Aconitum Soongaricum и фиолетовые эмоции

Это заблуждение и невежество - называть это чрезвычайно ядовитое растение "иссык-кульским корнем"! И, к тому же, по некоторой части по понятным причинам - чреватое, т.к. Аконит Каракольский (собственно "иссык-кульский") имеет иное процентное соотношение важнейших алколоидов. Еще большее заблуждение, граничащее с олигофренией - демонстрировать на постановочных видео Аконит Высокий, которым изобилеют алматинские горы в поясе предгорий, и, называть его самым ядовитым растением, долей процента которого достаточно для скоропостижной смерти. Но пока не о Высоком, а вернемся в A. Soongaricum и A. Karakolicum.

Еще одним важным отличием является то, что ареал Aconitum Soongaricum (который по привычке все еще называют "Иссык-Кульским корнем") располагается лишь в казахстанской части Заилийского Алатау. До Иссык-Куля от 60 до 80 км прямого хода через хребты и ледники, отгораживающие их микроклимат от нашего и наоборот, а соответственно и биологические контексты значительно разнчтся, что влияет на выработку алколоидов.

Более того, Аконит Джунгарский произрастает лишь на северных склонах локаций горной тундры с нашей стороны. Микроклимат и общая биота - залог тех уникальных свойств которыми обладает растение, вопреки его "кузена", с которым его ассоциируют. А, Аконит Каракольский - это вид, ареал распространение которого признанно - в горах современного Кыргызстана. Вот и вся разница!

С момента ухода ойратов и до прихода русских колонизаторов в регионе была серьезно развита травная медицина в Кокандском ханстве, властные претензии которого распространялись до казахского Балхаша. Травники со всего тогдашнего аутентичного срединного азиатского мира собирали драгоценные травные ресурсы в Семиречье и держали зыбкую сеть сбора и поставок, тянущуюся до основных караванных магистралей. Такое на фоне буддистских сетей, а также прочих орденов различного религиозного толка (промышлявших, кстати, еще с золотоордынских времен, чагатайского улуса и позже Казахского Ханства), поддерживали и джунгары, имея контакты с Тибетом, а через лам с северной Индией. Далее распространение шло на Средний и Ближний Восток.

Исламизированному Кокандскому Ханству сеть поставок досталась как завидная база для налогообложения, а также развития своих собственных фармокологических знаний. Собиралось сырье в ограниченных объемах, но для самых важных заказчиков и посвещенных. Тибетские монахи, индийские йоги и мароканские маги хотели получить различные продукты сбора с региона, в том числе и тот самый заветный самый безжалостный яд с далекой "родины яблок".

Первым ботанически описал Aconitum Soongaricum в рамках латинской таксономии австриец Otto Stapf. С 1891 по 1922 год он заведовал гербарием в Королевских ботанических садах Кью в Лондоне. И, описывая растение, он не с потолка добавил в название Джунгарию.

В контексте Большой Игры (см. Piter Hopkirk, "Great Game", 1992) с XVIII века регион подвергался регулярному исследовательскому чёсу обоюдосторонне сначала с индийского субконтинента на север, а потом уже и в обратном направлении. Первичной инициативой была британская в рамках экспедиций Ост-Индской компании и ее агентов, представлявшихся ботаниками-натуралистами, а также индо-пакистанскими пандитами на службе у британской короны, представлявшимися караванными торговцами (см. Редьярд Киплинг, "Ким", 1901). Российские же имперские амбиции, дабы не потерять динамику соперничества за регион, реальными инвазиями "взорвались" проектами к XIX веку. И, царские офицеры с казачими взводами, а то и сотнями, а также аналоги британских пандитов из числа местных персонажей на службе у Российского Царя-Императора (Чокан Валиханов и др.) все окунулись в романтические мечтах ополоснуть сапоги в Индийском океане и потеснить Царицу морей.

Британский чёс доходил до северных окраин Кокандского Ханства и современного Синьцзяна. Российский же - до Кашгара и Северной Индии. Помимо этнических британцев и русских на службе у обеих сторон было много венгров, немцев, поляков и прочих, кто мог обоюдосторонне метаться меж двух полюсов.

Явная филия двойного назначения ботанических интересов с британской стороны практично выражалась в акценте на продуктовую и фармакологическую базу регионов потенциально рассматриваемых как возможные для будущей территориальной экспансии и защиты торговых интересов Царицы Морей. Чтобы лучше закрепляться на них на долгосрочную перспективу и извлекать выгоду от диверсификации, снижения рисков и повышения устойчивости колониальных инициатив. Колонизаторы не должны были голодать, болеть и терять интерес. Внимательно рассматривалась любая возможность зарабатывать на открывающихся новых вариантах, как это делалось ранее на чае, кофе, какао, хинине, сахарном тростнике, бананах, ананасах, растительных красителях, искусных поделках самоцветах и прочем.

