22

«Красавчики» чуть расслабились - крысы больше не показывались. Вскоре и остальные успокоились.
- Андрей, а эти… - дед оглянулся на Мошку, чуть не поперхнулся словом, потом сообразил замену, - …подземные жители… Они… что? Опасные?
- Ну, насколько я в них разобрался, они стараются с нами не сталкиваться. Оружия у них, вроде нет, руки - крюки, ноги тоже. Мошка, считай, красавица.
Крыска тревожно завертела головой. Только сейчас сообразила, что речь о ней.
- Может потому, что молоденькая. А на других и смотреть страшно. Так… пропадают, одним словом. Но могут и сильно навредить. Если всем своим скопом накинутся.
Мошка протестующе зашипела. Андрей с дедом замолчали.
- Вот нужна она нам, - буркнул Жорик, - едет, как королева, и ещё недовольна.
И на это промолчали. Нужна – не нужна, но раз попалась, не выкидывать же. Придётся тянуть.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда Анютка подбежала к Ирине, дёрнула за руку, зашептала в сторону уха:
- Мне кажется, что Мошке стало лучше.
Женщина забеспокоилась. Что значит лучше? Замедлила шаги, пропустила Артёма вперёд.
Действительно… Лицо крыски порозовело. Сама она стала казаться… ну, если чуть прищурить глаза и не всматриваться в детали, почти хорошенькой.
- Ей бы волосы расчесать, - продолжила вполголоса Анютка. – А у меня красивых заколок много. И костюм розовый. Андрей сказал, что мне он вроде как не нужен. Слишком яркий. А?
Но дело не в волосах и костюме. Изменения шли изнутри, Ирина это поняла.
- Мошка, нога болит?
- Заткнись, выдра.
- Поняла, - Ирина вновь пошла вперёд.
Артём едва сдержался, чтобы не чкнуть локтем в Мошкин тощий бок.
- До привала так и быть… потом меняемся грузом. Я лучше рюкзаки понесу.
Анютка с сожалением посмотрела на неласковую подружку.
- Вот, Мошка… ты это неправильно говоришь. Нельзя людей обижать.
- Они – падлы.
- Ничего и не падлы.
К закату добрались до небольшого ручья. Артём сбросил Мошку вместе со спальником на краю поляны, и не оглядываясь на надоевшую ношу, пошёл за ветками для костра.
- Сейчас я тебе покажу, - Анютка деловито рылась в своём рюкзаке. – Смотри, что у меня есть.
Яркие вещи привлекли внимание крыски. Но она даже не протянула руку, чтобы до какой-либо дотронуться.
- Сними сапог.
- Это гипс. Его нельзя пока снимать.
- Сними, скотина.
Мошка стала рвать бинты руками. Анютка беспомощно смотрела, как ломаются длинные чёрные ногти девочки.
- Ладно, - сдалась она. – Где-то у меня тут складной ножик... Давай резать.
Вскоре ногу освободили.
- Как? – перепугано спросила Аня.
Вместо ответа Мошка вскочила на обе ноги и запрыгала на месте.
- Закостенела.
Анютка заулыбалась:
- Это всё гипс. Поняла?
- Дура! Это – хыч!
- Какой хыч?
Мотка осторожно показала кусочек «слезы» из-за пазухи. Жёлтый краешек едва успел осветить лицо, и она вновь его спрятала.
- А-а-а, - догадалась Анютка, но ничего не поняла. - А теперь надевай мой костюм. Мне он всё равно не нужен. Андрей сказал, что он слишком яркий.
- Хрен тебе, - Мошка прижала руки к груди, где прятался «хыч».
- Да не отберу я его. Он твой. Оденешь костюм, а хыч положишь в карман. Вот видишь молния? Застёжка такая? Хыч оттуда не вывалится. Ты его и не потеряешь. А из-за пазухи он живо выскочит.
- Дура, - испугалась Мошка и ещё крепче прижала свой хыч.
- Ага, дура. Только потом не плачь, если хыч уронишь. Ни за что уже не найдёшь, - пригрозила Анютка.
Это оказалось действенно.
- Давай...
Через несколько минут Мошку было не узнать. Но Анютка не унималась:
- Ещё расчесать…
- Отвали…
Когда к ночлегу подготовились, и детей, наконец, позвали к ужину, все раскрыли рот. Молча оглядели крыску с головы до ног. И только Артём с облегчением поинтересовался:
- А с ногой что? Зажила? Видно, не крепко вывихнута была.