Душа коринфского цветка

Интересно то, что предтечи "экспериментов" во французском искусстве находятся в Англии. Мы знаем, что абсурдистское направление в западноевропейской драматургии и театре возникло в начале 1950-х годов именно во французском театральном искусстве. Однако очень яркая сцена в абсурдистском ключе уже была заявлена в пьесе Шекспира "Ромео и Джульетта" (1594—1595). Меркуцио истекает кровью, умирая, а вокруг - хохочущая, глумящаяся толпа. Мотив будет подхвачен Перчем Зейтунцяном в фильме "Хроники ереванских дней" (СССР, 1974): архивариус умирает на улице шумного города от сердечного приступа, но зрителю кажется, что от выстрела мальчика из игрушечного пистолета.

Предтечей французского импрессионизма можно считать творчество англичанина Уильяма Тёрнера (1775 — 1851). Органично зарождение импрессионизма в туманах Альбиона. Но там он не приобрел черты деконструкции, вот что важно. А остался на уровне великого искусства.

"Английские туманы" значительно позже модифицируются и зайдут в постмодернизм и магический реализм латиноамериканцев (Кортасар работал в Париже). Если в английском тумане, обычном физическом явлении, погибает под омнибусом герой саги Голсуорси, архитектор Босини, то в романе Кортасара "Экзамен" туман - это черная, наползающая, враждебная субстанция - образ приближающегося перонизма и "захваченного дома".

Английский туман, конечно, стал основой прежде всего для британского мистицизма. Но романы в стиле хоррор или "Грозовой перевал" Эмили Бронте (Шарлотта осуждала сестру), или роман Мэри Шелли "Франкенштейн" не стали тенденцией. Все-таки англичанам удалось в большей мере из романтизма не впасть в чертовню, а сохранить рациональную парадигму и любовь к античности. Символичен факт: из-за густого тумана «Ариэль» вскоре пропала из виду, а после внезапно налетевшего непродолжительного, но сильного шквала от шхуны не осталось и следа. Через несколько дней море выкинуло бездыханные тела Шелли и Уильямса. Труп Шелли был сожжён на месте, и урна с его прахом отослана в Рим, где покоится на протестантском кладбище рядом с останками поэта Китса и маленького сына Шелли — Уильяма. В карманах Шелли были найдены томики Софокла и Китса.

Правда, сегодня свою традицию и англичане удерживают с большим трудом. Несмотря на наши экзистенциальные конфликты, могу сказать, что я и английская великая литература по одну сторону битвы. Лично мне не приносит никакого удовольствия видеть, как по заказу транснационалов полиция и исламские радикальные элементы избивают английскую молодежь. Транснациональные структуры бьют наотмашь и по английскому искусству (и по ирландскому, конечно, тоже). С началом СВО в английской молодежной среде возросла увлеченность сатанизмом. А на российский рынок поступает хлам от полугрека-полубританца Алекса Михаэлидиса, где синтезируется культуры греческих богов с оккультизмом (тут они бьют по православию греков. «Девы» — гибрид академического детектива и греческой трагедии, где мифология переплетается с современными убийствами, а любовь граничит с одержимостью).

***

При создании Советского Проекта, когда прошли "ревущие двадцатые", мы наконец-то порвали с "веком джаза", проевропейским формализмом, буржуазной западной эстетикой, "Серапионовыми братьями", запретили танцевать шимми, фокстрот, апаш, чарльстон, ту-степ. В августе 1924 года Петроградский губрепертком запретил танцевать их на сцене. Тут сдвиг в культуре произошел после смерти Ленина. И Советы рванули оформлять свою культурную политику (предпосылки к тому времени были уже сложены). При этом, как пишет советолог Катарина Кларк, для России Берлин стал новым "окном в Европу". Тут большую роль сыграли русские эмигранты - их в Берлине оказалось 400 000. А Петроград в эти годы был "колониальным форпостом германской интеллектуальной жизни". Кларк пишет, что в эти годы, не умея еще противостоять западной буржуазной культуре, мы "дифференцированно относились к различным странам Запада. Для большинства интеллектуалов Европа пошла по ложному пути и находилась в опасности, а истинным центром зла были США. В пределах Европы они отличались "хорошие" страны - например, веймарскую Германию, где после падения монархии произошло несколько революций и были сильны антибуржуазные настроения, от "плохих" - порочных и развращенных, например Франции и Англии, откуда на российский рынок и шел основной поток бульварной литературы".

У меня нет никакого сомнения в том, что если Россия соберется строить новый Культурный Проект, мы должны будем включить в него все, что выкинули французы по указке "хозяев дискурса": это и старое папино кино, и старый французский роман, в том числе Дюма, Бальзака и социальные романы Стендаля, Золя и Франса. Не будем забывать, что во Франции глумление над настоящей французской литературой делалось агентурой Коминтерна под руководством Бретона (см. памфлет «Труп», в котором Бретон и товарищи радовались смерти Анатоля Франса, которого они называли «последним стариком французской литературы»).

Совсем не случайно в эти годы Бретон перешел к авторитаризму. Его хозяева активно готовились ко Второй мировой войне.

А нам также желательно очистить от скверны Греческий Пантеон (который любят мусолить постмодернисты и годары) и вернуть Античности ее свет. Нам он еще очень пригодится. Учитывая, что духовные и архитектурные опоры на новейший классицизм никто не отменит. В этом контексте очень полезно и духоподъемно творчество выдающегося неоклассика наших дней, архитектора Максима Борисовича Атаянца. Недавно он увидел, что цветок в коринфском ордере (в храме, сооружаемом по его проекту) был изваян ошибочно, и заставил мастера сделать правильный.