Честный вор, роман. Часть 4

Часть 4 Глава 1

Несмотря на то, что до выхода документального комикса «100 пуль» о большинстве семей знали совсем немного, было ясно, Дом Васко исторически был самым агрессивным из них, расширяя свою власть, влияние и территорию при любой возможности, особенно если это означало создание напряженности и конфликтов с другими семьями. Действительно, по ходу повествования между семьей Васко и Домом Нагель возникает напряженность, которая в конечном итоге приводит к победе Дома Васко. Глава дома Хавьер, известный своей бесцеремонностью, без зазрения совести отстаивает интересы своей семьи любыми путями. Таким образом влияние Дома на Трастовый фонд довольно сильно, особенно потому, что, похоже, именно у этой семьи больше всего возможностей противостоять доминированию Дома Медичи, без ведома Траста семья Васко в какой-то момент решает сотрудничать с семьёй Медичи и агентом Грейвсом, чтобы разделять и завоевывать.

Наркоманы знают, что все на свете вибрирует, под «запретным» видно, что все на свете есть не что иное, движение и вибрация, статика невозможна, сила земного притяжения не даёт, чтобы все живое и не живое распалось на молекулы, которы и у живого и у не живого одни и те же,  одни их комбинации называются «жизнь», а другие «смерть», есть и промежуток, у Булгакова публики оставалась ни жива, ни мертва во время сеансов профессора Воланда, кристаллическая решетка на какое-то время изменяется, мы об этом.  Когда мы с вами медитируем, сидим неподвижно, обязательно надо это осознавать, структурировать, закреплять ее, принимать прибежище в своём теле, можно стать Буддой, в противном случае вещи в нашей комнате — кровать, стул, телевизор — давно бы им стали, горы, здания и дома, они ведь все время стоят, как сталь без всяких страстей, не правда ли? Комбинация вибрации их структуры не позволяет зародиться у них сознанию, у нас с вами имеется от природы, повторим, первооснова наших с вами дедушки и бабушки (и обезьяны)  с чистым листком бумаги одна (и с цветком), чтобы показать это, когда-то царевич Шакьямуни молча протянул своему ученику Махакашьяпе, держа за стебель, свежесорванный белый лотос с оранжевыми тычинками, тот все понял, так зародился японский «дзэн», самое могущественное оружие в арсенале воинских искусств Японии и Дальнего Востока, и предрёк:

— Когда-то на север от этой страны, — имелась в виду Индия, — распространится великая мудрость! — Китай. — Там будет жить очень много людей с «мудрыми корнями», ;;;. — Святой Бодхидхарма (Дарума), придя с Цейлона, основал в провинции Хэнань замок Шаолинь, увидев, что у всех монахов там слабое здоровье, обучил боевой гимнастике, вскоре обитель стала известна по всему Востоку, в неё стекались в основном беглые преступники, каторжники, генералы-дезертиры, проворовавшиеся чиновники-казнокрады, чтобы искупить  свою вину, очистить душу и сделать ее бессмертной благодаря великим единоборствам.

Надо сказать, никто не мог их победить, уважали, один раз спасли императора… Потом не поделили славу и деньги, часть из монахов-воинов ушла, основав на юге воюющих княжеств в провинции Амой Южный Шаолинь, дрались в основном руками, стиль

всеми любимого бойца Брюса Ли происходит оттуда, называется «весенний кулак», винчун, чтобы заниматься им, надо поставить дома деревянный специальный манекен, на котором постоянно отрабатывать блоки и удары, сбивая в кровь косточки. Студент с Кастрюлей заказали подобный солнцевским, чтобы те привезли его из Гонконга или Сингапура, куда часто мотались, привозили компьютеры, нужные всей России, и в одночасье стали миллионерами, курировал тему сам Мансур (Петровка, прораб, штурм и прочее), продавал по точкам Завадский, силовую поддержку оказывал Коротай, перспективный боксёр, призёр Олимпийских игр по фамилии Коротаев, в подпитии любил развлекаться тем, что долбил в лифтах гостиниц, в которых разрешалось их проживание, «Метрополь», «Варшава», «Минск», «Международная», иностранцев, обирая под наркозом от удара у них документы и бумажники, говоря сегодняшними словами, зажигал.

Каждый камень во Вселенной уникален, каждое дерево, каждый луч солнца, и крошечные моллюски на других планетах, и огромные сверхновые в разнообразном мире звуков имеют свою подпись. (Даже звезды не выше любви.) В обычном, не просветленном состоянии сознания, в котором мы пребываем с рождения, эта подпись не слышна, отвлекаемся на шум и суету развратных и бестолковых городских улиц, а биение собственного сердца слышим только когда стенокардия. Если же открыть у себя «магическое ухо», акустический «третий глаз», шишковидная железа у нас в мозгу, эпифиз преобразит акустические вибрации в мысленные образы, мыслеформы, звуки обретут звучания, образы и цвета.

Так называемый «эпифиз» часть нашего головного мозга, сосновая шишечка из мяса в голове внутри за гортанью внутри, которая без органов зрения глаз напрямую видит солнечный, лунный и тайный свет (внутренний, ауру, астральное тело) и отвечает по-гречески за за «пневму», на санскрите за «прану», регулировку жизненной энергии в теле человека, телесный ток, бегущий  по нервам с огромной скоростью, некоторые отделены расстоянием в тысячи километров, движется с ее помощью. Вы попробуйте в морге вынуть на стол из живота покойного все кишки, башня до небес из тонких и толстых колец-трубок, а нервов в десятки раз больше, и как быть? Только энергия, кровь туда поступает в разные часы суток с разной скоростью под разным напором, это не вариант, вода в крови, одна из ее составляющих, проводит телесный магнетизм, таинственный и мистический по своей природе, тонкого тела человека при вивисекции трупов не видно, тем не менее оно есть. Не научно? А что научно??

Древние религиозные традиции говорят, у нас есть физическая железа, которая отвечает за телепатическую передачу образов и мыслей. Эпифиз известен людям очень давно, древнеиндийские философы до рождения Будды считали его органом ясновидения размышлений о перевоплощении душ и вообще, с точки зрения анатомии первым его описал пионер старинной медицины врач-философ Галлен во 2-ом веке н.э., он же ввел для него применяющееся по сей день название «glandula pinealis», шишковидная за схожесть с древесной шишкой, «pinea» это сосна. схожесть отмечали и другие анатомы, например, кудесник-хирург Везалий, оперировал золотыми ножами без наркоза, случай, когда название соответствует внешнему виду. Пифагор, Платон, Декарт писали о расположенной в геометрическом центре мозга

эндокринной железе, полой внутри и размером с горошину с огромным благоговением, без ее бесперебойной работы никакого творческие, тонкий канал покровительницы искусств богини Сарасвати, идущий у нас с левой стороны, проходит через неё.

Как мы знаем, сосновые шишки не только в большом почёте в лесу у белок, но и в сакральном искусстве, скульптуры из древнеримских мистерий держат их в руках, статуи кровавых мексиканских богов, змеи в руках египетского бога Солнца Осириса тянутся к еловому конусу, который возносит над головой и ассирийский бог Таммуз, один из любимых Джуны. Греческий бог Дионис схватил регалию с сосновой шишкой,  символизирующей плодородие, у католиков на папском алтаре она расширяется в стилизованный ствол дерева, на Площади Святого Петра в Ватикане в северо-западном крыле Бельведера есть Двор Сосновой Шишки с одноименной статуей, отлитой в 1-ом веке н.э. Публием Сальвием, кардиналы убеждены, писание говорило именно про неё:

— Светильник для тела око есть, если оно будет чисто, все тело свЕтло. — «Душа имеет очищенный и просветлённый орган,:который стоит хранить лучше, чем 10 000 телесных глаз», Платон. Волосы на голове скульптур, изображающих исторического  Будду Шакьямуни не улитки, которые приползли его защитить от палящих лучей солнца, закрепившись на темени, версия для всех, а символ полностью развитого эпифиза, который у пророков охватывает весь мозг, умейте наблюдать, то же бога Шивы, мезоамериканский бог Кетцалькоатль, Крылатый Змей  носит такое ожерелье. С одной стороны это показывает единство всех вер до того, как мы разделили их на конфессии, с другой важность нашей с вами маленькой горошины. Находились ли Хребты безумия в параллельном мире, куда попал Шах из песочницы в Орехово в походе за бес-травой, склеванный птицами с общей судьбой на самом деле в сердце Антарктиды? Как писал маэстро?? Кто знает???

Интерес к эпифизу возродился в 17-ом веке вместе с трактатом Рене Декарта. Хотя мы и знаем его как французского математика и философа, Декарт весьма увлекался физиологией, которая важна всегда, в карцере ведь не устаёшь, ничего не делаешь, а как он слабит? Угнетает физику! Декарт вновь говорит об эпифизе, как о «клапане психеи, души», органе-посреднике между духом и телом, притом огромным, кармическом, а не обычном ограниченном «теле боли», первое гораздо больше, то есть, — между всем. Аргументирует это тем, что маленькая жемчужина эпифиз, расположился в самом центре мозга, она его хозяин, придаёт настолько большое значение придает эпифизу, что очень редко называет его «железой», не пристало такому важному органу иметь столь приземленное название, величает его «конариум» (приключенческая видеоигра в жанре лавкрафтовских ужасов, шутка), вместилище души. Несмотря на якобы грубые анатомические ошибки Декарта, которые были не известны современникам, ученый говорил, что эпифиз шевелится как клапан, наука недавно подтвердила, шевелится, его труды возродили интерес к «эпифизу, до сих пор пока не изученному».

Очень интересно мнение Декарта о том, что свет через глаза и нет поступает на эпифиз, совпадающие с его предками, сейчас известно о том, что клетки эпифиза

пинеалоциты синтезируют гормон мелатонин, на выработку которого напрямую оказывает влияние как раз освещенность, отдыхать ночью надо в максимально затемнённом пространстве, во время сна у нас вырабатывается натуральный психоделик диметилтриптамин, вызывающий изменённые состояния сознания и совсем не вредный, а очень полезный, чтобы не сойти с ума от реальности, надо время от времени витать в облаках и бредить, при недостатке сна человек может умереть. Несколько последующих столетий ученые много рассуждали об эпифизе, но не могли точно установить его функцию, обнаружили нервы, считали, что никакой «пневмы» не существует, а что делает их живыми, так и не поняли, назначение железы оставалось загадкой. В парижском медицинском словаре «Dictionnaire des Sciences Medicales», широко изданном в 1829-ом году на средства самого короля было сказано, что ничего из провозглашенного Галеном или Декартом о шишковидной железе не может быть принято за объективную научную реальность, однако стоит по нему пропустить ту самую «пневму», по-китайски «ци», по-японски «ки», которой нет, и…

Вы увидите оформленное не оформленного (придумал Фауст), поток звуков воплотится в символы вещей мира и обретёт свои и только естественные символы, чем они, собственно и являются, тот ельник звучит как чёрный кот, который говорит с вами, вот что он на самом деле, прекрасный замок предстанет перед вами в виде  музыкального произведения, чёрный человек Есенина как бутылка водки, повелитель снов как серьёзный комикс, вы начнете жить в совершенно новой Вселенной с красками, которых не представляли! Так наркоману под рискованной дозой героина видится, что его пожилые родители два тигра, он и она, которых надо убить, а огонь — президент Америки, не так далеко от истины, папа с мамой такой творили в молодости такое, отравили весь район, а пламень желтого дьявола США пожрет мир, короче, в  увидите «таковость» окружающих вас предметов в их чистой форме. Не все символы можно сразу расшифровать, будьте готовы, кроме того шишковидная железа символизирует центр мира и пенис, лингам, плодородие, ее отсутствие делает мужчину импотентом, а женщину фригидной стервой. Которая ну никак не получает удовлетворение!

Как это практически? Перерезать острым предметом связку, удерживающую наш язык, именно ее, а не сам откусывали себе попавшие в плен ниндзя, чтобы захлебнуться кровью, достойно умереть, для короткой операции нужно двое, один будет удерживать вашу челюсть на специальных растяжках, второй резать, язык освободится и станет таким длинным, что, высунув его, можно, достав до лба, закрыть себе все лицо, один из 32-х признаков Будды, хотя Будду на самом деле искать по признакам нельзя, у вселенского правителя «чакравартина», господина всей Вселенной, проживающего в Неизмеримом дворце в Чистой земле в параллельном мире, они тоже такие же, однако он не Будда, обратитесь к «Алмазной сутре», там все есть.
Потом надо закатать свой язык как можно глубже себе в горло и его кончиком отыскать на своём небе маленький бугорок, когда почувствуете, надавить, заткнуть и оставить там, замкнуть шишковидную железу, Святой Грааль, последняя подборка трудов идеолога масонства Штайнера «Мистерии» это проясняет, «пребывает в каждом из нас в замке черепа и может питать наши самые тонкие восприятия так, что рассеивает все». Тогда энергия потечёт из гипофиза в эпифиз, появится жужжание в

мозгу, что очень неприятно, особенно если вы в этих переживаниях ничего не смыслите. Если при даосских медитациях надо прижать кончик языка к небу под передними зубами, чтобы жизненный ток проходил вверх по спине через голову вниз в живот в хранилище энергии «дань тянь», тут наоборот. Закупорка включает принципиально иную систему не через череп вниз до паха, а посередине вверх по позвоночнику, кундалини, кроме ос в голове почувствуете дрожь по телу, продолжайте сидя, станет трудно удерживать равновесие, можно упасть, смотрите, не задохнитесь, воздух должен свободно проходить в легкие, и не задерживайте дыхание, иначе вам конец.

 Не заводите язык дальше, проглотите, помощникам доморощенного йога придётся наощупь вынимать его из пищевода или трахеи. Мало-помалу достигающие вас звуки усилятся, снова станет неприятно, как-будто машина, проезжающая окном, едет у вас внутри в мозгу, вы она и есть, шелестя покрышками из «тебя», аспекты всего сущего дополнятся  сольются, вы исчезните, вас не станет, помощников надо попросить, чтоб держали вас за одежду, иначе свалитесь. Вы поймёте пустоту и взаимозависимость возникновения в данном случае звуков, как одно, и станете Вселенной, как она себя видит, увидите звуки десяти тысяч вещей, шум света и цвета, мысли  далёких и близких окружающих во плоти, мысль звуковая вибрация, но неизреченная! С вами заговорят… Если с вами не будут говорить, вы будете их слышать, вы не будете говорить, но все будут слышать вас… Мужайтесь. Отныне и присно, и во веки веков начнёте видеть все, как оно есть, а не чем притворяется, нет ничего прекраснее красивой человеческой души и отвратительнее лицемерной. Обычные экстрасенсы, колдуны, которые не подрезали себе язык тоже, случается, «обладают», но видят только сплошной цвет, ауру, Джуна в страхе шарахалась от чёрного нимба вокруг чела Юрия Лонго и спокойно относилась к радужному полю, окружающего голову Бори Моисеева, ее возлюбленный Саша Пороховщиков светился, как рубин, когда к ней горел и пылал, когда бросил, засверкал пепельно-серым, Баркашов, ребята которого произвольно стреляли с крыш в  безоружную толпу во время путча с крыш по ту сторону от Арбата устроить «ночь длинных ножей», испускал, как положено хорошему штурмовику, темное коричневое сияние полированного агата, Отари Квантришвили лучился бриллиантами. Света не должно быть слишком много, свет его и погубил.

Увидеть того же Лонго в форме паука-крестовика, тарантула она не могла, надо было съездить в Гималаи и попросить, чтобы ей там помогли получить необходимое посвящение и перераспределить свою силу на центральный энергетический канал, навечно заблокировав эпифиз, она бы не испугалась, насчёт языка, у умирающих своей смертью иногда западает сам, поэтому они видят не то, что мы короткое время, случается и у эпилептиков, не зря в старину те, кто часто бились в падучей, успешно предсказывали смены правлений и даты землетрясений, или феншуй, где что строить, для того их и использовали. Что же проститутки при минете, спросите вы, ежели глубокий заглот, член туда достанет? (Ей придётся опуститься на колени, вид сверху, туфли, каблуки, чулки, алые, пунцовые губы и холеная рука в кольцах с перстнями с длинными ногтям, покрашенными вызывающим лаком.) Тоже видит вокруг все, как живое, преобразилось?? Никогда не ощущала так сильно и ярко красоту всего сущего и его великолепие???

— Спасибо, мой учитель, — в восхищении прошепчет она клиенту, — за всю вашу любовь и сострадание! Теперь… я понимаю… — Увы, вряд ли! Только если ее партнёр просветлен, дошёл до состояния «не возвращающегося из потока», у которого нет «представления о себе, живых существах и долголетии»,  «исчерпал всю кармическую прану», часть ее,  а она его, иначе грязная энергия грязной собственной ауры партнера проникнет во «вместилище души», заразит его, девушка может умереть. Студент решил подрезать язык Кастрюле, Джон Леннон ведь предлагал Полу Маккартни, вернувшись из Цейлона, просверлить дрелью на голове вверху дырочку на макушке, открыть отверстие Брахмы, а потом вставить туда цветок, второй самый богатый человек в Соединённом королевстве после королевы отказался. Хитрый еврей!

И я пошёл... Дошёл до пункта Икс,
Где уже нет ни точки, ни возврата,
Там лишь кресты, погосты и бригады,
Что в них лежат, и странные огни.

Там колдовство, там душат смрад и мрак
Самоубийц, неправильно отпетых,
Там вместо ваз остатки пистолетов,
А в дулах в них цветы водружены.

Пел он для друзей.

— Я тебе подрежу язык, а Голова тебя подержит!

— И что это даст? — осторожно спросил Кастрюля.

— Пойдёшь послать, вибрация говенной трубы в туалете предстанет перед тобой, как какая-то тетя Клава, с которой можно будет говорить!

— И что? Дать ей по рогам??

— Тогда засорится канализация, спросить у неё, где клад? В каком доме?? Везде проходит! Представляешь, какие открываются возможности???

— А почему — я?

— Возможно, после этого станешь хуже говорить! А мне нельзя, мне надо ещё учиться, потом буду оратор.

— Интересно, в качестве кого нам предстанет этот деревянный человек,  манекен, который нам привезут, не иначе, как Брюс Ли.

— Не иначе! И Петя… Увидишь, расскажешь.

— Я подержу, — улыбнулся Голова. — Даже и не пикнет! — Он сидел на корточках в середине большой комнаты Студента на ковре, положив руки на колени, на манекен скинулись по трое.

— Только не сильно лупить, — попросил Студент, — а то придёт сосед снизу. И так на меня жалуется, отрабатываю прыжки, у него трясётся люстра .

— О, — Кастрюля поднял палец кверху, — я придумал! Ему и подрежем. Пошумим здесь, прибежит, возьмём в заложники, разрежем язык, будет общаться с образами, ещё в квартире убирать, будет наш раб!

— Дурак ты, — Студент кинул в него боксерскую перчатку, — он начальник отдела в каком-то научно-исследовательском институте по обработке минералов, закончил Горный, старший инженер, пропадёт, любой генерал встанет по стойке смирно. А брат у него директор гастронома на Арбате из татар, завтра под домом будут стоять казанские. Хорошо придумал!

— Наркомана надо искать, короче, — рассудительно заключил Голова. — Которого не хватятся! Из него сделаем этого, как его, медиума.

— Ты откуда такие слова знаешь? — спросил Кастрюля. — У него научился?

— Теща рассказывала про Кашпировского на даче, туда и отвезём!

— Наркомана не надежно, — сказал Кастрюля. — Наебет! Специально не расскажет правду про иные миры или передернет. Сбежит, сдаст нас всех, а чем язык резать, лезвием? — Дальше разговор зашёл в тупик. Надо искать хирурга или как минимум того, кто кому-то уже так делал, никто на самом деле не знает, как правильно подрезать язык! Кровью истечёт.

— Я всегда знал, какой ты друг, — обиделся Кастрюля. — Ещё меня предлагал.

— Не подумал, — сказал Студент. — Извини!

— Я домой погнал, — Кастрюля посмотрел на часы, — жену встречать с работы, на улице столько швали. — Голографическое исследование невидимых вибраций Вселенной решили отложить, лучше будем ставить себе удары. Стиль «винчун» создан специально для ближнего боя, на «Авиамоторной» вьетконговцы, вьетнамцы с завода ЗИЛ продают знакомым в своём общежитии помаду, пойдём их бомбить, драться китайскими приемами в узких коридорах, вязать липкими связками причудливых движений руки и ноги, потом пробивать короткие, резкие удары натренированным об лакированное дело кулаком.

— Как бы перо в брюхо не сунули, — резонно заметил Голова, старый бандит. — В этой связке. Я возьму шпалер. — Флэш, одна за другой две пули,  третья «контролечка».

— Бомбить, а не валить, пацаны, — взмолился Студент.  — Я вас умоляю! Пришёл, увидел и побил.

— Научился там у ВорА, — скептически заметил Голова. — Хороший индеец мертвый. Ты лучше вырежи себе полипы в заднем проходе, там такие заросли наверное, ты рассказывал, — обратился он к Кастрюле, — разрастутся, будут мешать ходить.

— А оно мне надо, — возмутился Кастрюля, который, как огня, боялся любых докторов. — Я же не дроблюсь в зад!

— Под хвост можно принимать и при полипах, — Голова засмеялся.— Члену не мешает!

— Будем знать, — криво усмехнулся Студент. — Спасибо, что просветил! Хряпы наелся… — К его роману «с» измайловский боец, внешне похожий на киллера казанских Акулу, ОПГ Хади Такташ, был полностью равнодушен, его не интересовала чья-то личная жизнь, к тому же однолюб, горячо любил свою жену Свету, худую блондинку с мраморно-белой кожей с Шоссе Эгтузиастов, в приданое за которую она принесла ему четырехкомнатную квартиру в дополнение к собственной трёхкомнатной самого Головы.  Некоторые считают, что он был реальным перовским авторитетом, а Студент так, перспективный бригадир.

— Гляжусь в неё, как в зеркало, — объяснял он Голове, — до головокружения, и вижу в нём любовь мою и думаю о ней! Давай не видеть мелкого в зеркальном отражении, любовь бывает в долгую, а жизнь ещё длинней…

— Давай, — Голова пошёл на мир. — Как-нибудь познакомь! — В нулевых Свету он всё-таки не удержал, развелась, вышла замуж за японского дипломата, отсудила двух детей, мальчика и девочку, и уехала с ним в Японию, настояла, покидать Россию японец не хотел, двойная зарплата. Ей не хотелось, чтобы ее муж взял и зарезал нового, что он вполне мог сделать, когда дипломат вышел в Токио на пенсию, работал специалистом в концерне «Sanyo», когда концерн вконец обанкротился, продав часть своих акций китайцам, вторую «Панасонику», среди менеджеров второго и третьего звена прокатилась волна самоубийств, японец был среди них, похоронив его, Света в баре познакомилась с американцем и уехала в Америку, сейчас она самая богатая вдова в рейтинге за прошедшие пять лет по версии журнала «Форбз», бедные жители США в сверхдорогую страну преуспевающих Ямато не ездят, рыбный суп в хорошем ресторане там стоит от 400$.

Когда Таня прощалась с ним, наступало утро, муж мог приехать, и, любя, гладила его ладонь, просила, не верь разлуке, она вернётся, я иду от тебя до тебя, Студент не верил. Иногда, будучи занят по горло бандитскими делами, об этой любви он, конечно, забывал, бывали и случайные связи с девушками из парикмахерских салонов. Но он забывал про всё это, любя, без Тани становился, как не живой, словно его и не было, даже если ему пришлось бы всю жизнь прожить без неё, не имея ее рядом, все равно! Даже сейчас во сне в синей, дальней дали, юдоли автору слышится, снится ее
голос,  просит его, долети, доплыви, с любовью ничто не сравнится,  зачем появляться на свет, если нет любви? Самое большое счастье в мире любовь и самое большое горе. Голову, Студента и Кастрюлю считали опасными даже свои, обходили и без особых причин старались с ними не связываться, Петя был доволен. Пацаны с тяжелыми судьбами, с яркими характерами… Один рах когда с Таней и Студентом пили пиво, приколол, положил пустые бутылки на ковёр, притащил из ванной полотенце, растоптал тапкам до стеклянной пыли, собрал в совок, спустил в раковину.

— Чтобы не нашли! — Куриный бульон называл баландой. — Живите без чувства стыда, тогда будете моими друзьями! — Учил он. После таких слов ВорЫ в законе, которые их знали, на время ушли в тень. Незадолго до смерти, примерно за год Рыжий рассказывал Цыгану, почти каждый день видит сон, сидит то ли в одиночке в тюрьме, то ли в карцере и не может выбраться, встаёт, подходит к дверям, стучит, тишина, в поту просыпается, радуясь, что это просто сон. По заказу или по собственной инициативе в начале переулка, ведущего с Арбата на Кропоткинскую у ларьков с шашлыком и пивом фирмы «Купина» его остановил милицейский патруль, у Рыжего обнаружили пистолет, в камере предварительного заключения, пока люберецкий адвокат Лурье среди ночи гнал своё «вольво S80» через весь город, убили руками и ногами, кто из личного состава и за что, так и осталось неизвестным, выдали уже тело. Так закончил свой путь один из руководителей второго эшелона высшей люберецкий власти в столице.

Потом говорили вот о чем, Петин подельник сейчас в Соликамске, инсайдер Внутреннего круга всех воровских вазиятов СНГ, «Белый лебедь» не только тюрьма, в которой перевоспитывают ВорОв, ещё и транзит. Мало кто об этом знает! Заключённых заставляют ждать этапа куда определит спецчасть без обуви в одних носках, у ВорОв они белые, потому что «святые». Ни воровского, ни хозяйского на «Белом», один кошмар, правят активисты. Решили, что-нибудь учудим, потом поедем в «Белый лебедь» совершить духовный подвиг, заменить собой друга Петра, станем «сухарями», выйдет! Спустя минуту пригорюнились… Кто поедет? Голову убьют при попытке к бегству, как только все о нем узнает, Студента на «Лебедь» не загонят, Таня подмажет зелёным маслом какие надо шестерёнки, будет чай выращивать в Грузии, летать в Москву домой на субботу, воскресенье. Опять остался один Кастрюля! Кастро чуть не разрыдался.

— Меня… Оставят там на веки… Узнают правду, все равно не выпустят… Буду заживо гнить в уральском каземате… Как Демидов!

— А ты что хотел?! — возмутился Голова. — Чтоб тебя погладили по макитре, молодец, дали шоколадку, сказали спасибо?! Чтобы спасать Людей, надо жертвовать! Руководствоваться не личным, станешь «глухарем». — Такие, кто не выходят. Да и не хотят, слишком сильно все изменилось, гаджеты-маджеты, хухры-мухры.

— А жена? — спросил Кастрюля.

— Найдёт себе другого!

— А мать сыночка никогда!

— Мы тебя заменим, — довели по Пети, был рад, обещал подумать. К счастью, его крестник вскоре умер.

Бауманский Рэмбо, Семёнов, когда его убивали в День космонавтики, пацаны один раз были с телками с ним в Крылатском на корабле, плавучий ресторан, жил на ул. Строителей в одном доме с Гретам, из подъезда не побежал, встретил флеш из двух стволов картечью из обреза в лицо, не моргая и не хмурясь. Там окно было открыто на первом этаже, мог сделать ноги. Не стал. У него был серебристый 300й. О чем говорит? Люди, которые приходили за деньгами, делали это НЕ случайно. Второе, движение всё-таки не ВС, не война, Толя Рэмбо спокойно повернулся от двери лифта, в который уже входил навстречу киллерам, две машины во дворе было, пенсионеры видели. Был в быту Человек добрый и не конфликтный, боялся мало чего. Сидел порядочным мужиком, кормушка открыта, иногда, стоя ногами на унитазе, удавалось помыться, вышел, получал с площадки у комиссионного магазина «Часы» на Ленинском, снимал с рук хорошие хронометры, японские, швейцарские, нашёл себя.

…Колония набита под завязку, пригоняли тех, кого в списках не  было, блатные, полторы тыщи человек, работа для всех, откуда все проблемы. Раньше контингент трудился на лесоповале и в рудниках, теперь все кто где. Вяжет картофельные сетки да бьет тарные ящики в одну смену и козлы, и братва, и пешеходы, всякие актеры, поэты, поэтому с кормежкой беда, того и гляди взбунтуются, такое уже бывало, «синие» пришли первыми и все съели, Рэмбо стоял на дверях, не давая им заходить второй раз, усиливая беспредел, за что «рог зоны» подарил ему новый  ушла лично, да и у офицерского состава регулярно с зарплатой задержки, приходи через за три месяца, мороженое не на что детям стало купить, выживали передачами, Рэмбо сильно поправился, растолстел, колбаса, сгущенка, белый хлеб. Вернулся Москву, пошёл к Бабону, который жил на улице Красный Маяк, дом 12А, тот его принял, Господу такие нужны (играл свою игру), Бабон был глубоко религиозным человеком, на свои отремонтировал Елоховскую церковь, воспетую талантами Серебряного века, старинную и красивую, «восьмёрку» с ореховскими, которые проезжали мимо, сразу зрелищно расстрелял в библейском духе. Пресловутый Пономарь, о котором написал неплохую серию книг покойный Кирилл Воробьев ака Баян Ширянов, был Андрей Пономарев, 1968-го года рождения, погоняло Дюша, Дюшес, тоже измайловский, отслужил полтора года в строительных войсках, жил в конце Шоссе Энтузиастов. Хорошо играл на пианино и был хорош собой, занимался самбо.

— Шо, котлы принёс? Молодец! Ну вон к дяде подойди, у решетки дядя стоит, покажи ему! Крепкий такой в бейсболке, яркий.

— На комиссию хотите? Посидим в машине, — на голову надевал мешок не для того, чтобы унизить, чтобы не кричал, попробуй, не согласись, сразу трубы заиграют. (Чего вы ждёте, глупцы, стреляйте, делайте что-нибудь.) — Не скулите, — к потерпевшим Рэмбо был по-отечески. — От страха нету прока, после смерти всех ждёт величие и свет! — Иногда не заносил в общак, бауманские сделали неглядное согласие между
собой, что некоторые вещи друг за другом  не замечают, кто на чем ездить, что пьёт и что курит, Бауманская ОПГ вообще часто двигалась завуалированно, кинут для кандидата несколько крючочков, чтобы для себя почерпнуть, кто к ним ближе, потом приглашают, совсем не как Сильвестр, который брал всех, было бы желание. Хитрый народ, центровые! Сегодня будут с тобой самыми хорошими друзьями, земляками, а завтра… Гораздо хитрее, чем чёрные или украинцы, которые обвиняли в нарушении «понятий», в дальнейшем из верхушки не осталось в принципе никого, курганские хотя были и не предсказуемы, друг над другом шутили, один раз едущих на «ленд крузере» с катушкой так дали под жопу летящему впереди Солоника на мотоцикле, Македонский любил мотики, катапультировался на клумбу на Поклонной горе из седла, но консервативно надёжны, надо, значит, будет, а как, решим сами, если бы коптевский Зима не передал муровцам свои записные книжки с их адресами, никогда бы не поймали, и так не поймали половину во главе с Игнатовым. Более осознанные, более отчаянные, более коммуникабельные, более требующие к себе справедливости, за что пролили много крови, боролись за свои принципы и за любые, в сущности профсоюз. Колигов, один из их руководителей, любил овощной салат, огурцы, помидоры, масло постное, а не майонез, от которого его тошнило, всегда заказывал в ресторанах тоннами. Погиб он глупо, повесили после отбоя сушилке из-за воровской крови, напросился сам в эту зону, ещё и денег заплатил, купил себе страшную смерть, зачем? Хотел быть ближе к Москве, он ее любил, 15 человек хотели его сломить с хаты, он их сломил. Людское будет живо, пока есть Люди.

— Этот безумный, безумный мир… — Оставаясь с голым вассером бормотали себе под нос граждане с проспекта, — что происходит?!

—  Нет, это вы такие неблагодарные, — отвечали им работники комиссионного, — могли б вообще убить! — Были правы, любые недостатки жертвы принимали в глазах Рэмбо гигантские размеры, и он тут же выносил обвинительный приговор, профессиональные рекетиры мизантропы, иногда ненавидящ сами себя. Убили под шумок не ореховские, свои, свели счёты, два дня назад у дискотеки на Олимпийском проспекте расстреляли их старшего Глобуса, хотели списать, исполнял Рэмбо профессиональный стрелок из Измайловской ОПГ, который и Радика Ахметшина у АБВГДЕйки, Гитлера, «Терразини», а не «Резо» Чекветадзе, как писали, близкого Отарика, назревала бойня (хватит музыки, бал окончен). Говорят, при отпевании Рэмбо улыбался, пусть криминальный мир полнится золотом, вечное счастье в раю вместе с Господом стоит бесконечно больше, таких денег никто не видел, спасение не купишь. Не думал, что так получится, что они начнут, ну да в такой жизни гарантий нет, вставят в схему, просчитают… Примут по тебе и кому надо решение, задраконят и твоя хромая пойдёт другим передОм.

— Я растопчу вашу так называемую верность ВорАм в пыль, — кричал на задержанных в ресторане «Арбат» майор Розов. — Будете верны мне! — Дух сам по себе не может найти дух. Может, и хорошо, что ребята отложили астральные путешествия, там ведь водятся «черви в речном иле», стихийные мыслеформы, архетипы-первообразы «кхултху», самые низменные инстинкты человечества, преграда к набору специальных знаний, воплотятся, материализуются, схватят и сожрут, как вьетнамцы.

Мысли могут атаковать в любой момент даже посвящённого, в глубинах нашего подсознания гнездятся настоящие чудовища, если они его захватят, в момент станем «чикатилами» безо всякой разумной личной воли, имён у них много, гнев, жадность и зависть, тупость и неведение, ложная скромность и надменность, уныние, депрессия, тщеславие и обман, лень, скука и тоска, разврат, похоть и насилие, неуважение к старшим, безразличие, ничего ко мне отношения не имеет, ad infinitum, воинстину ад, и самый низший. Чем больше их боимся, отрицаем, тем у них над нами и больше власти, подавлением ничего в душе не добиться, то же отвращение, их можно только преобразовать. Взгляните смело в свои самые тайные и сокровенные частицы души, скажите себе, вы тут хозяин и смело возноситесь к иным, высшим планам бытия в Шамбалу, Белую страну, туда, где обитают Великие светлые, освещающие абсолютным Ясным светом внутренние Великие покои, как их описывали даосы, по-русски небеса, они прошло до конца по нашему Пути и теперь ведут туда своих! Тогда отвратительные мыслеформы — пауки, слизняки и шершни со скорпионами — не причинят нам вреда, свят, свят, свят. (Автор крестится.) В отличие от полковника Шутова майор Розов знал другую вещь, если ты один раз победишь колдуна, потом он будет тебе служить, как ему преступники и афганцы на Арбате.

Конец первой главы

Глава 2

«Путь единственный и непримиримый всегда слаб есть.»

«Новый Завет»

На воротах Таштюрьме (район тоже так назывался) было написано «Хош кетапсиз», на ташкентском диалекте «Добро пожаловать!», а сзади на выходе внутри неё «*** келепсиз», хер ты выйдешь. «Бухара-Чатаранга», «Янгюль-малолетка», «Фергана-Монастырь», «Ташкент», Узбек все прошёл, zeitgeist понял, дух времени. Если что не так, писей в сраку по-большому! Рррраз, и ты больше не Узбек, а узбечка, у них в республике это бы du jour, актуально в полный рост, то, что он служил «через речку» в ВДВ, помогало, культурные ориентиры одни и те же. Узбек научился во время службы понимать таджикский, пись кутук немного карабахский вариант армянского, в котором много персидских слов, его учил Шах, карабахский международный, эгоцентричной эксклюзивности западноармянского в нем нет, западные армяне грузины, карабахцы азербайджанцы, не турки, а тюрки, по-своему великая народность. Если бы смогли, покорили бы и Китай, и Монголию, сам себе под нос промурлыкал:

—  Дост на раха, пиаар пиаар на раха… Зиндагииии хамееейн тера, айтубааар на раха… Ааайтубааар на раха! — Любил этот фильм: «И друг больше не друг, и любимая больше не любимая, я больше не верю в тебя, больше не верю!» Часто крутили в части. Кабул действительно хорош, но ничем не сравнить их зеленые луга, рисовые поля, старые ивы и тополя, шумящие камыши на ветру по колено в водах Сырдарьи, большой узбекской реки, с наводящими уныние и ужас песками Афганистана,
наверное, Аллах специально так его создал. Цветущие джиды, рогозы, растущие стеной на берегу и белые кувшинки в тихих, зеркальных затонах, каково? Такого ни в Америке, ни в Армении! Где все есть, на островах в детстве они пасли коров, исчезая в юлгуновых зарослях и в высокой сочной траве по пояс. Вечером устало шли домой, переходя бурные воды вброд по мелководью по тихой гавани, гоняя караван сытых коров с телятами, вот-вот сядет луна, хором запоют лягушки вдали и зажгутся на небе большие звёзды, красивые, как тетя Гульнара из соседнего дома, работа у которой очень серьезная и ответственная, она милиционер, занимается воспитательной работой с трудными подростками. Коровы с телятами возвращались домой по пыльной деревенской дороге, долго и протяжно мыча, Узбек обожал деревенские вечера в девственно лунной тишине, а тут в Большом Маями, в городе шум, звуки тормозов машин и душераздирающий вой мусорких сирен хуже, чем в Серпухове.

Когда они жили в Ташкенте в районе Чёрный Камень, Чиланзар, через двор отпетые уголовники, его бабушка по отцу иногда приезжала в гости, долго оставаться там не могла. Старалась возвращаться домой, то есть в камыши, как можно быстрее, корейцы, в Ташкенте были целые корейские районы, тайно преподавали в заброшенных мечетях собственный стиль каратэ «квадрат», работать, не выходя из площади в 2 кв. м., которому обучили и Штурмина, Узбек к ним ходил, большИм мастером не стал, там одни запреты: за проезд в транспорте плати честно, на улице лучше убеги, уважай мать с отцом, приёмы не раскрывать, не пей, не кури, соблюдай режим, а он был шпаной, папу, вечно пьяного, давно бы убил, жалко мамку. Во дворе в бою был первым, весь в шрамах, бесплатно обучал всех всему, что знал, иди, применяй, и воровал, в кармане анаша, не то, что, в троллейбусе не платил, жил Улицей. К восемнадцати годам так достал детскую комнату милиции, попросили военкомат послать его туда, где или убьют, или воспитают, кто знал, что там он встретится с Шахом? Мастером спорта по гимнастике и чемпионом Закавказья по контактному каратэ, специальность «старший снайпер», и борзым питерским Бирей, которого сослали в ограниченный контингент из морской пехоты, до окончания службы мылся бане в трусах, нехер булками сверкать, и ходил в летней чёрной морской форме, пугая новобранцев, три года.

— Три года будете служить, — обещал он, командир комендантской роты полковник Билль валился на плац от смеха.

— Такого пока в истории не было. — Шах, которого с детства учили в горах охотиться и крутить сальто, научил стрелять сначала Бирю, которого победил в честном спарринге в казарме у оружейки, Биря был КМС по дзюдо, против каратэ не решает, каратист может борцу запросто наварить, потом Узбека, вместе ходили в патруль в горах вплоть до Пакистана, в снайперской дуэли с сержантом Херцигом не участвовал, лежал с дизентерией в военном госпитале, хотя подполковник Воеводин его все равно бы туда не отпустил, не та история. Узбек, которого в халате от моджахедов совсем не отличали, был ему нужен на базе дома, вечерами выходить с ножом на поиски лазутчиков противного воинства душманов, вместе иногда жарили на плитке и ели в штабе свинину.

— Здесь только свой ислам не включай, — и балык, командовал майор, человек несгибаемой воли и благородных кровей, выпивали. У Узбека из дома был большой запас кураги, на свет прозрачной, промывали холодной водой, пили чай, «пятая смена», друзья и соратники, а не дембеля и деды, спирт, сало и обязательно на десерт сладкое, беспощадно реквизированное у младшего призыва, срут домашними пирожками, пока мы воюем. Дедовщина.

Какие вообще проблемы могут быть между двумя мужчинами, по секрету поведал, командир взвода ДШБ лейтенант Сидоренко убил во время отпуска свою жену, изменила, задушил подушкой. Начальник строевой части испепеляющим взглядом смотрел на навес, под которым стояла военная техника, ЗИЛы-грузовики, «кунги», командирский «уазик», расхищают, понимаешь, как хотят, автопарк. Среднего роста, жилистый, худой, с виду совсем не сибирского здоровья, но с такой аурой, позавидовал бы сам Тамерлан, покоривший, к слову сказать, всю территорию современного Афганистана, после вывода советских войск «морские котики» США пересекли ее за две недели, что никак не удавалось краснознаменной 40-й армии. Почему? Просто не смогли! Вода, бензин, патроны… Прибрали к рукам дворец Амина, и там сделали санаторий для выздоравливающих главнокомандующих, своих и афганских, зачем ехать в индийские степи, Жириновского тогда не было.

— Зелёный чай можешь попросить своих из дома прислать? — В Узбекистане особый зелёный чай, на ночь пить нельзя, спать не будешь, тонизирует, даёт бодрость и здоровье. Главное полностью слить из заварочного чайника на ночь воду, оставив чай сухим, с утра можно заваривать снова. — И лекарство!

— Якши. — Плохие идеи катализатор для хороших, главное максимально постараться их развить, Беридзе привозил из Тбилиси анашу, Узбек заказал «черняшку», в Афганистане действительно «медицина», в условиях полной умственной и физической изоляции от Родины практически единственный способ отдохнуть и отвлечься, так «поправляются», несмотря на запрет, в особых камерах на «крытой» «замороженные» ВорЫ, для которых единственный способ посмотреть телевизор это принять что-то раскрепощающее, закрыть глаза, лечь на шконку и его себе представить, бес-траву собирали сами, вся колонизация Средней Азии происходила из-за этой бес-травы, можно видеть будущее. В малых дозах опиум и был лекарством в России вплоть до Октябрьской революции, потом Ленин запретил, что вызвало особое неудовольствие Сталина, «план» в Грузии предмет не роскоши, а повседневного обихода, зеленой кашкой из конопли мажут десна грудничкам, чтобы те хорошо спали, помогает, ударишь колыбель головой ребёнка об стену, не просыпается, значит, «план» хороший.

В клубе стоял конфискованный у какого-то местного богача цифровой музыкальный синтезатор «Sony», на котором, слегка поддав, полковник играл Барыкина, «Альфу», «Карнавал» и «Машину времени», ту ещё, старую с ударником, которого потом убили. На ночь, не доверяя никому, Воеводин уносил его в свой кабинет, запирал и опечатывал замок личной печатью, которую все давно умели подделывать, личный состав доставал «крокодила» из темноты и лабал на нем сам, не включая динамики,
хозяин спал в военном городке за три километра от своей базы. Звучало все, что можно, «Deep Purple», «Цеппелин» и «Пинк Флойд», дежурный по части и помдеж это знал, все знали, кроме самого Воеводина, это жизнь. Супруга его в ДРА ехать не захотела, осталась дома в Калуге в новом, хорошем доме, где жили семьи одних военных, мужа ждала, знала его слабые и сильные стороны. Когда вернётся?

— Связался там с какими-то срочниками, — жаловалась подругам, — чёрными, армянин, грузин и уголовник из мусульман, учат его, понимаешь… — Жизни! Которая иронична, отслужив, Воеводина никто больше не видел, двое вошли в ОПГ того самого лейтенанта Сидоренко, а Узбек отсидел и снова, стал смотрящим по Серпухову, получив портфель не только большой, но и опасный, поначалу не был уверен, сможет ли он как надо действительно решать судьбы Людей, когда появилась возможность свинтить, бросил все, поехал в Америку. Он тоже считал, надо сохранить Пете жизнь и не возвращать его обратно, ни к чему, уехал и уехал, а, наоборот, помогать и поддерживать, пытаясь принять местные условия игры, в дальнейшем язык, чем Маями не Ташкент, бричмулла. Удивительна его судьба! Осознанно или нет, Узбек уже тогда сделал свой выбор.

— Я тоже такой же преступник, как и ты, — Воеводина в своей компании звали Майор, когда пришёл, был им, следующий и последний чин получил в Афганистане. — Только военный!

— Вы орденоносец.

— И наш этот военный преступный мир — не истребить! — В его смелости и отваге не сомневался никто, от общей массы отличался, куда он пропал после распада СССР, так и осталось неизвестным! Или сел надолго в тюрьму, или убили? Слишком ватен и безрассуден… — Более всего достаёт, никто не порадовался за Чикатило, человек себя нашёл… А полевых командиров я, если честно, понимаю, вы отделитесь, такими будете, скажи, нет?

— Все возможно! — Из афганцев редко кто доживал до седых волос, мятежный экипаж. Что до одиноких мореплавателей в лице рядовых наемных киллеров, уже побывавших в бурных водах организованного криминала и нашедших свой Путь среди тех же рифов и отмелей войны в городских условиях, через какую по возвращении домой прошли многие кадровые советские военные, которым надо было кормить свои семьи, кроме, как стрелять, ничего не умели, многие из них нашли себе спутников, проводников и сердечных друзей в Новом свете, Шах поселился в двух шагах от квартиры Мэри не специально, так получилось.

Если вам дороже деньги, вопрос в другом, если отношения, читайте, чтобы убить всех ваших врагов, например, друзей, предавших вас, и родственников, сознательно поломавших вашу жизнь, один за другим, сделать это трудно, или вам нужна банда, как мочил в сортире Ося Буторин из-за границы, просил устранить того или иного тех, кто остался в Москве, огорчили вас брат или сестра, придётся в один день исполнять обоих, сможете ли, или брат по оружию, одно и то же, это трудно. Одного туда-сюда,
двоих… На второй прицельной линии вас могут уже ждать те, кому сообщили о первой, а надо в один день, потому что потом в бега. Чтобы заставить всех оскорбивших вас исчезнуть с лица Земли, самое продуктивное собрать их в одном месте для какого-то торжества, например, праздника по окончании сборки урожая в середине осени на новолуние, затем напустить на них существо желательно из другого мира, которое, скажем, их всех сожрет, огромного железного скорпиона, потом надо будет сделать так, чтобы он рассеялся, а то может проглотить весь мир, сделать это под стать только великому магу. Все эти бомбы, террористы по отношению к личным врагам как правило, не продуктивны, на то он и терроризм, что ему все равно, он безличен, важно только место, все равно, кто, к тому же совершенно невозможно убедить тех, кого вам надо словесно или телепатически, чтобы купили себе билеты в театр на спектакль, а потом сидеть там и ждать, когда они придут, только они, на это существует чёрная магия.

Извести по одному можно, но долго, лучше их всех перезнакомить и подождать, когда как можно больше из них соберутся вместе, затем применять специальные заклинания, кто знает историю Тибета, так когда-то сделал Миларепа, обрушил на своих теть и дядь железный гром, благо  жили они все в одной деревне, конечно, тибетцам легче, ещё момент, чтобы кого-то заколдовать, навести на него порчу, нужно делать это в полную силу, смертельно устаёшь, несколько дней ходишь практически больным, трудно угадать, когда оно сработает, сложатся все необходимые условия, на большое количество врагов себя может не хватить, оттого колдуны часто ограниченно бессильны. Прочитали наговор правильно, все сделали, в контакт не вступали, а результата все нет и нет, нужно терпение и здоровье, ментальная энергия в основном берётся из половой, которая восстанавливается медленно, частые и бурные сношения с продажными женщинами иссушают, ослабляется костный мозг, сил на колдовство брать неоткуда, энергия, образующаяся в желудке от хлеба и воды, подкрепляет медленно, большую долю тратя на своё собственное пищеварение, разжигая внутренний огонь, среди пьяниц и бабников колдунов нет.

Есть и такие, у кого от природы такая сила, сказал, сбылось, сглазил, умер или умерла, единицы, Петр всему учился в Сибири в заключении в условиях содержания строгого — самого строгого, теперь таких зон нет… — режима содержания, куда попал в 19 лет, ни мобильных, ни компьютеров тогда не было, книги не давали, старые колдуны-урки обучали устно за пару сигарет, мастерство обязательно надо было проверять. Один из них уверял, что именно он сделал так, чтобы умер Сталин, скорее всего заклинания читались коллективно, когда отец всех заключённых заболел, узнали, чернокнижники мгновенно начали читать чёрные молитвы, зажгли чёрные свечи сначала на усиление симптомов, потом на смерть, сотни заключённых колдунов, если не тысячи. Они парализовали Берию, который несколько дней физически не мог подойти к «вертушке» в Кремле и вызвать врача, чтобы тот привёз с собой нужное лекарство, когда результат был достигнут, наговор отменили, побочные явления остались, часть костлявой толстяк в круглых очках забрал себе, вскоре был расстрелян, возмездие за свои деяния принял таким вот образом, а ведь он создал ни много, ни мало атомную бомбу, предотвратив российскую Хиросиму. Так же снимали Хрущева, темным словом, здесь и секрет досрочного выхода ВорОв, кто-то, подчиняясь чужой воле, подписывает
нужную бумагу, почему сейчас мало выходят? Ответ прост, решения принимает комиссия по помилованию при Управлении делами президента, сколько там народа, устанешь, заклинатели обмельчали, по-настоящему злых магов поискать, раньше были в каждом СИЗО и ШИЗО.

С колдуньями вообще проблема, одни самозванки! Некая добилась аудиенции у одного законного грузинского ВорА, печально известного, и так его нагрузила, что он не выдержал. Твердые, мужественные черты загорелого лица, ровные крупные зубы, то ли свои, то ли немецкая керамика, мягкая черная борода, густые седые волосы, ни одной залысины, несколько крупноватый нос, как у всех кавказцев, влажные, сластолюбивые губы, любящие хорошее вино, подтянутое сильное тело без единой капельки лишнего жира и не необходимых татуировок, преступный минимализм. Он казался рано поседевшим зрелым мужчиной, не дала бы ему и сорока, в реале 65, представляла вообще другим, если бы не абсолютная седина, которая сбивала всех с толку, указывая на возраст. Ни одного лишнего движения, полное отсутствие нервозности и волнения, Вор внимательно слушал. Никогда не потеет, не изменяется в лице, она ни разу так и не увидела, чтобы он побледнел или покраснел, в каждом его редком движении, скрещённые на груди руки, наблюдалось абсолютное спокойствие и невероятная внутренняя сила, сам мог стать на время своей оппозицией. Она просила себе статус, машину, водителя и много денег, наконец он промолвил:

— Застрели её, Гия? Докучно! Во дворе, потом шашлык. — Знал, пацанов никто не остановит, чему быть, тому и быть. Научилась у горских бабок кое-чему, поверила в себя, возомнила, стала из чёрной белой, решила настойчиво чинить добро, вскорости злом и уделалась, начала не помогать, а обманывать, если изъяснение воровскими «понятиями» давать, «на доверии». Уделалась, да так и осталась, исход ясный, решила его Именем прикрыться, а он вон как крепко стоит везде. (Скомпрометировать хотела.) Потом она была ему в общем не нужна, у ВорОв само как-то все устраивается, как нужно.

— Ар месролот дзмебо, — закричала женщина, понимая, что полностью разоблачена, авторитет задал ей простой вопрос. (;; ;;;;;;;; ;;;;;, братья, не стреляйте.)

— Что делать, если кто-то не поддаётся твоему колдовству? — Бывают и такие («смертный удерж», трудный магический приём, знает даже автор)! Двенадцать человек разорвали ее на части короткими очередями автоматов. (А как хорошо начинался сегодня этот день.) С любым Человеком любая встреча может обернуться и так, и так, контингент жесткий, признания захотелось, а признание вот оно, обернулось стандартной пулей в голову. К слову, настоящий колдун, даже если вы его сын, скорее всего скажет, ничего не умеет и не знает, стараясь изо всех сил сберечь своё тайное. Кто когда-то убивал, не выходит на свет софитов… Колдуны живут скромно, богатство их не прельщает, им нужна наша с вами жизнь, отняв ее, танцуют и поют:

— Рачули, рачули… — Самые сильные колдуны еврейские и арабские, первые думают на мертвом языке, вторые задом наперёд слева направо, хер просцышь, потом грузинские и армянские, как Гурджиев, армянский язык от Бога, первые христиане,
звонкий, спасли Ноя, грузинский от лукавого, глухой, в нем есть слова из десяти и более согласных, одно впервые употребил письменно классик их поэзии Шота Руставели:

— Вепхвтмбрдгвнели (;;;;;;;;;;;;;;;;, буквально «тигрошкуросдиратель»).  — Убивающий тигров. Одиннадцать согласных подряд из «Витязя в тигровой шкуре», гласные пусть себе поют согласные сотрудничать со всякими следствиями. Когда в кого-то вгонишь даже в разговоре одну за другой на повышенной тональности столько согласных, слегка тронется умом, Пиросмани воплотил такое в искусстве, в чёрных мантрах доминируют свистящие и шипящие.

— Дро во че тхум тхум сод! Бед сод!! Ом трим шим кхьим… Тракшер кхьим!!! — Восточные языки колдовские, пугают и манят заключёнными в них одновременно спасением и проклятием, китайцы так испугались мистической магии Тибета, что моментально его колонизировали, Джуна держалась на Арбате потому, что бормотала по-грузински. Сколько раз ее хотели изнасиловать члены Совета Министров, стать ее любимыми, и не удалось.

Да и сидят сейчас уже не так, на протяжении многих и многих лет становления новой РФ человек учится все больше взаимодействовать с уголовным миром на основе общепринятых умозаключений, и все меньше на основе непосредственного своего переживания, организованная преступность пошла на спад, остались одни закладчики. Для обыкновенного гражданина окружающий мир имеет особенность постоянно не соответствовать его представлению об этом мире, оттого он часто страдает и разочаровывается, профессиональные преступники, Люди не ведают, что такое разочарование, потому как принимает мир таким, каким он себя предъявляет ВорУ и Богу. Можете возразить стандартно, ах, подумать, если не разграничивать в мире добро и зло или поменять их местами, то наступят великий хаос, конец света и энтропия! А отчего в природе лесной зверь в глухой чаще не имеет деления на праведника и грешника, задирая когтями насмерть и того, и другого, ища в них пищу, но не случается от этого никакой любой вселенской беды? Можете подумать и другое, развожу путаницу, то пишу о том, что сила воровская большая и всегда в противоположность любой власти будет, а то, что нет этих самых противоположностей в природе земной, волку все едино, мужик, охранник или Вор.

Да только не путает ваш письменник, потому как говорит о противоположностях как о категориях, а вы как о качествах, а это разное! Качествам старорежимных, старых жуликов старой формации давно поставлен георгиевский знак качества в виде безымянного креста, расстрельная статья за контрреволюцию и саботаж самой первой коммунистической республики на нашем шаре, Стране Советов, исторический факт, полностью пересняла ее структуру только одна страна, а именно Камбоджа, Пол Пот, делегаты, съезды, чистки, лагеря и военный коммунизм, посмотрев на это мудрейший Кормчий сказал, мы пойдём своим путём и построил социализм с «китайской спецификой», сохранив кумовство, землячество и просвещенный в манере Поднебесной аграрный феодализм, если красные кхмеры, тонтон-макуты Пол Пота забивали своих классовых противников банальными тяпками, экономя дорогие
французские патроны, старик Дзедун давал одну на пятерых диссидентам, отправляя их под палящее солнце в пустыню Гоби, норму на пятерых, тот, кто выживет, тот и освободится, вернётся, перевоспитавшись.

— Колдунов надо убивать, — завещал уроженец провинции Хунань, знавший в этом толк, так до конца жизни и не научившийся говорить на общепринятом наречии, на съездах его речи дублировали иероглифами. Именно его представитель в 20-х годах отказался прописать протокол о передаче Тибета под внешнее управление России, что привело потом к бегству в Индию Далай-Ламы, у которого есть личный колдун-оракул, в зависимости от поколения мужчина или женщина.

Воровская «пристяжь» или братва о Воре какую заботу имеют, главное, чтобы с ним случайной смерти не вышло или еще какой оказии! Но даже случись так, что они не смогут ему подмогу оказать, правоохранительные органы или снайпер, думаете, кто-то из нашего воровского люда помогать ему будет? Такого никогда не случится, потому как все необходимое дано ВорУ его подходом, положением, возвели в звание, прикрепили звезды на погоны, и больше персонально никто о нем не никогда не попечется, наоборот, будет совсем один, от него станут даже отрекаться. Сгинул Вор, никто не обрадуется, но и не закручинится, смог выжить, в минуту тяжкую, лихую сдюжил, поздравительный прогон никто не пришлёт, корона идеолога преступного мира тяжелая и качается, удавка, а не корона. При встрече никто из ВорОв другому поклон уважительный не бьет, все равны, на сходках говорят:

— Мы единое целое! — И в то же время каждый сам по себе, табачок врозь, своя рубашка ближе к телу кроме общаковой лагерной, остальное по отдельности, так и заповедовано, так наказано Людьми, таковы Законы. Вы только не подумайте, что какой-то крупный Вор может быть запросто убитым лихими в переулке или случайно насмерть попасть под грузовую машину, такому не бывать. ВорЫ сами в царство мертвое другим уход делают, когда настаёт нужное для тех время, никому вместо «нашенского» так не сделать, смерть семени ВорА, ВорЫ говорят «семю», может подписать только другой Вор, ни при чем к уходу Деда Хасана Таганская ОПГ, которая никогда не взяла бы на себя кровь из них любого. Узбек ждал, пока Петя с Мэри вернутся из поездки, в это время Изю прорвало:

— Пидарасы! — начал кричать он во двор компаунда. — Суки!! — Увидев, как хорошо живут в Америке, проклинал свое детство в коммуналке. — У каждого здесь отдельный дом!!! — Когда он в первый раз женился, под одеялом начал сосать свою жену, целовать взасос везде, где мужчине положено, есть такие места, которые нет, наконец начал вставать, вялый от напряжения свадьбы перчик, гости продолжали веселиться в других комнатах. Он ласкал ее везде, она млела, здоровая восемнадцатилетняя девка совсем без характерного резкого запаха, свойственного многим женщинам после тридцати, чистая, юная и свежая, она бы умерла у него в койке. Груди не очень большие, но хорошо оформленные, загибающиеся кверху смуглые бутоны с темными, почти чёрными сосками, они накрылись сверху одеялом, чтобы сконцентрироваться и уединиться, она лежала на спине и начинала быть вся
мокрая, мокрая, очень мокрая. Славин член стал падать, что-то снаружи одеяла начало подавать голоса.

— Скорее заканчивайте, пойдём с нами гулять! Ха!! Хаха!!!

— На улицу… — Одеяло было тонкое, Изя через него увидел, в спальне кроме них — в их спальне! — находилось трое, один мужчина, сволочь стояла слева со стороны невесты у стены между шкафом и кроватью, смотрел, извращенец на изгибы рук, изгибы ног, судьбы сплетенье, он был Изяславу незнаком. Справа от него со стороны прохода в гостиную незнакомая женщина, почему-то она переодевалась, сняла свою старую блузку или кофточку, так что был виден лифчик и примеряла новую, похоже, только что купленную, это она говорила про «погулять». В ногах кокетливо смеялась ее собеседница, неподвижно уставившись на них, всего трое… Невеста обмерла.

— Еб вашу мать, — сделав голос как можно более хриплым, заорал в пустоту из-под одеяла Изя, — пошли вон!!! — Он выскочил и в одних плавках, купил для свадьбы модные на толкучке у ларьков недалеко, что-то вроде базара, и начал бурно жестикулировать руками, изображая все известные ему неприличные жесты, кулак через сгиб руки, средний палец. — Вон из спальни!!! Вооооон… — Вон в ООН, тетки выбежали сразу, мужчина в страхе застыл с той стороны брачного ложа, невеста лежала, накрытая с головой одеялом и неподвижная, как мраморная статУя в полном ахуе. Изя отошёл к стене со своей стороны.

— Беги отсюда быстрей, мужик… — Давая понять, что его не тронет, фетишист стремглав бросился наружу. Изя присел на кровать и чуть не расплакался, любовь была сорвана, какое! Его избранница, недавно познакомились, повёл под венец, была ни жива, ни мертва, кровать для четверых. Изя закрыл дверь, помогало мало, небольшая коммунальная страна весело гуляла в честь такого случая на его, а не на свои, все порядочно перепились, шумно, как на вокзале.

— Спи, — ласково успокоил он невесту, она понизила водкой осознование действительности и забылась, жених долго лежал рядом без одеяла, курил в потолок руки под голову, проклиная Серпухов. — Вот что значит жить с чужими людьми! Надо снимать квартиру… — В Маями такого бы не произошло. Всю эту историю с матюками по-русски он и прокричал в сторону бассейна…

— Скажи спасибо, тебе ещё есть, кому жалится, — заметил сидящий внизу в шезлонге у воды Арсен. — На зоне бы так сделал, в БУР сразу. — Изя не сидел, один раз спросил, почему баландеры не уважаются, они же еду разносят. — Вор должен умирать на нарах! — Разбойник достал из кармана гаванскую сигару, откусил специальным ножичком кончик, пошутил, калообрезающее кольцо. — Будешь? А что потом?

— Развелись, — Изя ушёл с балкона в дом, тирада его крика бесследно растворилась в пространстве над Атлантическими океаном. Сколько их было таких, недовольных иммигрантов, кто виноват? Точно не Маями. — Плохо знали друг друга, начались
проблемы. Я ее отпускать гулять с подругами не хотел, запрещал выходить из дома, только с мамой.

— На свободе и ладно, — сказал Разбойник. — Жена, не жена. — Обладая тонким умом, острый на поступки Арсен сделал себе «курок», тайник, но не в «бардачке» в одном месте, где у человека природная пещера, а у тумбочки в пацанской спальне, такой большой, можно спрятать любой «запрет», курево, которая дарила Мэри с барского плеча, сигары, сигареты, папиросы, немалый запас, когда хотел, курил. — На тебе медовый табак, — протянул Изе бумажный пакетик, — утешься! — Грузин был в шоке от того, что в Америке посланные по почте письма не проходят цензуру, никто ничего не смотрит, пиши, что хочешь, «US Post», «American Express», «UPS», малявы, а не письма. Запечатал в целлофан, пустил «конём», кони тут большие, ярко раскрашенные грузовики с блестящими колёсами, и нормаль, а что, если в Грузии наладить? Почта без цензуры?? Надо поговорить с ВорОм, прогоны по всей стране машинами! Воровские столько, от смотрящих и положенцев столько… Идея.

У Арсена была одна особенность, о которой надо упомянуть, всегда говорил в числительных только числа. Два, ноль, семь вместо двести семь в 207, один, один, один вместо сто одиннадцать, 111, когда через кормушку или в окно кричишь на другие хаты что-то передать, так легче, поэтому зубрить английскую систему счета сразу отказался, «six hundred and sixty six» просто сикс, скис, сикс, 6, 6, 6, число зверя. Известную песню группы «Манфред мэн» «Ангелы у моих ворот» пел по-своему.

— Ярмарка возвращается в город,
     Цифры в воздухе как конфетти,
     Пять, восемь, пять, шесть, пять, четыре,
     Добрые ангелы у моих дверей,
     Выбросьте семь очков,
     Сделайте еще одну ставку!

Сам азартный игрок, проиграл, молчит. Давно понял, американцы все лохи, а что делать? Как в игре с новичком постоянно им прет, дурнина пропирает, фраерам — везёт. Попытайся сыграть против, как чёрные, — посадят! Остаётся — одно, ждать и переживать эту полосУ, потом — ее окормлять, на что нужны деньги. Он тоже был не против, пусть Петя со своей бигсой зробят «Синдикат» (наёмных убийц), появятся ресурсы, курил, а в душе молился, только бы не вмешался кто-то из своих, в Петре и вправду было что-то такое, неизменно привлекало, многие «прошляки» скучные, ни одного сильного противника, кроме зоновской охраны, не было, станешь у них учиться, в лучшем случае будешь таким же. «Почему грузинские ВорЫ всегда были такими сильными в Москве? — думал он. — Сильнее, чем армянские и даже узбекские, которых мощно прикрывал своей волосатой лапой сам Рашидов! Намного более сильными…»

 — В Абхазии может случиться такое, что по своему характеру и последствиям будет гораздо хуже, чем в Цхинвальском регионе, — вещал всем с трибуны в кремлевском Дворце съездов злой клоун Шеварднадзе в июле 1992-го. 15-го августа на следующий
день после начала карательной экспедиции в Абхазию, первоначально 5000 человек, включая грузинский «Вагнер» (в основном из района Сабуртало) он, выступая по Первому каналу, торжественно заявил:

— Как и наши великие предки, в борьбе за сохранение территориальной целостности нашего государства мы ни перед чем не остановимся, товарищ Сталин! Ради этого мы готовы погибнуть сами, но мы уничтожим и всякого, кто будет пытаться расчленить древнюю Иберию, наше великое государство! —Древнее царство на территории исторической грузинской области Картли, упоминаемое античными и византийскими авторами, по ассоциации с которым названа основанная в 1927-ом году национальная испанская авиакомпания, основанная на деньги грузин, в процентном отношении в мире богаче армяне, в личном «джорджики», в старом Тбилиси у каждой бабки под кроватью горшок золотых монет, кто не знает. В этом высказывании была громогласно выражена истинная причина той Гражданской войны. В состав бывшей Грузинской ССР, не случайно названной академиком Андреем Сахаровым «малой империей», в сталинский период была включена Абхазия, что касается так называемых «сепаратистов», они выступали за территориальную целостность Грузии в ее исконных этнических пределах, а пространство от реки Ингур до реки Псоу после распада СССР и упразднения Грузинской ССР справедливо считали принадлежностью совсем другой республики.

Малая империя, великий Сахаров гениален. При жизни Кобы Грузия жила на постоянном подсосе из Кремля лучше всякой Швейцарии, уходило столько, что рядовой грузин в годы застоя мог себе позволить обедать в командировке в столице в ресторанах, обычный инженер, денег на малой родине вождя было столько, что их даже не могли все «пустить по вене», потратить на наркотики, давно наелись и напились, оставалось только это, прокурить и проколоть, напечатанные в Монетном дворе специально для них рубли появлялись снова, на Тбилиси работал весь СССР, на любого молодого человека, не только грузина, который не кололся, смотрели, как на Господа Бога, к нему поступало много предложений выгодных браков и других, престижной работы. Грузинки опустошали прилавки на Арбате в магазине «Подарки», обедая в самом ресторане с глобусом напротив, где был грузинский повар, еда доставлялась из подвалов домов-книжек на Калининском проспекте (Новый Арбат), в которых тоже жили в основном их соотечественники, воровская и партийная (иногда вместе) аристократия эпохи «до перестройки».

В Грузии кассетные и видеомагнитофоны появились раньше, первый видеосалон на Арбате открыл грузин, муж Тани, далее культурный центр, пел Вахтанг Кикабидзе, в спорте, футбол, борьба, шахматы царили грузины, все зоны Сибири и Дальнего востока, огромный край, были с грузинскими VIP-номерами, жить хотели. ГУИНовцы грузины наказывали строго, но давали дышать другим, если бы Аслан Усоян, Дед Хасан родился Ереване, максимум, что ему бы было позволено, крышевать районный кинотеатр, в нем кафе, получил себе целую империю. С момента сходки в Ростове грузинские законники взяли под себя всех основных цеховиков, включая Узбекистан и Таджикистан, Дато Ташкентский, помогали мусульмане, Москву и часть Питера, Магадан, Архангельск, Сочи, отдав его на кормление, как элитные феодальные князья,
армянам, Таллин, Ригу, единственные, кто им позиции не сдали, были Люберцы, Дуфуня, Ваня, Жора Людоед (чайки вы соловецкие, а не воры, лишь бы себе в кишки набрать требуху), Измайлово, Аксён и Антон (вы лаврушники), Подольск, Ротан с компанией (идите, воруйте), Подмосковье кроме Ивантеевки, где Акоп Юзбашев сказал твёрдо, взяли мы, но не   солнцевские, к ним пришёл Джамал и включил зелёный. И плохо, и хорошо… Грузины не ходили до Татарстана, Тартарии, где стояла анархия, в лидеры выбивались бывшие врачи, журналисты и комсомольцы, до 70-х не знавшие слова «братва», быстро научились, чеченцы грузин не трогали, половина Чечни паслась в Грузии. В другом психическом пространстве СССР, эргрегоре «азохен вей иудейская мафия позиций не сдавала, как заботливая еврейская мама, опекая своих детей, но им помогал коллективный Запад, а так ещё не известно, чем бы все закончилось.

