16. Институт

               

      С сентября распорядок Светланы уплотнился до предела. На первой встрече в институте студентов-вечерников предупредили – так как их диплом не отличается от положенного коллегам дневного отделения, никаких льгот для них как трудящихся не предусмотрено, за исключением свободной от занятий среды. Освоение программы при этом было предусмотрено почти на год дольше. Образование в советское время повсеместно было бесплатным, и  руководство института имело все основания требовать от своих будущих выпускников полной самоотдачи. Назначенному в каждой группе из ее состава старосте и его заместителю вменялось в обязанность вести журнал посещаемости. Отсутствующим, чтобы быть допущенными к экзаменам,  до начала сессии предстояло сдать пропущенные ими темы соответствующим преподавателям. Не заметить или не отметить кого-либо в журнале не имело смысла, сведения проверялись по усмотрению лектора перекличкой в начале занятий и в процессе устных ответов и письменных работ на семинарах. Уважительные причины не рассматривались, и количество претендентов усложнить себе учебу или быть отчисленными сводилось к минимуму.
      Переболев в разгаре эпидемии гриппом, Светлана осваивала темы в читальном зале библиотеки института самостоятельно, но договоренность о предэкзаменационной встрече с преподавателями вносила беспокойную суету, и она старалась без крайней необходимости занятия не пропускать. Ее назначили заместителем старосты группы, которым был мужчина заметно старше ее и других студентов, а большие очки в толстой черной оправе придавали ему еще более солидный вид. Завод, где она работала, находился в двух остановках от института, и приезжая в институт раньше его, она шла в методический кабинет и брала там журнал.
      Запоминая однокурсников, Светлана поняла, что строго выстроенная система посещаемости касалась не всех. Две девушки из ее группы бывали  на занятиях редко, появляясь, не обращались к ней, чтобы обозначить свое присутствие, но не заметить их было невозможно, они входили в аудиторию вдвоем, отличались дефицитной импортной одеждой, и увидев,  она, молча, отмечала их в журнале. Экзамены они всегда сдавали последними, и без проблем. По этим признакам она понимала их особое положение, но на третьем курсе неожиданно не обнаружила их фамилий в списочном составе. «Финансист не пропустил, даже до технолога не дошли, но у того у них тем более не было шансов, валит всех, невзирая на фамилии и лица», - пояснил  староста. «Два года зря потеряли», - с долей сочувствия заметила Светлана. «Что легко достается, то легко и теряется», - усмехнувшись, ответил он.
      Неофициальная информация в институте просачивалась из разных источников, студенты знали своих особо принципиальных преподавателей и, относясь с опаской, более тщательно готовились к их экзаменам. Отчисление двух сокурсниц не вызвало ни у кого в группе торжества справедливости. Одни отнеслись как к факту равнодушно, другие - с долей сочувствия, и кто-то из мужского состава, вздохнув, сказал: «Жаль, красивые были девушки».
 
         - Сколько до конца сессии у тебя осталось экзаменов? – спросила мама Светлану в кухне за ужином.
         -  Один. Завтра последний, - уточнила она.
         – Значит, сегодня опять будешь до ночи сидеть.
         – Я могу перейти с настольной лампой в кухню.
         -  Сиди, где тебе лучше, главное, чтобы сдала.
         -  Двух девушек из нашей группы отчислили.
         -  Не осилили?
         - Они пропускали занятия, но до третьего курса все экзамены сдавали, а с вводом в программу специальных, отчислили. Они ходили с нами после сессий в рестораны, и мы к ним уже привыкли, – с долей сочувствия сказала Светлана.
         - Только чьи-то места зря заняли, а кто-то мог поступить и учиться, -    недовольно ответила Татьяна Петровна.
         - Доброта наоборот. Вначале им дали почувствовать особое положение, а потом выгнали. Два года только зря потеряли, - с настойчивым сочувствием заметила Светлана.
         -  А ты за них не беспокойся. Такие не пропадут. Не нашего поля ягоды. Ты попробовала бы на занятия не ходить, так с первого курса выгнали бы. А у таких помощники всегда найдутся.
         - Да, конечно, им родители помогут.
         - А разве родители должны своих детей всю жизнь на себе тянуть?! А если с нами что-то случится?! – возмущенно воскликнула  Татьяна Петровна.
         - Спасибо, - сухо ответила Светлана, вставая из-за стола и, помыв за собой посуду, молча, вышла из кухни, она не вкладывала в свои слова смысл, который могла заподозрить ее мама.

