018 В. Даль 1801-1872

Владимир Иванович Даль  родился в 1801 году в Луганске. Его отец, Иоганн Христиан, был датчанином, который приехал в Россию по приглашению Екатерины II, чтобы занять должность придворного библиотекаря. Он пробыл при дворе недолго,  вскоре уехал в Германию, где получил диплом врача, и снова вернулся в Россию. Здесь женился на Марии Фрайтаг, в семье родилось четверо сыновей. Владимир был старшим.

В 1814 году И.Х. Далю присвоили дворянский титул и вместе с ним право на обучение детей в Петербургском морском кадетском корпусе. Владимир поступил в Морской корпус, и по окончании его получил звание гардемарина. Служил он на Черном и Балтийском морях шесть лет. Внезапно, к удивлению окружающих, ушел в отставку и на двадцать пятом году жизни поступил на медицинский факультет Дерптского университета. Даль, изучивший прежде астрономию, математику, кораблевождение, штудировал теперь толстенные медицинские книги, зубрил латынь (100 слов в день!), возился с препаратами. В университете Даль встретился со студентом Николаем Пироговым. Они сблизились и крепко подружились, на всю жизнь.  В. И. Даль поселился в Дерпте в 1826 году, а уже в 1828 началась русско-турецкая война. Наиболее смышленых студентов послали на войну, в их числе и Даля.

Об этом периоде остались воспоминания доктора де Морни:  «В  Яссах встретил я подле трактира Владимира Даля, также направляющегося  к театру военных действий, и мы тотчас решили ехать вместе. Не могу не порадоваться столь приятному попутчику».
«Нынче увидели мы первые жертвы войны. Мы въезжали в печальный край, где черная смерть, чума собирает обильную жатву. Впереди повсюду карантины. Я подивился его бесстрашию. Даль, улыбаясь, сказал: «Чему быть - того не миновать»… В госпитальном отделении нам указали полотняный перевязочный пункт: здесь мне и Далю предстояло жить и оперировать. Поистине, поле боя – лучшая школа для хирурга. Мы уже привыкли к обильно льющейся крови, страшным ранам, неистовым крикам. Рубленые раны, нанесенные турецкими саблями, особенно ужасны. Пленные большею частию ранены в спину казацкими пиками, однако, раны не глубоки. Пулевые и осколочные раны также уносят в иной мир наших пациентов: тут не так опасны сами повреждения, сколько гнилокровие, которое на жаре быстро развивается… Выступили в поход... В битве под Кулевчею Даль решительно отличился. Долгие часы он не покидал поле боя, действуя под пулями и ядрами. Он оказывал помощь сотням солдат, пока крайнее изнеможение не свалило его. Наутро он был найден крепко спящим прямо на сырой земле между убитыми и ранеными».
Доктор де Морни, оставивший эти записки, погиб во время похода.

В 1829 году Даль досрочно защищает диссертацию,  которая была посвящена успешной трепанации черепа и наблюдению за больными с неизлечимыми заболеваниями почек. Затем он возвращается на фронт, где снова оперирует раненых, борется с чумой и холерой.  Коллеги говорили, что у него две правые руки, его умелость и скорость операционной техники поражала даже опытных хирургов. Именно это свойство при отсутствии обезболивающих средств нередко решало судьбу больного. Важно было вовремя остановить кровопотерю и избежать развития болевого шока,  Война закончилась, но  вспыхнула эпидемия холеры. Даль вновь на передовой  - борется с холерой в украинском губернском городе Каменец-Подольском.

С марта 1832 года Даль работал ординатором военно-сухопутного госпиталя в Петербурге и приобрел известность как умелый хирург- окулист. «Осмелюсь заметить, что глазные болезни, и особенно операции, всегда были любимою и избранною частию моею в области врачебного искусства, - вспоминал Даль. – Я сделал уж более тридцати операций катаракты, посещал глазные больницы в обеих столицах и вообще видел и обращался с глазными болезнями немало».

