Перед канонизацией преподобного Германа

До своей канонизации святой обычно проявляет себя как особенно близкий к земле, более внимательный, чем когда-либо, в своих небесных ходатайствах за тех, кто имеет благоговение перед ним. Последующие, полученные незадолго до канонизации, только подтверждают верующих в близости святого Германа к тем, кто на земле.

I. БЛАГОДАРСТВЕННОЕ ПОСЕЩЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ГЕРМАНА.

Дух дышит, где хочет.
—Иоанн 3:8

В СВЯТО-ТРОИЦКОМ МОНАСТЫРЕ близ Джорданвилля подвизался монах, носивший имя преподобного Никодима, святого просфорника Киево-Печерского монастыря. В юности он полюбил монашество, совершил паломничество на Валаам, некоторое время прожил в Псково-Печерском монастыре и много лет служил и был келейником новомученика Иоанна, епископа Рижского (ум. 1934). Когда Никодим был рукоположен и направлен на новое послушание в монастырь преподобного Иова Почаевского в Мюнхене, его игумен, отправляя его в путь, дал ему тайное поручение: отправиться в Новый Валаам в Финляндии и причастить там нескольких старых монахов, которые много лет не причащались из-за своей верности церковному календарю; ибо на Валааме был насильно введен неканонический новый календарь, и многие монахи, во главе с впоследствии схимником Михаилом, святой жизни, не признали его, хотя и остались в Валаамской братии. Отец Никодим преподал этим исповедникам Святые Христовы Таины, а одного из них, который, дождавшись этого момента, немедленно преставился ко Господу, он и соборовал. Исполнив свое послушание, он вернулся в свой Свято-Троицкий монастырь, и через несколько лет Господь призвал и его. Он скончался, будучи на послушании монастырского пекаря и был похоронен так, по монастырскому обычаю, с тестом на руках. Его мать, подавленная горем, приехала доживать свои дни близ монастыря, чтобы быть рядом с могилой сына. Там она живет и поныне.

Но о Господе все живы. И благодарный, готовящийся к канонизации преподобный Герман, приняв труд отца Никодима для своей валаамской братии, стяжавшей себе венцы славы подвигом исповедничества, не оставил без утешения скорбящую мать Никодима и тайно навещал ее и утешал небесной радостью накануне его канонизации. «Вчера я читала житие преподобного Германа, — пишет она, — и полюбила его прекрасный лик, приложилась к его образу. И вдруг я почувствовала некое благоухание. Я стала нюхать страницу, книгу, смотреть, нет ли поблизости цветов. Но они слабо благоухали, так как в последнее время каждый день шел дождь. Но я, конечно, недостойна этого». Позже она добавила: «Иногда, когда я одна, это снова случается». (Подпись: Раиса Гавриловна Земмеринг, 3/16 июля 1970 г.)

Перевод из RUSSIAN LIFE Daily, Сан-Франциско, № 7075, 1970 г.)


Архимандрит Герасим перед ракой с мощами преподобного Германа в часовне преподобных Сергия и Германа на Еловом острове, чья икона (со святителем Николаем, по валаамской традиции) находится над мощевиком.


II. ПОУЧЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ЧЕРЕЗ ЕГО ИСТОЧНИК

В ГОРОДЕ Кадьяке до настоящего времени живет некто В. К., протестант по вероисповеданию, женатый на одной из внучек приснопамятного протоиерея Николая Кашеварова, весьма ревностной дочери святой Православной Церкви. Господин В. К. любит выпить, однако, никогда не напивается допьяна. По натуре своей он любит рыбалку и охоту. Каждый год, независимо от того, был ли улов хорошим или плохим, он непременно отправлялся на Еловый остров, чтобы, как он говорил, побывать у блаженного Германа и архимандрита Герасима, который в то время жил на острове и был хранителем мощей и предметов, связанных с отцом Германом. Непременно В. К. посещал часовню, построенную на месте кельи отца Германа, и любовался и удивлялся хранившимся там веригам старца, его сохранившейся камилавке и другим предметам, связанным с жизнью старца; входил в церковь, в которой были обретены останки Преподобного, и, хотя он не был православным, кланялся гробнице Преподобного с его образом, покрывавшим ее, и ставил свечу. Затем он отправлялся в гости к отцу Герасиму, а перед отъездом шел к источнику, чтобы напиться холодной, чистой воды, брал эту воду домой по указанию жены и отправлялся в обратный путь. На этот раз В. К. был не один, а с другими жителями Кадьяка. По дороге к источнику В. К. вспомнил просьбу жены привезти воды святого Германа. Но у него не было никакой бутылки, кроме бутылки с вином, которую он приберегал на обратный путь. Недолго думая, В. К. выпил содержимое, предложив ополоснуть бутылку и наполнить ее водой отца Германа...

