Летнее перемирие. Эпилог

Последующие две недели Драко с Гермионой были неразлучны. Конечно и не без того, Малфой понимал где-то в глубине своего сердца, что так или иначе, но расставание с Грейнджер не за горами, ведь Мэнор трещит по швам по всем фронтам — магически разрушается ядро поместья, его фундамент силы, а также и физически, ведь сырость, ветра, дожди и снега смогли разрушить уже левое крыло особняка, что было известно ещё до того, как чумовые Поттеры ( Гарри с Джинни ), с министром Шеклболтом в придачу отправили его, наследника рода Малфой, с Грейнджер на этот остров. Месяц почти на исходе.

Так вот, Драко, чувствуя, что расставание неизбежно, любил Гермиону так, словно в последний день последующие две недели после их первой близости. Естественно, ни один из них не вспомнил ни о заклинаниях, ни о чарах, ни о зельях контрацепции. А любовью молодые занимались почти постоянно и везде: в доме, на пляже, на скалах в их бухте и в океане.

Съев жабросли, Драко с Мионой плавали, искали жемчуг, которого здесь, на острове, оказалось много. Но не только ракушки их интересовали. Как-то эльфийка Иона сказала, что до того, как Гарри Поттер купил этот остров, на нем был зарыт клад. А зарыл его ото всех бывший владелец — Антонин Долохов.

— И на сколько потянул бы этот клад? — спросил скептически Драко у домовихи. Так — между прочим.

— Сэр Гарри сказал, — смутилась эльфийка, — на сто миллионов галлеонов, не считая маггловских денег и драгоценностей. Мистер Поттер сказал, что магический след обрывается где-то у крайней северной скалы, но они с мадам Поттер ныряли, однако, ничего там не нашли.

У неё зазвонил телефон. Через пару секунд Иона передала его Драко.

— Привет, Малфой! — проговорил радушно Избранный. — У нас с Джинни найти клад Долохова не получилось, попробуйте вы с Гермионой. Северная скала у самых буйков. За скалу не заплывайте, там магический барьер заканчивается и полно плавает акул. Нельзя. Если найдёшь клад, Драко, мы его поделим на четверых: нам с Джинни и вам с Грейнджер — по двадцать пять миллионов на лапу. В скале есть пещера, а под ней несколько тоннелей. Мы исследовали два с правой стороны за месяц, попробуйте с левой стороны, Малфой, — в той, что ведёт вниз. Думаю, вы найдёте там. Однако он кишит крильмарами, гринделоу и осьминогами. Арендуйте батискаф на Мале на неделю, поищите с помощью маггловской техники. Гермиона поймёт как его зачаровать от водяных магических тварей.

— Ну, хорошо хоть не Кракен водится в том подводном ущелье, — фыркнул блондин.

— Малфой, — добавил Гарри, — запиши буквы на парселтанге, чтобы прошипеть, когда найдёте вход в нужный грот...

— Я не знаю букв и рун на парселтанге, умник, — возразил блондин.

— А ты обычными буквами запиши, Малфой! — добавил Поттер. — Запомни, как каждая шипящая звучит. Выучи. Думаю, Долохов закрыл клад именно так, как Салазар Слизерин, а после него Том Реддл Тайную комнату.

— Не замечал, чтобы Долохов был змееустом, — возразил снова аристократ. — Сильным магом, равным моей тётке Беллатрисе и крестному Снейпу — да, но не змееустом.

— В том-то и фишка, Драко, что парселтанг он немного стал познавать, общаясь с Волдемортом, с его Нагайной, поэтому и закрыл свой клад так, чтобы только он сам смог открыть его, ну или змееут какой на парселтанге. Охрана там — дай Мерлин! Давайте, попробуйте, Моргана вам в помощь! — И блондин почему-то поверил гриффиндорцу. Вот так прямо и поверил, потому что Гарри никогда не умел врать. Потому что всегда был бесхитростным и добрым.

После того, как Гарри отключился, Драко посмотрел на девушку.

— Решишься со мной опуститься в подводный мир, где, скорее всего, Антонин зачаровал свой клад так, что нас ждёт сущий ужас и смертельные приключения?

— Его по любому надо найти, ведь клад — достояние Министерства...

— Этот клад никакого отношения к министру Шеклболту не имеет, Грейнджер, — ощерился Драко. — Он вообще принадлежит Поттеру, поэтому ты не станешь Кингсли ничего рассказывать. С них хватит и тех богатств, денег и земель, что Министерство изъяло у нас всё, словно одни Малфои виноваты во всем. Не смотри на меня так, Гермиона. А то ты и сама не знаешь гнилой Визенгамот, продажных чиновников и прочее дерьмо. Ты свою часть найденного клада можешь на блюдце поднести Шеклболту, но не я. У меня, своя цель — спасти и выкупить мой многострадальный Мэнор.

