Подумай о последствиях

               
    Марьяна…ах, да… Игнатова, как долго я вспоминал эту фамилию…
 Эта Марьяна жила в нашем подъезде на третьем этаже, как и все в коммуналке вместе с мамой . Она ходила в музыкальную школу, была задорной и смешной девчонкой на год младше меня.
 И как-то Коша пришёл и стал вдруг рассказывать про неё, и какая она здоровская, и что веселая и компанейская и что, быть может, её надо принять к нам в нашу троицу, в нашу команду. Мне тогда было четырнадцать, Марианне – тринадцать, а ребятам - по двенадцать лет.
Мы с Гешей переглянулись и засмеялись над Кошей:
- Ты что, влюбился что ли в нее? А-га, втюрился, точно – заржал Геша.
- Да, нет, - хитро улыбнулся Коша. - Просто… просто давайте придём к ней в гости - и вы сами всё поймёте.
   Коша сказал, что сам договорится с Марьяной, когда можно будет прийти, чтобы у неё не было музыки и мамы не было дома.
   - А что приходить? В гости ходят с подарком, с тортиком, с конфетами, что ли, она что любит, ты узнал? – спросил я Кошу. – А то неудобно просто так заваливаться, да ещё втроём. Она нас наверняка чаем будет угощать…
- С чем-нибудь вкусненьким – подхватил мечтательно Геша.
- Ага, этому лишь бы что-нибудь пожрать - мрачно продолжил за него Коша. – Ладно, я узнаю у неё.
    И вот, в четверг, день, когда все оказались свободны (даже у меня не было ни тренировки, ни музыки), и купив вскладчину самый дешевый «деревянный» вафельный тортик, мы, приодевшись насколько могли, чтобы этого не заметили родители, появились у дверей квартиры Марьяны.
   Это была и правда, веселая общительная девчонка, любившая посмеяться. Показав нам фотографии из своего альбома, она сразу с нами подружилась. Потом сидели вместе на диване, играли в карты, болтали ни о чем. Около шести вечера Марьяна сказала, что скоро придёт мама и надо прибраться в комнате, чтобы она не сердилась.
 Мы попрощались и ушли, довольные визитом. На лестнице, поднявшись выше этажом, у  приоткрытых дверей Кошиной квартиры, он, прощаясь, сказал нам:
- Ну что, поняли?
- Что – «поняли»? – не поняли мы.
- Ну, может, это… ну как это… в общем познакомимся, побли -и-же…короче, может она нам даст?
- Чего даст? – снова не поняли мы.
   Коша, у которого в доме было кроме него шесть сестёр, а он был самый младшенький, был эдаким вездесущим типом, подглядывавшим и подсматривавшим за всеми, и по молодости своих лет был гораздо более подкован в «семейных» вопросах, не то, что мы с Гешей.
 - Ну, ты- то, Сидор, должон уже вроде бы и знать, что это такое? – и он ехидненько так засмеялся.
Геша нахмурил лоб и потёр его пальцами. Он всегда так делал, когда изображал работу мысли.  - Ну. Это вроде как…
- Ну-ну?- хихикал Коша.- Так, так,..
- Ну, это вроде как мужчина с женщиной?  И Геша, сдвинув брови и губы одновременно, смущённо показал, как одна рука накрывает другую.
- Ну, правильно – радостно закивал Коша.  - Вот и я говорю, сейчас познакомимся, дальше-больше, а там и отношения завяжутся такие-всякие. Девчонка она вроде бы ничего, я сразу её заметил, как они к нам в дом переехали. Здоровается со мной, да и мама у неё такая приветливая.
- Да-а, Сань, - сказал я. –И как ты себе это мыслишь?
 Я, честно говоря, никак не представлял себе тогда отношений с девушкой, да ещё и втроём.
 - Да нет, ты не понял, мы спокойно, по очереди…кто-то же ей понравиться…
 - Как по очереди?  Ты что, извращенец, что ли какой, да и она не захочет…
 - За-хо-чет, что мы, плохие парни, что ли?
Геша при этих словах приосанился, но промолчал.
- Сань, ты нам что, изнасилование предлагаешь, а? За это ведь посадят и не посмотрят, что тебе двенадцать, а мне - вообще – привет! Да и не хочу я этого ничего, противно, фигню какую-то несешь…- продолжал я.
   У нас в доме, в здании суда периодически слушали дела об ужасных групповых изнасилованиях, и в  это время в сквере перед судом всегда было  битком народу. Во дворе ребята потом это часто обсуждали.
 - Ладно, валите по домам, вижу, с вами каши не сваришь, потом решим, а то мать тут подслушивает – и Коша зло захлопнул перед нами дверь квартиры, потому что его мама, ходившая внутри, время от времени звала нас зайти внутрь, «чтобы не было сквозняка».
    Мы с Гешей в недоумении разошлись. Конечно, любому мальчику нашего возраста интересно было бы почувствовать себя взрослым, но не такой же ценой. Время от времени по двору ходили слухи о том, что «такой-то мальчик с такой-то девочкой» - и всё, дальше ничего конкретного. И что «это» и как, всё было непонятно. Но как-то один из взрослых мальчиков, напившись, пытался нам сформулировать суть своего подвига. Но мы услышали только невнятное: «в общем, я ей как дал!»
И что там кто кому даёт, было конечно, ужасно интересно.
Все это была какая-то страшная взрослая тайна…И ещё я понял, что пора в библиотеку.    
    Я недавно записался в городскую, чтобы брать там   книги, которые нам задали по внеклассному чтению, потому что в школьной книг было мало, и хватало не всем.
