Глава 5 ВАЛ

Тем же вечером, Марина сначала позвонила в ветлечебницу и узнала, что у маленькой Минеко все в порядке. Затем подхватила одной рукой свою любимую «сумку от версачи», другой – ручную сумочку, и бодро отправилась в путь. На вечерней улице предзакатное солнце бликовало в окнах проносящихся мимо машин. Эти случайные розовые «зайчики» пробуждали в сердце какую-то смутную надежду.

На вокзале было людно, шумно, суетливо. Гудели отправляющиеся неизвестно куда составы, ветер доносил горьковатый запах угля от растопленных вагонных титанов. Для Марины этот острый запах давно был связан с предчувствием каких-то приключений. И с детством, потому что маленькая железнодорожная станция была совсем недалеко от ее улицы.

На железнодорожной платформе, в долгом ожидании Тамары, Марина взволнованно думала об отчем доме. Как там поживают родители, бабушка и кошка Манька? Какие картины нарисовала Света? Так хотелось оказаться в далеком Лесном прямо сейчас! Жаль, что пока не получится взять отпуск летом. Не доведется побывать на любимой ягодной полянке, в сказочном густом лесу...

Поезд уже подали к платформе, у двери в вагон замерла приветливая проводница, но Тамары всё еще не было. Впрочем, времени было еще предостаточно. Марина, показав проводнице билет, зашла в вагон и огляделась. В нужном купе уже сидели молодая женщина с ребенком. Марина поздоровалась, и соседи поздоровались в ответ. Попутчики выглядели приятными людьми.

Временно разместив дорожную сумку под своим нижним сиденьем, Марина позвонила Тамаре. На телефоне пошел вызов, и неподалеку в вагоне раздалась знакомая бравурная песенка. Под эту музыку Тамара и ввалилась в купе. В руках у нее были две большие сумки и длинный, замотанный в пестренький ситец сверток. Объемную Тамарину грудь перекрещивали, как у солдата, ремни от сумки поменьше и чехла для ноутбука. Громогласно заявив:

– Здравствуйте!

Тамара бухнула вещи на пол и села рядом с Мариной, тяжело отдуваясь. Ее покрасневшее лицо покрывали капли пота. Тамара достала из кармана огромный клетчатый платок и вытерла лицо, просипев:

– Ох, блин! Кажется, я похудела…

Мальчик с интересом изучал громкую тетю, а его мама прятала в глазах смешинку. Тамара быстро отдышалась, и принялась громогласно повествовать подруге о том, как она сначала проспала, потом упустила нужный автобус и так далее. Это было вполне в духе Тамары: везде опоздать, но каким-то образом в итоге успеть вовремя. Ее любимым выражением было: «Плохой старт не означает проигрыша».

Пока Тамара распаковывала нужные вещи и устраивалась на верхней полке, поезд тронулся. Его колеса запели вечную мелодию дороги. Владимирск и его окрестности откатывались назад, в прошлое. Впереди была долгожданная встреча с родным городом.

Марина охотно поменялась местами с женщиной по имени Елена. На нижней полке ее попутчице будет удобнее приглядывать за сыном Виталиком. И они с Тамарой обе оказались наверху. Так даже лучше. Марине нравились верхние полки вагона. Едешь себе спокойно, почти в укромном уединении. Лежишь или на животе, подсунув под себя тугую подушку, а перед глазами –новая книга. Или на спине, а перед глазами – низкий «потолок». Смотреть на него скоро утомляет, и глаза закрываются сами-собой. В ушах – наушники телефона, в наушниках – прекрасная музыка, навевающая яркие грезы. Поезд ритмично покачивается, и хочется так ехать далеко-далеко и долго-долго…

Впрочем, и трех дней вполне достаточно.

Путешествие поначалу проходило скучновато и ничем не примечательно. За окном бесконечно бежали ровные, густые леса. Разлапистые сосны, изящные ели, старые мрачные березы с веселой молодой порослью под ветвями. Природа становилась все суровее, севернее. Вернулся глубокий снег. Иногда поезд пересекал по мостам реки подо серым ноздреватым льдом.

