Двое на реке. Глава двенадцатая

Костёр затухал…
С яхты доносились звуки музыки, оркестр Поля Мориа исполнял «Полёт кондора»…
Лёвушка, Абрек и Эльза уже спали в палатке
А я смотрел не затухающий костер и думал, как мне ответить на вопрос Вершинина о смысле жизни…
И я уже готов был честно признаться, что не знаю, в чём её смысл, как раздался какой-то страшный треск, луч судового прожектора, освещавший нашу стоянку, взметнулся куда-то вверх, музыка оборвалась, и в наступившей тишине я услышал где-то совсем рядом громкое журчание воды.
- Что это?! – закричала Соня.
- Вероятно, аварийный сброс воды на Красноярской ГЭС, - спокойно ответил Вершинин. – Теперь между яхтой и нами поток воды шириной более десяти метров. Канат, которым мы крепили яхту к сосне, лопнул. Если яхту сорвёт с якорей, нам не сдобровать.
- И что теперь делать? – нервно спросил капитан.
- Пока не знаю. Надо думать.
Эти слова привели меня в ярость, и я уже был готов закричать: «И сколько вы будете думать?! Надо действовать!»
Но тут моё второе «я», более мудрое, чем первое, едко упрекнуло меня: «Так чего же ты ждёшь? Не теряй  время, действуй!».
И я, не раздумывая, бросился в воду.
Вода была очень холодной, а течение – сильным, и меня сразу унесло вбок к каким –то кустам. Они-то и спасли меня. Уцепившись за их тонкие ветки, я стал спускаться в яхте, которая оказалась гораздо ближе, чем я предполагал. Спустя минуту я увидел ее задранную вверх корму, и понял, что уровень воды резко повысился, и нос яхты, удерживаемый якорями, скорей всего уже затоплен. Значит, надо быстро поднять их, выровнять судно, а потом уже действовать по обстановке. До носовой части я доплыл легко, так как борта яхты перекрыли бурный поток, и без особого труда вылез на палубу, уже залитую водой. Затем взбежал в рубку, запустил двигатель и при помощи электромеханического брашпиля поднял якоря. Судно приняло горизонтальное положение, вода с палубы стекла по шпигатам, и я, вновь развернув яхту на середине реки, повёл её к берегу, но теперь уже носом вперёд, чтобы не запороть винт.
Вскоре носовая часть судна ткнулась в пригорок, на котором стояли люди, и первым на борт поднялся капитан, затем с его помощью – Лёвушка, Соня и Матильда, а последним палубы достиг неповоротливый Михаил Львович.
«А где же Эльзас Абреком?" - тревожно подумал я. – Неужто про них забыли?».
Но моя тревога оказалась напрасной: когда мы уже вышли на бурливый фарватер, Лацис появился в рубке с Абреком на руках. Оказывается, мой верный пёс пытался прыгнуть в воду вслед за мной, но попал сразу двумя лапами в затухающий костер и был вынужден остаться на пригорке, страдая от ожогов.
Вслед за капитаном в рубку вбежала Соня, с Эльзой за пазухой.
- Какой ты мокрый, - сказала она чуть не плача. – Иди переоденься, а то заболеешь.
- Да, Соня права, - поддержал её капитан . – Немедленно иди к себе в каюту, сними всё мокрое и ложись на койку под три одеяла. А я велю Матильде Петровне принести тебе чего-нибудь горячительного. Считай, что капитан Лацис вахту у тебя принял.
- Старший матрос Комаров вахту сдал, - ответил я, и мы оба рассмеялись.
Я последовал совету капитана: устроился на нижней койке под теплым ватным одеялом, выпил стакан армянского коньяка и сразу уснул.
А проснулся, когда в зените ярко сияло солнце, вода в реке упала до ординара, а в каюте за столом сидела Соня, дуя на обожженную Абрекову лапу, и Эльза лежала на подушке у моей головы, глядя на меня злыми, но неизменно прекрасными глазами: «Ты почему это мою койку без спросу занял?»
Заметив, что я уже не сплю, Соня коснулась губами моего лба и озабоченно сказала:
- По-моему, у тебя высокая температура. Ты не знаешь, где у вас на судне находится аптечка?
- Наверное, в каюте капитана, - ответил я, с трудом ворочая языком. – Или в кают – компании.
- Ты лежи, не вставай. А я пойду, поищу аптечку.
Она ушла, и Абрек печально посмотрел ей вслед. А я, привстав и опершись на локти, выглянул в иллюминатор. Судя по бурунам, разбегавшихся от борта, мы шли полным ходом, вдали на берегу виднелись серые избы, встречных и попутных судов не было.
