Вовуся

Doucement, Вовуся. Эта фразу он слышал частенько от жены Поли, а теперь и в ответ на его громкую реплику на прочитанное в газете. Даже на даче, в жезлонге, в полосатой пижаме и в соломенной шляпе, которую он покупал каждый летний сезон, жена своим «doucement» призывала его к осторожности. Это слегка раздражало и разочаровывало. Он снял шляпу и, тихо сказав «нда...», пересел подальше — на садовую скамейку. Комары закружились вокруг его бритой головы. Он нехотя отгонял их и о чём-то молча думал. В таком состоянии он находил себя довольно часто в последнее время пока на окне веранды зрели наливки из рябины, ирги или каринки, как у них говорили, и из чего-то ещё ягодного. Размышления или воспоминания не требовали собеседников. Перед сном, послушав по радио последние известия, он читал Полинке вслух какую-то переводную книгу с причудливой графикой — каждый день понемногу. Однако основной литературой на даче были книги по цветоводству, которые стопками лежали на зелёном сукне старинного стола в дальнем углу веранды. Только пара деревянных стаканчиков для карандашей с того стола — один с резьбой, другой с выжженным растительным рисунком — помнят, что книги по цветоводству были не для впечатления гостей изысканностью вкуса и весь чердак дачи был полон цветочных луковиц. Цветы были и в саду, но не так уж и много.

За комарами последовал дождик. Вековые березы и ели за дорогой раскачивались в такт порывам ветра. А могло ли быть иначе? Не могло. Но все обитатели дачи в такие моменты собирались на веранде и молча смотрели на это ветренно-дождевое представление в исполнении деревьев то ли ожидая, что какое-то дерево сломается, то ли чего-то другого. Но ничего не ломалось в старом тёмном лесу и все расходились по комнатам спать.

Сороковые корпуса на Кондратьевском проспекте наконец-то отремонтировали. В здании универмага, где когда-то была торговля одеждой, стали торговать медкнижками. Здоровье отличается от одежды тем, что это даже не «последняя рубашка», а последнее вообще и скоро наверное наступит конец... Через площадь Калинина за кинотеатром «Гигант» остался завод или как это теперь называется, где они с Полей познакомились.

Он встал с садовой скамейки и направился к колодцу. Запас холоднющей воды, который хранился в алюминиевом цилиндрическом ведре во всегда прохладных сенях, требовал ежедневного пополнения. Очередной день дачного сезона прошёл как и многие другие дни. Часы «Победа» были сняты с руки и повешены на гвоздик в стене у прикраватного коврика рядом с фонариком на две круглые батарейки. «Давай, давай, Полинка, спать пора», - сказал он в пол голоса как будто спать можно поторопить. Наступила ночь.

Деревянный трамвай шестого маршрута, устало позвякивая, однажды привёз их потомков к «Гиганту», но они обосновались несколько дальше в этом исторически курортном месте, что наверное было закономерно. Потомки ведь должны в чём-то превзойти предков.