Часть первая. глава первая

Флориан так долго ждал этого вечера, что теперь, когда он наконец наступил, и до начала его первого сольного концерта осталось всего несколько минут, он пытался понять, чего в его сердце сейчас больше — волнения или нетерпения.
К счастью, всё прошло великолепно, даже лучше, чем Флориан мог себе представить. Как только он вышел на сцену и коснулся смычком струн, волнение, преследовавшее его последние несколько дней, бесследно исчезло. Погрузившись в чарующий мир музыки, скрипач будто воспарил над огромным залом, до отказа заполненным зрителями, и ничего другого для него уже не существовало. Лишь когда смолкли последние звуки шубертовской серенады и он опустил смычок, вздох облегчения вырвался из его груди, и он радостно прошептал: "Слава Богу, всё позади!"

В зале стояла тишина. «Наверно, им не понравилась моя игра», — с досадой подумал юноша, но в тот же миг на него обрушился такой шквал аплодисментов, что не было уже никакого сомнения в том, что это — настоящий триумф. На сцену летели цветы, со всех сторон, не смолкая, неслись крики «Браво!», и счастливый Флориан, не переставая, низко кланялся публике.
Вдруг он ощутил такое сильное головокружение, что едва удержался на ногах. А публика продолжала восторженно скандировать «Браво! Браво! Брависсимо!», не желая отпускать его со сцены. Когда ему всё же удалось скрыться за тяжёлым тёмно-бордовым занавесом, он понял, что силы совсем оставили его. Кто-то заботливо поставил рядом с ним чёрное кожаное кресло, и он тут же опустился в него почти без чувств.
Неожиданно раздался знакомый голос:

– Мальчик мой, да на тебе лица нет! Что с тобой? – с тревогой промолвил неизвестно откуда появившийся профессор Мирский.

– Профессор? Каким чудом вы здесь оказались, Святослав Константинович, вы ведь должны быть в Мюнхене? – удивился Флориан, не преминув при этом, несмотря на своё состояние, заметить, что профессор Мирский в своём новом костюме цвета морской волны  выглядит безукоризненно.

– Как видишь, я здесь, рядом с тобой. Разве я мог пропустить твой первый концерт? Так что всё таки случилось? – переспросил профессор.

– Ничего страшного не случилось. Наверное, я просто переволновался, – виновато улыбнувшись, ответил Флориан.

– Ну, дай-то бог, если так! Когда ты поклонился публике и тебя слегка качнуло в сторону, я, признаться, очень испугался.

– Да я и сам испугался, что тут говорить, но сейчас уже все в полном порядке, как будто ничего и не было.

– Вот и хорошо! Я тебя поздравляю, дорогой! Ты был просто великолепен! Зрители слушали тебя как зачарованные, а некоторые так прониклись твоей игрой, что плакали и даже не пытались скрыть свои слёзы!

– Если бы не вы, Святослав Константинович, я вряд ли стоял бы сегодня на этой сцене, так что мой успех – это в немалой степени и ваша заслуга! – с чувством искренней благодарности промолвил Флориан. – Знаете, выйдя на сцену, я полностью растворился в музыке и не видел, что творилось в зале.

– Это говорит о том, что из подающего большие надежды ученика ты превратился в настоящего музыканта! – ответил профессор и по-отечески обнял юношу.

– Скажите, а как вам удалось вырваться из Мюнхена, ведь у вас такой насыщенный график выступлении? – поинтересовался Флориан.

– Видимо кто-то услышал мои молитвы. У них там на сцене что-то сломалось, в программе  произошли изменения, и моё выступление пришлось перенести на завтра.

– И вы проделали такой большой путь только ради того, чтобы послушать мою игру?

– Путь не такой уж и большой, всего полтора часа полёта. А почему это так тебя удивляет? Разве в том, что педагог следит за успехами своего любимого ученика есть что-то ненормальное?

– Признаться, я и не знал, что нахожусь в числе ваших любимых учеников! – смутился Флориан.

– Ну, если бы ты об этом знал, то никогда не достиг бы таких потрясающих успехов, – с напускной строгостью ответил профессор.

– Возможно, вы правы! – улыбнувшись, ответил Флориан, и кивнув головой в знак согласия.

Флориану было приятно слышать такие добрые слова от человека, который всегда был довольно скуп на похвалу, а то, что профессор Мирский преодолел такое огромное расстояние только ради того, чтобы поприсутствовать на его первом большом концерте, и вовсе привело его в восторг.

Тем временем оставшиеся в зале зрители каким-то образом проникли за кулисы и окружили Флориана и профессора плотной стеной. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы вырваться из их объятий.

— Привыкай, Флорушка, теперь у тебя не будет отбоя от поклонников! — рассмеялся Святослав Константинович. — Впрочем, к этому быстро привыкают! Однако запомни: известность и слава — это не только букеты цветов и громкие аплодисменты, но и тяжкое бремя, и далеко не каждому под силу нести его по жизни с достоинством. Кстати, какие у тебя планы на вечер?

