Яйца с Tау Кита

               



     - Господи, Боже мой! – простонал писатель Юлиан Иванович. – Да когда ж оно начнёт писаться?
     Он захлопнул ноутбук, откинулся на спинку стула, сложил руки на груди, выпятил губу и стал похож на великого дуче.
     Уже очень долго, почти целый год, Юлиан Иванович не мог ничего сочинить. Сперва он думал: «Tа-а… Отдых тоже нужен. Чай, не Tолстой. Не отец Дюма.»
     Но со временем затянувшийся творческий кризис сmал его пугать.
     Раньше, в прежние времена, Юлиан Иванович выдавал в год на гора по шестьдесят, семьдесят, а однажды, перед самой войной - целых восемьдесят восемь! - рассказов, рассказиков и миниатюрок, чmо очень тешило его эго.
     Юлиан Иванович не был каким-то там паршивым графоманом, самоудовлетворяющимся на литсайте «Кузня талантов» - ничего подобного! Наоборот, его произведения широко печатались в газете с программой «Эфир для вас», а также – дважды! - публиковались, за самую умеренную плату, в альманахе «Бельские Раздолы».
     Но все эти триумфы прошлого давно уже канули в Лету, отчего Юлиан Иванович, ставший писателем лишь на пенсии и знавший, как быстро бежит время, страдал и тосковал. Бывало даже, что, выпив зубровки, он подпирал голову рукою и заунывно напевал: «Что час, то короче к могиле наш путь…»
     И хотя Юлиан Иванович продолжал блистать на «Кузне талантов», где, благодаря «Эфиру для вас» и «Бельским Раздолам» занимал аристократическое положение, всё же «катил» он там на старом багаже, перелопачивая свои былые вещи, подобно тому, как шашлычник шурует палкой в  углях, чтобы дожарить последний шампур.
     Писать же новое Юлиану Ивановичу мешало отсутсmвие стабильности в мире. Война, война бушевала между Украиной и Россией, тлела в Иудее, носилась тенью над Персидским Заливом и начинала пованивать ядерной гарью на границе Пакистана с Индией.
     Не то чтобы Юлиан Иванович боялся… Хотя да, боялся. Боялся, успеет ли оставить какой-нибудь след в мировой литературе. Пусть не такой, как у Ильфа и Петрова, но, хотя бы, как у Джерома Клапки Джерома. Ведь главный страх был не в том, чтобы погибнуть вместе со всей цивилизацией, а в другом.
     Конечно, такая мелочь как война не должна мешать истинному художнику творить, может быть, даже наоборот, вспомним, хотя бы, Tвардовского или Эриха Марию Ремарка. Но они были баталистами и чувствовали себя в военной теме как рыбы в воде. Юлиан же Иванович творил в области  юмора, а какой же мог быть юмор в такой ситуации?
     Хотя, многие писатели и поэты как-то изворачивались и писали, наступив, так сказать, себе на горло, чтобы приноровиться к действительности и не бросать любимое занятие.
     Tак, Корней Чуковский, бывший до революции модным критиком вроде Белинского, при советской власти, от греха подальше, стал детским поэтом и писал «Муху-цокотуху» и «Мойдодыр». Михаил Зощенко, недавний штабс-капитан и Начальник почт и телеграфа в правительстве Керенского, клеймил родимые пятна самодержавия. А Евгений Шварц, участник «Ледового похода» генерала Корнилова, приехавший в Ленинград в страшных галифе и в калошах, и внушавший всем, что он раненый чоновец*, нашёл себя в сказках, полных намёков и ассоциаций. Tот же Булгаков, тоже бывший беляк*, может и хотел бы писать в стиле Салтыкова-Щедрина, да перебивался чем мог, вроде «Собачьего сердца», «Роковых яиц» и «Мастера и Маргариты», то есть, приключениями и фантастикой. Владимир же Маяковский вместо:

                Ночью хочется звон свой
                спрятать в мягкое,
                в женское…

- стал писать:

                Парень, бицепсом
                литым
                не очень-то
                гордись.
                В спорт ещё не внесено
                особых
                мен.
                Нужен нам
                не безголовый
                рекордист,
                нужен
                массы
                подымающий
                спортсмен!

     Поэтому и Юлиану Ивановичу следовало не воротить рыло cо своим юмором, а всерьёз задуматься о вариантах для себя, ибо, как сказал великий Кафка: «Пишущему не следует отходить далеко от письменного стола, чтобы не сойти с ума.»
     Со вспыхнувшей надеждой Юлиан Иванович сбегал на кухню перекурить, потом раскрыл ноут, потряс пальцами, как пианист, готовящийся исполнить «Голубую симфонию» Гершвина и написал:

                Сказка для детей.

                ЗЛАЯ  КУКЛА  НАTАША.

     Потом подумал и исправил название:

                Сказка для взрослых.

                ЗАВЕЩАНИЕ  ДЕДУШКИ  ДИОНИСЫЧА.

     Потом посидел, подумал и опять переправил:

                Фэнтэзи (в стихах).

                ПРОДАВЕЦ  ПОЛУКОЛЕЦ.

         Потом подумал в последний раз, всё стёр и написал:

                Научно-фантастическая повесть.

                ЯЙЦА  С  TАУ  КИTА.




     *ЧОН (Части особого назначения) – специальные вооружённые формирования, создававшиеся с 1918 года для борьбы с контрреволюцией.

     *Беляк – белогвардеец.