Дьявольский сон

Я очнулся в темном помещении, полностью окутанном непроглядным мраком. С трудом можно было назвать это помещением, поскольку взгляд не был в силах обнаружить ни стен, ни дверей; на окна тоже не было намека — лишь в середине тьма подсвечивалась неведомым образом. 

Напротив я увидел человека, сидящего в добротном английском кресле, и вздрогнул от неожиданности. Видом он был лет шестидесяти, но выглядел не дряхло; властная осанка говорила о хорошем сложении и здоровом теле. Одет он был во что-то темное, простое, но со вкусом. По лицу заключить можно было многое, но описать его решительно никак не получалось. 

Я сидел напротив, пребывая в странном состоянии: удивление не захватило мой разум, было как-то покойно, и в то же время интерес не покидал меня. 

— Здравствуй, Никита, — произнес сидящий, проникнув бархатным голосом во все молекулы моего тела. 

Такого чувства я никогда не испытывал: голос гудел во мне, как в сосуде, и я ощущал глубинные мурашки. 

— Здравствуй! Кто ты и где мы? — мутно спросил я. 

— Ты сейчас спишь сном самого праведного грешника, а я пришел к тебе в гости. 

— Кто ты? — повторил я. 

— На этот вопрос есть ответ в «Фаусте», — загадочно произнес собеседник. 

— В «Фаусте» много текста, — ответил я, не понимая до конца сути ответа. 

— В «Фаусте» много текста, но вопрос «кто ты» и ответ есть только в одном месте. 

У меня похолодело внутри до жути жуткой. 

— «Часть силы той, что без числа творит добро, желая зла», — шепотом произнес я до боли избитые строки. Передо мной сидел глава преисподней. 

— В-в-вы… вы… вы и есть руководитель органов опеки города и по совместительству Сатана?!

— В опеке лишь мелкие приспешники, не наводи театральщины, ничтожный червяк. Тем более что я не победил окончательно, и есть еще отвратительно добрые люди. 

— Так вы ж победили, Сир!!! — воскликнул я, поддавшись волнению. 

Чёрт смотрел на меня глазами кота, забравшегося на обеденный стол и уминавшего приличный кусок рыбы в тот миг, когда оторопевшая хозяйка смотрит на наглое животное, а животное — на хозяйку, лишь для того, чтобы было сподручнее (или точнее — сподлапнее) понять, когда будет необходимо удирать. 

— К-к-как… победил? — Нужно заметить, что состояния его менялись, как у хамелеона. 

Я подвинулся поближе с выпученными глазами: 

— А кто сеть КБ-шек по всей России открыл? А сториз в соцсетях я придумал? А корейские сериалы? Кто научил слабый пол говорить губами, вытянутыми в трубку, и оттягивать носок при фотографировании, приподняв пятку? — изобличающе вывел я. 

Губы дьявола баварской сосиской распластались на лице в довольную лыбу. 

— А чем тебе сториз не нравится и корейские сериалы? — смакуя слова, как медведь лапу с мёдом, прогудел сатана. 

«Проклятый притворщик», — подумал я. 

«Сам такой!» — прозвучало в моей голове. 

— Не смейте подслушивать и жульничать! — заверещал я и судорожно продолжил. — Мы уже и думать больше минуты не умеем, а ваши корейские сериалы отлили в нашу мыслительную клумбу так, что все хризантемы повяли вместе с возможностью мыслить! 

Чертяка от таких комплиментов совсем растаял и в благодатной неге лишь протянул: 

— Полно вам, сударь, вы слишком преувеличиваете мои способности, это всё вы… сами… (а про себя подумал, что дурак не глуп, но я этого не слышал). 

— А… а мой телеграм-канал, на нём 116 подписчиков, — вернейший признак того, что дьявол захватил мир, за исключением горстки праведников! И в конце концов, как люди ездят на дорогах! Один несётся по городу цельных 30 км в час, так что и мухи на лобовом стекле успевают помереть от старости и народиться вновь. Второй входит в поворот таким искусным манером, что бок машины успевает выцвести на солнце от напора света. Третья красит губы бегемота, пересаженные рукастым хирургом на перекрёстке под зелёный свет светофора, и даже не помышляет о других. 

— О глупый человечишка! На какую же награду ты рассчитывал после внедрения сториз и корейских сериалов? — тоном мудреца произнёс хозяин тьмы. 

— Гениальнейшая стратегия, Сир, я в сердцах сказал, не подумаМши! Теперь прозрел. А можно, чтобы они хоть на 60 км могли мыслить, а то ездить совсем невмоготу? Сирушка, пожаааалуйста! — я картинно упал на колени и стал умолять. 

Сатана покорёжился в кресле и будто бы прошептал: — О Господи, дай мне сил! 

— Побойся Бога, людская пыль! Если они думают на 30, а ездить будут на 60, то через неделю в ад выстроится очередь из идиотов от самого начала чистилища. На данный момент столько мест не имеется. 

— Как чистилища, товарищ Сир, вы что, не православный и верите в чистилище?! 

Я готов был зарыдать самым жалким образом. 

— Ну не чистилище, называй предбанником, — коротко бросил бес, желая отвязаться от назойливых расспросов. 

Тьма окутывала пространство бархатным пледом, похожим на плед, из которого малыш мастерит в кровати шалаш, устроив внутри строения маленький мир с игрушками, и наконец, наигравшись всласть, уснёт благодатным сном безгрешного существа, а мама, тихо разобрав постройку, уложит дитя правильным манером и долго будет смотреть нежными глазами на сопящую кровиночку. 

— Сир! По-видимости, нужно отмежевать побольше земли для идиотов, в конце концов они всё равно придут. Вы не делали соответствующего запроса наверх? Сир! А есть хатки на продажу или перепродажу? Я могу вам пригодиться! Сир, Сир! А куда вы помещаете тех, кто протянул с семейной ипотекой? 

