Смерть шла сзади!

                ... В медленно поднимающемся, невысоком облачке пара, среди просторов окружающего мёрзлого воздуха, на  глазах формировалась нечёткая белесая фигурка ... так знакомая нам по детским сказкам!

                Она, вся мрачная, серовато-грязная, с капюшоном, закрывающем верхнюю часть тела, в длинной накидке, скрадывающей контуры и очертания, исторгалась, как бы лениво вытекала ... из сырого провала в снеговой массе, постепенно наполняющемся тёмной, ледяной, пугающей смертельным ужасом, водой ...

                Это видение часто, позднее, ко мне приходило, как напоминание об жутком событии на охоте ... Но, вначале, по порядку!

                ***
         
               ... Охота – это всегда риск! Ты осторожно, крадучись идёшь с оружием на изготовку и, невзначай, можешь принять встречного - за прячущегося зверя! Может наоборот - встретишь человека с ружьём и не известно с какими намерениями! Возможно, просто не внимательного, «туповатого», со слабым зрением …
 
               В Заполярье, все риски увеличиваются многократно из-за неимоверной дикости природы, порой, просто непроходимой, или трудно доступной территории, непредсказуемой погоды, способной в миг измениться на критическую (об этом в рассказе «Судьбе скажи спасибо»), безлюдности, отсутствием связи, да и много чего другого, которое нельзя предвидеть! Поэтому охотятся за шестьдесят девятой параллелью только рисковые парни, испытывающие потребность не в добыче, а в адреналине, зашкаливающих эмоциях, приключениях, проверке себя в неоднократных критических моментах. Охота, на мой взгляд, это только повод для многих настоящих мужиков взять оружие, провиант и рвануть подальше в поход.

                            До начала первой вылазки в зимнюю лесотундру, многое узнал заранее об её особенностях у местных ветеранов, с которыми трудился в одной бригаде, и нашёл общий язык - они любили поболтать при случае в свободное время. Моя заинтересованность в познании былых сложных ситуаций, явно нравилась «дедам» (в Заполярье это те, кому далеко за сорок лет), импонировала, стимулировала на разговор, развязывала языки. А я умел внимательно слушать воспоминания, иногда нескладные, несвязанные, перепрыгивающие из одного события на другой; вопросами сориентировать рассказ в нужное мне русло.  Старые сибиряки разъясняли как вести себя в тех или иных обстоятельствах, но разве всего учтёшь! Одинаковых случаев не бывает!

                ***

                       Таки вернёмся к моей первой самостоятельной охоте. К ней готовился основательно: учёл расстояние, которое могу преодолеть за недолгий октябрьский световой день, наполнил необходимым запасом рюкзак, как учили: «Идёшь в лесотундру на пару часов, бери продукты на день. Идёшь на день, запасайся на три!». Решил уехать подальше на транспорте от жилых мест, а затем встать на лыжи. Раненько утром отправился с рабочей сменой на рудник «Комсомольский» искать новых впечатлений.

                      Сразу за последними промышленными постройками начался чистый снежный покров, нарушенный только многочисленными цепочками мелких следов лемминга. Их и на нашем руднике «Октябрьский» везде полно. Они как домашние хомячки (кстати, очень на них похожи), человека особенно не бояться - возле него и поживиться чем-то можно, да и теплее в капитальных сооружениях. Достал из рюкзака ружьё, подпоясался патронташем, встал на широкие, крепкие охотничьи лыжи и быстро углубился в дебри лесотундры.

                 Вокруг нетронутая «целина»!  Удивительно – неужели здесь, за границей территории шахты, никто не бывал за четыре дня после последнего большого снегопада!? Почему-то ранее представлялось, что таких как я непосед должно быть побольше. Возможно у них другие маршруты…
         
                    Вскоре звуки старого рудника растворились в абсолютном безмолвии многочисленных берёзок, лиственниц, холмистой местности, небольших и маленьких, в основном круглых озёрах, прикрытых толстым, серебристо-белым, искрящимся мягким покрывалом. Хорошо, что солнце вскоре спряталось за дымкой лёгких облачков и не слепило глаза, отражаясь от нежнейшей, девственной поверхности снега. Среди деревьев его было гораздо больше, чем на тундровой равнине – он лежал на каждой веточке, был усердно навален на любой выступающий из земли предмет, превращая всё в сугробы округлой формы.
            
                    Опытные охотники предупреждали, что порой, даже на невысоких берегах водоёмов, ветрами могут образовываться так называемые снеговые козырьки. С бугра их не видно, сверху, кажется, что до самой водной поверхности идёт ровный уклон, а на самом деле можно прилично сорваться с обрывчика, провалиться в береговые намёты у воды и, в лучшем случае, сломать лыжи. Несколько раз съехал по диагонали со склонов холмов (если начнёшь проваливаться, то сгруппируешься, свалишься на бок и просто сползёшь до упора) и убедился в их правоте. Коварные приозёрные западни! Но воды нигде не увидел – она или прикрылась, спряталась под толстым пушистым слоем, или прихватилась  льдом после недавних двадцатиградусных морозов.
         