Именно на деньги со всех соединенных штатов бывшей царской России создавались легальные, полулегальные и не легальные грузинские ОПГ, вербуя к себе славян и прочих, чтобы править, отказать грузинским законникам на Урале или Ямале значило умереть, если «грузины» попросили что-то сделать, обязательно выполним, вернее, предугадаем, прибыль от крыш и вполне народных предприятий, как Институт физики в Тбилиси с настоящим, работающим синхрофазотроном, тратилась на себя, в фойе этого НИИ открыли хинкальную, а не на страну, этой участи не избежал ни РУОП, ни Казахстан, брали, выпускали, ссылали. Грузины были сильны и в украинских колониях, теперь бумеранг вернулся, все равно, как жили Боря Аракела или Махо, Сильвестр Ореховский не видел во сне, говорил, переживём это время, будем жить, как боги, богам с авлабарского Олимпа в тёмных очках от солнца на берегах Куры это было не надо, и так небожители.

А за: свои язвы греховные смердят, надобно о них прилежать, за других мы ответа не дадим, за себя, грузины били воинствующие истинные первохристиане без всяких ересей богоборчества, святые отцы в церквях которых в невидимой брани непрестанно совершали своё долгое духовное восхождение к Иисусу Христу.

;;; ;;;; ;;; ;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;; ;;;; ;;; ;;;; ;;;, ;; ;;;;; ;;;; ;;; ;;;;, ;;;; ;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;· ;;;;; ;;;, ;;;; ;;;;;; ;; ;;;;;, ;; ;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;· ;;; ;; ;;;;;; ;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;, ;;; ;;;;;; ;;;; ;;; ;; ;;;;, ;;;; ;; ;;;;;· ;;;;; ;;;;;;, ;;; ;; ;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;; ;;;;;;;, ;;;;;; ;; ;;;;;;;;, ;;; ;;;;; ;;; ;;;;;; ;;; ;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;, ;;;; ;;; ;;; ;;;; ;;; ;;;;;;· ;;; ;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;; ;; ;;;;;; ;; ;;;; ;;; ;;;; ;;;;;;; ;;;, ;;;;;;;;;;; ;;;;;; ;; ;;;;;;;; ;;; ;;; ; ;;; ;;;; ;;; ;; ;;;;;;.

«Если Господь замедлит дать тебе полную победу над врагами и отложит сие до последнего дня жизни твоей, то знай, что это сделает вящего ради блага для тебя самого, только ты не отступай и не переставай вести брань вседушно. Пусть иной раз и рану получишь, но не слагай оружия и не обращайся в бегство. Одно имей в мысли и намерении, воевать со всем воодушевлением и мужеством, потому что это неизбежно. Нет человека, которого бы миновала брань сия в жизни или в смерти. И
кто не ведет брани, чтоб победить страсти и врагов своих, тот неизбежно будет схвачен в плен здесь или там, и предан смерти.» Святогорец Никодим, Арсен вздохнул и вернулся к книгам, устал целый день учиться.

— Я тебе вспорю брюхо… I’ll gut you like a fucking fish.

Конец второй главы

Глава 3

О Доме Пересов известно не так уж много из-за того, что его глава Даниэль Перес рано вышел из дела на полном ходу (нож, Коул), а активы его семьи были быстро
поглощены, разделены между оставшимися членами Траста, судя по известным контактам Переса с Фондом и его членами, явно обладал такой же властью и влиянием, как и Медичи. Действительно, Медичи, скорее всего, видел в нем одного из немногих, кто мог встать у него на пути, и это одна из причин, по которой он был убит минитменами! Это не только устранил конкурента, но и дал понять, даже самый высокопоставленный может быть убит, заставив замолчать навеки своего спокойного и уравновешенного советника. Перес явно являлся тем, кто заботился об интересах Траста, а не о своих собственных, в целом. Он не одобрял продолжающуюся связь организации с минитменами и считал, что в таких радикальных мерах необходимости больше нет. Он умел находить общий язык с другими персонажами Траста и часто рассматривался, как ключевой посредник между его различными фракциями в подковёрной борьбе, жестокой и бескомпромиссной.

«Один Фрейд чего стоит! Какой нахуй Фрейд? Фрейд был таким же поциентом дурдома, как и твой Ракшиев.»

Вит Ценев, «Протоколы колдуна Стоменова»

В эмиграции любой, даже вынужденной, Люди и их отношения как на ладони, бродяги все друг друга знают. То, что можно скрывать на воле, контролируя себя, своё эго, не спрячешь в маленьком ограниченном пространстве, когда годами друг у друга на виду, в русской общине знают, кто с кем спит, и кто какой зубной пастой чистит зубы. Неправильные поступки в общении чреваты грозными последствиями, Петя старался быть со всеми деликатным и ровным. За это ему и сохранили жизнь, совершив должностное босяцкое преступление, Арсена, Армяна, Изю и Узбек посылали не чай с ним пить у бассейна, что касается Шаббатия… Трудно предугадать, что любой священник сделает в следующий момент.

Мы дети Галактики! Умрет она, умрем и мы… Говоря о мыслеформах, если натуральная вибрация человека может предстать для нас пауком, верно и наоборот, насекомое может предстать для нас человеком, будьте осторожны с незнакомыми людьми, возможно, они не те, за кого себя выдают. Если вы согрешили против «людского», совершенное вами зло могут уравновесить лишь равные польза и добро, не ищите у порядочных арестантов прощения, сегодня порядок один, завтра другой,
примите на себя ответственность и постарайтесь искупить свои поступки пользой, приносимой для «общего». Научитесь трудиться в заключение на благо всех, а не «завозить», куда не надо, и будете уважаемы, Люди могут уйти с зоны, ваши подвиги останутся, теперь тюрьма вам, правильно за ней смотрите, чтобы блага, приносимые с воли, поровну доставались всем, особенно чернецам, тем, которые не могут ими пользоваться в тесных камерах, где днём не на что присесть, кроме «дуба», в изоляторах, где иногда проводят все присуждённое им время крепкие духом, миром улаживайте споры и конфликты всех сторон и администрации, воровское и хозяйское когда-то исчезнет, а ваше Людское никогда. Заботьтесь о других больше, чем о себе, вы одни, а их много, кто важнее?

Со смирением и жгучей верой молитесь в тюремных часовнях и мечетях об освобождении сначала всех, потом вас, в мире недолговечности, князь которого посланник Тьмы, время течёт, как река, которую надо переплыть, каждое мгновение — Божье чудо, будем плясать свою жизнь, пока она ускользает. Оглянуться не успеем, наши близкие стали полностью седым, а ведь точно было время, когда проворачивали такое, что и не снилось, если бы молодость знала, если бы старость могла! Сражались не для утоления ненависти и гнева, а чтобы стереть кошмар из славного сна, имя которому было чистота и простота пацанской жизни. Он был, конечно, только иллюзией, некоторые иллюзии ужасны, а некоторые нет, сейчас о той жизни, которой когда-то автор и часть его читателей преданно и прекрасно жили, осталось эфемерные воспоминания, ворота в которые закрыты, как попасть внутрь? С помощью хорошей прозы, к которой, к сожалению, эта книга не относится, а другой нет, и быть не может! Прибились к братве не разлей вода, соблюдайте заповеди, как обычно, зашла речь в камере за «ницшу». Абсолютное насилие, значит.

— Так что, ВорЫ — это самое зло и есть, если мы его решили с ними постигать? — спросил один. Горя от таких фраеров никакого, а потехи много, какое же зло пацанам правильные Люди, право, не понятно! Алло, зло это бабло. Хотите постигнуть его природу, надо идти в Плехановский учиться так называемой торговле, научитесь, всю жизнь будете обвешивать, обсчитывать и выгадывать.

ВорЫ голова, а их руки и ноги пацаны! Этого в котле за что уварили, когда в лагерь приехал, важный такой весь был, ученый, в книжечке загрудинной своей вечно чего-то царапал про уголовный кодекс, преподаватель из какой-то академии, дали ему годков семнадцать или около того. Доболтали немало, убил свою студентку-секретаршу «на куски», навесили ещё кого-то, на допросах били. Пока раздуплился, сам себя гробит, подписал, гражданин судья зачитал «объебон», послали в Магадан, где в хозвзод пошёл с перспективой на УДО и сотрудничеством, да вот незадача вышла. Братве и охране любопытство, (блат)комитет молчит, куролесит этот «персонаж» по отрядам, все расспрашивает про воровской Закон да чирикает. Оно бы и ладно, только удумал он исследование про ВорОв писать научное, Людей в своих записки носом тыкал, правильно, неправильно? ВорАм сперва даже глянулся, да и пацаны ничего, пущай пишет, раз хочет, а тут как раз у воровской кошки Маши котята, хозяин дал ему самого красивого черненького, самого смышленого. И автору, ему как раз срок был выходить, а остальных в курс поставил, хотите, платите, подарки кончились, раскупили котят
быстро, одного солдат срочной службы взял себе, домой собирался отпуск на 10 дней, долго ехать. Через какое-то время лагерь облетел слух, которому контингент напрочь отказывался верить… Удавил черненького учёный фраер! Как, руками. К себе в отсек принёс, погладил, попоил молоком, шею свернул воротник сделать.

Смотрящий взял дрын сосновый, да и погнал его с глаз долой до столовой с барака, лупцевал, потом устал, отстал, вернулся домой. Мало, за это из него суп сварили, больше его не видели, остальное читатель знает. Получается, воровская кошка жизни обычного «пассажира» дороже, особенно чёрная? Это по понятиям? Потому что трудно ее искать в темной комнате, особенно если ее там нет? Читай на ус, дорогой, Вор ему, считай, символ подарил, правильно отбывай, хорошо учись, пиши, возьмём к
себе, новую судьбу тебе скроим, а он взял и сам себя убил нового, воровского, в перспективе блатного интеллигента, кем бы точно стал под чутким руководством, если б таким дурнем не был, это был тест, наука ему (и всем) недолгая вышла, основательная, поделом! Котенок только народился, его выходить следует, кличку дать справную, достойную, подрастить, никак не душить, год заботу о нем держать нужно, не меньше, слабого умишка был человек, хоть и говорил инако, учено, а у ВорОв, — вроде просто слова кладут, но ум у них сурьезный, схватливый, степенные и спокойные. Ну а что не разгадал загадку ту дуркочел со степенями, ничего, телом пользу принёс ту самую, старика миллионера накормил жиром своим подкожным ажурно. А автор второго с белыми пятнами на хвосте и лапах выкормил, вырастил, назвал Михей (и Джуманджи), поэтому с ним такого не произошло, прикипел к нему всей своей душой, кот исправно ловил мышей, пока не попал под машину, но вернёмся в Солнечный штат, как его называют параллельно основному имени ФлОрида.

Питер с Мэри после осмотра главного кладбища Маями со склепами сторонников и противников жёсткого диктатора Батисты бодро зарулили до хайвея, обнаружив рядом с ним песчаную косу с анонимной стоянкой яхт, дорогих и дешевых, угоняй, не хочу, только кому продать, откуда начали свой вояж на Ки-Уэст, местные говорят Кейвест, самую южную точку полуострова, где находится окончание или начало, кому как нравится мрачного, излюбленного страшными маньяками длинного шоссе US-1, которое проходит через все восточное побережье. По нему и приехали (если обратно, доедешь до аэропорта, вернее, двух, в Форте Лодердейл и выше, того, что у озера с труднопроизносимым индейским названием), «ки» значит «ключ» (и остров - Автор), «уэст» запад, ключи от Запада, помните один из четырёх китайских классических романов «Путешествие на Запад», доберетесь до Уэста, встретите Сунь Укуна, Царя обезьян, мастера кунг-фу с шестом, они там повсюду. До Кубы всего 90 миль, может быть, кто-то рискнёт вплавь, а что делать, если за вами свирепая погоня, агенты ЦРУ, ФБР и гангстеры, не захочешь, а поплывешь, придётся. Добрые кубинские пограничники обдерут вас по примеру Остапа Бендера и отнимут золото, так что не берите, могут попытаться пустить по кругу, будьте осторожны, наденьте свинцовые трусы. Главное сберечь очко.

Во Флориде есть интересное к посещению место славный городок Кей-Уэст, расположившееся на длинном и вытянутом архипелаге в конце, как мы говорили,
полуострова, Курильские острова после Камчатки, на множестве островков архипелага, через которые переброшено 42 моста, самый длинный более 11 км, расположились пляжи, курорты, небольшие деревушки, парки, места для трейлеров с плакатом «Espanola way», «Путь испанцев». Открытый конкистадорами-колонистами в 1513-ом году, этот остров площадью 4 на 2 мили, 6 км на 3 км давно поменял статус пиратской бухты на совершенно противоположный, одно из наиболее преуспевающих мест в курортной системе Северной Америки, туда переехал Кальвин Кляйн, появляющийся на званых вечерах исключительно в своих чёрных джинсах с бутылкой шампанского, Гарри Трумен основал там прикольный мини-Белый дом (Берт Рейнольдс выбрал себе Палм-Бич). На душу населения и одно из самых богатых, привлекающих свободные мозги и эксцентричных масштабных наркодилеров,
стремящихся на Ракушку, другое название острова, местные говорят Конк, в поисках новых ощущений, дальше ничего, после влажной и душной, как изолятор в Пицунде или Сочи, суши мыслящий океан. Проехав по центральной улице Грин-стрит мимо дома Хемингуэя, в котором гений «теории айсберга» проживал с 1931-го года по 1940-ой, построенного из кораллового известняка, очень эффектного снаружи с простой отделкой внутри, называется «оолит», Петя протянул:

— Старина Хэм, спасибо! — Они вышли размять ноги, если честно, бывший Вор хотел отдохнуть от постоянного общения со своей бандой, появившейся из ниоткуда, идущей в никуда, заодно решить, когда начинать наемные убийства, иначе на какие шиши всех кормить? Мэри предложила бонус, нормальные похороны под этим солнышком стоят примерно 10 000$, можно предложить, убиваем и хороним за свой счёт!  Подаёте заявку, выполняем, даём адрес на кладбище, прошляк согласился, звучит, но в каких пределах? Захотят похоронить дома, как везти туда клиента, в кадушке с огурцами? (Грибочками.) В лагере рассказывали, бандеровцы так делали, убьют, нашинкуют, и в бочку, хотя бы и командующие армиями, до середины 50-х дрались люто, отдыхали в схронах, была сила. Латыши сдались, литовцы, эстонцы, даже фашисты, они нет, отступили в Польшу до Рокоссовского, далее в Германию… Накануне Петя увидел сон.

— Мэри агрессивная, — сказал кто-то с украинским акцентом, чьего лица Вор не видел.

— Нет, она энергичная, — возразил ему Петя. Карма и есть наша идентичность! Мы все можем с утра проснуться, вроде ничего, а на сердце что-то, день не задался, не пошёл, говорят, в это время созревает карма. Причины и условия сошлись, вас колбасит, от чего, не понятно? Может быть сто причин и сто способов, в которые выльется депрессия, для этого нужны предсказатели судьбы. Которые в первую очень будут спрашивать, что вам снилось, интересуют сны, днём органы чувств освещают мир вокруг нас, который мы активно переживаем, вечером сознание из них уходит, успокаиваясь в душе. Поскольку своего Ясного света, самого тонкого уровня ума мы не то, что не видим, но о нем не знаем, пространство полного эмоционального покоя без внутреннего диалога начинает освещать наши омрачения, привычки, нам снятся сны. Кармические следы — это фото- или видеограммы, которые мы насобирали, смонтировать кино во едино из наших снов может только профессионал, в середине 
Ящер снова пришёл к Пете, хвост у него был очень длинный, поистине космический, как шоссе, ведущее в Кей-Уэст, состоящий из маленьких изображений и фигурок того зла и добра, что за свою яростно бурную жизнь он сотворил, в темной палате забытья сновидений, свободной от дневного «рацио» физического мира, ткалось повествование смысла его жизни, в конце начал видеть во Америку, те места, где уже побывал и нет, почему-то Нью-Йорк, в нем какого-то чёрного бойца, похожего на грузина тли армянина, то ли военный, то ли снайпер, киллер.

— Я Шах! — сказал он, рядом с ним из пустоты появился Узбек.

— Здравствуй, командир! — Шах начал танцевать. Не по понятиям пацанам булками трясти, а только на Востоке это принято. Танцы нужны, чтобы от тебя джинны твои не отреклись, ангелы по-нашему, Бог един. Посетив Таможенный музей с прикольными артефактами типа старых якорей размером с сарай с прицепом, они прогулялись до Музея искусства и истории в оранжевом колониальном трехэтажном доме, Флорида вообще красно-жёлтая, самые популярные машины «Шевроле Camaro GM» красного цвета и «Форд Mustang» желтого. На вечерней набережной поперёк было не протолкнуться, полно народу сидело и в многочисленных кафешках вдоль, повсюду бегали с мегафонами полуголые, босые негритята лет 11,12-ти с гнойничками в уголках глаз и кричали:

— Happy hour! — Счастливый час, хотя человечество вообще обречено. Значило, можете попробовать что-то дорогое за совсем небольшую цену, коктейль, который стоит 30-40$ и подается обычно в огромной чаше, сей час вам дадут в небольшом бокале за 10$, чтобы нагулять аппетит, пошли в тропические сады.

— Лианы и бананы, — усмехнулся Петя. — И гамадрилы.

— Ничего не оставляй на земле, — предупредила жена, — макаки украдут бумажник, телефон. — Берегла. Не спеша вошли в Старый город, самый протяженный бульвар Дюваль, более ста с лихуем баров, дискотек и стрип-клубов, рядом с которыми приличные английские пабы и французские «бистрО» с прислугой в фартуках, в которых джентльмены в котелках на голове, на галстуках, на рубашках, в шортах и пляжных тапочках мирно попивали с девяти утра своё пивко, не желая ассоциироваться с преступниками, в четыре вечера строго переходя на крепкие напитки.

Мэри остановила свой выбор на баре «Слоппи Джо», «SLOPPY JOE’S BAR», первое значит не только «сентиментальный», ещё «сырой», рыхло заказали по две тарелки не прожаренных бифштексов, которые были изумительны, молочную телятину можно не готовить, в Маями рядом с домом 50$, у них 15$, «счастливый» стейк был поистине превосходен, хотя и не такой большой как за полную цену, толщиной два пальца, полностью с кровью, мечта поэта. Изумрудным сиянием светился в хрустальных бокалах пахучий мятный ликёр, тоже Мэри, к нему воздушный, невесомый в руках и тающий на вкус белый пористый шоколад, бесплатно по тонкой «сигарилле», дамской сигарке в золотисто-коричневой обертке, кокосовая вода на столе называлась
«Иберия», «Iberia», синяя с белым жестяная банка с наклейкой «Натуральные гидраты, Аква ди Коко», Петр подозвал официантку.

— Вашу «Колхиду» что, грузины держат? — улыбнулся не хуже, чем Ред Баттлер. — Из России? Знаю Арсена. — Как все зависит в этом мире от того, кого мы знаем, к кому-то на улице подойдут, вместо «привет» сразу «ты что ****Ишь», к кому-то «будьте любезны»! Грузин один раз спросил у Узбека, а правда, что моджахеды время от время дуют друг друга в зад, институт мужской проституции, Узбек выругался.

— Какой смотрящий?! Если в Таштюрьме жопу сохранил, считай, хорошо. Блатной мужик!

— Движемся от ВорА, — довольная метиска или мулатка, Петя не особо их отличал, предвкушала обильные чаевые. — Бадри Ониани, он кутаисский. Их враг Шакро! — Все знает. На этом континенте, давно понял, пацанка на пацанке.

— Что, с 1898-го года? — изумилась Мэри, начав барабанить пальчиками по меню, лежащему на столе. — Тут написано 1898-ой.

— Примерно, послушайте, если вас начнут обсчитывать, скажите, воду взяли из дома, принесли. Купили! Вам поверят.

— Кто начнёт? — спросил Петр.

— Да это я так, если надо, зовите, — взяв Петину визитку «Корпорация убийств» и получив законные 50$, покачивая крутыми бёдрами, молодая красотка удалилась, ее позвали к другому концу бара противные, жирные и мерзкие толстяки. «Как она идёт, — восхитился Петя, — не ходит, а пишется! Я бы даже в Москве такую…» Со времён вторжения испанцев в Америку время ВорОв не тронуло, застыло, когда встали, собрались уходить посетить маяк, Петра со спины окликнули.

— Петья???

— Ба, — сказал Пётр, — Ты что тут делаешь!!!

— Прячусь… — Тут встретили. Америка маленькая, а Флорида — очень. Итальянец, Боксёра, водитель дона, человек с тяжелой жизненной ношей на плечах, плечи выломлены как-то вверх, так что края касаются мочек ушей, дементный, если сможет сделать усилие, то прикроет ухо целиком одним движением плеча, защищая себя от удара, не поднимая руку, все время сутулый, спина круглая, грудь втянута, передвигается на носках, так ходит, видно, профессионал. Петр понял, Боксёр не может долго сидеть, никогда не сидит, — почти никогда… — или ходит из угла в угол, или подле, опираясь на свои слегка кривые от перегрузок суставов в молодости ноги. Возможно, когда он пытается сесть, у него передавливает лёгкие, носа нет вообще, лепешка с двумя отверстиями, глаза посажены в череп так глубоко, что зрачков не видно, именно их, чёрные, оливковые бусины белки давно съели.

— Берегитесь, — хрипло сказал он. — К боссу приходили русские, трое, главного называют то ли Скоморох, то ли Шут, какой-то злодей, спрашивал тебя! — Про свою встречу в магазине с НКВДшной тройкой макаронник умолчал.

— Какие русские? — спросил Питер. Тусклый желтый свет от плафона на сером потолке бара радости атмосфере не прибавлял, фигасе на фугасе, ничего себе принесла эта птичка! Ещё бригада приехала? Пацаны не все?

— Полицейские они, — сказал боксёр, — с вашей страны по вашу душу, какие, не знаю, с Роберто уже договорился. — «Предал, Роберто, значит… А почему? Предавать Петра ему не резон, первый заказ выполнили тютелька в тютельку, сыграл, значит? Сделал постанову? Что-то пообещал им всем? Скорее к Роберто.»

— Спасибо, братуха, — Петр по-пацански обнял пробитого спортсмена, — сукой буду, за мной. Если кого увалить надо лично тебе, обращайся, приезжай в офис. — Он повернулся к Мэри. — Поехали… — Ну, погодите, приехали ловить рыбу, попадёте в зубы к щуке. Договорив и расплатившись наличными, 89.50$, Вор вышел на улицу, подозвал к себе негра.

— Иди сюда! — Африканец подошёл.

— Чтобы я тебя здесь больше не видел! — Негр с иронией посмотрел на него, всё-таки боясь заглянуть в глаза.

— Вы кто такой? Югослав?? — Мэри взяла Петра за руку.

— Ты мне это говоришь? Мне?? Я тебя не трону пальцем, но, смотри! Мне!! В глаза!!! В глаза смотреть: если ты ещё раз появишься здесь, ты — уйдёшь. Ты понял? Совсем! Ты должен будешь — уйти. Ты понял смысл или повторить? Кивни головой.

— Понял, — отступил негр, — но… Я здесь работаю! Вижу вас первый раз, я здесь каждый день. Почему? Я Вас не знаю, что плохого? — Выдержка у «снежка» кончилась. — Я вообще вас не трогал!!! Кто вы???

— Это не разговор. — Не о том говорим.

— Америка, она для всех! — Чёрный зафальцетил, перейдя на щенячий визг. — Конституция!

— Учить будешь? Мне все равно, работаешь ты тут или нет. Чтобы больше тебя я здесь не видел! Даже если случайно. — Негр чертыхнулся, русский бандит. Апартеид… Он поверил, этот — действительно! — убьет, будущее начало обещать ему фактурный материал, сгинет, принесла нелегкая. Ки-Уэст встал ему поперёк горла, начал жёлчной мукой выедать ему нутро, скорее! Завтра на первый самолёт и обратно в Аризону забыть эту ФлОриду навек.

— Ты меня понял! — Петр пошёл к машине.

— Ты чего завёлся? — спросила Мэри. — Сегрегация?

— Черт его знает, — честно ответил Петя, нашаривая в пространстве под бардачком ключи. — Без понятия, решил. Чего он тут ходит? Понаехали. Штат, поди, и так перегружен? Окей? — Боксёр из окна кафе с удовольствием наблюдал эту сцену,
вспоминая молодость, в Петре он не ошибся. Как и в Мэри. От нервов первый дома так отпорол вторую в кровати в положении сверху, та аж заплакала, разрыдалась.

— Пииииииитер… Я тебя лююююблю… — Он всегда за ночь ходил с ней несколько — восемь… — раз, чтобы запомнить его образ, который больше всего ей понравился, когда она была с ним в первый, американка закрыла глаза, между ног болело, одной рукой Петя крепко держал ее за плечи, второй сжал груди больно, и не отпускал, пока сам не отстрелялся по полной. «Ты какой-то скромный и тихий, — говорила себе Мэри, наблюдая, как он тотчас заснул, — умный и самостоятельный такой, но, как говорят, в тихом омуте скрывается кипучая сила!»

Когда она увидела его обнаженного, то не могла отвести глаз от могучего тела и обращала внимание, как у Пети от возбуждения вздуваются плавки впереди, там, где у всех парней, она знала, что находится. При мысли, что они от растяжения лопнут, и она увидим всю могучую красоту того, что скрывалось под ними, у неё замирало сердце, не залупа с консервную банку, а ласка, вот что нужно девушке, им ещё рожать. Так задумала природа, по своей природе безжалостная, расцветёшь, хорошо, нет, и не заметит, в детстве Дищук хотел быть летчиком, вместо этого присел, так братва хотела, и больше с орбиты, на которую утро не приходило, а был бесконечный вечер, больше не сходил до самого отъезда со своей Родины, гордиться которой по завету партии, правительства и различных органов он был должен по факту самого его рождения, твоя родина СССР, самая прекрасная страна в мире, посмотрите хотя бы флаг, победивший социализм, в котором и секса не было. В Америке, где все было, как на Луне с водкой, на обычной Луне водки нет, в том числе и секс, Мэри наконец почувствовала себя с Петром женщиной, секс с инопланетянкой и не плохой, хороший, народ не тужил, философия была та же, не фигОвая, замените четыре красны семенные слоги на три веселые звёздно-полосатые буквы «с», «ш», «а», если кто был с этим не согласен, разбирались по ней же, чемодан, вокзал туда, откуда приехал, прилетел или камень на шею, воды в крупных городах Америки много, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Маями, Сиэтл одна вода плюс каждый день мелкий моросящий дождь с неба, во Флориде парной, манящий, бисерно-тёплый, у границы с Канадой холодный, мокрый, отмокайте, крэпиталисты, буквально «говно-»,  начало словосочетания «крэп-», Петр оценил и принял его на  вооружение.

Вор, даже если в прошлом, коли по наитию начал, по наитию и закончит! Недосказанное — доскажется. Утаенное — откроется. Не важно, сможет ли вся братва-ботва довести дело до конца, если нет, вина их, а не его, слОва не услышат, если да, смогут достойно разойтись, Вор свое завсегда сдержит, хоть и ненавидит кого люто, если обещал, отпустит и иногда поможет, потом поймёте, если осилите… Фраер тот
украл у Вора его радость, хотел с этим профессором остаться на веки вечные, если б нет, не жил бы давно, многие другие на тот свет сошли, касаясь о королевские воровские одежды. Образованный на трёх языках, надежду он дал ВорУ великую — услышать мир заново, новые, желанные речи, науку великую «прозу» изучить, ощутить безмерную радость от поэзии, с 8-го класса мечтал об этом. Был бы в его руках авторучкой!

Воры читают не так, как все, когда открывают книгу и видят текст, мысленно копируют с помощью визуальной памяти в сознание через зрение, проговаривают строчку за строчкой в вербальную через аудирование, во время чтения себя слушают, запоминают, могут начать цитировать, прочли абзац, начинает изменять их ментальность, делая ум более эластичным, гибким, а не деревянным, как на суде у обычных первогодок, неужели это все  случилось со мной, а не надо было в 3 часа ночи бухать, в тюрьме все — медитация. Не только писать письма, жаловаться на условия содержания и просить о пересмотре своих уголовных дел, лучше о помиловании, Петя этого не делал, никогда не обращался к адвокату, но и читать художественные книги. Поэтому больше всего боятся так называемых «пересиженных Воров», тех, кто провёл там много лет, фигуры с полностью изменённым, так сказать, потоком ума, направленным внутрь, а не наружу, ставшим почти тайным, сколько они всего положили за эти годы в свою копилку.

Не и не только интеллектуально-академически, а духовно и эмоционально, стали с прочитанным одним целым, хороший знакомый уверял, буквы на странице одного из романов Гайто Газданова, был такой писатель, превращались у него в свет, растворяясь в теле через макушку до груди, катарсис. И не один раз, а несколько, точнее, три, сакральное число, пока он не понял, не постиг, он святой! И это его полностью изменило и преобразило... Автор ему верит, обязан, с ним говорил авторитет, всегда отвечающий за свои слова, тем более, за такие, тем более, полностью с ним согласен, книги копируют Божью благодать, принося ее к нам, донося до нас, сирых, грешных неучей, просивших, и было дадено. Прочитав нужную книгу, что пришла вовремя, надо поблагодарить, помолиться, чтобы все поняли то же, что и ты.

— Господь своим пророкам как сказал? Появлюсь через буквы гласные и согласные, через них тебя услышу! Твоими губами внемлю… Алфавит от Бога, иначе как буквы могут превращаться в слова? А не услышу если, в порошок сотру. В золу превращу, пепел по запретке развею… — Не оправдал надежд, сделал то, что никак не загладить, грамотей этот, животинку надо тетешить, а не тиранить, искал лёгких путей! Подвиг себе удумал кису уморить… В наряд его поставил бригадир по столовой, топором по загривку и в ванну, потом банкет «а-ля фуршет», падло-образованца съели, пустозвон, на головку слабоват, своим руками в золу полет превратил, ВорЫ молятся смерти, чтобы выжить. Произвело сильное впечатление на бродяг, хотя и не такое слыхали, законник фраера этого залетного любил, почему и удавил своеручно (глаза соврут, голова слукавит, руки правду), потом съел, не первый в соперничестве с сильными того мира ничтожество нашёл, червь, а ведь каким себе мнится, по нарам, по больницам, да только разве прошёл? Поплыл?? Утонул…. Вспоминали долго и со смаком, передавая устно на воле младшему поколению, причиняя зло, мы причиняем его себе же, не ВорЫ уничтожили книгочея, а он сам, итхи джаянту.

Конец третьей главы

Глава четвёртая

Несмотря на то, что ему может не хватать влияния и силы других влиятельных домов Фонда, Дом Нагелей под руководством своего лидера Акселя сохранял определенную степень уважения и почтительности со стороны других, которые часто обращались к нему за советом по важным вопросам, голос Акселя за то, чтобы назначить Грейвза агентом, являлся решающим, убеждил других в том, что это хороший шаг! Однако его смерть, вызванная соглашением, которое он заключил с Хавьером, фактически лишила Дома Нагеля какого бы то ни было влияния на Траст, поскольку его наследники, близнецы Анна и Ларс не имели опыта управления и не знали, как ориентироваться в опасной политике членства. Они погибли, отравленное шампанское.

Вернувшись через город Ки-Ларго, тот самый, который во многочисленных гангстерских фильмах, где в палят, на самом деле довольно спокойный, в Маями, до этого проехали 20 других различных «киев», от Биг Торч-Ки и Литтл Торч-Ки, «большие и маленькие торчки», до Виндли-Ки, во Флориде везде добавляют «ки» перед названием населенного пункта или после, Мэри поднялась наверх помыться и переодеться к ужину, купили превосходной парной баранины и молочной свинины, и там осталась, а Петя спустился с большим пластиковым бидоном прозрачного синего цвета вниз ко входу набрать питьевой воды, чифирку замастырить, пацаны спали на полу после сытного обеда, по пожеланию хозяйки экономя на «кондiшене», на полу прохладно.

— Не дом, а казарма, — Мэри осторожно переступала через храпящие тела, взглядом подсчитывая количество пустых бутылок и их стоимость, например, Шаббатий одна бутылка водки, которая, если ее вливает в себя рукоположённый священник, не спиртное, а елей и райский нектар, причастие и амрита, жидкая камфора, отведав которой, прощаются все грехи. Хотя в Америке во многих местах вполне можно кипятить для кофе и чая воду из-под крана, хорошим тоном считается полностью очищенная, но не просто, в неё кладут всякие полезные добавки, невооруженному микроскопом глазу невидимые, щелочи, кальций, йод, в стране практически отсутствует ревматизм. Стоит это не так дорого.

— Мудрите, — определил Петя.

— Вы просто хорошо не жили, — ответила жена. — Денег нет, бедные!

— Это я хорошо не жил? — муж развеселился. — У нас в СИЗО самый хороший телевизор в корпусе был, офицеры приходили смотреть, про лагерь вообще не говорю, все затягивали кроме женщин. А в Москве? Ты хоть знаешь, как едят в России?! Ты там жила?!! От чьих слов??? С рынка натуральные продукты! Это у вас фастфуд ресторан,
национальный спорт стрельба, а еда «Мак Дональдс», а мы жили лучше всех. Помнишь Люберцы, я тебе рассказывал, московское Чикаго, на МКАДе в кафе шашлыки, блины, у вас такой пиццы нет, бифштексов, а пельмени? Знаешь, какие в Капотне? Богатыри, не пельмени! С водкой, у вас водку в девять утра перед тем, как сесть за руль, пьют? Ну вот! У вас даже по-настоящему своей организованной преступности нет, сутенеры да алкаши! И наколки, для нормального уголовного ума не приемлемые. Пидорам у вас срок дают за то, что на улице жопой крутят, они ж и так проститутки, зачем им сидеть в тюрьме? Реперы якобы блатные, хотя неудачники… Все иностранцы стремятся, чтобы у них были — русские жёны! Когда я имею в виду русские, говорю за СНГ, Россия, Молдавия, Кавказ, Украина, Дальний Восток, Грузия, Узбекистан, русскоязычные. У вас даже кленовый сироп хуже, чем в Канаде.

— У нас много что хуже, чем в Канаде, — уточнила Мэри. — В Канаде хорошо.

— А почему хорошо, догоняешь? Нет американцев! Самое лучшее в Америке, — он привлёк Мэри к себе, — это ты! Есть — любовь. — Чтобы набрать в пустую пластиковую дуру, дарится один раз фирмой, щелочной водички, надо приложить выданную ей специальную карточку к маленькому электронному табло на автомате по продаже, большому железному монументу, вмурованному в асфальт, сзади герметичному, под табло две кнопки, зелёная и красная, первая «PUSH», подача, вторая остановка «STOP», одна слева, другая справа. Под ними ниша с краном вверху, откуда автоматически подаётся в пластик вода, как только вы приложите к электронному окошку-счетчику свою карту, которую можно пополнить у продавца в ближайшем магазине «7/11» днём или ночью, по ночам Маями не спит, многие заведения открываются в 20.00 вечера, если хотите, на 300-400$, и нажмёте, ваш бидончик на 2.5L наполнится, подача остановится автоматически, рядов, табло и ниш-окон два.

Слева один раз стоит 4$, справа 3$, минеральная и грунтОвая из подземного источника, по-кавказски широкий Петя всегда наполнял слева, чего жмотиться, жизнь даётся Человеку один раз, и прожить её надо за границей, в загробный мир он не верил, если бы он был, все, кто умерли, давно бы там охерели, взирая на нас сверху, сбрендили. Петя открыл нишу, которая позволяет это сделать только, если сверху приложишь карту, и табло покажет, что у тебя на ней деньги есть, перед этим заодно выбросил в мусорный бак трусы, сгнили в тропиках, что за нижнее мужское белье у американцев, одноразовые презервативы, поносил два дня, выкинул. Хотя, с другой стороны, обнимать целый день такую дУлю, его член с яйцами, такую мощную гроздь, в которую вполне может вцепится, если заметит, с земли котёнок, приняв за виноград, на такой жаре любой шёлк устанет, пропитается едким мужским, вонючим потом, промокнет и загноится, сраный кусок разноцветный китайкой тряпки! В Америке все китайское или из Филиппин, даже кроссовки «Nike», трусняк исчез в железном гноме у выхода из компаунда, превратившись в мать-пустоту, Петр подошёл к металлическому бандиту, приложил к электронному прямоугольнику карту, щёлкнул дверью, поставил цистерну, внезапно из пространства услышал голос:

— Прошу прощения… Сэр! Они одинаковые.

— Кто? — не понял Петя.

— Воды! — Waters. — Позвольте? — Из единственной тени на этом проклятом солнце от козырька на будке вахтёра вышел мужчина, внешне похожий на образованного чеченца, который учился в Москве, высокий, стройный и с ослепительно белыми зубами. «Латинос, — подумал Петя, — сын испанского каторжника и мексиканской горной обезьяны.» Он достал из нагрудного кармана фирменную водяную карточку «Water card», наверху «United States Clear Water Sand Beach, лучшие пляжи из сахарного песка в Америке», шугар сэнд, сахарный песок, приложил к темному экрану над нишей справа, открыл, переставил туда пустой Петин флакон, предварительно свинтив с него синий ободок, заглушку Петя вынул.

— Зачем? — удивился (бывший?) Вор.

— Больше войдёт! Сэр, автомат один, мы обманываем.

— В смысле?  — У Пети начал подниматься нивроз.

— Одна бочка! Два отделения на три и четыре доллара, бочка одна внутри. Нет никакой разницы, откуда.

— Мошенничество!!! — И на старуху бывает порнуха, Петя разочарованно глядел, как кислородно-водородное счастье наполняет пластик, вода для нашего организма масло для машины, на 70 или даже 80% состоим из воды, ему почему-то захотелось запустить туда рыб, сделать аквариум. Чтобы им было хорошо… Развели как фраера на легальном грабеже

— Вы итальянец? Я в Италии не был!

— В какой-то степени… Обманываете народ?

—  Реклама двигатель торговли, — рабочий присел на корточки, — все врут, политики лжецы. — Он вдруг резко поднялся. — Выкиньте вашу карту в решётку, — сказал он. — Сможете? — Петр подошёл и щелчком вбросил их с Мэри «Water card» в люк канализации, запертый на огромный навесной замок. Способ подачи минеральной воды домой растворился в темноте, для эффекта Петр врезал ногой по автомату. На понты хотел…

— …и че? — Пете всегда нравились отбросы общества, особенно такие. Отщепенцы, идущие по краю жизни, проверяющие на слабО, которым от таких, как он, что-то надо, сами дикие.

— Вы красавец! — Рабочий поклонился.  — Можете сработать против, сделать себе хуже, в определённых моментах дадите фору многим, сэр. Чтобы иногда принять правильное решение, надо стать круглым дураком, я вами горжусь. Чтобы все приобрести, все потерять! Были вынуждены сюда приехать, я не прав, вы откуда? —  У
царя было три сына, СССР, Америка и Африка, страны абсурда, один и тот же человек может проходить по своему делу одновременно и потерпевшим, и обвиняемым, быть полностью оправданным, получить реальный срок, чтобы играть на таких полях, надо быть способным на нестандартные поведение и решения, и от них не отступаться.

Флоридский педофил, миллиардер по фамилии Джеффри Эпштейн по прозвищу «Гад» действительно был гадом! Во Флориде Эпштейн и его адвокаты заключили сделку с федеральными прокурорами, которая позволила ему признать себя виновным в суде штата в двух тяжких преступлениях, включая привлечение лиц моложе 18-ти лет к насильственной проституции. Согласно договоренности с прокуратурой штата, Эпштейн отбывал наказание под стражей у властей округа, а не в государственной тюрьме, такие дела, Эпштейна перевели в тюрьму строгого режима округа Палм-Бич, у него режим был совсем не строгий. По просьбе адвокатов развратник был помещен в Т-образное общежитие, помещение, предназначенное для заключенных, которые должны содержаться от других отдельно, договорились, что заключенный заплатит сотрудникам службы безопасности, которые будут присматривать за ним в этом «ранее не укомплектованном жилом блоке»: на «больничке» Эпа сидел один. Следующим шагом стало участие в Программе по освобождению от работы было привилегия, предоставленной ему по усмотрению офиса шерифа, все сотрудники которого получили официально как помощь от Эпштейна 128 000$, по факту в разы. Один дом Штейна в Нью-Йорке на 71-й улице стоил 88 лямов американских, идеально под посольство. Хотя заключенных, освобожденных от работы, обычно не сопровождают помощники шерифа, за педиком повсюду ходил капитан Барбера, оберегая, 12 часов в день Эпштейн мог оставаться на свободе. Один из помощников шерифа написал в Конгресс рапорт, что за дела, обратился за разъяснением, ему сказали, ваша работа заключается в обеспечении безопасности Эпштейна.

— От кого?!! — возопил частный ирландец в высокой синей фуражке.

— От всех. Не дай Бог, с Эпи что случится! — Помощники шерифа, которые следили за ним, были обязаны носить костюмы, сшитые по дизайну заключённого, и приветствовать его по прибытии римским жестом, свидетельствуют документы. Во внутренних отчетах по Программе освобождения от работы помощники шерифа часто называют Эпштейна «клиентом» или «мистером Э.» Двое основных помощников шерифа называли его Джеффри. Начальник Службы исполнения наказаний Флориды по фамилии Гаугер (из немцев) назвал Эпштейна «образцовым жидом» и отрицал, что ему были предоставлены необычные привилегии из-за его состояния или связей с такими влиятельными фигурами, как Дональд Трамп, бывший президент Билл Клинтон и британский принц Эндрю, просто занесли, мог бы любой, чье богатство требует особых мер высшей предосторожности. Через много лет Эпштейн покончив с собой в другой тюрьме в Нью-Йорке, где «не договорился», темнокожие заключённые обещали прочистись ему дымоход каждый день, заставлял насилуемых им мальчиков и девочек выходить из Замка ужасов, в котором запирался с ними неделями искать на вокзалах и стоянках себе подобных, приводить в Дом страха новых узников сексуального заточения, помогала другая извращенка, дочь английского газетного магната, дали 20.

— Никогда не угадаешь! (You’ll never know.) — Петя посмотрел его права. — Раньше где жил? — Возможно, слегка отступившийся, не понимающий нужной обстановки.

— В Форте-Лодердейл! Слишком большие цены, сюда подался, оказался в тисках нищеты. Разве это жизнь? Надо, чтобы удача гонялась за тобой’ а не ты за ней! Мы отверженные. Читали, ВиктОр Гюго? Жан Вальжан?? В нашем роду креолы! Ножи и танго, — рабочий произвёл в воздухе рукой боксерский удар «джеб» по-колхозному, как Дацик. Накинул. Прилетает сверху, защиты нет, только уклоняться.

Потом стал с Петром суперкорректным, отошёл подальше, как будто Петя весь срок находился на карантине, не решались поднимать в общую камеру, станет отрицательно влиять на заключённых. Креол не знал, в той стране, откуда прибыл этот слегка отмороженный любитель фильтрованной воды, знания, получаемые на зонах полностью равносильны преподаваемым где-нибудь в Западе в университетах, не провинциальных, а элитных Кембриджей и Оксфордов, попробуй, напиши хорошую маляву, это вам не комиксы. Которые и есть основные домашние задания в самых престижных вузах США, сами американцы называют «школа», продолжение средней, в нашем понимании высшего образования в Соединенных штатах нет, профессионально-технические училища, при этом — узконаправленные, пианист в Центральной американской консерватории в Нью-Джерси, штат Нью-Йорк не сможет и не будет иметь право вести сольфеджио, не знает, что такое, физику не знакома химия и алгебра, компьютерщику элементарные принципы работы электричества, мастер холодильных установок формулу H2O, американцы признают только «да» и «нет», ничего смежного, никаких полутонов, чтобы стать миллиардером, нужно знание 1+2 будет 3, поэтому именно Америку выбрал Петр, английского не надо, достаточно жестов, главное, плати за все честно, будь проще. Было бы, и что толку, безработица, после выпуска, найти себе хорошее место реально только по знакомству, самая престижная профессия в стране сантехник, всем нужны, финансисты, юристы и врачи безграмотны. И писатели, Хемингуэй учился у Толстого.

— Я сам Вальжан, — сказал Петя. Как-то раз Армян долго убеждал его, главный герой бессмертного романа армянин, Вор ему сказал, цыц, квазиморда. —  Что в охранники не пошёл? — Для себя Петя уже решил, главное, что он белый.

Крепкий, рослый, дороги знает, по глазам внутреннего баланса с собой давно достиг, не суетится. Купит себе костюмчик в год, так и хватит, не то, что его панаголовцы, того и гляди, отчебучат что-нибудь, только держись, всё-таки хорошая страна, спокойный народ, давно примерялся, ещё с «Копейки», ИТС особого режима N1, уральский федеральный университет среднего образования имени первого президента России Бориса Ельцина с зачётными временем обучения в восемь лет, можно больше, если хочешь повысить градус на аспирантуру, раскрутиться. Зимой такая кижа снега выпадает, не пробредешь, подъем в пять утра, целый день темно, в том краю пироги делают с кислым молоком, сыр домашнего производства загнетут камнем, в погреб поставят, пиво в больших кадках. Снизу отверстие, оттуда цедят, фильтром закрывают… Лисы в полнолуние выходят из леса, завивают жгуты соломы, опутывают ноги овец, когда лёд встаёт, забереги чистые, гладкие, палкой стукнешь, видно, рыба
идёт, переворачивается, плывёт спокойно, палка из березы вытесана, из сука выколота, как рука, рыбы столько, все кишку набивают, кормят друг друга через силу, потом она в кишках гниет, сполостивается. Лучше простой «биг мак» здесь, чуть-чуть помажешь водкой, картошку «фри» томатным приправишь, в топку кинешь, ледяной «кока-колой» запьёшь, и соколом, так только, иногда пердишь.

— Прррыыыысссс… — Разными путями хаживать по миру можно, а не только нашим, — сказал Петя, — точно с нами хочешь? Назад дороги не будет! — Пацана о6 понимал, сам был молодой, казалось, что только один их путь правильным и выходит. Самым лучшим, единственно верным. — Я тебя услышал, — добавил он, — сам был таким, как ты. — К теме о прослушке, даже если подслушаете разговор двух ВорОв, поймёте мало, собеседники они, а не вы, лишь подслушать.

— Ну да, — одернете вы меня, — вам только и дай воли, что постращать! Лучше меня знаете, что человека поманить надо в прекрасное далеко, загорится. А вы куда —зовёте? В морг? На кладбище?? В изолятор???  Так мы все там будем, не минует и стремиться ненадобно, момент. А как оно того будет, никто не знает, может, и не нужны нам ваши ВорЫ? — Мы, читатель, никуда не зовем, заруби себе крепко-накрепко (и звать не будем, попомни)! Ибо нет такого места, в которое тебе идти должно, кроме, как к девяти утра на работу, равно, как и такого, куда идти не следует, живешь без «понятий», броди везде хоть в юбке. Мамка брюхатая куда угодно идти может, да только дитя ее на одном месте остаётся в животе, так и ты, пассажир и есть, перед начальством на жопе ездишь, подсиненных с лагерей опасаешься, подчинёнными помыкаешь, жены боишься, дочь скажет, что, молчишь, какие стрелки? Работай и делай мировой еврейский капитал ещё сильнее, ты ведь это делаешь, проехали, евреи, они сами в крайнем случае, за них идут не-евреи, что смущает мусульман, этнос один, деньги нет.

Вас куда ни целуй, говно везде, куда бы шли, не придёте и не продвинетесь, кесарево! На роду... Одно запомните навсегда, мещане и жлобы, мошну свою набивать в жадности ненасытной поперек массового убийства много хуже выходит, «Уголовный кодекс» не все помнит. Почему так? Потому, что жор, жрете вы, напитание духа вашего бессмертного желанием плотским. Похоть! Зависть желание плотского, и любой смертный грех намерение погубить дух свой есть, именно плотскими нуждами его напитывая, обрекая его в посмертности на муку вечную и неутолимую, от того грехи смертные, имя Дьяволу гедонизм, города ваши, места, где живёте, — лагеря смерти. (Человечество обречено.) Центр любого крупного города Освенцим, посмотрите, кто в тех дорогих квартирах живёт — в наших квартирах, своё берём… — на чьи куплены (за редким исключением типа актёра Збруев на Малой Бронной, расселили дом арбатский)? Не только потому, что накажут адом вас потом за них, а потому, что по смерти своей проклятием станут для вас, ваших детей, таких же ****унов, ибо не может ваш дух жить иначе, чем одним только желанием плотского, а не Людского. Затем и сказано, что коли не варят каши такой в царстве воровском, мученическом, что привыкли вы кушать, то и не лезьте! А в убийстве все зависит от мотивации и отречения. Сантехники в Нью-Йорке две плиты в подвале подняли, трубы чинят, там и уроют без лишней суеты. На что пацанам суета-то?

— У меня к восьмичасовой неделе гадливое ощущение уродства. Я ее давно высрал, лучше вашей тропой ходить бандитской, проторенной, чем вытаптывать свою, в результате баш на баш. Заново изобретать (велосипед)? — Американец был очень рад.

Разные пути ведут в криминал! Можно праведником туда прийти, святым, а можно и грешником. Можно в силе большой быть, чемпионом спорта, а можно в слабости отчаянной больным наркоманом. Можно злом быть полным, как Сильвестр, а можно и добром зваться, как добрые грузинские ВорЫ. Можно до этого среди десятков Людей быть, все знать, а можно и отшельником-маньяком, все равно к наилучшему началу в той жизни прийти можно, высот достичь, лишь бы одно выходило, чтоб дух преступный над мыслью своей восцарствовал безраздельно, туда всем Путь открыт, от тюрьмы не зарекайся! Вот и выходит, что многие, коих злом называют в обычном социуме, в воровском царстве благодатствуют блаженно, благополучно, ибо духом своим много крепче простых обывателей, а многие иные, кого боготворят рядовые фраерА, в нем муку принимают великую, ибо мыслью своей тленной лоховской остались сильно отягощены. А вот тем, кто на себя руки наложил в колонии, ведут к нечеловеческому страданию их сокамерников, претензии будут и те, и те, примеров много. Что это за хата, где равнодушно наблюдают, как ее обитатели досрочно сами заканчивают свой срок? Это же их дом! Дома разве гадят? Смотрящего надобно за это откастрировать, этого бугомарного букашечку ведь сварили? Сильно маялся! За тщедушность души расплачиваются в заключении неправильные арестанты неоткупно. Почему кончают с собой камере? Утопиться хочется, а воды за триста вёрст вокруг нет, сушь кругом.

— Сам ничего без моего ведома не делай, уговор? — Здесь тепло, на юг сплошные болота. Закрепится ли их союз… Как знать, с Мэри он обрёл особую близость, Петя вспомнил Цыгана.

— Но коли и по-нашему Пути идти будешь, не проси у нас ничего для жизни полосатой своей, не дастся тебе! А когда и впрямь для духа воровского жить зачнешь, постигнешь сполна, что просить нечего, ибо нету у тебя нужды ни в чем более кроме пайки. Птице вольной немногое в жизни земной надобно, мы и тут на свободе, в чем дух зануждается, когда будто птице этой уподобится, время кончится, на волю играючи воспарит? Вот и живи для того, в чем снова по заключению нуждаться станешь, тогда легко и радостно тебе будет, как во снах, когда отрываешься ты от тяги земной и летишь вольною по небу. Только радость эта бесконечной может сделаться для духа твоего, если будешь весь его отдавать ВорАм. А кем долгота жизни в тюрьме задается и продлевается, говаривал я уже, принципами. Завтра, допустим, ты выходишь, Люди просят, надо раскрутиться, надо крутиться. Хоть на «больше», остальные вообще не ВорЫ. И им от нашего стола не харчеваться, и нам от ишнего не вкусить будет. — Покойный бы его понял, ушёл потому, что устал в бессилии, победили коммерсанты, за 230 «бмв» один нефтяник из Грозного корону себе купил, кроме Арсена, промолчали зоны, и Узбек сказал громко:




— Маму их всех сикким! — Поэтому и принял, а что у него самого, положенца этого? Медаль «За Отвагу», повышенное давление и в трёх местах прострелянное легкое, это — справедливо? Поставишь у укор ВорАм новой формации:

— Это дело вашенское, какой-такой новой, Вор всегда один! — Скоро вы у нас одни будете, крысы хуже пидоров, коммерсанты сук, те хоть кровь за Родину в штрафбатах проливали, Толя Москва, за что Варшава его простил, вы в своём Дубае и Стамбуле дорогой виски любите. Натуральный… С чем приедете к нам на стрелку, с тем и останетесь навечно, не приедете, в Эмиратах ловить будем, в Греции, Испании, далее везде, подняться надо немного, горшей намолотить, будет вам — судный день. За всех, кто юдоль свою честно терпит за колючей проволокой в России и не только, всех найдём, Кривошеев, Сибиряк, Блондин, Аваз, Пика, Игорь «Стрелянный», смерть вам, Наше Дело. Цель отъезда Петра и была в этом: уйти в тень, заработать капитал и уволить навсегда из рядов бродяг крыс и коммерсантов, кем бы они не были. Жертвуя собой, чёрная магия ему поможет, хотя какая чёрная, магия одна, как ее применять, какими руками, можно наркоз снять боль, а можно трупный яд.

— Вы в Маями давно? — Джеки заставил Петра подтянуться в «сюда». — Видите, что творится? Живым бы остаться, что там кого-то охранять! — Петя улыбнулся. Кого сам Цыган не любил, с мертвым телом, считай, калякал, много чего ему поведал, краеугольные камни мира воровского, скрижали составления списков старших, тонкости проведения сходки, что такое сухой «чёрный ход» и что такое мокрый,  Дищука не покидало особенное чувство, слушаешь его, слушаешь, а сам чуешь, дела ему до тебя никакого нету совершенно! Уразумел ты Слово его, ну и уразумел, неси Людям, оживляй с ним, что хочешь. А не уразумел-то, живи, как прежде, оберегай хозяйское, своё, как говорится, порядочно без Людей. Рабочий приглянулся, к нему с уважением, понял, что приезжий лучше него этот знает. Даром, что эмигрант… С таким рядом согреться можно, грани не переходит, а смотрите, какой взгляд, обожжешься до кровавых волдырей. Колдовской взгляд какой-то, странный, у шаманов «вуду» такой, в городе много гаитян. В голове опустело… звенит колокольным… Внутренности будто вынули. Ног не чувствует… Иначе видит этот русский коллективной американской воле, иные дела творит…

— В карты играешь? — Мало кто знает, что на встрече в Будапеште в 1996-ом году, где делились основные активы солнцевских и ореховских в том числе и по ЗАО «Киев-Донбасс», о котором так любит говорить Лёня Длинный, где присутствовали такие фигуры, как Сергей Михайлов, Ося и Семён Могилевич, был и Вова Булочник. Вове в Лианозовских банях Камбала по затылку так вмочил, хоть бы хны! «Его Ступа (Ступеньков — А.) бил смертным боем на кикбоксинге, ничего не чувствует. К врачу пошли, у него лобные кости черепа от рождения на 1,5 см толще, чем у всех, Вова Камбале говорит, ты чего? Мы ж друзья, а Мясной Усатого задушил.» Владимир Захаров, «Записки киллера». «За 11 лет в блоке 9/1 потратишь любые деньги, вышел, пошёл в такси. Гусятинский рассказывал, Вову в Питере на следствии следак спрашивает, если они такие, впервые узнал про Ореховский ОПГ, что ж ты этим монстрам служил? Отвечает, а у нас все монстры были, вампиры. В «Крестах» устроился баландером, в обед зеки отбегали от кормушки, спасибо, не надо. Улыбался
сильно, не для слабонервных, не последний Человек в криминале Владимир Грибков был!» АСТ «Прогресс», 2001.

— Раньше играл, сейчас почти нет, а с кем? Никто не шпилит. — Так что калибр Вовочка всё-таки имел немалый. Земля пухом, настоящий был людоед, сколько у него цветов на могиле, пол-Москвы не ровно дышит, у Япончика столько поклонниц не было.

— Все нормально, ты не крыса! С Мэри будешь ездить 40$ в день, — как и негр, креол ему поверил. — Меня разгрузишь, хоть займусь делом. Разрешение (на оружие)? — Рядом трещали пацаны.

— Я сейчас тоже тяготирую к Америке, — сказал Шаббатий. — Имею такую мысль.

— У нас на зоне, — поправил его Разбойник, — говорили, тягую. Тягую к чему-либо, тягу ощущаю, как украинцы, дякую. Тягую к чему-либо! Северный диалект блатного языка, чудесный, не спешите, господа, ругать Север, он бескрайний, сперва поухаживайте за деревом, потом кривитесь, яблоко кислое, слаще мёда показаться может, были там такие реальные пацаны, оставались в Коми с ВорОм Пичугой навсегда, между прочим, усиленное питание и с прогулки в двух бушлатах, обратно уйти можно, если температура ниже -35, крикнешь конвоиру. Некоторые гуляли по два часа, тюрем по белу свету пруд пруди, а здоровье одно будет, всем не распушишь.

У охраны в радость пошутить над Людьми, которым от этого ни плакать, ни смеяться, можешь, например, вагон «акм» достать, Люди любых перемен жаждут, если бы смогло им, воровская воля к себе привязывать, ментовская привязанными быть, куда, служивые? А только не нуждаются ВорЫ в ментах, а «нуждают», многие брюхами повернуться, воровского не вызрят, только «городское», обычное тюремное. Жизнь слабит того, кто в ней нужду имеет, а какая у ВорОв жизнь, отсидеть, встать и выйти, разве будет убиваться по их отсутствию масса? Это им худо станет, что братвы нет с ними рядом, станут искать новую, братве — нет, уйдёт с зоны Вор, и не вспомнят больше, будто бы и не было, освободятся, мир перед ними осветлится, пойдут на работу мужики, сидели, потому что схватили, а Вор всегда станет что-то делать, чтобы вернуться назад, воровать и сидеть в тюрьме, позволено и положено. Одного перед тем, как принять, спросили:

— На дачу часто выезжал?

— Нет. Никого не вывозил. — Часто убивают на дачах, явка обязательна.

— В выходные? Где был??

— Дома сидел.

— Почему? — Собеседование вёл Вор с погонялом Нямням.



— Природу не люблю, все на дачу, Москва пустая, тихо, спокойно даже если жарко! Сижу в пустой квартире, читаю. До понедельника. Потом я трудиться не люблю, все время надо что-то делать. Украли, пошли в магазин, или магазин домой подломили и покушали, что нам эта картошка. Девушки опять-же, там комары…Надо куда-то ехать, сначала туда, потом обратно, зачем? Как тараканы снуют туда-сюда. Посадили на кухне свои жопы, вот и сидим. — Сделали подход! Если воздух не любит, гнуть спину, без цели двигаться, хорошо переносит изоляцию, и в одиночке будет спокойно. Запомните, законные ВорЫ, настоящие жили не коллективно, на массовках из не встретишь. Вспомните «Человек со шрамом», смерть дело одинокое. А делом кады станет Слово воровское, то и прозреешь, не надо изо всех сил идти к званию, шапка это тяжелая, такая, шею себе свернёшь, если головой крутить будешь, надели на тебя корону, гляди вперёд до конца, обернуться не получиться, снять с себя трудно, только наклонить, упадёт сама. Верно и другое, смотришь, тот или этот Вор долго в отдалении большом от братвы был, а более всех вместил, те, кто стояли рядом, ничего и не услышали…

Потому что Слово ВорАм дадено, и не всем его под силу услышать будет, как зазвать к себе его оттуда, с их темной стороны, попросить, чтобы дал совет? Не легко, далеко не всякий их законы знает, явить может, но если по силам, то почти любого, найдите близкого ВорА, его родственника, договоритесь, ВорЫ перед вами покажутся, одна беда, говорить с вами не захотят, пустой базар да ладанки курить для них роскошь. Если скажут, как будто через силу нехотя отделаться, играют роль, а то и вовсе выслушают, повернутся и уйдут, повиднее будет, кто вы и что. А чего их мутит, не скажут тоже, словечком не обмолвятся, как быть? За что сидите, интересует мало, «делюга» для подельников, как по ментовскому судить, вроде бы одно делали, если по воровскому, разное, судит пусть судья. Не старайтесь их удержать, озлобите, думайте, как и где вам пофартит, с кем замутить, ответы получите, интересу вашему посодействуют, посмотрели, станет легче, с идеологами преступного мира общение, как правило, невербальное, малоинформативное, не политики, мыслят безопорно, отражая ту или иную ситуацию не по клише.

Ещё, чем больше звать будете, тем меньше ожидайте и не спрашивайте, когда, надо будет, сами вас найдут, снизятся и поставят в курс за что нужно, набрать очки себе захотите, нажечь свечей, ничего не откроется. Не хвалите их, дяденька, какой вы хороший, жену за справный борщ хвалят, авторитетам похвальбы ни к чему, станут с вас спрашивать ещё более сурово, такие. Берегут братву должным образом, мельче Люди с каждым поколением, животы надуты, внутри черви, скажут все, рассудка могут лишиться, весьма зло поприще ВорА, а если по миру Слово, сказанное им в тайне, пустят, то и жизни, даже для Петра его статус навечно остался точкой невозврата, сняли (или приостановили), золоти копыта, увели  «прошляки», майор, зато ничего ему не сделается в целости и здоровье. А иначе, скажите, как себе смерть желанной создать?

— Ты глазами-то не хлопай, — сказал Петя Джеки. — Иди в дом. Познакомься! Английский у них простой, говори медленно. Со священником в пару не вставай,
забудет, перестанет себя сдерживать, контролировать, в голову попадёт, отвалится, или оторвёт руку, ногу. — Джеки понял, сильный, понятно. Если кто святым отцом станет, горе будет ему великое или счастье без среднего, у другого душа окаменеет, чтоб священник плотью смирился, сделал ее покорной, требуются годы. Вон как трубку курит из бороды, Распутин, чародей, маг, где ему начало, другим конец.

Боксёр в зале метался на скакалке от стены к стене, его уродливо вывернутые плечи ходили ходуном, тяжело дышал, глаза густо налиты кровью, на губах белые хлопья. Перед Роберто развернулась картина полного безумия, на которую было тяжело смотреть, все спарринг-партнеры его водителя лежали навзничь, кто на ринге, кто вне его, как кегли, вернее, как спущенные воздушные шары, из которых страшная сила скачала воздух.

— Шесть нокаутов, — объяснил Боксёр.   — Атаковал их по одному!  — На мгновение его плечо Боксера отошло, открыв дону расплющенное ухо. Стоны нокаутированных шипели и пенились в ушах Роберто, он окаменел в растерянности, не зная, что сказать.

— Они… живы?

— Вроде, — на секунду мелькнула широкая, сутулая спина. Роберто подошёл к одному лежащему, наклонился, сжал кулак, больно ткнул им его в скулу, чтоб пришёл в себя, каменщик со стройки, почти до слез, «кукла» пошевелилась. Когда Боксёр вышел из душа, обмотавшись по пояс полотенцем, Роберто стоял у стола, навалившись на него локтем, на первом этаже было пусто. Краснота глаз Боксера спала, на губах больше не вскипало, и только сплошные зрачки глаз все ещё скрыто выдавали его безумие, от боя не отошёл.

«Когда окончательно успокоился, поедем куда-нибудь поедим, — Роберто подумал, на вид не даст ему больше сорока, 55 лет, предельный возраст. — Жизнь будто явь выходит! Маешься, маешься, в сонную ведёт от случая к случаю, к ещё большему. Заснёшь, можешь никогда не проснуться, ну так не хлебай, раз не солоно, никто не неволит.  Устрани полковников, Петю с Мэри и его бандой, Боксера, езжай домой, Нью-Йорк город хлебный, отсидишься, как мышь в норе, как-нибудь протянешь. С позором, но не в гробике, видишь, как оно выходит! Заказные убийства тебе не ринг, смерть не бывает ни другом, ни врагом.»

Итальянец прошёл бесконечные испытания, суровые, рисковые, иногда смертельные, но сейчас его подкосило, какой сильной мафия во Флориде бы не была, с Трастом ей не справится, Аврору уже убили. Петю им скармливать не хотелось, неплохой, значит, Шутова, он набрал номер телефона, его взгляд столкнулся неодобрительным прищуром Боксера.

— Не волнуйся! С Августом соедините, пожалуйста, спасибо! — Смерть сама и есть сила, особенно если на другом конце провода сам Дом Медичи, который с ней всегда был на «ты». Хорошо, что Боксер остыл, а то начал бы завтра драться с Луной и Солнцем, если бы не победил, наверное, жить не смог бы, издох от ненависти прежде
всего к себе, вошёл в азарт, вспомнил прошлые бои, не стоял бы возле него, не поверил, очевидец. Чтобы так лупить, целый век в спорте прожить надо, терминатор, машина.

— Как оно им было? — спросил Роберто.

— Представьте, что на вас наступает что-то такое, что вас в сто крат сильнее, неотвратимое со всей неумолимой? Вам бы и остаться, но не по плечу. В конце стали бегать. Всегда готов, если что, избить! —Спортивное психическое расстройство.

— «Худо тебе будет, больно тебе сделается, страх великий одолеет, адовы муки настанут, но терпи, уважай закон нашей омерты», — процитировал Роберто. Боксёра старший «подсемьи», ответвления клана Гамбино взаимно уважал, хочешь стать капо, сначала стань Посвящённым.

— Бонджорно, — сказал в трубке низкий, вальяжный голос, приличный баритон. — Чем могу помочь? — Дом Медичи явно являлся первым среди равных, а его глава Август явным лидером. Действительно, хотя все решения о Трасте выносятся на голосование, чаще всего проходят через этот Дом, хотя многие семьи выступали против концентрации власти, которую Медичи приобрел в Трасте, на протяжении большей части истории у них было мало средств и возможностей эффективно отстранить их семью от власти. И наоборот, несмотря на огромный авторитет и влияние, обусловленные статусом его Дома, Август всегда жаждал еще большего, небо предел, the sky is the limit (blue-sky it?). На самом деле, он надеялся устранить другие семьи из Фонда или заставить их поклясться в абсолютной верности ему, своему руководителю. Для достижения этой цели, работая с Домом Васко и агентом Грейвзом, он не так давно привёл в действие многолетний план по передаче Фонда под полный контроль Дома, Роберто об этом знал, а Август про «Корпорацию убийств», которую решил сколотить инфернальный русский, то ли тоже дон, толи капо. Роберто заметил, Боксёр куда-то улетел, глаза хоть и смотрели на него, будто ничего не видели, так бывает, когда кто-то ушёл в себя. Правильно он сделал, что поручил убийство конкурента по виноделию не ему, а Пете.

