Шкет подмосковный- мой Ногинск!

Я часто вижу, как изображают города в виде людей. Рисуют, описывают. С появлением нейросетей таких творений стало только больше. И везде мнения людей пересекаются. Вот Москва – чопорная занятая дама, настоящая знаменитость, на которую все хотят быть похожи. Вот Питер – культурный и остроумный дядька, внешне чем – то напоминающий незабвенного Достоевского.
А я живу в Ногинске. Кто такой Ногинск?
Ногинск, это такой шкет, вечно мятый, хотя и опрятный, покуривающий. На вид ему лет двенадцать, но он утверждает, что гораздо старше. Он носит русую длинную челку. Одет в свободную одежду серых, коричневых, черных цветов… Но не без щеголеватости. Вон у него на глазах зеркальные сине – голубые очки. Такого же цвета собачки на его защитной сумке – он не снимает пленку, потому что ему нравится этот голубоватый оттенок. Пожалуй, у него должны быть черные кожаные перчатки без пальцев, и черные ботинки. Он непременно должен носить камуфляжные штаны и обожать походы. Лес, речки, каньоны… Болота. Он любит природу, и гордится своим с ней единением. Но его истинный дом – серая панелька. Родная, уютная.
Он любит культуру. Кино, театры. Подолгу слушает музыку. Книги читает. Он не пропускает описания природы, он их обожает. Он точно читал про Болконского и дуб, и должно быть, очень любит Паустовского. А может, Скрябицкого? Бианки?
Он обаятельный и веселый. Он растворяется в родных своих людях, легко влюбляется, и легко влюбляет в себя. Да так, что ты на другом конце России будешь помнить его.
Он гордый и чуть – чуть тщеславный. Оглядывается на Москву, и всерьез себя с ней сравнивает. И находит, что не такие уж они и разные.
Он очень умный, подкованный, может вести долгие беседы. Он романтик и мечтатель, может, в глубине души даже поэт. Но он не пишет стихов, а трудится на тяжелой работе. Он хочет летать, но у него нету крыльев.
И он возвращается домой, и включает «Главный герой» - Сова. Это, должно быть, его любимая песня…
А еще он, как всякий маленький городок, очень страдает, когда уходит от него тот, кто родился и вырос рядом. Когда новый, такой же как он ребенок, покидает его, уезжает к вечно занятой Москве или интеллигентному Питеру…
Он поймет, но будет сдерживать горячие слезы тоски. Но он не удержит, не будет просить, он гордый, помним!
Он просто шмыгнет носом, затянется, и крепко пожмет руку своей жесткой, сухой ладошкой… И скажет: «Давай…Напиши, как доберешься. С Богом!»
А когда ты отойдешь от него на метр – два, он крикнет: «Ты только напиши, обязательно напиши!» И ты услышишь, что голос его дрожит…