Дьявол потёр висок и, пытаясь скрыть неудовольствие, прошипел: 

— Тебя ко мне явно Бог заслал — проклятый, хитрый риелтор. 

Он явно расстроился, и его нужно было поддержать. 

— Сир! Ей-богу, не заслан! Вот вам крест! — и уже хотел осенить себя крестным знамением, как дьявол замахал руками. 

— Что касается недвижимости, то для тебя место найдётся… с котлом… тебе какой подогрев нравится, на газу или на углях? 

В его взгляде что-то изменилось: он смотрел на меня взором существа, разбирающегося в своём деле, как волк в охоте. Мои булки дрогнули. 

— Я больше по бассейнам любитель, Сир! Что ж вы так сразу, про котлы, может, лучше вспрыснуть чего-нибудь за встречу? — прошелестел я. 

— Сегодня пить не могу! Вчера заходил в каземат к Есенину. 

— И что же, Сир? — в восхищении спросил я. 

— Жуткий алкаш, голова до сих пор болит, и на спиртное смотреть тошно. А что касается бассейнов, то у нас тоже имеется, в девятом кругу, можешь и там обосноваться. 

— Спасибо, уж лучше вы к нам, — нервно сглотнул я, представляя самый страшный, девятый круг ада с ледяным озером Коцит, куда вмерзли все предатели рода человеческого, во главе с Иудой. — А что, у вас ад по Данте устроен? 

— Гибридная, улучшенная версия, — глядя мне в съежившуюся душу, медленно проговорил Люцифер. 

Я решил переменить тему. 

— И все же я никак не могу постичь причину нашей встречи, господин вездеСсущий Дьявол, чего вам, так сказать, от меня нужно? 

— Пора жениться, Никитосик! — ответ поразил до жути и имел эффект удара ниже пояса.   

— К-к-к-как… жениться? — пролепетал я.

Волнение накрывало меня, как морской прибой прибрежную гальку. 

— Самым натуральным образом, — вывел сатана. 

— Ну, это уж совсем возмутительно! Не успел я нагрешить вдоволь, так уже и расплачиваться подавай? Ну это совсем ни в какие ворота! Нет, решительно не ожидал от вас такой наглости. Признаться честно, мне даже захотелось подать жалобу в Администрацию Президента: честного человека женить хотят! Дайте погрешить еще хотя бы лет пятьдесят, ну а потом уж режьте по живому, жените! 

Сатана смотрел на меня, как сытый лев на тупую зебру, утратившую дар осторожности. 

— В том-то и дело, что ты, наглый букашка, отираешься на моей ярмарке грехов уже непозволительно долго: то к одной лавке подплывешь, куснешь товарчик, то в другой отсыпешь попробовать пригоршню, которой хватит на плотный обед, потом в третью заскочишь — и так везде, и совершенно нигде не платишь, подлый ворюга! 

— Простите, Сир! А что, другие все платят? И я, если честно, хотел еще немного поживиться в лавке разврата, уж больно хорошая лавка, и лавочник умеет продавать. 

— Даже твоя бывшая верно обвиняла тебя в нерешительности. Посуди сам: тебе уже тридцать семь, спина коченеет, а ногти на ногах стричь все сложнее, а это выход, причем недурный. 

«На самое больное давит, подлец!», — хотел я подумать, но сдержался, чтобы он не услышал. 

— Простите, Сир, что касается бывшей, то я всегда предполагал, что вы с ней в родственной связи, а по поводу ногтей… заманчиво, но есть и минус: душевая кабина забивается этими бабскими волосами так, что и жить невмочь. 

По его лицу можно было заключить, что аргумент весомый. 

— Зайдем с другой стороны: вещи тебе стирает стиральная машинка, еду готовит мультиварка, чай греет чайник, но пыль-то некому вытирать на шкафах и дверях, и шторы то… шторы кто стирать будет?! От Сатаны ничего не скроешь, я в корень зрю. 

— Дай же мне сил не провалиться в этот соблазн, ведь душу, душу мою треплет супостат проклятый и на части рвет! — кричал я, возведя руки кверху. — Ну хочешь, я пить брошу!!!! 

Откуда-то сверху прогремел голос, сокрушающий весь мир: 

— Вот балабол!!! Изводи его, Сатанчик!!! Не дай улизнуть!!! 

Горько усмехнувшись, осознавая наличие факта предварительного сговора группой лиц, угнетенный потерянной надеждой на спасителя, я стал судорожно снимать ботинок с правой ноги, а потом и носок. 

— Уходит бобер!!! — прогремел тот же громогласный голос с небес. 

Но Сатана уже все понял и, лишь глядя мне в глаза, промолвил: 

— Ты подумай, подумай, Микитко! 

— Обязательно! Шнурки только поглажу, — обиженно пробормотал я, подтянул двумя руками ступню ко рту и больно куснул себя за большой палец ноги. 

Картинка поплыла и стала растягиваться; от оптического обмана Сатана на долю секунды стал похож на начальницу ЗАГСа Центрального района города. 

Адская тьма стала бледнеть, и я проснулся с большим пальцем ноги во рту. Внимательно осмотрев ногти, обнаружив их подстриженными и в приличном состоянии, я разжал зубы. 

Безбрачное утро нежно держало меня в своих объятиях. Повернув голову вправо, я увидел блаженную пустоту на кровати! Сходил в душ — вода уходила послушно в слив вместе с ночными страхами!

Носки беззаботно валялись на полу, словно пара диких утят, никогда не видавших фермы, загона и иных угнетений, так процветающих в неволе. 

Холостая жизнь продолжалась.