Конец четвёртой главы

Глава 5

Когда Дом Медичи был впервые представлен, его глава Анвар Мадрид был доволен существующим положением дел и не возражал против руководства Фондом со стороны Дома Медичи, хотя и не поддерживал его активно, по-прежнему сосредоточен на расширении и благоустройстве своей территории в Новом Орлеане. Однако после того, как стало известно о действиях и судьбе дочери Анвара Роуз, позиция Мадридского дома по отношению к Фонду в целом осталась прежней, но его отношения с минитменами ухудшились. У Роуз были не только романтические отношения с Уайли Таймзом, была замешана в неудавшемся заговоре с целью убийства Августа Медичи. Согласно правилам Фонда, такое преступление не может
оставаться безнаказанным, в результате мистер Вилли убил Роуз. Этот инцидент сделал минитменов нежеланными гостями в Палате представителей Дома Мадрида, что по сути явилось упрёком Фонду. Естественно, Палата представителей Дома Мадрида являлась активным сторонником упразднения института минитмЕнов.

«Не ищи более там, где нашел уже, ибо за спиной у тебя то, что ты ищешь.»

«Новый Завет»

Палм-Бич Пете не понравился совершенно, во-первых, последний нормальный город во Флориде, дальше всякие Луизианы, во-вторых, частные дома в том районе, где жил «Гад» Эпштейн. Тогда он уже был интересен полиции, доказать не могли, выбирал жертв среди бездомных девочек, которых никто не захотел бы и слушать, имел хороших знакомых в Вашингтоне. Соплячек насиловали два раза, первый Эйби, так его звала мама, бывший школьный учитель физики, через четыре года биржевой брокер с доходом в 75 миллионов $ в год, второй американская правоохранительная система, не принимая заявления.

— Проститутки в 13 лет, суки! — гнал из своего офиса шериф. От 13-ти до 16-ти реально.

— А у него на 7-й Авеню в Нью-Йорке есть такой же, — Мэри показала пальчиком через лобовое стекло на север, — миллионов за 80$. — Петя сжал зубы, догнать и перегнать Гада. — И чартер есть отсюда туда для плохих маленьких девочек туда, называется «Лолита Экспресс». Насилуют малолеток по три раза за рейс в полёте, школе полиции рассказывали, заводят в поместье через кухню, предлагают закуски, ананасы, крабы, потом в спальню на второй, где этот еврей голый на чёрных простынях, тело в густой шерсти, ждёт их.

 — Как его ещё не порвали, — ответил Петя. — Нам бы! При чем тут еврей, не еврей… Это дети, он педофил.

— У него офис VIP в западной части города, хочешь, покажу? Знаю, где. Выйдет, мы его «бам». Виллу нельзя, охраняют, если только с моря! — Когда пришло время (март 2005-го), после суда брокера из частного крыла FCJ (Florida County Jail, 673 Fairgrounds Rd., West Palm Beach, почтовый индекс 33411), окружная тюрьма, каждое утро в 07.15 забирал собственный лимузин, по воскресеньям возвращая в 23.30, камера не запиралась, в соседней дежурили телохранители, подонок приобрёл себе специальную массажную кровать, каждый день дрочил, год и месяц пройдут быстро, из 200-от эпизодов (53 страницы обвинительно заключения), не смогли отбить только два, защищал Плевако из Нью-Йорка Лефковитц, такая же сволочь. В 2021-ом вся королевская рать, которая помогала подонку и его четырём сообщникам продолжать свою сладкую жизнь, получила по заслугам, включая генерального прокурора Майями Алекса Акосту, предъявлены уголовные обвинения в злоупотреблении служебным положением и коррупции, от 8-ми до 15-ти, Биллу Клинтону удалось уйти от ответственности, не только Моника.

— Он ведь не убивал, — защищала близкого друга жена Билла Хиллари. Она иногда спала с подругой Эпштейна, дочерью газетного магната из Лондона и соседки Эйба по району, напротив жил один почтенный ветеран мафии, который от всего этого плевался. Завалить не мог, найдут, молился, чтобы всех покарала Мадонна.

— Совсем не факт, — отвечал Джордж Буш, ковбой-президент знал американцев, при выборе убить или нет, строго первое. Шимпанзе вышел, на американском блатном «эйб» ещё и «шимпанзе» по имени известного умницы из нью-йоркского городского зоопарка, который выступал в цирке, любимца всей страны, говорят, мог читать газету, и изнасиловал ещё 80 с помощью той самой дочки магната Максвелла. В 2019-ом офис генерального прокурора Нью-Йорка был неумолим:

— Под суд. — Конечный или не конечный.

— 100 миллионов $, — кричал Эпштейн, — за домашний, охрана за мой счёт! — Восемьдесят… А скольких не нашли? Девочки без паспорта даже с Украины! Знаете, что он с ними делал? Мир превратился в пыточную.

— Вы, господин банкир, рецидивист, — разглядывая подслеповатыми глазами лицо Макаки, сказал старик-судья. — Угроза для общества и Америки. Согласится не могу! — В то, что Аба перевоспитается, он не верил.

 — Там ему очко-то пробьют, — громко засмеялся охранявший процесс сержант-негр.

— Пробьют, — охотно подхватил старик-судья. — Ещё и отоварят! — 23-го июня 2019-го года подлеца нашли мертвым в обычной камере, голые стены, граффити, неработающий стульчак, диагноз удавился, на шее отпечатки рук, помогли, ногти поломаны, сопротивлялся. Вскоре после этого по условно-досрочному освобождению из знаменитого централа MCC («Эм Си Си»), Нижний Манхеттен, где когда-то содержались и Готти, и Япончик, и Абель, пешком ушли в сторону 5-ой Авеню двое чёрных негров, за углом персональный «хаммер», реперы Восточного побережья поставили точку в карьере бывшего педагога, уволив на Луну за профнепригодность, когда об этом узнал Дональд Трамп, демонически хохотал. Потом поднял бокал за «тех, кто выжил», пожурил начальника тюрьмы, не досмотре, до испорченной англичанки дотянулись через год, на тебе.

— Ваши жертвы с вечными шрамами на душе, а ты снимаешь бисексуальные тройнички в студии у Гайд-парка, платишь своим девкам по 40 000 € в месяц, жди суда.

— Эпштейна нет, правосудие осталось, — сообщил своей аудитории в блоге на Ютубе сын Сонни Франсиза (Франчезе) Майк, сначала мафиози, потом пастор, зарабатывал в юности на аферах с бензином вместе с русской мафией из Брайтона большие деньги. Где они? Майкл клянётся, у него нету.


— В гробу Хоффы! — Кто в теме. Деньгами мафии испокон века занимается дедушка Пихто, а Бабуин жил так, как в городе на Гудзоне жил бы Луи VI, если бы у него были деньги! Не помогло, переполнилась чаша общественного терпения.

Если тебе в этой жизни положат в рот мамкину сиську, накормят тёплым молоком, хорошо, тюремной камере, что народил, то и сосать будешь! Думает ли автор, что он «пуруша»? Так сказать, дух «атмана», бесконечная Вселенская осознанность «ригпа»? А «пракрити» первоматерия, по индуизму мир формируется потому, что первое пронизывает второе, стимулируя три его состояния: активность «раджас», покой «тамас» и прозрачность «саттву», интересная теория и высшая философия продвинутых индийских йогов. Когда «пракрити» активировано с помощью трёх «гун», которые взаимодействуют между собой, из него получается интеллект «боддхи», разум «манас», из которого эволюционирует индивидуальное эго, освобождение от которого у каждого хоть на миг достигается во время смерти, когда исчезают узы между «пурушей» и «пракрити», дух и душа становятся одним, вкус корней, не можем это все удержать и выскакиваем пробкой вперёд головой из маминой «бхаги» в новое рождение. Нет, автор думает, что он не йог, а он автор. Пришла беда, отворяй ворота, а счастье ходит одно и ни с кем делиться собой не торопится, поди, пойми, как уложить воедино все воровское.

— Будьте с Людьми, — тюрьма очеловечивает звериное начало, а человеческое, напротив, делает зверем, все, кому положено, постепенно становится этими самыми Людьми, звериное в их умах прячется глубоко, говорят:

— Идите, воруйте. Не попадайтесь! — Выдаётся для простаков, и то. Потому как разве не проколются они за три дня хотя бы на три слова? (Залезут в квартиру, там владельцы, идите нахуй.) Сделают ли все, как положено? Куда! Сразу с концов и начнут, чтобы побыстрее завелось на них уголовное дело, войдут в квартиру, горло каким-нибудь бабке с дедкой перережут, кончат, получатся не домушники, а мокрушники, Вора соучастником.

— Они что, умеют обчищать квартиры, они не умеют ничего! — Тады криком безмолвным кричать следует, чтоб подсобили им, не мешкая, таким же образом, головой в колодец, кто один раз зря убил, пойдёт на это и во второй. Но даже если и сделают все так, как им велено было в справности, ничего не нарушая, одно верным будет, слабого духу выйдут, раз такое им вплелось, выставлять хаты дело добровольное, приказать ни один жулик вам не может, правильно сказать:

— Хотите, воруйте! — Вариант: — Если хотите… — Не попадайтесь, нормально. Нельзя кого-то взять за шиворот и заставить воровать, кто узнает, можете получить «не соответствие», от него часто один шаг в могилу, Вор много знает, настоящий все вообще, прогоны пишет, отправляет к Людям, меряет, кому полегче, кому посерьезнее «шаг» доверить, опять-таки, чтобы «пошагал», подниматься вверх в «чёрном ходе» начал, все для того. Как измеряют ВорЫ других Людей? По поступкам, вера сильна делами. Кто что натворил или нет, где когда совершил или не совершил иное преступление, большой грех в этом мире умолчание и бездействие, не меньшие, чем слова и действия:

— Как же ты его отпустил живым? — О вас должно быть известно, нравится не всем. Фраера говорят ласковые речи, отмаливая худое, нет в них картины цельной, не зрят далее своего носа, и не желают, берегут до нужного часу, когда ты к ним брюхом поворотишься, саданут тебе в него плоско ножичком, про это «Чёрная свеча». Взявшись за написание которой, умер Высоцкий, не надо было, в армии не служил, на стрелки не ездил, на дело не ходил, дружил с ментами, не сидел, браться за такую тему, охранители стали недовольны, злые духи, что братву охраняют от тюрем и колдунов. Пел бы себе да играл музыкальным мужиком!

Фраера которых слабее будут с одного ведра потому, что думу худую изначально в сердце своем носят против Людей, мужики нет, с другого, потому как любая мысль завсегда в пагубе в них содержится, пидоры, а воровские с одного ведра ни к кому дурного не мыслят, другого немой силою творят, говорят мало, молча режут. Кулаку да ножу рядом с тем должно быть, кто всегда ВорАм мил, обладает такою силою, хоть за окияном можешь быть, от возмездия не укроешься, не спрячешься, не скрадешься, как старался Петя, ан нет, под конец не выдержишь много лет в бегах, устанешь, сам на белый свет выкажешься, надеясь, чтобы послабление ощутимое тебе вышло, принесёшь, отдашь свою шею, простят или нет, пойдут навстречу, не известно!

Сколько ВорОв, столько и мнений, любой разбор любых их поступков тонкий лёд, ВорЫ априори материя тонкая, фунт парчового шёлка, проведённый через тонкое Кольцо власти со светящимися рунами «понятий», выгравированных на нём (моя прелесть), аристократы, смотришь, блеснула сталь, конец Горлуму. Где тот самый абсолютный Ясный свет, откуда с рождения никто не выходил, а мы его не видим, если Вор голубит тебя, к тебе ластится, не чуй беды, все путём, если по-иному, плохо. Выйдешь из дома молоко купить и исчезнешь! (Может ударить головой в челюсть, разобьёт вам лицо, а поднимать руку на ВорА нельзя, один так сделал Отари.) Сильвестр учил, претит меня от недруга твоего, как тогда, скажите, послабление я ему сделать должен? Заживить? Справить его дело? Не под силу.

— Прикипеть сперва к нему надобно, почуять остро каждую его мысль, каждый вздох, каждый душевный шорох, полдела, тогда и он с тобой заяшкается, охоч до тебя начнёт становится, любо, кто с ним лучше всех относится, тот к нему в подъезд со стволом зайдёт, так убили и Витоху, и Диспетчера, и Двоечника, и Сказку, и Шарпея, и Сильвестра самого, друзья должны убивать друзей, а не враги, кто его научил? ВорЫ!

— Почуй его лучше его, выдаст слабину. — Одно ведро на коромысле не носят, второе для равновесия, жизнь и смерть. Помочь ближнему сесть в тюрьму? Изолировать себя от него… Не всегда! Зверь в клетке зверем меньше не становится, выскочить может. Поворотишься сам в таком случае, свой живот подставишь, пусть твой друг находит в тебе море любви, убьёт, посему сам ты в нем не должен находить ее не капли. Иначе приручит тебя он, покорным сделаешься, в бандитском ремесле друзей нет, есть товарищи, организованно грабим вместе, потом каждый сам. А если и подпустишь кого, сперва основательно примеришь, какой силой пытается подсобить, можешь

оступиться, тогда суд, скорый и справедливый в отличие от общественного. Поили водкой с вином, пригласили на день рождения, потом:

— Ну что, сегодня пришла твоя очередь! —  В соседней комнате стояла заранее приготовленная пустая коробка из-под цветного телевизора. Так ушёл в свой последний путь Рома «Мясной», для которого окружающий его мир никоим образом авторитетом не являлся, а только криминальный авторитет. Лишение свободы постепенно изымает из вашей глубины зверя и пропитывает им человеческое нутро, Маугли в тюрьме правда, глянешь на кого-то поверхностно, увидишь в нем Человека, глубже заметишь ощеренные клыки.

А ВорЫ, напротив, сначала кажутся лютыми, а когда получше их постигнешь, увидишь, своего зверя приручили, цепочка зверь — Человек. Сначала озвереть от всех тюремных «удержей», голодовок, карцеров, бунтов и т.п., забыть себя вольного, потом из зверя большого Человека сделать, поэтому на небо первый вознёсся преступник, другой масштаб личности. Правильный Человек когда-то фраера в себе озвЕрил, полностью озверел, вызверел, набедокурил, наворотил, просверлил наживую проигравшему в карты в камере колено, зашёл за грань (многократно заходил), зверя в себе сделал Личность. (Плох тот солдат.) Преступные лидеры нерушимо верят в закон нерушимости «пракрити», в теорию существующего эффекта, объясняющую то, что он изначально есть в причине вещей, что рождено, может умереть, создано разрушиться, рациональны, причина уже существует в следствии, но раздельно. Золотая цепь плетения «бисмарк» золото, но не слиток, который мы видим в банке (не все то золото, что блестит), то, что уже существует, измениться не может.

— Да я его сейчас нахуй завалю! Ja?

— Ещё не время! — Наркоманы типа Паши Техника считают, оно иллюзия, сделанная в Таиланде, раз наркоман всегда наркоман, а то, чего не существует, того нет, его происхождение отсутствует, Ворами не становятся, Ворами рождаются. Золотая цепь в золоте уже есть, а не то, что сначала было золото, потом изменилось, если в ком-то нема Людского, нехер лезть, если мент, изначально было, иначе как ты бы туда пошёл. Следствие существует одновременно с причиной, все определено потому, как есть те, кто выносят определения. Следствием неумеренного употребления водки является опьянение, уже здесь, поэтому, когда хотим набраться, как следует накушаться, пьём её, а не чай с конфетами, если бы бухло кайфа не давало, калдырь, сколько хочешь, все равно, то же все «дхармы». Логика, конечно, воровская, но достойная восхищения.

— Ты по жизни лох!

— А как порвём мы эту цепь? — спросите вы. — Порвут нам, схватив за шею? — Ответят:

— Если почините вашу золотую цепь, будет другая цепочка, не новая. — Битая машина. Есть ли в основе всего этого истина, дорогой читатель? Конечно! Пракрити в трёх своих состояниях раджас, тамас и саттва, что тебе сейчас ни о чем не говорит, и отлично,

всего знать не надо. Прими, то, что уже оформлено и не может быть изменено, наказали кого-то членом, стал пидарасом, то, чего не существует, не может быть рождённым, что мне теперь делать, сухари сушить, не хочешь сидеть в тюрьме, не воруй. Не совершай преступления, не будешь «там», невиновных нету. Если ты не проститутка, как очутилась с Тверской на проспекте Мира с тремя мужчинами темной ночью голой за деньги в бане, домохозяйки давно видят третий сон. В золотой цепочке содержится золото по определению, иначе, почему ее называют «золотая», а не «серебряная»? Говорят о тебе, соблазняешь чужих жён, почему о других не говорят? Если ее там нет, сколько бы не пытался старый, хитрый еврей-ювелир из куска голды вылепить изделие, не смог бы. Поэтому чаще всего жулики к себе не берут, не тот сплав, советуют даже тем, к кому хорошо относятся:

— Иди, ищи своих! — На самом деле для них причинно-следственной связи нет, они не следователи, если Вор, значит, всегда им был. И ничто на Земле это не изменит, происхождение как таковое им не нужно, это литератор может когда-то стать неплохим писателем, в Людях если что-то уже присутствует, в чем смысл говорить о его происхождении, проиграл в карты, не смог ответить, готовь зад или не садись. Разводить на это будут, дай по голове доской от нард. Все уже присутствует здесь, скрытые аспекты тюремного бытия, заключение для криминальных лидеров не генезис, а картина, в которой все завершено, совершенно и присутствует в полноте. Выпьем за того, кому тюрьма дом.

Как из заключения на родную землю воротишься в район, да начнёшь по знакомым босякам бегать, радуясь вашей встрече после разлуки, дух ваш в каждом чуть ли не брата кровного узрит, об уничижениях во время отсидки забыли, именно они вас бросили, шанс, до обожания оных преобразитесь.

— Всем всегда рад! — Мысли фраера… Сначала были вам словно жуки земляные, хотели их забыть, потом к концу срока равными по-своему почуяли, ну и что, что они не сели, а потом и вовсе нуждой в них прониклись, дороже всего на свете показались вам бывшие кореша, свободная жизнь земная, одолеваемая не тюремными, а вольными тревогами и страстями (и женщинами). И даже тот, кто жизнь свою потерял в страдании великом в тюрьме, пытаемый самой природой изоляции от общества или своими недругами, все равно только и хотел бы воротиться обратно на свободу, где нет сторожевых собак, закрытых дверей и решёток, вдохнуть свежий осенний воздух, желтый от падающих листьев, осссподи, как они шуршат.

Воротиться в братву обратно легко, если тюремных косяков нет, пыхтел ровно, скалился, не печалился, когда чалился, только захотел, там уже, где помыслил, развязалась твоя завязка, приняли. Начал двигаться, ничего в мире смертном проще нет, чем назад к Людям обернуться, но вот им, авторитетам, обычно тебя более не узреть, ушёл ты для них на веки вечные в никуда, всего один раз не приняв протянутую ими руку, больше не предложат. Рассудите, оно и верным будет, нет вам ни Бога, ни архангелов, ни душ продажных, полностью опустившихся, ни грешников великих, ни светлейших, ни сада райского, ни пепелища адова в криминальной плоскости без Воров, а одно бездонное ничто, даже петухи от вас отвернутся, скажут, не «рабочие»,

если вас из списка вычеркнут, сидите целую вечность, тысячу жизней, хоть устремитесь, без ВорОв правды в заключении не найти! Почему так, никто объяснить не может, автору неведомо, он вообще много отмаялся, пока собрал «своих», даже если умеючи, все одно трудным и долгим выходит, сильные пацаны обычно к вам не пойдут, не поворотятся, все есть, других сыщи, чтобы были до твоей судьбины охочи, а если и нашли, более об их нуждах печься надобно, а не утолять с их помощью свои интересы, проникнутся к вам, потом, как мужик у Бога денег просил. Один принёс икону, стал упрекать, достатка нету, второй ничего не рассказывал, повесил в красном углу в избе, крестик положил, ему и дала, тогда ваши отношения постепенно окрепнут, станете не разлей вода. Пока нет.

Абсолютное добро можно создавать только из абсолютного недобра, абсолютный плюс из абсолютного минуса, почему в знаке «±» сверху плюс, это крест, символ креста, наш в вами могильный крестик, черточка внизу труп лежит, убили не убили. Иначе, наносное, присущее нам якобы добро, на самом деле «истеблишмент», будет изо всех сил стараться этому помешать, неведение культурного и социального образования, об этом пытались, кто более успешно, кто менее, писать анархисты. «Почему анархия мать порядка? Порождает настоящий высший слой сердца и ума, смерти кланяются, чтобы жить крепко». Иначе: фраер, стремяга… Для «стремящегося» многих запретов нет, со стороны обывателя «расчеловечивание», ругаются матом, не признают (обычный) закон, старательно удят первобытное из недр дна своего сознания-подсознания, снимая с него слои своего культурного образования слой за слоем, чистя «луковицу» (и вам начистят), презирают общественные устои, узы государства, не думают об ответственности за них, совершая свои преступные деяния, поступки, на которые становятся способны, непостижимы, в общем, сотрясают общепринятую мораль, пробуждая в себе звериное чутьё, стремясь к «простоте», эгоизма нет, кроме «стремления» ничего, для себя ничего не надо, все для «общего», крепнут, мужают, идут в «бродяги» (без пяти минут ВорЫ), начинают жить стаей, теряют индивидуальность иногда полностью, самость, растворяясь в массе посаженного большинства, альтернативное христианство, при определённых обстоятельствах в котором становятся вожаками, возглавляя структуры, государству сугубо параллельные, но не полностью чужие.

Как известно, параллельные линии пересекаются, посмотрите на уходящие вдаль железнодорожные пути, сливаются в одну точку, настоящий президент настоящего государства ведь нажмёт настоящую кнопку, если она у него будет, в случае настоящей войны? Разделение «преступник-герой» работает в этих векторах только вниз, наверху пирамиды острие, граней нет, самые великие преступники убивали миллионами (будут миллиардами), чтобы делать так, минимум звериная честность, бригада вскоре пополнилась ещё одним волком, теперь местным, в глубине души Петя этого ждал, колданул на прибыль и порчу на тех трёх.

— Любую книгу можно ругать, нельзя «Мастера и Маргариту», — сказал Изя. — Она изотерика!



— Так она ж богохульная? — спросил Шаббатий. — Самая что на есть мерзопакостная масонская клевета на Господа, в семинарии говорили. Ее ругал Сталин, Сталин был от Бога!

— Не изотерика, а эзо-, — поправил Армян. Он смотрел на парк водных аттракционов, не мигая. — Ты попутал! Ты ж не Эзя, а Изя? Наука о сокровенном.

— Что такое эзотерика? — спросил Узбек. — Поясни?

— Ха, — сказал Изя. — У меня знакомый был, рассказывал. Заснул, во сне с каким-то на автобусе ехал, дал свой телефон, записал в книжку. Проснулся, хуле, посмотрел в свою, а он там.

— И чего?

— *** на жопу не променял! — Изю начали будоражить сладостные воспоминания, по ночам слышал голоса. «— Открой ресторан, — часто кричал ему один, — открой ресторан, понял?! Открой у себя в городе грузинский ресторан!!!» Потом перестал. «Как я открою, — мысленно отвечал ему Изя, — я же в грузинской кухне ни ухом, ни рылом, на которые пуха накидал так, всегда в пуху!» — Пробил по телефону, подтянул кентов, хату выставили. Так сладко усосали, такая тяга. Рубины, иконы, тыщ на 200$, лет пять в желтом ходили, в золотом, эзотерика.

— Так это того хата была, что с ним во сне ехал? — подал голос Разбойник. — Или не его? Ресторан можно открыть, почему нельзя, повара из Грузии, можно беженцев.

— Тяжелая профессия, — сказал Узбек, — всю жизнь в кухне! Самому кусок в горло не полезет. Я в Хумри готовил под огнём на 600 человек в бачках, как кришнаит.

— Его вроде…

— Сам на себя навёл? — не понял грузин. — Я бы не пошёл!

— А чтоб ты сделал? — с интересом спросил Узбек. Показал рукой, что бы он не ответил, не выйдет из пределов этой комнаты. Однажды в Кандагаре, когда уходили из духана, положив всех, как штатный снайпер, Шах шёл замыкающим, почему-то Узбек обернулся, какая-то сила. Вроде и не курил бес-травы? Увидел, старший сержант Шахиджанян со всей свойственной их многострадальной нации концентрацией, встав на одно колено, правой рукой сосредоточенно пилил горло мальчику лет 15-ти присланным с гражданки перочинным ножом, штык в схватке потерял, положив левую ему на грудь, кроил клеенку. Мальчик и так был весь белый, лежал головой к двери худой, безоружный и беззащитный, не подавая признаков жизни без сознания. Чувяк у него на ногах был один, второй слетел.

— Зачем? — губами показал Узбек.


— Контрольный, — ответил его учитель в голос. — Надо не оставлять! Вырастет, найдёт нас с тобой, а у нас семья. Если делаешь кого, всех делай, мы на фронте.

— А после дембеля? — Узбек перешёл на шёпот. Только что, похоже, узнал, что «товарищ сержант» планирует. Возьмёт ли его? Надо упросить, что армяне больше всего любят? Коньяк, шашлык, бастурма.

— Не брать заказы на детей и женщин! — На 200-ых не усидишь, приходится выбирать. Не всех можно излечить, у каждого врача есть безнадежные пациенты, которым он может лишь облегчить. Мальчик вдруг забился, Киллер отпрянул, чтобы на «зеленку» не попала кровь. Из всех диких животных, обильно населяющих горные хребты от Памира до Гималаев, святых мест Индии, единственные, кто абсолютно ничего не боится, снежные львы, мех и грива у которых отдаёт зелёным. Об этом свидетельствуют их поникшие уши, остальные животные в случае опасности должны держать ухо востро, у них такой потребности нет, Узбек считал, ему крупно повезло, у него такой командир, и потом много лет жалел, что они расстались! И с Бирей, морпехом, хотя Биря ему нравился меньше, питерцы особый народ, а Беридзе… Так.

— Игру бы принял, постарался с ним встретиться, что за фраер? Потом квартиру можно. Если так хочет. Мало ли? Есть такие, заказывают себя.

— Было время, — выражение на лице Шаббатия стало похожее на Петю на тысячу процентов. — Поставишь пару хат и живёшь «за наколку».

— Да я «скачок»! Потом после ограбления к нам пришли мусора, — завершил свой рассказ Изя, — не поэтому. Дома провели обыск, отшмонали бумажник, книжку, расческу, думал, все, вернули, а тама нету телефона.  Из принципа поехал на тот адрес, где работали, дом не смог найти! Прикиньте? Как ни ходил… То ли забыл, где, или пропал дом, в общем, не нашёл. А так ни у кого не спросишь, мы ж грабители.

— Прикольно! — Узбек жестом показал, как снял выстрелом с водной горки какого-то морского капитана. — Я тоже сон видел. Ехал на автобусе. Пара ко мне подошла какая-то в салоне, муж и жена, узбеки, потом сошли, жена смуглая такая. На прощание погладила мне руку, не очень молодая, в возрасте.

— При муже прямо? — спросил Армян. «Подход» к Нямняму производил сам Самсон.

— При нем, — Узбек старательно вспоминал, — он отвёл глаза, моложе меня, плохо говорил по-русски.

— Тебя хотела! — Армян впал в дикий ажиотаж и фанатизм, поднял руки вверх и начал бегать вокруг Узбека, интенсивно ими размахивая. — Ара, если при своём взяла тебя за руку, он рад, им третий нужен! Ты бы ее порол, он смотрел.

— Ага, — Шаббатий наморщил свой большой лоб, — а он бы ему руку на ягодицы, пришлось бы убить потом.

— Я бы их обоих забарал, — сказал Узбек. — Как в фильмах! Сначала его, потом ее. — Очередность всем понравилась. Пидор по жопе хлопает, говно лопает, заигрывает с тобой. Бац ему по щщам втащил, они кислые. Постоянно заныривал в «пилотку».

— Двоих одновременно трудно, — со знанием дела сказал Армян, он остановился. — У меня было, парня и девушку, парень молодой. Такой, сука, голубчик! Перчик, мне фелляцию делал, кайфовал. Ей сказал, делает нормально, а тебе ещё учиться. — Шаббатий чуть не выпал из шезлонга. Учиться, учиться и учиться!

— Более ответственный…

— Ну ты даёшь, Армян, — сказал Арсен. — А кого ещё?

— Не кого, а где, у нас в гостинице приезжали из Москвы, пришёл в номер, сами меня раздели, два руководителя, чтоб я им. Жопы тощие.

— Вот и я хотел, — сказал Узбек. — Не оставили телефон.

— Значит, не понимаешь эзотерики, — сказал Изя. — Почитай «Мастера и Маргариту», поймёшь ещё. Учебник магии! Петя наш читает и Мэри, жаловалась, не понимает про Москву, сложно, про Христа — понимает.

— А вот купить бы ту квартиру, — сказал Армян, — где все произошло. И там жить! На Садовой.

— Зачем купить, отнять, — поправил Арсен, — ты что, коммерсант? — Когда Человек становится коммерсантом, часто кончается, начинает (писать) заявления. В отличие от тех, что от работяг, принимают. Открыть уголовное дело на кого-то столько-то. Закрыть больше.

— Смысл жизни в подготовке смерти, думаешь, она поможет нам приготовиться? Нехорошая квартира? Смерти взятку не дашь, — перебил Шаббатий.

— Посмотри вокруг! Вот жизнь, о которой мы молились, — сказал Изя. — А в Москве словно на чьей-то табуретке, сидишь, тебе не принадлежит, придёт другой, тебя сгонит, Америка-Мама! — Ближе, чем родная, поедем туда, будем вам оттуда всем на головы сИрать. Остальное: преданность «Талмуду» превыше всего, из всех заработанных денег надо обязательно отдавать на общак Дону, а твой криминальный партнёр должен быть тебе семьёй, которая должна питаться от самых высот преступной пищевой пирамиды. Смотрите, не сделайте неправильный выбор (как Эбка), расплачиваться будете кровью! В Движении надо ценить каждый прожитый день, культивировать его, может быть последним, жизнь чертово колесо, кажется, куда-то нас несёт, на самом деле бег по кругу вокруг нашего настоящего адреса кладбища, пока в яму не упадёшь. Ценность момента надо осознавать, именно в нем происходит выбор, измерение которого мудрость, наша собственная босяцкая натура, душа приносить как можно больше пользы «общему».

— Она на балансе, Тренер говорил, — сказал Изя, — ходил туда со Стенией, — у какого-то музея.

Эти события, конечно, ужасны, но скрывать их тоже невозможно! Автор пытается, как было. Дом «Шимпанзе» Эпштейна на 71-й Восточной улице, до Центрального парка рукой, тоже был на балансе, при желании до Таймз-сквер можно было дойти пешком. Девять этажей, один подъезд, антикварная дверь в четыре с лишним метра высотой из дуба с фонарем, перед не тротуар с обогревом, когда зимой на Манхеттене валит снег, на нем тает, снега нет. Тихий зелёный центр самого веселого в мире города, и самого дорогого, даже миллионерам чтобы купить там недвижимость, иногда приходится брать кредит. Интересный факт, совсем рядом с ним жила тетя известного московского поэта Амирама Григорова из Баку, у которого папа всю жизнь сидел, хорошая знакомая Тельмана Исмаилова, в столице республики Азербайджан до армянской резни соседи. Она с удовольствием жила в трехэтажном доме на 52-й улице со скромным роскошным интерьером за 22 миллиона $, в Баку ехать не хотела, татка, горская еврейка по средствам, дома домА дороже. Амирам и сам ходил мимо замка Эйба. Скорчит рожу:

— Эпа, выходи! — Амиджан любил эпатаж, американцы за ним бежали и кричали, Маяковский. Кто из нас в юности не зачитывался их стихами.

Трамваев нет. Задержимся, закурим,
свои ушли, чужие не нальют,
В каком краю нам будет вечный пурим,
в каком раю?

А на дворе так жарко, типа лето,
не портит норд небесную межу.
— Откуда брат, такие сигареты?
— Я не скажу!

Мы хороши, и хватит ли сноровки
ползти пешком, придавленным тоской,
туда, где спит посёлок наш ВорОвский,
наш воровскОй.

— Писатель для читателя, а ни в коем, — наставлял Амирам, — читатель всегда нам должен и обязан. — Так же учил и Маяковский, настоящий поэт стоит между Небом и Землей, наблюдая мистерию, не дай Бог театр для зрителя! Замок же… Был не виноват, красит не место, у него несчастная история.

— А я Боксера видел, — сказал Петя. Дверь со стуком распахнулась, в руках он держал большой пластиков бидон. Почти следом за ним вошёл незнакомый пацанам мужчина с большой упаковкой баночного пива, Вор посторонился:

— Проходи! Будет возить Мэри, имя Джеки! — Шаббатий поднялся со своего места:

— Хлеб, соль! Где видел?

— Там, где кончается Флорида, дальше море, на Ки-Уэсте.

— Особо опасен, — пошутил Узбек, славящийся своей полярностью и дихотомией.

— Типа, ездит там по барам, бухает, сказал, прячется! От тех, кто хочет меня убить.

— Чего? — спросил Арсен. — Кто?

— Говорит, мусора с Москвы по нашу душу приехали.

— У… Мора, — сказал Изя. — Совсем?

— Дела, — сказал Армян, говорить про другое было не верно.

— Трое, — Джеки поставил пиво на пол, не понимая, о чем говорят парни из СНГ. Он стал искать открывалку, пиво было хорошее за его счёт, порядок знал.

Чернорабочие в США, особенно белые, которым надо стараться вдвое больше, чем неграм, слугам народа, чтобы завоевать к себе в этой, по преимуществу чёрной среде, уважение, крепкие орехи, твёрдый хлеб, разгрызет не всякий. Потом он хотел предложить всем выйти на воздух размяться, посмотреть, какие у них кулаки. Закаленный с детства на улицах Орландо и Маями в кулачных боях, большой силой Джеки не обладал, зато поставленным в юности ударов, мог под хорошее настроение поколотить и пару копов. Кроме этого Петра, он босс, с боссом не дерутся. Огромный русский по виду пастор угадал его намерения, Арсен тоже. «;; ;;;;;; ;;;;;;;;, — подумал он, — ;; ;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;, ;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;, ;; ;;;; ;;;;;;;... ;;;;;, ;; ;;;;;;;;;.» Умный, если он всечет нам, мы будем не правы, если мы, выиграет он. «;;;;; ;;;;;;;;;, — подумал Армян, — ;;; ; ;;; ;;;;, ;;;: ;;;;;;; ; ;;;;;;;;:» Интересно, это кто ещё? Что за кент? Сошлись характерами! (Сейчас пойдёшь за нападение на полицейского за решётку.) Оба в бессрочном розыске, Армян за Изину сестру, Шаббатий нарушил условия условного освобождения, настоящего стримера кормят не донаты.

Что напрямую станет влиять на их шансы выразить себя в новой ситуации, оказавшись от всего земного шара через поколение и с ним в конфликте, настолько передовой показалась им здешняя атмосфера, XXI-ый век, как сказал бы Анзори (Кикалешвили). Потрогать Америку руками без перчаток, осмотреть ее части тела, изучить голую анатомию, заставив ее быть с ними обнаженной, начав с Флориды, а потом… Может, даже в Лос-Анджелес, место, где смеётся и плачет на всю планету многоликое чудовище по имени Голливуд, отец и сын современного порока, там осесть, там много армян, целые церкви, много можно сделать, что эта американская Мексика Флорида (и Техас), Гондурас вонючий, они же не кубинцы. А потом смело, но можно и в Израиль, конечный пункт всех эпох, в Назарет ближе к Богу (пустит?), там армянские

ювелиры, общины, возвратить себе Сирию и Ливан, возродить настоящий Хайастан, великий и могучий от Краснодара до Аравии, подчинить себе Турцию и Персию. Это круто. (Господи, помоги армянской морской пехоте.)

Месторасположения некоторых Домов на 1993-ий

 Дом Медичи         Майами, Флорида

Дом Дитрихов       Лос-Анджелес, Калифорния

Дом Нагелей         Нью-Йорк, Нью-Йорк

Дом Мадрида      Новый Орлеан, Лос-Анджелес

Дом Д'Арси           Чикаго, Иллинойс

Дом Котиаса         Аспен, Колорадо

Дом Вермеера     в горах, Омаха

Дом Роны             озеро Тахо, Невада

Дом Симоны        Даллас, Техас

Дом Фон Хагена неизвестно

Конец пятой главы

Глава 6

Чакры узлы энергии, воронки измерения пространства психофизического опыта, где сходятся тонкие каналы со всего тела, каждая со своей формой, цветом и местом, дна у них нет, внутри пустота, чтобы объяснить это своим ученикам, мистики древности дали им их в качестве символа, чаще всего цветы с лепестками (лотоса), белые, красные и синие, качества, присущие различным областям энергетического тела,  которые помогают нам сосредоточиться, сами по себе они не реальны. Каналы не имеют цвета, размеры не точны, символы предназначены только для того, чтобы направить наши разум и внимание на нужные участки на те силы, которые необходимо развить и пробудить, не смущайтесь, когда столкнетесь с некоторыми противоречиями, один учитель говорит, она такая, эта чакра, другой, такая, отпустите и практикуйте так, как говорит традиция в конкретном учении конкретных магов, жгите врагу грудную чакру, проводите ритуал, тренируйтесь, у автора был знакомый, сожгли вообще все, с чёрными дырами в пяти местах посреди тела сверху вниз ходил, вороным отсвечивал, нормально воровал, затягивал в свои бездонные пространства разные предметы,  превращая в лучи, в безопасном месте выпускал, материализуя в краденое, умер, голова упала в горло, которое втянулось в живот, конечности, ноги,

начиная с пальцев ног, вверх в грудину, разнёсся, как говорится,  на молекулы, не надо никаких «птиц с общей судьбой», которые расклёвывают свою цель на атомы, перенося в другое измерение, где она собирается в то, чем была. Кто это был, говорить не будем, его знают, огорчил иудейский Закон, зря, все веры надо уважать, каббалисты из Сарагосы сделали красиво, поменяли ему лунные стоянки в гороскопе с солнечными, сгорел. Отметим, тот, кто производит заклинание, должен находиться в своём духовном центре, по-простому в Неувидье, в Великом Ничто, в Нигде между хорошим и плохим, разгоняя все многочисленные слои своих моральных облаков, не верша ни зла, ни добра, об этом хорошо у Стоменова, посмотрите «Протоколы», они не дописаны, писатель давно там, где ручку дают только по заявлению начальнику колонии, за что, знает. Сварил девчонку.

Повторим, чакры не цветы с лепестками, которые открываются и закрываются, сверху крест, это модель, сферы, чакры энергетические места силы, городские площади в нашем теле, залы прилета и отлёта невидимого космопорта, оттуда и туда сто дорог, нексус энергетических соединений. Вообще вся энергетическая схема тела карта для ума, чтобы понять узоры и пути нашей энергии. Говорят, можно вообще спрятаться в какую-то свою чакру и сидеть там внутри, никто не увидит, приобретаются такие способности в медитации, если знаете, на что. Обнаружили в старину на практике, языка, чтобы правильно описать свой медитативный опыт, тогда не было, поделиться, создали визуальные метафоры, весь наш мир визуальная метафора и вся Вселенная, все это мы воображаем, даже бесконечность!  Энергия у находящихся в инсайтах, движется как закрывается или открывается цветок, в одном месте не так, как в другом, отсюда лепестки и цвета, чтобы передать изменения энергии цветоформой, для этого нужна тонкая модальность. Когда мы представляем себе все в нужных образах в нужных местах, ум соединяется с энергетической точкой, начиная от неё заряжаться, научимся, можно делать все, что угодно, действуя из своей чакры или из чакры другого, счастье того пацана, что ему только их сожгли, могли бы туда и заселиться, вот в двух словах как посыпает солью свою работу дьявол. Что сделал доктор Фауст, когда подписал с чёртом договор не стареть? Продал свои чакры! Оттуда Мефистофель, войдя внутрь, топил корабли, сидел в космической рубке Фауста в груди, чакры это кабины, в сердечной чакре, у многих из нас они заселены, и не сомневайтесь, что значит экзорцизм? Изгнание оттуда наших демонов, каковы они, собственный негатив, который сгустился, заговорил и ожил, часть об этом в книге «Три принципа Просветления», Кедруб Дже, часть в «Под светом полной луны», Юрий Лонго, можно почитать рассказы Джуны, правда, большинство из них изъяли, запрещены, за то, что он их продавал, чуть не получил срок директор магазина в центре Москвы «Библио-Глобус». По Востоку наш обычный сон — сон во сне, проснувшись, снова видим, какой он, не знаем! Не понимая, что спим, мы не замечаем многого вокруг нас, сновидение динамический процесс, содержание изменчиво, существа в нем, люди, боги, звери, шерсть всякая двигаются и разговаривают, звуки вибрируют, яркие ощущения слепят, не было б глаз-ушей, не слепили.

Содержание сновидения формируется умом, рисует кино из наших кадров, а основой оживления сновидения является внутренняя энергия, жизненная сила (ци, лунг, прана), тепло, которое мы чувствуем между двух ладоней. Когда мы потеряны, выбиты

из седла, ум следует за этой «праной» куда угодно, скитаясь в разных местах, почему Роберто понравилось его решение поручить то убийство Пете, Боксер стал ментально отвлекаться, так исполнил бы он и почти бесплатно, максимум новая машина. Что такое в Америке новая машина?.. В этот момент — отвлечение, душу можно украсть, не вернётся, человек превратиться в зомби, вспомните ритуалы вуду, шаманов, цыганок, потом надо будет их искать, просить и платить за «возвращение души», не пустые слова. Оглянитесь вокруг, многие, кого мы встречаем на улице только с виду люди… Их разум давно украли. Если находиться в моменте чистого восприятия нашего с вами «сна» в кавычках до момента появления на него реакции и концепций, этого не случится, только кто находится? Мы в Движении! Сегодня махнули одного, завтра другого, послезавтра третьего… Вот что любила в Студенте Таня, заслужил.

— Криминальной жизнью жить не надо! Ей надо стараться жить. — Говорили. — По отдельности мы ограничены, но вместе составляем единое целое. — Что такое Движение? Джигит садится на своего коня, всадник встречается с лошадью, и ты скачешь, скачешь, скачаешь навстречу «Уголовному кодексу», обычно слабо контролируя процесс, сам превращаясь в стихию ветра, сам становишься Движением.
Когда мы фокусируем ум на чём-то, объект фокуса влияет на качества сознания, производя в нем те или иные изменения. Многие книги, описывающие феномен околосмертных переживаний, содержат описания различных огней и видений, которые люди испытывают в начале смерти. Согласно любой восточной, эти явления связаны с движением «праны», каналы связаны с различными элементами, во время их распада при смерти по мере того, как каналы разрушаются, высвобождаемая энергия проявляется в переживании в виде света. В учениях очень подробно рассказывается о том, какой цвет и свет соответствует разрушению какого канала, где он находится в теле, с какой эмоцией связан, колдуны с помощью специальных приёмов могут незаметно для нас разломать наши энергетические контуры при жизни, воруя эти цвета и света, беря себе, делая из нас или энергетически слепых, или энергетических дальтоников, народе «свампирить». Которые они будут использовать в своих целях, переливать ваши ауры и кармы в себя, тем самым возвышаться, лучше всего заставить нас пойти в безлюдные места на заброшенный берег реки, заросший темной осокой, в пустой разрушенный завод с выбитыми стёклами, где в 90-х проходили кровавые стрелки, и, конечно, кладбище с деревом «сефирот». Обычный человек испытывает в момент смерти особые эмоции, доминирующая определяет, какие огни и цвета будут проявляться. Насколько жалки те, которые считают, что чудовища в посмертных видениях приходят, чтобы их поглотить, начиная мешаться по так называемому «бардо», полю смерти, они наши просветлённые архетипы, узнаем, освободимся, часто сначала возникает ощущение цветового освещения, в котором один цвет является основным (пустая комната), может быть так, что преобладают несколько или наблюдается комбинация (Чёрный человек). Затем свет начинает формировать образы, как это происходит во сне, дома, замки, людей, божества, животных, разные картины, все, что угодно, чародеи забирают себе эти мыслеформы и духовно богатеют, потом преображаются.

Слишком неожиданно — ни с того, ни с сего — лишились денег, квартиры, жены, ноги или работы, ее у вас заранее скоммуниздили, понимаете? Задолго до присоединения

Крыма к России его мысленно прикипели к своей невидимой пуповине мощные российские колдуны, Израиль создали в своих видениях еврейские праведники «ламедвовники», о которых миру впервые рассказал Борхес (мысль материальна), потом все сформировалось, из теста вытекли хлеб, оформилось. Заключение в тюрьму, вас уже посадили в круг из ивовых прутьев, вашу куклу, фигуру, смерть, положили ваш образ в гробик, без хранителей изменить такое невозможно, силы не равны. Такие уходили и ломались, что вы! Остановить хорошего колдуна чрезвычайно трудно, может небоскрёб в другое место перенести… Каналы, по которым проходит тонкая энергия, с которой они работают, не могут быть расположены в физическом измерении, нельзя обнаружить, только почувствовать, тот же Березовский начиная с трёх дней до своей смерти начал говорить охране:

— Я умираю… Я — умираю! Я!! Скоро умру!!! — Отъезд в Америку Петр свизуализировал заранее. Каким образом вообще происходит колдовство? Сейчас известно, даже согласно квантовой физике, времени как такового не существует, только отдельные моменты, физически и энергетически похожие на друг друга, стол, стол, стол, из-за этого мы считаем, что постоянен, кадры кинопленки разные и их очень много. Листья на деревьях; так же в разных масштабах, вчера, сегодня, завтра, того стола, что был минуту назад нет, колдуны это знают. Они заклинают, представляют и входят в промежуток между двумя кадрами, встречая нужный им отпечаток или фотографию, вы сидите с девушкой и будете сидеть, говорите, вечер при свечах только начался, официантка, у которой вы на выходе тоже попытаетесь попросить телефон, пошла на кухню принести вам самую дорогую пиццу, наступающий момент, колдун входит между. До того, как вы взяли через стол руку девушки, начав с любовью смотреть ей в глаза, и вы, и стол, и вечер немного изменились, вы стали решительней, она более ласкова, дерево стола старше на несколько минут, кроме того, исчез третий человек. Колдун входит до того, как мы с вами осознали новый кадр, новый момент, готовя западню, делая весь поток нашего кино отравленным, это называется сглаз. Или порча, испортить монтаж кадров между моментами, за одним не следует другое???

Как и все, колдовство лично субъективно! Можно убить, сжечь чакры, а можно вылечить, сжечь болезни, раковые клетки своими руками. А можно и жизнь прожечь, часто колдуем сами против себя. В качестве аналогии можем представить себе компьютер, чакры подобны разным папкам, нажмите на каталог, затем откройте файл нужной чакры, раньше приводили пример шкафа со множеством отделений, выдвижных ящиков. Информация, содержащаяся в файле, кармические следы, связанные с выбранной вами чакрой, отображается на экране осознания, проявление. Теперь: входите в сон другого человека, роман «Хазарский словарь», мужская версия, и копируете его умственный компьютер, потом стираете, можете запустить туда вирус, поставить стиральную программу, если нет надежного «файрвола», защиты, хорошей молитвы. Если мощность у компьютера сильнее, может вас не выпустить, обесточить, иногда встречается такой разум! Человек-сервер. Если встретите праведника, будете разочарованы, внутри только свет, а программы нет. Колдовать не на чем… Абсолютный Ясный Свет и блаженство, пустота, внутренняя Шамбала. У обычных людей, не воцерковленных, сформированные соответствующими кармическими

следами, грехами переживания возникают в сознании как содержание сна в том или ином жизненном узле-чакре. А содержание всего, как известно, можно подвергнуть любой редакции, чернокнижники прекрасные редактора, дело не в том, что нам когда-то промыло сознание НТВ, нашу первозданную программу давно переписали, мы все съели яблоко, и отцы наши. Весь духовный путь любой веры возвращение назад к Адаму, к единству Матери и Сына в Боне и буддизме, пуруши и пракрити в Индии, для иудеев просто смерть, возвращаться им не надо, а приход к Аллаху арабской вязью слева направо пишет только сам Аллах, единственно зная, когда это произойдёт. У них свои колдуны… В двух словах механизм колдовства, а то все пишут, как это, не говоря, почему.

Подведём итог! Во время сна разум отстраняется от чувственного мира, сон младший брат смерти. Кармические следы, которые в данный момент стимулируются какими-то  причинами, раньше убивали, сегодня встретился на 5-й Авеню, выходит на Центральный парк, на прогулке сволочь Эпа, необходимыми для их проявления, обладают силой или энергией, которая называется кармической, ее у нас много, восточный цигун работает именно с ней, увидели его, запечалились, ночью сон, мОчите свою сестру. Подобно лошади и всаднику аналогии разум гонит карму, кармическую силу к энергетическому центру в теле, связанному с этим активированным кармическим следом, сознание фокусируется на определенной чакре, определенном «измерении опыта», в этом взаимодействии, интерполяции разума, энергии и смысла, кармические следы, карма освещают сознание, воздействуют на него, то, что мы творим своими рукам, и есть энергия сна, особенно если они в крови. Колдуны это все знают и используют, не очищая нас, как великие Махатмы, нашу карму в своих целях. Представляете, какая это сила? Кармы?? Особенно если Вселенная безначальна??? Тот самый рычаг Пифагора, способный перевернуть весь мир и доступный — внимание! — почти любому. Если знать, как. Проклятие вроде желания стать криминальным авторитетом, базара нет, а ты вывезешь?

Когда убили Аврору, удар был точным, профессиональным без следов борьбы, не просто кухонным ножом, так работают специалисты, вырезали из реальности, которая вот-вот должна была развернуться внатуре. Чтобы в криминальном мире выиграть войну, только денег недостаточно, нужен авторитет и умение выживать, если кто-то говорит кому-то в вашем присутствии, спрашивает у другой стороны, хочешь со мной воевать, а сколько у тебя денег, подразумевается, остальное они имеют, Изя вспомнил, как приехал к сестре. Когда кого-то обвариваешь кипятком, вообще пытаешь или убиваешь, казнь, время замирает. Ерунда, что кто-то сопротивляется, кричит, бывает, но часто перед тем, как чья-та жизнь изменится раз и навсегда, на лобном месте царит полный покой, миг, все поняли, что произойдёт, неизбежно! Кто-то смирился, кто-то нет, у каждого своя правда, кто-то ждёт спокойно.

…Было отчетливо слышно, как размеренно гудит газ, лиловое сияние, испускающее разводы, крепко обнимающее вместе со своим источником пламенем новый темно-красный чайник, так взрывом гранаты герои на поле боя в последний раз любят врагов, врагов надо особенно любить, допустив их до себя, чтобы вознестись, Бог там

разберёт, как все быстрее и быстрее булькает в чайнике вода, если снять крышку, присмотреться, обжигающих волн нет, масса состоит из пузырьков. Перед экзекуцией брат-палач сел напротив жертвы, не суетился, вставал и ходил по кухне, которую знал с детства, молча смотрел то на виновницу торжества, то куда хотел, в основном в окно на пустырь, через который возвращался домой из школы. Как и все, Изя ходил в школу, до шести-семи часов вечера предоставленный сам себе, взрослые возвращались поздно, это и было первое воспитание, во дворе усваивались криминальные «понятия», совершенно отличающиеся от общепринятых. Пришло время, сестру он не пугал, «получал» с неё, работа зайти и сделать, потом выйти, когда кого-то «исполняют», происходит тоже так, минута молчания, человек напротив прощается с жизнью, держат за руки, потом пулей или ножом, если удавкой, надо помогать тянуть в стороны, нужно двое. Чайник издал протяжный свистящий гудок, Изя встал, будущий священник мужского монастыря взял одной рукой голову сестры, запрокинул назад, чтобы не обжечься, в перчатке, Армян выключил газ, обернул ручку чайника полотенцем, снял с большой конфорки, молча передал Изе.

— Осторожно, — сделал знак бровями, он тяжелый, литра два кипятка.

— На лицо или в рот? — Ошпарить. Может, хочет уйти, эту услугу он ей бы оказал, вместе выросли. Сестра зажмурилась, плотно сжав губы, замотала головой, Армян улыбнулся, спасибо за прошлое добро, за грех поплатись, выписал ей приличного леща.

— Тихо! — Узбек приложил палец к губам, грозно посмотрел на неё, смотри мне, за стенами соседи. Зачем из избы. Значит, на лицо, брат кивнул, Шаббатий второй огромной рукой в перчатке зажал Изиной сестре рот, рядом с ним сидя на стуле она смотрелась маленькой актрисой на фоне Кинг Конга, повернул ее голову, подставив, Изя тонкой струйкой больше пара, чем воды, начал медленно лить на лоб своей младшей на пять лет жидкий братский приговор, довольно урча:

— Вот так, вот так, вот так… — Сестра изо всех сил сморщила лицо, борясь за зрение, боясь его потерять, изо всех сил закрыла глаза, не выдержала, замычала, стала уходить вбок, Узбек несильно кольнул ее под рёбра, жизнь всегда борьба между: убить их в ее или себя.

— Смотри, не задуши, — мягко напомнил мимикой Шаббатию положенец. Есть солдаты, есть стремяги, есть положенцы, за которыми «босяки», Люди, знающие преступный мир, как свои пять пальцев, андербоссы, потом «воры» и «бродяги», их советники. Положенцы фактически менеджеры, в принципе их деятельность не отличается от обычных управленцев, руководящих штатом отдела фирмы, скажем, человек в сто, только сложнее, эти сто совершают преступления, не совсем обычный бизнес-круг. А есть киллеры, двое-трое, посланцы настолько мощных коллективов, что для них не представляет никакого труда устранить любого мешающего, не нужного хотя бы и из своих, Шах и Биря. Кожа с лица сестры быстро отходила, обнажая розовое мясо с полопавшимися от температуры кровеносными сосудами, раскрывающееся наружу квадратами, впрочем, некрасивыми, облезлыми, экзекуция вообще некрасива,

но живыми, кипящая энергия передавала человеческому мясу первобытную силу, оживляло, живая вода, сестра быстро потеряла сознание от боли, обмякла и упала на пол, Шаба отпустил тело.

За то время, пока Изяслав находился в местах лишения свободы, пользуясь его постоянным отсутствием, сестра с помощью своих друзей-одноклассников, знакомого судьи, председателя ЖЭКа и согласия матери совершила против брата особо тяжкое преступление, выписала его из квартиры, упросив мать нотариально передать ей право владения жилплощадью за год до того. В колонии Изя дал своё согласие, смутно предчувствуя беду, однако понимая, сидеть ему долго, пусть, он всегда шёл матери навстречу, никогда не рассказывая о своих неприятностях, как у тебя дела, сынок, хорошо, нужна тебе передача, нет, один раз попросил теплы носки. Сделав брата бездомным де юре из-за детей, де факто из-за себя, всю жизнь мечтала, идти жить к мужчинам не хотела, обезопасив, завершила своё самое главное черное деяние, лжесвидетели на суде в отсутствие Изи и присутствии своих хороших знакомых, подтвердили, за квартиру брат не платил, выписка.  Как следует не в духовной, а не в мирской жизни, где закон часто в спину, Изе об этом никто не сообщил, на суд не позвал, на зону для допроса к нему не приехали, когда пришёл срок выхода, подобрал Армян на «гелике», сразу предложив ему сесть за руль. Армян был не из тех кареглазых заек с длинными ресницами, которые носят на московских рынках в карманах фрукты в брюках с пузырями вперемешку с кинзой и другой известной травой, готовые продавать ее всем, включая школьников, и по преимуществу живя в кредит у общества, тех самых вась и наташ, которых презирают и хают, а наследник ливанских генералов, до конца 60-х боровшихся с Османской империей в лице Турции, объявил, за такое смерть. Оставила на улице.

— Потому что она твоя сестра, — Узбек подтвердил. — Мы же не пойдём к соседке «тете вале»! Ара прав, а вообще скажи спасибо своим родителям! (Спасибо.) — Сын, уступая во всем матери, властной и не очень умной, хотя образованной, даже бОрзой, прав на трёхкомнатную никогда не предъявлял, тем более живя «такой» жизнью, благодарный по натуре, наивно думал, его поведение оценят, когда был на воле, мог предъявить свои права на часть на квартиры, не то, что треть лицевого счета, а пополам. Как минимум мать с сестрой бы заплатили, пожалел, они нет.

Отец перед разводом отдал ее жене и двум детям, а не одному, уйдя к другой, родив там ребёнка, построив новый кооператив и наладив новой семье неплохую жизнь, дача, поездки за границу. Квартира была «никакая», обычная трешка в двенадцатиэтажки в панельном доме с двумя балконами, кухня 8 метров, санузел раздельный, что Вячеславу было надо, прописка, чтобы сотрудники милиции не менялись в лицах, когда проверяли у него паспорт, улица такая-то, дом такой-то, город Серпухов. Больше ничего, согласно адресу, не жил и жить не мог, боясь подвести Людей, ни на что не претендовал, снимал, иногда занесёт какие-то ворованные вещи, скульптуры, картины, деньги, предметы старины, положит сверху на финскую стенку в большой комнате, не оружие, один раз на один день гранатомёт в коробке под кровать в своей положил, все исчезло. Пошёл в зал, выпили за освобождение, тренер


покачал головой, так не поступают, сидят по 10-15 лет, возвращаются домой, позвонил матери, которая тоже удачно вышла замуж, сказала:

— Проси друзей, чтобы тебе прописку сделали! За квартиру платила я, ты все забыл!! Я ей подарила!!!

— Какую? — спросил Изя. — Временную?? Где, у кого??? А потом? Куда?? Я пойду??Будешь снимать? Всю жизнь?? Ил что? Что значит, ты платила? Должна была платить, мы были детьми! Ты что сделала?! — Говорить с сестрой о восстановлении прописки отказалась, знаю тебя, типа можешь убить племянников, брать к себе тоже, типа его и меня, они жили в собственном доме в Выборге, часто ездили в Швецию, где у них тоже был дом.

— Хорошо, возьми меня туда!

— Языка не знаешь, там все дорого, самим еле хватает, мы тебя не прокормим.

— Я там буду работать!

— Пить и воровать. — Ушла, отчим дал Славе немного денег, 400$.

— Нахуй пошёл? — Изя прямо-таки взбесился. — Я нассу тебе в рот!!! Отнял сначала у меня мать, потом дом, на порог которого она в твоём лице привела мою смерть, а я, между прочим, ее любил, а тебя вообще не было. Сейчас сломали мне совсем жизнь. Жалко пацанам с района просил, чтобы тебя не трогали, пока у нас жил, у тебя был компьютер! — Ни у кого не было. — Из аэропортов тебя встречал, возил, надо было в лес. Нет у вас чувства вины, вы бессовестные, — разговор по телефону. С отцом тоже.

— Мне нужен тот сын, который был до отсидки, изменился ты, а не я. — Развёлся со второй женой и жил с третьей моложе Изи. — Мы тебя списали, сына, друга, брата. Аминь!

— Сука лысая, — сказал Изя, импульсивный, он сильно генерировал результаты негативных последствий своих преступных действий, остальным удавалось подавить своё подсознание сознанием. На том конце повисло молчание, тишина, такая же, как тут. Племянников решили не трогать, а ей отрезать ухо, забрать с собой, и трупа нет, и урок на всю катушку, своих надо ценить, полностью пришить чужое или искусственное при современной технике невозможно, до старости будет носить прическу на одну сторону уродина. (Это сон, созданный на основе воспоминаний, обусловленных тенденций и привычных отождествлений.)

— Не надо, — вмешался Петр. (Пусть вздымается океан разума.) — Станут искать меня, тема воровская, заявление напишет. — Когда законники хотят кого-то наказать, отрезают одно ухо, выкалывают один глаз, чтоб терпила помнил, есть ещё второй, стоп в гору. — Лучше кипятком! Начнут тебя крепить, скажешь, был со мной. По понятиям


они все, отец, мать и сестра должны были выделить тебе хотя бы комнату, попрошу Стеню, тебя пропишет, отцу мстить будем?

— Отца я бы убил, — ответил Изяслав, — мать — нет! Меня маленького поила, кормила, рассказывала, когда катаров болел, всю ночь дровами топила печь, отец где-то с друзьями пьяный был. Выздоравливал, возила в лес гулять, до армии была мать, приезжала туда ко мне, посылки привозила... Собирала для меня березовый сок, пусть живет.

— Папу убьём потом! —  Шаба тогда са недавно вышел, в сане тогда тогда не был, вёл секцию каратэ, готовился, подходил к «понятиям» через «Писания», Студент через «Кодекс белых офицеров», отец Изи жил в Москве, сын от второго брака хулиган, бандитам было абсолютно до фонаря на его лице, общаться с ним особо никто не собирался. — Будет папу защищать, порежем. — Хулиганы и бригады разные вещи, никто не собирался выходить с малолетним гопником один на один, так сильно изобьем, будет потом урнам у подъездов кланяться, за ноги подвесим, сын работал наемником в каком-то банке.

— Я матери сказал, что мы сделаем, сказал, сказал, — тихо шептал Слава, доливая предательнице, в детстве он ее защищал, когда была совсем маленькая, бегал рано утром до школы до молочной кухни за молоком, учил ездить на мопеде, забирал с температурой из интерната на электричке во втором, праздновал дни рожденья, на голову остаток кипятка, часть попала на макушку, сестра дернулась. — Пора. — Шаба перекрестил сначала чайник, потом   безжизненно лежащее тело, сёстрам по серьгам.

— А что чайник крестил? — Армян с брелка заставил «Вагнер» заурчать, откинули кресло, закурили, минут пять внутрь залезал Шаббатий, довольный и огромный, почему-то он был в валенках. Ноги мерзнут, наверное.

— Святая вода, — проворчал из немецких кож Шаббатий. Слава тоже был рад, что оказался в Маями, родных и близких у него с того дня не было. Пострелять бы их всех, предавшие друзья, Бог с ним, а родных… Одного за одним, поставив на колени в затылок, как делало гестапо или ЧК. Самое страшное, что они живут, Изя оглянулся через океан, ходят сейчас, что-то делают, он вздохнул, будем надеяться, продолжают создавать себе отрицательную карму, созреет самое нижнее в аду место, самый большой и страшный котёл. Чтобы действительно сесть на самолёт и облететь всю Европу, со всеми рассчитаться, надо много денег, может, тут заработает, может, Мэри ему поможет.

— Как вы друг друга называете? — спросила она. — Брэт, я не ошиблась?

— Ну да, брат. От души, брат, слушай, брат, конечно, брат!

— А знаешь, что такое «брэт» по-американски? По-английски, как у вас, «брат».

— Нет, я не встречал. Знаю Брэд, имя.

— A spoiled brat, you are a spoiled brat. Сопляк испорченный, панк, по-русски гопник. Вот так, брат! — В языке она делала ошеломительные успехи, подтверждая научную теорию о том, что чем более не похожи языки, тем они лучше учатся, разгружается память, мозгу не с чем сравнить, записывает на подкорку по чистому листу, а чем более похожи, тем медленнее и труднее, посмотрите, как тяжело даётся русским сербский, где и все слова-то есть. Или украинский, хорошо говорить по-украински сложно, по-белорусски, из простота обманчива. Интонации похожи, грамматика нет, мозговой компьютер начинает путаться в окончаниях, спряжениях. Иврит, арабский, японский заходят гораздо легче! Суахили без проблем, в Африке с удовольствием говорят о женском секс-туризме, ве, ве, малайя.

— Как будет жопу друг другу прикрывать? — спросил интеллектуально жёсткий Изя. — Жопой чуять?

— Прикрывать спину, чувствовать спиной, — Мэри засмеялась.

— Вопросов нет! А почему у вас в почёте «морские котики», у нас бы задрали с такой кличкой.

— Животных любим. — Больше, чем Людей. — Кармические следы «васаны», «багчаги» это результаты действий, которые остаются в сознании-алайе или «кунжи», и влияют на наше будущее. Мы можем поистратиться частично из понять, тема, если будем думать о них как о бессознательном. Это все наши преступные склонности, антисоциальные модели внутреннего и внешнего поведения, укоренившиеся реакции, привычные представления, пугающие общественность, определяя характерные нам эмоциональные привычки, которые обуславливают каждую реакцию на любой элемент нашего бытия, так и никак иначе, послали тебя нахуй при всех в тюрьме, если ты «стремящийся», бери нож, бей, крутись на новый срок, если так. Это без вариантов. Вроде верно, да вот беда, делаем карму! Оставляя новый кармический след… Карма это обусловленность, возникающая в результате наших повторяющихся реакций на наш опыт, в недуальном мире железный закон. И хотел бы, да не отдуплить.

Вопрос. — Как стать по-настоящему всемогущим колдуном с большой «К»? — ККК.

Ответ. — Не хотел, но скажу. Научиться сознанием входить в Инстинкт, основу всего. Которая или который у всех один, у всего один. Автоматический допуск хоть к президенту. Зная опасность этого, такому почти не учат. — Пете с Цыганом повезло.

— Какой смысл в снах?

— Какой мы на них проецируем, скорее приписывается сновидцу, то же самое относится к смыслу в реальной жизни. Это не делает значимые сны неважными, как не делает неважным смысл в нашей реальной жизни, чтение книги. Книга просто слова, напечатанные на бумаге, но, поскольку мы находим в ней смысл, мы можем его из неё извлечь, значение книги, поддается интерпретации. Два человека могут прочитать одну и ту же книгу и получить совершенно разный опыт, один может изменить всю

свою жизнь, основываясь на том смысле, который он нашел на её страницах, пришла вовремя, в то время как другой вообще нет, любая книга путь, он нейтрален. Книга не изменилась. Смысл таков, да. Как на это посмотреть! Смысл проектируется на слова читателем, потом его читает. Буква «м» в слове «смысл» не существует независимо от названия, это союз трёх черт, то же глава. У Стивена Кинга норма 2000 слов в день, потом смотрит бейсбол, хватит на сегодня. Психомагия считает, генезиса у вещей нет, никакого происхождения! Бытие проекция ума, не отличающееся от него так же, как солнечный луч от света солнца в небе. Не зная этого, мы воспринимаем его как реальность, подобно снежному льву, рычащему на своё лицо, которое он видит в отражении в воде, отражение есть, морды нет. Все, что мы переживаем в жизни, отражение наших мыслей, найдите источник, откуда светит, станете просветлёнными.

Был и ещё один момент, о котором надо упомянуть, ещё с Нью-Йорка братва была поражена, американские пацаны вывели своё Движение на недосягаемый в Москве, может быть и в других странах, уровень;Если таких Людей, как Петя можно было встретить в казино, на скачках или в дорогих ночных клубах стиля «арлекино», как  Арсен, Узбек, — без сомнения, Человек! — и даже Изю — нет. Поговорить с Грузином было возможно, но только с заднего входа в дождливый осенний вечер в какую-нибудь забытую Богом и Людьми стекляшку-шашлычную на 20-ом километре от проклятой москвичами МКАД, иногда закрытой целлофаном. При разговоре один из них положил бы перед вами на стол что-нибудь вроде французского пистолета МАБ» модели «D», «Type I» или «Type II» серии «Жандарм» с вороненой ручкой, 9 патронов, на ней орёл.

Первый трофейный пистолет этой марки оказался после взятия Парижа в руках немецкого офицера (усиленное военное присутствие), который его серьёзно доработал и поставил печать «Принято Вермахтом», сертификат, обязательный для всего Рейха, отлив 53 000 экземпляров собственноручно. В «Энциклопедии стрелкового оружия» Жука отмечен, как лучшее оружие военной полиции в Индокитае, с которой, как известно, не поспоришь! Некуда бежать… Говорили бы они тихо, не отрывая рук от стола и смотря вам прямо в глаза, и не выражаясь, поинтересовались, в чем дело, прикованным стальной цепью совершений преступлений к скале криминала Прометеем ваш ответ неподвижно выслушал бы Шаббатий, сбоку на табуретку присел бы Тренер, а то и Стения.