 
      Группа, в которой Светлана училась, состояла из девушек, парней, мужчин и женщин до 40 лет и старше. Большинство из них были семейными людьми, кто-то получал образование, закрепляя уже достигнутое служебное положение, кто-то с перспективой на будущее, но все, одинаково ощущая себя студентами. Объединенные общей целью сдать экзамены, они охотно  помогали друг другу разъяснениями, подсказками и шпаргалками, которые,  все же, вызывая повышенный риск, чаще использовалось как мини конспект или справочник, где лучше найти ответ до входа в аудиторию
      В завершение сессий общение, как правило, продолжалось за длинным столом ресторана, и, раззнакомившись, многие долгие годы оставались друзьями, а общие встречи в непринужденной обстановке, войдя в традицию, продолжались и после окончания института.

         - Здесь не занято? – в первый учебный вечер спросила Светлану у стола  аудитории стройная светловолосая девушка.
         -  Нет, пожалуйста, - подвинулась она, освобождая ей место рядом.
         -  Вера, - представилась она, расположившись.
         -  Светлана, меня мама так с детства называет, можно просто Света.
         -  Мне тоже больше нравится Светлана, - улыбнулась Вера. - А я тебя где-то раньше видела, кажется, мы из одного района.
         - Мне тоже так показалось.
      В аудиторию вошел преподаватель, и девушки замолчали.
      Вера была стройной светловолосой, с ясными голубыми глазами на нежном лице и произвела на Светлану первое впечатление не только своим приятным внешним видом в элегантном брючном костюме с белоснежной блузкой, но и спокойным доброжелательным голосом. Она была немного выше ее, и как позже выяснилось, они ровесницы.
      Непрерывные разговоры в пути из института не утомляли обеих, темы находились быстро, и, выходя из троллейбуса с чувством недоговоренности, они продолжили делиться впечатлениями и в выходные дни, прогуливаясь по улицам своего отдаленного от центра города района. Вера никогда ни о ком не высказывалась резко, не проявляла непримиримой категоричности, если ее мнение отличалось, и их взгляды на происходящие события все больше совпадали. Проникаясь к ней доверием, Светлана могла обсуждать с ней волнующие ее вопросы, словно они были знакомы давно. Настя была другой, но она не сравнивала их, и не могла уже представить дальнейшую жизнь без решительности и уверенности своей заводской подруги, но с поступлением в институт произошли перемены, и они стали общаться реже.
      А началось все с того, что однажды утром старший мастер сказал ей:
         - Светлана, надо посидеть три дня в приемной начальника цеха вместо  секретаря.
      Поднявшись на второй этаж, она прошла с ним по узкому коридору вдоль окрашенных синей масляной краской стен со светло коричневыми  дверьми с функциональными табличками. Открыв одну из них, он скрылся в кабинете начальника цеха за другой. Оставшись в маленькой, освещенной трубчатыми лампами приемной без окон, Светлана присела к столу с печатной машинкой. Справа стояла тумбочка с графином и двумя стаканами, у противоположной стены - шкаф, за ним в небольшом углублении зеркало. Не зная, чем заняться, Светлана вышла с графином в коридор и, ополоснув в туалетной комнате над треснутым умывальником, набрала воды и, когда, поставив его на место, так же освежив стаканы, снова входила в приемную, один из них выскользнул из ее рук и разбился. В этот момент дверь кабинета начальника цеха распахнулась и в приемную, продолжая что-то обсуждать на ходу, направились мастера участков в производственных халатах, многие из них были ей знакомы, руководителей других подразделений в обычной, не форменной, одежде она видела впервые.
         -  Я сейчас все уберу, – смущенно засуетилась Светлана возле стекла.
         -  Мы обойдем, - сказал кто-то.
         - Это нужно отпечатать, - положил возле машинки густо исписанный лист бумаги высокий солидный мужчина в темном классическом костюме. - Печатать умеете? – строго спросил он в ответ ее удивленный взгляд.
         -  Нет, но я научусь, - поспешно взяла Светлана черновик в руки, ей не хотелось, чтобы начальник цеха прямо сейчас отправил ее обратно.
         Когда все ушли, она собрала крупные осколки, смела листом из стопки неиспользованной бумаги на другой мелкие и, аккуратно свернув, поместила в урну.
         Никто не торопил, и когда Светлана оставила на столе опустевшего кабинета начальника цеха отпечатанный текст с его черновиком, в приемную заглянула женщина с высокой прической в зеленом кримпленовом платье:
          - Здравствуйте, я слышу, машинка стучит. Вы здесь работаете? – и не дожидаясь ответа, она положила ей на стол таблицу с множеством цифр.
          - Здравствуйте, - взяла Светлана лист в руки.
          - Если что-то не поймете, я в экономическом бюро, за стеной, спросите Татьяну Павловну.
          -  Мою маму тоже зовут Татьяна, - улыбнулась Светлана.
          - А Ваша мама тоже на заводе работает? – заинтересованно взглянула  на нее женщина.
          -  Нет, на фабрике.
          -  Куда отнести, Вы знаете, - сухо ответила она и скрылась за дверью.
Вскоре в приемную стали заходить другие цеховые специалисты со своими цифрами и текстами на бумаге.
 
