Завещание 18

Выпровожденные из коридора у комнаты деда, сёстры Уотсон, тем не менее, не отправились сразу в компанию своих приятелей. Им обеим хотелось кое-что обсудить наедине.
- Посмотри на свои пальцы, - сказала Сони. – Видишь эти складочки на коже, как будто завивается вихрь?
- Вижу.
- А ты знаешь, что узор этих полосочек уникален и не совпадает даже у близнецов?
- Я как-то не задумывалась об этом, Сони.
- Он не меняется в течение всей жизни. Поэтому отпечатки пальцев человека укажут на него лучше . чем имя. Лучше. Чем внешность. Человек меняется с возрастом, волосы можно перекрасить, усы отрастить или сбрить, рост изменить при помощи каблуков. Папа рассказывал, что члены одного японского клана, специализирующегося на шпионаже, практикуют ампутацию ног. Они осваивают протезы и, меняя их длину, меняют рост. Но даже им никак не изменить рисунок на коже пальцев. Криминалисты, узнав об этом, создали специальную картотеку, где хранятся оттиски с пальцев всех преступников, когда-либо попадавшихся. Теперь, если преступник совершит новое злодеяние, он, даже скрывшись с места преступления, не спрячется – по оставленным отпечаткам его найдут в картотеке, и вина его будет доказана. Таких картотек несколько – самая крупная хранится во Франции.
Мэри понимающе кивнула.
- Ну а теперь, - продолжала Сони размеренно, будто давала урок, - что делать, если преступление произошло там, где картотеки нет? Везти преступника для сличения отпечатков в другой город? Высылать картотеку, рискуя потерять? Да и громоздко – она занимает немалое помещение. И даже если удастся. Само сличение займёт много дней – пока все карточки будут перебраны. Тогда придумали записывать особенности узоров цифрами – количество линий, расстояние между ними, углы. Теперь уже можно сузить зону поиска, классифицировать карточки, пронумеровать шкафы…Такие цифровые записи называются дактилограммами. Их можно составить просто глядя на отпечатки, если знать правила. И тогда дактилограммы одного человека, составленные разными специалистами, даже в разных городах, совпадут. И уже можно будет сориентироваться, тот ли перед вами человек, не сравнивая все карточки в картотеке – просто по цифрам. Понятно?
- Что же тут непонятного!
- Я видела записи дактилограмм у папы – он мне показывал. Так вот, там, на бумажке. которую нашла Синтия, запись дактилограммы – вот это что такое. И слово «бертильонаж» это подтсерждает, потому что фамилия человека. Придумавшего картотеку преступников – Бертильон. Запись, сделана рукой папы. А дедушка Солнышка носил её в портсигаре, скорее всего, потому что хотел сверить с какой-то другой.
- Зачем?
- Не знаю, зачем. Но ты помнишь, что дед сказал: «или вы опасаетесь, что у него хватит ума отрезать ей руку?». Мне отрезать руку – понимаешь, Мэри?
- Меня это сразу напугало, - призналась сестра.
- Напугало – это не то. Зачем кому-то отрезать мне руку? Почему именно руку? А потому что на руке – пальцы. Это – моя дактилограмма. Папа составил её сам – он умеете это делать. И передал профессору Уилсону. И ею кто-то хотел бы завладеть. И это связано с наследством.
- Может быть, твоя эта… дактилограмма – ключ к чему-то важному? К карте, где нарисовано, где искать завещание? Или само наследство?
- К карте? Ты перечитала той книжки про пиратов, которую нам давал дядя Воробей. Мэри.
- Надо просто спросить папу. Мы отдадим ему эту бумажку и прямо спросим, что на ней написано. Когда мы спрашиваем прямо, он всегда отвечает.
- Вовсе нет. Он никогда не врёт и не увиливает – это другое дело. Но он может сказать: «я вам этого не скажу» - и не скажет.
-  Бумажку ведь всё равно придётся отдать. Мы же не хотим утаивать такие важные вещи. И о том, где её нашла Синтия, тоже придётся сказать. Сделаем это, когда мама позволит нам вернуться.
- Но ведь прежде мы хотели списать то, что на ней.
- Если это, действительно, моя дактилограмма, в этом нет необходимости. Её можно составить самим.
- Ты умеешь? – вытаращила глаза Мэри.
- Нет. Но научиться, наверное, нетрудно. Если мы попросим папу или дедушку…
- А что мы им скажем? Для чего нам это?
- Скажем, что просто заинтересовались. Для отвода глаз сначала попросим составить твою, а потом мою.
- Им так глаза не отвести, - покачала головой Мэри. – Они сразу догадаются. А вот лучше скажи, как эта бумажка оказалась в овраге?
- Ну, тут как раз и гадать нечего. Конечно, её потерял тот человек, который убил мисс Долли.
- И Лабор, и Данхилл искали именно её? По чьему-то поручению?
- Ну-у, Мэри, откуда же мне такое знать! Как предположение, пожалуй, сойдёт, но утверждать наверняка…
- Так что же получается. Кто-то вынул бумажку из портсигара, а портсигар отдал Данхиллу за ненужностью?
- Пока именно так и получается.
- Тогда послушай, - Мэри решительно притянула к себе сестру. – Когда я бегала за карандашом и бумагой для Синтии, я увидела, что в нашей классной комнате жуткий квардак. Это было похоже на то, что там лихорадочно что-то искали, выдёргивая ящики из стола, распахивая шкафы и разбрасывая бумаги.