– Да, собственно, никаких. Я собирался устроить для музыкантов оркестра небольшой фуршет, чтобы отблагодарить их участие в концерте, но они, зная, что я недавно потерял отца, отговорили меня от этой затеи. Так что чисто символически выпьем по бокалу шампанского, а потом я полностью в вашем распоряжении.

– В таком случае, если не возражаешь, я могу до утра составить тебе компанию. Мы сможем вдоволь наговориться, а утром я закажу такси и уеду.

– Буду очень рад, и утром обязательно провожу вас в аэропорт! – с радостью ответил Флориан.

– Хорошо, если не уснешь.

Не прошло и часа, как они уже пили ароматный кофе и увлечённо беседовали в небольшой, но очень уютной, со вкусом обставленной квартире в центре столицы, полноправным хозяином которой после смерти отца стал Флориан.
Говорили обо всём, не только о музыке, но больше всего профессора интересовали планы любимого ученика на будущее.

– Теперь, когда ты стал профессиональным музыкантом, тебе нужно внимательно отнестись ко всем предложениям, которые, я уверен, посыплются на тебя со всех сторон. Ты еще не думал, чем будешь заниматься дальше? С кем бы тебе хотелось сотрудничать?

– Да я так устал, что мне пока ни о чем не хочется думать. Хочется тишины! Уехать бы куда-нибудь из города хотя бы на неделю... – в голосе Флориана было столько грусти, что, казалось, еще немного, и он расплачется, как ребенок.

Профессор с сочувствием взглянул на Флориана. Он знал, что тот очень тяжело перенёс смерть отца, и только благодаря огромной силе воли и титаническому труду ему удалось выстоять и достичь такого невероятного успеха.

– Ты прав, тебе действительно надо отдохнуть, ведь последние полгода были для тебя такими напряжёнными!

– Подготовка к конкурсу отняла у меня все силы и всё время. Ни о чём другом я и думать не мог! – на несколько секунд Флориан умолк, и в его глазах заблестели слёзы. – Я должен был победить на конкурсе, ведь я пообещал это папе незадолго до его ухода...

– Мне понятны твои чувства, и мне очень жаль, что отец не увидел твоего сегодняшнего триумфа. Он бы по праву гордился тобой.

– До сих пор не верится, что его больше нет. Иногда мне кажется, будто он здесь, рядом, – обведя комнату взглядом полным грусти, тихо промолвил Флориан.

– Кто знает, может, так оно и есть, – то ли с болью, то ли с надеждой в голосе промолвил профессор. – А как тебе покажется мое предложение? Вот, послушай: через несколько дней я вернусь из Мюнхена, и мы с тобой отправимся на недельку в Ольшанку, мою родную деревню. Думаю, лучшего места для отдыха тебе не найти!

– Не знал, что вы родом из деревни. Никогда бы не подумал!

– Я родился в небольшой деревушке на берегу сказочно красивого озера.

– С удовольствием поехал бы с вами, но я никому там не помешаю?

– Мешать там уже некому, родители давно умерли. Я стараюсь наведываться в Ольшанку при первой же возможности, но консерватория и частые концерты почти не оставляют времени на такие поездки.

– Но ведь за домом кто-то присматривает в ваше отсутствие?

– Домом и садом занимается Иосиф Юрьевич, мой давний друг, управляющий и садовник в одном лице.

– Ну надо же, у вас даже есть садовник! Ваше предложение так неожиданно... Конечно, я согласен! Спасибо вам, Святослав Константинович, спасибо вам за все, не только за это. Знаете, вы первый, кому после ухода отца мне захотелось сказать доброе слово и искренне улыбнуться. Потеряв самого дорогого для меня человека, я полностью ушел в себя, попытался от всего и от всех отгородиться. Кроме музыки меня уже ничто не интересовало, я стал раздражительным и злым, люди стали бесить меня...

– Не наговаривай на себя! Уверен, отдых в деревне пойдет тебе на пользу.

Глядя на профессора, Флориан не мог понять, что происходит сейчас с его сердцем. Он будто впервые увидел это красивое доброе лицо, этот мудрый, открытый взгляд. Флориан всегда относился к Мирскому с огромным уважением, но лишь как к прекрасному педагогу и талантливому музыканту, и он даже не мог себе представить, что когда-нибудь они будут так тесно общаться, да ещё за стенами консерватории.
В памяти Флориана, словно в калейдоскопе, стали мелькать годы учебы. Он вспомнил одну весьма неприятную историю, в которую влип из-за своего вспыльчивого характера, и только теперь понял, что выпутаться из неё ему удалось лишь благодаря вмешательству Мирского. А его армейская служба, которую правильнее было бы назвать отличной стажировкой в знаменитом военном оркестре? Наверняка и тут не обошлось без участия профессора. И, наконец, его вчерашний концерт, который вряд ли бы состоялся так быстро, не возьми его организацию в свои руки Святослав Константинович. «Как странно, что я только сейчас заметил, какое доброе сердце у этого человека и с какой заботой он всегда относился ко мне. Но почему? Мы ведь с ним совсем чужие люди»: с недоумением подумал Флориан.

