Мужская игрушка

Мне кажется, что проблема размера мужского достоинства гораздо меньше связана с размером машины, чем это принято считать. Это типичная переоценка: как раз для любителей выискивать тему там, где и намёка-то нет. Сейчас поясню. Машинами, безусловно, можно меряться — в стоимостном эквиваленте, лошадиными силами, цветом наконец. Если уж браться за линейки, то у водителей Smart, Getz и прочей мелочи внушительная размерная сетка в штанах. А у водителей грузовиков, автобусов и вовсе, простите, порой отсутствует пол.

Я допускаю, что есть прямая взаимосвязь между большими чёрными, наглухо затонированными внедорожниками и «микро»-хозяйственным набором. Но, по-моему, это скорее атрибут власти, а не какая-то маньячная одержимость «поиметь каждого».
Зачем всё это? Да потому что мальчики остаются мальчиками. Я отлично помню наши любимые игры в машинки — дома, во дворе, в песочнице. Всем хотелось играть с самыми большими: такими, чтобы давить их массивными колёсами плоские, хлипкие спортивные машинки. Любители копаться в психологических экспериментах и подтекстах найдут здесь свой скрытый смысл — про подростковую мужскую доминантность. Но, уверяю вас, это просто восторг от массивной игрушки. От её совершенства, её важности и незаменимости. До сих пор я завидую обладателям новеньких грузовиков: их рабочий рокот куда приятнее скрежета дорогого AMG.
Сейчас, глядя на новые модели микроавтобусов и раздутые внедорожники, я понимаю: хочу их не из-за размеров. А из-за удобства и вместительности. Когда собираешься куда-то дальше, чем ближайший хлебный, ты не обязан устраивать квест по укладке всех членов клана и их личных вещей в машину, словно в тетрис. Да и не только водители меня поймут.

Ты просто берёшь всех за шкирку — и в просторный салон, а всё неодушевлённое — без разбора — в огромный багажник. И при чём тут размер члена? Большая, красивая, оранжевая машина — это верх совершенства. Даже если она занимается чем-то не слишком благородным, вроде ассенизаторского бизнеса.
Одним словом — мальчишки. Всегда остаются мальчишками.
И ведь эта любовь к большой машине не проходит с возрастом. Она даже обретает новый оттенок — оттенок уверенности, спокойствия, внутреннего блаженства. Потому что, когда твой транспорт внушителен, ты начинаешь воспринимать себя больше — и по-хорошему наглее. Твои жесты становятся широкими, голос — чуть ниже, а мысли — чуть свободнее. Большая машина как бы даёт разрешение на внутреннюю вольность.
Смешно наблюдать, как мы, взрослые мальчики, всё равно хвастаемся друг перед другом. Не словами, а движениями и звуками — открываешь дверь с тяжёлым глухим щелчком, который звучит в тишине двора как ария баритона. Заводишь двигатель — и чувствуешь, как с этой вибрацией резонирует вся улица. В такие моменты, даже если ты абсолютно спокоен, в глубине души всё равно шевелится та самая детская радость: ты — за рулём самой большой игрушки.

И снова кто-то решит, что здесь скрывается фрейдистский подтекст. Ну, конечно! Фрейд здесь живёт на заднем сиденье и подпевает двигателю своим хриплым немецким акцентом. Но мне нравится думать, что это просто природное желание мужчины быть укротителем — укротителем железа, грома и дороги.
Где-то очень глубоко в душе я иногда завидовал дальнобойщикам. Их грузовики, как старые влюблённые, — ревнивы, надёжны и покорны только своему хозяину. Они идут вместе куда угодно: хоть в ночную даль, хоть в раскалённый день. Эта верность железа, этот гул турбин, похожий на глухое рычание во сне — вызывает почти сексуальное удовольствие. В нём нет пошлости, зато есть что-то необъяснимо честное: как в том, чтобы прижаться к тёплой спине любимой женщины.