Марина спасалась от однообразия поездки припасенными книгами, музыкой и общением с близкой подругой. Периодически Марина пыталась дозвониться до ветлечебницы во Владимирске, и несколько раз ей это удалось. Кошечка Минеко быстро поправлялась, хулиганила и прибавляла в весе.

Тамара покорила маленькое сердце Виталика своей нескрываемой любовью к мультфильмам, и великолепными познаниями в области супергероев современности. Они вдвоем пересматривали старых «Черепашек-ниндзя» с Тамариного ноутбука, и часто спорили о том, кто же из зеленых бойцов круче: Леонардо или Микеланджело. Тамара всегда была за Микеланджело, хотя и не смогла достойно обосновать боевое преимущество нунчаков перед мечами. Но они с Виталиком оба сходились на том, что Рафаэль просто козел. Елена тем временем с удовольствием читала одолженную у Марины книгу. Так и прошли первые сутки пути.

Вечером четверга Тамара загадочно исчезла.

Марина обнаружила пропажу подруги часа через два. Забеспокоившись, девушка прошлась по вагону, дернула дверь санузла (пусто) и вышла в холодный тамбур. Где и обнаружилась искомая, в компании незнакомого молодого мужчины и пачки своих сигарет. Парочка курила, потирая озябшие руки, и очень тепло общалась. Сияние, затеплившееся в карих глазах Тамары, подсказало Марине, что дело может принять серьезный оборот.

Незнакомца звали Руслан. Черты его лица были острыми и смуглыми, голос негромким. Одежда – дорогой на вид. Марина вежливо отказалась от приглашения посетить веселую мужскую компанию в соседнем вагоне и ушла в свое купе. Она печально надеялась, что на сей раз Тамару не постигнет самое глубокое разочарование в жизни. Вновь.

Вернувшись к себе, девушка обнаружила, что Елена с Виталиком уже легли спать. Легко забравшись на верхнюю полку, Марина натянула до ушей одеяло и закрыла глаза, прислушиваясь к стуку колес. Сон не шел. Из далеких глубин памяти всплыли воспоминания о Федоре. О ее первой и единственной любви.

... Последний год обучения в школе выдался для Марины очень сложным и волнительным. Детство заканчивалось... Впереди был какой-нибудь ВУЗ, самостоятельность и работа. У Тамары по этому поводу горели глаза. Тамара предвкушала долгожданную свободу. Да только не надо было Марине этой «свободы»... она скорее опасалась будущего, чем ждала каких-то радостных перемен. Но в то же время Марина чувствовала: надо идти по жизни дальше, отцепиться от маминой юбки. В Лесном не было для нее хороших перспектив. Работы мало, городок и окрестности давно исхожены-изъезжены, а хотелось бы повидать мир. Даже если это немного страшно.

Федора перевели в их школу неожиданно. Его отец принял на себя обязанности начальника железнодорожной станции Лесного, подгадав к началу учебного года. Марина как-то вошла в класс, радуясь золотому сентябрьскому утру, и увидела его… Нового ученика, немного скованно ожидающего учительницу. Федор был крупным и сильным юношей. Его волосы спадали золотистыми кольцами, а в глазах сияла горная лазурь. Даже если бы Федор и не был выше всех в классе, с широкими мощными плечами, прозвище «Ангелочек» уж точно не грозило бы ему. Из-за выражения его прекрасных голубых глаз. Там скрывалась опасная ледяная ирония, порой вводящая в ступор даже взрослых.

Марине новичок напомнил скандинавского воина, викинга.

Новый одноклассник ко всем относился доброжелательно. Учился средне, в мальчишескую компанию влился без проблем. На роль лидера Федор не стремился, но его сразу зауважали. Кроме несомненных внешних и внутренних качеств, у Федора также имелся в наличии богатый отец. Юноша совсем не кичился достатком, но его модная одежда и гаджеты вызывали дополнительный интерес среди одноклассников.