- Отчего же ты сразу не сказала об этом? – возмутилась Сони.
- При всех? Я не захотела. Не захотела, чтобы слышал об этом, например, Кох или Ёжик прежде, чем мы с тобой сами в этом не разберёмся.
- Пойдём сейчас туда?
- Ну, пойдём, если хочешь. Но что ты там надеешься найти? Отпечатки пальцев? Уверена, что их там предостаточно, вот только у тебя нет этой французской картотеки, о которой ты рассказывала.
- Не знаю, что. Но у меня глаз острее твоего – вдруг что-нибудь?
- Хорошо, идём, - согласилась Мэри. – Но только так, чтобы никто не знал, что мы туда пошли, да ещё вместе. Особенно мама – она уже и так недовольна.
- Мама недовольна тем, что мы вмешиваемся в те дела. которые ей кажутся опасными. Она – женщина, её беспокойство совершенно закономерно.
- Ха! Она – женщина, а ты? Ты, может быть, мужчина, и поэтому ничего не боишься?
Сони передёрнула узкими плечами.
- Последние события показали, что я цыганка. Цыганке полагается быть немного с сумасшедшинкой – как ты думаешь?
- Только не потеряй чувства меры, - предостерегла сестра, погрозив пальцем.
Они, по сути, подшучивали друг над другом, но на душе обеих было очень неспокойно. Разворачивающиеся почти у них на глазах, и всё-таки под спудом, события тревожили, недавние смерти пугали, а то, что Сайруса Данхилла никто не видел с утра, навевало очень неприятные предчувствия.
Взявшись за руки, сёстры пробрались в тот коридор, где находилась дверь в классную комнату и, миллион раз оглянувшись, приблизились к ней.
- Ты что, - спросила Сони, - выбегая дверь за собой плотно закрыла? Наконец-то научилась не оставлять следов своего посещения, не то я тебя всегда вычисляла – и в детской, и в буфетной.
- Честно говоря, я уже и не помню, как оставила дверь, - призналась Мэри. – Так что я едва ли заслужила твой комплимент. Выскочила я оттуда, как будто за мной собаки гнались – это я помню. А вот про дверь…
Сони повернула ручку, толкнув дверь вперёд и собираясь войти. Но дверь не поддалась.
- Ого, - проговорила она немного напряжённо.- Замок ведь не мог сам захлопнуться от толчка? Он здесь совсем не такой…
- Может быть, что-то зацепилось или заело… - предположила Мэри, тоже пытаясь отворить упрямую дверь.
- Нет. Здесь заперто. Точно заперто.
- Кто же это сделал и когда он успел?
- Ш-ш! – Сони быстро поднесла палец к губам. А потом, ничего не объясняя, цапнула сестру за руку и втащила в первую попавшуюся открытую комнату, не заботясь, есть там кто-то или нет – лишь бы убраться из коридора.
Она услышала за поворотом тяжёлые мужские шаги. размеренные и властные. И тут же чуть на закричала, потому что жёсткие пальцы ухватили её за плечо. По писку Мэри понятно было, что и её плечо сжали.
- Вот так гости, что за гости! – нараспев произнёс знакомый голос с немного странным акцентом. – Из огня. да в полымя. Шарахнулись от кого-то в коридоре и попали прямиком в логово людоеда. А он сейчас вас станет жарить, а?
- О, братик… - пролепетала Сони, переводя взгляд с зажимавшей себе рот обеими ладошками, чтобы не закричать, сестры на белокурого невысокого с оттопыренными ушами Дана Андереса.
- О, сестрёнки! – насмешливо передразнил Дан. – И что мои сестрёнки делали перед дверью комнаты, опечатанной полицией?
- Опечатанной полицией? – повторила Сони с возмущением. – Это наша классная комната, и мы не увидели там никакой печати. Мы просто… просто…
- Хотели взять цветные карандаши, - всё ещё вздрагивающим от потрясения голоском пискнула Мэри.
- Правда? Тогда почему вы крались к ней с такими предосторожностями?
- А ты подглядывал за нами? – тут же от возмущения растеряла весь свой политес Сони. – Шпионил, да? Шпионил?
- Я посмотрел в глазок, кто это там, за дверью, скрипит, шипит и шаркает.
- Скрипит, шипит и шаркает? – изумлённо и обиженно переспросила Сони. – Да мы вели себя, как мышки и слова друг другу не сказали.
- А почему вы вели себя, как мышки? – Дан тычком пальца поправил сползающие очки. – Вы чувствовали, что это преступно, брать в классной комнате карандаши? Почему вы чувствовали, что это преступно, если говорите, что не знали о том, что комната опечатана?
- Дан, миленький, - Сони прижала руки к груди молитвенным жестом. – А посмотри, пожалуйста, ещё раз в свой глазок. Там кто-то шёл по коридору.
- Мало ли, кто мог идти по коридору. Экая глупость! – фыркнул Дан, но глазом к глазку прильнул. А напугавшие сестёр шаги между тем остановились у классной комнаты, и ключ повернулся в замке.
- Ну, так это полисмен, - сказал Дан Андерес, не отрываясь от глазка. – Тот, рыжий. Вошь.