Они бы решили все ваши проблемы абсолютно, включая с законными ВорАми, каким образом, не спрашивайте, по дискотекам парни не ходили и не могли. В США подобных можно было увидеть на каждом углу, узнавали по глазам, взгляд деланно ленивый, сонный, самом деле внимательный, острый, реакция показушно медленная, под пиджаками испанские аналоги винтовки М16 «Сетме» с переделанными короткими складными рукоятками и отстегнутыми рожками для переноса, весело плюющиеся, когда надо, 5-миллиметровыми натовскими патронами с ослабленным пороховым зарядом, чтобы не задеть своих. Новый автомат, получивший название «L» был выпущен всего через два года после вступления в союз Испании, то бишь в 1984-ом, и стал пользоваться большой популярностью у гангстеров, откидная сошка, превращающаяся в инструмент для резки проволоки, устраивала всех. Так и сидели на

пластиковых стульях в закусочных и кафе обычные рядовые «солдаты», блатная кавалерия, Америка — это не то, что запрещала, но и приветствовала. Такого пацаны не видели вообще нигде, население уважает обстоятельства. Мужчины выходят с оружием на улицу не потому, что боятся, что их кто-то атакует, оно символ воинского духа, вдохновляющий «заряженного» быть смелым и осторожным до мягкости, специального интеллекта, позволяющего с одной стороны не впадать в дешевую романтику, с другой не становиться тупым, конченным мачо. Дорогие средства передвижения для братвы, не только автомобили, но и самолеты, вертолеты знак уверенности в себе, успеха, гордости и личного достоинства, хотя, конечно, поездки на них непредсказуемы и опасны, скорость.

Что поразило автора в Аслане Усояне, Деде Хасане, когда он его случайно увидел на Тверской, шел в свою квартиру, несколько вещей в нем бросались в глаза. Во-первых, на нем были тапочки! Дорогие, вышитые, с монограммой, две рельефные медные или латунные буквы «ДХ», издалека не видно, из прекрасной кожи, но все же тапочки на босу ногу, тапочки везде тапочки (Stubbs & Wootton, 100$ пара), шлёпанцы, он и одна азербайджанка Сима были единственные, кого ваш покорный слуга видел в такой обуви на Тверской, с Симой (Серафимой) у него было свидание у Трубы на площади Пушкина, которую воспевал талантливый тюремный поэт Андрей Ханжин. Во-вторых, дедушку сопровождали две весьма привлекательные особы женского пола, даже на бывшей улице Койкого, главном советском Бродвее, привлекающем красивых «мадемуазель» со всей страны, на общем фоне эти — выделялись, одна чистокровная блондинка с косой, русская красавица, такая просит в постели «ещё», ненасытная, вторая искренняя брюнетка «в вопросе», приехала недавно, как здесь закрепится, озиралась по сторонам.

Когда «50 лет никак не рабочий депо», — не дешевый романтик, мягкий в общении, наполовину шаркая, наполовину прогуливаясь, дефилировал по проспекту Маркса, женщины шли чуть позади него, как будто были его покорными служанками или его собственность, выиграл в карты, подарили, рабовладение в бандитском фундаменте никто не отменял. Автор  бросил болтать по телефону, недавно зарезали одного его знакомого у «Беллза», намедни потерял куртку, вызвал крышу, приехали на следующее утро с пацанами, поговорил с организацией ментовской, вышел из ночника, хотел пройти к машине, сзади вслед за ним появился какой-то худой мужчина в спортивной шапке, ударил ножом в спину и исчез, ушёл дворам к Замоскворечью на Пятницкую. Кто, что, непонятно, в Замоскворечье никого не найдёшь, конфликт ни причём, вероятно: старые дела, такая версия, надо подтянуться к «Беллзу», и последовал за ними, предусмотрительно держась на почтительном расстоянии, «пасти» Людей могут только Люди, поймают других, будут пытать, кто послал, не поверят, замучают, на тюрьме прилетит ещё от граждан уголовной направленности с воровскими полномочиями, решавших безвозмездно такие вопросы.

Он и не пас! Когда троица свернула от «Националя» налево на Тверскую и направилась к грузинскому таунхаусу, дом, который был почти крепостью прямо в центре Москвы расселили исключительно курды, старший Тенгиз Рзгой, братья Роман и Эмиль,

внушительный каменный фасад, вахтёр, служивший в горячих точках, рядом французский парфюмерный магазин, который крышевали, старый добрый «Арагви», обедали бесплатно, дальше квартиры Берии, знали, кто там жил, «Елисеевский», скидка, все дедушкино! «Армению» отвоёвывал себе (Рудик) Бакинский, брат Вачикос, не желая выглядело неуместно, защищая своих, и итальянскую «Пиццерию» у ТАССа после театра, главный администратор которого носил на левом запястье зачётные часы марки «Ролекс», подаренные ему Рудиком. Не только квартира, дом, — а, возможно, две женщины… — принадлежали Аслану Рашидовичу, богатому и влиятельному Вору в законе старой формации из Тбилиси, который был зарегистрированным во всех главных управлениях МВД страны главным преступником среди «чёрных» ОПГ, и питал слабость к красивым женщинам и машинам, не только к более молодым и быстрым, спортивным, а ко всем, по возможности отбирая их у других, предъявляя свои права. Он вам не Эпштейн.

Убиение Деда дурно пахнет! «Фаэтон» … Он никогда много не пил, не курил и не принимал наркотики, заботится о своем теле так же, как и уме, великолепный ум! У Дедули был талант к числам, сложные вычисления, абстрактные формулы, уже в детстве мог решать математические задачи, которые ставили в тупик большинство умных взрослых. Числа для него просто вставали раком на свои места, дисциплинировано выстраиваясь в нужные ему ряды, которые он мог сгибать, перекручивать, манипулировать и преумножать. Он мог бы стать ученым или математиком, он стал очень богатым человеком, филантропом. Его любовь к искусству кино вдохновила его на то, чтобы пожертвовать миллионы кинематографическим кругам и учреждениям, как «Мосфильм», занимающимся переноской на экраны фантазий режиссёров. Он пожертвовал миллионы! И он давал деньги политикам, Ельцину, Лужкову, Березовскому, Толе Быкову, Шеварднадзе, а дать деньги Шеварднадзе было не так легко. Обычный свитер, обычные джинсы, обычные туфли, куртка от ветра с капюшоном просчитывал всех и на сто ходов вперёд, на три тысячи, смерть свою не причитал! Губил колдун, потом развернул в воздухе самолёт с телом, не дал похоронить на Ваганьковском, голову на отсечение, он сейчас все это читает.
К Деду Хасану приходил за поддержкой продажный коммерсант, говорил:

— Десять процентов. — Все двадцать. Отвечал:

— Десять много, столько не потянем, поднимаем бизнес, нельзя ли… — Говорил:

— Сто.

— Вы что?! Это беспредел!!!

— Тысячу, ты теперь нам должен. — Забирали фирму, завод, цех, до конца работал на них, компенсатор.

Оперируя практически на индустриальном уровне, Дед Хасан представлял собой космическую силу криминальных теневых планет, необходимую для поддержания драмы существования теневого бизнеса в нашей стране. Мудрый йезид, психолог и

психотерапевт, предсказатель и философ, торговля мясом, алкоголем и наркотиками, порнография, похоронный бизнес, фармацевтическая промышленность, весь самый прибыльный бизнес в эпоху Кали-Юги, отсутствия красоты и гармонии, платил его бригадам. Биржи, спекуляции, казино, азартные игры… Коррупция, сексуальное рабство, продажа женщин.

В питании Дед любил все слишком горькое и острое плюс уксус и чеснок, аджика, черемша, а климат любил сухой, западную Грузию, север Канады, высокие холодные вершины с обрывами и льдами, обязательно натуральные, не культивируемые, пустыни, Узбекистан. Большой серый кардинал, как Суслов и Сталин, в основном принимал решения ночью, днём мешало солнце, ослепляло’ из животных уважал насекомых и рептилий, скорпионов, змей и ос, середины у него не было, человек крайностей, действовал либо через низший, либо через высший аспект, мог довольно легко перевести Человека из низшего эшелона второй линии типа Росписи в высший, пример Джем, по звонку к нему стал хозяином Общака и Дальнего Востока. Или Вагин, Урала… Создавал условия, чтобы достойный бродяга мог нырнуть в материальную жизнь с головой и стать ее королем, открывая для него новые возможности, переводил за руку в другую касту. Мог сделать и одноруким (одноногие, одноглазые среди босяков его влияние), а то и замуровать на даче в стене, несчастные случаи и травмы со смертельным исходом в криминальных кругах после встреч с ним были, когда уставал, спал или специально ругался, чтобы интеллект отдыхал. Обладая колоссальной харизмой гораздо больше, чем у Япончика (в остальном идентичны), был отличным собеседником, притягивал, манил, контингент уличного дна в него «влюблялся» моментально, притягивал, как магнит, встретите его, полностью подгружаетесь в «воровскую жизнь», оторваться от которой в дальнейшем невозможно, духовный героин, будете срываться, тянуть будет, бывших не бывает.

— Жить здесь и сейчас! — Аслан Усоян усиливал своё присутствие хорошим чувством юмора без пошлости и сарказма. На ночь пил тёплое подслащённое молоко, любил свободную одежду из натуральных тканей, льна, хлопка и прочего. Покупал в основном в Лионе, посылал девочек, Сильвестр однажды надавал хороших лещей Березовскому, а Дед Брынцалову, кандидату в президенты, владельцу концерна «Феррейн», цветы любил синего цвета, вообще синий цвет, технические приборы дома использовал минимально, особенно телевизор. Самое главное, он умел быть храбрым, не прятаться в свою комфортную зону, а двигаться, действовать, имел силу, когда на Тобольском централе убили молодого Вора Лепёху из Комсомольска-на-Амуре, откусили ему голову проволокой, бросил все, прилетел буквально на следующий день, выходец из самых нацменьшинств взошёл на самый Олимп, своей смертью такие не умирают.

В воровском мире много тайных пружин, недоступных обычному пониманию, до конца 70-х годов в Армении и Грузии, видя скопление солидных мужчин в чёрных брюках и белых рубашках, милиция спрашивала:

— Смотрящие по районам есть? Воры в законе?? — Такие, как Мусто, Девдириани, Дед Хасан. На утвердительное молчание сплоченной толпы передавала из окна им

свои удостоверения, просила немного «за уважение», получив обратно с вложениями, включала на крыше синий сигнал, уезжала обедать.

Беня Райхман (Ротштейн) был бывшим юристом из Питера, осевшим в Форт-Лодердейле, одним из самых дорогих мест Флориды, Рублевка, который припарковывал свою коллекцию автомобилей на складе с кондиционером позади своего дома, он держал экземпляр «Торы» на своем столе и повесил портрет Аль Пачино в роли Майкла Корлеоне перед своим офисом, над ним Деда Хасана. Одним из его прозвищ было «Беня Дьявол», наедине с клиентами говорил что-то вроде:

— Поймите, последствия того, что вы привлечете меня к своему делу, могут открыть вам врата ада. Поймите, что я способен на зло, выходящее далеко за рамки того, что может нарисовать вам ваше воображение! — Беня устраивал приемы для известных политиков, Джона Маккейна, Бобби Джиндала, Арнольда Шварценеггера и раздавал сотни тысяч долларов в качестве пожертвований на их предвыборные, миллионы жертвовал на благотворительным учреждения, детской больнице имени (Джо) Ди Маджио, Американской ассоциации кардиологов и все в таком духе. Судя по всему, он мог себе это позволить, в его фирме, имевшей офисы во Флориде, Нью-Йорке и Венесуэле, работало семьдесят юристов, решая проблемы не только соотечественников из СНГ, но и американцев. Но миллионы Райхмана (Ротштейна) на самом деле были получены от финансовой пирамиды «МММ» стоимостью 1,2 миллиарда $, американским отдалением которой он руководил со времени ее основания Сергеем Мавроди, которого консультировала Джуна.

Конец шестой главы
Глава 7

«Не заставляй меня слово говорить, начальник. Если я скажу, то все, никакая сила тебя не спасет.»
«Кодекс честного вора»

Вор верит прогонам, а не прогнозам погоды, не пришёл, что завтра будет дождь, зонтика над собой не раскроет. Если пришёл, а дождя нет, законным метеорологам конец, будут претензии.

— Под синими звёздами прогнозы, а чьи подписи? — За язык никто не тянул. Раскрывая тайну Эйба, почему сел, ее надо раскрыть, Траст перебивал взятками его свободу. Берут Макаку на каком-то деле, БОрису Джонсону мальчиков возил, принцу Эндрю, Копперфильд кому-то несовершеннолетнему сделал жёсткий минет, у того все текло, даёт стольник, совсем нехорошая статья, те звонят Трампу или ещё кому, Биллу Гейтсу, шерифы, прокуроры:

— Б…больше — дадите? У нас здесь — сидит! Готовимся — отпускать. — Послушают. —  Да? А насколько? — Какой-то Август Медичи говорит, примерно, может быть другой, Дэниел Перес, Анвар Мадрид:

— 150 000$, — те Макаке. — Не перебьете?

— 200 косарей!

— Х-хорошо, — потом опять тем, — не повысите, — продавали жизнь Эйба, знали, что будет с ним в тюрьме, медленно и молча посадить  на нервы, в конце Эпа спекся, держался 10 с лишним, вилла, дом из нью-йоркскрго «браунстоуна», частный самолёт, все продал, подкрадывались годами, рамсить со всеми финансовыми  маклерами на таких условиях мог разве что Скотт ФитцджерАльд, Великий Гэтсби, скажем так, потому, что у него дома был алмаз величиной с отель «Ритц», и то спился от напряжения, лучший литератор Уолл-стрит был заложником ситуации, аукционы вечными не бывают. Ничто не вечно.

Потом просто, арестантам в MCC (Metropolitan Correctional Center, 150 Park Row, New York), передали, готовит кидок на Траст, умирать кому охота или жить на улице, минитмены пройдутся-то по всем, когда разбирали, кто прав, кого миновать? «Кроатоа» их пароль,  достанут где угодно кого угодно, это раз, два. Рухнет весь мыльный пузырь Америки, ее экономика, огромный мыльный пузырь, во главе строительный бизнес, в домах никто не живет, все новостройки вокруг Детройта и сталелитейного пояса у Чикаго без отопления и света, во многих отсутствует туалет, общий в два этажа на во дворе, но ходят лифты, бегите пешком, держась за портки, зажав в мозолистую руку свою мужскую гордость, не до вас, отмывают наркодоллары. Потом шоу (бизнес), накроется Голливуд, начиная со студии «Парамаунт», давно проданной японцам и превращённой в извращённый бордель, от чего Ван Дамм и бросил кино, не смог терпеть подобное «гомоехало».

Такого допускать было решительно нельзя! Эйб сыграл ва-банк, 100 000 000$ вам всем, выхожу, самый богатый актёр Америки Харрисон Форд тут же сказал 200 000 000$, пусть сидит, судья по итогу получил пол-ярда зелёных. Через сутки «Папа» Эпштейн был мертв, профессиональный «хит» Меган Дитрих посадила леди Гислейн, женщина убивает женщину, все правильно, ее лондонский дом нескольких минутах ходьбы от Гайд-парка перешёл в собственность «XII». Нельзя делать нескольких вещей, первое, насиловать детей, тем более поднимать на этом, второе, кидать тех, кто кидает, у Траста полный доступ везде, включая КГБ, ФСБ и ФБР, Моссад не вмешался. Последний вопрос, почему один из самых богатых людей Америки вообще так себя вёл, квазинелицеприятно? У него все было! Ответом на это может быть лишь цитата: «Безнаказанность для преступника как овация для актера, невиновный боится судьбы, виноватый закона, который силён, а ещё сильнее нужда.» Хотел доказать всему слоеному бизнес-пирогу Америки, что он самый плохой, в связи с чем Майкл Джексон над ним в одной песне поиздевался:

— Are you really bad? (Ты правда по-настоящему плохой?) — О-й-ё моё-ё-ё! Когда негры говорят по-американски «ты плохой ( you are bad)», подразумевают под этим «ты хороший (you are good)», «bad» на их сленге значит «good», хорошим Джеффри никогда не был, в непоследовательности не обвинить, в этом и заключается вся говноебичность нашей эпохи, чем кто-то хуже, тем ему лучше жить на свете, испортьтесь до конца, будете конунгами, царями!

Так заканчивают свою жизнь временщики, эмоции пацанов всех сторон по отношению к ним крайне негативны, помогают выжить, наладить связь с самыми глубокими аспектами самих себя, в то же время закладывая семена будущих отрицательных условий своего содержания, отвечая на агрессию еще большей и вызывая к себе отвращение рядовых членов общества, ведомого такими, как Эпа. За это убили Бориса Березовского, у переживаний энергетическая основа, жизненные флюиды БАБа отняли колдуны по ранее описанному механизму, другого не существует, зашли к нему в сознание-хранилище, на санскрите «алая-виджняна» и выжгли семена здоровой кармы, вели его, начав своё чёрное дело гораздо’ гораздо раньше его эмиграции в Соединенное королевство, наверное, в кабинете Ельцина, наверное, Коржаков и Джуна, сейчас это уже не важно. Знаете, почему иногда в больших казенных помещениях, в монастыре, в тюрьме, в армии, в горной экспедиции их участники могут увидеть одновременно один и тот же сон в одно и то же время? Коллективная карма, у муравьёв в муравейнике все сны одинаковы, пока туда не запустили жука.

Решая, как поступать с «тройкой», Пётр вспомнил тот самый день, майора Розова объял хлещущий ветер зависти, Петр мог, не выходя за рамки Людского, поменять направление мысли социума, как бобры меняют направление рек, Карл Маркс увидел бы его жизнь, как борьбу за свой класс, это малодушие, настоящего восхищениям достойно лишь стремление к абсолютному добру для всех, чем редко отличается планета воровская.

— Не теряй своё здоровье и мое время! — Голос Пети был неиссякаемым и крайне интенсивным, майора схватили и привезли к нему прямо от его квартиры на Арбате, утро прошлось по нему бульдозером. Казалось, его речь растрогала не только людей, но и вещи, находившиеся в комнате, Человек старой формации святой, глубокой древности, не опирающийся на свои заслуги и деяния, даже если мы будем изо всех сил пытаться не привлекать такого к себе, как правило, рано или поздно окажемся в его компании, окружении, а то и ближнем круге! Тем, кем он являлся, то, что он думал о себе, то, как он себя преподносил в плане одежды, речи и походки, обладало своего рода силой магнетизма, харизмой, способной притягивать, обычная братва живет, дрейфуя, бредит, на то и наколках есть, партачка, на плече парусник, плывем, куда ветер дует. Избыточно крепкий чифирь, которым они придают в камере направление своим мыслям, делает их ещё более ветреными и легко возбудимыми, сегодня нравится этот авторитет, завтра тот. Ничего дурного, в тюрьме хорошо быть возбудимым по необходимому поводу, впадая по нему в различные омрачения и ступор.

— Ах, сука! — Кто-то взял чужое или кого-то предал, тяжелый металлический чайник, полный горячей воды, описывая дугу, летит кому надо в голову. — А ну ломись отсюда!!! — На воле сенсационные истории и поступки не нужны, если скандал вне стен лагеря привлекает, надо призадуматься. На воле все нормально, свобода, нет дефицита возбуждённости и голода общения, можно и нужно проводить время, единственное, что у нас есть, свободно и красиво, реалистично и практично, оставив отмороженные тюремные образы в горьком прошлом. Все вкусно, все легко переварить, что угодно, выполнить любую задачу, даже обходясь несколько дней без сна, легко и быстро достигать поставленных целей, летя на духе позитивного восприятия мира к освоению его новых горизонтов, экспансии без агрессии, выстраивать необходимые отношения, даже если не чистим зубы кряду два дня, дыхание остаётся свежим, тюрьма сушит и изнуряет.

— Лучше здесь стоять, чем «там» сидеть! — Даже присев на свободе на голый пол, чувствуешь себя отлично, а не в том хлеву, эпопея со сменой подушек и матрасов, с составлением списков того, что можно затянуть и что нельзя. На улицах, правда, девки носят на себе много нарочно неряшливых, замызганных и потрепанных вещей, выворачивая наизнанку свои рубашки и пиджаки, нося одежду швами наружу и называя это «великой модой», в различных пятнах краски тут и там самых буйных расцветок, варёные, рваные и в дырах, с висящими, оттрёпанными краями, словно всю жизнь проработали откатчицами на задрипанном заводе, но порой они прикрывают не такую большую часть тела, Бог с этим, пусть сверкают ляжками, трясут сиськами, лахундры в десять дырок, девять отверстий в теле, одна в голове, оттуда свистит, что она такого важного может сказать, женщина!

Совет, находясь на пересылке, на этапе в вагоне (лучше, конечно, этого избежать), лучше всего не наблюдать за другими. Надо быть внимательными, отдавать себе отчёт за происходящее, «сечь поляну», но не наблюдать, проявлять всем нам иногда присущую «беззаботность». Вас все это не особенно заботит, вам это не важно, попросту все равно куда и как везут, иначе можно загрузиться. Дорога в никуда… Доехав до места «командировки», не доходя до «карантина», сразу сделайте глубокий вдох, произнесите для себя, что вам по душе, кто-то «жизнь ВорАм», кто-то цитату из «Библии» или Ким Ир Сена, кто-то матом, соберитесь в своём внутреннем центре, оставив энергию транспортировки в столыпинскрим вагоне. Не несите ее с собой в отряд, иначе можно захватить с собой очень тяжелое, сколько было рядом вами поломанных судеб. Если можно, напишите заявление на баню, встаньте под душ, пусть стечёт… Смойте негатив! Как бы сказали в Тибете:

— Налицо угасание ваших «сиджи» и «вантанга»! — Сияния. Когда говорят, что и на воле надо жить так, как «там»,  имеют в виду другое, жить по «понятиям», не совершая «****ского» и «гадского» (не одно и то же). Потому что мы все в один прекрасный день можем оказаться «там», где с нас «спросят» не за самые лицеприятные наши поступки, включая алименты, плохое отношение к своим детям, и непочтительность по отношению к старшим и своим родителям. На воле необходим конь реальности, который нас поддержит, прочно стоящий на земле, на которую можно опереться. Когда уголовное прошлое начинает нас сильно тянуть в свою одну сторону, баланс часто рушится, теряем связь с реальностью, если можно жить честно, не совершая преступлений, не надо их совершать. Если, конечно, не хотите обратно в замороженный «образ», к сожалению, есть и не виновные, правосудие слепО. Что там! Увы, оказавшись на воле, мы обычно совершаемся массу ошибок, делаем немало глупостей, снова и снова поддаваясь чужому зловредному влиянию, соблазнившись эфемерным желанием, первое, никогда нигде не работать, своё уже отработали в красильном цеху, второе, наверстать как можно более быстро, максимум, вернуться на былую вершину, минимум подняться до определенных высот. Обычно новый срок.

Высшая гуманность и справедливость к босякам, вот что он проповедовал, когда был ВорОм, а у нынешних только ритуал, стремятся к пустым названиям. На которые, сколько ни кричи, отклика нет, свои законы Воры не исправят, а когда нет отклика, другие новые ВорЫ машут руками и взаимно мстят, выполняя ритуал, ритуал говорит и вере и преданности и является началом раскола, помогает в этом блатной шансон, только музыка, поют, не живя по своим песням, не повторяя деяния их героев, романтика. Предсказывают появление других великих ВорОв, придут Имена, предсказание средство временное, имена гости реальности, плода, цветы пустоты, умер Человек, после него ничего не остаётся, надо упорядочивать имена, пустые отсеивать, кто есть кто. Жизнь это не Интернет! Великий герой пребывает в искренности, а не в ритуале, в плодах реальности, а не в цветах имён и разных предсказаниях, устраняет второе, принимает первое.

— Если афганцы сольются, надо нам с вами поджимать Арбат! — Звучный рык дракона. Все, что он говорил, доходило до собеседника верно и без искажений.

— А как же любера? — спросил майор, который рисовал свою жизнь с Жеглова и от этого временами казался таким же литературным. — Ляпа, Заяц, Цыган? В теме не только Сидоренко! Чеченцы как, Иса? Допустим, блин. Мы с Атосом поможем, Батя со своей бригадой. Где Студент…— Про Студента узнал! — Воры как? Твои коллеги? У Оленей с ними начнутся.

— Попросим серпуховских! Узбек и братва.

— А Арсен? Разбойник?? Друг Арчила??? «Золотой». — Майор ходил туда в ресторан, минуя казино.

— С Отари поговорю сам! —  В Петре с детства были несокрушимость, уверенность и решительность, качества непобедимости, но в то же время он не был высокомерным и заносчивым. В нем не сверкало той ярости, столь присущей большинству Воров, свойственной Людям без цели, безрассудным, кому все равно, на языке единоборств таких называют «думающими на ринге», отойдут в угол под градом обрушивающихся на них ударов, будут разбираться, что за противник. В нем было много чуткости и теплоты по отношением к своим, заботливости, и он не играл. Не глупо объяснял провокаторам необходимые правила, когда надо, был и хитрым, но не издевался, заранее делая из противника дурака, говорил со всеми с чувством общественного достоинства, достоинство не может быть личным, общение эффективное и успешное, приносящие чувство глубокого удовлетворения для всех сторон, магический танец, принадлежащий миру воина.

Собранный, твёрдый и надёжный, он слишком поздно понял, что общаться всеми нельзя, потому что от рождения был приветлив и общителен, но понял. Тогда принял решение — уйти в свободное плавание, самому стать капитаном пиратского фрегата под свои паруса, не поднимая на нем ни чёрный флибустьерской флаг, ни белый капитуляции, звёздно-полосатый, Петр захотел стать легальным гангстером-миллионером, который пойдёт на дело только с президентом. Удастся ему это или нет, он не знал, он уже собрался к Дону, когда произошло непоправимое, Изя вбежал к ним в спальню, Армян в казино у азербайджанцев проиграл миллион, естественно, не рублей, всадил под «честное слово». (Большой человек, большие деньги.)

Петр оделся и быстро выехал в сопровождении, их сигара «каддилак» плюс джип Мэри, сейчас этого было достаточно. Много лет назад внешние факторы воздействия перестали уводить его от цели, унести прочь, в результате чего он мог испытать чувство вины или сожаление, почести были ему не нужны, ехал и анализировал ситуацию, думал, привнося в неё по обыкновению немного мягкости, всякий путь для него был путем воровского света, всякое направление направлением его полёта, он не знал преград. Кроме языка, который по-настоящему пока не выучил, читать статьи по химии или физике, или военному делу ему было трудно, на слух вообще бы не понял, Петр очень жалел, что не вырос здесь, не ходил в начальную школу в Америке, эмиграция подростком решила бы какие-то языковые проблемы, большую их часть, но все не решала, лучше всего было тут родиться, тогда бы его портрет висел в Белом доме. Тоже поздно понял, не очутился бы здесь, не понял бы вообще, можно сказать, наслаждаясь этим своим полетом, помолодел, открытый простору, ел мало. Изобилие и богатство не означает большие приёмы пищи, настоящее богатство связи, знал весь криминальный мир СНГ, и он его знал, почти не нуждался в отдыхе, посидит на корточках минут 20, закрыв глаз, и в форме, что и сделал в салоне лимузина, присел, держась за сиденье, чтобы не качало, рядом из солидарности по-турецки сел Армян, нельзя сидеть выше ВорА, сидел и смотрел в окно, Петр подумал о нем. Интересный!

Когда раздевался, не клал носки на книжную полку, верхнюю, понимал гармонию знание голове, тепло ногам, одно не важнее другого, но всему своё место, соответственно книг на пол, тем более через них не перешагивал, равносильно перешагнуть через свою мать, настоящие мать и отец мудрость. Английский Армян не учил совсем, отставая красоту и древность армянского языка, после еврейского самого древнего, грузины на самом деле используют алфавит армянский. Сын Ноя. «Один из бригады Псо в клане… Забрали в Ереване в отделение милиции, посадили в клетку… Увидел, привели врага из другой бригады в коридор… Встал к нему спиной, говоря с дежурным по отделению… Сзади ножом (лезвие из легированной стали) ткнул в спину одной рукой, получил первый срок, конкурент через несколько дней умер… В тюрьме никто не обратил внимания на этот героизм, а зря… Он бы обратил внимание, все своё время внимание… Когда говорит, иногда рассуждает, как русский… Почему? Бросил все, осел в Подмосковье?… Хорошо готовит.» Сразу бы попал в поле зрения Цыгана, почти литературный.

— Армян, — попросил он.

— А?

— Не кидайся на азеров. Зайдём, расскажи, как было дело! (Нацепили на кукан.) По-русски они? Как? — Главное в бою маневренность.

— Ещё как, — Армян смотрел на океан.  — И по-английски, и по-арабски как, действует через доверенных. — Большой и очень влажный, стекло постоянно надо было протирать, запотело. Он нарисовал пальцем зайцами двумя ушами, написал «Playboy», вернее, кролика. — Если что, не бери долг на себя? Я сам за себя скажу. Убью их. Знают, к ним едет Вор! — Узбек за рулём шумно задышал, Разбойник играл барабаном небольшого револьвера, который позаимствовал без ее ведома у Мэри. Прямо «Место встречи», авторитеты первой величины.

— Ты чего вообще с ними тусовался?

— Думал земляков найти, армян бакинских, карабахских.

— Я ж тебе говорил никуда не шариться? — Убью… Если честно, все, что мог сделать Петя, если они под бандитской крышей, переключить их на воровскую, надо платить в общак. Если под красной, хотя какая она красная, она тут синяя, если под полицией, домой они не вернутся. Если под итальянцами, есть Роберто. Медленная суббота южной Флориды начинала становится быстрой.

— Один папугай в Тбилиси жил, — Арсен начал всем смеяться, — все время говорил, я пингвин! Сколько его мучал хозяин. В конце в морозилку посадил, держал два часа, вынул, подождал, пока лёд оттаял. Спрашивает, кто ты? Скажи, пингвин! Я вингпин! — Петя улыбнулся, упрямый. — А сколько их там, братан? Азербаев?

— Человек десять, — Армян тыльной стороной ладони стен зайца. — В помещении ещё человек пять, кто решает, совесть в карман засунули. — Их семь, во второй трое, Слава, Шаба и этот новый рабочий, американец Джеки, напросился. Семеро против пятнадцати с автоматами, можно и не выжить. Надо первыми… Это шапито может закончиться смертью.

— Далось тебе это казино, — сердце Петра наполнилось скорбью и гневом, в этой стране не в чести бескровная победа. — Говорил никуда не ходить, груз личные интересы. — Воры это Система, меры, принятые против неё, находят в траве с порванным очком.

— Я им тебя не отдам, — сказал Арсен.  — Как будет по-армянски «попугай»? — Хорошо, не спросил про фламинго, в грузинском буквы «ф» нет, есть «пф».

—  Пфедор Пфедорович, пфрукты будете есть? — Кушать.

— Да? Тутак.

— Мы тебя накажем сами тут, так, — снова засмеялся Разбойник. — Один способ есть всегда… Этот барыга, хозяин казино адгилобриви (местный — А.) или приезжий?

— Приезжий. — Армян всегда любил грузинский юмор.

— Скажу, этот мамали (петух — А.) мне в Тбилиси два миллиона должен. Пускай опровергнет!  — Никто из них не гадал, Полковника с советниками встретят именно там.

Старший сержант запаса спецбригады ВДВ, нёсший службу в Афганистане, отбывавший срок за убийство на Дальнем Востоке и работавший по своей специальности в основном в Москве, став бессмертным в параллельном мире и потеряв лучшего друга Бирю, тоже снайпера на солнечном Северном Кавказе, в призраки не верил. Поэтому, заметив на пляже Маями фигуру, похожую на своего бывшего подчиненного рядового Узбека из Ташкента, к нему не подошёл, и, в общем, не удивился, все бывает, тем более вокруг него было несколько суровых на вид незнакомых ему мужчин, с одним из них, самым крупным, в спарринге пришлось бы повозиться. Порадовался за ученика, он в хорошей форме, наверное, не пьёт и не курит. Шах не задавался вопросом, что они тут делают, возможно, банально отдыхают, но проследил, от удивления подняв брови, группа русских, это были именно русские и, похоже, из Москвы, судя по акценту, или ближнего Подмосковья, вошли в ворота дорогого частного микрорайона с блок-постом на входе и выходе не хуже афганского аккурат через дорогу от его гостиницы типа «бэд и брекфаст», завтрак и постель, которую содержал один пожилой кубинец зверского вида с оранжевыми от модной краски курчавыми волосами, которые заворачивались вправо, борода и усы смертельного врага революции такого же цвета, только темнее, топорщились вверх, намертво схваченные жестким лаком, привет тебе, Сальвадор Дали! Нам один барыга с Рижского рынка фильм такой за чирик как-то показал, убийство экстремальное выражение агрессии, война её коллективный саммит, агрессия профессионального стрелка отделяет его раз и навсегда от остального военного мира, не просто экзерсисы на бранном поле, само существование становится другим, более серьёзным. В старину в горных провинциях Тибета «волки», генералы, возглавлявшие «кусунг», личную охрану всем известного царя Гесера,  поголовно были мастера стрельбы из лука. В те годы Тибет простирался глубоко внутрь Китая, а императорская армия сдавалась тибетским войскам, многие гималайские регионы в Индии находились под влиянием Тибета, одной из азиатских супердержав династии Ярлунг, где-то VII в.

— Воины! Мы живем как «драла» и умираем как «верма»! — Драла это воин, верма он же, но просветленный. У драла Шаха вдруг очень сильно заболела голова, это не проходило, в Москве оставалось ещё несколько бессмертных, к сожалению, профессор Арутюнов, его армейский друг, к которому он приехал после освобождения из зоны, покончил с собой в столице Тибета, успешно возглавив восстание в тамошнем страшном СИЗО «Золотая Черепаха», вернуть его было не по силам даже всесильной богине Сивангму.

— Что мне христианство, — сказал Изя, — я в душе буддист, не придерживаюсь теории рая! В следущей жизни хочу родиться евреем. Самое благое перерождение, вечная нирвана.

— Евреем? — спросил Шаббатий. Преданность противостояние от гордыни… Он держался от лимузина на расстоянии, чтобы не въехать ему в случае чего в жопу. В камере они спорили, если на дороге кто кого поцеловал в зад, считается или не считается? Тот, кто сзади ударил, не соблюдая дистанцию, поимел твою машину?? Половой акт, автоизнасиловал в извращённой форме с применением внезапной силы, сначала дал в голову??? — Они же Христа продали, как «благое»? По буддизму любое рождение страдание, надо освободиться. Я не хочу больше рождаться, жажду жизни вечной! Христианство самый лучший буддизм. Как раз выйти из круговорота, хинаяна! Обеты личного освобождения. Пратимокша, кажется… Какой ты буддист? Буддист должен быть вегетарианцем, разговаривать с насекомыми и растениями, обаятельным и добрым, а ты бандит.

— Христианство это индуизм, —  со знанием дела ответил Изя,— Христос обучался в Индии из Тибета, я буддийский бандит. Нам для этого стараться надо всю жизнь, очищать себя отшельничеством и подвижничеством, нести муки, мы не избранные. А евреи — избранные, родился евреем, автоматом в рай! Евреи почему живут только для себя, сладкая пенсия, делать ничего не надо, за них все Бог сделал. По-нашему, родился в семье Вора! Из женщин кто замуж вышла за еврея, с Вором гуляет, переспать за честь, кто евреям помогает, их родственники. Ты что, не хотел бы в Семье родится? А писать, творить? В искусстве, литературе все евреи. Маяковский, Бродский. В театре этот, как его, Мандельштам… Каждый второй адвокат или следак еврей! В раю ничего мирского нет, угасание страстей, вечный покой, перед ним хочу покайфовать, иудеи рай на Земле, лучше скорая смерть, если знаешь, потом родишь евреем, считай, отмучился, так вообще нельзя стать евреем.

— Это я все знаю, — сказал Шаббатий, священник закусил нижнюю губу. — А почему газовые печи? Если кто-то падает от пули, какой он избранный? Избранный должен быть супергерой! Как ты объяснишь, — он резко вильнул рулем влево, пропуская встречный поток, во Флориде все одеты, как дачники. За город ездят 24 часа в сутки, а не по субботам и воскресеньям, Флорида зеркало мира. — А поговорка? Где хохол прошёл, еврей заплакал. Как объяснить?

— Гитлер был еврей, — убежденно утвердил Изя, — наказывал своих, внутриклановые разборки, прошляк, как Петя, имел в Австрии звание ВорА по рекомендации от Иоси. Украинцы все евреи, скрывают, обижаются на «хохла». Потерянное колено израилево типа пуштунов, афганцы все евреи…

— По твоему, — вслед за «каддилаком» джип подкатился к искомому конечному пункту назначения, — они все евреи. Мы все!

— В принципе да, — согласился Изяслав, — только не знаем этого, даже Будда был еврей и Мохаммед! Знаешь, почему Далай-Лама ни разу не приезжал в Тель-Авив или Назарет? Почему в Израиле нет действующих буддийских монастырей? Традиций трехлетних уходов от мира и пожизненных ретритов? А только плодитесь и размножайтесь? Они там не нужны, Израиль изначально посветлей, «Тора» это сутра, у них даже на флаге звезда «дакини», по-тибетски «чоджунг», на санскрите «дхармакая», в Индии она красная, у евреев синяя звезда Давида, синий цвет пустоты и пространства, мы тоже все «синие», сидевшие, как бы евреи. Арабова они не убивают, мусульман, а перевоплощают, сначала отправляя на небо, потом родятся евреями, Израиль это Шамбала, страна света и счастья, абсолютное добро. Блатная феня модифицированный идиш, то бишь санскрит, язык пробуждения.

— Значит, мы все в раю живем? Если все — евреи? — Изя восхитился умом Шаббатия, настоящий «маклер», мосол.

— Отсутствие сансары в нирване то, о чем писал великий Нагараджуна! — Известный буддийский писатель и святой. — Живем и не замечаем, посмотри, какой рай Америка! Больше, чем Россия, Москва тоже рай.  Я хотел бы жить и умереть в Париже… — Увидеть Маями и умереть. — Джеки с карабином сосредоточился на заднем сидении, что говорили русские, он не понимал. Сплошное «р», «р», «р», как в американском «риали», «(это) правда», только тверже, сейчас учился говорить «рррыба», «ы» так же не давалась, получалось «и», «reeba», как название фирмы, производящей кроссовки. Джеки молча рассмеялся, видел бы его кто из его друзей! Ещё вчера ходил по Майями с гаечным ключом, сейчас едет на какую-то бандитскую разборку с лихими русскими, для него все они русские, национальностей в Америке нет. А вот цвета есть, доехав до казино, где он никогда не был, но о нем слышал, там играют поляки, венгры, суммы крупные, проиграл, дадут уйти, можно не платить, принесёшь потом, если нет, обезглавят, подпольное предприятие на паях с шерифом, выходит окнами на болото с крокодилами, одобрительно хмыкнул, на террасе перед входом толпой стояли негры. Сегрегация? Чёрных не пускают?? Хозяин не плохой!

Он захлопнул дверь и вошёл в здание последним, оружие в руках никого не напугало, США страна оружия, иметь его святое и неотъемлемое право любого американца. Сначала мужчина покупает себе пистолет, потом кроссовки. Если большинство иммигрантов до самого своего конца оставались на его родине в нерешительности, по каплям высасывающей из них жизненную силу, та и не поняв Америку, с Джеки этого не происходило, знал ее с детства, все здесь экстремально, обычным способом ничто и никто не сможет выжить, выбор за вами, но  ободы выбора у вас нет, скверные новости: мы всегда пытаемся понять, как та или иная страна подойдёт нам, не как мы впишемся в их картины мира.

Придя из далекой земли холода и мрака, где Кремль сиял дьявольской звездой, гася слабые лучи сострадания и мудрости, Петя хорошо знал себя, расконсервировав за долгие годы появившуюся невесть откуда законсервированную часть своих упорно скрывавшихся эмоций, каждый Божий день на каторге не что иное, как их коллективный взрыв, косных и инертных, предельно стойких и потому неуловимых, интенсивных и упорно избегающих нашего внимания, потаенные недр нашего ума, закоснелых и застывших, стагнация которых многократно усилена хорошим бытием на воле, чем больше вы проводите в БУРах и ШИЗО, тем глубже и активнее проникает в нас страдание, вызывая таяние наших скрытых областей до «подкожного», что в свою очередь приводит к обнажению самых наших скрытых эмоций. Медленно войдя в нужное заведение, двигаясь, как во сне, как наркоман, бывший Вор находился как бы ещё в большей безопасности. Знал и чёрных, поймут, что они живут у Мэри, постараются у неё и ее друзей-соседей обитателей компаунда забрать все.

— Что ещё у вас есть? Что ещё?? Ещё??? Недостаточно! Мало!! Ещё!!! — Включая здоровье, дай только повод. Снимут ночью охрану, возьмут в кольцо здания, несогласных по примеру ИГИЛ живьём топить в бассейне, у мусульман к казням другое отношение. Безусловно внутри Петр был полностью умиротворён, однако внешнее сияние его «синего» внутреннего мира было таким, что никому не захотелось бы играть с ним ни в какие игры. Сам в которые он по имиджу не играл.

— Проходите, сэр, — приветливо и пытливо щуря глаза, сказала ему какая-то полуголая девушка на входе в мини-юбке и высоких ковбойских сапогах, соски на её маленькой груди быЛи спрятаны под красивой ленточкой. — В тот кабинет! — Джеки перекинул тяжёлое ружьё в другую руку, отстранив Грузина, встал позади босса на тот случай, если на стрелке будут белые американцы.

«Сегодня неплохой день взять и внезапно умереть, индейцы говорят, созерцать реку и видеть её, принять к сознанию разное, впустить в сердце разное по определению, во втором случае практически виден Бог. Который сурово карает за провал нашей самой важной миссии, окружающее и мы эстетически одно, мир полон волшебства, терпеливо ожидающих того момента, когда наши чувства станут острее, обучать кого-то искусству ниндзя не значит наполнить чьё о ведро своей водой, а зажечь в его душе вечное пламя. Великий английский поэт Вильям Йейтс один раз встал напротив витрины магазина в Лондоне и реально ахренел, начал благословлять прохожих, «поймал» дзен. Бог есть везде, так? Значит, он может выйти из стекла в виде ангела. Чтобы увидеть его в нем, правда нужна смелость.» Джеки надирался в неделю один раз в пятницу вечером, старый ирландский обычай, в Ирландии в том числе проходит ось Шамбалы.

Правовой хозяин Арбата начальник отдела по угонам Московского уголовного розыска майор Розов по кличке Розовый никогда никого не насиловал. Эмоциональный бульдозер на работе, который врывался в ситуацию допросов с мощными напором и энергией, совершая «жесткую посадку», дома был со своими женщинами, женой Альбиной и двумя любовницами чуток и мягок, мудр и премного рассудителен, даже не ругался. Безошибочно знал, когда в разговоре с женщиной следует остановиться. В планы пчелы ни в коем образе не входит разрушение цветка, улетая прочь, оставляют его таким же прекрасным, проведя свою дефлорацию, вынув из них нужный им нектар, превращая его на базе в улье в мёд. В случае чего отдать какой-то миллион за этого армянина трудностей для любого среднего колдуна не представляло, Петя привёз с собой в Маями философский камень, с помощью которого мог трансмутировать любой металл в драгоценные, детали, ртуть в золото, его задача была не рассчитаться, а… Отобрать у этого лоха казино, такого больше никогда не представится.

Конец седьмой главы

Глава 8

Он стоял на краю деревянного причала и смотрел на темное, в белых барашках, сердитое, грозовое, море, о чем оно сейчас думает, над которым нависало свинцовое небо, подсвеченное снизу вечно заходящим, закатным солнцем коллективного Запада, поощряющим в своих поклонниках страх. С этого пляжа для все и началось, тут они познакомились с Мэри, рассветало, на небе гасла крайняя путеводная звезда, ещё миг, и невозможно будет определить направление. А под воровскими звёздами у друзей Петра на севере отсюда, туда, куда показывала Большая Медведица, находились совсем другие подводные течения и камни, вернее, камушки, брюлики, самоцветы, на один положить, другим хлопнуть. Жить нужно, гладя вперед, но понять жизнь можно, только оглянувшись назад, братва к этому не стремилась, она не оглядывалась. Ты присядь сегодня, а я завтра.

Не признававший со своим читателем пустого панибратства, как Евгений Вышенков, и амикошонства, как Амирам Григоров, Франц Кафка, у которого был и свой голос, и свой стиль, сейчас мы называем это кафкианство, был прав, странные и загадочные вещи в нашей жизни случаются с нами без понятной нам причины, в одно прекрасное утро вас могут арестовать,  «Процесс», и вы пройдёте через все муки ада, а умереть не дадут, можете в своей собственной постели превратиться в паука в человеческий рост, объяснения в науке такому нет, а ваши чада и домочадцы будут кидать вам твёрдые  яблоки в мягкое брюшко, забивая насмерть, ещё хуже.

Чтобы войти в любую мафию, необходимо убить, чтобы выйти из неё, умереть, на своё первое убийство всегда идут, как на проклятие с дрожью в руках, но решительно и бесповоротно, этот должен быть вычеркнут из списка, потом легче, на «стопервое», посмотришь на себя, даже не обрызгался. Главный маховик Орхана из Тегерана в Маями, который у себя в родном городе убил родителей, так произошло, младшую сестру в состоянии испуга не заметил, спряталась где-то, был такой же, как всегда, сводить счёты, он раскручивал его жизнь, которая с детства  была нуарной криминальной драмой мести за чистоту веры без особых последствий. Дом Орхан поджег, убедив соседей, условный «злодей» учинил ещё и пожар, после этого ему не оставались ничего, кроме, как уехать, выбрал самый солнечный штат Америки с морем, напоминающий ему историческую родину Азербайджан, в других, таких, как Техас и прочие, его не было, до Калифорнии из Ирана слишком далеко, там армяне, Малая Азия Старый свет, а не новый, к хренам Турция, полетел в самый крупный его город Маями, который строили выдающиеся придурки американского  социалистического реализма, жлобы, его архитектура, как и многих других в этой стране полностью отражала агонию частнособственнической психологии реорганизованного американского имперского РАБКРИНа, пальмы, обёрнутые электрическими лампочками с силуэтами персонажей мультиков Диснея, тому свидетельство. Победила Америка давно, тогда, когда в тюрьме Маркс проиграл в карты свою бороду Ленину, Ильич при всех ее ему сбрил, родился призрак коммунизма. Через океан далеко, сел в пустой контейнер до Гамбурга, на товарном приехал в Питер, дальше знаете, США покинул. Добравшись, Орханчик увидел, в центре живет народ преимущественно чёрный и прямой, как штык с опасным блеском:

— В гей-бары вечером придёшь? — Один раз сходил, такого насмотрелся! Понравилось, приобщился, начиная с самого легкого, приобрёл по дешевке кожаные стринги с заклепками и «лепень». В месте, где никто не выигрывает, ничего особенного нет, а вот если выигрывает… Орхан открыл своё  казино, назвал просто, «Маями», удочку забросил.

Когда  мужчина даёт женщине деньги, она оказывается у него в долгу, даже такая ёра, как Флорида,  ничего не могла поделать с образом жизни своих мужей, увязнув в рутине игровых автоматов и игорных столов, в Америке казино культурно-массовое мероприятие, как футбол, от которого не отвертеться, один хитрый азербайджанец иранского происхождения, который после исламской революции вместе с семьей получил в Орландо политическое убежище и пособие раз в месяц, как беженец, помог нашему герою с лицензией. За долю малую, разумеется.

У котов четыре звука, но этого им хватает, негров в своё заведение Орхан не пускал, животные. Словарный запас настолько мал, чтобы можно было только общаться, не обращая внимания на то, что он очень ограничен, из него чёрные создают из тех ста фраз, которые знают, иногда меняя порядок слов, абсолютно волшебный ритм, музыку, которая оказывает магическое воздействие на собеседника без его ведома, все негры колдуны, если надо, заставят из могилы встать мертвеца. У Жанны Д’Арк ведь были видения, сама говорила на диалект, тебе пристало идти другим путем, совершать чудесные деяния, ты та, которую избрал Царь Небесный для защиты нашего короля Карла, выиграем войну, Францию спасёт девственница, уносящие из святости в безумие, презирающее все психоаналитические знаки препинания медицинской филькиной грамоты? Негры так же{ Личные падения и ошибки чернокожие рассматривают, как победный полет… А не поражение.

— Tell me, what happened, when she and then he, and then they, and after that she, and at which he, and in response to that she, and with that, and in addition, and for a while, and then for a long time, and quietly, and noisily, and at the end of their endurance, and at last, and after that, until «phew» oh, boy, over and done with, — остальное опускают, помогая себе руками при произношении каждого глагола, символизируя эти сцены бурной жестикуляцией и мимикой, доходящей до гротеска, гигантские чёрные глыбы, раскачанные до размеров небоскребов, стоят вокруг тебя, сопят и кивают, понимая, что именно хотел сказать оратор:

— Описание только что произошедшей любви с женщиной, — и так всегда, речь настоящего чернокожего импровизация словесного джаза, состоящего из трёх аккордов, но сколько сочетаний! Для тупых и изнеженных белых такое непонятно и не будет, не нужно, поэтому Север победил Юг, тактика. Литературные негры в Америке не негры, но все равно негры, можете плюнуть автору в лицо, не видать ему никогда больше праджняпарамиты.

То же в спорте, наука неграм не даётся, в боксе удары у них простые, Тайсон всего пару умел, зато какие тяжелые, или баскетбольные броски, Майкл Джордан тоже пару, афроамериканцы намеренные сторонники полного минимализма, их энергия образуется в желудке из хлеба и воды, большего не надо, бывшие рабы на плантациях думают только в самых приземлённых категориях, жить или умереть, всех переживём, будущее Америки разрушили японцы и негры, первые деньгами, большинство выдающихся небоскребов по всей стране тайно принадлежит им, масоны, настоящие масонские ложи в данный момент существуют только в Японии всяких евреев, золотое дно, и негры своим африканским примитивизмом и отсталым мышлением, напоминающим аграрное. Несмотря на то, что американцы могут ездить по миру, куда угодно, чёрные с рождения не покидают не только своих даунтаунов, но и улицы, где родились, не то, что в другую страну, исключение составляют лишь военнослужащие, в армии много негров. И они бы не выезжали, но нельзя, контракт, откажутся, пойдут под военный трибунал с высшей мерой, чёрных иммигрантов из других мест американские чёрные презирают больше белых, с которыми вынуждены мириться, в том числе и иранцев, афганцев, индусов, китайцев и пакистанцев.

Сам Орхан знал литературные азербайджанский, турецкий, персидский, фарси, арабский, на котором, правда, только мог читать, говорить нет, в разных странах звучит по-разному, и русский, в Иране русский знают, из книг на нем прочёл только «Ошибку Дона Кристобаля», после чего стал уверен, Новый свет открыл не Колумб, а славяне из Москвы. Он любил намеренно продемонстрировать свою эрудицию, я персидский Набоков, и иногда дразнил американских мусульман знаниями, которым научился в настоящих мечетях, его мечтой было открыть многочисленные казино в Мекке и Медине, к чему «стремился», вообще Орхан хотел быть писателем, всякий азербайджанец хочет быть писателем после того, как дорвётся до власти, кавказцы вообще, на Кавказе стать им значит — стать всем. Кроме чеченцев, у них культура устная. Сначала кожу снимут, потом напялят обратно как  комбинезон, под который натолкают немного соли. Малоприятно.

— Видите этикетку на этой бутылке виски, — спрашивал их Орхан, бывало, сильно пил, рюмка 12$, только «Smirnoff», в жопу «Goose» и «Belvedere» с их красивыми бутылками. Дело не во вкусе, он лишь ощущение на языке, делающее водку коварно аутентичной, у него за пазухой всегда была мысль, посмотрю, что вы скажете, необдуманный ответ признак не большой душевной глубины. — Какой корабль изображён, «Чёрный птицелов», верно? Фрегат потомственных работорговцев! Если присмотреться, — не в силах более сохранять терпение, он подносил бутылку к самому глазу негра, тот косил лиловым белком, — на палубе в цепях можно увидеть ваших предков! Ещё раз приедете в казино, посадим на подвал, валите отсюда!! Я не какое-то белое дерьмо, которое подставляет вам свой зад, а правоверный шиит, вы не знаете близко даже, что это такое!!! Вам ещё нужны доказательства, — задирал майку, демонстрировал на теле наколки из «Корана», — в Тегеране никаких негров нет, это у вас тут мусульмане-африканцы, неправильный ислам. — Смерти Орхан не боялся, дальше Аллаха не погонят, что сближало его с белыми американцами, большая заглавная чёрная литера «К» на входных дверях многих еврейских магазинов во Флориде означает далеко не «кошерное», уверяли местные ВорЫ, а три буквы «ККК», «ку-клукс-клан», которые по ночам им рисуют его новые друзья, линчевание, из-за политики Израиля на Ближнем Востоке Орхан был антисемит. Напрасно чёрные, которые хотели зайти, испытать свою удачу и судьбу, уверяли, никакого корабля на наклейке нет, бостонские чаепитие, великие правнуки Америки слили ведро чая в какой-то толчок во всем известной гавани, значимое событие в истории страны.

— Я нассу вам в рот, — отвечал хозяин, посасывая через соломку  коктейль «Куба либре», светившийся шафрановым светом от апельсинового сока, который туда налили, китайские экскаваторы «САТ» грузили его деньги в огромные железные контейнеры, отправляя на родину. Сколько их у него точно, он не знал. — Желаю вам купить вашего спиртного, — негритянский самогон «Стилл» он не пил, — нажраться и сдохнуть в луже собственного дерьма и блевотины, струясь, как гавайские вулканы, — тут же иногда закалывали баранов, над которыми Орхан читал специальную молитву, в мечеть не ходил, любил не высокие ноты муэдзинов рано утром или поздно вечером, а треск машинки, которая пересчитывала его банкноты. Кого-то, за то, что смелый, простил, кто-то под конфликтом, ждал, на кого-то осадок бродит, Орхан охотно ел говядину, от баранины отказался, слишком горячит, и так солнце сильное. Делает жидкой кровь, стал мгновенно мультимиллионером.

— Все остаётся на твоей совести, — плюясь, негры уходили. (Невозможно ввиду полного отсутствия оной.) Саму солнечную республику Азербайджан, внешнюю в СССР и внутреннюю с древних времён распирала борьба за тёплые места, битвы были, победа часто доставалась армянам, нации древней и богатой, Орханом завладела та же болезнь. Почему он приехал, земляки посоветовали, далеко отсюда за морем есть страна под названием Испания, где давно нашли лекарство от бедности, золото, открыли Америку, там оно кучами на дороге. Орхан  приехал на солнечный полуостров и в первый же день действительно нашёл на земле чемодан с пистолетом, ста патронами и деньгами, пошел к тому, чей адрес был в досье, вернее, к той, русская старушка Авира, наставил на неё, пули не отслеживаемые, дело будет прекращено. Она попросила не убивать и купила свою свободу буквально, через два дня открыл свой бизнес, наживаясь на горе других людей, эксплуатируя их самых тяжелые пороки, гордость, надменность и привязанность, выиграю я, а не ты, казино. Что может быть прибыльнее для азербайджанца?

Тем более, настоящая подноготная история Соединенных Штатов хуже, чем горны дороги там, откуда он приехал, из вечной грязи с колеями глубже, чем Чёрное море. Говорят, американцы навсегда похоронили правду в день принятия конституции, неправда, гораздо раньше, судьба Америки была предопределена за 200 лет до этого, сами знаете, аукционные площадки прадедов господина Трампа были фикцией, с самого начала здесь правила закулиса Траста «XIII». Эти отнюдь не побирались и не клянчили!

— Я был в законе, Орхан, у меня была большая власть, очень сильная. А ты не понимаешь, – осуждающе качая головой, сказал Петр, войдя в его кабинет и отобрав у него оружие, дай сюда, — за честь короны я с радостью готов был умереть, так проникся! А ваши из Баку катались на зоне, как сыр в масле, шашлыки жарили в камерах, мусорам дарили подарки.

— Я не из Баку, — ответил Орхан, — я из Тегерана, Техран. И хочу вернуть свои деньги! Которые ваш армян всем нам должен, 1 000 000$.

— Какие свои деньги у казино, в казино только чужие слёзы и беды тех, кто там проигрывает! На Людском горе гешефт делаете! Деньги… Он же проиграл ведь свои? — Орхан метнул на Армяна удивленно-возмущенный взгляд, как это умеют соединять в себе тюрки, два в одном флаконе.

— Допустим, — по паспорту иранец не хотел при всех сдавать свои позиции. Лучше попросить обратно пистолет достойно умереть.

— То есть, деньги его? Доллары?? Играл на свои??? Никто из вас его не просил, не давал.

— Ну да. Допустим.

— Так, а что ты у Человека забираешь? Да ещё такую сумму?? Требуешь с него за красивые глаза 1 000 000$! Ты что, рекетир??? Он и так попал, ушёл без копейки, все спустил. Вы вообще нормальные? Почему не остановили?? Халдей! Пьяному продал две бутылки… Вы ему должны! — Азербайджанцу захотелось взять, и куда-то выйти. — Он привстал. — Тебе всё равно?? Чужая боль??? Беспределишь???!!!

— А вы что, ему адвокат… — Иногда знал, как кому ответить, обозначил.

— Я доктор, — сказал Петя, осаживая его, — ортопед, лечу больных. Ты здоров? Когда у него кончились лавэ, в долг играли! Где такое?!! Пока вам не наиграл на 1 000 000$.

— Я... В туалет! — Орхан понял, что крепко влип! По «понятиям» игорные дома можно открывать только в одном случае и единственном, если вся выручка от них идёт на общак греть зоны и лагеря! Иначе, бескорыстно… Если не по «понятиям»… Об этом даже не хотелось думать… И не вгонять порядочного пацана в неподъёмные карточные долги… Прибыли хотел! О, это вечное мусульманское желание о прибыли.

— Не торопись, — сказал Петя Орхану, — здесь тепло! Это в России нужно успеть подвести к зиме строящиеся здания... под крышу! — Орхан замер. — Знаешь, как на северах все время сцать хочется, замерзают почки? Тебе по ним били??Опускали??? — При последнем слове Орхана пробрала невидимая дрожь. Опустить… О… Пу… Стить… По… Па… Попа. Посадят на бутылку!

— Ннннет, — глухо ответил он, — меня не били, сам — бил.

— Сам — бил… Подожди, — Петр не дал Орхану ответить. — Сделай для меня одну вещь?  — Все переглянулись. — Умеешь выбегать?

— Чего? — От волнения владелец ломающего судьбы замка с крутящимися вертушками чёрного и красного цвета начал плохо соображать. What the fuck is going on.

— Выбеги из этого кабинета, а потом вбеги сюда? Только резко! Спрыгивай со стула!! Бегом, быстро!!! — Орхан напрягся, вскочил и мигом вылетел на полусогнутых ногах из комнаты для переговоров с мягкими кожаными диванами и матовым зелёным светом в устланный шикарными красными коврами коридор, персидские. Идёшь, как плывешь, нога по щиколотку, официантка с по счастью пустым подносом чудом от него увернулась, сумасшедший директор. Добежав до входа в игорный зал, Орхан затормозил, по инерции проехав на пятках ещё два метра,  отдышался, развернулся, выпрямился и медленно, неспешной походкой вернулся к разговору.

— Ты откуда? — спросил его под общий взрыв смеха Петя, когда он вошёл, хохотали все, пацаны, охранники казино и бывший мастер газированных автоматов с водой Джеки, Разбойник смеялся так, что уронил на пол свой блестящий револьвер на ковёр.

— Оттуда, — Орхан был далеко не всемогущим, турки смелые и храбрые до известного предела. К тому же руки связаны, клиент привёл бывшего ВорА, Вор всегда Вор! Бывшие более страшные, ни за что не отвечают, они отдыхе, палачи off duty в гражданке, переодетые в неё, но не переобутые. Он с детства знал про карающий меч, который может занести над твоей головой, если надо, воровское государство, преступный и беспощадный воровской «вазият», в Иране стать криминальным авторитетом верхняя черточка в персидском шрифте для огласовки. Это тебе не раздеться донага в прихожей, стать на четвереньки и дрочить, поджимая от удовольствия пальцы на ногах, представляя, как вставляешь в зад какой-либо прекрасной персиянке, а потом тебе вставили.

— В попу! — Если бы борьба шла с частным лицом… Азербайджанец был случайный в их мире, но из бывалых.

— И куда? — спросил Петя, децил отойдя.

— Туда, — Орхан показал на своё директорское кресло, все опять засмеялись, выломил с поля главу команды.

— А чего бежал-то, — утерев слезы, произнёс Арсен, делая вид, что ничего не произошло.

— Он сказал! — Орхан испуганно посмотрел на Петю, он не понял.

— Ты что в Людей пальцем тычешь? — Изя сделал вид, что хочет подняться с места, охранник направился к нему, Джеки показал рукой «стоп», левая ладонь горизонтально перед грудью, правая упирается неё снизу вертикально в центре, знак военных, прошедших службу в горячих точках (спецназ). Все горно-добывающие металлургические предприятия и казино охраняли они, секьюрити знак увидел, понял и отошёл, продолжая ухмыляться. По законам Улицы разговор правильно провёл этот русский, высокий, сухой, жилистый, весь в чёрном, даже чётки с православным крестом, которые он держал в левой руке, часы вообще огромные, золотые и очень дорогие, швейцарские, висячий хронометр. Боссом выглядел сейчас он, а вовсе не Орхан!

— А ты зачем его послушал? — Шаббатий так же вытирал слезы. — Он, что, Аллах? — Шаба вынул из-за пояса свой ствол рукояткой к азербайджанцу, — скажет, с крыши прыгай, прыгнешь? Бросишься под поезд?

— Он… Вор. Что я могу? Его Слово. Наверное...

— Правильно, не слушать Воров не хорошо. С нашей крыши не спрыгнешь, — похвали его Петя и отпустил, с Орхана уже «пошла чешуя», перестал держать удар, начал сдавать позиции. Моментально.

— То, что наш брат остался без гроша, виноваты вы, — изменил свой план Арсен, в Иране он никого не знал.

— Почему… — прошептал Орхан. — Э-э… Н-нет, н-нет, н-нет… — Он в клятвенном порыве приложил руки к груди. — Ж-жизнь В-ворАм… О-он сам.

— Создаёте возможности для финансовой потери порядочного человека, разрушая до фундамента его бюджет, так? И наш, деньги общаковые! Или вы просто хотите получать выгоду? Если бы вы не открыли казино, он бы не проиграл, причина. К кому бы он пришёл, если бы не вы?

— К… Каким-то другим?

— К другим… У другого *** зелёный! А следствие, следствие… — Вор думал, какой штраф объявить управляющему сраной богадельни. Или под крышу? — Надо вас наказать! Знаете только отнять да разделить, а создать и преумножить? Братское состояние?! Если ты Индиана Джонс, ищи потерянный ковчег, курочек, которые несли золотые яйца, топтал не один рабочий петух! Рабочий!!! — Ноги подвели тело Орхана, он в трансе опустился на пол мимо кресла. Из-за директорского стола еле была видна верхушка головы, Орхан всхлипывал и причитал:

— Сильвестр, Сильвестр, Сильвестр…

— Нахуй Сильвестра! Намеренно вгоняете в костяк пацана из бригады Тренера.

— Черники не хотите? — В кабинет вошла полуголая красавица с большим никелированным ведром в руках, на дне лёд. Ведро было до самого верха наполнено темно-фиолетовыми спелыми ягодами с небольшими кусочками веточек по бокам.

— Поставь, — приказал Петр. Все, кроме Орхана, бросились пригоршнями набирать из ветра чернику, бросая в свои рты вместе с ветками, зычно пережёвывая, пустую ёмкость бросили под стол, она больно стукнула Орхана по коленям.

— Можно пройти по воздуху, — произнёс чей-то твёрдый, хорошо поставленный голос, все быстро повернулись о входу, в комнату в чёрных «тройках» советского пошива ввалился настоящий Змей Горыныч из трёх человек, трое не молодых, но вполне крепких, а, главное, диких по глазам мужчин, в походке которых была видна выправка минимум Высшей школы КГБ, его головы, разве что изо рта не шёл ядовитый дым. В руках они держали высокие бокалы с шампанским, которые в счёт заведения предлагали посетителям полуголые официантки. — Здорово! — Все они буквально источали волны ненависти.

— Выбежал!!! — Изо всех сил заорал на Орхана Пётр, он снова в полуприседе метнулся вон на выход из-под стола с низкого старта, двое из троих провернулись вокруг серей оси матадорами, уступая ему дорогу и демонстрируя неплохое владение приёмами айкидО. Джеки показал военный знак охране, правая ладонь кончиками пальцев вперёд от центра груди горизонтально, перемещение, телохранители Орхана молча вышли, не тронув ведро черники, потом ушёл и он, тихо закрыв за собой резную дверь, русские как-нибудь сами поговорят со своими копами! Про себя отметил, по выражению лиц стало далеко не до 1 000 000$.

— Товарищ Шутов, — представился самый первый. — Полковник Шут, слыхал? 1000 прыжков, Главное управление. И они, — Шутов показал на своё сопровождение, — полковники, советники-посланники нашего посольства, дипломаты, а ты Петя!  Орхан — с нами.

— Он теперь спортсмен, — ответил Разбойник.

— Казино «Маями» работает в Маями на мусоров не води вола, — Пете самому захотелось «выбежать», конечный пункт беседы направление КАРлаг, слушали, постановили, вам где шконку постелить по общему решению, в «метро» или в «самолёте»? (Под нарами или в проходе.) Но нельзя. — Насмешил! Тут-то у вас какая власть? Вы американцы?? Под спектакль бабло куете??? У меня жена гражданка США! — Мебель в кабинете была поставлена так, что образовывала в центре T-образное пространство, бригада встала со своих мест, пошла туда, отделив вошедших от ВорА грудью, выставив перед ним живой щит, впечатления на полковников это не произвело, они не испугались.

 — Вы чего? — с насмешкой спросил один. — Вас за ним сюда прислали, нам отдайте! А то расскажем. — Узбек с Арсеном переглянулись. — Мы все знаем, что вы хотите! Синдикат. Один звонок, домой поедете через сорок лет. Ваш друг сам сел за стол, мог бы и не садиться! Проиграл, бывает… Все, кто за стол садятся, хотят выиграть, карточный долг святое. Не подфартило!

— Поучи нас, — сказал Петр, — за карточные долги.

— Проценты включим, — сказал Шут, — будете отдавать 5 000 000$.

— И что? — спросил Армян, в первый раз за все время подав голос. — С вами теперь? — Воровской боец! Это был уже совсем не тихий армянин, а тот самый лев телом и тигр умом из камеры, орел АУЕ в полёте. На «Копейке» в Ленинакане у турника дал двоим в голову, свалил, повели к оперу, дневальный у двери бросил косой взгляд, черкес, загрузил с локтя и ему по челюсти, опер долго смеялся, троих в аут, подарил ему свою фуражку с высокой тульей, похожую на гестаповскую, поедешь в северный лагерь, и сейчас в шкафу на почётном месте у него дома в Подмосковье.