— Я за тебя, Драко, — ответила Грейнджер, — а Министерство, и правда, перебьется.

Всю последнюю неделю перед отъездом с острова, Гермиона с Малфоем спускались в тот самый глубокий тоннель, но им постоянно мешали гринделоу, русалки (такие же страшные, как на Черном озере в Хогвартсе ), да и магия здесь была сильная.

В предпоследний день они снова спустились в ращелину. Сегодня водяных чертей было меньше, а потому Драко увидел в скале нечто похожее на узел. Он подплыл в батискафе к начертанному на скале рисунку и увидел замерзшую змею. То ли из мрамора змея была, то ли из гранита, но она была.

— Вот он вход в тайник Долохова, — произнёс Драко. — Среди всех завитушек на скале — эта змея больше всех прочих. Ты сиди здесь, а я выйду, Грейнджер.

— Я с тобой, Малфой, ведь один в поле не воин, — возразила Миона. — Мало ли...

Сказав это, она проглотила противные жабросли, воняющии слизью, мокрицами и тухлыми водорослями. Драко и ахнуть не успел, а потому ему ничего не оставалось, как тоже проглотить свою часть водорослей. В батискафе они оставили за рулевого эльфийку Иону, а сами выплыли в океан. Поверхность воды осталась очень далеко наверху, а они были достаточно глубоко.

Моментально на них напали гринделоу и русалки.

— Только один человек может войти, — произнесла старшая русалка с посохом в руке. — Только один!

Гермиона кивнула Драко. У него получилось открыть грот в скале, но тут Гермиона узнала посох в руках у русалки. Да, Долохов определённо учился в Дурмстранге, ибо посох был из северной Академии Магии.

Применив к тварям ряд оглушающих заклятий, гриффиндорка отняла у русалки посох. Она помнила рассказы Виктора Крама о работе этого посоха, потому что он являлся у дурмстранговцев чем-то большим, чем у волшебников является волшебная палочка. Гермиона вспомнила о защитных возможностях посоха и о боевых фунуциях. Она ударила им по воде дважды и гринделоу, и русалки, и осьминоги, и скаты, и прочие твари — их всех отбросило метров на пятьдесят в радиусе. Волнами сила исходила из посоха. И тогда Гермиона догадалась эту силу послать прямо внутрь грота. И не зря, ибо внутри находился водяной змей. Не Василиск, конечно, но не менее ядовитый. И он уже опутывал собой Драко. Ударная волна сбила змея, отшвырнув его к стене.

Тайник нашёлся в подвесном сейфе. Драко провозился с кодом полчаса, пока нашёл нужный. Он вспомнил любимые четыре цифры Долохова. Тот часто выцарапывал их на столе в Малфой-Мэноре. 2691. И для этих цифр была причина. Год его рождения — 1926 (как и у Тома Реддла) , 9 — месяц сентябрь и 1 — первое число. Малфой знал из рассказов отца, что Долохов стал первым из фанатиков Тома Реддла уже в 1946 году, и их видели в Лютном переулке вместе. Совсем ещё юные,  но уже с амбициями уничтожить весь мир.

Набрав код, Малфой открыл сейф. Он был полон денег, драгоценностей и всего прочего. В батискаф пятиметровый пенал не войдёт, поэтому Драко применил уменьшающие чары, а потом и левитирующие, ибо он был безумно тяжёлым. Сокращаться сейф перестал, достигнув размера маггловского чемодана.

Таким же образом Драко закрыл пещеру, как и открыл, а потом они с Гермионой погрузились в батискаф, времени действия жаброслей заканчивалось. До магического барьера их атаковали русалки и гринделоу, всякая морская нечисть, да  парочка спрутов, однако уйти им удалось.

Малфой немедленно велел Ионе вернуть батискаф в мир не-магов, а они с Грейнджер позвонили Поттеру. Вот только Гермиона утаила про чудесный посох из Дурмстранга, когда-то принадлежащий Долохову. Свою часть денег Драко чесно забрал тут же, так что  их должно было хватить на выкуп Малфой-Мэнор, и даже на капитальный ремонт поместья. Ну а Грейнджер свою часть решила оставить им с Драко на свадьбу, на жизнь после свадьбы, ведь пойдут же дети, а на них нужно уйму денег.

Свою часть клада чета Поттер тоже тихой сапой забрала себе, хотя Гарри, как и всегда, поклялся, что поделится с детским магическим домом и с приютом для бездомных магов, которых увеличилось после войны. На оставшуюся часть Поттер обязательно купит нормальный особняк для Молли и Артура, а "Нора" совсем скоро должна будет стать летней дачей семьи Уизли.