Я думаю, что большая машина — это не только про детскую мечту. Это про способность жить широко, без попыток втиснуться в чужие ожидания или чужие шаблоны. Потому что когда твоя машина размером с автобус, ты уже не обязан подстраиваться. Ты диктуешь свои правила.
И да, может быть, тебе плевать, что кто-то там меряет миллиметры — ты меряешь километры. Ты знаешь, сколько можно увезти с собой, а не сколько прячется в кармане. Большая машина — это твой корабль. Не самый быстрый, не самый изящный — зато могучий и уверенный. И пока кто-то переживает, достаточно ли у него лошадей под капотом, ты просто берёшь и едешь. Потому что знаешь: твой путь — твоё пространство. А размер? Ну, размер — это всего лишь игра. Главное — чтобы тебе было куда его применить.

Ты едешь — и с каждым километром чувствуешь, как машина становится твоим продолжением. Салон пахнет кожей и слегка мощью из-под капота. Сиденья обнимают тебя так, как когда-то, в детстве, обнимал отец — чуть грубовато, но надёжно. И ты вдыхаешь этот аромат дороги, горечи бензина и усталости — и понимаешь: это кайф.
Машина ведь не просто средство передвижения. Это твой крохотный мир, закрытый на замок снаружи, но бесконечно открытый внутри. Здесь ты можешь быть собой, не выбирая слов и не подбирая правильные взгляды. Здесь не надо объяснять, почему тебе вдруг захотелось мчать по ночной трассе, слушая, как двигатель говорит с тобой на языке, понятном только тебе.
И да, пускай кто-то считает, что большие машины — это всё от комплексов. Может, и так. Но разве комплексы — это плохо? Это же наши тайные толчки к действию. Это наши кривые зеркала, которые заставляют нас искать настоящее. А настоящее всегда громоздкое, чуть неуклюжее, но зато настоящее. Настоящее — это как случайно оказаться с любимой женщиной в тесной кухне, а потом вместе бежать в огромную спальню. Чтобы не ограничивать себя.

Мне нравится наблюдать, как люди оживляются, садясь в большие машины. Сначала они осторожны, словно заходят в чужой дом. А потом, через пару километров, в них просыпается азарт. Потому что простор будит в человеке не только жажду движения, но и жажду власти. И не той власти, что навязывают нам сверху, а той, что приходит изнутри. Власти над своим телом, своей дорогой, своими желаниями.
Ты едешь — и слышишь, как твой внедорожник урчит, словно ленивый кот. И в этом звуке есть какая-то нежность, почти неприличная в своей интимности. Да-да, именно интимности. Потому что большая машина — это всё-таки немножко эротика. Без пошлости, но с предвкушением. Как медленно расстёгивать молнию на платье, зная, что впереди — целая ночь.

Вот почему я не верю в разговоры про размер мужского достоинства. В конце концов, размер — это лишь цифры. А важно то, что внутри. Важно, чтобы было куда положить руку, когда захочется почувствовать: «Вот оно — моё». И чтобы при этом было, как и на чем уехать, если захочется ещё большего.
Так что оставьте свои сантиметры в покое. Пусть остаются мальчишки — с большими игрушками, большими мечтами и большими машинами. Нам, мужчинам, это жизненно необходимо. Чтобы оставаться мальчиками, даже когда на висках серебро. Чтобы ехать дальше — и всегда возвращаться к себе.
До сих пор вспоминаю свою первую поездку в 98-м году, в кабине фуры — МАЗ, везущий партию женских капроновых колготок из Петербурга в Мурманск. Плывя в потоке городских маршрутов, над всеми, я испытывал странное чувство возбуждения и превосходства разом. Отчётливо помню чувство беспричинной эрекции, сидя рядом с кокпитом автопоезда. Так вот, что испытывают водители автокараванов, прокладывая свои маршруты.

И это было не про капроновые колготки, хотя, образ мог бы вдохновить любого романтика. Это было про масштаб. Про гул мотора, про эту вибрацию, которая проникает в кости и заставляет тебя чувствовать себя частью чего-то большого. Даже сейчас, когда сажусь в любую машину — пусть даже малолитражку, — всегда вспоминаю это подростковое ощущение первой крупной кабины.
Скорее всего, именно тогда я впервые понял, что большие машины — это как сильные женщины: требуют терпения, осторожности, но дарят тебе полноту жизни, которой не заменят никакие мелочи. С тех пор меня всегда манили эти массивные кузова, ревущие моторы, дальняя дорога. Водитель фуры — он ведь не просто человек за рулём. Он вроде странника, почти монаха, который знает: дорога — это исповедь. И каждый поворот руля — это признание в собственной свободе.

