Айседора Дункан - танец как поэма без слов

Айседора Дункан - танец как поэма без слов…

Если б ты могла видеть себя моими глазами - ты узнала бы, что ты не женщина, а стихия!

Она танцевала так, будто ноги её не касались земли. Будто ветер, взявший человеческий облик, забыл о тяжести плоти и предался безумию полёта. Когда Айседора Дункан плыла по сцене, казалось, будто само Время замедляло шаг, чтобы полюбоваться ею, а Пространство сгибалось, как шелк её хитона, обнажая изнанку мироздания - ту, где правят не законы, а порыв. 

О, как восхитительно все это! Она живое воплощение той свободы, о которой я лишь робко мечтаю в своих стихах. Её грация смеется над моими катренами, её движения - насмешка над моей скованной душой. Она - дитя Эллады, возрождённая в эпоху паровых машин, а я - лишь тень, бродящая по старинным крышам с пером вместо шпаги. 

Когда она танцует, мне хочется кричать. Кричать от восторга и отчаяния, ибо её искусство - это молния, которая бьёт прямо в сердце, не оставляя выбора: гори или умри. Она не исполняет танец - она становится им. В её прыжке - отзвук древних вакханалий, в её падении - предчувствие гибели. 

Ах, как жестоко - любить то, что нельзя удержать! Однажды я видел, как она танцевала под шепот моря, босая, с распущенными волосами, и казалось, будто волны повторяют движения её рук. В тот миг я понял: Айседора - не из плоти и крови. Она - дух, временно заключённый в форму, призрак, который вот-вот растворится в воздухе. И если я протяну руку, чтобы прикоснуться, мои пальцы схватят лишь пустоту. 

Но разве не в этом суть прекрасного? Мы все обречены любить то, что ускользает. Солнце нельзя удержать в ладонях, ветер нельзя заточить в клетку, а её танец нельзя остановить, не убив саму жизнь. И потому я стою в тени кулис, сжимая в руках чернильницу, как священную урну с прахом несбывшихся надежд, и шепчу: 

  - Танцуй, Айседора.
Танцуй, пока не разорвётся небо. А после - исчезни. 

Как исчезает всё, что слишком прекрасно для этого мира.