                 Тишина стояла неимоверная! Ни пения - щебетания птичек, ни каких-либо звуков или просто шорохов не слышно. Правда, пару раз заставило вздрогнуть и напрячься падение снега, накопившегося на отдельных ветках. Наслышался от ветеранов разных баек, про полярных волков, бывших бандитов, вышедших на волю из местных лагерей строгого режима, и могущих тоже быть «на охоте», вот и нервничаю…
         
                  Так что, с ножом или ружьём в походах чувствуешь себя безопаснее. В одном стволе всегда заряжена пуля или картечь, в другом – дробь, рассчитанная на дичь, которую ожидаешь встретить сейчас.

                  Следов везде накопилось множество за последние бесснежные дни! Вот цепочки крупных птичьих отпечатков лапок полярных куропаток, опоясывают торчащие из-под снега верхушки кустов ивняка, а потом стайка перебежала (они предпочитают на небольшое расстояние ходить, а не летать) на соседний бугорок и обклевала почки там. А здесь - явно ночевали или долго отдыхали – об этом говорят ровненькие, гладкие, немного обледенелые края довольно глубоких лунок в снегу.  Заячьи следы встречались редко, были одиночные, не понятна цель их передвижения, может просто «гуляли» по своим делам. Но, увы, сегодня день был неудачным. Не мой! Ни зайчика, ни белой куропатки не увидел ...
         
                     Неожиданно, на некоторое время опять выглянуло солнце, окрасив всё в розоватый цвет с лёгкой желтизной. Я даже остановился от очарования, исходившего от заискрившегося снега на ровных просторах озёр. Некогда белые покрывала на ветках, на сугробах, вершинах невысоких сопок стали вдруг немного алыми и чуть золотистыми, приобрели невероятные, феерические полутона нежнейших, невиданных мною ранее лёгких, серебристо-оранжевых оттенков.
         
                    Вдруг ко мне подлетела красногрудая, с тёмно-серой спинкой и крылышками птичка размером со скворца – возможно снегирь или северная синичка. И как они выживают среди таких снегов и морозов! Смело села в четырёх метрах передо мной на ветку берёзки, нахохлилась, стала пухленькой, чтобы казаться крупнее (понятно, что из-за мороза приподняла пёрышки) и смотрит. Кто, мол, таков и почему забрёл в мои края? Посмотрели друг на друга улыбаясь, помолчали и разошлись. Интересная встреча, неожиданная! (Потом оказалось, что это была единственная живая душа, увиденная мною за весь поход!) 
         
                   Половина светового дня пролетела незаметно быстро! Пора возвращаться. Сколько я прошагал? Сбился со счёта! Все чувства были обострены, эмоций получил массу! Красот насмотрелся вдоволь! Порой, взбираясь на очередной холмик, обходя озёрца, заросли невысоких деревьев и кустарников, потела спина, но усталости, как таковой, не чувствовалось. Её поглощала в себя прелесть открывающихся видов, чистота белейших снегов, дикость, нетронутость окружающей первозданной природы.

                     Осмотрелся в минуты очередного отдыха на вершине небольшого холмика: вокруг виднелись только светло-серые щупленькие берёзки, растущие поодиночке или маленькими семействами, коричневые стволы тёмно-зелёных, укутанных как в вату, пихт, совершенно голых высоких лиственниц. Многие деревья в большинстве случаев, были наклонны почему-то в разные стороны, особенно у водоёмов и, возможно (под снегом не видно), ручейков - протоков между ними. Скорее всего от того, что оттаивающий летом верхний слой почвы медленно «плывёт» вместе с корнями под уклон, по вечной мерзлоте.

                Изредка просматривались небольшие рощицы высоких, близко растущих друг к другу, и поэтому практически непроходимых, плотненько засыпанных снегом елей – они собой уже больше напоминали тайгу, чем заполярную лесотундру.
         
                       Перекусил и тронулся в  обратный путь. Не люблю ходить одной и той же дорогой, стремясь получить больше впечатлений от вновь увиденного. Взял немного в сторону, крюком и неспешно, настороженно двигался вперёд, продолжая, как и прежде, держать ружьё наготове. Желания просто попалить в воздух, как делают некоторые от переизбытка чувств, не возникало – тульскую двустволку шестнадцатого калибра и заряды, которые, кстати, набивал сам в латунные многоразовые гильзы, до этого я уже проверил, отстрелял в лесу под посёлком.
         