На следующий день, 5 июля, Гермиона с Драко уезжали с "Острова Джинни". Больше не было нужды в женитьбе Малфоя на ком-то чужом в целях спасения Мэнора. Этой ночью Драко сделал на острове предложение Грейнджер, а когда она сказала "да", они всю ночь занимались любовью, пока не зная того, что волшебный остров уже подарил им дитя, которое пока только ещё поселилось в лоне Гермионы. Но об этом, естественно, знала только эльфийка Иона.

Утром домовиха добавила в чай девушки специальное эльфийское зелье для укрепления плода в чреве женщины, и дала его ей с собой в пузырьке, сказав, что это витамины с её родины — из лесов Уэльса. Что, мол, для здоровья женщины они нужны, и принимать их надо раз в неделю по столовой ложке.

— Сегодня у нас понедельник? — улыбнулась эльфийка. — Значит, по понедельникам, с утра пораньше, мисс Грейнджер. Не забывайте!

— Мне так не хочется с тобой расставаться, Иона, — улыбнулась Миона. — Ты такая хорошая...

— Вам стоит только позвать вашу добрую Иону, мисс Грейнджер, — ответила та, — и верная Иона явится немедленно, во всём поможет госпоже. Ну а теперь вам с мистером Малфоем пора. Время...


* ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ *


— Малфой, я тебя убью! — прорычала Гермиона, когда у неё отошли воды 14 февраля. В... лифте Министерства Магии Германии, когда они были с Драко с визитом в Берлине. — Где тебя пикси носят?

— Я в магическом торговом центре, дорогая, — ответил блондин. — Тут такая шубка для тебя есть...

— Какая шубка, жизнь моя? — проговорила молодая женщина, только месяц назад ставшая министром магии Великой Британии. — Я сейчас рожу прямо в лифте! Ах...

— Где ты, любовь моя! — ахнул аристократ, но Гермиона уже дала отбой.

— Иона? Милая Иона, спаси меня! — позвала миссис Малфой эльфийку с "острова Джинни". Она сама не знала, почему именно её позвала, а не домовиков Малфой-Мэнора, или своего эльфа, а именно Иону.

Та явилась мгновенно с хлопком аппарации и покачала головой.

— Доставь меня в Британию... В Мунго, и немедленно! — попросила Гермиона и домовиха кивнула снова. — Дома, как говорится, и стены помогают. Ах...

— Всё будет хорошо, госпожа моя! — запричитала Иона. — Мальчик уже спешит на свет Божий. Хорошенький какой...

— Но разве не девочка? — удивилась министр магии. — Врач сказал, что будет девочка.

— Мальчик, три килограмма, двести граммов, — улыбнулась домовиха и мгновенно, без проблем уже оказалась в Мугно, где навстречу им как раз попался главный колдомедик — Гиппократ Сметвик.

— Скорее! — закричал он своим — медведьме и медбрату . — Айрин, Питер, в первую операционную! Анестезиолога ко мне и ассистента свободного! Миссис Малфой, слышите, всё будет хорошо, министр!

— Профессор, никому ни слова, пока я не рожу, хорошо? — произнесла женщина. — Так надо. Особенно моему Драко. Позже. Иона, ты слышала меня, дорогая? Ни Гарри, ни Джинни — ни кому, понятно?

— О, мистер и миссис Поттер будут в ужасе! — запричитала эльфийка.

— Я разберусь с ними сама, — возразила из последних сил министр магии. — Прошу, милая! В торговом, значит, он центре, да? Шубку мне покупает, пока я тут рожаю?!

Бедная эльфийка принялась кусать свои пальцы и биться головой о каталку Грейнджер, на которой ту везли в операционную родильного отделения госпиталя Святого Мунго.

— Ничего, пусть меня мой любимый дипломат найдёт! — прошептала Гермиона и закричала из-за схваток.

Через полчаса Миона уже прижимала к своей груди маленького сына. Блондин с каштановми кончиками волос и со светло-карими глазами.

Спустя ещё полчаса в палату родильного отделения влетел Драко. Он упал на колени и заплакал от радости.

— Я нашёл тебя и дочь... — проговорил аристократ. — Гермиона, так нельзя исчезать, родная! Я же с ног сбился...

— У вас родился сын, а не дочь, — возразил Сметвик. — Здоровый мальчик, мистер Малфой. Сейчас его увезли переодеть и привести в порядок после родов.

— Вот тебе и немцы! — возмутился Драко. — Девочка — твердили они, а родился богатырь! Родители за дверью стоят. Они едва осилили прыжок трансгрессии через океан. Я поднял всех на ноги, когда в Берлине пропал твой магический след, Грейнджер.

— Я — Малфой, Драко! — возразила министр.

— Я знаю, моя любимая миссис Малфой! — ответил слизеринец. — Грейнджер — это песня для меня, моя мантра, моё утешение, поэтому ты всё ещё моя Грейнджер, дорогая! И как же мы назовём сына?