Я и сегодня часто думаю: сколько же таких мальчишек испытали то же самое? Сидя в кабине, чувствуя вибрацию всего этого железа, они вдруг понимали, что настоящая власть — это не в цифрах и не в миллиметрах, а в уверенности, с которой ты держишь руль. И в той сладкой дрожи, которая пробегает по телу, когда под капотом ревёт многотонный прирученный послушный зверь.
Так вот, продолжая свои измышления — философские, чуть ироничные, но, надеюсь, не без толку — я всё чаще ловлю себя на вопросе: а что лучше — малолитражка или внедорожник?

Это вроде бы как вечный спор между двумя школами жизненной философии. Малолитражка — она про экономию, про ловкость и компактность, про возможность проскользнуть в любой переулок, где другие рискуют застрять. Она напоминает изящную любовницу: быструю, яркую, готовую к спонтанной страсти. Она не обязывает, но всегда удивляет. С ней ты почти растворяешься в потоке — и в этом растворении есть что-то от хрупкости. И от удовольствия, которое всегда чуть-чуть на грани.
А внедорожник — это уже совсем другое. Это как зрелая женщина с историей, с формами, которые ты можешь обнять всей душой. С ним ты не проскользнёшь в переулок, но и не боишься, что переулок тебя сломает. Он не про скорость — он про уверенность. Про ту самую мужскую способность выдерживать любые кочки. Ему наплевать на ямы и колдобины — он идёт прямо, не торопясь, как будто всё под ним было создано только для него.
Внедорожник — это такая философия внутренней полноты. Ты уже не торопишься. Ты знаешь, что твоё место здесь — за этим высоким рулём, с мягким рыком мотора и чуть ленивым взглядом. Ты уже не гоняешься за новыми впечатлениями — ты везёшь с собой весь багаж. И себя, и того мальчишку, который когда-то впервые сел в кабину грузовика. Внедорожник — это возможность объехать ненужное и не бояться остаться на пустой трассе. Ты хозяин всего, что видишь.

Но, как же оба эти мира хороши. Каждый по-своему. Один — это утончённый флирт, игра, которая заканчивается там, где начинаются взрослые желания. Другой — это взрослые желания, которые не заканчиваются никогда. Потому что внедорожник не оставит тебя на обочине. А малолитражка — может. Но как оставит! С лёгкой улыбкой, с шаловливым взглядом, оставит тебя стоять посреди дороги, обдумывая: а не слишком ли быстро ты хотел её обуздать?
Я, признаться, не могу выбрать. Бывают дни, когда хочется быть ловким и быстрым — и тогда я сажусь в малолитражку. А бывают дни, когда хочется вальяжно развалиться, открыть окно и ехать в закат — и тогда я выбираю внедорожник. Потому что выбирать между ними — всё равно что выбирать между быстрым поцелуем и долгим, медленным объятием. А ведь в жизни нужно и то, и другое, не правда ли?
Вопрос, который сквозит во всех этих аналогиях и вибрациях металла: так имеет ли размер достоинства значение — или всё-таки главное уметь им пользоваться?
Я думаю, дело вовсе не в сантиметрах — да и в лошадиных силах, между нами, тоже. Всё это — цифры, а цифры, как известно, не дают полноты жизни.

Главное — не мерить себя и других линейкой, а мерить себя глубиной ощущений и честностью поступков. И тем, как ты способен прочувствовать момент. Ведь и в любви, и в дороге самое важное — это способность сделать так, чтобы тебе верили и в тебя влюблялись. А уж чем ты это сделаешь — огромным внедорожником или маленьким лихим авто, большим агрегатом или умением довести женщину до улыбки — это вторично.

Мы, мужчины, часто пытаемся компенсировать внутренние неуверенности размерами — да хоть машины, да хоть тела. Но в конце концов всё сводится к тому, как ты умеешь брать на себя ответственность за тех, кого везёшь — в машине или в жизни. Умеешь ли ты ехать туда, где не ступала нога, и не бояться дороги, какой бы она ни была.
Так что пусть каждый выбирает сам: маленькая малолитражка или тяжёлый внедорожник, сантиметры или умение. Потому что всё это — про выбор, который начинается в голове и заканчивается в сердце. А там, где сердце бьётся ровно и сильно, сантиметры перестают иметь значение.