двух музыкантов. Девушка была одета как танцовщица из гарема: тонкие обрезки ткани едва прикрывали её грудь и бедра, да и те были полупрозрачными. Наряд блестел и переливался в мерзании свечей в шатре, а в черных глазах красавицы плясали черти в янтарных отблесках пламени. Танцовщица подмигнула Гермионе и принялась выплясывать под восточную музыку перед Драко. Танец живота вблизи. Тонкая талия, приличного размера груди колыхались перед аристократом, а на руках и ногах звенели браслеты. Девушка была безумно хороша собой, красива и изящна, словно золотая лань. И Драко смотрел с удовольствием на танцовщицу, улыбаясь ей.

Грейнджер стало не по себе. Её почему-то затошнило от омерзения, хотя ничего омерзительного в восточном танце не было. Наоборот — изящество, красота и очарование. Но это всё ревность гриффиндорки. Да, Гермионе почему-то стало больно от того, что Малфою нравился танец этой ищящной и умелой артистки. Она видела, как потемнели глаза блондина, когда девица трясла грудями перед ним, бёдрами касаясь его ног, пока руками проводила по его плечам и шее. Нежная, красивая пери, словно из сказки про Али-Бабу и сорок волшебников.

Грейнджер вышла к океану. Нет, она не плакала от обиды, от ревности. Он даже не злилась, а просто была словно опусташена. Она понимала, что Драко никогда не полюбит её так, как любит его она сама. Никогда.

Гермиона не услышала шагов парня, когда он через пять минут вышел за ней следом, а танцовшица, её музыканты и сам шатер исчезли.

— Почему ты ушла, Грейнджер? — спросил он. — Твоя любимая домовиха устроила нам шоу, а тебе не понравилось?

— Да мне и в Мале сегодня хватило этого шоу, — ответила гриффиндорка, — правда, без стриптиза. Но почему ты ушел, ведь девушка хотела, чтобы ты её раздел?

— Не интересно, — пожал аристократ плечами. — Я что, женского тела не видел? Зачем мне эта персиянка, или кто там она по происхождению? Те же сиськи, та же задница...  и всё прочее. Не интересно. К тому же, я понимаю, что это шоу Иона придумала не сама, а действовала с подачи Уизлетты. И, естественно, с одобрения твоего дорого Поттера. Однако я пришёл к тебе, Грейнджер, чтобы сказать спасибо за сегодняшний день. Ты подарила мне счастье сегодня. Ты, можно сказать, подарила мне будущее без моего тёмного прошлого. Хотя бы на моем теле, да...  Сегодня я избавился от проклятой метки Пожирателя Смерти, а это дорогого стоит. Спасибо тебе, Грейнджер!

— Да не за что! — улыбнулась девушка. — Я и сама этому рада. Она, и правда, вся растворилась в рисунке дракона. Оживить тебе его?

— Завтра оживим, пусть рисунок пока окрепнет, а краски впитаются, — ответил парень. — Идём в дом, надо отдохнуть. Пошли, поиграем в карты...


* * *


Утром Гермиона проснулась от ощущения некой тяжести на своей груди. Это лежала на ней рука Драко. Ладонь обхватила её правую грудь и нежно сминала во сне, хотя девушка точно  знала, что Малфой спит. Это было приятно. Ей хотелось его руки, его губы на себе и всё тело, о котором гриффиндорка мечтала уже так давно.

Парень произнёс во сне её имя и открыл глаза, а Гермиона закрыла, притворившись спящей. И тогда он не убрал руку, а придвинувшись ближе, коснулся её и второй груди. И тогда она приоткрыла глаза, словно только что проснулась. Вот миг — и Драко оказался между ног шатенки. Он поднял её руки к голове, а сам склонился и поцеловал. Жадно, нежно и ласково. Его язык просился вглубь, и Гермиона приоткрыла рот. И тогда Малфой ворвался, начав целовать по-настоящему — глубоко, неистово и жадно. Он приподнял её рубашку и вжался в девушку своим членом.

— Грейнджер, я хочу тебя! — произнёс он, оторвавшись от губ Мионы.

— А как же твои девушки в Министерстве, Малфой? — спросила гриффиндорка, позволяя члену мужчины касаться её лобка, тереться, желая почувствовать глубже. — Ты вчера готов был раздеть ту танцовщицу в шатре.

Драко оголил её глудь, спустив бретельки с рубашки. Его рот накрыл её правую грудь, пока рука мяла левую. Гермиона приподняла бедра и позволила почувствовать себя.

— Я с четвёртого курса хочу тебя, Грейнджер, — признался он, — но я недостоин тебя.

Блондин склонился и над другой грудью, поцеловав и пососав её, а потом прижался к губам девушки. Гермиона подавалась навстречу бёдрами, отвечая на его вжимания в свое тело.

И вдруг Драко отстранился. Он скатился с Гермионы и сел на кровати. Он был мрачен, возбужден и казался уставшим.

— Я не должен этого делать, Грейнджер, не имею права на тебя! — проговорил он со стоном и болью в голосе. — Мне нужно думать о том, чтобы выкупить свой Малфой-Мэнор, вернуть поместье, а любовь — этого я позволить не могу себе. Лёгкие интрижки, но не ты... С тобой я хотел бы жить, растить моих детей, дарить тебе счастье и покой, а не заняться любовью на курортном острове. Это было бы нечестно и низко, Гермиона.

Миона обошла кровать и встала между ног блондина. Полностью обнажённая, уже без своей тонкой рубашечки и без шёлковых трусиков.

— Я хочу тебя, Малфой, на этом острове моих друзей! — ответила она. — Я проснулась давно и наслаждалась, пока твоя рука сминала мою грудь, Драко. Давай, двигайся в центр кровати, а иначе мы упадём на этот дурацкий пол.

Аристократ был ошарашен поведением гриффиндорки. Она взобралась на него и принялась целовать. Её губы и руки были везде. Малфой стонал, растворяясь в этой женщине. Он закричал, когда рот Мионы взял его член и принялся сосать. Хлюпающии звуки, стоны наслаждения девушки сводили Драко с ума. Она ласкала и его член, и яички. Она была нежной и страстной. А потом Грейнджер просто опустилась на него сверху, приняв до основания. И тогда уже Малфой взял инициативу в свои руки.

Они сломали кровать, упали на пол, но не остановились. Их бы не остановил сейчас и тайфун, потому что Гермиона с Драко стали и сами тайфуном, ураганом друг для друга. Страсть и жажда накрыла их с головой. После первого взаимного оргазма не помогло, они пошли по второму кругу. Теперь уже Гермиона была сверху и скакала на Малфое. Дикие и горячие, они катались по полу, рычали и кусались от нетерпения.

Их отпустило лишь после четвёртого раза.

— К черту Аторию! К черту француженок с их кошельками! — проговорил, горячо и тяжело дыша, Драко. — Только ты, Грейнджер! Я хочу лишь тебя одну, моя дикая сучка!

— Если я рядом с тобой увижу какую-нибудь дрянь, Малфой, — прорычала Миона, сцеживая мужчину до капли в свое лоно, — то ты умрёшь или я сделаю тебя импотентом. Только мой! Только моё лоно будет принимать тебя отныне, а не чьё-то ещё, понятно? Я хочу тебя, Малфой, все ещё хочу, но нам надо помыться.

— Согласен! — улыбнулся он. — Идём в океан!

Когда парочка ушла на улицу и нырнула в теплые воды Индийского океана, эльфийка Иона счастливо выдохнула и потёрла своими лапками.

— Наконец то! — произнесла домовиха. — Надо позвонить Гарри с Джинни...


-