Инструмент Творца. Глава 16

Глава 16. Ускользающее время.

В лабораторию вернулся инженер. Сырой рабочий халат он повесил на спинку стула и сел, взяв стоящую перед ним на столе пустую бутылку из-под бывшего в ней шампанского, и, подержав  в руке – со стороны он напоминал Гамлета в знаменитой сцене с черепом, что вызвало у присутствующих смешанные чувства некоторой иронии и озабоченности за душевное состояние инженера, — бросил ее в мусорное ведро под столом.    
— Вот и бутылка пригодилась… Я еще немного отдохну: с мыслями соберусь…
— Да, Александр, отдохни, а я пока расскажу про два последних дня, и про то, что нам с Маргаритой удалось узнать.
Астроном, развернувшись на стуле к Марине с Алексеем, начал свой рассказ, но продолжал его не долго, тратя меньше времени на объяснения неважных обстоятельств, а акцентироваться только на самые значимые события. Особое внимание он обратил на записную книжку профессора, и, как из нее следовало, существование письма.
— Вы сказали, что профессор предвидел сегодняшние события и оставил письмо с действиями по исправлению наших ошибок, — уточнил Алексей, после того, как астроном замолчал.
— Да. Письмо – наша надежда. Другого варианта, что-то изменить, у нас нет. Нам необходимо скорее получить его.
— Значит, едем к священнику.
— К сожалению, не сегодня. Уехав вместе и оставив тут всё, как есть, у службы безопасности наверняка появиться подозрения, чего, конечно, допускать нельзя. Тем более, Александру указали дожидаться, а священник ясно дал понять, что без него письмо не отдаст. У нас крайне мало времени, но придется пожертвовать еще какой-то его частью ради успеха.
— Что нам тогда делать?
— По сути, пока ничего необычного по сравнению с остальными: вести себя как люди, неожиданно узнавшие о грядущей катастрофе и пока не пытаться куда-то бежать и что-то исправлять.
— Но эксперимент? Записи — на них всё видно и понятно!
— Что — всё? Да – эксперименты, да – записи. Но ведь это ваша работа! Ваши камеры не записывают звук, только изображение. Сколько экспериментов проводиться по всей земле? Я думаю, очень много, и наше оборудование по сравнению с масштабами некоторых из них — просто, простите, рядовая лаборатория. И что значит оборудование без работающих с ним обученных специалистов? Технологически сложная куча железа и прочего, по своей ценности не дороже стоимости металлолома. А в наших формулах и расчетах вообще никто не разберется в ближайшее время.
— Но на нынешней записи видно, как Александр Владимирович заходит в «Сферу», мы бегаем в панике, вы с Маргаритой приходите и тоже начинаете суетиться. А позже выводим еле живого Александра Владимировича из блока. Вы его еще шампанским поливали!
— Тут мы немножко подправим: Маргарита – профессор в нейробиологии и ничего необычного в том нет, что она была приглашена, как и я ранее, выполнить некоторые опыты: скажем… влияния излучения сферы на биологию человека, и, в частности, на его мозг. Инженер, пока мы не подъехали, решил протестировать некоторую подготовительную работу в «Сфере», к чему он и приступил под вашим контролем, но вдруг произошла внештатная ситуация: на воздействие внешних факторов сработали системы защиты, заблокировав его внутри. Паника вполне объяснима.
— Как вы умеете объяснить? Я и сам готов уже поверить в вашу историю. У вас и причина внештатки есть?
— С ней ничего придумывать: причину мы узнали потом, из срочных новостей.
— Гениально! Получается, не мы вызвали возмущения в магнитном поле Земли и аномалии на поверхности Солнца, а это из-за них у нас произошел сбой в работе оборудованию и мы чуть не потеряли руководителя научной группы, — в голосе Алексея появилась надежда.
— Теперь просто спокойно закончим здесь все дела и поспешим к своим близким. За письмом поедем завтра рано утром, а перед этим предварительно созвонимся. Алексей, тебя и Марину я попрошу приехать заблаговременно и подготовить оборудование к работе, чтобы не терять потом время, — астроном повернулся к инженеру. — Дай Бог, Александр, тебе выдержать сегодня встречу с ФСБ. Я сильно переживаю, что ты останешься один. 
— Я справлюсь, — отозвался лежащий инженер, перебравшийся на диван во время рассказа астронома. – Ты же сам понимаешь: присутствие еще кого-то добавит лишних вопросов.
— Хорошо, мы уезжаем. Оставайся на связи, лишь бы только с ней больше ничего не происходило. Родным позвони. Мы с Маргаритой по пути домой к священнику заедем, в церковь, договориться о нашей встрече утром. Он сказал, что ты был у него. Нам на какой станции выходить?
