Рыжая бестия глазами пуговками

                Широкие яблони белых темниц,
                Внушили в разумности бабочек снов.
                Хочу я уверовать не презирая
                Пленила веяниями, как горькая корь.

    Благими ты матами, дурь вырезала,
            Что вклинилась в жизнь, неотступно и врозь.
                Искусный ты мастер, словно тень пирографа,
                Точила зубило, за надежду и дом.

   - Ты ангел? - промолвил я увидывав.
         - Ты посланница? - что очутилась божья.
           - Я пилигримом нынче почивала,
                и слухи твои беспристрастные отгоняла.

         Рыжая бестия, глазами пуговками,
      Смелостью коварную искореняла.
                Убив во мне чувство томящиеся дружины,
          Полонилась и зрела плодовая любовь

    Сквозь многотомные возгласы,
         Сквозь душистые слезы,
    Извивалась дугою,
            Из-за ворчуна-негодника.

                А жизнь мертвецкая, приходится грузом,
              Разрастаясь полынью, угасала во мне
                Для жизни нарочной и благоразумной,
      Быть с лихвой хмурым, и потому вдвойне.

Быстрым движением красивой руки.
         Стремлюсь опалить твой пласт, заразы
               Как осиротелый Христос, головою вник,
                Вернувшись к возврату, лощеных желаний.

                Повертела мною, уяснить не хотела с полна,
               И объяла тканью, младенца реваного.
         Над повисшими руками, над ненаглядкой далью,
Со скалы бросила, существо негодное.

                Жутью помрачила, живое упование.
           Спартанцы плевали на чаяния свои,
                Вера моя, толщей чувств не угасала,
           Знамя полюбило, воскресное лицо.

                Измокшими телами и рябыми членами,
                Вгрызалося сонмище бюрократских дукат.
         Зачем вы дружина, к злодеяниям скромным,
     Погрязнуть решили, в упоении греха?

              Ни кто не забыт, не забыты и несчастные дитя
              Погружусь я в сон, в ожидании тебя!?