Однако, подойдя к источнику, В. К. увидел, что вода как бы кипит, поднимая на поверхность разного рода грязь, и пока В. К. ждал, вода продолжала бурлить, становясь мутной и непригодной для питья. И так он и отправился на Кадьяк, не выпив воды и не привезя ее домой.

«Долгое время, — рассказывал мне В. К., — я никому об этом не рассказывал, но не переставал думать о случившемся, пока снова не отправился на Еловый остров». На этот раз он не взял с собой «провизии». Высадившись на Еловом острове, он сразу же отправился к источнику. Вода была прозрачной, чистой, как слезы! «Я долго пил воду и уверовал, что Старец, явивший мне такой знак, был действительно человеком святой жизни», — рассказывал он мне. Вернувшись домой, он рассказал, что с ним произошло. И с того времени никто больше не осмеливался ходить на Еловый остров без должного почтения, но шел туда поклониться Преподобному и освежиться его святой водой.

Этот случай, столь похожий на случай с преподобным Серафимом Саровским и декабристом у источника, чьи внезапно помутневшие воды, как рассказывал Святой, были знаком злой сущности замыслов этого революционера, никогда ранее не появлялся в печати. Дивен Бог во святых своих!

Протоиерей Александр Попов.

III. ПОСМЕРТНЫЙ ГОЛОС ХРАНИТЕЛЯ СВЯТОГО ГЕРМАНА.

В бумагах покойного доктора Н. Н. Александра, декана Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле, штат Нью-Йорк, был обнаружен его сборник материалов об отце Герасиме Аляскинском. Он был передан в Братство преподобного Германа и получен накануне канонизации Святого. Содержание одного из документов поразительно актуально: крик, раздающийся от человека, который больше, чем кто-либо другой, служил Преподобному и который чувствовал всю скорбь предательства единства Русской Зарубежной Церкви со стороны соперничающих «юрисдикций», возникших после 1927 года. (Русский текст опубликован в ЦАРСКОМ ВЕСТНИКЕ, февраль 1931 г.)

ПЕРЕБИРАЯ периодические издания и книги в своей личной библиотеке, я нашел старое письмо, присланное мне из России в 1922 году одним другом-монахом. Вот что он мне пишет:

«Мой дорогой друг, отец Герасим!

«Наш монастырь в Туле закрыли, и всех нас выгнали. Сначала я жил в своем родном городе и принял приход в городе N. Но когда вся Тульская епархия была занята еретиками-безбожниками Живой Церкви, мне пришлось бежать из прихода. Теперь я живу в Москве с епископом Феодором. Евдоким (епископ) тоже звал меня в Нижний Новгород, но я к нему не поехал, так как он теперь тоже еретик Живоцерковный.

Сейчас в России Церковью управляет еретическое духовенство.

Я также посетил Патриарха Тихона, который сейчас живет в Донском монастыре. Я рассказал ему о том, что вы мне написали из Америки. На это он мне ответил: «За Церковь за границей я спокоен: она управляется синодально и иерархами, мне хорошо известными».

Вы слышите, все вы, раскольники Церкви Христовой, Православной Церкви, что сказал Святейший Патриарх Тихон о Высшей Церковной Власти Зарубежной Церкви?

Вы слышите, что он сказал?»

Архимандрит Герасим (Шмальц) Афогнак, Аляска.