Дуня Ведерникова

Дуня Ведерникова была добрым и отзывчивым человеком, всегда готовым прийти на помощь. Её часто звали в гости, и она с радостью откликалась. Если нужно было вскопать огород, она делала это так умело, что даже опытный тракторист мог бы позавидовать. Не каждый трактор мог бы вспахать землю так качественно, как это делала Дуня.



Люди в деревне знали, что Дуня не очень умна, но это не мешало им ладить с ней. Её угощали конфетами в каждом дворе, приветствовали и интересовались её здоровьем. От такого внимания Дуня чувствовала себя счастливой, собирала конфеты в карман и приносила их маме.



Мама Дуни родила двенадцать детей, но все они были не очень здоровы, с патологиями и врождённой инвалидностью. В деревне ходили слухи, что мама и папа Дуни были родными братом и сестрой. Пять детей умерли в младенчестве, трое не дожили и до пяти лет, а ещё трое были тяжёлыми калеками и тоже рано ушли из жизни.



Осталась только Дуня, но она тоже была не совсем здорова. Врачи поставили ей диагноз — умственное слабоумие или олигофрения. С возрастом у её мамы начались проблемы с психикой. Отец Дуни умер совсем молодым, в тридцать девять лет. Пошёл в лес по грибы и неожиданно столкнулся с медведем. Его останки нашли только осенью, опознать смогли по самодельной корзине, которая валялась рядом. Лесные звери так сильно потрепали тело, что хоронили всего несколько косточек.



После этого у мамы Дуни начались проблемы с головой. Она стала видеть мнимых людей, разговаривала с ними и даже ругаться. От этого Дуня часто убегала из дома и находила успокоение среди чужих людей. А мама, растратив себя на непонятные вещи и слова, засыпала на нетопленной печи. Она совсем забросила хозяйство, похудела и осунулась. Стала похожа на Бабу Ягу с одним зубом во рту.

У Дуни Ведерниковой была удивительная черта — она всегда улыбалась. Даже в самые трудные моменты жизни слышался её звонкий и заразительный смех. Он-то и помогал Дуне сохранять силу духа и не опускаться до того состояния, в котором однажды оказалась её мама и больше обратно не возвратилась.



Дуня никогда не ходила в лес за грибами и ягодами, потому что боялась повторения истории с отцом. Она понимала, что лес — это место, где таится опасность, место, куда люди приходят, чтобы пропасть навсегда. Но однажды баба Катя, её добрая соседка, уговорила Дуню отправиться в лес за шиповником. Дуня сопротивлялась, но баба Катя была настойчива. Она дала Дуне корзинку, сама взяла кузовок, и они отправились к роднику, где рос крупный шиповник.



В тот год было много дождей, и ягоды поспели раньше времени. Аромат стоял такой сильный, что приходилось закрывать нос. Шиповник был переспелым и мягким, некоторые ягоды при прикосновении превращались в ягодное пюре.



Они быстро набрали шиповник, и корзина стала очень тяжёлой. Даже Дуня скоро почувствовала боль в плече. Чтобы сократить путь до деревни, они пошли через чащу леса. Баба Катя рассказывала, какую пастилу приготовит из шиповника и как будет угощать Дуню.



Лес был непроходимым, с буреломом, и они с трудом пробирались вперёд. Дуня переживала, ей всё время что-то чудилось. Уши горели, в висках стучало, никогда ещё в свои двадцать лет она не чувствовала себя так тяжко. Идти становилось всё труднее и труднее. На гнилых пнях они видели целые сотни опят — такого количества на одном месте никогда не было. Но ни Дуня, ни баба Катя не радовались этой находке.



Баба Катя села на поваленное дерево отдохнуть. Силы пожилой женщины уже кончились. Дуня поставила корзину и тоже присела. Им обеим хотелось пить, но бутылка с водой уже давно кончилась, и пустая торчала у бабы Кати из кармана. На ней виднелась пожелтевшая этикетка с названием «Колокольчик». Дуня облизнула губы, вспомнив вкус газировки с газом.

Начинало вечереть, воздух отяжелел, наполнился влагой. Дуня без сил сидела и тяжело дышала. Баба Катя от усталости даже чуть заснула сидя и даже всхрапнула. И сама тут же пробудилась, испугавшись собственного храпа.