          - Неужели все отпечатала, и ничего не осталось? – три дня спустя с улыбкой спросила ее секретарь начальника цеха, миловидная женщина лет тридцати.
На ее гладком, щедро покрытом пудрой цвета загара лице выделялись ярко накрашенные губки, которые с маленьким слегка вздернутым носиком придавая ей кукольный вид.
         – Наталья Сергеевна, - представилась она, - а для тебя Наташа, мы же теперь почти коллеги, - подошла она к зеркалу. - Я давно здесь работаю, а ты где научилась так хорошо печатать? Как тебя зовут?
         - Светлана, то есть Света…
         - Ха-ха-ха. Все нормально, Светлана, так Светлана, – поправила она у зеркала пышную прическу ярко окрашенных в рыжий цвет волос - Так, где ты научилась?.. – взяла она у стола аккуратно отпечатанный лист.
         - Здесь.
         - Поразительно!
         - Входящие документы я зарегистрировала, - не решаясь сказать ей просто Наташа, обошлась Светлана без имени и встала, освобождая место.
          - И документы уже успела зарегистрировать! А рабочий день еще не начался. Разбалуешь мне всех так, что головы будет не поднять. Но ты, конечно же, не знаешь, что в первую очередь, а что может и подождать. Хочешь шоколадку? – расположившись за столом, выдвинула она верхний ящик.
          - Нет, спасибо, - улыбнулась Светлана, женщина нравилась ей легким непринужденным разговором.
          - Бери, не стесняйся, мне еще принесут.
          - Я равнодушна к сладостям, только фантики от них собираю, то есть собирала, - уточнила Светлана.
          - Ну, уж фантик, извини, я тебе не дам, - засмеялась Наталья Сергеевна,  -  если хочешь, бери вместе с шоколадкой.
          - Спасибо, до свидания, - и Светлана с улыбкой вышла в коридор.
          - До свидания. Заходи, если что-нибудь будет надо, – услышала она вслед.
      «Детский сад, - и с улыбкой проводив ее взглядом, Наталья Сергеевна  открыла журнал регистрации. – А с документами полный порядок, хорошая девочка, можно рекомендовать ее на время отпуска Ирине Игоревне».
      В приподнятом настроении Светлана сбежала по лестнице со второго этажа, и, набросив в гардеробе рабочий халат, прошла на свой участок, а  месяц спустя ей предложили заменить одну из сотрудниц цехового аппарата управления на время очередного отпуска, и сразу после него на период декретного.
      «На твое место уже взяли девушку, - сказала ей во время обеда в заводской столовой Настя, - заготовки от резца отличить не может. Ну, что ж, будем учить, не суетиться же тебе всю жизнь у станков с тележкой. Только видеться теперь мы будем реже», - выразила она ей свою поддержку и сожаление.
(Из повести "Дорогами любви" в продолжение последовательных рассказов "Развод... "Институт")