The Royal Botanic Gardens Kew и Лондонское королевское ообщество по развитию знаний о природе с тех времен по сей день играют ключевую роль в проведении научных исследований по всему миру. А, на период Большой Игры исследовательская ботаническая деятельность была коробкой с двойным дном, где на нижнем уровне открывались сведения по картографии, демографии, культурной антропологии, политическим предпочтениям аборигенов, логистике и региональному торговому трафику.

Создание базы гербариев по Aconitum Soongaricum позволило исследователям не только находиться в форватере имперских трендов, но и коснуться перспективных тем специфичных алкодоидов и борьбы с неизличимыми недугами. Помимо всего прочего вытяжки и настойки из этого растения у аборигенной элитарной публики известны были как важное средство в подсуконной борьбы за власть методами заговоров и отравлений. Кураре подобный яд, но евразийского континента представлялся важным средством, а его изучение могло послужить отправной точкой для получения антидотов от него.

Семиречье, побывав  частью Джунгарского Ханства, даже к середине XIX века на европейских картах все еще обозначалось Джунгарией. В немалой мере постольку, поскольку ранее и пандиты, и забредавшие еще в Кокандское Ханство британские офицеры и картографы под видом купцов, видели субрасовое отличие сартских народов горных долин от номадов-скотоводов степей севернее Заилийского Алатау. А, относительно недавние для того времени региональные политические процессы, доминирующими в которых были джунгары, воспринимались как продолжающими влиять на этно- и расогенез.

Территориально от Балхаша и до Синьцзяна, от Алтая и до Заилийского Алатау пространство на европейских картах воспринималась и представлялась как Джунгария. Лишь позже, после картографической фиксации и антропологических заметок русских исследователей в рамках продвижения в Степной Край и Туркестан о Джунгарии стали намеренно забывать, понимая, что номад номадо лучше понимает, а закон "рпзделяй и властвуй" лучше, чем неожиданность в лице объединения кочевников и обоюдной героизации. Даже по ту сторону Большой Игры, т.к. актуализация того требовала, а родо-племенные смыслы казахов, как фактор вернули свою значимость в регионе, британцы приняли новый тренд, с которым не было нужды спорить.

Но, тем не менее по инерции еще некоторое время имя джунгар-ойратов воспринималось гегемонным на картах. А последняя кочевая империя, пренебрегавшая авраамической моралью, маячила в оставшейся топографии, а для российских интересов стала удобным концептуальным пугалом, от которого были-де спасены казахи. Однако из памяти народной и из перечня топографических точек неврзможно было стереть различные признаки джунгарского присутствия.

Концептуально все джунгарское было не по канонам авраамической морали, которую в регион принесли другие колонизаторы еще в VII веке, а предки казахов приняли этот контекст еще в золотоордынское время. Русские колонизаторы понимали, что на хтоническом уровне легче договориться с мумлимами, организовав и поддержав сети татарских мулл, которые поймав волну на выгодах купеческих гильдий были весьма лояльными колонизационным инициативам Российской Империи.

По всей вероятгости действительно, моралтные остовы джунгаров строились, действительно, основываясь на иных принцтпах, чего требовали религиозные перво-смыслы. Страшилки о преследованиях за отказ службы казахских номадов некогда в джунгарском войске должны были быть весьма убедительными. С сартами джунгары решали насущные вопросы, исходя из назревавших задач. Так, из оазисов Транс-Оксианы в Урумчи были переселены кланы-семьи только для того, чтобы те возделывали для джунгар-ойратов плодовые деревья, изготавливали медовые сухофрукты для стола тайши и элиты ханства. Такое своеволие с перемещением континентальных и культурных основ пугало всех, кто привык к размерееной жизни и распространялось с мрачными подробностями.

У кыргызов, которые вошли в конфедеративные отношения с Кокандстким Ханством, а потом и наших современноков из их числа, ходило жаргонное клеймо к любым врагам - джун/жун. Во всяком случае до 80х годов XX века такое "клеймо" можно было слышать в речах кыргызов. Это отголоски того, что кыргызы помнили, что до возвышения Коканда, еще в эпоху Джунгарской империи их гнобили и доили Ойраты. Известно, что северо-иссыккульские кыргызы имеют рода джунгар-ойратского происхождения. Это те окыргызенные уже при Коканде джунгары, которые не захотели уходить обратно в западно-монгольские степи и на Алтай при упадке Джунгарии и расширении молодого Какандского Ханства. Иными словами, кыргызы весьма активно были вовлечены в процессы джунгарского государственного строительства и часто не по своей воле.