Появление Федора в классе сразу вызвало невиданный ажиотаж среди девочек. Хотя бы временно, сиюмоментные симпатии были позабыты, и все внимание было обращено на новый объект. Федор общался с девушками охотно, но на близкие отношения не переходил, предпочитая компанию парней. Тогда среди женской половины класса началось негласное соревнование, «кто кого перепомадит», или, как выражалась мужская половина, «совсем бабы сдурели». В классе начался непрерывный показ мод, охвативший отчасти и параллельные классы.

Утро в школе начиналось со взаимного разглядывания. Облачение и прическа зависели от фантазии участницы и размера кошелька ее родителей. От хорошего вкуса это, к сожалению, никак не зависело. Вынужденные соблюдать в школе подобие формы (светлый верх, темный низ), девушки старались превзойти одна другую в кудрях, макияже, блискучей бижутерии. Да так, что в глазах пестрело дикой радугой.

Конечно, Марина не участвовала в этом самодельном цирке. Любовное безумие охватило и Тамару, и Свету, они постоянно обсуждали невероятные преимущества нового одноклассника. Марина терпеливо слушала. Ей тоже нравился Федор, но не настолько, чтобы пускаться во все тяжкие. Кроме того, настоящая леди должна вести себя скромно. И сдержанно отвечать на знаки внимания, а не докучать другим ими.

Романтическое безумие (было бы хуже, если б царила весна) продолжалось пару недель. А потом новизна и связанная с этим ценность объекта поблекли, и постепенно сошли на минимум. Быстро возобновились прежние привязанности или возникли новые, и лишь неудачливые в любви девушки продолжали добиваться внимания Федора.

Сейчас, размышляя обо всем на твердой вибрирующей полке, Марина поняла, что это было яркое проявление «эффекта гало». Еще на первом курсе института преподаватель-психолог рассказывал изумленной группе, что иногда общее впечатление о человеке сильно влияет на восприятие его частных особенностей. И вот, привлекательный парень уже кажется невероятно умным, безгранично благородным... В общем, намного лучше, чем он есть на самом деле. Необычным и прекрасным, как популярная «звезда».

И если бы на месте Федора оказался кто-нибудь, менее уверенный в себе, то ему пришлось бы тогда нелегко. Но Федор спокойно перенес и прилив и отлив всеобщей любви. А потом обратил внимание на Марину.

Их дружба началась одним осенним вечером, когда девушка возвращалась домой из библиотеки. Она по своему обыкновению набрала слишком много книг. Марина несла перед собой раздувшуюся сумку, внутренне стеная. Сумка чуть ли не лопалась по швам, а сверху была открыта. Покоящийся на куче других книг Монтень (на обложке сборника своих произведений) с интересом разглядывал улицу. Погожий осенний денек сменился достаточно сухим вечером, поэтому опасности намокнуть у книг не было. Опасности потерять ручку у сумки тоже не было, потому что Марина держала ее на весу, прижимая обеими руками к груди. А вот у самой Марины опасность переутомить руки была. После переноски таким образом нескольких килограммов книг, выполнять хореографические упражнения становилось довольно болезненно.

Марина шла, ускоряя шаг, по темнеющей улице. Пыхтела, корила себя за безудержность и размышляла, можно ли назвать ее поступок «жадностью», или это все-таки «благородная жажда». Сзади приблизился какой-то человек.

– Привет! – окликнули ее.

Марина остановилась, и балансирующий на куче книг Монтень полетел на землю. Девушке на миг почудилось, что глаза его расширились от ужаса. А потом знаменитый мыслитель бесславно упал лицом в пыль.

Федор нагнал девушку и поднял с земли книгу.

– О, Монтень, – он протянул книгу Марине. Взять книгу было нечем, и Федор со словами «Давай, помогу», сунул книгу под мышку и забрал перегруженную сумку.

– Нехило, – улыбнулся он, впрочем, для него это была почти пушинка.

– Ты читал Монтеня? – наконец, смогла выговорить смутившаяся девушка, забирая мыслителя себе.