— Станция метро… она… Помню, церковь, как выходишь, сразу прямо… да, прямо… Черт, забыл! Где же я вышел? Проклятье, — выругался инженер. – Мне стало плохо в метро, кружилась голова… Я не доехал до своей станции и вышел раньше. Вышел… Нет, скорее выпал из открытых дверей вагона. Случайность: сзади на меня навалился спешивший мужчина со старым кожаным портфелем. Он вовремя не успел заметить, что я остановился в самых дверях; хотя, я сам виноват: пошел к раскрытому выходу и собирался уже шагнуть наружу, но резко остановился. Вместе и вывались на перрон; ладно не упали, только его портфель в сторону отлетел. Я еще какое-то время постоял – сознание как в тумане находилось, — и пошел на выход. Страшно хотелось пить. Выйдя и немного собравшись с силами, осмотрелся по сторонам, но не увидел рядом ничего, где было бы взять воды. Только впереди, недалеко, над недавно распустившейся листвой деревьев выглядывали верхушки куполов с крестами. Удивительно, но когда я их увидел, у меня появилось невероятно сильное желание оказаться там, рядом, и зайти туда. Мысль о том, что утолить нарастающую жажду я смогу лишь церковной водой, мгновенно переросла в веру на спасение, и я побрел по улице, уже более не обращая внимания ни на что. В церкви я познакомился со священником, как оказывается, отцом Василием, напоившим меня водой. Самочувствие улучшилось, мы разговорились… Да, он знал обо мне.
Инженер остановился, напряжено вспоминая еще что-то.
— Нет, не вспомню, — через минуту продолжил он. – Станцию не скажу. Простите, но не знаю, что и посоветовать.
— А назад ты возвращался в метро, чтобы доехать до нужной станции?
— Нет. Я такси поймал. На нем сюда и прибыл.
— А от станции, где ты сел, долго ехал?
— Не помню.
— Ты на каких станциях садишься и выходишь?
Инженер назвал станции.
— С пересадками?
— Нет.
— Хоть здесь повезло. Что ж, нам, если ты согласишься Рита, предстоит вечером проехать по всем подходящим станциям метро и найти ту самую церковь. Сколько займет времени и окажется ли на месте священник – большой вопрос, но выбора нет. Учитывая новые обстоятельства, нам пора спешить. Александр, постарайся больше отдыхать и сильно не утруждать себя.
Астроном встал со стула, пожал руку инженера при прощании и пошел к выходу. Остальные, также попрощавшись, последовали за ним.
Инженер остался один. Он сходил и закрыл уличную дверь на замок, чтобы никто не мешал отдыхать, и, вернувшись, продолжил лежать на диване, привыкая к наступившей тишине. Спустя небольшое время он вспомнил, что не позвонил семье.
Жена ответила на его звонок сразу. Она была сильно встревожена.
— Я звонила. Ну почему ты никогда не отвечаешь сразу, даже теперь. Мы переживаем за тебя.
— Мне на работе сказали остаться, Маша, — не пытаясь что-то объяснять, констатировал инженер.
— Зачем?!... Когда всё, вероятно, закончиться очень скоро!!! Ты нужен нам здесь, рядом, дома! – голос жены, как нож, пронзил сердце инженера. — Наша дочь, она напугана. И мне страшно. Мы закрылись на все замки и не выходим на улицу… Будь осторожен, если соберешься домой, или лучше пережди тревожное время на работе. По новостям сказали, что участились случаи нападения на прохожих. Полиция старается принять меры, но обстановка только ухудшается: грабежи, разбои, ограбления, убийства, многочисленные конфликты… Что случилось с людьми? Что?! Неужели мысль о скорой неизбежной смерти является многим из них оправданием безумия, дающим им какое-то особое право на применение насилия к другим людям, право похоронить в себе мораль, совесть, сострадание, любовь. Разве они не знают, что там, где есть жизнь, всегда будет смерть. Разница только во времени. И что, теперь, по их мнению, если ты уверен в том, что проживешь сто лет, ты будешь соблюдать все нормы и правила, порицая их нарушивших, а если на жизнь вдруг останется три дня – то делай всё, что взбредет в голову. Знаешь, кажется, что вот именно из-за уверенности многих в том, что они в праве торговаться со своей совестью и Богом, эти три дня и даны. Мир исчезнет навсегда, если мы не договориться, не объясним себе, что смысл человеческой жизни заключается не только в ее продолжительности и продолжении рода, что, несомненно, важно, но и в достижении, накоплении и сохранении культурных и духовных ценностей. В противном случае, мы их просто выдумываем для развлечений и утешений. Тогда, пожалуй, Создатель прав – этот мир не достоин существовать дальше. Ведь Он ожидает от нас чего-то большего, чем мы от различных живых существ, населяющих нашу планету, и за которыми наблюдаем. Простит ли Он нас? Животных, заболевших бешенством, мы не щадим, понимая о бесполезности лечения и предотвращая распространение заразы.
— Милая моя. Как ты права… Права во всем… Я не знаю, что происходит на улицах города, но мне сейчас никак не уехать с работы. Я сильно хочу вернуться домой, но недавно позвонили и предупредили, чтобы я оставался на месте и дожидался приезда сотрудников ФСБ. Они проверяют все научные центры – ищут причину надвигающейся катастрофы. Я очень хочу вернуться назад… Мы… я ошибался. Эти эксперименты… Моя жажда доказать себе и миру свою правоту привела к необратимым последствиям. Надежда есть: призрачная, но главное – она существует! Просто поверь.
— Всё-таки ты… И ради чего? Да, наш мир сложно уничтожить, но у тебя получится… «Нобеля» получить поспеши, а то не успеешь…
В телефоне зазвучали гудки – жена прервала разговор. Инженер набрал номер повторно, потом еще, и еще. И каждый раз получал один и тот же ответ – абонент временно не доступен. Звонки на телефон дочери также были бесполезны. Он бросил со злостью телефон на стол и откинулся на спинку дивана, запрокинув голову. Мысли и чувства смешались внутри него; он ничего не хотел делать и просто ждал чего-то, что избавит его от мучений, понимая, насколько близка теперь смерть.