Возвращаясь к Отто Штапф, хочется отметить, что именно он описал впервые Aconitun Soongaricum и тем самым зафиксировал его отличительные характеристики от Aconitum Karakolicum - того растения, которое полноправно может называться "Иссык-Кульским корнем", но отличается содержанием алколоидов. Это знали еще индийские, кашгарские, тибетские потребители со времен торговых путей из Джунгарии на континентальный юг. Существует историческая коллизия, на основе которой зиждется заблуждение по т.н. "Иссык-кульскому корню".

Когда в регион пришли русские, в союзе с ними находились казахи старшего жуза, у которых калмыки (те же джунгары) некогда отжали земли и власть в регионе, а потом еще на праве "бойкого подростка" свое понимание региональной политики и данничества педалили кокандцы в лице исполнителей-кыргызов. Казахи, при смене региональной парадигмы на российскую, припомнили кыргызам, где раки зимуют и выдавили их всех на земли нынешнего Кыргызстана из Заилийского Края (Северное Семиречье). Происходило это когда по факту смены системного устройства, а где и просто набегами без рассусоливания. С тех пор Заилийский край вернулся вновь под контроль казахов, принявших присягу на верность Ак Паше. А, собственно, касательно рассматриваемой темы и Aconitum Soongaricum перестал быть в кокандско-кыргызской орбите впредь навсегда.

Но, о сетях сбора-распространения и ценности "волшебного растительного сырья"  казахам уже было невдомек, т.к. сбор под эгидой кыргызов перстал производиться. Благоприятный климат, да и, кочевое скотоводство позволяли казахам жить-поживать и добра наживать. Ни по какому Aconitum Soongaricum казахи особо не температурили. О доджунгарской приктике памяти не осталось вовсе. Сети сбора-торговли, поэтапно перешедшие от ойратов к кокандцам, а, как следствие, к кыргызам как их наместникам, перестали функционировать в Заилийском Алатау. Кыргызы же, вытесненные к Иссык-Кулю уже не имели и тени желания идти на такой посвещающий контакт с казахами и передавать им знания и часть вероятного дохода, обходясь поиском Аконита Каракольского, пусть и не такого абсолютного как Aconitum Soongaricum.

Для казахов же новые вехи и парадигмы создавали новые устремления. Выражалось это в пущей активизации коневодства, мясного скотоводства, заготовки шерсти в угоду обеспечения колониальных войск и нарождающегося потенциала легкой промышленности. И, так, тихой сапой, к казахам подкралось почти тотальное невежество по "у-коргасын" ("ядовитый свинец" - казахское название Aconitum Soongaricun), как в узких прослойках знатоков казахского народа еще с доджунгарских времен называли это растение. 

В 70е XX века какой-нибудь заезжий, добродушный и понравившийся аборигенной казахской публике геолог, где-нибудь в Дегересе или Кастеке еще мог быть свидетелем потребления настойки "у-коргасын", но считалось это чем-то мракобесным, колдовским или около-басмаческими фантазиями. Есть сведения, что по незнанию таких геологов, понадеяшився на свое здоровье, едва успевали откачать после употребления рюмки настойки. При том, при всем, свою профилактическую "отраву" казахи-чабаны делали для себя весьма и весьма низко концентрированной, зная, что превышение опасно. Но, любопытство неподготовленных геологов-натуралистов не знало пределов, что и приводило к недоразумениям с пограничным и почти летальным состоянием. В общем, любое потребление уже в совейские годы казахами сводилось к рудиментарному ритуалу "очищения" через эпизодическое потребление легкой настойки, что не особо было популярным. А, потом, молодежь вся уходила в урбанистические тренды. Отсюда и почти тотальное забвение.

Объемы, для потребления знахарей-чабанов требовали лишь 2-3 цепочки клубней в год на всю Алматинскую область! Знатоков можно был посчитать по двум-трем пальцам на одной руке. В отличие от Казахстана в КиргССР традиции потребления помнили и контробандные сети вплоть до начала ядерного века толкали в Кашгарию, на Памир, а оттуда в Афганистан и Индию не только опий-сырец, но и свою версию аконитина из Aconitum Karakolicum. Разумеется, это было не совсем то, что хотели конечные приобретатели, но, как говорится на безрачье и рыба - рак. Кыргызы до сих пор так и называют свой аконит - "у-коргашун", название которого поэтапно сохранялось от тех давних ханских казахов, потом досталось джунгарам, от них к кокандцам, от них к кыргызам.

Если казахи с середины 19 века переориентировались на имперские экономические маятники, то кыргызы, слабо включенные даже позже в социалистические имперские планы, имея некоторую память по "контробасу" и остатки учений "магов-ишанов", пытались выживать на той коммерции, какая оставалась в наследство. Но, примечательно, что уже к 50м годам фармакопея СССР пришла на помощь пограничникам и гэбистам в решении вопроса "кыргызского контрабаса". В случае с опийным маком, метод Яноша Кабаи, устранил возню с опием сырцом, а сети контрабандистов стали не рентабельны. Стало проще перерабатывать сразу маковую соломку в массовом масштабе.