Осенью 1832 года Даль встретился с А.С. Пушкиным, придя к нему на квартиру. У Александра Сергеевича болела нога, поэтому он ходил с палочкой. Пушкин усадил Даля в кресло, а сам, жалуясь на «рюматизм», устроился на диване. Сунул подушку под бок, поджал левую ногу, а правую, больную, бережно вытянул. Говорили о многом: о сказках и пословицах.   Их знакомство на этом не прекратилось, Пушкин приветствовал усилия Даля  в языковых изысканиях и посоветовал работать над составлением словаря.
 Когда в 1833 году Даль переехал из столицы в Оренбург, то контакты их не прекратились.  Тогда  военным губернатором Оренбурга стал В.А.Перовский. По совету поэта В.А.Жуковского он взял с собой Даля в качестве чиновника по особым поручением. Даль уже прославился своим высоким интеллектом, исполнительностью  и  владением пером.  Лучшего помощника Перовскому было не сыскать. Даль снова переменил профессию. На официальном языке это называлось «О переименовании доктора Даля в коллежские асессоры».
Но чем бы ни занимался Даль, он никогда не переставал интересоваться медициной. В поездки по Оренбургскому краю он всегда брал с собой медицинские инструменты, которые частенько использовал. В одной из командировок он искусно ампутировал руку больного, зараженную гангреной, и тем самым спас его. Следует отметить, что лучшего хирурга, чем В.И.Даль, в Оренбурге в то время не было. Занявшись «историей Пугачева», Пушкин навестил Даля, работавшего на Урале.
Судьбе было угодно распорядиться так, что Даль оказался среди врачей, лечивших Пушкина после трагической дуэли. О поединке Даль, приехавший по делам в Петербург, узнал уже на следующий день. Он тотчас помчался в дом поэта на Мойку, 12 и оставался там безотлучно до кончины поэта. Он же составил подробное профессиональное описание раны Пушкина, произвел вскрытие, сделал заключение о некурабельности подобного поражения. В трагические дни присутствие Даля как опытного врача и доброго друга облегчило страдания поэта, во всяком случае, психологически. Тогда же Пушкин впервые обратился к Владимиру Ивановичу на «ты», они, по словам Даля, как бы побратались перед лицом смерти. К нему же были обращены последние слова умирающего Александра Сергеевича: «Тяжело дышать, давит». За несколько мгновений до смерти, также обращаясь к Далю, Пушкин произнес: «Жизнь кончена». В день смерти Пушкин снял с пальца кольцо - талисман, с которым никогда не расставался, и подарил его Владимиру Ивановичу. Даль в своих записках подчеркивал удивительное, невиданное мужество, с которым поэт переносил страдания, не позволяя себе кричать, чтобы не волновать жену.
Остались три записки доктора В.И.Даля,  напечатанные в «Медицинской газете» за 1860 год, № 49. Одна без заглавия, другая – «Вскрытие тела А.С.Пушкина», третья – «Ход болезни Пушкина». Пушкин, как известно, был ранен в брюшную полость, что вызвало перитонит – болезнь, которая при тогдашнем состоянии  медицины, и до эры антибиотиков, неизбежно влекла за собой смерть.
В 1839 году генерал Перовский затеял поход на Хиву, где томились тысячи русских пленников. Поход закончился неудачно, Перовский с полпути повернул назад. Оправдавшись перед царем, он уехал за границу, а всезнающего и все умеющего Даля определили  на службу к его брату, в Министерство внутренних дел (МВД).  Даль оказался вновь на высоте. Деятельность этого министерства и, в частности, отделения Даля, занималась вопросами отмены крепостного права в России. У него служил И.С. Тургенев.
В Петербурге Даль снова встретил своего друга Пирогова, который  состоял в медицинском совете при МВД, и одновременно  создал научный кружок из единомышленников и учеников. И Владимир Иванович стал активным участником кружка. Здесь делались сообщения по последним открытиям в теории и практике медицины. Даль тоже делал доклады на медицинские темы, и, кроме этого, сделал несколько докладов  о русском фольклоре. Интересна его статья, написанная в эти годы: «Слово медика к больным и здоровым». В этой статье подчеркивается важность правильного образа жизни: «Тот, кто в движении и не наедается досыта, реже нуждается в пособии врача».
Служба в Петербурге отдаляла Даля от стихии живой крестьянской речи. Он стал мечтать о возвращении  в провинцию. В 1849 году Даль был назначен управляющим Нижегородской удельной конторой, ведавшей делами 40 тысяч государственных крестьян, и прослужил на этом посту 10 лет, имея возможность собирать этнографический материал. К управляющему удельной конторой крестьяне шли лечиться. Он накладывал повязки, рвал зубы, вскрывал нарывы, и снова серьезно оперировал. Бабы просили: «Я то что?! Не дай, благодетель, погибнуть коровенке!» Даль начитался ветеринарных справочников: толок в аптекарской ступе порошки, разводил в больших бутылях. В деревнях ходил по хлевам, конюшням. Мужик, заглянув ему через плечо, толкал соседа: «Видал, как с жеребенком управляется? А говорит, не деревенский».
Многие поражались многогранности Даля, в нем было что-то от титанов Возрождения, или от великого Ломоносова, которые были искусны во всем. Жизнь Даля настолько разнообразна и замечательна, что ее хватило бы с лихвой на несколько интересных биографий: морской офицер, врач, ответственный чиновник, натуралист, писатель, ученый – языковед…
Самым великим достижением Даля считается созданный им многотомный "Толковый словарь живого великорусского языка.  Один из далиеведов Владимир Крупин писал: «Всегда нам укор будет то, что одиночка Даль свершил труд, равный труду многих десятилетий иного гуманитарного института с его могучим коллективом и современными средствами науки и техники». Словарь Даля остается для ученых основой знаний о том русском языке, на котором говорил народ до того, как распространилось стандартное школьное обучение. Он служил настольной книгой для многих русских писателей. И в наше время патриарх Кирилл отзывается о книге Даля, как о лучшем толковом словаре русского языка.

В 1859 году действительный статский советник Даль вышел в отставку и поселился на Пресне в деревянном доме, построенном историографом князем Щербатовым. Переехав в Москву, он приступил к публикации двух капитальных трудов, над которыми работал всю жизнь - «Толкового словаря живого великорусского языка»  и «Пословиц русского народа».  Вскоре после окончания работы над словарем у него случился повторный инсульт, и, не приходя в сознание, он умер 22 сентября 1872 года. Похоронен великий подвижник на Ваганьковском кладбище, рядом со своей женой.