«Видимо, мы прошляпили предупреждение об аварийном сбросе воды. – подумал я. – А суда, получившие его, спокойненько отстаиваются сейчас в портах».
Вскоре вернулась Соня, сунула мне под мышку градусник и смазала Абреку лапы какой-то мазью, найденной, видимо, ею в аптечке.
- Сейчас придет отец, - сказала она. – Если у тебя температура будет зашкаливать за сорок, то в Енисейске ты ляжешь в больницу.
- Ещё чего! – взбунтовался я. – Никаких больниц! Кто тогда будет стоять штурвалом?
- Капитан, папа и я.
А скорее всего, мы не уйдём из Енисейска, пока ты не поправишься.
- Это значит, что ваш отпуск пойдет насмарку, и вы вернётесь с полпути, не дойдя до Диксона.
- С чего это ты взял? У меня каникулы до первого сентября, у папы вообще срок отпуска не ограничен. Так что не выдумывай, главное сейчас - это твоё здоровье.
Тут раздался стук в дверь, и в каюту с трудом протиснулся Вершинин с подносом в руках.
- Я принёс вам завтрак, господин философ, ибо наша кокша наводит порядок на камбузе после ночной катавасии.
Я вспомнил, что в последний раз он назвал меня философом перед самой аварией, и мне стало почему-то не по себе.
И Вершинин, вероятно, заметил это и поспешил извиниться:
- Вы простите меня за мой неуклюжий юмор, но я не хотел вас обидеть. Если бы все философы были способны мгновенно принимать решения в опасной ситуации, как это сделали вы, то в мире не было бы войн и катаклизмов. Ведь вы спасли жизни людей, с которыми едва знакомы, и за это честь вам и хвала.
- Па, хватит уже пустословить, - остановила его Соня. – Андрюше нужен покой и реальная забота.
Она осторожно, двумя пальчиками, вытащила термометр и довольно хмыкнула:
- Хм, всего тридцать восемь и пять... Но выпить горькое лекарство тебе все же придется. И сходить на приём к врачу в Енисейске тоже.
- Слушаюсь и  повинуюсь, мисс Соня!
- Ну, тогда я удаляюсь, - заворчал хозяин. – Не буду мешать вам сюсюкать и ссориться. А ты, София, смотри, замуж тебе еще рано! Даже за такого героя, как пожилой философ Комаров, которого ты почему-то зовёшь Андрюшей…
Он спешно удалился, а Соня, растерявшись, виновато посмотрела на меня.
- Ты представляешь,- чуть не плача , сказала она, - мой папаша назвал тебя пожилым… И запретил мне выходить за тебя замуж… Во-первых, у нас разница в возрасте всего десять лет, а, во-вторых, с чего он взял, что я собираюсь выйти за тебя замуж?
- Успокойся… Родители всегда заранее решают всё за нас. Отправляя тебя на учебу в Англию, Михаил Львович надеялся, что ты выйдешь замуж за лорда, и теперь он боится, как бы твоим мужем не стал простой матрос. Поэтому он так мимолётно намекнул на мой возраст и на мою профессию, которая никому сейчас не нужна.
- Как это, не нужна?
- А так! Я тебе уже рассказывал, как я не смог найти здесь работу по специальности и стал бомжем.
- Ты только обещал мне рассказать об этом. После того, как я спросила, откуда у Эльзы такое редкое имя.
- Разве? Хорошо, вот поправлюсь и расскажу.

После полудня мы пришвартовались к причалу в каком-то большом поселке, по всей видимости, районном центре, так как там была больница, в которую меня доставили на такси.
В приёмном покое меня усадили в кресло - каталку и повезли на осмотр к врачу.
- На что жалуетесь? – спросил меня молодой доктор в очках – пенсне, какие я раньше видел только в кино.
- Он простудился, - ответил сопровождавший меня капитан. – И теперь у него высокая температура, Возможно, воспаление лёгких.
- Сестра, - обратился врач к девушке в голубом халате, - возьмите у них документы и запишите данные в журнал.
- А у нас нет документов, - растерянно пробормотал Лацис. – То есть, они есть, но остались на судне. А какие документы нужны?
- Паспорт и страховой полис.
- У тебя есть страховой полис? – спросил меня капитан.
- Я даже не знаю, что это такое, - ответил я.
- Санитар, - строго произнёс доктор, - увозите больного. И впредь проверяйте документы в приемном покое.
- Так нам же сказали, что срочно, - принялся оправдываться санитар. – Умирает, мол, человек.
- Так вы хотя бы температуру больному измерьте, - продолжал настаивать капитан.