С аконитом совейская фармокапея внесла Аконит Джунгарский в лист ядов и прекурсоров. А, Aconitum Karakolicum сделали статьей валютных поступлений. Тем самым был решен вопрос "решета" государственной границы Совейского Союза и ретивых кыргызских "дельцов-магов", которые по сути не всегда были этнически кыргызами, но очень влиятельными в локациях Киргизской ССР. К концу 60х сборщики сырья, работавшие уже на совейские заготовительные сети, так расстарались в погоне за длинным рублем, что так называемый "У-коргашун" стал краснокнижной редкостью. Но, вопрос его "контробаса" практически был решен потому что ста проще сдавать его на заготпункты, чем рисковать на "контрабасе".

Кстати, здесь и кроется тайна почему средство от онкологии на основе аконитина и сонгарина до сих пор ошибочно называется "иссык-кульский корень". Потому, что сборщики пытались собирать все севернее и севернее - сначала в горах вокруг Иссык-Куля, а потом углубляясь к северу от озера, как будто, чем севернее тем ближе к Aconitum Soongaricum. Именно в эпоху заготконтор СССР его стали так называть - "Иссык-Кульский корень", не особо вдаваясь в подробности за чем охотились сборщики еще эпохи "контрабаса".

В свою очередь, максимальное приближение сборщиков вплотную к границе Казахской ССР активно пресекалось казахской стороной, т.к. чужаки они и в Африке чужаки. Поэтому уделом кыргызов были отроги на своей стороне, со своим микроклиматом, солнечной интенсианостью и колониями весенне-осенней плесени в горной тундре, которые, собственно и создают видовое отличие между  Aconitum Soongaricum и Aconitun Karakolicum.

Ни систематически, ни биологически, ни по процентному составу алкалоидов Каракольский не сравнится с абсолютом в мире аконитов - Джунгарским.
Казахи же так и остаются "хранителями" заветного "у-коргасын", не особо интересуясь, каким богатством они обладают. Это играет великолепную роль в сохранении этого достояния. По эту сторону Алатау казахам фиолетово на экономические процессы существовавшие в пределах ареала "Большой Игры". И, более того, по эту сторону казахам выгодно ориентироваться на "полюс" который дает уже почти два века свободные и доходные ниши. Сначала это были кони, шерсть и скот на провиант для колониальных стратегий. Кое-какая индустрия, золотодобыча, массовое производство мясной продукции, зерно и мука в совейский период. Теперь же полезные ископаемые востребованного порядка, транзитный и эвакуационный потенциал. В таких условиях ленным казахам напрягать свои вседорожники и карабкаться в горы к поясу тундры, а потом еще махать киркой-лопатой, и марать белые ручки в земле в поисках чего-то не понятного - не комильфо.

Рацион у казахов сейчас нормальный, загородные имения присутствуют. Городская жизнь до первого стресса. Расслабуха и в горах, и в степи, и на курортах дальнего зарубежья, несмотря на статус обитателей landlock area. И, в результате - онкология в минусе, а демография в плюсе. Экономические и внутриполитические переживания? Да у всех они есть! Не только у казахов. Вон, у англичан от Бирмингема до Лондона в 160 км дистанция на поезде уже обходится в 107 паундов. А, это меньше чем от Алматы до Сарыозека (174км). При том, билет на самый дорогой и самый быстрый поезд по такому маршруту обойдется жителям Алматинской области да и, в целом казахстанцам и гостям нашей страны - всего за 9,7 паунда! Дешевле более, чем в 10 раз, чем для бедных лондонеров и брумми (жители Бирмингема)!

Мы - были последней республикой в составе СССР! Наследия социализма еще вдоволь! Ресурсный потенциал - грабить и грабить! Поколениями поеолений! Главное, суметь сориентироваться и найти свою нишу и не забывать сбрасываться в общий котёл. При всем при этом, для ленных казахов такая иллюзорная статья доходов из фармакопеи, как Aconitum Soongaricum это что-то вроде - собирать бутылки, когда есть возможность мутить с нефтью и редкозёмом. И даже с черным золотом и литием волокиты очень много! Проще держать с тысячу овец-мериноса, полсотни лошадок, пару-тройку дойных коров для себя и бычков на забой. Иметь интернет с доступом в библиотеку Конгресса США и книгохранилище Ватикана, детей-студентов за рубежом, орошаемый сад, родник, прудик, карьер где-нибудь на дистанции в четверть бака, свору борзых собак, ну и, для выпендрежников - вертолет. Что еще надо рядовому казаху, чтобы встретииь старость?! Какой-такой аконит-маконит?! Ни дай Аллах, надо будет, по родственникам краудфандингом на израильских или американских докторов соберем и вылечим что угодно!