— Погоди, — сказал Петр, — про свои миллионы. — Бача! — Узбек посторонился, открывая его полковникам. — Ваш коммерсант? Ну и получайте! Только рассчитайтесь с нашим товарищем, ваш Орханчик ему должен 1 000 000$. Да, Орхан? Столько объявили? — Армянин улыбнулся. Будет, на что наконец поехать в Калифорнию драться с мексами, которые через несколько десятков лет повторили на Западе то, что на Востоке с бизнесом исполняли итальянцы, создали свою Козаностру. Ритм истории обогатился нарастающим эффектом со значимыми поступающими импульсами, строительные леса и предзнаменования грядущего богатства, не рой, как говорится, яму другому. — Вовремя не будет, такие же проценты? — Встречное воровское предложение.

— Все честно, — сказал Грузин, — на сколько разводили! Видели, денег нет, бухой, и давали фишки! — Он встал, подошёл к Орхану и ударил его наотмашь ладонью по щеке, не сильно, но со значением, голова «талантливого бизнесмена» начала безвольно болтаться из стороны в сторону, продал за казино не только совесть, но и здоровье. — Одно дело подпрягли под постановку законного пиндосского фраера, жителя Америки, другое, его Человека, шпилил помаленьку, поили, давали в долг, набралось по самое «нимагу», объявили цену, ступай домой, проси, у вас ведь бригада. Хотели, задроты, познакомиться с ВорОм в роли просителя, познакомились. Как к нам, так и мы, — Разбойник не привык спускать сучьи рамсы на тормозах. Шаба кивнул, по-божески, могли выбить воровскую пятерню где-нибудь на теле пониже поясницы по образу чёрной руки сицилийской мафии, заклеймить красивого, пухлого, чернобрового навсегда. Орхан и правда был пончиком, толстым, розовым и веселым, худел, только когда влюблялся, ночи не спал, мучился. Пойти в зал, лечь на лавку для жима лёжа мог, встать к груше нет, боялся сотрясений от ударов, раз ты бьешь грушу, раз она, на макиваре не стоял вообще.

— Предлагаю сгладить вопрос, не выставляя напоказ наше грязное белье, выношу на всеобщее рассмотрение! Вердикт беспределите! — В круг выступил Шаббатий. — С вашего позволения результат, 1 000 000$ на воровское благо для тех, кто стоит на высоком положении (сумасшедшие деньги для 199@-го года). — Он повернулся к Баче. — Аркашу пригласи, пожалуйста! Во имя Христа!! Смотри мне, Аркаша, если вдруг по новой, то не в уровень. Следующего раунда быть не дОлжно. — Орхана, который подслушивал у двери, был пойман, заломах и приведён на ковёр к Пете.

На турецком языке личное мужское имя «Орхан» (Orhan) происходит от сочетания двух элементов, «or» («война») и «han» (переводится «хозяин» или «господин», «бек», «хан». Таким образом, имя может означать «господин (хан, Гесер-хан) войны», делая себя его сильным и выразительным, по-тибетски «драла», «дра» враг, «ла» или «лха» «Бог, святой Дух», «непревзойденный» или «владыка», на английский «драла» переводится, как «wargod», перевод, конечно, не совершенный. Слово заимствованное с тех пор, когда Турция, Иран и Афганистан (и часть Индии) были полностью тибетскими, платив дань королям могущественного королевства Шанг Шунг, полностью исчезнувшего затем в Шамбалу, все там растворились. Утратив связь со своими историческими и мифическими корнями, сегодня иранский драла крупно обосрался, completely fucked up. Нехай обтекает!

— Вариант, — подтвердил он. Узбек в России больше, чем узбек, Узбек вышел, пошёл по казино искать американца, отношения с Петром у него всегда были братские! А вот авторитета большого не было, если надо, мог когда поддержать… Он знал, Воры существуют для того, чтобы облегчать арестантскую участь, и эта вера помогала ему сокрушать преграды, которые возводила перед ним его нелегкое бремя положенца. Он был еще никем, но уже смог встать на целый город с богатыми криминальными традициями, говорило.

С теплом взяли дворового мусульманина, бывшего снайпера, афганца-разведчика, в дальнейшем перевели на хлеба в другое полушарие, если что, Орханчик был погиб первым. Иногда к Узбеку в Подмосковье приезжали Люди, которых он должен был принять и обогреть, кто-то отдохнуть, кому-то скрыться от правосудия, нам с вами не нужно об этом много знать. Иногда кто-то исчезал в Московском море, а другой экономил на этом такой же 1 000 000$, разница у проценте шла в общак Серпуховской ОПГ, ссориться с которой не хотела ни Подольская, ни Тверская, ни Ивантеевская, самая жестокая из всех Подмосковных, наливали ванну водки торговцу, имевшему свой разливочный цех, предлагали купание или несколько миллионов, сам Акоп спал с женой Руцкого, имевшего и самому водившего несколько частных самолетов на аэродроме в Тушино. Сам дерзкий Георгий Лагидзе не решился бы бросить вызов этим ребятам.

Лицо Шутова исказило, хотя внешне он старался этого не показывать, «чинарь», губы побелели, ледяные голубые глаза пылали синим пламенем, классовый враг законный Вор, лицо неприкосновенное, небьющийся джокер, как пан Анджей Роспись в Познани, что он, дурак, шутить с такими вещами, что-ли, скаффолдинг бандитских ОПГ на улицах, воровских в тюрьмах, первые друг с другом почти не общаются, вторые наоборот, приехали «пятиборцы», смешанная команда, нельзя служивым вмешиваться в подобные разборки, подставляться, сдавать Роберто, искать смерть. Как ему хотелось расправить чудовищные перепончатые крылья, воспарить над большими американскими городами и палить смертельным огнём всех и вся, самое главное, дело в том, что вчера произошло вот что.

Конец восьмой главы

Глава 9

Автор любит «привстать на мурмулет», а как? Надавить на блатную… Кто этого не любит, пропустите. А что все-таки произошло? Ничего сверхъестественного! Пиратская бригантина не летела по бурным волнам к острову сокровищ, с Орханом Шутова познакомил не кто иной, как Роберто, научил напоить участника бригады Петра дешевым виски, соблазнив играть в долг, армянин был в шелковой атласной рубашке, белой-белой. Зная, что за своего Петр точно поедет «каким разом», он может не вернуться из казино! Итальянец хотел облегчить полковнику задачу, Шутов согласился, что ему оставалось делать, западня хорошая, спровоцирует ссору. Однако по плану не прошло, с Петей пришёл какой-то американец, которого послушалась охрана, почему, надо выяснять, с гражданами США ссориться кгбшник не хотел, просто познакомились, надо уметь проигрывать. О том, что Боксёр случайно увидел Петра в Кейвесте далеко от города, шофер дону не сообщил, начав свою игру. Как обычно, кто-то ведь всегда недоволен.

— Кто и сидит, и ходит?

— Шахматист???

— Смотрящий по зоне двигает чёрный ход. — Жара накрыла японскую колонию обычным уравнением юга, вязкость, помноженная на влажность, насыщенную ночной духотой равна «икс». Лето в этих краях вечное, аномалия, «игрек» спасение от неё, как его найти… Эти двое решили поискать решение в японском ресторане, в основном «суши» и «сашими», можно крабов и жареного угря, стоимость одного маленького продолговатого кусочка риса со свежайшим тонким срезом сырого чуда наверху on top 20-22$, большой чайник родного японского чая от 40$.

— Что же он у вас такой слабый, — за Орхана приехал Прапоп Ака, известный лидер «братских ОПГ» из Казахстана, племянник самого… Но не будем! Некоторые действующие герои этого неспешного романы живы и прекрасно себя чувствуют, достаточно сказать, у его дочери семи комнатная квартира в Москве напротив самого Кремля с другой стороны реки, въезд с Остоженки, этаж, правда, первый, но площадь… Комнаты по 100-120 кв. м, полные дорогой мебели и бабла, которые не унесёшь, в доме рядом отделение полиции, сосед по которому сам Никита Джигурда, безусловный мачо, пьяница и гитарный боец, дежурный друг Владимира Высоцкого и, меньше, его сына. Первый из них символизировал собой полную отвагу, полное бесстрашие означает присутствие и полной, неконтролируемой агрессии, выглядел, как русскоязычный азиат, вторым был Петр.

Здание, которое находилось в самом центре «даунтауна» самого большого и главного города Флориды, выглядело более, чем непритязательно, обшарпанное снаружи и внутри, давно не было ремонта. Японцы приехали в Маями после войны, строя себе дома сами, как и положено, из дерева, никогда кирпичные. Для 50-х годов постройка могла считаться образцово-показательной, большая, благоустроенная, технически оснащенная специальными нишами для кондиционеров, на родине японцы рубили лес, привозили в Америку, обрабатывали, на-горА выдавая шлифованную сосновую и кедровую доску, которую не проломит подготовленной рукой и опытный каратист. Потом их заводы обанкротились, более дешевое сырьё поставляли мексиканцы, многие вернулись назад в Ниппон, там и умерли, некоторые на улице, промышленные мощности стали далеко не теми, что прежде. Само по себе все приходит в упадок, даже если за ним следить, здания обветшало, нового ничего в центрах любых американских городов не строят, снести проблема, хочешь, нет, плати. Чтобы выжить, продавали.

 — Если вы такие резкие? — По дороге он уже где-то нанектарился, и серьёзно. — Казино хорошая штука, я один раз, знаешь, как приседал в казино? Полуприседы, разделся голый и приседал, руки в кулаках, показать? — Петя отмахнулся, я верю. Изо рта собеседника несло сильным перегаром, туфли они сняли, сели на циновку в отдельном кабинете, на который кисло воняли сальные, несвежие носки Прапопа, волосы его были тоже сальными длинной до плеч, полностью закрывая уши, киногерой с нечесаной седой гривой из дешёвого корейского боевика бренда «Олдбой». — Крепишь мусульман… — Автор не хочет сказать, что такие персонажи в Движении были монстры, но этот настоящий монстр, некультурный, хитрый и жадный, Петр был готов поклясться, что член он тоже не мыл, вообще не менял нижнее белье, пока не обветшает, выиграл бы пари на «хорошего Человека».

— Какой слабый, — сказал Петр, — пачку бухнули. Тебе с маслом? — На стол была подана красная икра, чёрную японцы не употребляют.

— Две палки поставил позавчера, — пожаловался Ака, — до сих пор не стоит. Иногда шевелится.

— Двигайся больше, — сказал Петя, — не дыркой единой.

— Рахмат, что вы его не продырявили, — серьёзно сказал Ака. Рубака из казахских степей с крестьянскими замашками во Флориде смотрелся, как слон в посудной лавке.

— Пусть работает, — махнул рукой Петя, — пидарам деньги не нужны.

— Правильно, — сказал Прапоп, — миллионы миллионами, а очко своё, — достал карты, принялся тасовать, — сыграем? На желание.

— На 1 000 000$, — улыбнулся Петя, — Проиграете, сверху должны, нет, краями (расходимся). Считай, никуда не ездили, если Армян придёт к вам ещё, первая (игра) за ваш счёт. — Экзотичный казах попал с головой.

— Может, ты мне нравишься? — Казалось, в его взгляде видна внутренняя мудрость самого царя Гесера, который покорил и Китай, и Монголию, и Казахстан, он и Киргизия вместе с Кореей были полностью монгольскими. Эпос Гесера, который до сих пор поют за несколько юаней по всей дороге от Катманду до Лхасы, очень длинный, длиннее, чем индийская «Махабхарата», событий больше сотни томов, иногда друг от друга значительно отличающихся, самая большая агиографическая устно-письменная история на Земле, полностью понять которую может лишь полностью посвящённый.

Конь у Гесера был волшебным, умел летать, Петр подумал, ничего себе аватарчик, татарский викинг, с кем только не сведёт судьба настоящего ВорА! Некоторые думают, что Гесер защитник, некоторые божество, и так, и так, согласно преданиям, а не летописям, бумага все стерпит, в битвах и войнах упомянутый хан провёл все время с 13-ти до 80-ти, умер в 81, крайний годик не воевал, при этом его окружали божественные генералы, выиграть у которых было нельзя практически (тибетские ВорЫ). Сам Гесер родился в провинции Кхам на востоке Тибета в 1038-ом году, казахи и киргизы прямые потомки, для отвода глаз внешне принявшие ислам, чтобы их не постигли гонения арабов, разрушавших повсюду буддийские монастыри, как в Индии, история. В буддийском мире широко известен священный танец солдат Гесера под названием «лингдро», «Линг» название королевства Гесера из Линга, «дро» танец, полученный в видениях не менее священным ламой Джамгоном Мипамом (1846-1912), в котором в движении изображён почти весь былинный сказ, танцоры бьются доругаю с другом, влюбляются, рожают, покоряют демонические силы, ездят в походы, берут в свои руки бразды правления и умирают от яда своих врагов в нужную им ночь. Его немного реформировали в начале XX-го века, законный тибетский королевский пятый регент, но он почти тот же, отбрасывает от Вселенной любые препятствия, кружатся обычно на третий день специального праздника, в конце которого поджигают можжевельник, отгоняя духов.

В постановках, режиссурах, которые проводил Ака, сражения были настоящими, кованы  стальные мечи и стрелы, копья, щиты, оружие, лилась реальная кровь, удары доводили до конца, не жалея литературно мифических, но актёрски настоящих участников гранд-оперы, включая женщин, детей и животных, сцена, где молодой Гесер убивает злую черепаху была реальной, огромных тортилл привозили с Антильских островов за большие деньги, которые на это, и взятки больницам, районному начальству и милиции тратились из казахского общака, гигантского, но не бездонного. Прапоп намного предвосхитил Спеца, Виталия Демочку из Уссурийска, на съемках фильмов которого отрабатывали свои долги местные блатные, носы им ломали на камеру, по правде, списывая грехи, но всё-таки никого не убивали, после игр Гесера во все концы страны шли действительно гробы, открывать которые, конечно же, строго запрещалось. Чего не сделаешь ради древнего искусства, сам Ака был уверен, что он, как те монахи, которые утром пойдут, наберут в пустую лекарственную ступку насекомых, целый день толкут пестиком, переводит души почивших во время спектакля на «другой берег», гатэ, гатэ, освобождая от иллюзорного земного тела и способствуя их дальнейшему скорейшему благому перерождению в высших мирах, он чувствовал не вину, а радость, наконец вотивные одушевлённые предметы для важного ритуала нашли заговорили, нашли своё применение. Это не случайно.

— Я не женщина! Что пришёл, говори? Э-эх-а-а! — Петр открыл чайник, пошёл пар, плеснул густую заварку в чашку казаха, долил ему звонкого кипятку. — Сиськи мять? Она у меня одна, и зуб один, твой, даю, больше Аркашу вашего не трону. А что, правда, он гей? Берёт?

— Готовится, — засмеялся Прапоп, — что-то долго! Ходит по клубам. Он мне, — казах перешёл на доверительный шёпот, —говорил, любит тройничок. Хочет быть для женщины мужчиной, а для мужчины женщиной, для одной женщины мужчиной.

— Втроём?

— А для мужчины женщиной, исполнять желания его, но не все. Если сцыт в рот, срет на грудь, то нет.

— Что ж так слабО?

— Я вообще его понимаю! Обидно, когда судьба ставит подножку, в двух шагах от финиша встретил таких, как мы.

— Ты прав, станешь голубым… Где он там себя увидел? Боссом казино? — Петя мысленно начал считать про себя один, два, три, четыре. Неужели Ака в лагерях баловался «этим»? Петя — не смог.

— Нигде, — развёл руками Прапоп, — и мне не предлагал в долю.  А пусть — произнесёт? «Я буду ваш коммерсант». — Казах знал, на какие рычаги. Бывший Вор понял, почему Ака в Маями, видел прикуп, подстелил вовремя себе золотую (соломку), рано или поздно упадёт, парашют. Значит, не опасен, даже полезен. Он пристально посмотрел на гостя, у их они все «-ака», казах не то, чтобы стушевался, на миг замолк, прекратив свой почти джеймсджойсовский поток сознания. Предводитель степей был толстым только с виду, жира в нем почти не было, сырая мышечная масса, накачанные плечи-эполеты, бицепсы как шары в пудовых гирях, косые плечи, в драке такой будет стараться взять в захват живым, потом допросить. Батыр! Тупой Орхан даже не догадывался, что, оказывая высокое доверие казахам, Ака элементарно его подставил, все просто, криминальный авторитет из Алма-Аты изначально не верил в успех его мероприятия, не тот материал, и правильно не верил, любой игорный дом против правил, ломает судьбы, превращая игроков в рабов, заманивая на яркий огонь, сжигающий крылья беспечных мотыльков, крупье светлячки. Померцают вам  пару раз улыбкой и погаснут, погасив вас известием:

— Зеро! Ставки в пользу дома, месье. — Хоть вы Достоевский. Как только к казино подойдёт настоящий крупный хищник, он его придавит лапой к скале, и это правильно. Получив жесткий ультиматум от Роберто, Шутов, который в идеале должен был убить Петю, где увидит, на месте, бригаду отпустил, не стал вмешиваться, целую ночь не смыкал глаз, силясь изобрести эффективный способ помочь Орхану, как минимум, отказ от оплаты вымышленных денег, на которые его поставили, но ничего путного ему в голову не приходило. Тогда он элементарно позвонил генеральному консулу в русское посольство, спросил, кто из нашей мафии в Маями главный, получив ответ, найти Аку оказалось вопросом пяти оперативных минут, похожий на хиппи то ли дед, то ли мужчина средних лет благосклонно их послушал.

— Сделаем, — сказал он. — Ты пока гуляй! — Таким поворотом дел советники-посланники оказались не очень довольны, да и работы за это время накопилось.

— Мы тебе не нужны, — сказал один, — мы уехали. — Шутов всю ночь за казенные деньги пил с кубинским моряками в баре виски, по пьянке поцеловал одного в мокрый от пота лоб по-отечески. На Кубе стояла наша база подводных лодок.

— Bueno, t; s; tienes una gran verga para ser un blanco! — Моряк улыбнулся. (Добрый хер для белого мальчишки.) Что это, Шут не знал, завалился спать у себя в номере, заплатив за стол. Утром он встал, сел на поезд и поехал в Палм Бич на море ждать звонка в номер от казаха, пока мы на этом с ним прощаемся. Солнце, жара и скука.

— Уффф, — выдохнул Петя, торпеда прошла мимо. Не хватало, чтобы этот чудак объявил бывшему с корками ВорА, что у него, имярек Аки с Орханом «отношения», слава Аллаху, не любовные. Скажет своим и пошло-поехало! Ранее высоко вскарабкавшись по служебной лестнице, через парадный спустившись с неё через чёрный выход Дищук с радостью бы избавился от опасных связей, но было большое «но», при всем желании невыполнимо. Чересчур глубоко… Замазался по самые… Отказ сотрудничать с группировкой Прапопа ни за что не простит ни один действующий блаткомитет, незамедлительно пустит в ход кропотливо собранный против Петр за долгие годы компромат, которого не мало, например... Не будем, не наше с вами дело обсуждать ВорОв, последствия этого будут ужасны. Вам жить хочется? Поэтому казах ничуть не сомневался в лояльности полковника, правильно обратился, условной фразой назначив место и время следующей встречи, скажет «Аллах акбар», повесит трубку, торжествующе потер ладони:

— Лед тронулся! — Пригласим русского в ресторан. — Сначала рис, — сказал Ака, — потом рыбу! Потом — суши. Я хочу, чтобы ты поел. — Принесли нежнейшие, десятки видов с очень хорошими куличиками наверху осень хорошей рыбы, знакомой и не знакомой, тунец вам не лосось, заказал примерно на 2000$.

— Хорошо, — покорно ответил Петя. Куда ему, недостойному, до администратора такого бурного стола.

— Едим правильно, — Ака пальцами cтал намазывать суши и сырую рыбу «сашими» густым слоем зеленого хрена, как бутерброд, съел плошку риса, затем начал отправлять себе в рот один за другим сырые куски, лакируя сверху маленькими произведениями искусства в комбинации первого со вторым, рис-рыба-рис-рыба. Петр последовал его примеру, в голову ударило хреном так, что у него почти остановилось дыхание, ощущение, выпил чистый спирт, забыл выдохнуть. Об однообразии японской кухни, где мясо не в почёте, особо не размышлял, кислорода... Желудок сразу заявил о себе несварением.

— Называется «васаби» … — Прапоп отдышался. — Разводят в соусе хрен только лохи, соус надо пить, — он глотнул из соусника, передал по кругу Петру, камера. — Нормально!  — Протянул, прошляк выпил, где менты, а где цветы. Честно говоря, после суши с хреном, из-за которого не было слышно вкуса вообще, соуса не почувствовал, соленая вода, Петр отпил «сенчи», зеленого чая.
Философия японской кухни укрепить дух, умирай с улыбкой.

— Что не стали опускать? — спросил казах, кладя на другие рыбные пирожки новый слой салатного яда, блестящий в лучах неоновых ламп под потолком не хуже светло-зеленой олифы на свежевыкрашенном.

— Негров не пускал, — объяснил Петр, — в казино! Что-то хорошее в нем есть, проникался когда-то ходом воровским, следовал. Кучковаться хотели у него каждый день расисты, я вообще, Прапоп, хотел не так «на ребро». Я вообще спокойный, узнать-спросить, как Армян играл. А он начал, меня не били…

— Конечно! Пусть тусуется в углу у параши… Курганские если будут здесь, скажи, а? Им (устрою) в цвет! А ты что в машине на корточках сидел, шконки есть, на кортах нельзя! — Снимал скрытой камерой? Когда поставил…

— То шконки, а то сиденья, — улыбнулся Петр, на прощание с диалогом казах посмотрел на него внимательно.

— Сухуми к нам ещё вернётся! — Арсен с ними виделся, понятно. Смотри, какой быстрый. Узнал, кто и что вошло (тут в силу).

— Посмотрим, — с теплом ответил ему Петр. Потом Академик («Ака») заливался.

— …Бои ММА в Ванкувере, этот садится на него сверху, руками забивает, тот сознание потерял, этот его переворачивает, судья подбегает, думал, ногу возьмёт не болевой, а он с него трико снимает, потом с себя, чтобы вставить в зад, судья даже растерялся. В зале кто-то кричит, к нам поверни! — Рассказал, итальянцы грабили очередной банк, вошли, одна женщина мужчину грязными словами поливает, мужа жена, you bitch, you cunt, бригадир к ней подбежал, по-ишнему лейтенант, за шею хватает, говорит, внимание, проводится ограбление, всем оставаться на своих местах, пройдёт нормально, если кто дёрнется, первой завалю.

— Представляю, какие у неё были глаза! — Пришла очередь Петра.

— …Полицейский ему говорит налево, Шаббатий отвечает, а ты Вор, не можешь мне приказывать, хахаха, — Петр не мог знать, почему Джеки переехал. Выйдя с очередного срока, вернувшись в свой красивый дом в Лодердейле на берегу канала, позвал на рюмку ликера своего офицера по надзору, когда тот заявил ему о нарушении условий условно-досрочного, спиртное днём пить нельзя, убил его. Рабочие разные бывают. — У Орхана есть мать?

— А что? — Большое во всю стену японской закусочной выходило на океан через внутренний дворик, в котором был маленький бассейн с живыми красными карпами. Карпа Мэри не любила, много костей, а Петр любил и умел готовить пальчики оближешь, такой карп.

— Узнай, где. Самое дорогое! У нас расстреляли одного, мать приехала, сон был, сын один в пустой камере просит, мама, привези мне, пожалуйста, шерстяные носки, у нас холодно, а его два месяца, как нет. (Дети не умирают.) Мать его убить, если смогу, смотря, где, в Подмосковье или в Москве.

— Зачем? — Академик удивился. — Он же вроде со своего коня соскочил? — Хорошо, на Петю не «прогнали».

— Западло ему сделать, подлянку кинуть, урок преподать, чтобы понял, что такое жизнь, может быть такая, а может быть такая! Поумнел… Маму поставим на нож, он изменится. Воспитать.

— Не зря тебе давали корону, — Академик посмотрел на него с искренним удовольствием без всякого напускного, легенда преступного мира отворил ему дверь к своему пониманию воровских законов. — Соображаешь! Изменится, конечно. Как мы жён коммерсантов, паяльной лампой пожег, стала копчёная, ее муж на цирлах. Узнаю… Не волнуйся! — Петр раз и навсегда своим образом мышления завоевал вечное уважение казаха.

По «понятиям» чью-то семью, близких, родственников трогать нельзя кроме с воспитательной целью. Тонкий педагог, заботящийся только об одном, донести до падшего мудрость, а то так и умрет слепым дураком! Получив такое послание от Пети, у Орхана весь мир перевернётся, отец, он не знал, мать точно. В криминальной жизни святое не родители, а Вор, не «Вор в законе», генералы так себя никогда не называют. Убить мать и оставить сына жить-мучатся, поневоле поумнеет, постигнет самое главное в судьбе, что необходимо постичь, ее преходящесть, тщету и непостоянство через помощь от ВорОв, гениальное всегда рядом. А ведь мог остаться в стороне, но не стал, герой. Дищук полонил его сердце не своим Словом, которое имел, а сегодняшней историей. Вероятно, и главной темой «Мартина Фьерро» тоже являлась странная дружба между жандармом, которого зовут Крус, и дезертиром, не так? Опасная добродетель, способная легко превратиться в каудильизм, ведь его тоже можно назвать разновидностью дружбы.

Во всяком случае до тех пор, пока поступками Людей управляет кумовство, а не этика, пока прекрасная страсть дружбы не перестанет приводить к злоупотреблениям властью… В известной мере именно дружескими отношениями можно объяснить появление зла в истории черного воровского хода, в частности, диктаторов типа Деда Хасана или того же Джема, опирающихся на друзей, и друзей, возможно, не всегда добропорядочных, что всех и погубило, дружбанство, зло приносящие, ВорОв разделил даже футбол! Порядочные авторитеты предпочли вынужденное изолированное одиночество иногда полностью и надолго. В нулевых произошло что, сильные криминального Олимпа начали отказываться от своего заточения в четырёх стенах рублевских особняков в сто лет одиночества, все, те, кто жили в Подмосковье, мечтали жить в Питере и Москве, те, кто в Москве и Питере, мечтали жить в Европе; словно были приговорены не быть… (Автор улыбается.) Там, где они были, где есть или где хотели бы быть, и странно, что они оказались способны на чувство личной дружбы действительно.

«У ВорА боевой, взгляд, как огонь на вершине Кейвестовского маяка… — Сам Прапоп Флориду не любил, слишком много воды, но все равно лучше, чем Гаваи, Гавайские острова, где он тоже был, дома-стеночки у бурного моря, прижмёт в побег, пешком на материк с полуострова легко уйти туда или туда, на юг, на север, прокрасться, прошвырнуться, с островов только на корабли, где тебя будут поджидать. В Центре содержания Прапоп работал, все работали, жил, как блатной мужик, от одной мысли, что он посреди Тихого океана, начинал мгновенно сходить с ума, провожая взглядом с рабочей части СИЗО через колючую проволоку каждый самолёт, когда адвокаты развалили дело, вместе с супругой вылетел во ФлОриду, назад в Калифорнию, где он крупно наследил, теперь было нельзя. Он сощурил и без того узкие глаза на круглом лице, отправляя в вонючую пасть очередную часть живого осьминога, в японских ресторанах их обычно кладут на большой мраморный стол на специальную деревянную дощечку прямо у входа на большую фарфоровую тарелку с картинами средневекового совокупления гейши с самураем, осьминоги и кальмары выпучивают глаза, посетитель кивает. Им при нем специальным ножом выпускают кишки, наливают внутрь легкий соевый соус, цветом светлее, чем обычно, несут в комнату, там по частям отрезают от них конечности, щупальца, кладут на подносик для еды, не трогая само тело. Морские гады живут долго, фактически натуральный сырой белок, змей нельзя, могут укусить, Петр и был этим самым змеем. — Может, вернуть его? Возврат сделаем в Казахстане, у нас мало ВорОв! Ради себя? Что ты тут забыл…»

—Петь, — сказал он. — Может, передумаешь?

— Подумаю, — мирно ответил Петя, продуманный им заранее до каждой буквы, «шорстких захований», как говорят украинцы, он не любил, успешный диалог закончился риторическим вопросом. То, что у турков в традиции искать убийц своих отцов и детей, ужаса у него не вызывало, и их убьём. Чего бояться хорошо обручённому колдуну и кого, кроме себя.

Незаметно для Прапопа Петр срезал остро отточенной монетой, которая всегда была в кармане, с его пиджака пуговицу, бросит в кислоту, подождёт, пока растворится, тем самым полностью подчинит казаха своей воле, поглощая его в себе, этот же приём произвёл со всеми, с Татьяной, с Мэри, с Георгием, с Изей, со Студентом, не обязательно пуговицу, у Разбойника украл его портсигар, грузин обыскался, настоящий чародей прежде всего хладнокровный автономный циник,  подобные процедуры первыми. Потом кислоту выпьет, уединившись в укромном месте, соединявшись с наивным казахским воином телом, каждой клеткой, испражнив ненужное, если погибнет он, умрет и Прапоп, правила колдовства. Заранее составлять себе загробную свиту, чтобы, уйдя на невидимый обычному человеку план, продолжать править, не удалось ему только со священником, то есть удалось, но его всю ночь рвало. Получилось или нет, Петр не знал.

— Иди сюда, — заорал официантке казах, — смазать лыжи смазать! — Она принесла бутылку сакэ. — Что ты это несёшь, принеси нашу! — На столе появилась запотевшая бутылка «Смирновской». Прапоп не торопясь и со вкусом выпил половину ее сам, подгон за первую лыжу, Петя за вторую, его кожа сразу позеленела, васаби с алкоголем дал химическую реакцию, казах просто стал более белым, смуглое лицо просветлилось. Он закинул в себя целую тарелку розового маринованного имбиря, порезанного на тоненькие дольки, по форме лепестки лотоса, потом схватил и в если с панцирем захрустел живой креветкой, пьяный, потный. Девочка-японка в мини-юбке с ужасом посмотрела на него, заяц перед волком, сама отдастся, если что, другого не надо. Петя свирепо глянул на официантку, и она исчезла, понятно, что азиат, но… Не хватало им только заявления об изнасиловании. Якудзу испортил! Аку это не смутило, настоящий казах должен брать свою бабу силой, Петр больше налегал на «дайтону», японскую редьку белого цвета в уксусе, продирает до мурашек, которые сочетал с маринованной японской сливой чёрного цвета «умебоси», Армян называл ее «умри, бози», сдохни, ****ь. Национальный кавказский юмор, встал теперь в казино «Маями» на положение, держит ход, в игорных залах «все по молитве».

 — Хорошо пошла… — Водка и впрямь пилась отлично, ледяная и без запаха, но вкуса ее Петр совсем не чувствовал, его ощущения стали тусклыми, зум камеры сознания оторвался от стола, показывая все более и более мелкий ракурс, он взлетел, комната, где они теперь пили, а не только ели, стала несколько метров, потом с ладонь, затем со спичечный коробок, слившись со зданием, которое слилось с кварталом Маями, в конце концов остался полуостров, что-то запускали на мысе Канаверал, очередную ракету, внизу перед Петром виднелся один океан. Походе на то, кок смотришь из иллюминатора самолёта, самолета не было, колдун находился между небом и водой. Внешне он напоминал пьяного, лёг с ногами на циновку на бок, положив ладонь под голову, поджал ноги, официантка накрыла его пиджаком. Допив, коренастый Прокоп встал и вышел, в Маями на положении, но не Вор, по сравнению с этим крупным «прошляком» пёс вольерный, ладно, пусть будет псом, убивать Петра не хотел, руку на ВорА не поднимают. «Пусть идёт, как идёт, — подумал он, — айда!»

Искать мать Орхана для Петра он не собирался, если б знал, где живет, сказал бы убежала или не нашёл, и ничего бы ему Петр не сделал, а что он сделает? Слово, данное одному другим авторитетом, не значит ничего. Он мечтал, когда все уляжется, улетит в родную ему Калифорнию, где не так жарко, а на севере в горах бывает и холодно, рукой до Канады. А Канада, как известно, намного лучше, чем Америка, есть такие места, населения вообще нет. Ну и что, что бывает до -40 градусов, он привык. Прапоп очень любил холод и природу, чистый, яркий снег, падает, идёшь по степи, вокруг никого. Только самый этот снег с лап сосен и елей свисает, тишина и прохлада, чем дальше к полюсам, тем меньше красок, а, значит, сложностей, казах размышлял только в масштабе «0» и «1», что отнюдь, не делало его глупым, основа любого самого умного компьютера двоичный код, Петр слишко хитродвыделанный. Грузин рассказал, приехали за Петей и добавил, если что, и его.

В общем, домой из слишком сложной Флориды, которая не верит не только слезам, но и пролитой из-за неё крови, свою проливать он не хотел! Он вообще желал мира, солнце, голубые лагуны, пальмы, песок, смуглые обнаженные красотки вокруг лежака на пляже его смущали. Одна опахало держит, другая на коленях стоит, готовится, третья поклоны бьет, все кубинки, гораздо лучше жесткие монгольские лучницы в авторитетных меховых шапках, сапогах на босу ногу и шубах на голое тело, шубы он с них сорвёт, она ублажала бы и коня, другая собак, детский ум Прапопа, светлый и быстрый, рисовал радужные картины.

— Ты бродяга идейный, — сказал Ака. — Если можно, если ты не против, по Людям передам, погоняло новое тебе дадим, рахмат? Петр Маями?

— Лукум, — сказал Петя. Через месяц народ в Москве узнал, Маями, Петя. — Вот мы и расшифровали прообраз нашего главного героя. Между прочим, доброго приятеля нескольких российских и зарубежных русских писателей и единственного или одного из немногих, который первой десятке авторитетов СНГ сказал:

— Мы точно такие же, как вы, не лучше и не хуже, — что вызвало огромный гнев Шакро Молодого, Тариэл Ониани, Таро, наоборот, был ужасно рад, так рад! А Сергей Новокузнецкий заметил:

— И мы всю жизнь на вокзале, этим живём. — Не бывает ВорОв выше и ниже, Вор всегда Вор! Если он — Вор. (А кто не Вор, есть лицо, испытывающее неуверенность, несмотря на все, совершаемые ему блатными подношения.)

У ниндзя есть такой приём в их родном искусстве «ниндзюцу», передававшемся устно от отца к сыну из поколения в поколение, противник от вас уходит, скачает вперёд на лошади, вооруженный самурай, вы за ним бежите, догоняете,  скачете огромными прыжками,  равняетесь с ним справа, потом подрыгиваете, в полёте переворачиваетесь ногами к голове скакуна в полёте на правый бок, зависаете параллельно всаднику, как в баскетболе, на секунду складываетесь в «скрепку», чуть согнутые ноги к голове, голова к коленям, все в полёте, приём из гимнастики, и со страшной силой на выдохе распрямляетесь назад, прогибаясь в пояснице, оставаясь на правом боку, не переворачиваясь, обеими ногами, ноги уходят далеко за фигуру всадника крюком выбиваете его из седла, не важно, куда прилетит, в правое плечо, в грудь, в голову с криком на выдохе. Он слетает назад на полном скаку и, как правило, больше не поднимается, падая в доспехах на дорогу на спину. Вы роняете себя на бок на землю, легко и просто страхуя себя плечом, убирая локоть и шею, а то сломаете, все гораздо быстрее, чем время, за которое вы читаете, как описано. Догоняете, подрыгиваете, переворачиваетесь, зависаете, параллельно складываетесь, как перочинный нож, руки на отлёте, ноги к голове, пружиной бьете назад, превращаясь в лук наоборот, ноги и руки сзади корпуса в прогибе обратной буквой «С», Шах им владел. Секрет финта: на полкорпуса обогнать лошадь, иначе разогнёшься в липкий от войны с профессиональными самураями воздух, при этом чувствовать спину, наездник может всадить в неё копьё.

Такой беспредельщик, как Прапоп не должен быть союзником ВорА, но если это во благо воровскому ходу, то почему бы? Петя принял помощь хозяина степей, двери открыты. Знаете, есть такие, Человек сидит 30 лет, смотрит за лагерем, к нему коварные приходят, выстраивают интригу, подбивают против него других Людей, обвинят во всех грехах, обольют грязью, поднимут похабную волну, на весь мир облают, пригнёшь в матушку Волгу и не отмоешься, начисто съедят ударом заточки в печень, не его принципы. Вечер в хату, а там поглядим… Вообще надо короновать Узбека и проводить здесь в Америке свои сходки, в Нью-Йорке всякие Япончики, в Канаде Сливы, а на юге нет. От этой идеи у него закружилась голова, что если Техас поднимется, техасские бродяги? Новая Мексика?? Можно даже отделиться, империей будут править они. Русский Пабло Эскобар??? Звучит!!!

Конец девятой главы

Глава 10

«— Ты был в Москве, когда я тебе звонила?
  — Да. И ты даже знаешь адрес, где я находился.
  — В Новогиреево?! – возмущенно протянула Дарина. – Почему ты не сказал, что ты там?
  — Приехала бы, сказал…»
«Кодекс честного вора»

Ненависть возникает из соединения ума и эфира, от ума и телесного тепла рождается зависть, от ума и крови возникает страсть, США была первая страна, куда Петр приехал из России, до этого за ее пределы не выезжал. В Маями он никого не знал и остановился в гостинице,  современное здание в средиземноморском стиле, шикарный отель, но в отличие от его московских или питерских кузенов типа «Националя», «Савоя» или «Астории», во Флориде не было той платины времени, которой покрыта гостиничная атмосфера Старого света, Европы с ее излишним самоанализом и помпезностью. Его стены из светло-оранжевого кирпича и кровля из красной черепицы придавали ему сходство с огромным дворцом эпохи Ренессанса в колониальном стиле, фешенебельным, привлекающий богатых, а когда и знаменитых клиентов.

— Масть держат, — про себя заметил Петя. Забронировал ему гостиницу, пользуясь своим хорошим знанием английского языка Студент, недавно они с Кастрюлей начали крышевать туристическое агентство, первую крышу чуть не грохнули.

— ЦМТ под защитой солнцевских, — пытался оправдываться один, контора была с другой стороны торгового комплекса «Садко Аркада», — наш старший Рома, Роман!

— Пацаны, — примирительно сказал Голова, — против Ромы мы ничего не имеем, верите? — Он достал из синей с белым спортивной сумки укороченный «акм», чем перепугал девочку, ответственную за билеты, длинные волосы делали его похожим на законного ВорА Андрея Исаева, по-хозяйски присматриваясь к кабинету, думал, куда его положить. — И не будем! Нормальный рекетир! Мы гангстеры. Скажите, пришли, забрали, пусть забьет нам стрелу, в принципе все равно, кто держит.

— А сейчас, — Кастрюля ухмыльнулся до ушей, отводя в сторону пиджак, показывая пистолет, — если не впадло, попрошу на выход. Тихо-мирно?

— Вы с кем? — спросил второй, оружия у них при себе не было. Солнечный яркий день, играли в комнате для охранников в шахматы.

— С лагерными аристократами, закалёнными в боях с метелями и пургой! — Студент применил свою любимую заготовку, другая «Воры тонкий лёд», у него таких было завались. Первый рванулся к Кастрюле.

— Какими лагерными…

— Не советую, — сказал Голова, за всем с этим с библейским ужасом наблюдала секретарша, такие изнасилуют, отведут в угол, и… Ниже живота у неё что-то начало сжиматься, солнцевский чертыхнулся, — вам с ними встречаться, может быть не то! — Голова имел в виду Петю, надо ли говорить, что это все были озорные проделки Тани? Ее старшая подруга Наташа Ставропольская приходила сюда на «собеседование с немецким», пытаясь устроиться на сермяжную подработку, денег, которые ей платили на кафедре, не хватало катастрофически, брать взаймы не хотела, гордая, жила недалеко, из-за возраста не взяли.

— Я в душе немка, — сообщила Наташа, — фашистка, бундес аллес! — Она и правда родилась в Германии, в паспорте Берлин, отец был военный.

— Уходите быстро, — посоветовали ей, — нас держат! Увидят ваши данные, если примем, нас изобьют. Не старше 33-х лет.

— Кто? — изумилась Ставропольская.

— Мы под бандитами! Лежим плотно.

— Поняла, — сказала она и злорадно про себя оскалилась, и мы с ними. Позвонила Тане, пусть твои приедут, разбомбят эту контору, а почему нет.

— А мы блатные псы, — решил Студент, быстро выслушав, — Тань, где адрес, мы поехали! Прибиваем фирму, — Студент позвонил Кастрюле, — бери удочки. — Спортивное чёрное насекомое с восьми литрами дури под капотом из Штутгарта по-бырому доставило их к высоткам на Красной Пресне. — Чай не банк «НТБ», крышу-то перебьём!

— Курганские дураки, — Голова вёл авто, с «М5» нельзя шутить, — носятся с этим «Арлекин», рядом золотое дно, прикручивать и прикручивать, сколько сладких фирмочек!

— Потому что они дебилы, — сказал Студент, — комсомольцы. Работать не умеют, деньги зарабатывает им Гусев.

— Не ходите туда, — сказал Кастрюля, — можно не приехать! — Печально известное место было «Арлекино», похожее на бар смерти в Нью-Йорке итальянского злодея Роя де Мео, кто часто там бывал, погибал. Злой и страшный талибан ореховских сразу замечал постоянных посетителей, доводили до подъезда, такого больше не было нигде.

— Черт с вами, — спортивные ребята пошли к шкафу, забрали сами вещи, пообещали, ещё встретимся, писька. Парни, которых попросили на улицу суровым рейдерским захватом, ушли, чтобы вам так прилетело, маленькая бухгалтер свернулась в прихожей калачиком на диване, отвернувшись к стенке, и рыдала, что с нами теперь будет (что решат), в принципе они были правЫ. Центр международной торговли был солнцевским, Авер, Джамал, Маркиз, их коммерсанты владели «Садко Аркадой», в принципе, но не по существу у «синих», сидевших, сиженных, урок, бродяг, блатных свои «понятия», волка ноги кормят, смогли, забрали, высшая инстанция ВорЫ, хотите, жалуйтесь, а им виднее. Собирайте сходку галактическую и космическую, бесполезно, даже если вернёте, киллеры из зон уйдут в бега через старые подкопы, приедут в Москву, скажут своё слово горячим свинцом и вернутся обратно через «больничку» тянуть срок, лазарет в любом лагере сердце зоны.

Солнцевские в блатную жизнь играли, предпочитая внедрения в политику, изучение торговых контрактов и частые поездки за границу по всем этим «украинам», блатные псы ею жили, катались по своим БУРам, если надо, выходили, приедут, постреляют, порежут, заберут себе точки, мертвым деньги не нужны, и обратно за решётку, где внешне жили чуть лучше, чем бомжи, в реале вполне достойно, колонии самые безопасные места, если что, в хорошем ШИЗО никакая пуля не достанет, свидания опять же. Спайка тюрьма-воля в России всегда была кармически железной, в результате так и осталось, большинства кошмаривших в 90-х народ чёрно-красно-зелёных, военных, комсомольских, мусульманских бригад — нет, синих полно, знает и шизофреник. Потому, что ГУЛАГ.

— Вы кто? — испуганно спросил генеральный менеджер. — Какие-то…

— Дикие, — согласился Студент, — Перово. — Крепкое телосложение и жесткий уверенный взгляд заставляли главу агенства замолчать. Именно за этим молодым человеком оставалось последнее слово в решении сегодняшнего вопроса, ему тоже все равно, кому платить. На своем веку ему приходилось решать и не такие вопросы, прекрасно понимал, как должен поступить, но огласить прямо сейчас свое решение не спешил, не считая нужным. Надо было учить молодых наемников, «отбойщиков» сферы обслуживания  самим думать и пытаться находить выход из сложных ситуаций, а не бежать сразу к главному менеджеру за помощью, у нас рекет. Пауза затянулась, но никто не осмеливался ее прервать, все смотрели на вновь прибывших.

— Технически не совсем, — интеллигентно поправил Голова, — Новогиреево, Ивановский микрорайон, Шоссе Энтузиастов. — Он посмотрел на директора турфирмы пустыми, отрешенными глазами, в которых тот увидел этот самый энтузиазм reductio ad absurdum, настроение у Головы было так себе, куча проблем. Жена начала кочевряжиться в строительном бизнесе с местным серьезным коммерсантом Мишей Платицыным по кличке Платиц от нечего делать, ей все время были нужны хрустящие, причём налом, строить дома в Подмосковье надо быстро, 100 000$, которые муж хранил на чёрный день, мгновенно улетучились. Голова Свету чуть не убил, положила глаз на общак, где было примерно 300 000$, раскидал сумму по разным нычкам, чтобы сохранить, лучший в мире дар убеждения материальный, потом сознание, философия на сытый желудок.

— Бен Ладен, Усама съел килограмм сала!!! — Голова, который и после армии (стройбат), постоянно продолжал находиться в плену воровской романтики середины 70-х, где преданность идее ставилась намного выше денег (ты на что кента променял???!!!), а правильный пацан не смел не то чтобы ударить, даже обругать себе равного, никак не хотел понять, его жене она изначально была по большому красному барабану, хорошо, что недолго до красного фонаря, Света хотела одного, но самого уникального, быть супербогатой, я бриллианты меряю горстями. Она была красивой, почему вышла замуж за Голову, никто не знает, купилась на его внешнюю мужественность и храбрость мачо, большую физическую силу, от природы широкий в кости. Яростен и силён, как величайший бес!

Не очень высокий, он обладал мощным поставленным ударом, регулярно на пятаке у ларьков за остановкой троллейбуса и автобуса напротив улицы Молотовых посылая в нокаут здоровых мужиков, которые могли задать трепку и зарвавшимся местным уркам, Кастрюля был отмороженным, Голова идейным, друг друга прекрасно дополняли, скорее всего, женила, сторонник идеи безбрачия и вечного братства, сам бы этого он не сделал. Доверить общак, а, следовательно, поступления всех денежных потоков с района, Кастрюле было равносильно прыгнуть в пропасть, Голове после всех этих событий нельзя, 300 000$ были запакованы в обычный целлофан и влезали в не очень большую картонную коробку, в которой раньше находилось «Боржоми», которое подарила Студенту Таня в кафе-магазине мужа, он поставил ее в угол на балкон, сверху закрыл тряпкой, никто бы не догадался, столько и, соответственно, не смог выкрасть этого «пуннакана».

— ****ывротнахуй… — Но было поздно, семья Щукиных «торчала» сто косарей Балашихинской ОПГ, Батя в своём офисе на Арбате смеялся, бизнесмены! Платиц ушёл от ответственности, заморгав бесстыжими желтыми глазами, я прораб, мое дело организовывать рабочий процесс, Голова ударил его нунчаками, Миша потер ушибленное место, больно. Так что на стреле с солнцевскими если бы она состоялась, пацаны сразу бы заметили:

— Проблем нет, возвращаем за 100 000$! — Так что они знали, никакой Рома никогда ни на какую встречу ни с кем не поедет, спросит с тех двоих, что профукали, им конец. Бизнес как оружие, отнять его всегда имеет право тот, кто сильнее, если в переулке вам дали сзади по голове, заставили подняться с грабителями по лестнице, открыть дверь в квартиру и унесли всю вашу любимую коллекцию холодного и горячего, огнестрельного охотничьего оружия, менты и бандиты будут смеяться (ну все же подчистую, ну), а ВорЫ, если поймают, признаются, своими руками срок себе, все честно. Блатная жизнь не прогулки под луной, надо всегда быть готовым красиво умереть за своих друзей, женщин, деньги и принципы, а иногда просто.

— …отжали турагентство.

— Так? — изумилась Татьяна. — Можете отобрать у декана наш факультет? — Махновцы.

— Если Наталья хочет, завтра может выходить, — Студент всегда был великодушен. — Будет делать туры! — Они сидели в роскошном испанском ресторане на «Колхозной», когда-то при царе здесь был эпицентр разврата и воровства. — Принадлежащие площади — можем, строения всякие, для этого сначала надо оформить договор, взять в аренду, перевести в собственность.

— Строения только у консерватории, у нас и ИСАА строений нет! В ИСАА прекрасная столовая, может, ее прибьёте? Чеченцы получают в «консе» с кафе! Спорят с музыкантами, чьи бригады круче. А солнцевские… — Тане стало не по себе, по натуре она была не хищница.

— Кто знает, — со своими Студент был честным. — Может, сейчас двое зайдут сюда с автоматами… Именно те. Справедливость восстановить.

— Нет, — сказала Таня, — они будут ждать нас на площадке! Стоянке на улице. — Таня знала, на Арбате убивают и за 50$.

— Ждала что-ли, — Студент стал веселым, принесли пиво и вино обмыть, уру-уру. — Зато, у нас своё туристическое агентство, две недели на Мальдивах за 40 000$.

Основной вопрос, почему Петр поехал в Маями, никого с собой не взяв, один? Такие ж ребята! Потому что на воле в варианте Вор в законе Вор может быть один, компания не нужна, как и что мутить, знает сам, на тюрьме ему, конечно же, необходим тщательно сплочённый коллектив из тех, кто посвятил жизнь воровскому делу, чёрному ходу, которым он обрастает без вербовки, вокруг собираются уголовники, которым что тут, что там терять нечего, выбора нет. Кто мы с вами такие, читатель, их судить…

— Братва с тобой! — Сначала авторитеты, потом простая, на тюрьму Вор заходит один, обязан обозначить себя, представиться, знаменитая цитата, у настоящих бродяг врагов нет, но они должны с них спросить. Не честно, если это сделает жизнь, Вор всегда сам выбирает себе приближенных, подыскивая их из общей массы выдающихся (бродяг) или рядовых (стремяг) преступников, которые, отправляясь с ним в свободное плавание, заходят в рубку на капитанский мостик, переходят в другую касту, меняют масть, становясь на ступень выше остальных, поскольку имеют общение с Людьми, в российском обществе многие воруют, надо уметь, хочешь жить, умей вертеться, кто лучше научит? На этом поприще близко знать ВорА определённо ключ к успеху и связям, чёрное хозяйственное мыло лучше всего обеляет одежду и посуду. Неописанное правило гласит, каждый Вор должен привлекать к воровской идеологии как можно больше даже сотрудников охраны и работников органов, чтобы его дело было живо, после распада СССР не то, что привлекать, приходилось целый день отбиваться, каждый первый мечтал быть кооператором, продавать на Центральном рынке солёную рыбу и икру, осетрину и балык, кто лучше подскажет цену и место? Мечтали открыть свой офис, кто поможет получить помещение?? Мечтали после этого спать спокойно, кто сможет оберегать ваш сон??? К жуликам не только законным, всех мастей выстраивались длинные шеренги, живые очереди по списку, в которых стояли разные, и маршал Ахромеев, и Джуна, и Кобзон, и афганцы, и лоточники, и стиляги.

Поэтому Петр, прибыв из заключения, приметил во время своего королевского обеда энергичного молодого парня по прозвищу Студент с окраины Москвы, который учился на журфаке, на все имел свое мнение и мог при случае отстоять его кулаками, а то и чем посерьёзней, такой процесс происходил, наверное, везде! В центре жили дети писателей, актёров, композиторов, изнеженные мажоры с приготовленной родителями наперёд неслабый карьерной лестницей, социальный лифт, вызванный лифтерами с руками в перстнях (начитайте мантру на дорогое кольцо), для ребят из Измайлово, Орехово и Люберец возносил их в другие плоскости на другие высоты, где как раз все и решалось, экономика и планируемое развитые новой псевдо капиталистической страны, маямизация которой  идёт по сей день. Кроме того, Студент был начитанным и эрудированным, что в принципе уже само собой являлось редкостью в той сфере, знал один иностранный язык, учил второй и мог сильно пригодиться, боясь милиции, многие не решались в открытую встать за ВорОв, у перовских с этим проблем отнюдь не было. То, что Студент был кавказцем, имело значение, однако, небольшое, в Движении все равны, за веры и национальности спроса нет, двигайтесь, только за работу. Раз, и вы по частям.

— Ты спросил, я ответил.

— Ответ принят! — Прощение кого-то ВорОм не слабость, а сила, у бандитов ни к кому прощения нет, им оно кость в горле, сами простят, банда их не простит, у каждого свои «слам» и надлом. Главное и там, и там не быть быдлом, как говорится, на столе было и сегодня, и вчера.

Традиции национальной кухни Испании спровоцированы гастрономическим шариатом страны-соседки Франции, в которой, как все знают, готовят все, большинство блюд испанской кухни оттуда и пришли. Например, пикантные колбаски «бутифарра» (исп. «butifarra»), которые в обычном виде можно отведать на закуску или встретить в популярном густом супе испанского общепита  «эскуделья» (исп. «escudella», в просторечии медведковских братков в Барселоне «аскудела», принесите, пожалуйста, «аскуделу»), в идеале зимнем, чтобы восстановить силы и согреться, или пряный сыр «тупи» (исп. «tupi», в просторечии «тупой», и тарелочку «тупого», север Москвы издавна проживал в Марбелье, братья Пылевы), суп в самом деле не плохой, мясная солянка, сыр на любителя.

Разновидностей различных колбас в Испании очень много, заказали колбасное ассорти, большие, маленькие куски дорогих кишок узорно лежали на хрустальном подносе, с жировыми глазиками и без, овальной и круглой формы, тонко нарезанные, «карпаччо» отдыхает, за ним на следущей вкусный сыр местного производства, который в стране очень дешев, а в Москве дорог, название автор уже забыл, похожий на домашний. Сыр, копчености, красное вино, изыскано политый специальными соусами салат с помидорами, грибами и оливками, радостный красный уксус, который можно пить просто так. Одним из традиционных блюд кухни Испании, выступающих в качестве закуски, является традиционная «эскаливада» (исп. «escalivada»), жаренные на гриле баклажаны с набором других овощей, повторение салатных в готовом виде. Таня томно подняла сначала одну бровь, потом другую.

— Попроси пюре из капусты и картофеля? С жареным бекОном. И эти, как его, каннеллони… — По-испански «canelons» блюдо, напоминающее лазанью, приготовленное на мадридский манер с добавлением начинки.

— С осетриной или ливером?  — уточнил официант. На Тане были белые вечерние туфли с такими шпильками, что она становилась выше Студента.

— Посмотри, — Студент протянул ей свои стихи.

— Только из-за тебя, — взяла листок Таня. Чтобы стать поэтом, надо прочитать поэму Пушкина «Евгений Онегин» на чистый, не линованный лист бумаги и его съесть. — Не люблю читать, хорошо сейчас никто не пишет.

Полу бокал вина в притоне,
И проститутка, и вокзал,
А там какой-то Вор в законе
Всем перец в зале показал.
 
Мы не учёные мудилы,
Бумагу тратим и чернилы,
Мы те, всегда кто в Вора верит,
И март у нас теплей апреля.

Какие образы у Блока,
Какой у Пушкина словарь!
Полу бокал вина убого
Меня манит, бандита, в даль.

Таня немного улыбнулась, официант тоже.

— Ща по ливеру, — Студент любил дуркануть в общественных местах, — ты не понял? — Через минуту накрытая мельхиоровой крышкой блюдо покоилось на белоснежной скатерти углового столика «Таверны» лицом ко входу, паста была мясной, рядом с прекрасной дамой ведь мужчина. Ещё какой, правда вломит, официант попытался состроить Студенту глазки, его дуэнья звонко рассмеялась, не возражаю, Студент вздохнул, это ведь на зоне.

— Иди… — Под шпинат с изюмом дунул махонький косячок плана с измайловского рынка практически за один вдох, демоническая трава заколола легкие, истома наполнила все тело… Петр рассказывал, в последний (срок) с близкими пил чай в кабинете начальника отряда, когда тот уходил домой, давал ему ключи, ничего не пропадало. Напившись хорошего «купца», убраться просили завхоза здания, не отказывал, хотелось узнать поближе жизнь блатной команды изнутри, постичь взаимозависимость порядка звеньев ее сложной, недоступной обычным заключённым цепи, Петр учил, перед сном задом наперёд читай «Отче Наш», вспоминая прожитый день, который не вернётся. Сколько тобой и всеми сделано ошибок? В этом основное отличие ВорА, раз на раз хороший каратист или боксёр победит, только этого не будет, вы поняли. Авторитет поставит любую «торпеду» в такое сложное положение, рогов не хватит проломить, думать надо! Как минимум на ход вперёд, лучше на два, на чужое поле не ходить, это чревато, чувствовать тайминг и противника. Не совсем знаешь его, ладно, не знаешь себя…

Много званых, да мало избранных. Третье, проверять вас будут при всех, в сторонку никто не отзовёт, на ушко не нашепчет, будьте готовы, казни и позор в тюрьмах публичные, позор хуже. Запомнят и сообщат всем, кошмар… В микродозах марихуана лекарство, рекомендованное всем тем, у кого сегодня был очередной тяжелый день, пугать халдея Студенту сразу расхотелось, и хорошо, кто-нибудь мог заметить, в криминальном мире нерушимая заповедь не стращай впустую, бросил угрозу в чей-то адрес даже невзначай, должен выполнить, отвечай, другое не «катит», слово это поступок, нож, сказал, достал, значит, бей, не привёл в решение обещание, можно самому ответить, первое слово уже сказано, Таня внезапно взяла телефон Студента, вернув его из воспоминаний.

— Не прикасайся к чужому! Никогда так не делай, тебя, что, Георгий не учил? Пьяная что-ли… — Тоже правило. Взял, к примеру, чужой мобильный, полистал, положил на место, жди «ответку», вернётся хозяин, потребует вернуть.

— Какие… Деньги? — По пирату плачет рея.

— Телефоном игрался! С него сняли, 1000$ лежали на нем, клянусь, сейчас нет. Верни? — Желательно не водить чужую машину, не просить «порулить», только если хозяин сам.

— Поставь на стоянку по возможности, — скажет, где, — у меня температура, простудился! — На стоянку, а не в булочную, наши Люди в булочную на машинах не ездят. Так называемых «общаковых» средств передвижения, приобретённых для всех, это не касается, если у вас очень дорогая машина, незнакомым допустимо сказать, она общаковая, а то отберут, своим нет. В фильме «Бумер» в начале надо было сделать так, но тогда не было бы сюжета, чтобы его создать, на виновного повесили косяк до «разбора», мог просто уехать, кто они такие, чтобы останавливаться? Смелость часто губит! Смелые примыкают в тюрьме к тому, к кому не надо, или на воле, как в Хабаровске Вова Пряник, решивший после ровно отсиженного четвертака стать правой рукой смотрящего по городу, а ВорЫ из Комсомольска взяли и выиграли, пришлось самому отправить себя на тот свет, умереть легко бы не дали, и гибнут в бессмысленных и кровопролитных междоусобных «войнах длинных ножей», а не надо. Студент чуть не прослезился, эмоции зашкалили, острое чувство благодарности к Тане почти до истерики, если бы не она, не зачётка, вообще не факультет, разве бы он смог стать тем… Кем… Есть сейчас? Никак!!!

— Спасибо за твою заботу, — сказал он. — В следущей жизни мы с тобой обязательно встретимся, дай зарок? Будешь ждать меня в мире теней?? Я — приду. Ни с кем — не уходи! Ни с каким ангелом или демоном, понятно? Ты меня узнаешь!

— Вот ещё, — сказала Таня, — хватит с меня уже. Тебя Костя запомнил, понимаешь? Сказал папе, спросил, где Студент? Папа спросил, какой, их много у нашей мамы, Костя кинул в меня игрушку.

— Правда много?

— Не устраивай мне вторую семейную жизнь? Сейчас скажешь: «Чтобы ты мне родила сына! Роди?» (А потом бросил на руках с маленьким ребёнком.) Поехали, — Таня положила две банкноты по 100$, всего 200$ под пепельницу, накинула кожаную куртку с кусочками настоящего золота на плечах и карманах, Клеопатра, а не какая-нибудь походно-полевая жена. — Спасибо, что помог! Такси… — У входа «зелёных глаз» было несколько, по привычке Студент запоминал номера. Что-то происходит у неё в семье, закрыв «бмв» на ключ, взял водилу.

— В парикмахерскую в Перово, покажу, — наступило время отдохнуть, вас заводят в глубину салона, кладут на кресло, моют в люксовой раковине голову, одновременно делая массаж двумя руками пахучим мятным шампунем, стригут или сушат, потом расстёгивают ремень.

Ели они пиццу,
Был и легкий флирт,
В апельсины шприцем
Загоняли спирт.

Рафаэль Багдасарян, вошедший в историю криминального мира под кличкой Сво Раф и закончивший свой нелегкий, но яркий путь в СИЗО Лефортово, родился 10 февраля 1930 года в Ереване, туда его родители Мкртич и Ребекка Багдасаряны перебрались из Армавира, старинный армянский город Октемберян, отжатый позднее у них русскими. Поначалу в Ереване семья жила в хибаре, через пару лет переехала в куда более удобный двухэтажный деревянный дом на улице Алавердяна. Еще мальчишкой Рафаэль искренне восхищался Ворами в законе старой формации, осуществлявшими друг с другом полный контроль над городом, его кумирами были Феликс Даниелян («Фело»), Гайк Геворкян, Гога Унжлагский и его брат Жорик («Жожо»). Последний боролся в Ереване со «лжеворами», самозванцами, позиции которых были особенно сильны в Закавказье, смертельная рулетка, взять, самому себе объявить звание, разоблачение было приговором. Главным оппонентом Жожо в конце 30-ых — начале 40-ых годов стали не они, командир городского управления милиции АветИков. Чтобы свергнуть супермена с престола, Жожо с братишней выехал в Баку, взяв с собой девятилетнего Рафа, отец которого, мягко говоря, братву не любил, сын частенько получал от папеньки по мордам, но упорно шёл к своей цели, ее достиг, в 14 лет Рафа короновали.

В начале января 1939-го Азербайджанский индустриальный институт объявил вечер открытых дверей для выпускников бакинских школ, где должны были быть танцы, они шли туда искать азербайджанских ВорОв, у которых были связи в силовых структурах в Москве. Накануне, под Новый год, выпал снег, в Баку это случалось не каждую зиму, он лежал  на улицах недолго, быстро таял,  но каждый раз вызывал среди братвы оживление, редко кому из «чушпанов», обычных рядовых граждан и гражданок, которые растили детей, ходили на работу, удавалось пройти по улице, чтобы в спину не влепили твёрдый снежок, для бакинских урок (и всех, кто стекались сюда со всей страны пересидеть, переждать) снег был бесплатным развлечением. В тот вечер он начал таять, но еще хватало. Один, пущенный чьей-то меткой рукой, угодил Жоржу в затылок и неприятной ледяной кашицей потек ему воротник, затевать снежную дуэль с пацанами было некогда.

— На Вора руку подняли???!!! — Он рыкнул в темноту. — Мы вам ее отрубим!!! — Носовым платком вытирая затылок, Жорж с маленьким Рафиком заторопился дальше по Бондарной. Табачная фабрика, вдоль каменной стены которой они шли почти наощупь, не освещалась, фонари разбиты, привычно стучала своими машинами и станками, половина из рабочих в цехах бывшие зеки. В холодном воздухе квартала стоял устойчивый медовый запах хорошего табака, для бакинцев привычный, как и печальные звуки зурны и кеманчи, несущиеся из частных домов на Красноармейской улице напротив табачной, смотрел за ней старый Вор с погонялом Граф, по фамилии Аграфенов, наполовину осетин, наполовину русский, внешне очень похожий на Сталина, кто ему сильно перечил, без ножа не уходил. Нрав он имел властный и непредсказуемый, а поступал, бывало, сурово, внешность была эпической, темно-багровое от постоянного употребления спиртного и, соответственно, повышенного давления, лицо, борода до сердца, глаза широко открыты и, не мигая, смотрят перед собой, пучок длинных седых волос завязан узлом на макушке («завязал»), закреплённый мужской заколкой, остальные пряди   до плеч (может «развязать»), более тридцати лет провёл в лагерях считая с царских, СЛОН, Соловецкий лагерь особого режима, КАРлаг, зоны для ломки в Карелии, «Кресты», Бутырка, Матроска, Крещатик, — все было его домом! Он был так называемый «нэмпанский Вор», про которых ходили легенды, сегодня богат, как Крез, в сильных куражах, завтра лепешку купить не на что, ничего ни у кого не просил.

— Он говорит, Бесы, достань старого железа, докуй мне цепь, чтобы я мог достать ее руками, тогда я буду свободен, этого проклятого коршуна задушу, а все богатства, которые ты видишь, будут твои! — После мягкой, пичу, пичу, дозы опиума смотрящий по табачке был в ударе, имел 25 рублей в день. Старинная кавказская легенда, витязь свято исполнил поручение, но не сумел сохранить заповеданной тайны, и в ту самую минуту, как готовился достигнуть таинственной пещеры вместе с провожавшими его осетинами, раздался страшный гром, и скала с пещерой провалилась в бездну, похоронив всю его бригаду. Босяки были в неслабом ахуе, прекрасный рассказчик и авторитет такой тяжёлый, что не поднимешь.

— Мы их убьём, — пообещал он гостю из Еревана, — кто в тебя кинул! — Увидев его, мальчик стал осень тихим и примерным. Дядя Жожо таких знает Людей везде, караул! Нашли через два дня, тела подкинули сразу в морг… Аграфена восседал в царственной позе на прокуренном диване в кочегарке фабрики, высунув вперёд левую ногу.

— Главмусора убьём! — Вот какие.

— Не надо убивать, — попросил Жожо, — надо, чтобы он нам уступил! — Больше всего угнетала неопределённость.

— А… —  В соседней комнате шел разбор, одного бойца обвиняли в том, что он под каблуком, слушает во всем свою жену, так нельзя (а друзей забыл). Сильного взрослого мужчину довели почти до слез, посадили на стул, «разводящий» поставил ногу на сидение, достал перочинный нож из заднего кармана. Сейчас глаз выколют! Граф на минуту прервал свою речь, пошёл туда, у него были страшные глаза.

— Тихо! Убери… Правильно делает. Где сидел?! — Разводящий, тот, кто решает между урками спор, отскочил от обвиняемого.

— В… Старом корпусе, — имел в виду старый корпус бакинского централа.

— Как там к шнырям относятся?

— Н… Нормально. Гладят, носят, кормят, стирают. Никто их не трогает!

— И? — Граф был на грани эмоциональной бури, громкой, разрешительной и серьезной.
 
— Ничему не научился? Давай домой, — ужин стремительно выбежал. — Трюмишь блатного мужика? За то, что с женой? Она ему шестерит, ты понял? Помогает? Хорошая жена! Он что, должен, беспределить с ней?! Бить?!!

— Ну… — Решала решил решительно возразить самому Графу, тем самым войти в историю.
 
— Иногда жену надо, — показал в воздух тычок кулаком, махнул ногой, — чтоб знала своё место, я православный.

— Тогда иди в церковь, — Граф взял себя в руки, вернулся к Жоре и Рафику, — проповедуй, у нас закон свой. Не трогать тех, кто трудится на общее, налаживает нам быт и своё. Больше не приходи! — Под общий хохот домостроевец вышел.

— Ай да мады, — матом проводил его Граф, — бычи, джил бадайзна! —Охранник на выходе дал третейскому хорошее «шелля», огрел ладонью по наклонённой шее, тот смотрел в пол и не ответил. Осетинский праотец языков всех индол-европейских народов, отдадим ему должное, и ругательств в нем не меньше, чем во всех, аланы врывали от севера России до юга Ирана и гор Тибета, научились проклинать, хозяин был немного чужой, а для Жоржика в Баку было просто и привычно, родился тут на Красноармейской, бывшей Красноводской  двух кварталах от фабрики и от музыкальной школы, в которой можно было нанять музыкантов для свадьбы или похорон, родные места, тут прошли его детство и отрочество, первая сознательная кража и первый срок, а теперь, в соответствии с законами природы, начиналась юность его подшефного, шел десятый год, по кавказским  меркам взрослый, оба говорили с ним, как с мужчиной, потом поступит в университет открытых дверей среднего юридического лет на пять, шесть, Жожо не подозревал каким значительным станет этот милый с виду ребёнок в российской криминальной жизни.