– Ну, я знаю, что это знаменитый французский философ. Особо не читал. Мама любила философию…

Марина уже знала, что мама Федора умерла несколько лет назад. Они продолжили путь; Марина несла в руках довольного Монтеня, а Федор – остальные книги.

– Ты всегда столько набираешь?

– Ну… да… иногда.

Марина не знала, о чем дальше говорить. Впрочем, одноклассник и не нуждался в какой-то изысканной беседе, просто молча нес сумку. Они шли сквозь березовую аллею, и под ногами шуршали пока еще золотистые листья. Было прохладно и свежо. Марина шла, опустив глаза, иногда кидая быстрый взгляд на спутника. Лицо того было задумчивым, взор устремлен вдаль.

Они дошли до ее подъезда. Федор даже донес сумку до ее квартиры на втором этаже. Марина поблагодарила за помощь, и пока она размышляла, пригласить ли Федора выпить чаю, тот попрощался и ушел. Потом Марина сообразила, что одноклассник нашел ее дом, даже не спросив об адресе.

Эта загадка скоро прояснилась. Оказывается, ему нравилось гулять в окрестностях, здесь городок заканчивался, и начинался сосновый бор. Федор несколько раз видел, как она выходила из подъезда, спеша на занятия балетом.

Федор часто приглашал одноклассников домой, пользуясь постоянным отсутствием отца. Но изредка предпочитал и одиночные прогулки. Позже несколько раз они случайно встречались на улице, когда Марина возвращалась с балета, и Федор провожал ее до подъезда «на всякий случай». Население городка составляло вряд ли четыре тысячи, преступности почти не было, но девушке было приятно такое внимание.

Однажды вечером, когда зима послала первый кусачий мороз, Марина наконец-то пригласила продрогшего знакомого согреться чаем. Мама деликатно не выходила из зала, плотно прикрыв заглушающую звуки дверь. Одноклассники чинно сидели на кухне, прихлебывая чай с малиной, и болтали о школьных делах. Марина чувствовала себя уютно в родных стенах. Раскрасневшись, она весело смеялась, не замечая, что Федор ею любуется.

С тех пор они часто встречались вне школы. Когда окружающие заметили их дружбу, конечно, не обошлось без обычных в таких случаях насмешек. Но Тамара привычно затыкала всем насмешничающим рты. Ей пришлось потесниться в сердце Марины, как и Свете. Но в то время Тамара сама была влюблена в некого юношу из параллельного класса. И, пребывая в розовом мире сладких грез, не возражала против подобного обстоятельства.

Одноклассницы были поражены такому выбору Федора, и даже слегка разочарованы. Кто такая Марина из 10-го «а»? Маленькая серая мышка с замашками тургеневской девушки. Тихая, скучная, усердная в учебе. Вежливая, да и только. Одноклассницы пожали плечами, и сосредоточились на более отзывчивых парнях. Но некоторые, особо упорные, так и продолжали заигрывать с Федором. Марина ощущала мучительные уколы ревности, но ее друга не в чем было упрекнуть. Он все также мило шутил и общался с другими девушками, предлагая при случае помощь, но сердце его принадлежало только Марине.

Они проводили вместе много времени. Смотрели у Федора дома фильмы на стареньком кассетном плеере, слушали музыку. Марина узнала много нового о роке и современной поп-музыке, а ее друг – о классике. Они по очереди брали в библиотеке книги, и бурно их обсуждали. Федор не любил философию и прочую «заумную», как он выражался, литературу, но с удовольствием читал американских писателей.

Родители Марины и, особенно, бабушка, поощряли такие отношения – парень казался «приличным», да и в долгосрочной перспективе это была бы удачная партия. Что думал отец Федора о Марине – неизвестно, потому что его почти не бывало дома. Лишь раз девушка столкнулась с ним на улице, и мужчина оглядел ее странным, задумчивым взглядом. На лице начальника станции очень редко бывала улыбка, но Марине показалось, что в тот раз глаза мужчины потеплели.

Дружба с одноклассником казалась Марине восхитительным переживанием. Федор был достаточно умен, но без заносчивости, чувствителен, но без слабости, красив, но без женственности. Он казался девушке Настоящим Мужчиной, и не раз Марина думала, что их дружба уже перешла во что-то большее. Но ни он, ни она не торопили события – наслаждались романтикой.