Они проговорили до самого утра. О том, что Флориан поедет провожать профессора в аэропорт, речь уже не шла, к утру сон так сморил его, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Ему было неловко, что все так получилось, но профессор его успокоил:

– Все хорошо, не переживай! Пока ты заваривал на кухне кофе, я заказал такси. Через несколько минут я уеду, и ты ляжешь спать.

– Мне стыдно, что я так раскис, простите! Буду с нетерпением ждать вашего возвращения! – в голосе Флориана скользили мягкие, душевные нотки. – Спасибо вам за этот прекрасный вечер, Святослав Константинович!

– Вечер давно миновал, мы проговорили с тобой всю ночь! Посмотри в окно, уже светает.

Проводив профессора, Флориан тут же улёгся в постель и попытался уснуть, но сон, как назло, куда-то улетучился, а в голове, словно в улье, вился целый рой мыслей и воспоминаний. Вчерашний вечер был, несомненно, одним из самых счастливых вечеров в жизни Флориана, ведь сбылась его заветная мечта – он дал свой первый сольный концерт, и не где-нибудь, а в самом престижном зале столицы, сцена которого ещё помнила триумфальные выступления Рахманинова и Шаляпина. Но вместе с огромной радостью, переполнявшей его сердце, юноша испытывал ни с чем несравнимую горечь и боль от той пустоты, что образовалась в его жизни после смерти отца. Связь между ними была настолько сильной, что они понимали друг друга без слов. Казалось, отец будет рядом всегда, и вдруг всё неожиданно оборвалось...
Лишь когда утреннее солнце заглянуло в окно, Флориану удалось уснуть. Ему даже приснился удивительный сон, будто он гуляет в каком-то незнакомом лесу.
... День был красивый и солнечный, но внезапно налетел свирепый северный ветер, тяжёлые свинцовые облака закрыли солнце, и разразилась страшная гроза. Молнии огненными стрелами, одна за другой, пронзали небо, а раскаты грома были такими мощными, что в сердце Флориана, который никогда не боялся грозы, зашевелилось что-то недоброе, похожее на страх. Вскоре гроза немного утихла, но по-прежнему было темно, будто ночью. Флориан понял, что заблудился. «Ну вот, только этого мне не хватало!» — с досадой подумал он. И тут в блеске вспыхнувшей молнии Флориан увидел молодого высокого мужчину с дорожным фонарём в руке, облачённого в монашескую мантию. Не говоря ни слова, монах жестом указал Флориану путь, и, прежде чем тот успел его поблагодарить, скрылся за деревьями.
Пробираясь сквозь колючие заросли, Флориан чувствовал, что его руки и колени изодраны в кровь, но останавливаться не было никакого смысла, и он продолжал идти в направлении, которое указал ему таинственный незнакомец.

Вскоре впереди замерцали огни, и Флориан облегчённо вздохнул — похоже, его блуждания закончились. Через несколько минут он оказался у небольшой деревенской церквушки. Увидев, что дверь в церковь не заперта, Флориан вошёл внутрь.
Первое, что бросилось ему в глаза, — огромное, от пола до потолка, величественное распятие. Необъяснимый трепет охватил юношу, и, повинуясь какому-то внутреннему порыву, он припал к ногам распятого Христа. В тот же миг до него донёсся голос: «Я давно жду тебя, дитя моё!» Флориан так разволновался, что за несколько секунд испытал целую гамму чувств: от смятения до неземного восторга и блаженства. Сердце его ликовало, а по щекам текли слёзы радости.

Когда Флориан вышел на улицу, никаких следов ненастья не было уже и в помине. Ярко светило солнце, заливисто пели птицы, и даже не верилось, что ещё совсем недавно стихия так безжалостно бушевала. «Какой странный сон, — подумал Флориан, проснувшись. — Да и сон ли это? И кто тот таинственный монах, указавший мне дорогу в ночи?»
Приснившееся казалось ему настолько реальным, что несколько минут он лежал, боясь пошевелиться. Лишь оглядевшись вокруг и убедившись, что он находится в своей комнате, Флориан успокоился. Включив по привычке телевизор, чтобы посмотреть утренний выпуск новостей, он тут же его выключил. Сегодня ему явно было не до новостей. Все мировые проблемы ушли куда-то на задний план, а его умом и сердцем завладело предчувствие, что он стоит на пороге чего-то нового и неизведанного, чего-то, что совсем скоро изменит всю его жизнь и придаст ей совершенно новый смысл.