Когда-то, до появления первых нефтепроводов, добытую на Апшероне нефть возили в бочках, требовалась много, не случайно в прошлом веке получила такое название улица, где жили и стучали молотками, сколачивая бочки, местные бондари-богатыри, в середине 30-х годов Бондарную переименовали в Димитрова, но бакинцы называли ее все время по-старому, по Бондарной Жожо с Рафом вышли на улицу Ленина к громадному зданию АзИИ, у главного подъезда толпились парни, среди них были и ребята, знакомые ереванцам, Фима и Азиз, молодые ВорЫ.

— Мы наши дела порешали, — довольно сказал Жора. — В Ереван приедет комиссия из Москвы! — Они не знают, как делаются дела, но они узнают. — Фима жил в Баку дальше всех, в нагорной части города на улице Мустафы Субхи, там его потом и задушили. Тонкая веревка…

— Хороший город Ленинграаад… — успел сказать он, у него там училась сестра, причиной убийства было это, приезд Жожо из Еревана, почему знал, что они с Графом встретились и не сообщил? Другим, более законным ВорАм, решение по ним по всем было принято.

— Евреван, — ругались бакинские бродяги, — они там евреи! — На самом деле в столице Армении евреев было на порядок меньше, в Баку весь доходный бизнес держали «таты», горские евреи, говорившие на своём наречии. Жизнерадостный дурачок, заплативший за Имя — зачем нужно? В тюрьме не сидел… — домом в старом районе, держался до последнего, отчаянно сопротивляясь, в конце всё-таки задохнулся, тянули с двух сторон, третий прижал, ушёл в пене и обмочился, смерть вообще некрасива. Хитрый Жорик всего избежал, в тот же вечер уехав со своим младшим «братом» на поезде. Казнить Графа не смогли, старый Вор Вито наложил вето.

— Весна на носу, — сказал он, — зимние времена прошли. — Сутулый, очень худой человек в наколках от макушки до пят с изможденным лицом и печальными глазами, больной туберкулёзом в последней стадии, в кофе с молоком выплевываешь свою кровь, фактически, он остановил настоящую войну из-за снежков, катализатор Жора, недавно бакинские издательство «Азернешр» выпустило книжку его стихов, которую давно ждало человечество, называлась «Цевницы Афедрона», на обложке художник-иллюстратор нарисовал седобородого старца в белой хламиде и черном цилиндре, спускающегося с горной вершины, похожего на американского Дядю Сэма, открывало ее стихотворение, в котором были такие строки: «Там живет, питается и с вершин  пускается, Попирая все тропинки гор, Царь некоронованный, жизнию взволнованный, Самый лучший в мире Вова вор!», с пятилетнего возраста сочинял стихи. Всем казалось, что это — гениально. Его гражданская жена, жениться Ворам запрещено, в неизменном синем жакете, как из песни и белой рубашке с короткими рукавами принимала поздравления сидела за их столиком в ресторане, приехал вызванный наряд милиции с темнолицым капитаном по фамилии Раджабов, погоняло Мибдуд раздачу авторских экземпляров прекратил.

— Цевница дудук армянская флейта, — терпеливо доносил до него Вито, — командир, афедрон — это не эфедрин, есть у Пушкина, это «фырылдаг», фокус, воровская постановка, афера, мы всех разводим! — Как каждый литератор, подписал одну оперу для сына, тот посоветовал ему сосредоточиться на воспитании советской молодёжи и уехал.

На Балаханской в лицо ударил холодный «норд», бакинский морской ветер. Из-за башенок Сабунчинского вокзала доносились вскрики электрички, бродяги шли вдоль одноэтажных беленых домов, мимо укрывшихся ставнями лавок. Желтые пятна света редких фонарей лежали на черном мокром асфальте, охранники Вито шли рядом со ним в коричневых пальто с поднятыми серым каракулевыми воротниками и таких же серых шапочке, сирые, опасные и неприметные. Вито, Владимир Шегерян, проводили до дома № 63 по ул. Петра Монтина, бывшей Азиатской, малолетка из Армении с бродягами, он поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, а он вернулись в центр города вниз по Азиатской с необычным ощущением собственной целостности и значимости, жизнь — ворам. Все равно больше с ней делать было нечего, не к станку же становиться.

— Не тяготит ли вас порой чувство собственного достоинства? — Потом развлекались! Вшестером-всемером ходили туда-сюда по людной Торговой, ул. Низами, по Ольгинской, Джапаридзе, по бульвару, за парапетом которого колыхалась, тяжко вздыхала темная бухта с красными и белыми отражениями пароходных огней, орали.

— Ах, дайте ходу пароходу, да поднимайте паруса… — Ругались матом, играли в карты, подначивали друг друга, Багдасарян наравне со взрослыми. Покупали «московские» котлеты, сделанных Аллах знает из чего, продавали на Торговой с ломтиком черного хлеба и рюмкой, стоили дешево, тридцать копеек штука, с водкой один целковый на  редкость вкусные, воровали из карманов, если хватало денег, покупали в продмаге на Ольгинской трехлитровую банку разливного красного вина и пускали по кругу вместе с анашой, кайф тот ещё, один раз выставили целый Банни-прачечный комбинат, всю ночь грузили на угнанный грузовик веники и простыни, казалось, не кончится никогда.

— А ты баб не порол вообще! — Нашли проститутку без венерических заболеваний, странно, азербайджанку по имени и фамилии Диляра Багирбекова, хрипло матерясь на русском и азербайджанском языках, обслужила не только Рафика, она жила на Сураханской угол Горького, бывшей Армянской, принимала наркомов,  В назначенный час подошли к этому углу и увидел Джамету, погоняло в раскрытом окне бельэтажа толстую, красивую, усатую и, главное, почти не одетую, на ней было только нижнее бельё. Она улыбнулась, объяснила, как пройти, в  бабушкиной комнате была старинная темная мебель, тяжелые стулья, пацаны сели за письменный стол с фигурными, как у рояля, ножками и расстегнули свои ширинки, кровати, которых в той квартире было несколько, ни им, ни ей не понадобились, обслуживала стоя, вернулась из школы ее дочь, они ушли, она училась тогда в 16-й школе на улице Толстого, бывшей Гимназической,  семилетка, в тот июньский день Рафик стал мужчиной. Будто из таинственных глубин подкорки всплыло неосознанное еще тогда опасение, детство кончилось, скоро жизнь разведет его дороги со школьными товарищами врозь навечно и непоправимо.

Так Рафаэл Сафарян впервые в своей жизни побывал в Баку, место, которое сыграет важную роль в его судьбе, и куда он будет часто возвращаться. Через 10 лет нашли тех, кто задавил Ефима, русака, с ними поступили ребром стола по горлу, устроили засаду в ресторане, положили на спину, раздавили твёрдым кадык, показная сцена возмездия за беспредел, были же умельцы, и очень эффектная, подвергаемый выплёвывается через рот свои лёгкие. Кто-то прочтёт: «Ведь жалко… Непростые вопросы ставила эпоха! Но в те годы Воры еще не искали на них ответов, они придут потом в середине 90-ых, эпоха им казалась истинной, справедливой фиестой до войны, прощай, оружие, а потом иметь и не иметь придут позже… В поступках Шакро Старого и Песо прежде всего были видны чувства, кайфуй ВорАм, Джема и Деда Хасана ум, Вячеслав Иваньков был интересен прежде всего с точки зрения своей воли, она была у него революционная, железная, железный Феликс воровских ОПГ. Особенно когда пошатнулась однозначность того мировоззрения, жил, как жил, кто его знал, рассказывал, Япончик был почти хемингуэевский герой, не очень счастлив в своём труде, но всегда свободен в выборе и всем весьма симпатичен, по-восточному щедрый. Верхушке криминального мира нравился его стиль, обнаженная простота слов, мало говорил, много делал, но сколько переживаний и даже трагедий в подтексте! Высылка из Америки ни за что чего стоит, и последний обед, кого любит Бог, уходит к нему из ночного клуба, борделя или ресторана, насладился всем земным и в момент обрёл райские кущи и жизнь вечную.

Вообще-то в жизни Иваньков был всегда серьезным, обстоятельным, современным, и в каждом историческом движении на заднем плане у него был какой-нибудь умный ироничный персонаж, советник, глубже других понимавший происходящее, остававшийся в тени, сейчас продолжают его дело. Конечно, важной для него была и антифашистская тема, своими глазами видел поразительное победоносное шествие фашизма в одной из самых цивилизованных стран, в стране Гете, Шиллера и Карла Маркса, русские фашисты в размороженных им и подчиненных суровому духу булатного интернационализма сидели из рук вон, получая приветы в форме разных репрессий и от братвы, и от администрации. Он страшно переживал, когда Сильвестр убил его сына, поручив Салоники, осталось безответно, вернуться в Москву из американского штата Аризона из подземной камеры на третьем уровне при всём желании не мог, связаться ни с кем тоже, после знаменитого интервью по телевидению в программе CNN,  его единственными друзьями стали книги, иногда сам брался за перо, где его дневники, никто не знает. Возможно, уничтожили высокомерные сокамерники или упорствующие в споре в Ворами следователи, или ослеплённые собственными аргументами журналисты, все равно... Обо всем этом думал Орхан, когда сидел в кабинете в казино, что ему больше не принадлежало, покойный отец объяснял ему бандитские принципы ещё в младенческие года, почему не смог выиграть словесный поединок с Петей, защитить своё дело? Потом что, понадеялось на американские равноправие и свободу, не принял меры предосторожности.

— Деньги все из Тегерана верни, — приказал Армян, входя в кабинет, испуганный Орхан выполз из кресла, почти встав по стойке смирно. — Что ты тут наделал! С прошлых прибылей надо занести на тюрьму, посчитать, а то, — наглый армянин подмигнул ему совсем по-апшеронски, — нас с тобой Люди, ара, не поймут! — Орхан с тяжёлым настроением вернулся за письменный стол, перевести из Иранского национального (бывшего Королевского) банка в банк в Стамбуле, который контролировали армянские триады, основная преступность в Турции была армянская или из Баку. Кого бы там найти?

Орхан стал качаться, делать все равно нечего, часто ходил в соседний с казино gym, качалку, купил абонемент и за два-три часа тренировки прогонял в своём воспалённом сознании весь свой мысленный, скрытый, латентный гомосексуальный бред, постоянно менять партнеров чревато «синдромом Фредди», Фредди Меркьюри, можно заразиться, повреждения в анусе огромные, трещины, войдёт СПИД, жить с одним, жить придётся с мужчиной, попросит его занятая уборкой квартиры, он же не какая-то «ханум», женщина, и самому стать «деловым» козырным фраером посильнее иного авторитета. Наращивать мышечную массу и медленно звереть.

— Фигура у тебя просто нечтяк, — сказал Армян. — Твой мужчина будет доволен! — Орхан промолчал, понял, внешность у Ары не очень брутальная, но внутри крепкий стержень, шайтан дернул принять предложение Шутова, боялся Роберто, захотят, отнимут казино, мафия. Из владельца казино Аркаша стал менеджером, это его ужасно злил, а зря, был бы Орхан нормальным пацаном, было бы примерно то же самое, только вежливо, нельзя лезть в такой блуд без сильной крыши, за что и поплатился, рухнуло в одночасье…

Не важно, кто виноват! Защитить Орхана никто не мог, сам себе котлован вырыл, хорошо, что пока не похоронили, Прапоп ему так и сказал, разбирайся сам со своими родственниками, какие ему родственники армяне? В Иране, конечно, армян тоже много, живут отдельно… Орхан вспомнил свой межквартирный тамбур Тегеран, где все живут другие друга на голове, его чуть не вырвало. Блевать тянет! Лучше б шах был, эти «Стражи (Исламской революции)»… Настоящие садисты. Говорят со всеми спокойно, без нервов, если надо, всех вырежут, Хомейни загнал всех в нору, но забыл, из каждой есть выход, в его случае иммиграция, в случае захвата иностранного посольства эвакуация, Орхану с детства до слез было жалко Грибоедова. Однополая любовь его больше интересовала, чем влекла, все в жизни надо попробовать, здесь это не проблема, даже почётно, слово «гомосексуалист» было музыкой для его ушей, мужчина с мужчиной! Настоящий боевой союз без всяких истерик, вместе пить вино, друг о друге заботится.

Пугало, а вдруг у его будущего любовника ноги будут волосатые? А как спать с мужчиной в постели??  Голыми??? В Иране больше всего не любили голых силуэтов огне женщин и мужчин. А ему не будет больно? А дети?? Надо усыновлять детей??? Лучше родить… Он колебался. А что, если жить втроём? Для женщины они оба будут мужчинами, мысль о том, что ему придётся пронзать мужской зад, была неприятна, пассив. Он и так женственный, пробудится красота и изящество, станет по-другому одеваться… Почему мужчине нельзя побыть женщиной, Бог есть любовь, Аллах его поймёт и простит. С безумной радостью в глазах он мысленно плюнул в сторону Ирана, лохи! Колхозники!! Что они понимают в жизни… В душе он дервИш! На сам бизнес Петя наложил немало ограничений, нахамить клиенту нельзя, нанимать в крупье только специально обученных американских граждан, не пускать людей с игровой зависимостью и под воздействием алкоголя, устанавливать лимит на месячный бюджет, проиграли, больше нельзя, на сумму, нельзя больше, лупить смертным боем шулеров и прочее, в залы потянулись солидные люди, ему сильно помогала в этом Мэри, при этом выявились ее недостатки, ревность и гипертрофированное честолюбие, старалась поперёк батьки в пекло, начала водить дорогие спортивные машины. Пацаны смотрели на это сквозь пальцы, но указали Петру, так нельзя. Понятно, она местная, но гол в любой ОПГ занимает вся команда.

— Все будет нормально, — обещал Петя. Что нам вокруг да около? Различие между автоматчиком и снайпером очередь и один выстрел. Киллер начал подготовку ликвидации Шутова.

Конец десятой главы

Глава 11

Есть такой анекдот. Двое сидят в ресторане, первый говорит:
— Ну как? — Второй.
— …говно. — Ест пирожки с говном, заказали. Первый снова спрашивает.
— …ну как? — Второй.
— …тесто нормальное, начинка — говно! — Первый.
— …можно есть? — Второй.
— …в общем, можно. Хочешь?
— Да ну, — говорит первый, — говно, оно и есть — говно! — Не сумев ответить за ложь свою, «гад» в руки берет волыну, позабыв, что правоту свою он должен доказывать словом, и становится говном, есть последняя черта, за которой человек теряет все человеческое, имя ей Америка.

Самое главное в колдовстве бесы звёзд, Те, кто помогает, всего 28, семь для каждого небесного направления, могут проявлять себя как в ночи в образе мыслей, персонажей и сюжетов, так и в дневное время в виде окружающих и обстоятельств, их проявленная видимость подтверждается сопутствующими знаками, меняющими вашу жизнь коренным образом и подтверждающих ваше прохождение вверх по ведущей в глубины ада вниз лестнице, устланной, общеизвестно, «добрыми намерениями», настоящий Дьявол приходит как помощник и товарищ. Шаббатий, который уже давно трудился в пространстве мудрости всепрощения, нечистой силы не боялся, компании не искал, его вполне устраивала своя тусовка с Петей. Временами пламенеющая неистовыми пожарами Флорида его не пугала, ничего вообще, проявляя чистоту намерений, он мечтал сделать всю Америку истинно православной, для этого лучше всего уничтожить основных носителей чужих вер и ересей, так быстрее.

— Помогу вам с конторой, — праведник! Шаба дал слово Пете:

 — Потом вернёмся Европу мстить твоим ВорАм, поможешь завалить Папу Римского? — Мэри принесла две чашки горячего бульона и омлет, быстро договорились, соучастники. Выпили немножко водочки, разговоры стали совсем прозрачные, полные взаимного уважения и света. Водка помогает избавится от кармических следов, омрачающих поток ума, прочищает тонкие каналы, русский дзен — это водка. Петров-Водкин хорошо писал почему? Иностранцам, приезжающим в Россию, всегда виделось, русские обрели рождение в раю, ибо для этого уровня больше всего подходит проявленная форма, воплощающая переживание просветления, свойственная водке, жидкая и горькая. Действие ее чрезвычайно чистое и тонкое, литр и вы очистили свой поток сознания от даже самых бессознательных омрачений.

— Через руку не наливай… Банка хорошего тунца в магазине стоит 23$, — жаловался священник, — гораздо дешевле в Серпухове. — И лучше, Подмосковье страна сказочной красоты и великой значимости. Под… Московье! Разверну может под первопрестольное что-нибудь не быть священным. В Маями Узбек пытался найти хороший изюм, натуральный, его нет, сплошные пластмассовые nuts and raisins. Вышли подышать на улицу.

— Там сколько? — спросила Мэри.

— Не знаю, — отвечал ей Шаббатий, — не покупал, уносил домой. Пробовал. Варил суп. Мэри, — сумерки как будто остановились с этот судьбоносный вечер. — Мешает, кто, обращайся, если Пети нет. Мне американцев не жалко!

— Почему? — удивилась Мэри. — Вы при облачении!

— Сдают своих родителей в дома престарелых! Пете рассказывал Роберто, не итальянцы, американцы, причём, богатые. У них ВорЫ, дома, свои паркинги для машин, свои озёра, мать в дом престарелых! Хороший, но казенный дом!! Дом!!! Ей же не 18, а 78… Находится с незнакомыми людьми. У нас так не поступает беднота, — он немного успокоился. — У вас же есть деньги. Сооруди ей самый лучший угол, найдите медсестру, повара! Что? У вас?! За?!! Культура???

— Может, она так хочет, — сказала Мэри.

— Мало ли чего она хочет, — поддержал духовного отца Петр. — Такие жить не должны. Я вот что считаю, США надо очищать. Мы не просто сюда приехали, миссия. — Историческая? — Помочь вздохнуть ваше реально уникальной стране. Потом вернёмся в нашу Европу. Мировое очищение всего мира чистым пламенем воровского хода везде по понятиям! Пусть наши искры искрят, а пламя пламенеет. — Чего долго объяснять, все трое чокнулись контрабандным кубинским ромом.

— И Кубу освободим, зеленые острова, и всех! — Потом снова водочки.

Нас триста лет татары гнули
И не могли никак согнуть,
А коммунисты так согнули,
Что *** за триста разогнуть.

Вроде бы простые слова, а какая сила! Карма у всех разная… Цыган передал все знание, его отец, который был не цыганом, а донским казаком, мама украинская цыганка, бандитом в молодости, сколько успел и хотел, он передал на зоне Петру, почему? Цыган был колдовской пророк и знал, рано или поздно его воспитанник и любимец покинет Россию, нужна защита, забота и поддержка, знания колдунов всесильны. Вообще «колдун» не очень хорошее слово для носителей такого знания, скорее «чародей» и «волшебник», существо, переставшее быть в понимании общества человеком и вышедшее за все пределы и рамки обыденного сознания, для названия таким нет, для удобства оставим этот термин.

Колдовство передаётся вне букв от ума к уму, настоящее, и все, кому надо, достигают в этой линии успеха, дело семейное. Возможно, критерий, по которому Цыган выбрал именно Петра, был один, Петр всегда избегал ненужного общения, не «стучался» в чужие инициативы и стучал только посудой по столу, когда смотрящие по лагерю заходили «на столовую», поэтому не стал бы ни создавать свой собственный ашрам, как Шри Раджниш, который тоже много знал об этом, ни болтать, писать книг, он же настоял чтобы Петра в 1981-ом году короновали, сделали подход, так было надо. Многие совершают в заключении гадские поступки, чтобы возвысить себя в глазах других, провокации, лишавшиеся порядочных заключённых положенных им льгот и индульгенций, Петя был абсолютно честным, никогда не обманывал, когда это касалось других и почти — себя.

— Вор должен по крайней мере быть честным, — его любимое изречение. Кому сколько чего, кофе, чая, сигарет, досрочных выходов на волю. Цыган объяснил, все время колдовать нельзя, будешь делать каждый день, через две недели сломает, как личность, поколдовал, возьми отдых, паузу, расслабился. Звёзд с неба Петя не хватал, и не надо, с неба не на коленях, гаснут быстро, полагался на труд, терпеливо и упорно зубрил и изучал колдовские заклинания, и что надо иметь при этом, и как делать. Некоторые исключались, например, начитать на мочу и выпить, это западло.

— Может быть, заставим петухов? — предложил Петр. Один попал, жена пригласила подругу, трое в постели, делал первой куннилингус, орудовал языком, губами, жена ему минет, жена и по-другому остались оооочень довольны, проговорился, рассказал всем в СИЗО, мать твою мы с кем, с ним решили. Пришлось, правда, трудиться и за жену, еле вывозил, в лагере ушёл в библиотеку, куда серьёзные Люди не ходили, самый лучший подарок книгу засылали им родные и друзья. Некоторые его жалели, на свободе до срока с мужчинами любовных дел не имел, но все равно не ходили, таковы суровые законы тюрьмы, изменить которые нельзя. Дерзкие патриции криминального мира не общались с ним вообще, их развлекали горячие «рабочие петухи», которые и по выходу из тюрьмы занимались таким, «проституты». Знали своё дело, на потеху жарили друг друга, в конце отстрачивая ВорАм, но не всем, Цыган участия не принимал, за всем этим наблюдала не предпринимавшая никаких действий администрация, даже закрывала глаза, чтоб другим неповадно было заниматься в семье западным развратом. Другие приемы отсеивались из-за трудности осуществления, прикладывать смолу от курительной трубки к телу, потом не мыться 365 дней, лучше не жить, ладно бы единую монету, иные были не осень понятными, завернуть противника целикам во флаги, пропитанное удачей, как пропитать? Полететь в Париж на набережную реки Сены и повесить на перилах спусков к воде, где живут художники, пусть ее нарисуют. (Кто бы заново начертил нам жизнь.) Отвергали и совсем экзотические, достать молоко кормящей женщины, начитать на соль, растворить ее, сварить в этом молоке яйцо, жевать скорлупу, запивая медвежьей желчью, чего только колуны не придумают. Лучше уж медведицы… Настоять медные опилки в воде, пить ее, затем протирать топленым маслом пупок, одновременно прижигая себе сигаретой копчик, чисто инквизиция.

Почему он погиб у себя дома и был сожжёт в камине в ковре, от рук зоновского кореша и «семейника» другого люберецкого авторитета Ляпы? Дал себя убить, перешёл на другой план существования, освободился от стареющего физического тела, использовал эту ситуацию, как Христос с Иудой, время пришло. Конечно, многие обвиняли Цыгана в том, что он был «коммерсант», но это было не так! Все деньги от коммерции Цыган тратил на помощь различным колдунам и магам, включая самых мелких, спасая их от рук разных, в первую очередь Долгопрудненской ОПГ, которые решили:

— Колдунов надо убивать! — Вердикт подтвердил сам Илья Деревянко, один из ее основателей, писатель и историк, в прошлом настоящий бандит. И пошло… Так училась колдовать криминальная семья, кто-то по-другому, посмотрите, сколько сейчас учебников!

«Оккультизм, колдовство и моды в культуре», «Цыганское колдовство», «Апрельское колдовство», «Школьное колдовство (Колдовство для школьников)», «Колдовство на Руси в XVIII столетии», в  большом городе и в морской пучине, руку приложили все от профессоров Оксфорда и Кембриджа до якутских шаманов, особняком японцы и корейцы, претендующие на то, что у них самое кровавое колдовство. Часть в них правда, часть нет, все равно, что по книге учиться каратэ, боевые искусства образ жизни, даже если они пригодятся вам в ней всего пару раз, создавались не для драк в подворотне. С появлением огнестрельного оружия тем более, пуля летит по прямой быстрее, чем кулак (но медленнее проклятия). Дело в том, что, когда мы читаем книги, не можем постигнуть внутреннюю суть, а печать познания разламываем, нужное нам знание при этом уходит в потолок в эфир, в воздух, в пространство, где его уже не схватить, становится ничейным, грех огромный. Не собираешься выполнять, не спрашивай, научили, делай, принцип везде один.

В старину колдовские приемы передавали только через ухо на основе памяти, собственного опыта и достижений, потом те, кто достиг обычно результатов не больших, способ своего достижения изложил письменно, так возникла письменная передача. К огромному сожалению, сейчас она основная, поэтому настоящих мастеров почти нет. Пример, известные болгарские протоколы Стоменова, неплохо и забавно, но по ним не научишься, в настоящем колдовстве беспредельная ширина и бездонная глубина, запомните это слово, беспредельная, если действительно нести в Люди его силу, оно объясняется в ответах, словах и предсказаниях, в колдовстве много «воровского» и наоборот, ответ прост.

В — желательно! — долговременной изоляции легче направить внутрь себя собственный взор, меньше страстей, как без этого? Настоящий колдунов первую очередь должен заколдовать себя, кроме того, чёрному магу, снова условно, маг есть маг, как Вор, ВорОв не бывает белых и чёрных, необходимо немалое отречение, можно плохо закончить, те, кто заставляет Учение трудиться на самого себя, умирают первыми, этом в принципе секрет личных трагедий всех колдунов. Колдун должен все принимать на путь, он авторитет, счастье, печаль, богатство, радость, говно, серебро и золото, равносильно сублимируя причины и следствия, огибая карму. Преобразовывать свои обстоятельства, ими управлять… При этом его собственные внешние самость и значимость исчезают, бабка-знахарка на окраине заброшенной в тайге деревне, скрытой от людей, или затерянный в глубине мексиканской пустыни фермер-знахарь. Или «глухарь» в одинокой одиночной камере, который несколько десятков лет на волю не выходил и не знает, что такое гаджеты, или монах-отшельник, только так! Иначе будет повсеместно знаемая популяризация и секуляризация колдовского достоинства на просторах всемирной интерсети, не менее колдовской, впрочем, в те времена, которые мы описываем, такой ещё не было.

Устные же наставления «достигших» колдунов безупречны и помогают постигнуть великие истоки, вначале было Слово, Бог Творец тоже был колдун, это и хотят доказать в каббале евреи. Почему в наговорах используются разные субстанции и предметы, заклинания это энергия, которая ими усиливается и усваивается, у каждой вещи, если говорить так, своя вибрационная характеристика, сочетание разных вещей делает ее сильнее, перстень с трупа и ногти мертвеца, принцип простой, для того или иного эффекта на то или иное, не важно, материю, сознание, событие существует то или иное Слово, сама материя не меняется, скажем, для укрепления сердечной мышцы, сердца необходимо начитать кое-что на сухие плоды боярышника, дать их съесть, для его остановки то же самое, фразы другие, поэтому следствие часто встаёт в тупик, почему больной умер, дали же лекарство? Дали! А вы знаете, как вода впитывает вибрации? Прочитай, открой банку, подуй хорошенько на физраствор, станет мертвой, как вам капельница на мёртвой воле? И все так.  Самое неприятно, если обратятся к Молчунам, самые сильные Молчуны тибетцы, в Стране Снегов есть такие, молчат всю жизнь. За всю свою жизнь ни разу не произнесли ни одного слова, но не немые, говорить умеют, делают они это про себя и так громко, слышит вся Вселенная.

Полковник спал и, пьяный, видео сон. «— К нам приезжают немцы! — говорил он личному составу. — Что это значит? Надо себя прижать и не высовываться, прижимы вы лучше всего!» «Прижим» на службистом языке значит матёрый, насквозь просоленный ветрами лишений, страданий и дисциплины офицер армии, милиции или КГБ, наконец позвонил Прапоп…

Традиция добуддийской тибетской традиции Юдрунг Бон гласит: «У подножия горы Юнгдрунг берут свое начало четыре реки, текущие по четырем направлениям. Гора окружена храмами, городами и парками. К югу находится дворец Барпо Согье, где родился их самый главный духовный царь Тонпа Шенраб, к западу и северу расположены дворцы, в которых живут его жены и дети. На востоке стоит храм под названием Шампо Лхатзе. Все дворцы, храмы, реки, сады и парки с пиком Юнгдрунг в центре составляют внутреннюю часть страны. Она окружена 12-ю городами, четыре из которых стоят точно на четырех сторонах света. За ними начинается внешний мир, окруженный, в свою очередь, океаном, за ним цепь неприступных снежных пиков. Единственным доступом в волшебный мир этой Чистой земли Олмо Лунгринг, в которой находится страна, является путь стрелы, перед своим посещением Тибета Тонпа Шенраб пустил ее из лука сквозь внешние горы, желтая тетива, огненный наконечник, и проделал в них проход. Однажды Тонпа Шенраб, тогда уже авторитетный учитель, преследовал демона, который украл у него лошадей, в погоне прибыл в Тибет, так у тибетцев появилась своя вера тибетский «даосизм». В свой единственный визит Шенраб, «шею» значит Святой дух, «раб» раб Божий, передал некоторые ритуалы Бона, увидев, что страна еще не готова к получению более полного и законченного учения. Впоследствии шесть учеников Мучо Демдруга, «Большого друга демонов», преемника Шенраба, принесли первые тексты Бона людям, какие, расшифровывает в своих рассказах Пелевин, начиная с «Дети Бон»

Согласно бонской космологии, мир устроен из трех сфер, небесная, «не бесы» или «безбесная», область богов белого цвета, земная, область людей и всех, кто на них похож, эльфов, хоббитов красного и нижний мир духов синего цветов. Мистическое мировое дерево Игдрасиль прорастает во все три вселенные и является путем, по которому миры взаимодействуют между собой, колдуны на нем прыгают с ветки на ветку. Согласно учению, в мире, в котором не было ни формы, ни реальности, между бытием и небытием появился Чудесный человек (инопланетяне), который стал называться Сотворенный владыка сущего (у нас Адам Кадмон). В мире тогда не было времен года, сами собой росли леса, но не было животных, вообще ничего живого, даже комаров. Затем возникли белый и черный свет, после чего появился Чёрный человек, олицетворение буржуазного мирового зла, создатель раздоров и войн (которого описал Есенин), подкреплённых еврейским капиталом. Но появился также и Белый человек, окруженный светом, которого называли Тот, кто любит все сущее, он давал тепло солнцу, приказывал звездам, создавал законы, смертью смерть поправший Господь наш Иисус Христос, Иисус приходил задолго до Иисуса, о чем не знали братья Карамазовы. Законы эти Божьи, у Людей мирские, в казино катаются неплохие деньги, но все играют на одну руку, не вытягивает, бывало, даже и бывалые шулера, несколько слов о казино.

Петр, который со Студентом на Арбате из казино не выходили, знали, все, что там происходит от первых лиц, никто представить себе не может, что они там видели, никогда не помогали проигравшим, так как, садясь играть, каждый должен помнить одну истину, написанную игровыми «понятиями» лазуритовыми чернилами по золоту, охлажденному после плавки в котле с куриной кровью,  только на свои, проиграешь, никому ничего не должен, вообще хорошо, как правило, многие об этом забывают и стараются отыграться, влезая в долги, потом не знают, что делать, когда приходит время платить. Таким образом пытались вогнать в костяк Армяна, и если бы не своевременный приезд Петра, плавно перешедший в наезд, как один акт в драматическом театре в другой или в фильмах Спилберга, герой подкидывает в воздух собачью кость, в следующем кадре превращающуюся в космический корабль, а потом фактический отъем заведения у бесхозного иранского азербайджанца, продумавшего все, кроме крыши, русские службисты зашить не смогли, американские спецназовцы отказались, их дело охрана, а не  участие в рамсах в долях, чем бы все закончилось, ничем не известно. Стояла, как мы знаем, за этим всем итальянская мафия!

Разделяй и властвуй… Армянина напоили и давали катать в долг, пока не обозначилась целая, хорошея цифра, 1 000 000, зная, что Армян в бригаде бывшего Вора в законе, полагали, близкие приедут и заплатят, напрасно, русские не американцы! Если бы какой-то Микки Рурк взял и заплатил, принято, в Америке нельзя отказаться от заказа, взяв в руки меню, сев за стол, зашёл, отдай, не греши, или любовнице по звонку, я тут с девочками пью чай, в России везде, а тем более в Москве, попросив позвонить своего должника по телефону, рискуете увидеться совсем не с деньгами, а с полным хаосом: страданием, нищетой, а то той самой потусторонней страной, откуда в наш мир ведёт лишь туннель, пробитый проткнувшей железные горы магической стрелой, пробившей их, могут и вам пробить дно, отжарить в задний проход, аж повалит дым. В финале казино перешло в руки Петра и Компании, Орханчик из владельца в управляющие, остальное стало только лучше, официальные крупье и частная игра, Армяну указали, надо меньше пить, бросил. В Маями отработать это было сравнительно легко, глушь провинции, в отличие от гламурных центральных городов Америки (Нью-Йорк, Вашингтон), во Флориде Людей много, много, лидеров различных бандформирований, кубинских, латиноамериканских, человеческий «образ» есть, в полицию обращаются редко, себе дороже, полицейские ОПГ юга США самые кровавые. Если бы приехали они, Орхана и «полковников» убили, а то и Роберто, очевидцев своих криминальных процессов американские копы стараются не оставлять, в знаменитом участке N27 в Большом яблоке, жаргонное название Нью-Йорка, где 123 сотрудника создали своё преступное сообщество за несколько лет было ликвидировано около 300-от человек, сжигали живьём, отрубали пальцы на руках, топили, Орхан хотел жизни, разрешили. Становиться или нет геем, как он тоже хотел, был не их вопрос, куколд он немытый, все это Прапоп рассказал Шутову по телефону, когда отзвонился, на этом и закончили. Обдумать сказанное полковник не успел, на секунду показавшись между плотно задернутыми шторами, тяжёлыми американскими оконными занавесками, упал на пол, обливаясь кровью, натовская пуля.

— Подстава… Подстава, — прошептал сам себе он, видя перед собой грязный потолок. Знал, теперь все! Умрет далеко от дома. — Чистой воды, когда казах выходил из японской рыбной, в коридоре ему в спину упёрся острый нож.

— Скажешь, где, — спокойно сказал голос с небольшим кавказским акцентом, Киллер, Ака мотнул головой, понял, нож исчез, Петр, который шёл казаху спина в спину, не заметил ничего. Молодец Шах, красиво! Мастер классических этюдов, долгое время проживая в Японии, знал все, официантам сошёл за своего, настоящий ниндзя

…Сержант хорошо видел круглое лицо Шутова. Оно совсем не выглядело полным, только широкий лоб покрылся крупными каплями пота от флоридского вечернего жара, видимо, в номере плохо работал кондиционер. Майка бывшего афганца была совершенно чёрной, прилипала к груди, обтягивая ее, еще более подчеркивая сухой мускулистый торс, складка жира на животе, как на лбу’ Сержант и навел ствол прямо в лоб Шутова, потом опустил ниже, пожалев обслугу, сам отмывал от мозгов стены много раз по несколько часов, тряпка-губка, мушка остановилась прямо напротив сердца, задохнувшегося от быстрого бега событий прошедших дней.

— Пуля вместо билета... Здорово! — Сам себе сказал афганец. Шут слегка наклонил голову, уверенно открывая грудь сетке прицела, можно, Шахиджанян неторопливо взял от сердца вверх примерно на целую ладонь, сильное сердце, каждый день погоняющее по стокилограммовому телу тонны спиртного, выбрасывая порции горячей водки и коньяка по всем сосудам, наполняя ими вены, настоящая гидравлическая помпа, мгновение он помедлил, потом надавил на спусковой. Выстрела почти не было, раздался щелчок, слон наступил на сухой орех, Шутов высоко взмахнул пустыми руками, прежде чем он упал, Сержант выстрелил второй, контрольная туда же, разметав в сторону остатки ковра, в Маями ковры во всех гостиницах. Все просчитано, у него пятнадцать минут, чтобы, не торопясь отсоединить глушитель, разобрать винтовку, уложить в футляр из-под набора клюшек до гольфа, поля рядом, потом по крышам уйти в проходной двор, равнодушно ловя такси в аэропорт, от кого поступил заказ, армянин не знал, просто заплатили. И, если очень честно, знать не хотел, сказали, бывший сотрудник, какой бывший? Русских во Флориде не так много, служивых по пальцам, сдав ручную кладь в багаж, в первом классе рядового рейса до Ньютон-Йорка авиакомпании «Дельта» Киллер расслабился, вытянул усталые ноги вперед, хорошо поужинал и заснул, ему снилась Оля, жена Сергея. Того самого, который убил себя в Тибете в прошлом году, так и не найдя пути вернуться обратно, знать бы. Во сне Оля ему серьёзно что-то говорила, похоже, предупреждала, он ее услышал, потом забыл, слишком быстрый сон, отрегулировав, как обычно, дыхание четыре секунды вдох, восемь выдох, далее он снов не видел, напряжённо всматриваясь в глубине забытья в темноте в сплошное ничто, из которого выбрался при объявлении, самолёт заходит на посадку, Шахид улыбнулся, Нью-Йорк город хлебный. «Не связано ли это с Узбеком, — подумал он, — почему он там? Вряд ли.» Выйдя из здания через главный ход, отогнал эту мысль, как сон, бывают совпадения. Бессмертный, но не совершенномудрый, Шах не знал, совсем скоро и он окажется в бригаде бывшего ВорА, к тому же не по своей воле, а в чем мы когда-либо были по своей? В каких нормальных делюгах, это иллюзия, за нас решают! На то мы и Люди, себе не принадлежим, во всем следуя течению строгого, но справедливого и частного криминального закона, где каждой масти по шапке, кому и по пасти, фарта.

Смерть полковника негласно сняла с его имени заговор молчания, информация грехах КГБ и советского посольства тут же просочилась в местные желтые газеты, и они наперебой выдавали различные версии, кому выгодно. После допроса Орхана с пристрастием, заключавшемся в том, что ему пообещали скорейшую карьеру порноактера во Флориде ком Голливуде, во Флориде тоже есть Голливуд, и бесплатно, оказалось, это не он, и не казах, Прапоп рассказал Петре о встрече в коридоре с исполнителем, сделали одно, Мэри позвонила в редакцию своему знакомому, с которым училась в академии полиции, по кабельному вышла передача «Кто поднял руку на крестного отца русской мафии?» Им сделали несчастного вояку, из консульства в Техасе никто не приехал, не находя ответа на эти вопросы, аудитория, состоящая из городских мещан и домохозяек, была единодушна в одном, убийца был профессионалом высочайшего класса и обладал завидным опытом, иначе бы небыли столь холоднокровным! Петр понял, это кто-то не просто из российских — московских? — киллеров, а точно не простых, умевших приближаться, но не переходить дорогу тем, кому не надо. Лёша Солдат? Алексей Шерстобитов? Буба из Киева? Малыш из Зеленогорска? Некто мистер Неизвестный, снайпер из самого КГБ или ГРУ? Стения? Его бывшая? Тоже могла это… Завалило бы и его: вопросов больше, чем ответов.

— Этого послал Шеварднадзе, — сказал Грузин, во всем видя происки своей небольшой, но очень гордой родины. — Он был в Абхазии. — Так твёрдо и убежденно, никто не смог бы возразить, Узбек призадумался.

— Можно узнать, сколько было выстрелов, — попросил он, из офиса шерифа ответили, два в одно место. Сверху вниз наискось под углом в 45 градусов навылет через почку оба. Как самурайским мечом в сериалах про разных сегунов, на два пальца ниже, готов, дружок, писюн, пирожок. Мелькнула мысль, которой он не стал мысленно подносить пиалу с зелёным чаем, было время, их так учили. Лейтенант Сидоренко и его непосредственный командир, старший сержант, когда стреляешь сверху, самый хороший способ, так ему и не научился, вернее, научился и забыл, повода применить на практике не доводилось. Он бы с удовольствием увидел и по-пацански обнял их обоих, и Биря не научился, по морпеховской привычке разносило всем голову, переучивать его Киллер не стал, вместо этого научил зачищаться от приемов каратэ, как борца, используя исконное умение всех «ковровых» крепко стоять на своих двоих, питерец часами не выходил из киба-дачи, вросшая корнями в землю, для чего надо разуться, снять носки и вгрызться в землю пальцами ног реально и в визуализации…

Получилось, труп Шута обвинили во всех смертных и отправили в цинковом гробу на безымянное кладбищем около Орландо рядом с крокодиловой фермой, за две недели, положенный в Америке срок, никто его так и не востребовал, а электричество в холодильниках не бесплатное. Петр достал шезлонг, разложил на балконе и смотрел на море, погружаясь в сине-зеленую гамму моря и неба, постепенно поглотивших его целиком, Мэри забеременела и стало надо искать няню, американки считают, что уход за ребёнком в смысле обмывания младенца от какашек и мочи плохо влияет на женскую красоту и цвет лица, и кормление, молоко происходит из женской крови, в результате чего кости молодых мам темнеют и становятся хрупкими и тонкими, истощается костный мозг, няня была нужна русскоговорящая, Петр хотел, что бы его не важно, кто с детства знал его язык, готовя себя на старость. В почтенные годы забываются все языки, утку на английском не попросишь, если, конечно, доживёт до того дня, когда не станет сил вытащить на себя заклинивший руль и тем самым позволить набрать нужную высоту своему воровскому самолёту. Петр сидел и думал между звонками по объявлениям в русскоязычные издания, ехать сюда из Брайтона никто не хотел, может, это Мэри? Или Джеки? Или даже Орхан, захотели сделать ему подарок? Или Роберто?

— Увы, — заверил его Боксер, — шеф скорбит. Вскоре ему раздался звонок, второе задание.

Конец одиннадцатой главы

Глава 12 https://vk.com/vardos57
Глава 13

Для того, чтобы написать продаваемый бестселлер, сначала нужно продумать набор вещей, которые нравятся большинству людей, и цепь событий, а потом построить вокруг их списка сюжет, места, философию и  мысли характерных героев, и драйв, что этим сюжетом движет, пиши подробнее, чем для сценария, и все, но если водишь пером для смысла и души, приготовься к большой коммерческой неудаче, потому что пишущие романы Люди отличаются от большинства «по определению», и их любимые вещи чаще всего другие, чем у большинства, которое ничего по большому счету не определяет. Логика тоже с течением времени становится другой, одни считают кого-то друзьями, другие врагами или наоборот, все меняется. В первые годы после становления молодое советское государство вообще не имело право на логику. Рассказывают, что, когда товарищу Сталину демонстрировали только что отснятый фильм «Незабываемый 1919-й», атмосфера в просмотровом зале с каждой минутой становилась всё более напряжённой. На экране товарищ Сталин неторопливо переходил из одной исторической ситуации в другую, одаряя революцию единственно верными решениями, и тут же суетился Владимир Ильич, то и дело озабоченно произносящий: «По этому поводу надо посоветоваться с товарищем Сталиным!», путём, но лицо вождя, сидевшего по обыкновению в заднем ряду с погашенной трубкой, порождало у присутствующих тревожные предчувствия более и более, когда фильм окончился, товарищ Сталин с трудом поднялся и, ни на кого не глядя, произнёс:

— Нэ так всо это было. Савсэм! — Фильм, впрочем, прошёл по экранам страны с обычным успехом и получил все полагающиеся ему премии. — В грузинском слово «свобода» состоит из двух корней и дословно может переводиться как владение своей головой. Башкой надо думать, товарищ режиссёр!

Сталина воровского мира Рафаэля Сво хоронили в Ереване 27-го июня 1993-го года, ради этого три дня наступило перемирие. Из Азербайджана пропустили борт, на котором было 15 Воров, так называемый «бакинский боинг», ветераны помнят, всего на поминках было 844 Вора из Америки, Франции, Германии, Украины и России, весь концертный зал ереванского кинотеатра «Масис» был забит спиртным, давали и с собой, помяните дома, на рынке торговцы плату не взимали, бери самое дорогое, если на похороны, участие в которых приняли от 150 до 200 000 обычных уголовных элементов, «босяков», «бродяг» и «стремящихся», были и «блатные мужики». Свет в Ереване в те годы максимум давали в сутки на один, два часа, горел день и ночь, бакинские смотрящие Манаф и Жора, они же предоставили цистерны с мазутом, которого в Армении из-за полной блокады давно не было. Привезли на неделю! Оставшееся после трёх дней расхитили и продали в Питер и Москву армяне-коммерсанты с ереванской ТЭЦ, кого нашли, зарезали, «крысы», разговор короткий, трупы на сожжение в кочегарку! Раф всегда говорил, дайте нам два дня, навсегда остановим карабахский конфликт, тогда не поверили, теперь было уже поздно, могилу его «близкого» бакинца Магеррамова, Фикрета родным установить так и не удалось, в одной из камер самого страшного СИЗО в Москве «Лефортово» ему тихо сделали укол в вену, так надо, ввели смертельную инъекцию под названием «поцелуй смерти» из подпольной лаборатории КГБ в Варсонофьевском переулке. Солидных урок взяли в гостинице «Минск» на Горького с американским автоматом «аграм», на котором не остаются отпечатки пальцев, специальное покрытие, в СНГ такой был только один, подарил епископ одной из армянских церквей в Америке. Сам Раф 23-го июня 1993-го года, взяли в декабре, должен был выходить на свободу, поскольку предъявить конкретные обвинения ему так и не смогли, автомат отпечатков не оставляет.

— Нам подбросили! Кто, вы же органы, ищите. — Сво никогда не употреблял слово «мусора», не желая огорчать работавших в МВД нормальных людей, был по-воровски вежливым. По официальной версии, 18-го июня — запомните число — у него началось острое внутреннее кровотечение, опасное для жизни, в обстановке строгой секретности привезли в одну из московских больниц с особым отделением для заключенных и прооперировали под другим именем, хирург приехал в погонах, несмотря на это, 23-го июня, не приходя в сознание, он скончался,  афишировать не спешили. По словам двоюродной сестры ВорА, тоже авторитета Нелли Тер-Саакян, во время вскрытия тело Сво было изуродовано до по-турецки изуверской степени, врачи вырезали все, что смогли, даже мозги из черепа был вынут, выскоблили, закрыв обратно выпиленным квадратом кости ни темени. На органы тогда не разбирали, зачем это? Таким образом пытались скрыть следы преступления, чтобы повторное вскрытие в Ереване не позволило выяснить настоящую причину, которая была заведомо насильственной, яды любимое оружие КГБ для высшей прослойки? Что-то слишком много. Сварили и скушали? Изверги… Оставили на реликвии во внутренний музей «Жизнь ворам»? Подарили самому страшному руководителю своей управы после Берии, фамилию которого и произносить боялись, генералу Питовранову, главному стороннику убийства главного менеджера Афганистана того времени Амина? Боюсь, мы с вами этого не узнаем никогда. Знаете настоящее название города Армавир? Древнее? Октемберян, он родился там… Поменяли, когда Кавказ захватили солдаты царской России, жалко, что мы не в силах изменить ход истории, Рафаэл Багдасарян учил:

— Главная проблема счастья для любого человека не в том, что путь к нему долог и труден, и иногда занимает всю жизнь и не одну, а в том, что человек идёт туда, где никогда сам лично не был, а знает всё только с чужих слов, первый раз в тюрьму, никогда нет такой гарантии, что то представление о счастье, которому он посвящает жизнь, действительно то, что ему действительно было нужно! Счастье в том, чтобы знать, кто твои настоящие друзья, а кто — настоящие враги, дружить с первыми, воевать со вторым, самое большое несчастье не различать. Никто и ничто не имеет смысла, если не является частью одной воровской идеи, мы все, армяне, по отношению к ВоРАм должны быть, как кулак одной руки! — Молодым Рудиком Бакинским Раф постоянно восхищался, умеет дела делать. (Заимели шкурки лисьи, продавать везли в Тбилиси.) Подрастёт, он себя ещё покажет. Если бы не Дед Хасан, не надо трогать езидов, потомственные эзотерики.

Расскажу один случай, офицер спецназа в Москве, потом они пошли в бандиты, сейчас богатый человек, друга у него убили, служили вместе, десантники. Вернулся с похорон, отошёл от могилы к машине, у него был «Москвич» новый, конец 80-х, тогда было, как потом «девятка», открыл дверь, сел в кабину. Начал мысленно говорить, друг не отвечает. Утопил пупочку прикуривателя, достал сигарету, она выскочила, прикурил. Курит, с ним разговаривает. Докурил, стало лучше. Смотрит, проводки снизу торчат, прикуриватель не подключён! Что-то с проводкой, все не работает, торпеда, прикуриватель. Забыл о шоке от похорон. Улыбнулся, посмотрел на небо. Привет ему передал друг армейский, реальная история. Он же: когда хотел разбогатеть, ехал мимо «Садко Аркада», культурно-коммерческого центра на Красной Пресне в Москве, мимо дорогие машины туда-сюда. Мысленно задал другу тому вопрос, мне возможно когда-нибудь на такой машине, едет в сторону Кремля. Через некоторое время в голове услышал тихий голос друга:

— Можно… Но через это прольётся кровь! — Потом убивал, был ранен, два покушения, взаправду разбогател, многие подобного рода вещи в жизни мистика, доступная только для Посвящённых. Сталин был из гангстеров! Стоять в 1907-ом году на главной улице Тифлиса, держа наготове в кармане револьвер, поджидая инкассаторов, а потом вместе с уголовниками лупить по казначейской карете из всех стволов, одновременно кидая бомбы! Характер надо иметь крепкий. Назвали тонко, экспроприацией, Коба не только встречался заранее с бандитами, а тесно с ними общался, дружил, был, как брат. Зная правила их игры, понимал и все риски этих правил, срисовывал, как и зачем они расправляются с себе подобными, и, надо сказать, никогда не лез в лидеры, присматривался. А когда внутри партии создал преданную себе подобную систему родственных ОПГ, то со всеми и разобрался, став 1000 процентным собственником самой богатой на то время коммунистической партии земного шара, пролетарский общак. И даже после этого все вопросы по своему активу решал только через убийство заподозренных в малейшем покушении на свою власть опущенных (Менжинский заголил соски, танцевал на партсобрании в женской майке, Сосо смеялся, меньжовка, сука), подход к снаряду чисто грузинско-воровской. Какая Украина? О чем думал Раф Сво, глядя из окна номера категории «люкс» на третьем этаже на снующих внизу взад-вперёд с работы, на работу по делам обычных, простых людей? У которых и забот других нет, кроме, чем накормить, во что одеть и обуть своих детей? Законопослушных пассажиров, которые не в силах отдуплить божий дар от яичницы, особенно в Юрьев день? Мечтающих, чтобы в Армении наконец было своё Министерство торгового морского флота? Счастливо стоящих толпами на эскалаторах в метро, пока Галя Брежнева на правительственном самолете летает в Париж прическу делать? О том же, наверное, что и Стения, смотря, как лайнер самой лучшей авиакомпании в мире «Аэрофлот» наконец заходит на посадку в красиво загнивающий всемирный аэропорт Лос-Анджелеса, встречать ее должен был хороший знакомый Вячеслава Николаевича Симонова, возглавлявшего небольшую, но очень эффективную бригаду боксеров МГУ американский безработный на «мерседесе SE W 140» Гиви, официально Гиви Георгиевич, в преступном мире Георг, бывший тренер чемпиона олимпийских игр Миши Мамиашвили. Вы ничего не упустили?

Вчера ночью ему приснился сон, сидит в центре большого колеса, сделанного из света, у которого 16 спиц, на каждой по красивой одетой женщине, держащей в руках различные предметы, гитару, одежду, еду, курильницу, одна даже свастику, вращающемся по часовой стрелке, вместе с ним вращался и он так, что замутило, вконец закружилась голова. Потом колесо остановилось, мысли пришли в порядок… Значит, прилетит не какая-то страхолюдина, хулиганка, лесбиянка-спортсменка, а вполне достойна горлица, так в горах Имеретии называют красивых, молодых женщин.

— Красивая, да ещё с ребёнком! — И у них — закрутится? Как жене обьяснить потом?..

Утро выдалось хорошее, а день не задался! Перед майором на столе лежала странная бумага, вернее, справка, «осуществлял оперативное сопровождения дела за границей, пропал без вести», запрос в соседнее ведомство на полковника. Согласно прописке Шутов жил на Смоленской площади, входя в компетенцию майора, говорят, чекисты поставили в подземном переходе от неё на Арбат свои ларьки.

— Это у кого же могли быть такие связи, чтобы повлиять на то, что перед нами КГБ отчитывается? — В кабинет вошёл старший Олень в хорошем настроении, заглянул Розову через плечо. — А, прописка.

— Подсматриваешь? — сказал Розовый. — А он мог вести там  свою оперативную разработку, никому об этом не говоря и не один! Возможности у них такие есть и оперативные, и технические, и намного разнообразнее и больше, чем в нашем гестапо. На сегодняшний день в их руках практически все, кроме криминала.

— Где? Пропал??

— Сейчас, Клавочка, — майор поднял вторую трубку, — как сама, как настроение??? Уже здоровались. Узнай, пожалуйста, где пропал Шутов!

— Эка невидаль, — закокетничал низкий женский голос в трубке, — секрет Пигмалиона!! Весь отдел знает, обещал жене джинсы привезти из — Америки!!!

— Какого Пигмалиона? — нахмурился Олень. — Он сидит! — Брат известного армянского авторитета Сурена Торимяна, Сурика, погоняло Торимо, который «держал» в Тушино целый продуктовый стадион, матёрый и завзятый фарцовщик с бальзаковским погонялом не так давно был осуждён самым гуманным  и справедливым судом в мире Савельевского района на 12 лет лагерей строгого режима как рецидивист за скупку и вывоз в Турцию и Иран как раз древних статуй, многие из которых считались утерянными, никаких секретов ни от кого тут не было, еврейская торговая прослойка устраняла армянскую. — Побег что-ли устроил, додик?

— У Атоса набрался! Полишинеля, Клава, не пудри мне мозги, запудрили, смежники знают и о нас все, понятно, ты откуда?

— Про тебя все знают! — Компромат. — У нас, к вашему сведению, на Рождественском бульваре общий детский сад, детей водим туда.

— Какие шинели? — спросил Олень, теперь день не задался и у него. — Разоружили охрану, склад ограбили? А их голыми оставили в поле? Откуда шинели, в каптёрках только ватники. — Как-будто сам сидел.

— У вас девчонки? — спросила Клава, услышала про шинели.

— Да, — мрачно сказал майор, — проститутки с Арбата, заходи! — Клавдия Тихонова была секретарем данного отдела МУРа, вторая по величине после министра внутренних дел ведьмочка, индианка Хешки в погонах. Прическа, как у Юли Ньюмар, актрисы, которая в «Золоте Маккенны» играла бывшую любовницу шерифа, разумеется, Большому Паше больше всего понравился Томагавк, никогда не улыбающийся двухметровый индеец из племени апачи, полностью оправдывающий своё имя своевременным и точным метанием колюще-режущих предметов, сюжет картины.

1874-й год, американский шериф Маккенна (Грегори Пек) в случайной стычке смертельно ранит одного из местных краснокожих лидеров, находя у него план местонахождения пресловутого золотого каньона Дель Оро, где, согласно легенде, находятся несметные золотые россыпи (серебряные родники). Печально известное «золото апачей», которое они нашли много лет назад и спрятали в горах, бдительно охраняющееся покровительствующими племени тотемными демонами, которые капризны и не любят, когда на их территории продолжают нагревать воду в чайнике после ее кипения, обязательно что-то произойдёт. Религия добрых внутри, но внешне ужасных дикарей запрещает кипятить воду, вода и так есть вода, она божество, но если надо, скажем, для перевязки или при родах искупать младенца, обязательно попросите другое, огонь вам поможет, с ней договорился, иначе вода разгневается. Чем это чревато? Торнадо. Многие из белых хотели найти это месторождение, одному по имени Адамс удалось, апачи выжгли ему глаза, чтоб не смог никого туда привести. Маккенна запоминает карту и сжигает, самое ценное у человека зрение, узнают, что видал, сделают то же с ним, кому он нужен слепой? Шито-крыто.

В это время известный мексиканский бандит и катала Джон Колорадо со своей шайкой, состоящей из латиносов и индейцев (Омар Шариф), захватывает дом местного судьи Бергмана (иммигрант из Норвегии?), чтобы отсидеться, заодно разжиться продовольствием, лошадьми, за ним по пятам следуют беспощадные техасские рейнджеры, кавалеристы-каратели, взмах сабли, головы нет, так решалось. Бандиты забирают с собой Ингу, дочь судьи, Хачита убивает её отца, сдуру схватившегося за оружие, удаётся застигнуть врасплох и самого непобедимого Маккенну, который роет могилу для Койота, того самого вождя, который недавно умер. Колорадо прекрасно знает, что у Маккенны, как и у автора, феноменальная память, и пообещав ему симпатичную Ингу, просит «помочь», решает заставить выступить в качестве их проводника, Маккенна был другом судьи, знал его семью, ради неё непременно согласится.

Банда Колорадо останавливается в живописной, низкой долине, на вид тихой и прекрасной, однако, покой им только снится, выход из неё на высокогорье блокирует подошедший отряд другой бригады под командованием духовитого босяка Бена Бейкера, временами любившего перекинуться в картишки с Колорадо на деньги, кто-то, как всегда, напился, проговорился, Колорадо приходится взять их в долю. На следующий день отряд попадает в засаду рейнджеров-федералов, возглавляет которых внешне неподкупный сержант Тиббз, истинный христианин, спасутся лишь немногие, солдаты бросаются в погоню. Догнав золотоискателей, сержант — каков негодяй?!! — убивает двоих оставшихся срочников и присоединяется к Колорадо, мечтающему о парижских казино и борделях, возит с собой пикетный журнал на французском языке. (Вот, о чем мечтали их предки.) Золотоискатели наконец проникают в каньон и видят в его громадной огромную золотую жилу мили на две, чистое природное золото, это не баян, вот оно!

—Пиастры! — Они галопом спускаются в долину, в это время Хешки пытается столкнуть Ингу в пропасть, но погибает сама, сорвавшись с утёса, Инга изучала единоборства, жесток поединок любых женщин, а влюблённых в одного и того же вдвое. Золотоискатели разбредаются по каньону в состоянии полного аффекта, ахренев от происходящего дурдома, Маккенна, не попавший под чары индейских духов, догадывается, что должно произойти дальше, более того, почти уверен. Он почти насильно тащит Ингу к лестнице, ведущей в старое индейское святилище, рассчитывая укрыться там и спастись, Тиббз, набив седельные сумки золотом до отказа, оглядывается, Хачита бросает в него томагавк, Колорадо прицеливается ему в спину, но в револьвере ни одной пули…. Звучит тревожная музыка. Хачита говорит, что слышал ночью в голове голоса местных идолов, приказавших ему защитить артефакт апачей от разных «бледнолицых», наклоняется, чтобы выдернуть томагавк из тела Тиббза, Колорадо метким броском всаживает в него нож, отнятый у коварной индианки.

— Суки, — сказал младший Олень, когда оперативники в который раз вместе пересматривали фильм. — Оккупанты, они же туда приехали!

— Фашисты, — подтвердил Розов. — Ты что, не знал? Американцы привели к власти Гитлера, евреи. — Вооружившись томагавком, глава техасцев преследует шерифа и Ингу, но Маккенне в отчаянной схватке удаётся его разоружить, в это время в каньон въезжает отряд апачей, улюлюлюлю, своей бурной деятельностью, стрельбой и криками неожиданно вызывая обвал и последующее землетрясение.

Маккенна, Инга и Колорадо спускаются к лошадям и бегут из долины вон, как только они выезжают из обваливающейся пещеры, стены каньона тут же рушатся, погребая тонны проклятого металла под такими же тоннами камней, не «заряженный» (безоружный) Колорадо грозит Маккенне, к этому вопросу мы ещё вернёмся, и исчезает, не подозревая, шериф с Ингой поедут домой на той самой лошади, седельные сумки на которой битком набиты крупными красно-жёлтыми самородками, внукам хватит, зритель встаёт из кресла. Это был у майора ритуал, соблюдавшийся неизменно, после раскрытия очередного преступления или хорошей прибыли от него, коллективный просмотр старых вестернов, он и сам был плохой, злой, хороший. Обычно шли в «Кинотеатр повторного фильма», там бухали.

— И вы их на шинелях… — ужаснулся голос на том конце и замолк, — слишком по-спартански. Я — пас. Я… Простыни люблю.

— Можно на столе, — сказал Олень. — Скатерть чистая.

— Всех, — закончил майор чеканно, — скатертей у нас повеситься. За информацию от души, — Розов всегда старался со своими, источник роднее сына. Тюремный сленг и тренировка, и подготовка, кто знает, не сегодня, завтра и он «поедет» … Самый короткий путь из кабинета начальника любого отдела любого уголовного розыска любой страны не домой, в любую специально оборудованную для этого камеру особого назначения.

— Все там будем, — вздохнула Клавдия, — успеем рано или поздно, ты мне должен.

— Чего он туда поехал? — спросил Олень. — Война его дело, схватки, слежки, погони хотя бы на мотоцикле, а все эти «узнавания» агентов в другой стране, узнай то, спроси это… Он же контрразведчик, старший опер.

— Не чего, а для чего, — переключаясь на другой вид деятельности по совету Владимира Ильича, пробурчал себе под нос маленький генерал не песчаных, а каменных карьеров с одной маленькой звездочкой, которая светила на Арбате ярче кремлевских, поговаривали, с ним считался сам Коржаков, который любил быструю езду на страховочных машинах. — Туда Дищук поехал, Петр, Шут за ним. Думаю, искать Петю.

— Петю? — Оленя слегка прибило. — Ляпа говорил, братва над Петром смеётся, даже чехи. Все стремятся к Имени, а он его сбросил, Вор должен среди Людей.

 — Специалист по ВорАм? Не имея Имени, легче скрыться! Улетел за речку, изменит облик, чтобы было трудно узнать. Понимаешь, — Розов вдруг заговорил с совершенным пониманием этой сложной темы, — он бандит, случайно получивший корону, бандит-мыслитель. Любит размышлять, когда рано, когда поздно! Гений в своём роде, маршал теневого мира от рождения, пошёл бы к нам, получил в 25 полковника! Как Гайдар.  — Агентурные каналы Розову постоянно сообщали, Люди осмеивают Петра за «великую непохожесть», но если бы они не смеялись, Петр бы не был бы достаточным по качествам таким, чтобы оказаться сейчас в Америке, надо построиться, это тоже, в общем, все не так просто. Там пойдёт к итальянцам, будет Петя Нью-Йорк или Вашингтон, за все наличными, замысел понятен, доллары наше все, жить надо там, где их производят. Способен на большем и колдун, Атос. — А Шутов за ним! Что делать будем?

— Что делать?

— Перестань отвечать вопросом на вопрос, сколько я тебя учил, —Розов расправил плечи, выпятил, оттянув лопатки назад, широкую грудь, — ждать! — По обыкновению, с выводами майор не спешил. — Мы же туда в командировку не поедем, расследовать на месте, не пустят!

— Почему его отпустили? Братва? Я вон в отпуск у тебя не могу отпроситься!

— Заряжу Атоса, приведи мне из второй камеры Барбадоса, будем оформлять, плетёт по бульварам языком, наш мусорской, пойдёт в СИЗО, в «Водники» поедет. — Большие звезды светят на Житной, на «земле», особенно в центре Москвы, воровские и маленькие, младший лейтенант, лейтенант, капитан, бывает, майор, иногда прапорщик, по законам физики чем меньше площадь наносящего удар предмета, тем глубже продавливания, кулак бьет, палец протыкает, входит в твёрдую среду, как в масло.

Для глубокого бурения широкие сверла не нужны, алмазный бур почти не видим, у комарика носик маленький, сосет кровь из бегемотов и крокодилов. Майор давно заметил полное отсутствие в криминальном мире столицы когда-то бывшей сверхновой, а теперь бурно угасающего карлика Петра Дищука, внезапно испарившегося за окна в параллельное пространство, став новой «чёрной», Атос, который умел все, сказал, Пётр выехал по подложному паспорту. Почему в Америку? А Шутов почему? Давно не появлялся и этот, как его, качок из Новогиреево с лицом вечного студента, любовник Тани, не большого роста, но весьма везде активный, который и впрямь долго и упорно учился, чему-то в МГУ. Вернёт ли Петя своё в Америке? Майор очень любил застой Брежнева и коррупцию, мечтая сам быть сильно коррумпированным после школы милиции, никто не приходил, началась перестройка, бандиты стали с высшим образованием, в том числе, военным, все умнее и умнее.

Пришлось срочно на бобах и голом энтузиазме создавать бригаду самому, как во всех отделах, иначе не выжить, первым отдел «наружки», договорились, вооружили друг друга дробовиками «ремингтонами», объективно отследив назначенные объекты, начали подходить к каждому, кроме маньяков и сумасшедших, объекту назначения субъективно-рыночно за твёрдо установленный тариф в у.е., вы нам столько, мы вас не упустили, не нашли, проверить никто не сможет, вели, вели, он ушёл, в другой раз, другого могло не быть! А что делать, комущаслегко, тем более половина жуликов, за которыми, сбивая ноги в кроссовках на два носка, ходили, проваливаясь по щиколотку в снег и реально рискуя попасть под нож или бандитскую пулю в темноте, которая в городе зимой в шесть вечера, хорошие, Двине знакомые? Старый друг лучше новых трёх. Официальные показатели у отдела были самые низкие, в пору распускать, теневые самые высокие, новые квартиры, ну уж лучше иметь синий диплом и красное лицо.

Отдел по угонам решил не отставать, Андрей нашёл профессионального «крадуна» из Ленинакана Атоса, уроженца братской республики Армении, затаившего злобу на воров за то, что к нему никак не делали подход, официальная версия машины, стоял бы на «линии», был карманником, изымал у народа кошельки, давно бы. Чувствительного и немного нервного  ару утешало мало, в паре с майором под прикрытием действительно смертоносных Оленей и огромного Паши-сибиряка, вот уж где сибирское здоровье, обещали проекту взаимовыгодного сотрудничества кавказское долголетие, были и цыганское веселье, прибыли по «куражам» от проданных авто и французский романтизм, в бригаде Бате, с которой майор дружил, свойственный прежде всего Французу, живущему тут же на Арбате, как и майор, десять минут ходьбы, ни ночи без новой женщины. Заодно утёрли нос люберецким.

— Настоящая мафия, — восхищался ими начальник 5-го отделения.

— У вас учимся, — кивал головой Розов, — швейцарского благополучия пока нет, гражданин начальник!  В мафию хорошо, иностранцем лучше, в иностранцы б я пошёл, пусть меня научат.

— Прекрати иметь в голове такие мысли, — начальник отделения стал к нему по-отечески расположен, — в патриот! Пусть они русский учат, принимают наши вечные ценности, я был член партии. Если на что-то не можешь повлиять, не трать время на размышления об этом, если можешь, постарайся сделать это как можно лучше! Плохо получится и само. Работайте, братья!

— Знать бы, — ссутулившись от постоянной возни под капотами, армянин в дорогой коричневой кожаной куртке, уходил, оставив своему куратору пухлую пачку банкнот мелкой номинации, майор любил мелкими, — кто на нас влияет!  — Приехав в Москву, не был на свободе с 15-ти лет, приходилось навертывать, кавказцы учатся быстро, если они не ленятся, хватают на лету. Арбат слезам не верит…

В гаражах в Южном порту его ждали самые верные подруги, пригоняемые туда каждую божью ночь им самим и его ребятами угнанные авто, «мерседесы», «бмв», «джипы», новые «девятки» и «восьмерки», «ауди», какие-то разбирали на органы, продавали по запчастям, перекрашивали шикарной немецкой краской «149-й номер», не отличишь, какие-то грузили на железную дорогу, какие-то своим ходом. Атос сам в руки никому ключи не давал, подгонял в удобное место, заберите! Он очень переживал, когда автомобиль начинали разбирать, казалось, ставят на «конверт», четвертуют, расчленяют живого человека, человек, Бог бы с ним, одним гадом меньше, человечество изначально обречено, никаких особых симпатий у него не вызывало, боль, а тут режут красавицу или красавцы, «мерин» или «бьюик» это он, а «альфа-ромео», «вольво», «лада» она, дорогая любовница. Смотреть, как пилят женщин, Атос не мог, душу рвало, предателей мужчин пожалуйста, лесов под Москвой тьма и лесопилок, где день и ночь вскрывали подбрюшья оступившимся браткам резвые циркулярки. Полностью обычно не пилили, выключали, доходя до сердца, харэ, от кишок разило говном, хотя одного, Атос не помнил его Имя, бывший Вор, то ли Грек, то ли Скиф, распилили полностью, включая и голову, одну половину послали жене, прислать вторую? Может, склеишь?? Обоим было за 50, супругу чуть не хватил столбняк, паралич… Было...

