О грамотном чтении текстов художественной литерату

О грамотном чтении текстов художественной литературы

Человечество как вид сформировалось около трёх миллионов лет назад, однако массовая грамотность, доступ к электрической энергии, высокоскоростные средства коммуникации по эволюционным меркам появились только что, – всего несколько десятков лет назад. В этом смысле мы с человеческой точки зрения новорожденные, которые ещё не умеют договариваться и продолжают жить преимущественно по биологическим законам.
Как следствие, по-настоящему талантливой литературы, пригодной не только для развлечения и скрашивания досуга, написано пока ещё относительно очень немного. А. С. Пушкин считал, что существует даже просто «опасная» литература, что писать развлекательные произведения следует делать только затем, что это легко. А чистку русской литературы сравнивал с чисткой нужников. Позже Мережковский недоумевал: «Как это странно! Начатая самым светлым, самым жизнерадостным из новых гениев, русская поэзия сделалась поэзией мрака, самоистязания, жалости, страха смерти… Безнадежный мистицизм Лермонтова и Гоголя; бездонный, черный колодец Достоевского – только ряд ступеней, по которым мы сходили все ниже и ниже, в «страну тени смертной» [1, с. 157]. В результате кроме А. С. Пушкина, Батюшкова, Заболоцкого гениальных литераторов практически нет. Есть отдельные удачные произведения у В. Мережковского, В. Маяковского, А. Ахматовой, Л. Гумилёва, Н. Гоголя, Крылова, Л. Н. Толстого, Лермонтова и даже, возможно, у С. Есенина, но все их единичные талантливо написанные творения растворены в сонме бестолковой графомании и деструктивных «чёрных колодцев».
Кстати говоря, кто и зачем лицом русской поэзии назначил Есенина большая загадка, но простой анализ его произведений показывает их примитивность и удивляет чудовищным количеством неадекватности и противоречий. Например в известном стихотворении «Черёмуха» для цветущей белым цветом растения использовано неадекватное прилагательные «золотистая» (для сравнения, за пять лет до этого у него же «Сыплет черёмуха снегом»), а для пряной зелени – «серебряная». При этом текущий рядом «маленький Серебряный ручей» невероятным образом находясь внизу «волной гремучею Все ветки обдает» и тут же уже «вкрадчиво под кручею Ей песенки поет», – получается просто какой-то рифмованный бестолковый набор слов. Низким качеством рифм можно «насладиться» в первых попавшихся в поисковой выдаче стихотворных поделках: «Хорошо под осеннюю свежесть…», «Песнь о хлебе», «Исповедь самоубийцы» и проч.
К сожалению ограниченность ресурсов мозга, который формировался для решения исключительно биологических проблем (других на тот момент просто не существовало), заставляет людей экономить энергию, упрощать восприятие, довольствоваться не самым правильными выводами, а теми, которые больше всего понравились. В результате приходится мириться с такой важной особенностью человеческого восприятия как субъективность. Все люди относятся к единому биологическому виду, однако с точки строения коры головного мозга и отдельных физиологических особенностей, например, скорости психических процессов человечество впору разделять на отдельные биологические виды. К сожалению, из-за незрелости человеческой популяции этот очень ценный, перспективный потенциально консолидирующий ресурс до сих пор во многом является источником разъединения.
Любой качественный текст может и должен наполнять читателя художественными образами, сообщать новые знания и что самое важное, - приобщать к новым годным навыкам. Литература должна не столько развлекать, сколько обучать и развивать. Поэтому чтение качественно написанного художественного текста предполагает довольно напряжённую умственную деятельность по передаче подлинного замысла его автора. На это прямо указывали, например, Л. Н. Толстой [2, с. 32, с. 12, 31-32] и А. П. Скафтымов [3].
Что касается рядовых текстов, для лучшего понимания вспомним, что во времена СССР школа учила упрощённому мировосприятию в парадигме «свой-чужой». Например, «правильное» толкование басни «Волк и журавль» выглядело следующим образом: «В басне осмеивается неблагодарность волка. Волк за добро платит злом. Эта басня учит быть благодарными: за добро платить добром» [4, с.  124]. Однако, во-первых, добро и зло слишком неопределённые категории что бы ими можно было однозначно оперировать. А во-вторых, акцентирование чужих недостатков деструктивно и бестолково и как следствие, ведёт к неграмотной социализации.
Грамотное же понимание Басни, которому следует обучать школьников, следующее:
1. Нет абсолютно злых людей. Те же волки являются санитарами леса и известные попытки истребить их как вид приводили к катастрофическим последствиям для фауны. Этот факт должен закрепиться у учащегося на уровне понимания, стать частью его понятийного аппарата.
2. Как сообщал нам А. С. Пушкин устами Неккера, – «нравственность в природе вещей», она неотъемлемая составляющая человеческой природы, и сострадание, взаимовыручка должны стать осознанным паттерном поведения.
3. Журавль должен трезво оценить последствия своей помощи волку. Ему необходимо действовать в соответствие со всеми потенциальными рисками. И если окажется, что волк поступил не так, как ожидал журавль, то ведь и не должен был. Ведь это даже не другой журавль, а волк, представитель вида, который существует по своим собственным законам.


Литература
1. Мережковский Д. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. – М: Сов. писатель, 1991. С. 496
2. Л. Н. Толстой. О том, что называют и искусством. – М.: ИНФРА-М, 2015
3. Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы // Введение в литературоведение. Хрестоматия. М., 1988. С. 175
4. Н. А. Костин. Методика русского языка в начальной школе. Пособие для учителей начальной школы и учащихся педагогических училищ. – Учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР. Москва-Ленингад, 1949