 На следующий день, я собрал то, что надо было уже сдать и отправился на улицу Калинина.  Сдав книги, я принялся изучать раздел медицинских брошюр и одна из них мне показалась полезной. Выбрав книги по школьной программе, я положил их на полку перед библиотекаршей, а пока она заполняла формуляр, вернулся к медицинскому стеллажу и припрятал книгу сзади под резинку шорт. Сверху была одета рубашка навыпуск. Поэтому никто ничего не заметил. Я украл книгу потому, что вряд ли мне выписали бы её официально, да и потом я очень стеснялся даже подержать руках такую книгу. Верну потом, так же незаметно, как прочитаю, решил я.
Придя же домой, всё бросил и принялся изучать добычу.
Как многого же я ещё не знал!  Да совсем ничего не знал!! Сто с лишним страниц я проглотил за два часа.
   Прочитав брошюру за неделю ещё три раза от корки до корки, я понял всё!!!
   Все было расписано и объяснено, нарисовано и разжёвано, и читай эту книжицу даже первоклассник, и он, наверное, тоже бы всё понял.
    Я задумался о другом. Почему же всё это не преподают в школе, почему об этом говорят украдкой, как о чем-то позорном, если на первых страницах брошюры написано, что «любовь - это великое чувство», и надо пронести это чувство через всю жизнь.
  Через несколько дней наш визит к Марьяне повторился. Теперь мы уже больше сидели на диване, прикасаясь друг к другу, и ощущая удовольствие от этих прикосновений 
А свои внутренние движения и ощущения я вполне теперь мог сопоставить с прочитанной книгой, понимая, что это такое и как всё это должно быть в будущем. Но своим друзьям про книгу я не рассказал. Мне было стыдно. Стыдно и то, что я - такой взрослый мальчик, самый взрослый из сидящих на этом диване, ничего не знал, и мне стыдно было не то, чтобы показать им книгу, а даже пересказать малую часть того, что я там прочитал.
    Я понял, что Коша сразу начнёт смеяться своим противным смехом, а Геша подойдёт ко всему серьёзно и будет пытаться соответствовать ситуации, в которой нам оказываться ещё совсем рановато. 
   Я решил, что буду стараться контролировать всё, что будет происходить, потому что Марьяна тоже беззаветно поддавалась тем весёлым тисканьям, которые могут происходить между детьми, весело играющими в прятки или пятнашки в одной комнате вокруг одного дивана. Но вот когда дошло до поцелуев, проигранных в карты, я сказал, что я так не играю. Все принялись меня осмеивать, но я сказал, что я уже прочитал в  одной книге, как важно «не дать поцелуя без любви» и что они ещё маленькие для того чтобы это понимать.
А что мне было делать? Они обиделись, и мы разошлись.
    Наши встречи в Марьяной проходили по четвергам и однажды её мама вернулась раньше обычного. Она застала нас, всех четверых, разгорячённо прыгающих по дивану и друг по другу, причём заводила - Коша всего-то что и придумал - играть в прятки, но не сходя с дивана, и водящий неминуемо трогал пойманного за всё, что угодно. А сходить с дивана было нельзя.
Мама вошла как раз в тот момент, когда Марьяна пыталась найти нас троих, замерших с перекошенными от смеха физиономиями на спинке дивана в позе атлантов. Это был Смех, переходящий в Немую сцену!
    Прибравшись и приведя себя в порядок, мы удалились восвояси, но мама Марьяны через десять минут позвонила к нам в квартиру и попросила меня выйти на площадку.
  - Я вижу вас часто – начала она – и думаю, что вы понимаете меня. Марьяна –девочка, и девочка сложная, растёт без папы, так уж получилось, поэтому её так и тянет в мужское общество… Ну, вы меня понимаете? Вы же умный мальчик …
Тут она понизила голос:
- Вы же не хотите, чтобы с ней случилось что-нибудь недостойное…Так я на вас надеюсь… - закончила она и удалилась.
Я задумался.
 С одной стороны – друзья, а с другой – меня уже посчитали взрослым. Это было приятно. Но как объяснить, особенно Коше, что всё это его баловство может перерасти однажды в трагедию, особенно для Марьяны. Да и потом было видно, что они нравились друг другу.
   И я как-то, между прочим, завёл разговор о том, что в нашем суде   недавно слушали дело несовершеннолетних подростков об изнасиловании девочки.
Коша перебил меня:
- Сань, то изнасилование, а то - по согласию…  - и он снова хитро захихикал.
- Вот когда мы все выйдем, через восемь лет…- сказал я.
 Геша насторожился.
 - Ну, за групповое ведь восемь лет дают –продолжал я.- Так что, ребята, подумайте о последствиях…
Помолчали.
Вдруг Коша, неожиданно прервав паузу сказал: -
-Так что, к Марьяне в четверг идём?
- Конечно, идём, - сказал я, -но «думаем о последствиях».
Мы ходили в гости к Марьяне до конца учебного года, а потом, после лета она, красивая, загорелая и повзрослевшая, рассказала нам на лестнице, что познакомилась в лагере с хорошим мальчиком, встречается с ним, и даже любит его.
 - Мы ей стали не нужны…- сказал с обидой сквозь зубы Коша.  - Вот так - всё сделаешь, а кто-то…
 Впоследствии её мама, встречаясь со мной у подъезда, всегда приветливо улыбалась, справляясь о здоровье моих родителей.
    В разных жизненных ситуациях потом мы оказывались порознь и вместе с друзьями, но  эта жизненная наша фраза «Подумай о последствиях» много лет хранила нас с Кошей, а вот нашего любимого, смешного и весёлого  друга Генку - всё же не уберегла…

(из книги "Недетские рассказы")