Записка 35 Между Одессой и Брайтоном

Записка №35: Между Одессой и Брайтоном

Автор: Михаил Салита

Вечером, когда солнце растворяется в Атлантике, я иду по песку Брайтон-Бич. Шаги по мокрому берегу — будто память перебирает ноты. Где-то вдалеке слышен смех, музыка, крики чаек — почти как в Одессе. Почти.

Я часто думаю: если ты родился в Одессе, она в тебе навсегда. Это как акцент, как улыбка, как старая фотография на серванте, которую не выкинешь, даже если переехал за океан.

Когда-то я считал, что у евреев не бывает алкоголиков. Потом — приехал в Америку. Утро. Седьмой час. Брайтон. Ресторан «Волна». Старички-одесситы уже сидят, стучат стопками, вспоминают молодость. Кто-то — про Привоз, кто-то — про Женю с Молдаванки, кто-то — просто молчит, потому что молчание тоже может быть воспоминанием.

На другой стороне бордволка, под навесом — другая тусовка. Русские, грузины, мексиканцы. Кто-то живёт под бордволком, кто-то просто бомжует. Стоило ли ради этого ехать в Америку? У каждого свой ответ. У меня — свой.

Иногда мне кажется, что еврей в изгнании всегда живёт между двух городов: между той, что в сердце, и той, где ноги. Для меня — это Одесса и Брайтон. Две любви. Два берега. Два мира. Один — солнечный и гремящий шутками с привкусом детства. Второй — суровый, взрослый, но всё же родной.

Я помню, как в детстве в Одессе мечтали о кефали. Говорили: “Вот бы кефаль свежую!” Но при мне её тогда не было. Сейчас — пожалуйста. В любом магазине. Но я уже стал другим. Я стал религиозным. А кефаль, как выяснилось, некошерная. Нет у неё чешуи, как положено. Так что даже из ностальгии я её есть не стану. Как говорится, «Не всё, что помнишь с любовью — можно вернуть на тарелку».

И всё же — любовь осталась. И к тому берегу, и к этому. Как будто у души два крыла. И если бы нам, одесситам, дали бы ракету — я не сомневаюсь: мы бы не воевали. Мы бы построили Одессу-2 где-нибудь на Луне. С синагогой, с еврейской школой, с бабушками на лавочке и обязательно с мальчиком, который кричит: “Бей, Марик, не ссы, ты же с Молдаванки!”

Сегодня, когда я вижу на Брайтоне влюблённые пары, слышу детский смех, думаю: всё не зря. Одесситы не проиграли. Мы отвоевали Брайтон. И не ради себя — ради того, чтобы сохранить свет. И передать его.

И да — не все оступившиеся — потеряны. Мы все овцы Всевышнего. И каждому дана возможность вернуться. Тшува открыта для всех, кто хочет перестать быть просто эмигрантом и снова стать евреем.

Продолжение следует…