Как кто. Ранняя редакция

Как кто. Ранняя редакция.
                1970, 1978, 2024 (дважды).
***
Обнаруженная, напрочь забытая, ранняя редакция.
Давнишняя, но куда более зрелая…   
Я, оказывается,  «между двумя жизнями»,  во время  кардинальной ревизии архивов,
эту «свою старую обиду на «Вечёрку» решил не выбрасывать.   И уже тогда  реализовал план дописывания начала.   Кстати, термин «ревизия», порой,   используется как «редактирование». На предложенный недавно вариант я получил несколько приятных откликов.  Вот  и решаюсь соединить тексты, просто почти механически «слить файлы»,  чуть согласовывая в стыках.  Они, на удивление, почти во всём практически дословно совпадают (46 лет?!). Просто этот пошире.            
***

Ещё один из забавных материалов  «таинственно пропавших» в редакциях.
Впрочем, что это я?  Серия эта,  возникшая более полувека назад, эпизодическая, и довольно быстро прерванная мною самим (я просто перестал что-либо куда-либо отправлять), совсем не длинная,  никогда позже никаким своим фрагментом не обнародованная, всё-таки существует не только в моей голове.   
Листочки, избежавшие  нескольких моих тотальных чисток архивов,
собраны в  старых папках.  Их всего-то ничего, но они пухленькие.
Правда, там самое разное. Не только, и не столько литературное…
   
«Вечерняя Москва» напечатала начало некоего рассказа.  Датировать
точно не могу.  На рубеже  1969 -1970.  (На обороте стишки оттуда.)
А вдруг найдётся кто-нибудь, кто читал, или писал, или организовывал мини конкурс?!  Автора рассказа не помню.  Да, и был ли он?  Может, классик какой?
И тут вполне может  появиться читатель,  знающий больше моего.   
Сюжет только приблизительно. Актёр уговорил друга - чиновника  сыграть
в спектакле почти бессловесный эпизод.  На сцене всё пошло не по плану.
Нелепое «как кто», помнится, последние слова газетного текста.
Предлагалось закончить рассказ.
В обещанный срок ни моего,  ни чьего – либо иного, ни правильного, если оно существовало, никакого  вообще продолжения  не появилось.
Не было и напрашивающегося пояснения:  дескать, не тянете вы, дорогие
читатели, возомнившие себя писателями на достойное продление сюжетной
линии.   Кстати, именно такое блочное исчезновение, когда пропадают не только результаты, но и самоё изначальное задание, и является характеристикой означенной мною серии.  Со мной случалось такое несколько (если не каждый) раз.
Именно поэтому, я в самый верхней строке употребил эпитет «забавный».
Но вернёмся к конкретному случаю.
Нет,  имени в публикации не было!  И стиль, помню, не вызвал у меня никаких ассоциаций.  Согласитесь,  вполне простительно для второкурсника технического  ВУЗа.  Возможно, первоисточник всё-таки существует.  Ну что ж, забавно будет сравнить не только вторую часть, которая уже тогда готовая и отосланная по адресу,
присутствует здесь и сдвигается под курсором всё ниже и ниже, но и начальную.            
Возьму на себя смелость самостоятельно восстановить коротенькое начало.
Проделаю заданную тогда процедуру в обратном порядке, основываясь теперь
на моём тексте полувековой давности - сочинить приквел.
Заведомо не аутентичный.
---
Иван Иванович Грызлов, значительный чиновник  городской администрации
и Михаил Иванович Наров,  премьер местного театра, дружили сызмальства.   
Всю жизнь прожили по соседству, и чуть не каждый свободный вечер проводили вместе.  Ещё в детстве на заборе написали
«Мишка и Ванька - не разлей вода».   О тире, даже, у руссички переспросили.
С превеликим удовольствием участвовали в домашних постановках,  да и сами
разыгрывали  всевозможные сценки, уже видя себя в совсем недалёком будущем
на театре.  И то, что там (здесь) Михаил оказался в одиночестве, объясняется, пожалуй, лишь сговорчивостью маменьки,  воспитывающей сына в одиночестве офицерской вдовы.   Грызлов старший, отнюдь «не последний человек в городе», был куда круче,  и придерживался  совсем иных взглядов на будущность сына.      
Карьеры получились разные, но по весомости, по рангу числились они в городе
в одной категории. Элита!  Михаил чуть завидовал безусловному авторитету Ивана.
Его непрерывности. У самого-то и провалы случались.  А Иван, не пропускавший
ни одной новой постановки,  порой примерял на себя некоторые роли.         
Не раз, надо сказать, предлагал Наров другу попробовать себя на сцене,
и однажды  Иван Иванович решился.
«Почему нет? Чего проще?!» - уговаривал друг.
«Загримирую тебя под Кузьму, моего слугу,  встанешь  за дверью,
как услышишь  подкатившую бричку…  Да, видел же ты эту сцену!
Выйдешь ко мне».
Ты мне:  «Барин, подъехал кто-то».
Я тебе: «Ну, зови!»
«И всё – ушёл.  А в афишах и программке ты будешь, это я тебе гарантирую».   