                  Небо стало серым, солнышко больше его не «пробивало».  Из морозного воздуха начал сыпать лёгкий снежок - видно немного похолодало, своими иголочками больше похожий на вымерзающую туманную влагу. Они за короткое время серебристым, сверкающим, как бы колючковатым ворсистым настилом, покрыли мою шапку, ворот; легли на ветки, освежили своим блеском и без того чистейшее, пушистое белое убранство земли, добавляя всему окружающему виду состояние нереальной, неземной прелести! Ветра не было совсем, ничего не колыхалось и не отвлекало от общей красоты увиденных мест!

                ***

                    Вышел на рудник, как и предполагал, примерно на четыре километра южнее – вот виднеются его высокие постройки и мощная труба большой котельной. Передо мной открылась ровная гладь озера, заваленного снегом. Оно раскинулось в длину километра на три и местами до трёхсот метров в ширину. Я вышел на берег в его нижней половине. Идти напрямик самым коротким путём, почему-то не захотелось. Что меня насторожило?! Не знаю. Может интуиция.
 
                      Закинул ружьё на плечо и пошёл по краю влево, к самой узкой его части. Но заливчик, извиваясь как речка, всё никак не кончался и лень обходить его полностью (неизвестно, насколько он ещё тянется) меня начала одолевать. Когда до противоположного берега осталось метров сорок, свернул на мягкую, ровную заснеженную поверхность. Первые мгновения был насторожен, но шагалось легко, и немного отвлёкся, рассматривая противоположный, бугристый берег, прикидывая, где проще выбраться…
         
                   Вскоре почувствовал, но не успел придать этому особого значения, будто лыжи стали скользить чуть хуже, явно снизу что-то на них прилипло. В эти мгновения, внезапно, под ногами и вокруг меня с характерным хрустом немного просел пласт снега диаметром до трёх метров (знаком с этим звуком ещё с лыжных пробежек в Прибалтике), по бокам и вокруг начали образовываться радиальные видимые трещины. Резко оглянулся назад, чтобы оценить обстановку. След от лыжни на глазах темнел и начинал наполняться водой! Это означало только одно - льда под снегом не было! Я просто шёл по сырому толстому насту, подмёрзшему сверху!!!

                Какая глубина под ногами – не известно, но метров двадцать от берега я уже точно отошёл! Моментально жар прихлынул к голове, взмокла и без того влажная от последних нагрузок спина, вспотел лоб и волосы под шапкой. Удивительно, но растерянности и испуга не успел почувствовать. Они не охватили, не «затормозить» меня для принятия решений. Кто-то изнутри, или «сверху» враз взял полный контроль над всей нервной системой! Команды послушному, не закрепощённому страхом телу и мышцам выдавались чётко, без промедления!
   
                     «Не стоять! Двигайся быстро и только вперёд! Шире расставляй лыжи! Ружьё снять с плеча, взяться руками за его концы и поднять вверх над головой!» До сих пор не знаю, почему именно так «приказано» было действовать! Может, если начну проваливаться, выбросить руки вперёд или набок и упасть, увеличить площадь тела, оставшегося на поверхности, а затем использовать как рычаг для движения вперёд!? – Эти указания, к счастью, не поступили!

                       Как и с какой скоростью было пройдено оставшееся расстояние до берега – не помню. Стёрты из памяти как отдельный файл! Пришёл в себя на твёрдом грунте в состоянии полностью физического и психического истощения! Даже живот свело от пережитого в эти секунды! Очень хотелось просто упасть в снег и немного полежать, прийти в себя. Насколько далеко был от гибели - трудно сказать, но стресс перенёс просто невероятный! Неимоверный! До этого - такого со мною никогда не было! Да и в последующие годы в Заполярье, не припоминается, чтобы ужасом, страхом (а были ли они? - ведь контроль над телом не был потерян!) так шарахнуло по голове.

                    Отдышался. Успокоился немного. Оглянулся. Через заливчик виднелся мой след, тёмный от воды, с характерным круглым, просевшим, уже мокрым, большим пятном по середине, где я задержался всего на какие-то доли секунды.

                А над ним ... в медленно поднимающемся, невысоком облачке, как бы пара, среди простор окружающего мёрзлого воздуха, на глазах сформировалась нечёткая фигурка. Белая, с капюшоном на голове, закрывающем возможное лицо (или череп?) ..., в длинном плаще – накидке, скрадывающем контуры тела и рук, исторгающаяся,  лениво вытекающая ... из тёмной, сырой прогалины - провала в снеговой массе ... 
 