- Что, девка, будем делать? Придется в лесу заночевать, натаскаем лап пихтовых, разведем костёр и переночуем, - сказала баба Катя спокойным голосом, но паника в глазах была недюжая.

Дуня быстро кивнула, у неё тоже в душе бушевала буря. Дуня понимала, что выбора нет, да и устали, идти больше не могли.

Что-то вроде шалаша соорудили быстро, костёр разожгли, сидели грелись. Жажда не пропадала, а наоборот становилась сильнее.

Как заснули, никто не помнит, просто провалились в сон.

Во сне Дуня видела старый колодец, чёрные брёвна рассыпались в труху от старости. Колодец был полный, до уровня земли. Такого колодца Дуня отродясь не видела. Чудной, в лесу, зачем в лесу, кому он нужен. Колодец стоял на поляне, вокруг были заросли кустарников и вместе со старым сухостоем высокая, сочная трава. Сильно пахло пихтой. Дуня открыла глаза, пихта, на которой спали Дуня с бабой Катей, это она так сильно пахла. Вот откуда такой запах, даже нос очистился и дышал спокойно.



Баба Катя собрала росу с листочков в бутылку, сама попила и Дуне дала. Роса была мутная и там плавал маленький паучок, но Дуня выпила всё залпом.

Путь был трудный, но сегодня было

чуть легче, отдых придал силы. Лес будто сопротивлялся, не хотел отпускать. Под ногами всё время что-то трескалось, лопалось, ломалось, ноги проваливались в какие-то грязные жижи, мошкара ела с особым ожесточением, понимая, что это их последний шанс на сытый обед.



Когда солнце совсем встало, баба Катя и Дуня вышли на небольшую лужайку, на которой был колодец. Дуня остолбенела, как сильно был похож на тот из сна, просто копия. Думать не было времени, баба Катя и Дуня бросились к воде и пили, не могли насытиться. Наполнили стеклянную бутылку. Баба Катя довольная сидела и мечтала.

- Вот если бы ты, девка была поумнее, то как бы хорошо было бы, жила бы припеваючи. Вышла замуж, девка ты работящая, симпатичная. Да вон хоть Петька, Баранов сын, я бы спомогла. Эх, вот беда-то, мать твоя полоумная, нарожала вас дюжину, какой с неё спрос. Видишь, почти всех Бог прибрал, одна ты осталась неприкаянная, - закончила жестокую эпопею баба Катя.



Дуню как холодным душем обдало, она и не догадывалась, что в дурехах ходит. Глубоко дыша, так что голова сначала окаменела, а потом расслабилась, Дуня за пару минут проанализировала свою жизнь. И поняла всё.

То ли вода в старом колодце была заговорённая, то ли сказался стресс, перенесённый в глухом лесу за последние сутки, то было неясно. Было ясно одно, Дуня головой посветлела. Посмотрела на бабу Катю недобрым взглядом, всепонимающим и встала решительно, давая понять, что пора идти.

Баба Катя почуяла недоброе, тоже спохватилась и быстрым, насколько это возможно в лесу, шагом направилась в сторону дома. До деревни дошли быстро, Дуня прямо бежала, у калитки забора бабы Кати оставила корзинку с шиповником и пошла домой.

Дома всё было убого и странно, Дуня удивилась, как раньше она этого не замечала.

Мать лежала на постели и тихо выла, её разум витал далеко, настолько далеко, что появления Дуни она не заметила. Дуня кинула в старый рюкзак куртку и сапоги, какие-то старые вещи и пошла к выходу.

- Прощай, мама, - сказала Дуня и направилась в сторону дороги.

На попутке доехала до города. Работу нашла сразу, на шоколадной фабрике требовались упаковщицы, с предоставлением общежития.

Спустя несколько лет Дуня вышла замуж, мужа зовут Петя Зайцев. Родила двоих сыновей, дети были умные, в пять лет бегло читали и рассказывали сложные стихи. Дуня иногда вспоминала о своём прошлом, но эти воспоминания были тяжёлые и неприятные. И очень часто ей во снах виделся старый колодец, проснувшись Дуся всегда говорила:

- Спасибо, - и крестилась.

Конец.