- И это тоже обязаны сделать в приемном покое, - отрезал доктор и величаво удалился.
Мне стало смешно, но я не мог даже улыбнуться, чтобы медсестра не подумала, что я симулянт.
- Отвезите меня на судно, капитан, - сказал я угасшим голосом. – Хоть там я смогу умереть спокойно.
Лацис тоже был готов расхохотаться, но медсестра восприняла эту ситуацию вполне серьёзно и поспешила прийти на помощь:
- А вы обратитесь к частному врачу, это недалеко от нас. Я сейчас вам адрес напишу.
- Понимаете, сестричка, поиздержались мы в дороге, – продолжал ёрничать Лацис. – Нечем нам частнику платить. Но мы это дело так не оставим, поедем в прокуратуру.
- Зачем вы так? – спросил я, когда мы вышли из больницы и стали ждать такси. – Теперь в больнице такой переполох начнется в ожидании проверки из прокуратуры.
- Это пойдет им на пользу, - уверенно ответил капитан.

Приехав на яхту, сразу измерили мне температуру, она оказалась почти нормальной: ровно тридцать семь градусов, и мы стали готовиться к отплытию.
- Придется идти ночью, - сказал хозяин. – Андрею надо еще отлежаться, сейчас за штурвал стану я, а в полночь меня сменит капитан.
- А я?!- закричала Соня. – Ты же обещал!
- А ты, дочка, будешь ухаживать за больным, - осадил её отец. – Вот на ноги его поставишь и можешь из рубки не вылезать.
Меня напоили каким-то очень горьким лекарством и снова уложили на койку. Матильда порывалась поставить мне горчичники, но Соня заверила её, что с лёгкими у меня всё порядке, хрипов не слышно.
- А ты откуда знаешь? – спросил я её.
- А я, когда ты спал, прижалась ухом к твоей груди, и не услышала ничего подозрительного.
- И я не проснулся?
- Не-а, спал как убитый. Мне самой было любопытно, почему ты не просыпаешься, когда девушка прижимается к твоей груди, и хотела пощекотать тебя, но потом раздумала: а вдруг ты захохочешь, и все подумают, что матрос Комаров сошел с ума после вчерашней аварии.
- А почему ты сегодня не поехала со мной в больницу?
- Папа не велел. Сказал, что я тебе и так слишком много внимания уделяю.
- Понятно. Матрос Комаров недостоин внимания знатной леди.
- А из-за чего ты вообще обижаешься? Если ты хочешь взять меня замуж, так скажи мне об этом прямо, а я подумаю и отвечу, согласна я или нет. А папины советы для меня – не указ.
Небрежно сказав это поразившее меня признание, она занялась лапами Абрека, а я начал представлять себе свою жизнь после женитьбы на Соне Вершининой.
«Она – выпускница экономического факультета одного из известнейших учебных заведений в мире, я – безработный философ, в лучшем случае – преподаватель МГУ, о котором ходят слухи, что он получил эту должность, благодаря протекции своего тестя. Нет, я ни за что не пойду на это. Во-первых, я уже основательно подзабыл все постулаты этой великой науки, а. во-вторых, у меня уже нет охоты заниматься тем, что мне не интересно. Лучше я останусь матросом на яхте Вершинина. Но ведь он навряд ли огласиться с этим. Он уволит Лациса и назначит капитаном меня».
И тут я понял, что зашел в своих мечтаниях слишком далеко. Это было похоже на бред больного перед кончиной.
- Соня, поставь мне, пожалуйста, градусник, - попросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал достаточно бодро.
- Тебе плохо? – с тревогой спросила Соня, снова коснулась моего лба губами и сунула мне под мышку термометр. – Ты лежи, а я поднимусь в рубку и попрошу отца сделать остановку в Енисейске. Я думаю, что там мы всё же обратимся к частному врачу и с его помощью положим тебя в больницу без страхового полиса.
Через пять минут она вернулась и постаралась меня ободрить:
- Все в порядке. Теперь мы идем со скоростью «полный вперед» и через два часа будем в Енисейске, А сейчас посмотрим, что у нас на градуснике.
Температура у меня понизилась до тридцати шести и семи десятых, и мне стало понятно, что я мечтал о женитьбе на Соне совсем не в бреду. Все оказалось совсем просто: я влюбился в неё с первого взгляда, увидев её на причале в мини-юбке, из-под которой торчали тоненькие ножки.
И я тут же принялся размышлять, когда и где я признаюсь ей в своей любви и попрошу её стать моей женой.
Но ночью случилось то, чего я совсем не ожидал.
Соня оказалась совсем не такой, какой я её представлял.
  ( продолжение следует)