                Озноб прошёлся по всем мышцам, вмиг заморозив их, как от ощущения ледяной воды вокруг ... Когда чуть отпустило и нашёл в себе силы, то взобрался на ближайший холм, по пути к руднику, осмотрелся и только теперь осознал, понял, что это скорее всего не озеро, а искусственный водоём - охладитель для огромной котельной и, возможно, для сброса подземных шахтных вод. То есть, они могут быть не только тёплыми, но также содержать в себе растворённые соли горных пород, что мешает быстро превратиться в лёд.


                         Последние километры до предприятия проделывал автоматически, весь в мыслях о пережитом! Минут через пять лыжного шага начало возвращаться нормальное сознание. Влажную от пота одежду и тело быстро стал пробирать мороз, меня всего от этого стало колошматить, ощутимо дрожали, трусились отдельные мышцы. А может это последствия от пережитого стресса, отчаянного броска на берег? Во рту всё пересохло. Но сознание работало довольно чётко! Посмотрел на часы и понял, что до ближайшего автобуса есть ещё время, можно успеть зайти погреться в столовую рудника.

                               ***   
      
                       Не помню, как на меня смотрели, какими ошарашенными глазами, в почти пустом зале её сотрудники - девчонки (почему-то было абсолютно всё равно), но три стакана горячущего чая «вошли» в меня без остановки! Я сидел, развалившись на стуле, разомлевший и влажный от количества выпитой, практически залпом, воды. Лыжи оставил на входе, фуфайка и шапка лежали на соседней скамейке, а рюкзак, со сложенным ружьём, валялся рядом на полу.

                     В воспалённом, взбудораженном мозгу, перед закрытыми глазами всплывали пережитые и другие возможные варианты развития событий: большое, влажное пятно оседающего снега, тёмная мокрая лыжня на белой глади озера, ведущая в преисподнюю! И я там, посередине, барахтаюсь в уходящем под воду мокром снежном покрывале, пытаюсь подтянуться вперёд, а наст просто ползёт под меня, оседает, притапливается в ледяную бездну…

                От провала поднимается пар, а надо мною, барахтающемся в воде, в среде морозной атмосферы, из марева и мглы начинает формироваться сперва расплывчатая, но постепенно становящаяся всё четче, фигурка СМЕРТИ!!! ... БАБЫ С КОСОЙ!!! ...

                         ... Быстро намокает одежда, увеличивая вес моего тела, студёная вода могильным холодком струится по телу, сковывает мышцы... Кричать, звать на помощь – смешно! Никого вокруг нет! Облегчить тело - снять патронташ, рюкзак – значит потерять ещё несколько невозвратно драгоценных секунд. Отстегнуть лыжи – значит набрать ещё больше влаги в, без того сырую, фуфайку. А потом, если выкарабкаюсь, как дальше добираться без них? К людям - по глубокому, до метра и более снегу, местами плохо проходимой лесотундре, холмистой, поросшей непролазными кустарниками местности?!

                В эти мгновения полёта ужасных, безумных мыслей, в столовую ввалилась толпа громко разговаривающих и смеющихся мужиков – приехал автобус с новой сменой рударей.  Автобус ждать не будет ...
         
             Меня быстро привели в нормальное состояние их недоумённые, вопросительные взгляды ... Представил себя со стороны – вальяжно развалившемся на стуле, а на столе – поднос с тремя пустыми стаканами ... Пьяный, что ли?

                ***


                   ... Вечером, после горячей ванны и плотного ужина, смаковал горячее красное вино, разбавленное кипятком и «отходил» от жутких дневных впечатлений. Что меня спасло в тот критический миг? Не знаю! Начни с перепугу разворачиваться назад, задержись на секундочку – неминуемо бы провалился! С непонятными последствиями! В лучшем случае выкарабкался на берег весь мокрый… А если остался без лыж – реально мог не дойти и замёрзнуть – сердце остановилось бы от спазм переохлаждённых мышц!

                   Судьба ли сохранила, спасибо ей, или сработал предыдущий «теоретический» опыт – не знаю до сих пор! Было ясно только одно: в таких переделках нужно сразу убирать блокирующий тело испуг. Должна побеждать вера в себя и непрерывное движение! Обязано превалировать понимание того, что из любой сложнейшей ситуации спасти себя - можешь только ты сам! И главное – это действовать!

                   Кто-то скажет, что не надо попадать в подобные ситуации и, безусловно, будет очень прав. Но жизнь многомерна, непредсказуема, неизвестно, что случиться с вами в следующий её миг, и будет ли время подумать, как спастись в критических моментах. На мой взгляд, лучше к этому подготовиться заранее и попробовать, проверить себя в каких-то делах на стрессоустойчивость! Знать наверняка, как ваша голова и тело отреагируют на возникшее, на первый взгляд, непреодолимое, опасное испытание. В дальнейшем это может очень пригодиться!