— Скопиусом, жизнь моя, как и хотели после дочери назвать вторым сына, а у нас мальчик родился вперёд дочки. Она будет нашим вторым ребёнком, — выдохнула Грейнджер.

А потом в палату ввезли каталку с мальчиком, следом вошли Нарцисса с Люциусом.

— Дочка! — расплакалась леди Малфой. — Спасибо, милая, за внука!

— Невестка моя! — гордо проговорил Люциус. — Спасибо за чудо! Я только "за" внучку, но внук!!! Это же просто чудо! Благодарю, дорогая! Как назвали?

— Скопиусом Гиперионом! — ответил Драко. — Принцесса родится через года полтора.

Старшая миссис Малфой спохватилась:

— Люциус? Дорогой мой! Надо же все голубое купить, а-то дома всё розовое. Мальчику нашему не подойдёт. Идём скорее по магазинам!

— Идём,родная! — согласился старший Малфой. — Надо трансгрессировать во Францию сначала, а потом в Италию и Германию. У внука должно быть всё самое лучшее, моя Цисси.

Старшие Малфои поцеловали внука, когда Гермиона готовилась покормить сына, а потом вышли, оставив Драко со своей женой.

— Ну и как, купил шубу? — фыркнула Миона.

— Даже две — тебе и маме! — гордо ответил Малфой. — Потрясающий дизайн, единственные в коллекции герра Фридриха Шварца. Но кто доставил тебя в Мунго, позволь узнать?

— Не поверишь — Иона! — ответила Гермиона. — Воды отошли прямо в лифте, меня скрутило, ну я и позвола почему-то именно её. Я запретила ей распространяться, пока не рожу. Ну теперь можно и рассказать Гарри с Джинни, и другим друзьям. Позвонишь им?

— Конечно! — кивнул Драко. — Всех обрадую, что у нас сын родился, а дочка будет чуть позже. Спасибо, любовь моя! Такое счастье в  Валентинов день. Благодарю, девочка моя! Теперь у нас по-настоящему полная семья, Гермиона. М, он такой голодный, — улыбнулся Драко, глядя на сына, который с наслаждением сосал грудь. — Скорпиус теперь будем моим конкурентом по сосанию груди.

— Мы всегда сможем что-нибудь придумать, Драко, — ответила Гермиона. — Но я  буду кормить его, пока Скорпи не исполнится хотя бы два года. Пока не родится наша Ригель Лира Малфой. Принцесса, с твоими серыми глазами...

— И копной каштановых волос, — добавил Малфой. — Умная, красивая и отважная, как её мама. Я так люблю тебя, моя Грейнджер!

Февральский ветер во всю дул за окном, а в палате было тепло, светло и весело, словно пришла весна с её тёплым солнцем, подснежниками и набухающими почками на деревьях.

Тихо, спокойно и хорошо среди этой молодой семьи, если заглянуть в палату, где сейчас находятся женщина, мужчина и их малыш. Ребёнок ещё совсем мал, но уже является личностью. Конечно, родители с него не будут сводить глаз, даря ему мир, любовь, всегдашнюю поддержку и тепло. Руки отцов и матерей всегда протянуты к своим детям, чтобы поддержать их в любой момент на жизненном пути. Во всяком случае, должны бы, ведь они же родители. Чтобы не дать упасть, а уж если упал — помочь подняться. А уж Драко, прошедший сам пытки Тёмного Лорда, едва выживший в своей непростой семейке, под гнетом отца и под напором чекнутой тётки Беллатрисы, точно постарается дать сыну ту любовь, нежность и заботу, мир и покой, которых он сам был лишён с раннего детства. Никакой больше войны! Никаких предрассудков относительно чистой крови! Она, в конце концов, у всех красная. Никакого фанатизма и безумной жажды власти. Своего ребёнка, да и прочих детей своих, они с Гермионой воспитают иначе. Ну а пока они сделают всё возможное, чтобы каждый день был для их малыша в красе своей неповторим. Чтобы этот мир, сотканный из добра, был раскрыт в улыбках, в красках перед ним. Чтобы природа дарила Скопиусу своё волшебство — каждый день и час. Чтобы ребёнок шёл по земле, не зная беды, горя и слез. Чтобы малыш прыгал, бегал на лугу, по лесу, познавая мир, полный чудес. Чтобы небеса были его покровом и защитой. Да! Каждый родитель хочет для своего ребёнка именно этого — мира, добра, тепла и счастья! Разве не так?

Ты, солнце, его светом окропи!
Ты, время, его корни укрепи —
Земля, будь твёрдой! Небо чистым будь!
Ребёнок начал на земле свой путь...
Идёт хозяин завтрашнего дня, носитель негасимого огня,-
Так путь его повсюду радость ждёт!
Ребёнок по большой земле идёт!

*