Пепел на языке отрывок

— Братья… Послушайте.
Неважно, где вы сейчас. Неважно, что будет потом.
Важно лишь одно…

Я не помню, как мы выбрались.

В какой-то момент всё вокруг вспыхнуло огнём, а затем превратилось в гудящий белый свет — как будто ты оказался внутри огромного барабана, в который кто-то снаружи изо всех сил колотит. Потом всё стихло. Не сразу — сначала был оглушающий звон в ушах, тошнота, ощущение полной дезориентации.

Но в конце концов наступила тишина.

Я стоял на холме. Или на чём-то похожем.

Под ногами — чёрные, раскалённые камни.

Ветер поднимался снизу — тёплый, горький, пропитанный запахом копчёного мяса, смолы и чего-то такого, чему не хотелось бы давать имя.

Внизу тянулся лес.

Вернее, то, что от него осталось.

Огонь медленно ползал по земле, как хищник — сытый, но не ушедший.

Ветки потрескивали, шипели, сыпались углями.

Сквозь дым проглядывали тела. Много тел.

Некоторые лежали спокойно, словно просто уснули.

На других застыла искажённая гримаса ужаса — как у тех, кто так и не понял, что произошло.

Я помню одно: я поднял меч, разрезая дым, и вдруг откуда-то, будто из самой земли, донёсся глухой стук.

Бубны. Или барабаны.

Сначала — еле уловимый, как вибрация в костях.

Потом — всё настойчивее.

Как зов.

То ли где-то совсем рядом кто-то действительно бил в барабаны — хотя я никого не видел.

То ли звук шёл изнутри меня.

И я начал видеть их.

Сначала — один. Он поднялся, шатаясь, весь в крови.

Опёрся на меч, воткнутый в землю, как на трость.

Потом — другой. Он нёс кого-то без сознания на плечах, но просто стоял. Не падал.

Затем ещё один. Его держали под руки, он казался обмякшим, как тряпичная кукла… но его ноги всё равно стояли.

И — женщина. Вся в саже, с перевязанным глазом, растрёпанная.

Она поднялась. И выпрямилась. Твёрдо. До конца.

Я не сразу понял, что они делают.

Они просто стояли — молча, поодаль друг от друга, каждый в своей точке, но всё равно… как будто вместе.

Первый поднял голову. Медленно, с усилием, словно ему этого совсем не хотелось, но было необходимо.

Он высунул язык. Сначала это показалось странным, даже пугающим.

Он мотал головой, будто пытался поймать что-то ртом — возможно, воздух, возможно, вкус. Может, просто жаждал глотка воды.

Мне показалось, он потерял ориентацию. Не осознаёт, где находится. Или что с ним что-то не так — физически, психически.

Но вскоре я понял: он ловит пепел.

Следом за ним это сделал тот, кто стоял рядом. Потом ещё один. И ещё. Один за другим — они поднимали головы и высовывали языки навстречу ветру.

И вдруг это перестало выглядеть безумно.

В этом был смысл.

В этом была сила.

Это выглядело как ритуал. Как молчаливый манифест.

Мы выжили.

Мы стоим.

Мы не сломлены.

Мы всё ещё чувствуем.

Я продолжал смотреть. До конца не понимая, зачем. Пока сам не ощутил.

Порыв ветра, тёплый, сухой, донёс до моего лица пепел. Он лёг на кожу, на губы, на язык — едва заметный, лёгкий, как пыль.

И тогда я понял.

Он хотел почувствовать его вкус.

Запомнить.

Как последнее, что осталось от битвы.

Пепел был горьким. Сухим.

Напоминал пыль от сгоревшего письма. Тонкую, крошечную, но с послевкусием чего-то важного.

Я почувствовал, как поверхность языка стала шероховатой.

И в этот момент до меня дошло:

Я жив.

Я здесь.

Я вышел.

Не все… но я.

И, возможно, этого достаточно.

Я не знал, что делать. Просто… высунул язык. И стоял.

С закрытыми глазами.

Пока пепел медленно падал на губы, в рот, внутрь.

И это казалось правильным.

Позади кто-то спросил:

— Что ты творишь?..

Я не обернулся.

Сказал:

— Это… знак.

— Знак чего?

— Что мы прошли. Что всё закончилось. Что мы остались.

— И?..

— И мы теперь другие.

Пепел — это то, что осталось от огня.

Если ты его чувствуешь — значит, сам не сгорел.

Они молчали. Потом я услышал, как кто-то подошёл ближе.

И мы просто стояли.

Языки наружу. Глупые. Грязные. Живые.

Пока над нами медленно падал вкус жизни.

Горький.

Пустой.

И абсолютно настоящий.

Отель 29,5 Шаманов...
https://author.today/reader/346499