Темно-синее светлое небо это отец, ярко-зеленое темное море мать, они находятся постоянном блаженном совокуплении, «совокупе», истекая цветом, между ними люди и предметы, например, корабли. Поэтому у моряков так развит гомосексуализм, спермотоксикоз, находятся в постоянном энергетическом порнофильме, кончить некуда, и онанизм, по ночам капитанами запрещено громко говорить, сбивают с ритма драчки все судно. К населению, проживающему на островах или полу- относится в том числе, для них корабль суша, произошло ещё одно событие, о котором совершенно необходимо упомянуть, у Петра появилась 15-ти летняя любовница совершенно случайно. Классика! Ещё один логический эпизод непростой жизни настоящего бандита, любовная связь с несовершеннолетней, и никак не какой-нибудь «лолитой», обслуживающей с 10 лет во все щели весь район, а порядочной и действительно «девочкой».

Конец тринадцатой главы

Глава 14

Если честно, «правильному» парню надо покидать тюрьму ненадолго и по уважительной, например, война с другими, неправильными, сбор общака или похороны наставников или родителей. Многие из тех, кто изначально вставал в Подмосковье на пацанскую стезю,  через несколько лет могли от неё отказаться, открещивались, не в силах больше терпеть, терять здоровье на бандитских «качах», от выражения «качать за тему», которые могли кончиться, как и чем угодно, жить непонятной обывателям волчьей жизнью, одной ногой постоянно находясь или в тюрьме, или в могиле, или на психушке, не сдержишься, засмеёшься или заплачешь, приедут санитары. Кто просто ломался, горел, кто ссучивался, шли в коммерцию, чтобы обманывать своих прежних товарищей на разнице в закупочных и розничных ценах, становясь недоступными закону «производителями», кто-то, и это был самый достойный выход, заводил трудовую книжку, шёл работать, СВО тогда не было. Поэтому преступные сообщества  не спешили приближать к себе особенно тех, кто  еще вдоволь не нюхал пороху, в начале 90-х брали всех, кто хотел, включая проводников поездом, был тренд, в середине по конкурсу, отдавая предпочтение бывшим военным, в конце, наученные горьким опытом, никого, кто бы ни просил, в определенный момент бандитский мир перестал поддерживать с обычным всякую связь, сжёг мосты, считая, что теперь у каждого из них судьба своя,  у законопослушных граждан одна, а у него другая. Посиделок на лавочке членов ОПГ со школьными одноклассниками, хвастаясь своими подвигами, перед подъездами не стало, братишня ушла в подполье, изредка появляясь в спортивных залах единоборств, реже в ночных клубах, и то на окраинах, редко появляясь в центре, преступные сообщества стали невидимыми и ещё более жестокими, неуловимыми, к середине нулевых практически исчезли. Выиграли от такого только подмосковные преступные сообщества, которые и так жили, особо не светясь и не покушаясь на чужое, в Подмосковье не шерстили, Большой продержался сколько! Те, кто выходил из зон, сразу ехали в специальные места на глубоко законспирированные дачи в частный сектор, приходилось выживать… Единицы мелькали в сводках. Десятки терялись на бескрайних просторах родины. Сотни за рубежом. Тысячи Бог знает, где, или умерли. Или сели. И там старались не выходить на построение. Не рисоваться. Не иметь в тумбочке ничего запретного. У братвы отняли самое последнее, надежду!

— Думаете, страна посвятит свою жизнь вам, как раньше? Этого не будет! — Ушли и такие Люди, которые были особенными, как Боец, Костя Шрам или Роспись, к которым в 20 лет прислушивались опытные со стажем, одного банально затушили удавкой на явочной квартире, другой пошёл париться в баню, вылили в дверную скважину яд, забили дверь гвоздями… Новая молодёжь была послабее, ходили за рядовыми хулиганами табунами, спрашивая в засадах друг друга, чего мы тут сидим, калибр измельчал. Клеймо «бандит» начало преследовать любого, кто был в Движении, до конца жизни, многое решало, находясь в этих душевных терзаниях, те, кто сумел избежать репрессий, в гордом одиночестве старались отгоняться от себя эти невеселые мысли, время от времени выходя на промысел, деньги-то нужны! Выстрелы гремели не то, что реже, но тише, секретнее, все ещё вернётся, история циклична, новые 90-е не за горами. Студент сидел на паре и писал на английском в качестве задания историю про Серпухов, после этого надо было съездить на завод «Смерть и голод» на Авиамоторную на один базар, в быту «Серп и молот».

«A real story. There is a small town near Moscow called Serpukhov, the half of it, was controlled by boxers, the other by wrestlers. In the early 90-s they were fighting each other with some varying degrees of success). Finally, the head of boxers, Sergei, took power. It was all right for some time, then when he was going back home at night, on a bench in front of his pathway he saw an old man, with grey hair, not big and tall, with a stick smoking his small cigarette. Hi, he said, are you Sergei? I think we have to talk. Then he said, we know all about you, Sergei, you are tough. But, let's say, you have to pay. To deduct the interest, so to say, so on and so forth, ok? For helping the prisons, our prison mates, the criminal movement ('black motion") and our families, ok? Sergei was a local champion and very proud. Let's go 1:1 he said, me and you, right here, ok, answered Sergei. We will see who will win. If you can beat me in the honest fight, I will agree to your offer. The old man was very disappointed. Well, he said, I am already too old to fight, see you. Sergei was shot dead in the building he lived in one or two weeks after this talk, a killer has never been found. He was silently buried in the yard of the Russian Orthodox church monastery his crew used to support in that district. The old man was a made one. Another Russian made man with a smile said: "Sergei should have played chess not doing boxing”, when I told him that story. »

Писал про Серегу Тростикова. В Серпухове были две бригады, боксёры и борцы, первая дружественная, возглавлял которую Сергей, много заносивший местным монахам на православие. В один прекрасный день к нему пришёл посланец от Костыля, похваливший его и заметивший, парни вы лихие, надо потихоньку начинать греть окрестные зоны. Беседа не заладилась, кому надо, тот пусть и греет, перейдя на высокие тона, Тростиков, неплохой боксёр, сказал пожилому посланцу мафии, если ты такой крутой, пошли со мной один на один, тот ответил, стар я уже ходить таким макаром, через две недели Сергея не стало, застрелили в подъезде вечером, отпевал весь город. Думается, после этого Шаббатий решил уйти в монастырь. История по Москве известная, осиротевшую бригаду забрали к себе не грузины, имевшие на известного не менее Деда Хасана русского ВорА кавказский зуб, посоветовавшие спортсменам начать играть не в братву, а в шахматы, думать, примет ли перевод преподаватель? Вернее, сочинение?  Взялся за китайский, на него Студент ходил в соседний ИСАА, Институт Стран Азии и Африки, руководитель семинара Ткаченко, матёрый синолог и исследователь.


«;;;;;;;»... «Конь вернулся домой, ведя за собой лучших рысаков северных варваров». Почему северных, иероглифа «север» нет… Грамматика особая, конь, падеж, кого-то, кого-то, каких-то лошадей, что-то с ними сделал по контексту и вернулся. Прилагательное «Ху», лошадей ***ских, из Ху, это что? Чертова история, придётся смотреть старые названия областей севера Китая, может быть, Хубэй? Ху? Не совсем север! Провинция. Где во время войны седая девушка пряталась от японцев, про это есть пекинская опера. Следущий пример... «;;;;;;;;;;;.» «Знак Коня удален.» Не понятно! Буквально, камень с результатом достижения лихого рысака, каменная стелла? Где про него написано. Спросить надо. «Верный конь находится почти в таком же плачевном состоянии, что и его всадник.» Буквально, сначала счетное слово «пхи», на каждый предмет у китайцев оно своё, ленты, листы, группы, потом притягательный падеж, конь был верный, потом «всадник», наездник, потом «оба» и состояние, допустим. Прямой перевод нельзя делать… Опять про знак коня, теперь только он созвездие… «Благословленные звездой — ? — коня могут нести больше вещей и не теряют скорости из-за веса доспехов.» Переносить, наверное? В конце «передвижного наказания», много смыслов! Текста нет, фраза вырвана, поди разберись, а если бы он и был, ночь ползать по этим буковкам… — От китайского у Студента начало садиться зрение. — Дурдом: «Полет, каждый раз, когда Быстрокрылый Пегас атакует, другое целевое атакующее существо получает полет до конца хода.» — Воровского… Студент закрыл тетрадь. Вам Пегас или в жопу раз, может, прекратить? Черти что, а не язык без грамматики, можно прочесть и так: «Полет! Всякий раз, когда летающий конь атакует, существо, атакующее другую цель, получает возможность летать до конца.» Потом улыбнулся, в дверь позвонили, Студент открыл дверь, посмотрев в глазок.

— Ты что это учудил, — с порога начал ругаться Петя, — сирота ахматовская?! Яркий, понимаешь, представитель криминальных сил города Москвы! Какие «тёлочки»? —   Петя. Никогда не верьте фильмам, в которых через него убивают неприкасаемых, в Москве ставят такие стальные двери, не дострелять, нашему герою это делал сам Платицын, король евроремонта в Новогиреево, хитрый, всем браткам хвастался своей школьной дружбой с Головой, проверять не хотели, вдруг их проверят, кое-кто был с ментами. Студент моментально понял, Таня! Сам не желая того, замутил с ней публичный дом… Вернее, сначала он. Рядом с Петром стояли незнакомые крепкие мужчины за 40 в кепках, сшитых по моде 50-х, и с такими же лицами с выраженным отсутствием всякого интеллекта и полной преданности воровскому. Что-то произошло, такой личной гвардии Студент у ВорА давно не видел, с ресторана, мощные хозяйские ребята, похожие выносят из церкви на нехилых плечах тяжёлый, лакированный гроб своего «капо» под душераздирающую музыку в кино про итальянцев. Иногда Студент ходил в католическую церковь вместе с сыном всеми любимого актера Андрей Филозов, любивший называть себя по-французски ле ФилозОфф, большой поклонник римского папы, Филозовы были из поляков, и японских воинских искусств «бусидо». Говорили, в одном из залов в 1991-ом году видел Шаха, который вел семинар по ниндзюцу, за сорок минут вынес из него больше, чем до этого за сорок лет.

— Он там демонстрировал такое! — Единственный сын актера, рыжий и по-нездоровому худой, закатывал глаза и умолял никому об этом не говорить. В конце Шах объяснил собравшимся самое главное, особый способ дыхания, благодаря чему шпион-боец становился практически неуязвимым. — Вывезем его в лес, — предложил Голова, — будем пытать! — Кого, Шаха? — спросил Студент. — О нем ходят легенды. — Я чо, дурак, что ли! Этого философа. Который в ВВ. (Служил во внутренних войсках.) Нам расскажет. — Не надо, — Студент предложение отклонил. — Учитель должен сообщать ученику все секреты лично, иначе у них не будет нужной энергии. Без неё дыши, не дыши… Порадуемся за нашего товарища, что ему повезло. — …Шах сам какой? — спросил он, Андрей снова закатил глаза. — Обычный! И не обычный… По виду такой кавказский Нигматуллин из «Пиратов». А потом он вдруг, — бык памяти Андрея начала жевать траву воспоминаний, — руками сделал так! — Филозов произвёл бурный жест. — Потом так! И ногами… — Он подпрыгнул и упал, пытаясь в воздухе сымитировать сложное движение ниндзя. — Тише, — остановил его Студент, — я все понял! — Андрей медленно поднялся с пола, больно ударившись, но вида не показывал. — Про Афган что-то говорил? Рассказывал? — Говорил, — печально подтвердил Филозов. — Нас бы не взял к себе — Вроде не сочинил, — сообщил «братишкам» Студент, — Киллер существует. — Конечно, существует, — Голова подошёл к окну, открыл форточку. —  С ним Архип на Арбате встречался, и Розовый. — Супермусор? — Кастрюля поднял недобрый взгляд. Встал на путь отрицания уважения ко всем сотрудникам московской краснознаменной. — Петя говорил, Розов Шаха не знает, — Студент примирительно показал на форточку рукой, она с шумом запахнулась. — Ух ты, — сказал Голова, — это ты как? — Научил Петя. Вы б съездили с ним на проспект в библиотеку имени Ленина в красное книгохранилище. Там всех знает!  Составил бы вам сначала список нужных книг.

— Не совсем публичный! Инициативу проявил я, Таня поняла потом. — Крепкие парни обступили Петра и Студента кругом. Во вступительных экзаменах на журфак с середины 80-х до начала 90-х были обычные предметы, которые поступающиеся сдавали во всех гуманитарных вузах страны, русский язык письменно и устно, история, иностранный, и специальные. Студенту пришла в голову простая идея! У его бабули была пустая трёхкомнатная квартира в Бескудниково, вернее, Путевой проезд, можно идти от кинотеатра «Марс», можно с Алтуфьевского шоссе или автобусами от гостиницы «Восток», метро «Ботанический сад» и прочее, почему бы не поселить туда неудачниц из провинции, девушек-абитуриенток? Поставить им кровати в два ряда, брать скромную квартирную плату и год самому готовить к новым экзаменам, что, что, а учить Студент умел. А в свободное время они пусть делают, что хотят! Гарантии поступления? Таня. План? Да ещё какой! Силовая поддержка? Лианозовские начнут крутиться вокруг дома, что это за квартира, красивые подружки выходят из подъезда? Евгений Любимов Человек серьёзный, у него корты, теннисные, да и Артур, на Бутырке расстрела ждал три года, и Усатый, хотя тот больше со всякими Удавами медведковскими. Двое в кожаных куртках и кроссовках, Кастрюля и Голова, объяснят все, что надо, кому хочешь! От измайловских, если честно, Студента это даже воодушевляло, покажем бескудниковским силу своего Двора, который с ВорАми, натянем на грядущую ситуацию шкуру дьявола.

Чтобы как-то разрядить обстановку, Студент решил пошалить, выполнить номер, он быстро схватил одного из пришедших за кисть руки, рывком наклонил, пропустив ему же его руку между ног, резко, но плавно зашёл за спину, присел, взялся за кисть двумя руками и с силой потянул на себя, знакомый Пети, упершись головой в колени, а рукой в пол, смешно дрыгнув в воздухе ногами, грохнулся на спину, полностью кувырок не произошёл, слишком большой вес, но приём сработал, перекатился. Теперь он лежал головой к ногам Студента, который, отпустив руку, обозначил коленом добивающий, из только что стоящего с мрачным выражением лица грозного мужчины на линолеум упал маленький, но стоящий немало портативный телефон «нокия», бумажник, ключи от машины и почему-то газовый пистолет, он сел в позу на заднем месте, ноги шире, не обращая внимания на Студента встал на четвереньки, матерясь, начал подбирать вещи с пола, узкая прихожая содрогнулась от хохота. Студент узнал его, коммерсант, сидел вместе с Петей в ресторане, когда они познакомились, обладатели пересиженных сердец, которые давно жили наоборот на автопилоте, пока их не выведет без следа пятновыводитель смерти, часто преждевременной. Один сейчас он был сильно пьян, еле держался ногах, по-джентельменски Студент помог ему подняться. Видимо, они что-то отмечали и решили заехать, узнать, почему в их узком и порядочном кругу засветила тема сисек.

— Айкидо на зоне нужно для чего, — начал объяснять всем Петя, угадал. — Кто-то допустим проиграл крупно в карты, вовремя не отдаёт, Вор ему помог, дал денег, ты этому ВорУ надоел, попросил того фуфлыгу об услуге, вложил в руки нож, отправил к тебе, он прыг, а ты, раз, и увернулся! Пропустил мимо себя, проворот, и в спину пинком, вот для этого. Так вообще в зоне лучше дзюдо, хватать всех за телогрейки, крушить ими всё, бросочек! — Петя был охвачен восхищением, Студент же, проведя с утра тренировку, пребывал в ситуации нежданных гостей с полным внутренним спокойствием. Объяснил, что Япония много брала к себе, минуя Китай, напрямую из Индии, летающие восьмиконечные «сюрикены», которыми так любила бросать в проходящих мимо прохожих в Ивановском блатная детвора, не что иное, как уменьшенная копия «сударшаны», одного из атрибутов индийского бога Вишну, вращающегося диска, сделанного из огня и служащего боевым оружием в руках его многочисленных аватаров.

— Глубоко постиг, — согласился держатель разнообразных воровских кругов. В блаженстве отрешения и угасания страстей внешних органов, когда «каратэка» достигает буквально порога святости, каратэ стирает у него все знаки мирского, так что овеществление заканчивается, остаётся только одна любовь к учителю, внешнее уходит, не интересует и душа. Которая науке не видима и не известна, поэтому она сомневается в её наличии, для ученых отсутствие самости в радостном личном рабстве своему создателю утопия, так они привязаны к своим знаниям, на духовном поприще сильно отягощающим и являющимися ни чем иным, как препятствием к полному всеведению самой главной истины нашей жизни, Бог нас любит, а его воплощение перед тобой «сенсей», то есть, тренер.

Сам Господь, на Востоке Его называют Дао вне знаков и мыслей, прийти к Нему можно, рассказать трудно, за пределами вербальности в точки «до мышления», прийти туда значит понять настоящее каратэ. Дао не одно с вещами, которые оно создаёт, и не различно, логически не понять, за это пострадал, был вынужден исчезнуть, уехать на Запад из Китая, далее многие. Общение с любым Творцом великий секрет, посмотрите на тибетские иконы, какие у них глаза и лица… Отдельна ли абсолютная правда Бога-Дао от нашего православного подвижничества и молитв? В старину святые отцы много об этом спорили, бывало, оружие брали в руки, кто-то говорил, да, кто-то, нет, чистый объект в духовном окормлении и есть Дао! Или подвижничестве, или магических способностях, или духовном подвиге, сломать себя, да во всем, не одно с ними и не отличен. Вообще Бог везде один, потому, как если Бог был бы где-нибудь различный, он зависел бы от причины и был бы чем-то произведён, что не так, творца у самого Бога нет, Он творец, Его никто не создал, если бы была причина, Он бы и высшей правдой не был. И тогда найти Его, соединиться с Ним было бы недостаточно, надо было бы искать дальше, выше. Обязательно необходимо понять, сам Творец бессамостен, нашими словами охарактеризовать Его нельзя, Он стабильность природы всех вещей, священное, постоянное пребывание в царстве всей нашей реальности, закон и порядок бытия изнутри, пронизывающий все повсюду всепроникающим и однородным пространством, вне знаковым, неподвластным буквенной или цифровой идентификации и неизменным, но не придуманный и мистический, пустой, а действующий, реагирующий на вся и все, еще как реальный, все, что трактуется иначе, самодовольство и гордыня, сами его творения воины Его света, «телоформы», образы которых, естественно, различны! Как и воровские устои в криминальном эргрегоре России до конца 20-х годов прошлого столетия, принцип один… Сначала надо было отселить на время из квартиры бабулю, как, тоже было понятно. В течение двух недель Кастрюля на джипе приезжал поздно ночью на стоянку автомобилей включал галогены впереди и на крыше и светил в темные окна матери Студента. Как только в окне на кухне или в спальне показывалось испуганное лицо пенсионерки, Кастрюля свет выключал, понятно, ни соседи, которым тоже было весело, ни старушка с ее постоянными «белыми ночами» не осмеливались выходить из дома, позади джипа находилась «коробка», которую зимой заливали водой, играли там в хоккей, слева, справа и сзади двор был окружён домами, патрулям отделения, которые редко, но ездили сюда, представление было ничуть не видно, через две недели такого геморроя бабушка позвонила дочке, та, бросив все дела, поставила в курс сына. Кто-то приезжает по ночам, светит Гавриловне в окно. Что за дела?! Неужели ее бывший муж, его отец таким образом мстит, за что? Сам детей бросил.

— Если что, — завершила разговор мать, — напишет в милицию заявление.

— Заявление писать не надо, — торжественно попросил Студент, — у них там все схвачено, братва берётся за собственное расследование, я их накажу!

— Ты что, стал там такой уже большой человек? — изумилась Мама. Атимувер, первозданный герой религии Бон. А, рам, ку, рам.

— Я — Человек, конечно, — сказал Студент, — нормальный. Все будет хорошо! — Мама восхитилась, положила трубку, наконец не зря воспитывала, ее сын стал лидером, криминальным! Что-то всё-таки из него вышло. Живым Буддой пока не стал, но… Все ещё — впереди.

— Бабушка, — сказал Студент, терпеливо смотря старой женщине в глаза, — за твоей квартирой охотятся бандиты! Увы, они ужасны и сильнее. Мы с ними встречались, главный Луи Вашканский с Кутузовского. Прямо сейчас сделать ничего не могу. Маме не говори? — Он прошёл к старой плите, повернул ручку на комфорте, смотря, как зажигаются проводки спирали. Здесь пытать удобно, руку должника можно положить ещё на холодную, в газовой нет. На лице пожилой женщины показались слезы.

— Почему? — Не так давно она поменялась из другого города.

— Хотят тебя убить и отнять квартиру. Ни в коем случае не выходи на свет! Проверяют.

— И что делать? Может… Ты с друзьями подежуришь?

— Что толку? Узнают и уедут. Мы уйдём, вернутся.

— А стрелять? — Бабушка была секретарем парторганизации в средней школе.

— Если всех убьём, придут новые! Знаешь, сколько их тут?! Такой район… Всех не перестреляешь. Армия… У них даже уран есть, 235, бомбы. Погибнет весь дом, в с  тобой можем взять на себя такую ответственность? Кроме страха, других чувств у них нет, хуже бандеровцев! Менты придут к тебе, что ты им будешь говорить? Увезут в отделение, пристегнут на дыбу. Знаешь? В каменный стаканчик поместят, нальют воды! — Бабушка еще больше испугалась, Студент позвонил маме и продекламировал:

— «Пусть гибнут два бандита, министр и террорист, не надо динамита тем, кто морально чист!» — Из сборника стихов «Колёр Локаль», автор не известен.

— Ничего ты не можешь, — с раздражением сказала мать, — толку от тебя, как от твоего отца с козла молока! Что ты предлагаешь? — Брат матери тоже испугался, решайте сами.

— Я пока поживу там, где-то год, за подъездом последят, увидят, братва, отстанут, начинать войну в таком месте из-за трешки не станут. Она поживет у нас, лады? Сама не приезжай туда, возьмут ещё в заложники ярко и талантливо.

— Хорошо, только перевези ее сам? Мне некогда! — Мать Студента работала на иностранном фирме и радовалась всем без исключения реальным вещам, таким, как частые командировки за границу за ее счёт. За день бригада Студента, как потом ее неправильно называли через пару лет на следствии, кому может подчиняться такой Человек, как Голова, кто-то прошебутил, организовали хозяйке квартиры достойный переезд, включая ее полосатого кота Степашку, почётный конвой эскортировал владелицу в Новогиреево, чему сестра Студента, школьница была очень рада, будет, кому ходить стоять в очереди, ходить по магазинам! Поначалу все было хорошо, лузерш заселяли, Студент и правда учил их русской и английской лексике и грамматике, готовил, потом план накрылся, лимитчицы, как их ласково называли пацаны, начали водить к себе мужчин, как они объясняли, для здоровья.

— Это все потому, что ты их нам долбить не разрешила, — жёстко сказал Тане Студент. — Заниматься сексом. Пороть. Натягивать. Дуть во все места. Они заскучали. Женщинам тоже хочется!

— Ну дела… — Задумчиво водя красным, сильно сияющим ногтем по его щеке, она развила дальше их план, в ее прическе была большая золотая брошка с сапфировым завершением. Великий сапфир в превосходных волосах. — У Георгия в Москве везде друзья, бывает, подкатывают и ко мне…

— Я их похороню!

— Смотри сюда. Их туда направим! Параллельно к подготовке к экзаменам.

— Тань, это сутенерство, если узнают… Дело прибыльное, конечно! Я это не умею, а ты готова стать «мамой»? Вам же это все разгребать.

— Как-нибудь разберусь, все, иди отсюда, у меня и так организм подорван курением и нервами. — Объясняла, если женщина при минете начнёт дышать через рот, у неё брызнет через нос, инспектора слушали, авторитетное неравенство.

… — Так что в общем все случайно, — Студент пригласил братву в большую комнату, налил потерпевшему от айкидо воды, нас астм деле, ему было, что сказать. Ну и что, что коммерсанты, они, знаете, есть какие! Ровнер в Люберцах тоже ведь коммерсант! С какой охраной, лучше Ельцина. Миллиардеры.

— Фараоны в курсе? — спросил кто-то из сидящих, употребив старое слово, «его спеленали фараоны». Бывшие зеки с удовольствием рассматривали квартиру Студента, один уселся за стол и бесцеремонно стал ворошить его тетради, переводы, конспекты лекций, стихи. Вынул ручку, приготовился отмечать что-то карандашом.

— Писать ничего не надо, — Студент встал и резко убрал все тетради в стол. — Участковый. Кентавр с ним как-то договорился. — Кентавр был профессиональным автоугонщиком, как Атос, знал его, на Алтуфьевке у него было много знакомых, армянину пообещали приют разврата не трогать.

— Лианозовские? — Настоящие. Петя, в каждый момент вычленяющий особенности, готовился высказать определение по текущему вопросу, ведающий все о себе и других.

— Нет, а зачем? Дом и дом. Живут и живут! Надо будет, о себе заявим.

— Таня? — Ее бывшие арестанты уважали, обычно изменяют любимому мужу с нелюбимым любовником, она наоборот, дьявольски стройные ноги и хорошие манеры, личность не в карцере, а в кабинете учебной части. Одна нога в прозрачном нейлоновом чулке чего стоит, а если в клетчатом! Ступни-фетишИ. Таня сообщила разным «кацо» из Грузии и Москвы адрес квартиры, у подъезда сгрудились хорошие отечественные «коляски» и прекрасные импортные машины, восточные мужчины любят групповой секс, студентки начали зарабатывать неплохие денежки! И почти все отказались от услуг Студента, остался на бобах, к чему им теперь учиться, или менялись и сами, ЦУМ, ГУМ, появилась дефицитная помада, высокие сапоги, и прозападные продуктовые магазины на метро «Динамо» и площади Ильича. Тем, что он планировал для себя, быстро воспользовались другие, сам «бригадир» принял это с видом необратимых перемен, кому-то нужных и неизбежных.

— Пусть Тане уделяют, — сказал Петр, — ты туда не лезь, тебя неглижируют! — Бедная его бабушка, член партии с конца сороковых, прошедшая молодой девчонкой голод. Если бы она знала, какая камасутра сейчас творится на ее законной жилплощади, тотчас умерла бы от инфаркта или инсульта, несмотря на ежедневное обильное потребление чеснока. Главное, насколько? Высокооплачиваемых платной любви дёшево не выгонишь… Знал бы, не затевал.

— А если наедут? — спросил Студент. — Кто за шкур приедет? Там не спокойно!

— А вот они, — Петя показал на свой круг. — Вспомнят молодость, места живого не оставят, пускай и афганцы! — Ты воевал, я сидел, всех переевреят. — Потому и привёл.  — Конечно, Петр знал все вопросы и ответы заранее, не надо готовиться. По складу характера и поведения Студент с пацанами сводничеством бы не занялись под дулом пистолета, не так пошло. Сами же вопрос и исправили, что-то изменится, переделаем квартиру под игральный зал, организуем катран.

— Объявляю тебя смотрящим по Ивановскому, — громко провозгласил Петя, криминальные купцы показали в воздух ладонями, аплодисменты.  — За то, что трёхкомнатную выделил на общее, не часто! — Слава стоит дорого, а бандитская вдвойне, за титул Студент, по крайней мере, на сегодня будущей квартиры, вариантов нет. Сестра подрастала, лет пять, выйдет замуж, начнёт плодить детей, его хотели прописать к бабуле сразу после армии, та тянула, подождём, пока женишься. А то ты мальчик импульсивный, вдруг станут срочно нужны большие деньги, раз, и ножом ее по шее, все быть может. Женишься, будет вам запасной классный аэродром.

— Ты правда меня считаешь за такого, — Студент сначала не понял. — Ты же меня растила!

— Кто вас знает, — махнула бывшая парторг, — твой отец обещал, будет моим сыном, где он? Мужчина сделал дело, застегнул штаны и ушёл, женщине, принеси, подай. Обрюхатил, расти, значит! Надо быть практичным, витаешь все в облаках! Родите ребёнка, отдам свою пенсию.

— Ради обучения других пожертвовал собой, — заключил один коммерсант, — у тебя душа ВорА! Хотел донести им вечное… Они ж бабы, головой подумал? За хату, конечно, вам от души! Товар куда сложить будет.

— Рад, — у Студента испортилось настроение. Дело не в квартире! С такими «коммерсантами», как эти, найдут свободный корабль, грохнут капитана, разграбят трюм, рано или поздно присядет, квартира отойдёт государству, лучше так, бабушка все равно не вечна. Как потом, как он тут изволил выразиться, до родных все это донести? Правда, что ль, сказать, отняли? Они ему укажут, кто ты… Беда.

— Поехали хату обмывать, — Петр поднялся с места, все стали спускаться по лестнице, поднимались тоже, лифтами в торговле пользоваться не нужно. Дверь поставят на металлический угольник, как на свой приехал, польют свинцом, в бизнесе конкуренты.

— Подвели тебя девчата, — сказал второй, — теперь будешь знать, бывает, жизнь плетёт такое, не налазит. — Посмеялись, вспомнили про диплом, лицо собеседника напоминало застывшую маску убийцы из итальянки сериалов про «каттани», ангела из разбитого иконостаса грозной «каморры», мочки уха нет, на губе шрам, если такая в Москве коммерция, не нужен рекет. Петя сел за руль, Студент рядом, остальные в салон микроавтобуса «понтиак» цвета морской волны, внутри светло-коричневая кожа, деревянная обивка, собственный народный вагон командарма уркаганской кавалерии, Вор включил расслабляющую поп- музыку, не впадая в этот раз в обычный мистический крен по поводу «понятий», держатель бесконечных отражений различных воровских образов, прекрасных и безобразных, прославленный их величием, запредельный изъянам любых лоховских скверн. — Что смотрящий должен, за едой скажу, не блазня. На своём факультете будешь номер один.

— Давай в «Перовчанку», — попросил он, — чтоб не стоять в пробках до Садового. Там все есть со времен Мансура, водка и шашлыки, вместо этого протезов пока никто не придумал к торжеству босяцкого веселья, что нам пить, «Монтефрию», что ли? — Значение обличий воспринимаемого многообразия поражало, сзади на немытом, красном «феррари» следовал тот самый, кто час назад почти сделал сальто, переднее стекло было сильно разбито, откуда такая машина? Уголовный ультралюмпен, упавший красной сверхзвуковой каплей «на хвоста».

— Поехали, — согласился Студент, — разве они оценят, бензин тогда за мой счёт, на флирт с этой дамой можно потратить целое состояние. — Конечно, никакими коммерсантами эта банда не являлась, обычная воровская «пристяжь», бродяги, ждущие своего феодала на свободе или идущие к нему после, как в фильме «Калина красная», существо гораздо более высшее, чем они, следующие за ним по пятам буквально везде полностью на воровском кармане, все, что им надо, их содержит, аскеты, на одной буханочка хлеба могли продержаться месяц или две недели, и при этом  участвовали себя относительно хорошо, но сил идти по своему ходу, выполнять правильно свои задачи у них всегда хватало, выглядели очень худыми, но бегали из лагерей с огромной скоростью. Сытым, здоровым спортсменам тягаться с ними было невозможно! Силы у них были… А их питание миска «хряпы» да ломтик хлеба каждый день, каждый из читателей скажет, я на это не проживу!

— Во время Великой Отечественной войны, — возразят они, — полагалось 200г чёрного в день (в ГУЛАГе на 20, 10г хлеба в день плюс тяжелая работа, иногда не было воды, старались открывать пошире рот, дышать холодным воздухом, конденсат собирался легких, очень немного, но хватало,  было только твоё тело и очень хочется жить), все равно умирали! — На войнах, как известно, гибнут не от недостатка пищи, а от страха и неведения, куда завтра прилетит. Многие умирали от того, что их организм был сильно загрязнён, сколько солдаты курили и пили, если была такая возможность. В зонах народ был всё-таки сильнее, думать по-другому лично у автора не получается, скептики, можете идти читать другие книги, он обращается сейчас к способным анализировать ситуации реалистам. В заключении приносят пользу лагерному «общему», всему, не отдельным положенцам, давая ему «дышать», находясь у лагеря на «содержании», меньше за счёт блатных, больше мужиков-работяг, на воле у таких, как Петя, Таня и друзья Студента. Некоторые проживают подобным образом всю свою жизнь, воровские крепостные. Их всех связывали невидимые нити, и как только одному из них угрожала какая-нибудь опасность, удержать остальных не могли ни заборы локалок, ни колючая проволока вокруг заборов, ни какие-то любера, на Арбате они работали с такими же «синими».

Написание так увлекло автора, что он потерял чувство времени как тогда с Таней, которая серьезно увлеклась тем горячим юношей, не способным на компромисс. Вот и сейчас, когда он решил передохнуть, то заметил, что за окном уже начинается рассвет. Так как сегодня его ждут важные дела, он решил немного поспать.

… — Ну и чо, — спросил Голова, когда литавры отгремели, — как районом управлять будем? По понятиям или по-человечески? У нас есть, кто пять раз сидел.

— По человеческим понятиям, – после паузы ответил Студент. Петя гордился своим учеником, сне то слово, и правильно делал, ибо даже Люди, побывавшие на самых дальних командировках и исколесившие все суровые лагеря, спокойно признавали, что такого умного студента в жизни не видели, прям профессор. Квартиру могли отнять, приняли в подношение, оказали доверие.

— Это как? – На лице Кастрюли отразилось неподдельное изумление, что если капитану ИГИЛ предложить принять коптское христианство.

— Когда законы одного не мешают жить многим!

— Тогда будет бардак, — Голова всегда был в себе уверен, — если каждый будет жить по своим!

— Никакого бардака нам не нужно.

— И как ты можешь обещать ВорАм, что на раене будет порядок.

— Обещаю! — Студенту предстояло руководить микрорайоном, находясь в непростых условиях, будучи не судимым, служившим в армии, учащимся в МГУ, но не делать этого означало отказаться от регалий «смотрящего». Чего бы на этом фоне никто бы не понял, первым он сам, от радости Таня прослезилась.

— Я… В-в-всегда в тебя… Верила! — И направляла. — Правильно решили твои друзья, в тебе всегда было что-то от Чичибабина или Солженицина, лучше всех писал сочинения… — Кавказцы, брат самого Акопа Юзбашева Паша, живущий в доме номер 5 в на первом этаже в первом подъезде, и евреи, Феликс Шерман с шестого этажа пятого, у которого были родственники в Канаде и один глаз, второй потерял на сроке за фарцовку в Коми, обещали свою поддержку, и татарин со второго Анвар, сидевший за камушки, брат которого был директором магазина на Смоленской, и кореец Ким с третьего, мастер спорта по каратэ, и ещё один спортсмен, фамилию которого называть нельзя, имя Николай, состоял в кремлевской охране Ельцина, компания потихоньку собиралась, стали остро нужны финансы. В конце, добавив на торт вишню, из Хабаровск позвонил Пудель, Владимир Податев, правая рука Джема, поздравил, не он сам лично, кто такой был Студент и кто такой он, 17 лет особого режима, но от него, считай, сам.

— Добро пожаловать на наш корабль, — сказал в трубку незнакомый голос, следующим вопросом была просьба сообщить Петру, чтоб связался Пуделем, на тот момент он уже знал и президента. Чтобы Человек столько лет провёл в тюрьме и так пошёл в политику, где такое видели? Через год он начнёт прятаться в Москве от киллеров Джема… Больше всего Студента беспокоили не ВорЫ с их особыми когнитивными шаблонами картин восприятия в проекторе своего сознания, что, если с ним произойдёт ментовская подстава? В такие моменты никакие прежние заслуги уже не играют роли, так как на раене Человек может ошибиться только раз, и только один, никто не станет разбираться, почему что произошло. Так было всегда! Слово за теми, кто в данный момент решает твою судьбу, а ты об этом не знаешь, и станет уже не Студент, а пол Студента.

— Будешь помогать смотреть за районом? — спросил он Таню, она рассмотрела в нем организаторские способности.

— Если ты станешь делать это красиво! — Несмотря на то, что прошёл год, Татьяна нисколько не подурнела рядом с молодым, заметил и ее муж Георгий.

— Ходишь на курсы омоложения?

— Да, и мне нужны деньги! — 10 000$ были прогуляны в ресторанах.

— А ты как считаешь? — Студент задорно посмотрел на неё. — Как я буду?

— Это не считалка, чтобы ее считать, — фыркнула Таня, — нашёл бухгалтера! Скажу тебе, будут основания. — «Все такие правильные, — подумал Студент, — вокруг, аж жуть!» Опять же, это все было только в 90-х, в 2000-х клетки воровского организма стали не способны справляться с внешними воздействиями, слишком зашлакованы, наполнены трупами, виною всему алчность, нужно было от неё отказываться, прекратить отравлять организм, начать его очищать, многие сейчас отнесутся скептически к тому, что сейчас скажет автор, в том мире, в котором он жил, отравлять себя коммерцией считалось ядом, кто-то закроет эту книгу, но давайте по-честному, как Петя? Ребят, это считалось самоубийством! Что происходило потом, Человек, который относился своему Имени не бережно, храму своей блатной души, в будущем получал ущерб, то есть, падение, лишение статуса, возвращение в обратную фарерскую жизнь, такому сначала говорили остановиться, включали блатной секундомер, приводили в чувство на различных примерах, показывали реальны примеры, насколько он вообще сможет с ними воевать, Голова, Кастрюля, Студент с детства знали это прекрасно.

— Вы думаете, мы хотим вас испугать, а мы хотим вас защитить! — Криминал не фабрика счастья, решили устранить из шестого подъезда Колю Никсона, который был старше на 10 лет и влиял на многое.

Конец четырнадцатой главы

Глава 15

;;;; ;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;
;;;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;;
Сжигающий, Круглый, Смерть, Жёлтый, Всё мучающий,
Поэт, Вселенная, Сильно сияющий, Красный, Творец всего.
«Адитья Хридайя стотра»

Преступный мир Измайлово и Перово никогда не признавал никаких национальностей, поэтому в его криминальной элите одновременно могли быть и азербайджанцы (Парвиз Бабаев), и армяне (Юзбашев), и татары (Натаров), и евреи (Шерман) и русские (Голова). Поэтому, когда в среде блатных оказался Студент, многие восприняли эту новость равнодушно, любит, видимо, учиться (любил). Лишь когда он проявил себя настоящим пацаном и на деле доказал, что криминальная жизнь ему родные мать и отец, бывший законник, сравниться с которым было невозможно, отмечая его благие поступки перед ВорАми, такие, как статус на факультете и поднесённая в дар воровскому ордену трёхкомнатная квартира, предложил ему вступить в чин, взять портфель, стать смотрящим, блатной мир, к которому технически принадлежал весь микрорайон, пиратская бухта, немного опешил, не бывало еще смотрящих среди не сидевших, что за новое? И только когда с некоторых концов России (Кавказ, Дальний Восток, Иваново) в место, где Студент тянул с рождения, как и все, свой бессрочный срок, мир — тюрьма, полетели поздравления и малявы с одобрениями, стало ясно, он — личность, и  в пацанском мире весьма уважаемая не по финансовым достижениям, хотя они тоже были, главное, по духу. К нему заехали Тенгиз, Тенго Арбатский с другом, борцом Олегом, беглый убийца по кличке Гай из Набережных Челнов, друзья мужа Тани из Грузии в тяжелом весе, Петя был так рад, так рад! Пришёл даже Юра «Геринг», работающий в 139-ом отделении милиции и учившийся со Студентом до восьмого, затем поступил в Суворовское училище.

— Смотрю, в докладной… Про тебя… Ты ж вроде таким ничем не выделялся… Если что, всегда пожалуйста! Слышали, вы… Арбат держите…

— Держит, — подбирая буквы, Студент произнёс имя, которое ни в коем разе не стоило говорить, отказать Юре он не мог, Юра отшатнулся! Знает… Во всём милицейском пласте силовых служб города не обсуждалось, с Розовым лучше всего дружить, а ещё лучше — не встречаться! Его уважали во многих судах и в каждом отделении, делая все, чтобы не переходить дорогу. Одна его просьба, вернее, приказ решал все, многие ни в коем разе не хотели с ним пересечься или сблизиться, изо всех сил избегали, пойдёт что не так, ты труп, знали, к преступникам майор более расположен, чем к коллегам, если только к коллегам-преступникам, которые натворили серьёзных дел, их уволили, они сели, потом вышли, восстановили, к таким Андрей относился крайне хорошо, приближал.

Остальные слуги власти были уверены, разменяет первыми! За майором и его «оленями», дерзкой милицейской розыскной ОПГ по слухам числилось не одно кладбище, в первую очередь на которых под сырой, зеленой травой были погребены сотрудники КГБ и МВД, начиная со штатных информаторов на своих времён Бакатина и Андропова, потом уже «синие». В кабинет майора дорог было много, путей из него три,  дружба, умей договориться раз и навсегда (как с Атосом или Луи Вашканским), СИЗО, и то как, никто не знал (полковника ОБХСС в камеру с ВорАми), и какое, и поездка за город якобы показать место преступления, в реале в один конец, сбежал, промахнулись, в розыск, кто бы он там ни был, прокурор или чей-то родственник. С раскрытием преступлений, «палками» проблем не числилось, раз в неделю мелкие крадуны писали  как называемые «чистухи», добровольные заявления на себя самих, самооговоры, шли под мягкий арест с последующим заведомым условием, история непременно закончится «по УДО».

— Ты дела делать пришёл или кидать понты, — гневался на своих воришек майор, — меня не знаешь???!!! — Приговоры в формате «лайт» и стабильные показатели работы, вызывающие у коллег и смежников большое чувство зависти, когда белое, когда чёрное, впечатляли. Понятно, почему, завидев его, кое-кто, включая доблестных руоповцев с Шаболовки, спешил перейти на другую сторону Арбата, закопает, он-то знает преступность от первых лиц, они делают вид, что с ней борются, пока не расформировали, успешная милицейская МММ. Надо ли говорить, что во всех райотделах и министерстве на Житной у майора были свои уши и глаза, масса коммерческих предприятий ходило под «оленями», наезжавшим бандитам или кому другому, военным, афганцам, показывали изображение розы, чем не Альбион.

— Ясно, — они разворачивались и уходили, не желая закончить ка к Мария Стюарт. Таня майора знала, как не знать, если на Арбате грузинский центр, но они не дружили, говорят, помещение на Таганке под развлекательный комплекс «Кристалл» с грузинским казино выбил майор, если бы не болезнь, рак, потом глухота и слепота, точно бы стал министром, впрочем, ему это было не надо. Вернувшись в отдел, Юра передал, все реально:

—  Они знают даже…

— Тихо! — Начальник быстро понял и убрал в сейф пишущую машинку. — Ты… Ему скажи, если что, поможем... — Розов хлопнул себя ладонями по коленям, наклонился вперёд, упёрся в них ладонями, встал, прошелся по комнате, зубами вытянув из пачки сигарету, он был в подтяжках, щелкнул ими об рубашку двумя большими пальцами. Через открытую форточку доносился гул подконтрольного ему Калининского проспекта, над рестораном «Арбат» медленно вращался подсвеченный изнутри голубой земной шар с плавающим вокруг самолетом, летайте нашими линиями, ниже бодрячком зажигалась надпись «Аэрофлот». Надежный флот, купил билет, и нет забот, у кинотеатра «Октябрь» змеилась очередь в билетную кассу на новый стильный детектив, директор исправно платил люберецким каждое 1е любого месяца 20%, все нормально. Он поковырял хорошо подстриженным ногтем кусок торта «Прага», лежащий перед ним на столе на глазурованном фарфоровом блюдечке с разводами и обернулся к Павлику, охраннику и водителю, на ночь загонявшему их «Шевроле Каприз» с номерами МОК в ведомственный гараж, настоящий полноразмерный американский боевой крейсер на колёсах, а не какой-то  там укорочённый «Форд Краун Виктория» с мигалками, 365 лошадей, двигатель V8 Fire Turbo, привет всем.

— Машина мафии у угрозыска, — изумлялись в главке на Садовом возле театра Образцова гаишники, «олени» улыбались, кто у нас самые крутые бандиты.

… — Ну что, когда начнешь разбираться со студенческими делами? В Новогиреево новый положенец! Возьми Атоса, съезди? Как там наш хан Гирей? И его первая жена, у кого-то вторая. — Всеведущей армян доложил, все, к чему Таня стремилась столько лет и ради чего прошла с этим скромным, интеллигентным юношей столько испытаний, наконец воздаётся по заслугам, его карьера пошла в гору, мужа Розовый знал и тоже не дружил, слишком гордый, с МУРом надо попроще. Так что ни у кого не возникло сомнений, несмотря на молодость, на положение Студент встал заслужено, иначе бы такие погоны его ханом не назвали.

Паша попросил завернуть с собой ещё один торт, вариацию с кремом на тему венского, включая в себя четыре его вида, сделанных с применением коньяка и ликеров «Шартрез» и «Бенедиктин», сливочных, коржи пропитывались ромом. Получив его в подарок от заведения бесплатно, гигант опер направился к стеклянным дверям, за которыми был виден Калининский, швейцар в фуражке, обшитой золотым галуном, с серебром на висках и розовым лицом молодого человека профессионально открыл портал в нужное Павлу измерение. Когда-то Большой Паша был обычной наружкой, прапорщиком, проверял, стоя на улице в любую погоду, документы, молился, как бы сделать так, чтобы это изменилось, и он стал смотреть на дорогу не снаружи, а внутри, Розов ему такую возможность дал. Чем не Бог? Конечно!

— Проход на выход! — Кому кент, а кому пэллмелл. Паша и не думал, платили не за это, Розов, который поначалу отнёсся к дуэту Тани со Студентом скептически, чем больше в ходе разработки погружался в него, за ними следили каждый день, все глубже и глубже осознавал, создаваемый ими и им подобными на факультете хаос делает очевиднее становление масштаба новой угрозы, воровские лидеры, цех пера и остатки партийной советской номенклатуры в лице деканата формируют своё собственное криминальное объединение, способное бросить вызов кому угодно, подобно происходило по всему МГУ, сыск не мог пройти мимо.  В то самое время, когда перестройка готовилась стать витриной новой, сильной страны, теневые структуры столичного высшего образования формировали свой, далекий от лозунгов Горбачева, а потом Ельцина подпольный мир, конфликт между которым и официальными институтами образования и средствами массовой информации обещал быть долгим. Состояли ли в университетской ОПГ Листьев? Лев Новоженов?? Политковская, писатель Олег Дивов, Дмитрий Быков??? Там много кто учился… Дивов точно нет, после армии его отчислили за задолженности, не ходил на лекции, не нашёл Студента, он бы ему помог. Батя, в чьей бригаде формально был последний, сильно удивился:

— Опять никто не сказал! Мы ж с Петром дружили? Забыл?

— А мы, что,  знаем одинокую жизнь двенадцатиэтажек, свечек, у которых поздно вечером перед обосцаными бродячими кошками, разбитыми подъездами паркуются поздно вечером дорогие страховочные машины, временных владельцев которых в съёмных или иногда своих квартирах ждут сильно накрашенные девочки, которые любят в выходные ходить в «Титаник», — вписался за Студента Француз, — нет, а он её знает хорошо, лучше, чем Арбат.

— Зато там пространство видно, небо и звёзды, — сказал Бита, — где-нибудь в Крылатском. Отсюда только стены.

— Про звёзды, — сказал Отец, — хорошо! Давайте так, может, сделаем? Заодно? Поставим его и смотрящим по Арбату!

— Смеёшься что ли, — оторвался от компьютерного джойстика Леший, два часа в корзину на экране закидывал мячи.

— Банк «Общак» ахнет, — не удержался Манерный, имея виду карманную стиральную машину Полковника. — Любовник Татьяны положенец.

— Откуда ты знаешь, что они любовники, — Молодой укоризненно посмотрел на Шерстюка, — возможно, они друзья.

— Просто так, — среагировал Манерный, — к Людям не приводят! — Колю Никсона надо было устранить по одной причине, поручили это двум ребятам из третьего подъезда Косте и Илье. Коля много сидел и мог стать настоящей занозой, везде совал бы свой нос, не давая пацанам рулить, либо постараться разрушить их рыцарское братство, сам Колян был солнцевский, гражданская жена с раена, имелась ли у него официальная, законная супруга, истории не ведомо. Характер у Никсона был вредный, с подлянкой, занимал в долг у братвы, тянул и не отдавал, запросто выразил бы в новом управляющем «сомнение». Сорвать замысел Петра он бы не сорвал, вряд ли, но умело отодвинул бы в неизвестное будущее, допускать нельзя, началась бы «политика», где в Движении политика, денег нет, в Движении главное тайминг, угадать момент.

— Значит, надо, — согласилась госпожа Лагидзе, когда Студент поделился этими мыслями с ней. — А то получится, будешь сам себя бичевать, что в свое время выбрал путь нет. — Она легонько провела рукой по его щеке, трехдневная щетина. — Схожу в церковь, попрошу Мадонну, у вас все получится! Только не сам, слышишь? Попроси! Так лучше. Тебя там каждая собака знает, побудь со мной, когда это будет. Походим по музеям, по театрам, алиби, я должна тебя развивать, и так сколько вон вложила. — Студент достал из кармана, дал ей 1000$.

— На Костю! Пусть ходит в детский центр, развивается. Меня чего развивать, искусство не люблю, слишком условно, слишком сложные образы. Не понимаю я его, это самое искусство. Потом красное оно все, поэзия, проза, белой нет, если эмигрантская. Лучше танцевать ламбаду у тебя дома.

— Ты что, — Таня подняла глаза, — у него свой отец! — Студент торжественно обвёл гостиную Татьяны глазами.

— Все дети наши дети! Отрада общества.

— Ладно, — она нехотя взяла конверт, — деньги у меня есть… — Повернулась. — Я вас всех прошу, будьте осторожны! Авторитетов, как Георгий, много, хороших положенцев единицы по пальцам пересчитать, в этом помимо личных достоинств и беззаветного служения пацанским идеалам должно быть что-то такое, чтобы их выделяло среди всех. Особенно ты, в тебе есть такое, чего сам в себе не видишь, непременно рано или выйдет из-под контроля, если не будешь контролировать, хорошо вижу, очень заметно, я старше.

— Что? — спросил Студент, о деньгах он уже забыл, поворот разговора становился интересным. Таня подняла голову, закинула её назад, вытянув подбородок вверх, обнажив беззащитную, совершенную по формам шею, на такие царица Нефертити, жена фараона, надевала золотые кольца, посмотрела в переносицу.

— Ты… Будешь убивать, у тебя много будет таких шей! Не только женских… Вы все прирожденные убийцы… Не из-за богатства, — она со вдохом опустила голову вниз, чуть вдавив в грудь подбородок, теперь смотрела в пол в метре от Студента. — Алчный человек всегда всех убьёт. Вы будете… Банально, пришёл и убил. Хотя… Что?

— Так все делают, — Студента отпустило, думал, услышит от Тани нечто вечное, эпохальное, межгалактическую «парАмпару», неоднократно изменявшую ход Вселенной, знания, передающиеся на ухо от учителя лучшим ученикам. — Сколько в Перово стоит чья-то жизнь? Такая работа! Человека не изменишь, понимаешь? Никого! Не было бы меня, у тебя был точно был другой. (Так оно и будет.) Выпаси самого последнего быка, посади в багажник, привези в подвал, дай по рогам, сломай хребет, будет клясться, виноват, больше не буду, а потом опять, нет гарантий! Раз косяк сделал, упорол, доверять нельзя, «человек не машина, которая  совершенна, то то сломалось, то это» не то. Мы сейчас не говорим о халатности в учебе, науке, спорте, где есть право на ошибку, никто не совершенен, всего не предусмотреть! В литературе… Сколько сил и труда требуется вложить, чтобы создать шедевр, Бальзак писал последний роман шесть лет, а это Бальзак! Выпил столько кофе, мы столько не купим. Даже в суде, случается, отбывает за другого отбывает невиновный, в бизнесе кинули, не въехал, развели, как лоха на раз-два-три. Но не в криминале! Заметили за тобой «нечто», мы и не скажем, будем гасить как на войне, иначе не правильно.

— Единожды солгав, мы об этом говорили.

— Бандит ошибается один раз, сапёр. Уровня практически любого! Никого нельзя изменить… Пока со всеми, будет бояться, ходить золушкой, ВорОв слушаться, если поверит в себя, отделится, не дай Бог, власть получит, всем все вспомнит, если сможет, иногда подкладываются годами!

— Верить нельзя порой даже себе… — На глазах Татьяны маленькими  бриллиантами показались слезы, — мне верь, Я тебя никогда не обману. — Студент знал, рано или поздно то, что они вместе, закончится, один и самых сильных ударов судьбы пробьёт ему прямо в сердце, заранее приготовился. Не его семья! В том, что произошло с ним потом, сыграло роль и это, все правильно.

— Только ликвидация, наглухо. Такая игра.

— Но ведь убьешь, тоже не изменится? Умрет, каким был!

— К сожалению. Но его не будет. Значит, не будет и угрозы. В тюрьме запрет на «кулак», откровенное насилие, сидеть вместе, а по воле… Дай только повод.

— Что, и нельзя раскаяться? Сказать извините? Мы же все христиане!  Солнцевские отлили золотой колокол, у Сергея Михайлова на Сретенском бульваре квартира, дом 1, окна под часами, нас с Наташей Петя туда водил. Зимний сад, в клетках соловьи… Если бес попутал? Неправильно что-то сделал? Не так поступил?

— У него много чего есть, чаще всего нет. Выслушают, покивают, потом бомба. Хорошо, если семью не тронут, бывает, не посмотрят. Не в один день родились, умрут в один. Что такое не только одна жизнь? И в милиции, вывезут на следственный эксперимент, и… В это время камера будет смотреть в сторону. Про Розова слышала? Супергангстер, правда.

— К ночи не упоминай!  Неровен час… Как-то сказал мне, если б вы были за мной замужем, из участка ждали! Участковый… — Таня засмеялась. —  Участок весь Арбат. Понимаю твой стресс! И как?

— Быть? — Студент стал самим собой. — Фигле… Как Бог даст. Готовым к этому, Тань. Ответ один. Прежде, чем идти в бригаду, надо стать нравственным, если живёшь не по совести, ходишь по головам, берёшь блатное, которое тебе не принадлежит, столкнёшься с таким результатом, о котором не подозревала. — Стройные, в меру длинные ноги Тани задрожали, она присела, господи. — Знаешь, снежный лев, барс, белый тигр? Если сесть на него, быстро принесёт тебя на вершину, почувствует, ты не совершенен, ножки и рожки, съест, пан или пропал, мясорубка. Бесконечная деградация зависит от всадника, не от тигра, прыгнет «на варшаву».

— Не напоминай мне, пожалуйста, о Польше, там у Георгия любовница Малгожата. Что он в ней нашёл? А я хотела Костю к тебе… И какие дивиденды? Хуже, чем в коммерции! У вас там быть что хорошего?

— Элита, — не раздумывая, ответил единственный мужчина, которого она за свою жизнь действительно, остальные так, когда расстались, безутешно горевала, встретила слишком поздно, уехала в Мексику. Трагедия! Настоящая любовь только и может быть трагической, браком хорошую вещь не назовёшь, семей без драк не бывает. — Не подчиняемся никакому государству… Свобода! Делаем, что хотим вообще... Избранные. Власть, она же. Решаем чужие судьбы, своё берём. Ангелы практически! Обычному обывателю такое не доступно. Поэтому о нас снимают. А ВорЫ, настоящие, законные «рамкиане» вдвое, неприкасаемые. Ими я уже не стану, конечно, да ладно... Рад, что удалось приобщиться, пытаюсь приблизится насколько могу. — Таня встала со стула, обняла Студента, прижалась к нему всем телом, просветленная страсть, у женщин всегда или разочарование, или признание.

— Потому вам и помогаю, что вы такие элитарные! Мужчина обязан быть элитен! А не эти «васи» кукурузные, колхозные селяне, таких резал Чикатило. Дерзайте, восходите на вершину! Поедем в грузинский ресторан, возьмём…  — Лучшую подругу Тани. — Потом вернёмся, втроём поотжигаем! — Тузик грелку сексом до стирания кожи. Это не разврат, больше участников, больше и блаженство, которое нужно брать от жизни. Без удовольствия с женщиной продвижения на Пути не предвидится, занимайтесь любовью подготовленно, после дикого оргазма с женой Будда выписался в лес из дворца, шесть лет под деревом «боддхи» отбывая непрерывный медитационный срок на одном зёрнышке риса в день, дотронувшись до его живота, удавалось нащупать позвоночник. Должен был уйти, умереть, но выжил и пережил такое, о чем сначала не хотел говорить.

— Чикатило сам был колхозник, наглый, ВорАм писал записки, поехали! — Молодость, мясо и вино, первое крючок, притягивает силы, второе светильник, освещает наши достижения, привязанный к мирскому не духовен. Сына Татьяна отвезла заранее к маме, не заставляя и не навязывая, внука та любила. Они допили кофе, оделись, поехали к Ставропольской, будь она неладно, опять что-то произошло, задела своим доморощенным фашизмом кого-то не того в каком-то ресторане, поступила не гуманно, потом туда, потом уже к Тане. Через 15 лет, вспомнив Танины слова, Студент тысячу раз поблагодарил её мыслено, кроме ненужной крови, лишней и бессмысленной, ему предстояло много раз лично убедиться,  столкнуться с тем, что в беспощадной воровской жизни не всегда все решается только по «понятиям», и не для всех, кто их нарушал, не всех врагов можно было достать, и вообще не все было в твоих руках, чаще всего, все не в них в целом, мирское счастье есть ловкость хитрого ума,  дорога к которому предательство, многие его друзья предпочли порядочности в поступках и словах подлость, били в спину, ложь и эгоизм. Выпьем за несчастных! Тех, кто действительно был ни в чем не виноват, не смогли отстоять себя, кого подставили и оговорили, лежат. В Движении надо присмотреться, понять, кто есть кто, увы, случается, это невозможно.

— Те, кто был в тюрьме, должны объяснять пацанам тюремные законы, в которых многое по-другому, не очень-то покричишь на ломочной красноярской зоне «жизнь ВорАм», а тем, кто сидит, готовится к освобождению, надо консервировать в бригадах хорошие места, по желанию не только криминальные, охранник, механик, водитель, бухгалтер, по выходу встречать, взаимообмен! — Студент собрал в Ленинской аудитории журфака МГК дембелей, за неявку угроза тяжкими телесными. — Почему вы не посвящаете первый, второй курсы в армейские дела? Отделываетесь общими фразами и тэдэ? Не готовите к прохождению срочной?

— Извините, а вы кто? —  просил один парень в голубом берете, на вид жесткий, как фантастические рассказы Фёдора Михайловича.

— Положенец Ивановского микрорайона Перовского района г. Москвы, — ответил Студент, — от Пети.

— Сами в армии служил?

— А как же! Два года.

— Тогда вопросов нет! Тем более, если вас на такое выбрали, — на факультете в расположении военной кафедры открылась Школа молодого бойца, в которой отслужившие свои годы срочники вместе с преподавателями-офицерами учили зелёных гуманитариев, вчерашних школьников, как правильно заходить в воинской части на казарму, какие отношения в ней бывают, уставные,  не уставные, простые, не простые, как вести себя с сержантами, старослужащими «черпаками», отслужили год, «дедами», полтора, застёгивать или не застегивать на построении верхнюю пуговицу, что делать, а что нет, в некоторых местах подшивать «дедАм» воротнички было не западло, мыть пол, а вот стирать носки да. И многое другое, как писать письма, что писать, о чем нет, как отлынивать или нет от работы и когда, сам Студент туда не ходил, времени не было, служба осталась в прошлом. Ошибся, один раз, автор не помнит, в первый день или во второй, зашёл посмотреть, вроде все нормально, нахмурился.

— Никогда не опускайте в армии глаза ни перед кем, кто бы с вами не говорил, смотрите! Даже если вас потом за это убьют. Ни в коем случае при любом разговоре не отводите взгляд, — в упор посмотрел на притихшую аудиторию. — Отвели, проиграли! Так меня учили. Я погнал, всех благ! — Говорили, в спину ему кто-то сказал, по-моему, студент Платонов:

— Вор в законе! — Студенту было приятно, он ошибался, впереди его ждала другая жизнь, не совсем та, о которой он мечтал. Был ещё момент, по-настоящему смотрящим можно стать только дав клятву на могиле другого авторитета, лучше смотрящего, лучше предыдущего, таких не наблюдалось, слава Богу, более или менее все были живы. Значит, надо было дать клятву на могиле Никсона.

… — Я понимаю, гомосексуалист, — тело в морг отвозил Кастрюля в багажнике своего белого «вольво» по жаре через Рязанку, — как в порнофильмах, усы, часы, трусы, газета, сигарета, который женин презирает, женоненавистник, а тут двое во вьетнамках и рваных плавках друг друга жарят, петухи! — Обсуждали видео, ещё, один хлюпик драл в ванне большую коричневую женщину-инвалида, негритянку, ноги отрезаны выше колен, она бултыхалась, эксплуатируют наши самые низменные инстинкты. Костик с Илюшей, потом он уехал вместе с творческой группой Ролана Быкова и Вячеславом Иваньковым в Америку, сработали красиво. Они были дружны с Колей, поднялись к нему на третий, дождались, пока жена уйдёт и, прыгнув, задушили, как снежные львы, он понять не успел, что твориться, почти не сопротивлялся, а ведь такие дела творил! Судьба… Удивленные, выпученные глаза Никсона, которого так звали за представительную внешность, несмотря на лучшие годы жизни, проведённые в тюрьме, лоск не потерял, долго стояли перед узкими щелчками Ильи Клещенкова, невзрачного на вид, но необыкновенной силы пацанчика, на руках его не всегда клал даже Архип, про таких говорят, жилистый, березу из земли вырвет, ухватив за ствол, сухожильный, за кисть возьмёт, оторвёт, рвал руками теннисный мяч, Курмаев был обыкновенным, но совершенно без головы, отбитый, фанатично преданный Илье и ради него готовый на что угодно! Отец у него рано умер и сначала одноклассник, а потом сокурсник Бауманского, педагогический талант стал для него чем-то вроде высшей инстанции, святой личностью, как сказал, так оно есть.

— Коля нам плохого ничего не делал… Взрослее на 10 лет… — Для проформы забарахтался Костик, упомянув про возраст, решало. Разные направления вели те, кто родился в 1959-ом или 1967-ом.

— На целую жизнь, — поправил Илья, — сколько он сидел! Красавец. Надо, федя, надо, так сказал Студент, он теперь смотрящий. Мы с тобой устали, спим, у него лампочка горит, смотрит.

— На что смотрит? —  наивный Костик не был в курсе ученых степеней братвы, слышал.

— За кем, за нами! Ух, ты…

— Да я что, я-то ничего, — Костян включил заднюю, — я как ты, спросил.

— Никогда меня не спрашивай больше не о чем, — строго приказал ему Илья. — Сразу выполняй, время не ждёт. — Сыграл в крестного отца, так или иначе первое и самое важное было сделано. Тело Никсона положили в морг в Печатниках в 75-ю городскую больницу, врач которой был должен перовским 40 000$, откуда вечером позвонили на квартиру на другом конце города, где он был прописан, Студент узнал. Хитро!

— Так и знала, — вздохнула его законная жена, — мой дурак погиб. Сто раз говорила, этим все закончится! — После Коли у неё остался свеженький серебристый «мерседес», темно-вишневая «девятка», куча шуб и собака «колли», общие дети, мальчик и девочка, дама внешне видная, работала в каком-то приличном месте в НИИ в почтовом ящике, где, не говорила, с корешами мужа почти не общалась, исправно засылалась передачи, в постели им двоим было хорошо. Хоронили Колю на Перовском кладбище, приехал его напарник по криминалу солнцевский Ахмет, по виду рецидивист с испитым лицом в девственной чистой, белой, накрахмаленной сорочке, слепившей глаза, долго жал ребятам руки, сначала Илюше, потом Косте, потом всем, гражданская подруга всплакнула, она догадывалась, кто это сделал! В несчастьях верная сестра, ее крепко обняла жена Кастрюли, знали вообще все, кому выгодно…

— Мы не оставим это просто так, — сказал Студент, — найдём и покараем этих подонков! — В такую минуту ругаться матом он не хотел. — Голову положим! — Из родных Никсона не присутствовал никто, в трудное время младшие сестра и брат не только не помогали ему, не грели, но и с попустительства родителей и друзей забрали все активы недвижимости старшего себе, вещи, автомобили, квартиру, в основном жил у паспортной супруги, прикрывшись связями в правоохранительных органах, подделали документы, ему было крайне тяжело, не трёхплечий, выдержал, им крупно повезло. Если бы не погиб и если бы смог, он бы их убил, о чем прямо объявил родне собственноручно, больше врагов не было. Никсона принесли в сакральную жертву пацанским интересам, мотивация не личная, удалось потому, что он пожадничал, освободившись, начал харчеваться дома у любовницы, экономя на квартире, почему, не знал никто, в казино «Москва» за зиму 1991-го года с Ахметом суммарно проиграл 200 миллионов советских рублей, находилось оно в одноимённой гостинице, его белы «600-ый» часто можно было видеть у входа на стоянке. Или по какой-то причине не хотел? Она не хотела? Жил бы у себя в Солнцево, конечно, был бы жив, любовь погубила, разбивает не только сердца, но и:

— У нас прошло, — сказал Голова, рад он был этому или нет, по выражению лица прочитать было невозможно, не нервничал, давно понял, достать можно только с этого света, не с того, надо выжить, увидел, методы Студента, порой безрассудные, сбоя не давали, немного дикий, он и сам был не слабого десятка, имел право, нету риска, нету и приключений. Студент отличался от него главным образом начитанностью и интеллектом, не удивительно, что поставили, его слово было не решающим в известных беседах и вопросах, но имел слово, пусть будет.

Долго Колину могилу скрывали, так как знали, что она породит интерес у какого-нибудь другого законника, который с ним чалился, что и как произошло, тогда за таким следили, не изобрели социальных сетей и гаджетов, к тому же другие солнцевские в таких случаях, бывало, старались перезахоронить своего поближе, когда наконец правда в начале нулевых открылась, к холмику с простым деревянным крестиком приехал почётный караул в лице съемочной группы «Криминальной России» во главе с Вахтангом Микеладзе, провели съемки, кто-то  из грузинских лидеров попросил не включать в очередную серию, Никсона давно нет, его забыли, аксессуар давно не поддерживается. Коля мог далеко пойти, гораздо дальше, чем Студент, однако, он был мясником, нападающим в кровавом футболе юга Москвы, в Перово не работал, ночевал, потому не очень-то почитался в его социуме, густо замешанном на своде суровых босяцких традиций. Убийство так и осталось нераскрытым, исполнители и организаторы неизвестными, материалы вскрытия недосягаемыми для журналистов, роскошных похорон с водкой и хорошей закуской не никто не организовал, Никсона не хоронили так, как следовало, бросили, слегка присыпали землей, спасибо Илье, поставили на его могиле крест.