В субботу вечером, стоя за кулисами, Иван Иванович даже и не волновался особенно!  Бубенцы, колёса, ржанье.   Дверь открыл, три шага в сторону развалившегося в кресле хозяина – Нарова.   
«Барин, подъехал кто-то».
Вряд ли Михаил Иванович задумал заранее эту не очень-то добрую шутку.
Скорее случился рефлективный актёрский розыгрыш. Он просто забыл на мгновение, кто перед ним.   А, может быть, даже и просто  оговорился.
Но вместо ожидаемого «Зови»,  Иван Иванович вдруг услышал –
«Кто ещё? Кто приехал?»
«Как кто?»
(Напоминаю -  здесь текст «Вечёрки» обрывался.
А дальше всё от того мальчишки девятнадцатилетнего, пусть будет! )
«Как кто?» - ну, совсем не готов,  не его это место – сцена.
«Велел я тебе узнавать,  докладывать, кто приехал, зачем?! Велел или нет, старый олух?» - нашёлся барин.  Выучка не подвела.
Иван Иванович беспокойно оглянулся, потом посмотрел на суфлёрскую будку.
Суфлёр виновато заморгала  и… спряталась.
«Эх, будь, что будет» - подумалось Грызлову.
«Сей же миг, барин, доложу, как положено» - поклонившись, сказал он и вышел со сцены в ближайшую дверь.
О, ужас: Иван Иванович оказался в темноте, за декорациями. Никого. Надо было возвращаться – это бухгалтер понял сразу.
Собравшись с духом,  открыл дверь, тихими шаркающими шажками (он же старик) снова вышел на сцену.
«Нету, барин, брички. Уехали, сгинули».
«Как?!» - барин повернулся спиной к залу. Пауза.
«Да это никак Коняхин, коней любитель – покупатель, на конюшню, видать, поехал.
Побегу, посмотрю» - выпалил вдруг барин и выскочил за кулисы.
«Шельма! Профессионал!». Минуты три ходил Иван Иванович по сцене, старательно изображая Кузьму. То пыль смахнёт со стола, то кресло переставит.
Наконец барин вернулся, встал напротив Грызлова и с неожиданным воодушевлением произнёс: «Ухажёр это Оленькин. Гулять повёз.
О том мне и докладывать не надобно. Совсем из ума выжил. Иди уж».
Ночью на даче явился бухгалтеру великий драматург.
Молчал, грозил пальцем, но выдали – таки его смеющиеся глаза.
Заглянул он и в спальню артиста, но не стал мешать.
Михаил Иванович Наров, учил новый вариант роли Кузьмы,  ровно в полночь утверждённый восторженным режиссёром.  Первая репетиция назначена была уже на  наступающее утро. Договорились также, что играть они с другом будут
«в очередь». Ну, не совсем «в очередь», а тогда, когда позволят Ивану Ивановичу
его  важные дела.  И не помешает такое совмещение вовсе. Наоборот – добавят популярности.   А роль барина – так и не грех кого-нибудь из молодёжи ввести.   

3 странички.  118 строк.