Октябрьским вечером у библиотеки

          Серые глаза, немного удивленно приподнятые брови, широкий лоб, зачесанные назад пепельного цвета волосы, правильной формы нос, крупная челюсть, шрам на раздвоенном квадратном подбородке, который закидывался во время разговора - в серой куртке и брюках такого же цвета появился он в нашем классе и сразу занял место лидера, которое пустовало после ухода сына капитана милиции.
    
         Парень он был коммуникабельный, выгоду свою знал, был неплохим рассказчиком, приударивал за самой популярной девочкой класса. Два последних фактора оказались ключевыми для шестилетней вражды между ним и другим, низкорослым и веснушчатым претендентом на роль заводилы класса. Вражда эта выливалась в периодические стычки за школой, заканчивающиеся под одобрительные возгласы и подбадривания синяками и носовым кровотечением.

          Был он твердым "ударником" - если не понимал материал, то старался вникнуть, перечитывал, объяснял сам себе, но если не мог преодолеть уровень сложности урока, то переходил к более приятным занятиям, будучи по натуре авантюрной личностью. Он неплохо рисовал, любил играть в футбол. Однажды я побывал у него дома - он лежал на тахте в прихожей, и дальше нее я не попал - гостеприимством наш новый приятель не отличался.

          Мы с ним общались мало, в основном, когда ему нужна была помощь на уроках немецкого и родного языков, литературы и истории. Однажды он со своим другом, нашим одноклассником, физически развитым и легкомысленным толстогубым парнем, похитили мой школьный ранец. Пришлось бежать за ними около трехсот-четырехсот метров, пока мне не вернули портфель.

 - И зачем вы это сделали? - раздосадовано спросил я сероглазого и толстогубого.

 - Да ты вообще не двигаешься, не играешь, вот мы и решили тебя растормошить.

Я не знал - обижаться или простить их шутку. Дело в том, что я не считал, что мало двигаюсь, кроме того не играл я в волейбол или футбол потому, что меня и не принимали. Не знаю, может, у  большинства детей от рождения навыки игры в волейбол или настольный теннис, но не у меня. Никто меня не учил этим видам игр, а правила футбола я не знаю полностью до сих пор. Эти игры мне не настолько интересны, чтобы я еще занялся их изучением.

В октябре 199... года администрации наших шести школ решили организовать "Биологический бой" между шестыми классами каждой из них. В нашей школе был выбран наш класс. Состязание состояло из развлекательного номера с объяснением названия команды, далее начинались командные состязания, в а самом конце намечался бой между капитанами команд.

Капитаном нашей команды единодушно был избран я. Учительница химии помогла нам с реактивами необходимыми, согласно нашему сценарию, для развлекательного номера - на сцене. За дымовой завесой мы меняли декорации - из пятнадцатого века переносились в наше время и т.д. Кроме того, достигался эффект внезапности как для команд-конкурентов, так и для зрителей и жюри, не говоря уже о гарантированном получении необходимых баллов.

Командные состязания были слабым местом наших противников. И мы загордились, расслабились, несмотря на ежедневные короткие семинары с учительницей биологии. Наша школа, традиционно, была лучшей - ее выпускники с золотой медалью не имели себе равных на вступительных экзаменах в вузы. Их боялись срезать - себе дороже.

Между тем, в других школах подготовка к "Биологическому бою" шла усиленными темпами.

И вот, настал тот вечер. Шло на закат желтое октябрьское солнце, золотило серо-голубоватые облака, которые, одновременно, рдели алым и малиновым цветами. Не дул еще холодный ветер, и было тепло. У входа в местную библиотеку собралось человек двести, еще половина находилась в зале. Учащиеся из разных школ обменивались колкостями по поводу предстоящего мероприятия, подначивали друг друга, выражали твердую уверенность в победе своих команд.

...Развлекательный номер принес нам первый успех. Артистизм наших девочек, хлопок реактива, а затем появление дыма на сцене - все это удивило как жюри, так и зрителей. Мы заработали начальный балл.

В середине конкурса команда нашего класса потеряла очки - где-то замешкались, где-то поторопились, где-то неправильно ответили.

Когда я поднялся на сцену для участия  в конкурсе капитанов, было ясно, что нам светит третье место. Было обидно. Но мы не учли фактор везения. Я вытянул билет на тему "Строение зерновки пшеницы". Знал я эту тему на зубок и, едва прочитав задание, подошел к столу жюри и принялся громко, на весь зал, отвечать. Члены жюри удивились, в очередной раз, и прибавили мне баллы не только за правильный ответ, но и за реакцию. Таким образом наша команда с третьего места поднялась на второе. Но один конкурс капитанов не мог повлиять на несколько неправильных ответов во время командных соревнований.

Так, наша команда, из фаворита, превратилась в лузера, попав под проклятие второго места.

Капитанам вручили почетные дипломы и грамоты, и мы вышли на улицу. Часть наших игроков остановилась между кипарисом и можжевеловым кустом - шел разбор полетов под руководством нашей учительницы биологии. Низкорослый веснушчатый, с быстро бегающими глазами, участник команды утверждал, что нам, всего лишь, следовало приложить чуть больше усилий. Поток его контрфактуального мышления прервала собственная тетя:

- Учить надо было, когда я говорила, чтобы потом не спрашивать друг у друга правильный ответ, когда у вас всего полминуты на ответ.

Я стоял на тротуаре, слушал перепалку одноклассников и учителей и смотрел на диплом. Он был белого цвета - на левой стороне разворота титульного листа была изображена голова Ленина, на правой - детским округлым почерком были обессмерчены достижения нашей команды. Дата, подписи, печать.

Ко мне подошел сероглазый в сопровождении губастого.

- Дай посмотреть!

Оба одобрительно закивали и похвалили меня ("в последний момент спас от позорного третьего места").

Потом сероглазый, по-видимому, осознал, что второе место не есть первое, что-то в его сознании сработало, и он запричитал:

- Ах, Ленин, Ленин! Поганая собака! Сколько ты нам вреда принес! Дай сюда, дай!

И пока я соображал, что он намеревается сделать, сероглазый, под одобрительное улюлюканье губастого, плюнул в диплом, на портрет Ленина.

Я стоял как громом пораженный. Плевок одноклассника, который происходил из семьи интеллигентного преподавателя, в мой диплом ("присуждается капитану команды", классу же полагалась грамота) был для меня шоком.  Стоящие вокруг учителя и школьники сделали сероглазому замечание, но он, неожиданно, помимо Ленина, стал поносить Горбачева, вспомнил нацизм и боровшихся с ним дедов, а в конце выразил надежду, что памятники коммунистическим деятелям будут разрушены во всем мире.

Я не знал, как реагировать. Плевать-то на портрет Ленина имел право я, а не сероглазый. Это мои предки пострадали от Февраля и Октябрьского переворота,  а вот предки сероглазого научились читать и писать, из глинобитных хибар перебрались в собственные дома. Но в моей семье плеваться на улице было не принято.

Обиженный, разочарованный, забывший и о втором месте, и о своем блестящем выступлении на конкурсе капитанов, я побрел домой. Там меня ждал меня накрытый бабушкой стол с вкуснейшней на свете жареными на сковороде куриными ножками, картошкой, сыром, соленьями и маринованными перцами.

Через двадцать лет после того дня сероглазый погиб. На чужбине. Не по своей вине. В городе, когда-то названном в честь вождя мирового пролетариата.

А тот диплом все еще в моей коллекции почетных грамот, свидетельств, сертификатов и других дипломов. Слюна на портрете Ленина, должно быть, высохла....