Ахмет вроде тоже позже где-то исчез, пропал без вести, пошёл отогнать машину на стоянку и не вернулся совсем по-другому делу, связал ли он тогда эти два события, назначение Студента и гибель друга, не ясно, далеко не дурак, понимал, что за этим последует и его кончина, важная геополитическая часть Перовского района, находящаяся на его стыке с Подмосковьем, полностью перешла под власть сидевших, номинально возглавляется безусым юнцом-кавказцем, ещё недавно топтавшим плац под присягой в Московском военном  округе. «Синие» соединились с автоматчиками, начали «наворачивать в одни ворота», прикрываясь масками под «бродяг», добывая для себя рейтинг, пострадало обычное «воровское», будут войны, в любом случае не оставили бы Ахмета без внимания. Правильно, что не стал в ту неделю действовать, Измайлово не Солнцево, ребят понять можно, в этом и заключался смысл решения Петра сделать коридор между Москвой и тем, что за МКАДом платной частной дорогой, за проезд на которой будут отчислять ему, первыми к Студенту с претензиями приехали чеченцы из Балашихи от Султана.

Конец пятнадцатой главы

Глава 16

Конечно, автору свойственна пагубная энергией привычки к ложному или по крайней мере не точному описанию произошедших с героями романа событий, выражающему его произвольные представления об их деловых и эмоциональных характеристиках и их наименованиях! Приводя ему в пример известных писателей-реалистов, вы говорите о почти просветленных существах, которые сведущи в тайнах разума, интеллекта и сознания своего и других, автор к ним ни разу не относится и никогда не относился, плохо или хорошо. Да и времени прошло с тех пор немало, что-то он забыл, ушло, что-то забыло и его, и он, и мир изменились.

Их формы, запахи, вкусы, цвета и ощущения, сегодня автор весит около 85 кг, поправился, когда-то выступал в категории 63,5 кг, и уже не каждую ночь может с любимой три-четыре раза за ночь.  Может, но не каждую и не с каждой! Жизнь на месте не стояла. Свой прежний образ жизни, исключая возможное нанесение кому-то тяжких телесных, он тоже почти оставил, везде камеры, мир стал безнадёжно электронным, и стреляют, особо на стрелки сегодня никто не ходят. Если надо, взорвут гранатой вашу дверь, общество хвастается кровавым, в его время вначале было слово. Да и христианство уже не то, своих от ИГИЛа защитить не смогли и в Африке, и на Ближнем Востоке, хороша только Южная Корея, где 90% населения христиане, в Китае же Господь наш Иисус Христос даос, а не сын Творца, которому отвели нужное место в пантеоне, мертвых оживлял, сам ожил, по воде ходил. Прикольно, но не первое место по чудесам, занимают его другие, но Бессмертный, этого не отнять. Почти исчезло и искусство ниндзюцу, которое так любил автор, его сейчас нет даже в кино, а зря, Шах его знал. А автор хорошо знал Шаха, начинаем? Пока нас совсем не унёс в сторону от святой братвы стремительный торрент современного бурного беспредельного криминального течения.

Бык воспоминаний, выйдя на луга,
Ворошит в тумане памяти стога,
Быковать — не надо.

— Вау, — сказал Георг, — какая красивая москвичка!

— Сами вы москвич, — ответила девушка. — За что сидели? — Гиви помог ей получить чемоданы. (Открываешь один, там пистолет и 100 патронов, проведут баллистику пуль, расследование мгновенно прекратится, вас отпустят. И фото.)

— Разбой! Два.

— Кого разбивали? — Стения улыбнулась ему своей ослепительной улыбкой. Плечи широкие, как у пловчихи, наработанные. Дельтовидные почти мужские, более округлые. У спортсменок, даже самых сильных, все равно сохраняется небольшая жировая прослойка, природа не даёт ее сжечь, потому что надо рожать.

Должен вам признаться, автор аналогии не любит, в этом слове слышится нечто анальное, вместо того, чтобы выпить глотком бутылку хорошего вина, нюхаешь чей-то зад, без разницы, мужской или женский.

— Как же может не стоять в мужской бане, — сказал гражданин начальник. Но российские спортсмены в конце 80-х — начале 90-х были поистине цветы зла, криминальная Москва нарвала из них целый букет fleurs du mal, отдельные элементы этой икебаны — боксёр Коротаев, борец Отари, военный пятиборец Шерстобитов… — достаточно убедили почтенную аудиторию в своей самозначимости, можно продолжать. Когда-то сталинские писатели-ударники мечтали создать единый текст коллективной советской литературы, более или менее удалось, в нашем спорте архитекст провалился, сорняки росли, где попало, один не поехал на отборочные соревнования в Прибалтику, второй подрался, попал в тюрьму, третий не вернулся, остался за границей, как Костя Дзю. Обстоятельства русской жизни всегда были неестественны и плачевны, спортивной вдвойне, отчаянная борьба тренеров со своими воспитанниками во многом заслоняла собой вопрос о сущности спорта, на другое не оставалось сил. В итоге, при всем богатстве российского спортивного ресурса медалями с уникальным разнообразием психологических портретов, Юрий Власов, Ирина Роднина, русский хоккей, к началу перестройки кроме надежды, у  него ничего не оставалось, и оптимистическое веры, мы ждём перемен. Они пришли, чтобы обеспечить спортсмену достойное существование, выход был один, уходить в сторону силового спорта, присущего теневым или официальным силовикам, бей первым. В XIX-ом веке формирующий сознание молодых подростков писатель был ФМ, в 90-х Марио Пьюзо и видеомагнитофон с тремя опциями: боевики, фильмы ужасов и порно, учитесь сочетать это все, сочетали, перед тем, как кого-то расчленить, надо изнасиловать и жить этим, иначе какой боевик! Длившийся около полувека «воровской век», бога я своими Именами и чёткой стилистикой, добавил, и не раскаивайтесь, иначе какие вы бандиты, лучше не начинать, основной постулат ВорОв был, мы не социальный смысл, а широко и привольно разлитое правильное течение, отражающее обратную сторону Луны загадочной русской души без логики и уверенности в завтра, так всегда было. Русь не покорить, жизнь ВоРАм, особенно тут старались «чёрные», меньшинство, социально не защищённые и сплочённые, курдам и езидам не сладко жилось и за границей:

— Человек (профессиональный преступник с большой «Ч») создан для воровского счастья, как птица для полёта, и это звучит гордо! Все в нем должно быть прекрасно… И душа, и мысли, — классика. Такие Люди, как Шакро Старый, Соленый или Дед Хасан были несуетливы, улыбчивы и уверены в себе, как и положено, если ваши вопросы им не нравились, их лица твердели, принимали законное выражение, глаза суживались, в ответе слышался металл, тоже олимпийский. Возражений других они словно и не слышали, с железным упорством сохраняя свою линию, решают один раз, переубедить невозможно, такими и были главные наставники преступного мира.

— Давайте по индивидуальным планам, — напутствовали они мастеров спорта по-воровски эластично, — двигайтесь! Получите со своих коммерсантов, приходите, раздербаним! Поделим нам-вам, возникнут вопросы, отзвонитесь… — Сильвестр сначала так же работал со спортсменами-борцами, потом перестал. Престиж Ореховский ОПГ из-за этого неуклонно падал, его грозные распоряжения и приказы они не выполняли, административно-командными методами исправить ситуацию стало невозможно, распустил, разрешив большинству из них перейти в Подольск, оставив при себе только военных и бандитов, прекрасно спелись. Война не спорт, правил меньше, в бандитизме тем более, вот какой переплав произошёл в Москве. Слава Симонов и серпуховской Тренер, к которому в гости в бар заезжал блатной столичный поэт Сергей Чудаков, удачно притворявшийся сумасшедшим, о координатные меры преступных лидеров были осведомлены, отъезд из страны Петра подтвердил самые большие опасения, скоро начнут отстреливать и ВорОв, стали. Чемпион мира 1988-го года по тяжелой атлетике позвонил из Еревана, какая у него была квартира, Эрмитаж, подтвердил:

— Валите! — Стения стала первой ласточкой, условие вернуть Петю было надуманным, предлог, поверит в такое могла только баба. Как же он вернётся? Не хотел бы, не уезжал. Взять с собой Аплеталина и самим возглавить бригаду киллеров, наступив на хвост хоть XIII- ти, хоть самому Людовику XIV-му, делали и не то. Потом остальных выписать, секция бокса МГУ для многих ребят стала вторым домом, по воскресеньям сауна, бассейн. Какое лето выезжали на сборы в лагеря труда и отдыха, делая перерывы на армию, ходили в разные походы, участвовали в конкурсах и экскурсиях, многие приобрели «1-ый взрослый», многие поняли неоценимую пользу, которую приносят здоровью физкультура и спорт, какое оно было до знакомства со Вячеславом Николаевичем и какое стало, набрать можно человек З00, есть и со степенями. А потом и в Штатах воспитывать подрастающее поколение, достигая ещё большего, в общем, надо всем трудиться. За заказы Слава не переживал, Петя бывший Вор, найдёт концы, а они, включая грузина, друга детства, к которому он ее послал, помогут их отдать тем, кому положено. Перспектива завлекала.

— Наши жизни, — внезапно Гиви приуныл, вспомнил, четыре года в одиночке в «яме» под крышей, на «крытой». Тюрьма в тюрьме! — Собираю осколки до сих пор… — В треугольник надо искать не острый угол, а последний. — Не боишься, завезу тебя куда-нибудь и уеду? Тут есть такие районы.

— Долго потом не проживете!

— А ты смелая… Только я с тобой не буду драться, возьму оружие. — Внезапно Гиви пробрала злоба, но не на Стению. Погасили себе там в России сладких фирмочек, получают с коммерсантов, тут не знаешь, что завтра! Стения очутилась за границей в первый раз, ее сразу охватил инфослой потока прикольного чужеродного сознания. И природа совсем другая!  Подкрашенные красно оранжевыми тонами, острые калифорнийские облака редкими цепочками уходили за вершины небоскрёбов, коих было множество. «Вот ты какая, США, — подумала Стения, — страна безграничных денег.» Ей все было ново. По дороге рассказала, приехала найти Петра! Конечно, он полетел сюда, а как же? Куда ему лететь, в Бостон что-ли? ФБР не мусора… Потом — по ситуации.

— Слава, я смотрю, никак не угомонится, — Гиви был, похоже, не очень рад, находился в курсе происходящих в России изменений. — Решил найти бывшего жулика, вы же все спортсмены! Ну и что, что ты жила с ним? Даже если жена… Что ты о нашей жизни знаешь? Мне, вот, например, в Нью-Йорк нельзя, враги среди евреев, поеду, убьют. Тут все договорились так, Калифорния грузинам и армянам, Запад, Восток евреям и итальянцам. Смотри, паспорт не потеряй!

— А юг? — почему-то спросила Стения.

— Даже и не думай, ты там сгинешь, это не Америка. — Америка, но латинская. — Особенно Маями, полный беспредел, Пети твоего точно нет. На юге прав, кто стреляет первый, в Техасе на улице пистолет носить можно.

— А теперь ложись на животик и расслабься! — В номере гостиницы Стения приковала Гиви наручниками к изголовью кровати и долго раскидывала ему благодарственны нюансы, изнуряла спортивным массажем, который делала сверху телом, руками, губами и языком, залезая им в ушные раковины, одновременно рассчитываясь за проезд и снимая с себя напряжение, она любила мять собой крепкое мужское тело. От страсти у бывшего грабителя чуть не вылетел крестный мозг, когда от таких действий Гиви возбудился, перевернула на спину и выдоила из его мошонки все, что смогла, вдосталь накормив себя его белужьей икрой, пока он не взмолился все это остановить.

— Целоваться ты умеешь, — сказал он. Она отстегнула от кровати, ничего особенного не произошло, логический результат углубления общения.

— И не только! На первый раз хватит, сразу все не интересно, а то начнёшь меня неправильно идеализировать. — Хотела донести, что допустимо, что не допустимо, приветствуется. — Тебя, наверное, ждут дела? — Когда ехали, Стения заметила советский автоматный рожок в кармашке на обивке на лежащем на заднем сидении бронежилете войск специального назначения ВДВ. Автоматчик… Срежет без шума и без пыли, откуда он знает Симонова?

— Не хочу проливать воровскую кровь, — сказал грузин. — Найдем Петю, займусь своими делами.

— Может, будет и не надо, — сказала девушка.

— Надеюсь… Знаешь, почему я друг Славы? Враг Костыля! Они раскороновали Шляпу, Гечекорию. За «так», дальний родственник.

— Костыль только родился в Серпухове, — сказала Стения. Она сняла бюстгальтер и ходила топлесс по комнате, вошла горничная негритянка с подносом с кофе, увидела их и понимающе улыбнулась, молча вышла, мужчина с женщиной отдыхают. Это насущное! Людям любовь, как чай и сигареты в камере, без неё никак, заниматься не впадло. — Работал всегда в Москве, враг Хасана. Хочешь, расскажу свежий московский анекдот? Что может сделать жаба бабе, у неё даже зубов нет? Она ее задушит!

— Ха-ха-ха-ха-ха, — засмеялся Гиви, показав большие крупные зубы, от курения желтые. — Салями! — Он сидел в одних плавках, слушал зажатый в руке диктофон, иногда останавливая, говорили по-английски. — Мусорскую волну поймал вчера. До вечера, — уходя, передал Стения рацию. — Наша частота. Слушай! Лампочка замигает, я звоню. Отдыхай, в Калифорнии ВорОв нет, ей с ними не по дороге.

Не рак, не остеохондроз,
Ни Вор, ни фраер не угроза,
Приходит на могилу пёс,
Приносит в пасти сны и розы.

Проводив нового товарища, опорожнилась, кал был такой вонючий, почти закружилась голова, и на редкость много, странно, в полёте почти ничего не ела. «Кормят все-таки на «Аэрофлоте» дерьмом, надо найти какой-нибудь магазин, приготовить овощей, так кишечник испортить можно. Умрут от готовой еды необходимые бактерии, и все. Еда в Америке возможно простая! Больно они тут не простые…», — прежде, чем заснуть, она долго смотрела в потолок, понимая, в случае воровской войны запросто может стать не разменным рублем, а даже в ней копейкой! Хорошо бы до этого не дошло, Петр здесь, она чувствовала, убедит его уехать, найдёт необходимые слова и доводы. Она щелкнула зажигалкой и, пряча маленький язычок пламени в ладонь, прикурила. Спортсменам курить нельзя… Много чего нельзя, бросил пить, курить, ****ься... Если очень хочется, то можно! Здоровье пока есть, а потом посмотрим, с Гиви на закорках по такой жаре она могла пробежать в хорошем темпе три-четыре километра. Прежде, чем у неё все исчезло, подумала, час назад задушила бы этого Георга привязанным, и никто бы не узнал, о таком конце мечтают многие. Вообще, похоже, тут хорошо, может, она и не вернётся!

Ей внезапно пришло осознание, что она тут надолго. Америка хорошая школа, но лучше ее пройти заочно, самый трудный первый год, как приехали, и последний, когда, наконец, будем дома? Если кто-то из вновь заехавших утверждает, что принял США, как родину, не верьте, это говорит его эго. Живите лучше дома, хорошего в Америке мало, даже если иногда с теми иммигрантами, кто там живет, бывают такие моменты, когда она кажется им домом, все равно помните, есть такие, кто живет там, откуда вы уехали, вас ждут, любят и помнят, которым вы нужны, и в которых сами нуждаетесь, соответственно, ваш долг вернутся им помочь! За работу не беспокойтесь, вас устроят, дадут, с чего толкануться, стартануть. Умирать на чужбине умирать в золотой клетке, какой бы она не была красивой, родную землю не выбирают, это происходит без нас, гражданские войны надо вести свои, беспощадно поступая с теми, кто нас всех предал, кроме нас бывших друзей никто не накажет. Всегда нужно верить в хорошее, в доброе, если с тобой какое-то ничтожество обошлось несправедливо по-нехорошему, уподобляться ему не надо, даст ангел-хранитель, так же или хуже обойдёшься с ним ты. Главное принципы и воззрение, помните, Вячеслав спросил Стению:

— А тебе его не жалко? Петра. Было же и хорошее! — Именно поэтому. Характер у неё был, что надо! Для начала тех, кто сломался во время периода следствия, стукачей, отправляют в психушку отрабатывать обещанное снисхождение, ублажая санитаров, которые их уже ждут, затем, когда наступает день суда, все равно впаивают по полной программе и как использованный материал отдают на растерзание арестантов, заранее предупрежденных о прибытии нового «певца Кобзона», заливавшегося соловьем до этого в комнатах следователей на каком-нибудь спецу. Лучше Америка… По дороге домой время от времени Гиви погружался то в полубред, то в полуобморок, он влюбился в Стюшу. Тому была ещё одна причина, за день до прилёта Стении в Город ангелов пришла малява, где чёрным по белому были расписаны все ее заслуги, включая недавнюю ликвидацию большого знатока зарубежного туризма, тюремная почта в Америке работала без выходных.

«Отнеситесь по возможности к ней с вниманием, — писал Ыожмуль, — оказывать особое.» И без того Гиви бы так и сделал, по-кавказски самоубийственно-благородный и открытый. Если у мужчины нет больших денег, не беда, главное, чтобы себе не изменял, любовь с красивой женщиной себе не измена. Гораздо более радикальный, чем Слава Боксёра, он знал, что им с ней делать дальше. Золотым от зрелости ценностям Америки, наивной основоположнику новы форм самых старых тем, он ее научит. Рассказал ли ей Тренер про «XIII»? Самую могущественную преступную организацию в этой стране, которая сняла всех с доски как пешки и бросила — в никуда.

Есть мнение, что погромы в Баку были отголосками армянских погромов в Османской империи, прошедших десятилетием ранее, бесспорно! Но как это могло произойти в Российской империи, где была полиция, пресса, где, в конце концов, у власти были не мусульмане, а православные в основном германского происхождения? В работах Сталина и Ленина, а также в статьях грузинских меньшевиков, армянские погромы в Баку объявлялись действием «самодержавия», правительства России. Более того, это было признано точной копией политики Петербурга в отношении еврейского населения Западного края.

— Погромная суть самодержавия выразилась в разжигании у русской черни ненависти к евреям, и у татарской черни к армянам, — писал великий ум Грузии Чхеидзе. Перед событиями 1905-го года монархическая пресса, например, тифлисский журнал «Кавказъ», нещадно поливала армян, совершенно не выбирая выражений. Зная о системе цензуры, укоренённой в империи прочно и давно, например,  нещадно вымарывалось слово «ананас» потому, что c легкой руки составителей тронной речи Александра III-го туда пролезло неуклюжее выражение «а на нас Господь возложил», «а мы её», неиссякаемый поток насмешек у либеральной публики, можно с уверенностью предположить, что без согласования на самом верху произойти такого не могло.

— Заносчивость и жестокость по отношению к слабейшим и рабское низкопоклонство перед сильными, наконец, удивительная, феноменальная способность к рекламе и ненасытное тщеславие черты еврейские, только у армян они еще грубее и интенсивнее, — писал известный черносотенец Величко.

В результате мусульмане, которые были в подавляющем большинстве неграмотны и получали информацию от мулл и небольшой прослойки, читавшей русские газеты, были убеждены, что русский царь определённо согласен с тем, чтобы они как следует проучили армян, которые на рубеже веков испытывали ощутимый финансовый подъем, наподобие евреев активно осваивая бизнес, газеты, адвокатуру, медицину и военное дело, погром 1905-го года вспыхнул совсем внезапно, солдат, армянин, конвоировавший мусульманина, уголовника, застрелил его при попытке к бегству, толпа организовалась стихийно, после фетвы в мечети, которую произнес мулла, турецкий агент, армяне не были готовы, самообороны у них не было, русская власть защитит! Губернатор князь Накашидзе не предпринял никаких мер, очевидно, желая за что-то наказать армян мусульманскими руками, Иосиф Сталин назвал его позже опричником самодержавия и кровавым царским палачом. Среди погибших армян были купцы Первой гильдии, почетные граждане и прочие представители высшей прослойки империи России, армянские нефтяные вышки были полностью сожжены, в ответ из Тифлиса руководством революционной, большевистского толка партии «Дашнакцутюн» были посланы особые мстители, среди них отец Шаха, мусульманские нефтяные фонтаны были уничтожены, остались лишь те, что принадлежали русским евреям. Некоторые, наиболее известные погромщики оказались выслежены и застрелены, Накашидзе казнен, взорван бомбой героем Дров Канаяном, другом отца Киллера и героем армянского народа, после этого «дашнаки» приобрели популярность среди армян, поскольку встали на их защиту, между армянами и мусульманами установилась ненависть, не изжитая и по сей день.

Казалось бы, верное безумие устраивать беспорядки в собственном отечестве, в своем государстве, увы, порочная практика, в Западном крае погромы евреев шли с 1881-го, государство к ним привыкло… В разгар столкновений, которые охватили четыре губернии, Бакинскую, Елизаветпольскую, Тифлисскую и Эриваньскую, император Николай Павлович армянам благоволил, как и его бабушка и отец, классические армянские церкви на Невском проспекте и в Армянском переулке в Москве, Айвазовский и Лорис-Меликов, многочисленные генералы и адмиралы свидетельство такого отношения руководства империи. Выдающиеся люди России, граф Суворов, которого армяне объявили армянином, Грибоедов, Зубов выказывали армянам симпатии, оказывали помощь, изменилось при последнем императоре, почему это произошло?

Опорой русских на Кавказе с момента покорения области выступала грузинская знать, грузины, отмена крепостного права вызвала у них тяжелые последствия, на Северном Кавказе началось «махаджирство», горские князья вместе с крепостными просили у султана разрешения вселиться в Османскую империю. Уезжать стали даже осетины и абхазцы, некоторые мусульманами не были, но приняли ислам, лишь бы выехать, сохранить статус, не факт, что это всем удалось. В Закавказье позиции аристократии были необратимо подорваны, упадок сопровождался подъемом неграмотного, местечкового армянства как более буржуазной крестьянкой группы. За десятилетие армяне освоили массу новых поприщ: они стали проникать в адвокатуру, в медицину, в науку, в бизнес, подмяли под себя полиграфию и книгоиздание. Пользуясь новыми условиями, армяне выбирались в «головы» крупных городов Тифлиса, Александрополя и прочих, успех армян имел те же причины, что и успех евреев, повальная грамотность на родном языке, подпитанная действовавшей со Средневековья системой церковных, монастырских школ и залов для борьбы, родной армянской и греко-римской, грузинские феодалы и  их крепостные были полностью неграмотны,  уснул мане, кроме мулл, знавших персидское письмо, и узкой прослойки знати тоже, такое сейчас в Америке. Армянское процветание вызвало в правящей верхушке царской России почти исключительно кипящую ненависть, те же чувства чёрной зависти, которые хронически вызывало процветание евреев. Было дано разрешение на официальную травлю армян в прессе и, зная устройство в те годы СМИ, можно не сомневаться, на самом верху, монархические черносотенные круги. В 1897-ом году Главноначальствующим Кавказской администрации, Верховным управляющим по гражданским делам Кавказа был назначен Григорий Голицын, классическая креатура эпохи того царя, олигофрен, картинно разбивавший лоб на иконы и государевы портреты, солдафон, любивший выпить, и, само собой, крайний шовинист с любовью к гомосексуализму, не брезговал и солдатской задней частью. Он ненавидел армян настолько пламенно, что категорически заявлял:

— Я сделаю так, что единственным армянином в Тифлисе будет чучело в музее! — Голицына раздражали нарастающие армянские успехи. Новое, буржуазное время выдвинуло вперед армян, само  царское правительство традиционно не придавало значения всеобщему начальному образованию, пополняли пролетариат, образ малограмотного русского или грузина, который трудится на армянском заводе в качестве чернорабочего, постоянно кочевал из статьи в статью, вместо того, чтобы подтягивать своих, решено было «опустить» армян, притом, что в империи все были формально равны, по плану Голицына в России все армянские школы подлежали закрытию, всё церковное имущество отнималось в казну, привилегии, выданные со времен Ивана Васильевича, петровские, екатерининские,  отменялись, проект лег на стол министру Горемыкину, отличавшийся осторожность министр не стал его подписывать без согласования с другими, уговорили отклонить, вскоре Голицын нашел себе союзника шовиниста Дмитрия Сипягина, тем не менее, проект тормозился всеми силами теми, кто понимал его пагубность вплоть до прихода Плеве. Любимец царя, исключительный антисемит и Голицын внесли «Проект ограбления армян» на Совет Министров, оказавшись в меньшинстве, слово было за Николаем, царь проект поддержал, он звучал так:

— «Высочайше утвержденное положение Комитета министров «О сосредоточении управления имуществами армяно-григорианской церкви в России в ведении правительственных учреждений и о подлежащих передаче в ведение министерства народного просвещения средствах и имуществах означенной церкви, коими обеспечивалось существование армяно-григорианских церковных училищ». — Через несколько недель в Эчмиадзин пришла депутация, русские приставы, чиновники и несколько армянских старост. Старосты были бледны, как мел, и встали в покоях на колени, не идти они не могли, идти не хотели,  выбора у них не было, целью  было изъятие сундука, древнего, обитого железным листом и запиравшегося на три замка одновременно, ключи у католикоса, Араратского епископа и соборного диакона, был набит бумагами,  дарственные на землю, пожалованные различными грузинскими и русскими царями, шахами и султанами, подарки от набожных купцов и князей, от вдов и девиц нетронутых, облигации и ценные-ценные бумаги, на эти деньги и отчисления содержались армянские школы от Львова до Калькутты, где армяне продвигались в йоге. Католикос отдал ключи… Пока воры рылись в чужом добре, сел на ковер, закрыл лицо руками и начал, раскачиваясь, рыдать.

— Дети мои, дети, что я вам подарю на праздник???

— Что он говорит? – спросил русский пристав переводчика.

— Говорит, теперь ничего не сможет подарить своим детям.

— Откуда у него дети, если он 40 лет монах?

— У него 300 000 детей, — ответил староста, плача. После ограбления католикос запросил аудиенции у Николая, царь  отказал, разрешение у султана переехать в Османскую империю, султан прошение отклонил, все попытки армян верноподданическими просьбами, мольбами и жалобами отменить распоряжение успешными не оказались, ни армянские генералы, ни бывшие армянские министры, ни армянские священники не смогли ничего поделать, царь делал вид, что ничего не происходит, школы закрыли, демонстрации в Баку и Шуше расстреливались, стало понятно, армянские верхи совершенно бессильны, разочарование армянских масс своей элитой достигло уровня необыкновенного, они этому сопротивлялись.

Между тем, еще в 1890 году в Тифлисе собралась кучка интеллигенции, получившей западное образование, аналог разночинцев, писатели, общественные деятели, так родилась революционная партия «Дашнакцутюн». Никто бы и не обратил внимание на этот национальный, эсеровский вариант, если бы не начались погромы армян в Турции, «дашнаки» стали там востребованы, организуя сопротивление, в Османской империи, беря пример с России, управляли меньшинствами с помощью погромов и арестов. Расстрелов, в самой России армянские революционеры популярны не были, наоборот среди армянской массы процветала к властям полная лояльность. Сипягин был казнен социалистом-революционером Степаном Балмашёвым в 1902-ом, Плеве Егором Созоновым в 1904-ом, на следующий армяне предприняли попытку ликвидации Голицына, выжил, прожил еще три года, но активно вредить больше не уже не мог, цель достигнута, пока режим царя пытался «унасекомить» армян, создавая из них новую антигосударственную силу, мусульман это практически не затрагивало, матерели и зверели.

Как жили тогдашние азербайджанцы? Присоединенные к Российской империи, оставались в душе персами, посещали мечеть, учились в мектебах на персидском, совершали паломничество, в шиитском исламе считается, посещение мазара имама Резы в Мешхеде не менее значимо, чем хадж в Мекку, а то и гораздо более, откладывали по копеечке, в один прекрасный день, отсюда слово «мещяди», «бывавший в Мешхеде», ставшее синонимом слова «базари», торговец, потом Аллах всегда помогал финансово, к имени бывавшего в Кербеле прибавлялось почетное «кербалай»,  Эльхан Кербалай Оглы. Азербайджанцы практически не были затронуты цивилизацией и прогрессом, жили в мире средневековья, их деревни и армянские, разбросанные по Закавказскому краю, соседствовали, при этом практически никогда не жили в населенных пунктах в ранге ниже города. Те и другие любви друг к другу не испытывали, мусульманская власть армянам она ничего хорошего не несла, помнила, что когда-то была хозяйкой — всего, не было и вражды. Были обычаи, которые покажутся странными, вот фрагменты, когда первый ребенок в семье мусульман умирал, для эпохи характерно, а то и второй, отец семейства отправлялся в армянскую деревню с бараном, дарил его многодетной семье, где никогда не умер ни один ребенок, жена рожала в армянском доме, ребенка клали на колени армянской(!) женщины, присутствовали мулла и местный священник, мужья и братья, мальчику или девочке давали армянское имя.

— Ангел смерти будет обманут, ищет мусульман, ребенок среди армянского племени. —  Впоследствии эти люди не считали христиан чужими и обращались к ним за помощью, было и с армянами, в Карабахе до недавнего времени остались столетние армянские «джафары», идиллии не бывает. В частности, в Эривани, где активно развивалась торговля, армянские и мусульманские лавочники неоднократно устраивали драки, во время одной убили «татарина», то есть азербайджанца, молниеносно собралась толпа и отправилась страшно мстить. Однако принц Бонапарт, тогдашний губернатор Эривани, оперативно ввел военное положение, всех разогнал.
Случившаяся в Османской империи в конце XIX-го века очередная армянская резня практически ничего в отношениях российских армян и мусульман не изменила, сейчас, когда азербайджанцы ассоциируют себя с турками, поверить в это сложно! Тогда турки были для татар-шиитов не «братьями», а вековыми противниками, части из азербайджанцев части вместе в армянами успешно участвовали в русско-турецких войнах, исторический факт, поэтому Шах афганцев в принципе любил, интересно, города, ставшие впоследствии ареной армяно-татарского противостояния с самыми трагическими последствиями Шуша и Баку были точками, где сотрудничество армян и «татар» было наиболее активным, в Шуше «татарские» лавочники брали приказчиками армян, а не единоверцев и родню, как Аллах велел, армяне не стали бы обманывать хозяина, потому что не сговорились бы за его спиной с другими мусульманами. Баку не сразу стал Вавилоном, туда хлынули потоки русских и ашкеназов, «татары», армяне и «таты», горские евреи во многих вопросах держались общих мнений.

…Император Николай Павлович, который благоволил армянам, да и вообще новым подданным, один раз совершал путешествие на Кавказ, когда царский кортеж проходил мимо озера Севан, местные жители, как армяне, так и «татары», разожгли ночью множество пылающих костров, так они приветствовали своего нового повелителя, особенно царю понравился нынешний Гюмри, повелел переименовать его в честь своей супруги Александры, на всем пути армяне и «татары» встречали царя вместе, ночью горели костры, днем палили из винтовок, звонили в колокола, жарили «кябаб», с 1903-го стало по-другому. Для «татар» разнузданная травля армян в российской прессе не осталась незамеченной, на первых порах мусульмане не вмешивались, среди них находились даже сочувственные, остальное впереди, повсеместное закрытие национальных школ, конфискации и расстрелы русскими армянских демонстраций, гигантский рост влияния радикалов в армянской среде как следствие этой травли не могло не сказаться и на армяно-«татарских» отношениях.

В 1903-ем год у армяне начали первую кампанию сопротивления, требуя возвращения награбленного, батоно Накашидзе армян ненавидел, армяне и грузины друг другу не доверяли, отчасти этим можно объяснить мусульманские успехи. Когда-то грузинская церковь находилась в подчинении армянской, и вероучение первой соответствовало ей, высшие церковные чины грузин учились в Эчмиадзине, в 605-ом году случилась схизма, святой Кирион, учившийся сначала в Византии, разорвал отношения с Двином (?) и перешел в халкедонскую версию христианства, патриарх Двина писал письма католикосу Вирка, Вирк, или Врастан  по-армянски Грузия, но не смог уговорить его вернуться в лоно истинной и единственной богоданной христианской церкви, «скорпиона и пауком в людском обличье, схизматика, подобного римским и латинским язычникам, злодея, фарисея и христопродавца», с этого раскола, началась грузинская «самость». Отдалившись от армян в церковном смысле, грузины создали свою уникальную культуру, которая, зародившись на армянских дрожжах, ныне относится к армянской, как японская к китайской, общий бамбук, на разный лак. Если древнейшие образцы грузинского письма настолько похожи на армянское, что не отличить, не специалист разницы не увидит, то позже грузины выработали округлый шрифт, который специально не похож ни на один вид армянского письма.

Голицын и соучастник его чёрных дел  Накашидзе изо всех щенячьих вели антиармянскую пропаганду в Тифлисе и Эривани, на грузин она большого впечатления не произвела, царская Россия насолила всем, у грузин была та же проблема, что и в раннее Средневековье  в ещё более жесткой форме, их церковь была попросту ликвидирована вместе с мессой на языке. Грузины требовали восстановления автокефалии, ровно в 1908 грузинскими фанатиками был убит русский священник, экзарх Грузии, грузины не были готовы ополчиться на армян из-за проблемы, сходной с их собственной, тогда упомянутые государственные мужи решили подключить к давлению на армян мусульман чужими руками, все это полная историческая правда, со словами надо быть осторожным. В конце 90-х во Владикавказском СИЗО один «white collar», белый воротничок-интеллигент пытался арестантам в хате объяснить, как произошло одно всем известное русское название.

— Многие солдаты Наполеона попали в плен после войны и когда хотели пойти по нужде, спрашивали конвоиров по-французски можно отойти на дальняк, пью же сорти? — Ему чуть не дали погоняло Сортир.

… — Возвращайся обратно во Флориду, — сказал Киллеру его менеджер. — Заплатили много, твоя цель азербайджанец, владелец казино.

Конец семнадцатой главы

Глава 18

Когда не знаешь, что говорить, говори на фене, поднимает градус! Звучание языка то, с чего он, собственно, начинается.

— Хорошо ли это звучит? – Главный вопрос! Основные элементы языка имеют физические проявления, звук, производимый словами, паузы, которые создают ритм, отмечающий их непростые взаимоотношения, от звуков ритма зависят смысл и красота написанного, касается в основном поэзии, хотя в прозе звуковые эффекты нередко заметны и постоянны. Дети обычно в восторге от звуков речи, они любят повторять слова просто потому, что им нравится, как те звучат, повторы, красивые слоги, хруст и шорох ономатопеи, да, да, да, да, да, выражения с особо сложным и музыкальным звучанием завораживают до такой степени и нас, взрослых, начинам употреблять их где угодно и когда вздумается. Некоторые писатели сохраняют этот детский интерес и любовь к звукам языка до глубоких седин, Сорокин, другие перерастают восприятие речи на слух и перестают слышать и слушать написанное, Хемингуэй, иногда необходимо.

Принципиальные блудницы, гражданки США максимально циничны, секс для них средство заработка, обмена своего тела на чужие блага, в основном материальные, дома, вещи, машины, редко роскошь общения, например, хороший разговор, хотелось бы добавить, по душам, они духless, души у них нет, мужчины им должны, умеют ли они «куни», не принципиально, решают другие факторы, кого бы вы выбрали, бедного, но страстного, или богатого, но вялого в постели, того, у кого предки не были эмигрантами. Амазонкам однополой страсти мужчин заменяют американские женщины, первые рожают, вторые усыновляют, на смену фрейдистской мистерии приходит мистерия повседневного труда, при желании в Штатах работу найти можно, безработных, ожидающих социальной манны, в расчёт не берём, чтобы найти хорошую работу, нужно хорошее образование, девочка-подросток училась в элитной и дорогой частной школе.

— «Делаю дом. задание», — пришло письмо текстом, а тогда… Отца Петя понимал, стоит какой-то незнакомый взрослый дядя, разговаривает с его дочерью при других девочках на тротуаре между проезжей частью и вереницей маленьких, частных ресторанов, где к крепкому индийскому чаю бесплатно подают желтый кубинский сахар, 1кг за 9$ на рынке. «По такой статье заехать во флоридскую каталажку самое оно», — Петр засмеялся себе! Девочка стояла напротив в мини-юбке и вся горела, не отрывая от него красивых, чёрных глаз, ее прямо трясло, химия. Так садятся настоящие преступники, подсылают маленьких девочек.

— Халоу, — сказал всем он.

— Вы откуда? — спросил быстро подошедший отец ребёнка, чувствуя акцент.

— Из России!

— Я хочу уехать в Россию скоро и надолго изучать русский, — перебила отца. Папа не ответил.

— Сколько тебе лет? — спросил Петя.

— Пятнадцать! Четырнадцать технически, — американцы всегда говорят «технически», если не уверены.

— Не надо больше ждать, — сказал он. — Поезжай сейчас! За один год узнаешь больше о моей стране, чем тут за десять. Если бы я приехал сюда в 15, говорил бы, как ты. Ну, как Мэри.

— Кто такая Мэри? — огорчилась девочка, по-детски выгнув полукругом брови на лбу, на секунду утонувшие в сеточке морщин. Когда-нибудь они не исчезнут, Петя не ответил, они с отцом молча смотрели на подростка и друг на друга.

— Оставите телефон? — Она уже забыла о своих подругах и, не мигая, смотрела на него, наконец оформившаяся грудь под майкой без лифчика по погоде, джинсы и кроссовки на босу ногу, высокая, свежая и юная, снова пробежала искра. Член у Пети не то, чтоб встал, висел геометрически вниз, наполненный желанием в форме шланга, в пещеристые тела фаллоса пока пассивно поступила кровь, активно потом, вздернется, красно-синяя шляпка наверху плюнет белой «бодхичиттой», мужское молоко польётся водопадом хорошо, если на живот, когда надо, поднимется точно вверх и вверх, доставая до пупа, соски девочки, почти полные, еще больше напряглись, подсознательно предвкушая «это», самый сладкий пирог, наполовину смущая, наполовину радуя, она его очень захотела! Первый мужчина, на вид полностью испорченный жизнью и опасный, плохой, на дороге такие не валяются, внутри безусловно к любимым и друзьям очень добрый (и единственный), она обязательно с ним «будет», забеременеет от него, ей нравились взрослые ровесники отца, её собственные были совершенно мальчишки, бессмысленно проводящие школьные занятия в потасовках петухи, забияки и отбросы, она была отличницей, мечтавшей как можно скорее узнать, что там в тихом омуте любви, смотрела и читала солидные фильмы и романы, которые мог придумать американский литературный гений. Но умная, думала о будущем, как жить, если родишь, тут он.

— Я вам позвоню, пригласите меня на кофе? Научите русскому??Начнём с вами??? — Это был конец! Петя понимал, это — все. Чем кончится их кофе, они оба прекрасно знал, возьмут друг друга за руки, потом она запустит свою в его штаны и начнёт, а он будет с отрешенным видом сидеть где-нибудь в кино на заднем ряду, за которое заплатил, и не понимать, о чем само кино, она сакраментально выдоит его до конца, до боли, чтобы отстрелялся, до сладкой муки, чтоб шурупы повылетали, безобразница, когда у него были пятнадцатилетние, он не помнил, ну 17-18, но 15?

Добро бы ещё какая-нибудь лахундра, которую имел весь район или спортсменка типа Стении, в 18 сажавшая на задницу на улице и на ринге крепких мужиков старше себя на 20 лет, Лолита, девочка-цветок, роза, красивая и серьезная с шипами, которую простили, но не портили очки, американские школьники в них часто, много изучают. И худая, от мысли, что он будет лежать в постели, обнимаясь сзади, с этой щепкой, лобок в копчик, Петр еле не присел на стоящую рядом скамейку с урной, полной окурков и кулёчков с содержимым пищевых отходов собак, выгуливаемых тут в дневное и вечернее время, когда это обнаженное, полное юношеской энергии тело коснётся его, ошпарит, у него гукнется чердак, протечет скворечник, съедет крыша, кукундель засвистит, выкинет что-нибудь «такое»! По крайней мере, станет ее иметь, не вынимая, при этом любить, ничто не спасёт, жена в конце концов все узнает, как нет? Поймёт даже самая тупая, эта в него влюбится, станет ему звонить каждый час, каждый день, каждую минуту, не взирая, школьницы жестоки, Мэри спросит, что за ученица, я поговорю с ней? И поговорит, и скажет ее родителям, они легавым, за Петром придут и не отпустят, изнасилование несовершеннолетней.

— Женись, разводись! — Предложит ее отец.

— Развода не получишь, — ответит Петру Мэри, — раз вы так друг друга любите! Рви с ней! —Придётся бежать обратно в Москву, совсем другая жизнь и ответственность, как пацаны? Кентов на «дохлую трубу» променял? Обратно из-за «дырки» летим? Зашить суровыми нитками то влагалище, которое ставит под угрозу общий криминальный проект, а потом отрезать ей голову… Отпетые! Кто-нибудь обязательно захочет её убить, придётся прятать и исчезать, всему конец, самое интересное, что они правы, возможно основать новый Преступный синдикат с помощью Мэри. А ведь он вышел из компаунда вечером прогуляться, устав за целый день от пустых базаров со своими «дураками», каждый из которых поумней Ленина, Владимира Ильича. Он не виноват.

— Кем вы работаете? — спросил её отец. Он подошёл близко глаза в глаза, чуть ниже Пети и чуть младше, по виду офисный работник или инженер, Петр приветливо пожал протянутую ему руку.

— Я коммерсант, английское имя Питер, в даунтауне офис, команда из Москвы, бизнес делаем! — Девочка встала напротив папы ближе к Пете, он явственно ощущал ее дыхание, ни о какой позиции «69» Вор не думал, часами лёжа на большой кровати напротив друг друга, он, лобызая её свежую пыпыню, она, получая свой первый в жизни соленый сок, уголовники не по этой теме. «А кто вот этот, стоящий напротив и храбро вмешавшийся в диалог не очень приятного на вид небритого незнакомца в карманах Бог весть с чем со своей дочерью, в её жизни самый «символ», иначе почему она любит «старше», и его будет постоянно сравнивать со своим отцом?» — Петр перевёл взгляд на тинэйджера, похоже, собралась за него замуж. — Попал! Любовный роман не бывает после или до, или он, есть, или его нет, минет. Так и произошло за исключением того, она его делать не умела, вместо чего сразу потребовала от него своей полной и окончательной дефлорации после первого урока, Петр приехал к ней на виллу, находящейся недалёко от кафе «Старая Гавана» на Первой линии жаркого океанского песка, выходишь, новенький прибой. «Кубинские ночи», гласило объявление на двери, гитары и кабальеро, учитель русского, бывший самый ярый сторонник неформального течения этого языка сидел за малиновой скатертью напротив ученицы, пацаны смеялись, куда поехал, под стекло букварь положил, ты что, на героине? (Посиди на «хмуром» год, будешь очищенным.)

— Грамотность повышать, — ответил Петя.

— Не бойся, я родителям не скажу, — через сорок минут они, просмотрев побуквенно сложный русский алфавит с картинками и транскрибировав его на английский, лежали наверху в снятом до полудня скромном, не до конца убранном номере с кондиционером, неудобства не случилось, владелец понимающе кивнул, синьор  пистолеро желает законную сиесту. Петр представил кончик среднего пальца правой руки очень горячим, приставил к открытой левой ладони, подождал, пока та не начнёт чувствовать маленький ожог, кожа слегка дымится, прочёл сто лет назад заученное заклинание «Приворот», когда-то пугал им лагерных гомосексуалистов, бегать за мной будете, не вам пачку сигарет, вы мне блок, табуном ходили, попросил Бэби, так называл, развести ноги, предварительно стащив с неё  трусики, сама сняла колготки, так рада, вставил средний внутрь и прожег прозрачную стену недоверия, отделяющую мир девиц от мира развратных и страстных женщин.

— Брось Мэри, — прохрипела она, вставив его в себя, немного перед этим потормошив узкими девичьим бёдрами, не знавшими мужчины, но просившими ласковой руки опытного любовника, прошедшего много, очень много женщин, хороших и плохих, еле втиснула, направляя. — Я один раз хотела с собакой, — призналась и глупо захихикала… Посткоитальные разговоры бывают омерзительно откровенны. — Ты так хорошо говоришь по-американски! Просто супер.

— Где уж нам, только на бытовые темы, не телевизор. Мы с ней вместе два года, нельзя, так буду помогать… — Она поцеловала его с языком, последний средство общения, крови было совсем немного, девчонка заранее скинула на пол простыни, не вытирать же. — Вы обе мне дороги, но по-разному! Не забудь свои прописи, упражняйся каждый день, строчные буквы, заглавные.

— А грамматика? — Бэби обняла Петра за шею. — Не уходи?

— Говори так, чтобы тебе было понятно, у меня дела, главное, учи слова, на сегодня все. Домой! — Сделав вид, что ничего не произошло, Бэби торжественно вернулась в свой подростковый мир все ещё игрушечных медведей и плакатов с лицами участников группы «Битлз», что было обманчиво, под кроватью в тайнике у неё долгое время лежал приличный дамский «браунинг», украденный во время прошлого Дня благодарения в оружейном, продавец не мог и подумать, что такая. «Мужчина согласен жить даже с ведьмой, если знает, что она его любит, — перед тем, как заснуть, процитировала на память любимого Джека Лондона. — Even with an old witch, старой ведьмой… Немного буднично и слегка цинично, старой, думала, день, когда она станет женщиной будет национальным праздником Америки с участием президента, а он такой, ну что же, все же лучше, чем обычный. Чем он ее внутри там ткнул, сигарой? Садист! Нет, хирург, не больно. Презерватив надела, а до конца взять его самое дорогое в ротик не смогла, пробовала с персиками, банами, оказалось, мужской член под удобным углом не повернёшь, самой надо гнуться, но ведь это все приходит с опытом труда, верно? Главное, партнёр, сколько кино не смотри, надо тренироваться, а ее Питер скромный, к жене хорошо относится. Они с ней будут подругами!»

Обратно Петр вёл машину с тяжелым сердцем, открывает этой Бэби практически целый мир, готовя ее к сексу взрослому, который, в общем-то скучный, детские игры гораздо интереснее, память у детей какая! Физика, химия… Ни за что взрослому не запомнить. В школах учат, как жить, выходя во взрослое, понимают, оказывается, всё наоборот, порядочному кранты, садясь на нары, ещё раз понимают, тот лоховской, фарерский мир не стоит и гроша, лучше детский, с ними Бог, это и связало его со школьницей. Почему в России такого не было? Она ждала? Вторая Мэри?!Будет дочь, сделает из неё пацанку, как она его обнимала, теперь с него не слезет все равно.

— Я куколд, — на прощание сказала ему девочка. — Хочу смотреть, как будущий муж сходит у меня с катушек, позволяя себе абсолютно все, за это не осуждай! Пусть его трахают и мужчины! Хочу, чтобы ты меня всему научил.

— Я не куколд, — ответил Петя, успев выучить в Маями весь «фистинг» и его градации, — я кукловод, король кукол и куколдов. — После второго заказа тибетцы отступили, все вернулись домой целыми и невредимыми, Мэри наконец полностью начала жить идеями, мыслями и поступками Петра. Как известно, Дед Хасан был воплощением известного тибетского буддийского учителя Дуджома Ринпоче, коронованного Ламы-перерожденца старой школы Тибета «ньигма» с на редкость породистым аристократическим лицом и высокомерной манерой вести беседу, после того, что произошло, Петр стал сильно похож на него на всю оставшуюся жизнь.

Почему он пошёл на это? Зрелый Человек, мог бы отказать, что бы она сделала? На самый пожарный по телефону не ответить. В каком-то смысле он и сам лишился невинности, совершив грехопадение советского индивидуума, пусть асоциального, не умеющего искать общественно приемлемые формы самовыражения, из социалистического рая, всю свою биографию совок не взял в руки с веником, не то, что кирку, жил, как всегда, всегда жил хорошо, в бессвязный хаос мира голого чистогана, где от финансового стресса падают не только член, но и акции,  легко разориться, спасает только быстрая реакция, подчиненный общему замыслу не пятилеток, а женской ладони всем известной статуи Свободы, на которой умещается Америка. Путешествие из воровского царства необходимости, все по ситуации, то и это, в мир этой скульптуры завершилось для нескольких знакомых нам персонажей бессмысленно фатально  патологией захлебнувшихся в новой, собственной преступной реальности его новой команды Изи, Шабы, Арсена и Узбека (были и такие, говорили, и что, потоптали своё уже, винный менеджер, хватит), на фоне чего Студент смотрелся в зеркале Петиного  ума вполне натурально, органично, такого бы он ни с ним, ни с кем либо ещё не делал, смотрел, выполнять просьбы «старших» или нет. Метафизические обоснования чёрного воровского хода практически истощились и исчезли, Петр остался наедине с большой, огромной смысловой пустотой, удел эмигранта, переучиваться гораздо сложнее, чем учиться, понятно. Но он выжил и двигался вперёд, поэтому «распечатал» Бэби пока без анала, выписав ей новую, благую дамскую жизнь, сделав это вкусно, другой мог навсегда оставить в ее сердце гнев и отвращение к самцам. Она стала Евой, которая будет в муках рожать в муках, ища своего Адама или, если повезёт, Адама Кадмона, но рожать, что ещё надо женщине! Кто она теперь, и кто была, целка.

Он тут выстоял, и она — выстоит, в Москве Вор бы отошёл в сторону, нормальных развратниц не хватает? Которые в постели делают вдвоём-втроём такое, плакал Грязный Гарри. «Научу ее курить, — поклялся себе он, — табак и анашу, пить, ругаться матом. Она будет сильной, моя девочка!» Крысы мыслей его не грызли, если положенец одного большого, важного криминального города на Дальнем Востоке после освобождения официально спит со своим дитем, пацанкой, которая его ко всем ревнует, влиятельные и богатые ВорЫ Уссурийска и Хабаровска понимают и принимают, отца годами не было дома, вернулся, любит его и нужен, то что он? И будет ей отец, научит колдовать, передаст все, всем хороша Мария, но слишком рациональна, спрашивает, как оно работает, посмотрел на кого-то дурным глазом, сглазил, закопал, сколько надо этого процентов, не годится, эта будет сразу выполнять, чувствовал. Пожалуй, впервые за все время Петр стал бесповоротно благодарен Америке, сам этически и эстетически честный и бескомпромиссный, бесповоротный в своём похоронном деле.  Извращённая аскеза воровского Круга его больше не прельщала, граничащая безумием интенсивность ночной жизни этого штата манила и затягивала в болото, но прекрасное: мускулистые лешие, вооруженные невиданным оружием водяные, длинноногие русалки, нечисть заморская, не родная, шарм и экзотика, героин на каждом шагу, год на нем посидишь, естественно очистишься, и полное отсутствие на улицах армии и полиции без привычной инверсии благочестия военного коммунизма не в укор Ленину, Сталину и Берии. Мысли Петра наползали друг на друга, перемешивались, совмещались, творя собой Единое до Большого взрыва, то он думал по-русски, то уже по-английски, то ни о чем в паузах, перед сном увидел Ящера, смотрящего на него, как друг.

— Обещал помочь тебе? — Рептилия подмигнула фасеточным глазом, видным через зеленое, кожистое веко крайней лягушачьей плоти. Когда мигают вараны, очень жутко, для Петра попытка причинить боль трупу, на страх и крик не возьмёшь, перегорел, на первой малолетке, когда мама уезжала в день свидания, не в силах от слез разглядеть дорогу до КПП, думал, пусть уходит, тюрьма моя семья. (Воспитали.)

— Благодарим, — сказал он. — Ко мне не обязательно приходить, я все понял! — Огромный ящер махнул хвостом аллигатора и исчез, это был последний раз, когда он приходил к Петру в сон, не вернётся. Ящеров ждут в других мирах, ведь нельзя признать, что наш мир единственно возможный, миры себя повторяют. Во сне Петр ел холодную, отварную курицу и не мог понять, что это сон, подал ему ее на стол не Мэри и не Ребёнок, а какой-то брутального вида кавказец, армянин или грузин, подмигнул. Вроде блатной, вроде бы и нет, странный, выдающийся, не обычный, не полностью из нашего мира, смертного, по фигуре солдат, спортсмен, но не худой, плотный, мускулистый, за спиной у него висела старая, ржавая снайперская винтовка времён Великой Отечественной, в марках Петя не разбирался. «Странный сон», — подумал он, сны объединяет не содержание, а те, кому они снятся, в данном случае видному представителю московского криминального эгрегора, у самих снов нет характеристик, говорят, сны всегда о будущем, неправда, каждый день мы все невольно проживаем в снах и грезах о прошлом.

… — Не ведись на его подтанцовку, — сказал Шах. Они стояли друг напротив друга, Узбек и его противник примерно одного возраста, далеко за девятнадцать. Чем-то похожие друг на друга, оба плотного телосложения, физически сильные, волевые, уверенные в себе и своей правоте снайпер комендантской роты спецназа ВДВ и младший сержант внутренних войск, ответственный за охрану секретных тюрем, в которых томились враги новой демократической республики, мастер спорта по боевому самбо и стрельбе из интерната резерва Олимпийских. Привыкшие, как боксеры, всю жизнь драться на ринге, не питали друг к другу добрых чувств, но ценили один другого как опасного и хитрого противника, офицеры столпились рядом, их сдерживал Биря, они и солдаты жили каждый своим, 20 и 30, у обоих возрастных групп в последнее время прежние идеи сильно потускнели, обветшав на ветрах-афганцах, как бы теперь спокойно дослужить, оба призыва, срочный и по выбору считали, честны перед собой. За — у кого два-три года, у кого пять лет — к их рукам не прилипла ни одна неправедная копейка, но и моджахеды-талибы, душманы-басмачи не запятнали себя тем, что поступались законами шариата в угоду американской и пакистанской администрации, выторговывая себе блага, паспорта США и Великобритании после окончательной победы. Местные жители сошлись на драку, среди многих из них были те, о которых мы только что сказали, днём добрые джины духанщики, вечером отъявленные шайтаны и вампиры.

– Значит, на поражение? – Красный берет сложил руки на груди и откинулся к стене, к которой предусмотрительно стал спиной, злой и веселый. — Останется кто-нибудь один?

– Отмотал я свое, братан, иншалла!

– А ты не боишься? Времена нынче неспокойные. Здесь за тебя уважение, авторитет, там еще неизвестно, как может, – сержант прищурил глаза. — Убьешь меня, найдут братья, работайте! Может, извинишься? — Вчера Узбек пинками и затрещинами выгнал из «чипка» трёх солдат из его взвода с криком «…мусора!!!». — Я тебя сделаю инвалидом. Поедешь. — Биря хотел что-то сказать вэвешнику за Узбека, Киллер его остановил, не суйся.

— Что тут? — моментально подъехал запылённый «уазик» с большой красной звездой на капоте и исламским зелёным полумесяцем на багажнике, не полностью видным из-за того, что его закрывало запасное старое колесо. Красный Восток, подтянулся Воеводин.

— Поединок насмерть, — ответил Киллер, переводчик ефрейтор Исламбеков перевёл реплику крестьянам, которые одобрительно захлопали, всех мочить, в Кабуле блюдо «смерть» подают горячим.

— Одобряю, — заиграл скулами подполковник. — Начали? Из зоны расположения личного состава никому не выходить! Помдеж, — лейтенант Летко дал сигнал по рации развернуть внутрь плаца по периметру пулеметы, ни дать, ни взять концентрационный лагерь без крематория.

— Не танцуй с ним, — снова повторил Шахиджанян. — Будет прыгать с ноги на ногу, бить третьей, стиль «тушканчик», корейский. — «В Корее есть тушканы?» — удивился Узбек, часто Шах предвидел… Рисунок, станет переносить вес тела с ноги на ногу, ломая ритм, наступать вперёд, отходить назад и обманывать, играть с ним с какой ноги, в армейских сапогах каратэ смертельно! Сама, правда, лёгкая, тюк слегка кирзой в висок, и конец. — Подкат делай, я тебя учил. — Ему вспомнились хрустально-прозрачные родники родных гор за рекой, русские Гималаи, Памир, все облазил в детстве до Душанбе, Узбек кивнул и сказал что-то афганцам на таджикском.

— Ты меня так до инфаркта доведёшь, прекращай, — засмеялся сержант ВВ, похоже, держа в рукаве какую-то «козырьку», многократный отработанный приём, хлесткие «маваши», попадёшь под них, на победу не надейся.

— Начали, — махнул парадной фуражкой замначальника кабульского политотдела штаба армии полковник Десницкий, сам похожий на Бена Ладена, чёрные мешки под глазами от разбавленного спирта и бессонных ночей, от всей души желая победы своим «рексам», собранная в дивизии Дзержинского в Подмосковье спецбригада внутренних войск в Афганистане демонстрировала чудеса, будущий «Витязь», в бандитской жизни в середине 90-х тоже себя показали. Беридзе пожевал бес-травы и смачно сплюнул.

— Э, в Грузию приедет, салами… Бозебс, сиквдили… Ляжет, биджо… Я из всех запомнил, сицохле… — Как и сказал Шах, который не проигрывал, сержант, опустив руки и нисколько не заботясь о защите головы, пусть отвалится, в стиле «танцор диско» загарцевал к Узбеку в высокой стойке без «киба-дачи», хорошего мало, кик-боксер! Настолько чувствует дистанцию, что пренебрегает, бравада, фарс, высший пилотаж? Скольких убил на таких дуэлях??? Узбек дрался на улицах Ташкента каждую неделю, много чёрных камней, перед ним профессионал, призёр первенства Союза по юниорам, Аллах знает, ещё чего, назад дороги нет, жизнь у мусульман в принципе такая.

Если человек встретился с ниндзюцу, большая удача, драгоценная и чрезвычайно важная, бойтесь потерять! Население земного шара около семи миллиардов человек, среди них достаточно мало тех, кто вошёл во врата боевых искусств, в свою очередь среди тех, кто вошёл во врата контактных, японских ещё меньше, ещё тех, кто врата учения «ямабуси», горных монахов в чёрных одеждах, совершающих воинские деяния, которых с лёгкой руки азиатского кинематографа называют «синоби», «ниндзя», «тот, кто скрывается»,  прямого аналога в древнем Китае, где все было, им не было.

Согласно исследователям, ниндзя появилось в Японии в VI-ом веке после проникновения туда тантрического буддизма под названием «цзун ми» из Китая и Кореи, невероятно секретного и оккультного, к тому моменту в стране были развиты такие умения, как бой подручными средствами и изготовление смертоносных ядов, которые использовались пришельцами в дальнейшем, научившими японцев долго находиться под водой, дыша через соломинку, лазать по скалам и постройкам с кошками и без, ориентироваться на местности без звёзд и компаса, особыми способами тренировать слух и зрительную память до предела, слышать шёпот через стены, видеть в темноте, у них были специальные «хасты», положения сплетенных между собой двух рук, считавшиеся сакральными, в данное время сохранившиеся только в отдельной школе японской Дхармы «сингон», тот буддизм полностью утерян. Священники школы «синто» полагали, синоби были ниспосланы японцам свыше,  боевые колдуны, политически находящиеся вне любой системы единоборств с скрупулёзно разработанными «понятиями», со своей собственной структурой взаимоотношений, думается, с них копировали свои порядки военные рыцарские ордена ассасинов и тамплиеров, псы-рыцари, казаки-пластаны, впоследствии ячейки эсеров и армянские боевики, эсеры учили их уходить от слежки, закладывать подрывные заряды, да-да, ниндзя широко употребляли порох, что-то пытались позаимствовать у ниндзя и скинхеды. Из тех, кто сегодня вошёл во врата «ниндзюцу», крайне мало тех, кто это осознает, не паранойя! Говорят, среди современных бойцов таких около 100 000, из них 10 000 действительно понимают это искусство. Тех, кто не просто понимает в теме, причастный, а действительно практикует его, мало совсем. У ниндзя свои шаги, кувырки, приемы, стойки, законченная школа, в которой все есть.

Почему так происходит, слушают, но не слышат, учат, но не умеют? У ниндзюцу слишком глубокие и важные принципы, в геометрии пространства превосходящие, скажем, айкидо, по арсеналу богаче Шаолиня, в применении более «ядовито», чем «пенчак», яростно, чем боевое самбо или дзю-до, ударно, чем американский бокс на 12 раундов. Поэтому очень мало тех, кому в прошлом удалось накопить достаточную базу для того, чтобы воспринять у мастеров-ниндзя мастерство, не возможное без хорошего спортивного образования, у тех, кто сейчас у подобных мастеров что-то  перенимает, карма благая, плохо, многие из них сели, приемы ниндзя опасны для здоровья, пожизненных заключения у нью-йоркского гангстера Томми «Каратэ», знает много, великое бразильское джиу-джитсу перед серией бросков и ударов ночной тени, в стелющемся шаге зигзагом идущей к его обладателю, два притопа.

Киллер показал Узбеку, что такое «зигзаг», в каратэ к Штурмину пришёл из гимнастики с хорошей степенью, на закрытых тренировках Дед, так свои звали Алексея, учил диковинным вещам, помогал Тадеуш Касьянов. Упор на ведение боя в небольших помещениях и ограниченных пространствах, старые московские дворы, узкие коридоры, традиционные  комнаты в хрущевках с низким потолком и тому подобное как с оружием, так и без него, подготовка, Афганистан, определённые ограничения на используемую технику, нет места для размашистых ударов и длинного оружия, на смену вместо катан, самурайских сабель, приходят штык-ножи, короткие рубящие удары укреплёнными на мешках с песком рёбрами ладоней и уколы, как в фехтовании, пальцами в глаза и по жизненно важным точкам, пальцы Шах всегда выбивал,  Штурмину быль больной по малогабаритным, «сжатым» типам оружия, обожал хулиганские шипованные кастеты, обрезанные дубинки, уркаганские заточки и спицы из остро заточенных электродов, бритвенные лезвия из рессор обуви, за это и посадили, возрождал в России движение «синобу», в КГБ  шок. Андропов вышел из себя, насаждают средневековье, очередной пленум ЦК принял запрет об обучении и уголовной ответственности за распространение каратэ, вдогон угрелся и единственный московский контактный кунгфуиста Гусева, по-старому, доброму вызвали на Лубянку проконсультировать о японцах, вернулся домой через много лет. Пустая кухня, пустые комнаты, конфисковывать у Гуся было нечего.

Остальное старший сержант, впоследствии командир отделения снайперов Шахиджанян набирал из разных журналов, «Физкультура и спорт», «Огонёк», ездил в Москву к японисту Долину, обладая прекрасной спортивно-двигательной базой, основные принципы самого секретного арсенала борьбы на нашей Земле (совсем не простые), узнал, оставалось пропустить их через себя, пережить «не случайно», отшлифовать, сделать своими собственными, потом научить. Это вам, дорогие дамы, не поставить язык на мочеиспускательный канал любимого, с шумом втянув в себя наполовину его член, или на две трети, зависит от формы, потом с шумом выплюнуть, уловка уважающей себя гейши «лапки паучка», или, склонив голову набок влево, зажав его гордость двумя ладошками, вкручиваться, вращая шеей с ним в гортани по направлению к мошонке и обратно, сохраняя визуальный контакт, чтобы он смутился, быстрее кончил, это просто! Главное, не закрывайте зубы губами, со стороны выглядит ужасно, сооружайте из них свисток, челюсти за губами, создавайте вакуумный насос, и поза. Полдела при минете женская позиция, лежите на животе радостно, ноги согнуты в коленях в чулках или без, то же с обувью, можете перекрестить, голова закинута, спина прогнута, все это между раскинутых ног мужика латинской буквой «V». Начинайте! Изучить ниндзюцу намного сложнее, энергозатратно и координация очень жесткая, для этого искусства характерны неожиданные атаки, согласился и убил, да и противник не лежит на месте, как ваш мужчина, попробуйте оминетить спортсмена, который играет в баскетбол на ходу? Сам вас у кольца поймает и женится.

Подкат, который Шах заставлял Узбека дрочить на матах в сушилке в самом конце казармы каждый день, катался кубарём от неё до оружейки, через порог до каптёрок прапорщиков, туалета, был оттуда, Шах его немного модифицировал… Знал, что ли? Сначала у Узбека болели все рёбра, кости, локти, колени, позвоночник, затылок, бился о ступени, потом привык, кувырками в полёте мерял взлётку этажа, шлифуя деревянный крашеный пол, облегчая жизнь наряду, не надо натирать, мог подкатиться вниз по лестнице, о том, зачем этим овладеть, сенсей советов не давал, осознаешь важность в полной мере,  сумеешь, чем выше мастерство, тем меньше вопросов. Порхая, как бабочка, «краснач» пошёл на Узбека в бой, Узбек прыгнул на, как он его видел, «козла».

Ом, ца танг, щун, щун, щунг, кроме цветных революций в Городе ангелов ничего плохого нет, он хороший за одним исключением, в нем надо что-то делать, иметь какую-то большую цель, чём-то заниматься, слоняться по пыльным улицам поэтически настроенным визионером получится едва. Без автомобиля в нем никуда, это не Нью-Йорк, не хочешь в метро, сядь на велосипед и кати! И не Маями, прибился к местным кубинцам, можно век не работать, еду у них какую-либо, но получишь у них еду, отработать девушка имеет право постелью, а мужчина удавкой, пистолетом или ножом, в Эл-Эй, как его зовут, произношение заглавных английских букв LA, сокращённое от Лос-Анджелес, все сложно. Сам город не платит никому, общей дьявольской руки тут нет, кто во что горазд, анархия, ОМОН от Департамента полиции Лос-Анджелеса жесток, SWAT of LAPD. Если копы в Большом яблоке, NY, склонны выходить с задерживаемыми один на один, потанцуем, много бывших спортсменов и бродяг, на западном побережье такое не пройдёт, забивать будут стаей, кучей, половина из спецназовцев испаноговорящие, устраивающие при приеме преступников мадридскую инквизицию, аутодафе, Калифорния Америка формально, в действительности Уругвай, Парагвай, Мексика, Бразилия или Аргентина, всем известный Голливуд со своей наскальной доской окраина Эл-Эя, на которую сами его жители без нужды не заезжают, бутылка минеральной воды намного дороже. Одного, единого центра в Лос-Анджелесе как такового нет, несколько разбросанных, американский Париж, любимый незабвенным индийским философом Кришнамурти, в работах которого больше того, что хотел сказать сам автор, авторитетные тексты для медитаций, читать которые надо уметь. Брат Гиви, сидящий напротив Стении в одном из подобных центров, был грузинским Кришнамурти.

— А вот и он, — любимый ею два дня кавказец показал на противоположную сторону бульвара, твёрдой, уверенной походкой по нему шел, глядя себе под ноги, хорошо знакомый ей человек, было время. Стения как-то присмирела. Потом встала и приняла решение.

— Подстрахуй… Привет, Петр, — громко сказала она, когда фигура поравнялась с ними на расстоянии около пяти метров, автотранспорт деловитой чередой ехал мимо, но тот, к кому она обращалась, услышал приветствие, повернув голову направо, узнал, повернулся и стал ждать, пока заждётся «рука», американский знак на пешеходный переход.

— Часик в радость, — с улыбкой произнёс Петя.

Конец 1-ой части, конец 4-й части 1-ой части, 18 главы

7 июня 2025 года, воскресенье

© Copyright: Ивановский Ара, 2025