Все закончилось в один миг. И в этот миг сердце Марины треснуло. Сломалось навсегда.

Их классный руководитель была женщиной, в сущности, доброй, но чрезмерно болтливой. Именно она и сказала на уроке, что Федор скоро уезжает из Лесного, в связи со срочным переводом отца.

Марина, услышав это, вскинула взгляд на Федора в немом ужасе, но тот молча смотрел на доску. Лишь челюсти его сжались, а лицо затвердело, как маска. Марина не помнила, как прошел тот урок. На счастье, ее не спросили – она все равно не смогла бы ответить…

На перемене Федор подошел к ней, и, отведя в коридор подальше от любопытных одноклассников, произнес:

– Я не хотел, чтобы ты узнала слишком рано. Только душу травить.

– Когда ты уезжаешь?

– Через две недели.

Он замолчал. Марина тоже – говорить было не о чем. Горе придавило ее, распластало по земле. Казалось, Федор в этот момент стал совсем чужим. Она вернулась в класс и сосредоточилась на следующем уроке. Лицо Марины хранило видимое спокойствие. Но ее душа заходилась в отчаянных рыданиях.

Следующие две недели они почти не виделись. Видимо, Федор тоже испытал отчуждение, и теперь избегал девушку. Пару раз они просто прошлись вместе до Марининого дома, встретившись на улице. Но все беседы сразу увядали, и сменялись какой-то неловкостью. Марина как будто обвиняла друга в отъезде, а тот чувствовал свою вину.

За день до отъезда, вечером, Федор вдруг зашел к Марине и вызвал ее в подъезд. Девушка накинула куртку с пушистым воротником и вышла на лестничную площадку, озябнув в ожидании.

– Знаешь… – начал юноша.

Марина молчала.

– Я пришел попрощаться. Я не могу здесь остаться. Я говорил с отцом.

– Тогда прощай… – Марина чувствовала, что в глазах закипают слезы.

– Но это не все. Я еще хотел сказать…

За дверью у соседей раздавались радостные детские визги и топот, затем что-то грохнуло, и послышался громкий рев. Марина ощущала сквозь куртку, какая холодная в подъезде стена.

– Я не знал, что так выйдет. Думал, что вместе доучимся, поедем поступать… Фиг знает, что было бы потом… но сейчас… я хочу сказать, что ты самая прекрасная девушка на свете. И я тебя люблю.

Глаза Марины распахнулись.

– Можно, я поцелую тебя?

Девушка не в силах была дать ответ, но губы ее дрогнули, и Федор прочитал «да». Он нежно обнял Марину и прижался к ее губам, осторожно, без всякой пошлости. Это был очень целомудренный, отдающий ядреной мятной жвачкой поцелуй. Свой первый поцелуй Марина запомнила навсегда.

– Это тебе, – Федор отстранился и сунул ей в руку сверток. – Пока.

– Пока… – Марина стояла, оглушенная.

Юноша повернулся и быстро сбежал по лестнице, смахивая слезы.

По лицу девушки потекли горячие ручейки. Тихо всхлипывая, она вернулась в квартиру и заперлась в своей комнате. На следующий день Федор уехал, а Марина слегла с простудой на три недели. Когда она вернулась в школу, то ей показалось, что Федора никогда и не было.

Через месяц Федор прислал Марине письмо. Как он обустроился, как складываются отношения с новыми одноклассниками. Она вежливо ответила на его письмо, пересказала школьные новости. Потом пришло еще несколько, заполненных какими-то незнакомыми людьми, писем… Но писать в ответ было уже не о чем. И незачем. В конце концов, Марина собрала все письма Федора в аккуратную стопку, перевязала розовой ленточкой и убрала в шкатулку со своими детскими сокровищами. Вместе с его прощальным подарком, репродукцией японской гравюры с печальной красавицей в кимоно. Наверное, именно тогда она и повзрослела.

*ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ*