Из жизни попугаев

«Для игры «Слово за слово»,  задание 36. РОБИГ—БИГУДИ—УДИВЛЕНИЕ http://proza.ru/2025/03/09/181

У Тамары Павловны, немолодой интеллигентной дамы, никогда не имевшей дела с животными, с некоторых пор поселился в доме говорящий попугай. Птица досталась ей от племянницы, которая уехала в Берлин в творческую командировку. Перед отъездом племянница без всяких предварительных договоренностей всучила тётке клетку с экзотическим существом, добавив с энтузиазмом:

— Его зовут Робиг, он на это имя откликается.

— Почему Робиг? — с удивлением спросила Тамара Павловна. — Какое странное имя! Кажется, есть какой-то бог с таким именем в римской мифологии. Но назвать попугая в честь римского божества... Кому в голову пришла такая фантазия?

— Нет, тётя, римский бог ни при чем. Робиг — это симбиоз имён РобЕрта и Игнат. Так зовут моих соседей по даче, семейную пару, которые подарили мне его на прошлый день рождения. От Роберты попугаю достался Роб, от Игната - Иг. Очень концептуально!

С первых дней Робиг вёл себя вызывающе. Он не говорил ничего традиционного типа «привет» или «Робиг хороший», а к месту и не к месту строго и внятно повторял одну фразу: «Бигуди в шкатулке, порядок в голове». Как хозяйка ни старалась, ничему новому попугая научить не удавалось.

Особенно часто он произносил сакраментальную фразу, когда Тамара Павловна, взлохмаченная, в халате, искала телевизионный пульт или смартфон.

— Что за глупость? — возмущалась Тамара Павловна. — С каких пор попугаи диктуют мне, где у меня должны лежать бигуди?

— Бигуди в шкатулке! — настаивал Робиг.

— Вот зануда, житья от него нет, — нервно шептала Тамара Павловна. — Всё-то он замечает, всё комментирует!

Но на Рождество Робиг превзошёл самого себя. Пока гости наслаждались рождественским гусем с черносливом, попугай, запертый в спальне, каким-то образом умудрился вылезти из клетки. По пути он уронил любимую китайскую вазу хозяйки, а напоследок запутался в электрической гирлянде, которую Тамара Павловна забыла на туалетном столике. Когда хозяйка вбежала на шум, она застала фантасмагорическую картину: попугай, обмотанный проводами, лежал на ковре среди осколков вазы, истошно вопя: «Бигуди в шкатулке! Бигуди в шкатулке! Порядок в голове!»

Гости, столпившиеся в дверях, хохотали. Тамара Павловна молча освободила орущего попугая от проводов, села на пуфик и впервые посмотрела на птицу с уважением. Робиг притих. В его глазах светилось нечто тревожно-осмысленное, почти пророческое.

— Ну ладно, Робиг, — пробурчала Тамара Павловна. — Уел ты меня. Всё, с этого дня обещаю ничего не разбрасывать, класть вещи на место.

Робиг подмигнул хозяйке (или ей это только показалось?) и вдруг выдал с неожиданным убеждением:

— Берегите попугая! Порядок!

— Ой, ну наконец-то! Новая фраза! Ну, и откуда ты такой взялся, Робиг? — устало спросила Тамара Павловна. — Будто ты не попугай, а реинкарнация моего последнего супруга. Тот тоже вечно твердил про порядок!

Робиг расправил крылья, взлетел, спикировал на книжную полку, пристроился рядом с томом Канта и, кося глазом на Тамару Павловну, неуверенно пробормотал:

— Бигуди в шкатулке…

Тамара Павловна, не выдержав, расхохоталась:

— Да согласна я, согласна. Но не надейся, что я сейчас пойду проверять, где эти чертовы бигуди. У нас праздник как-никак. Гости десерта ждут.