Прощание с домом. Век спустя

Это больше не было безопасностью,  скорее некой пустой формой, что брат с сестрой ещё  сохраняли.
Они бродили по освобождённым от мебели комнатам,  снимая фамильные портреты. Те были тяжёлые и влажные от сырости, словно бы само время впечатало их в стены, и теперь приходилось отрывать сюртуки и фраки с корневищем.
Но сами фигуры ушедшей эпохи отделялись от стен легко. Марко даже показалось, что его предки, украдкой потирая затёкшие от неподвижности конечности, благодарили правнуков за заботу.
 Но это было лишь минутное облегчение, и скоро на юношу снова навалилась тоска. Он прощался не просто с домом, а с той частью своей души, что также вросла корнями в этот красный настенный гобелен. В пропитанную кровью войн и потом прислуги родовую рыхлую почву .

Брат и сестра  старались не смотреть друг на друга. Обходя дом, построенный ещё  во времена их прадеда, оба проживали похожее чувство потери.
Тот, и правда, походил чем-то на обелиск ушедшему веку; с его итальянскими заимствованиями- арочными окнами со ставнями тёмно-зеленого цвета и балконными кованными перилами.  Кое-где  краска уже облупилась, а сложная лепнина размылась дождём.  Дом стоял на пороге нового мира, но не в силах был преодолеть даже крыльцо.

Двадцатый век полноправно вступил  во власть и обходил  “Южное сказочное  королевство”. Аргентина пережив свой недолгий “золотой век”, вступала в эпоху неопределенности.
И пусть до великой депрессии было далеко, но первые ласточки уже предсказывали тем краям дождь. Британские инвестиции таяли, а груженные зерном и мясом корабли подолгу простаивали в портах.
 После восстания в Патагонии волнения ненадолго утихли. Но это было обманчивое затишье. В недрах фабрик и шахт уже созревала новая буря.
Эти предгрозовые настроение влияли на быт и местной аристократии.
Сначала умолк в саду фонтан, затем слуги стали просить зарплату авансом. А к концу зимы никого из них уже не осталось. Замолчал рояль, и комнаты второго этажа были окончательно закрыты. Из слуг в доме сейчас находилась только кухарка, что помогала собирать вещи молодым сеньорам.
Лара, уставшая от сборов и неопределённости,подошла к служанке и нежно погладила её по плечу.

-Анхелика, спасибо что даже в этих обстоятельствах, ты нашла время испечь пирог

Женщина от этой неожиданной ласки вся засветилась :

-Ну что вы, госпожа! Я же помню, что черничный пирог это любимое блюдо сеньора Марко…И я всегда готовлю его по воскресеньям. И надеюсь, продолжу и дальше!

Гордо подбоченясь, старая служанка засеменила на кухню.

-Не хочет, чтобы мы видели, как она плачет.

Шепнула девушка Марко. Тот лишь отрывисто кивнул. Внутри него продолжала пульсировать душевная боль, и вынести ещё  и боль чужую он был сейчас не в состоянии.
Мужчина уговаривал себя, что всё происходящее правильно. Что вода не должна застаиваться, превращаясь в болото. А именно это происходило в последние годы с его Родиной. После обильных дождей золотого десятилетия земля изнывала от пресыщения. Требовались грамотный дренаж и водоотведение, но всё как всегда было пущено властьдержащими на самотёк. 
И вот западные инвестиции постепенно истощились и не вливались в местный залив, как прежде,  рекой. А Марко впервые после возвращения в родные края ощутил знакомую по детству тоску.
 Эти события не были связаны напрямую, хотя деньги, и в целом стабильность, были для юноши важны.
 Но сам фон, что сейчас наносился политическими и экономическими штрихами, отлично оттенял его меланхолию. Ту самую, что начиналась где-то под сердцем и постепенно прокладывала свои канальцы к голове. Так что  скоро он не сможет спрятаться от горечи навязчивых мыслей. Их питали глубинные воды его подсознания, и Марко предчувствовал скорую битву.

-Но откуда это всё, Лара!?

Не сдержавшись мужчина застонал, и тут же пожалел об этом.
Пусть Лара и сильная, более заземлённая чем он сам, но всё -таки в сейчас она в теле женщины. И это именно он должен заботиться о ней.
Марко неожиданно  вспомнил их прошлогодний разговор на вилле в Пунта-Меданосе, метающуюся в аквариуме рыбку и страх, прозвучавший тогда в голосе Лары

“Марко, кто мы?”- спросила сестра, а он ей так снисходительно ответил: “Мы люди, сестрёнка, просто люди...”

Ну и куда же делась вся его духовная бравада, когда он столкнулся с обычными человеческими трудностями? Мужчина был собой не доволен.

-Марко, братик… Мой любимый братик, как же я люблю тебя! Мы обязательно с этим справимся!

Он почувствовал, как сестра гладит его по волосам, и от неожиданности чуть не оттолкнул её руку. Но справившись с секундным изумлением, брат ответил на эту неожиданную ласку следующими словами:

-Лара, ты просто удивительная! Когда это моя сестрёнка успела так раскрыться? Стать такой мудрой, интуитивной и тёплой? И куда только подевались все её воинственные латы и аристократическая сдержанность?

Марко вдруг ощутил прежнюю лёгкость, а с этим пришло и сознание, что всё будет хорошо.
Что, Слава Богу, их родители живы и здоровы, а сами они с Ларой молоды и талантливы. А значит, у них достанет сил справиться с любыми историческими и духовными виражами.
Конечно, родовой дом уже врос в их души, пустил там мощные корни, но были и совершенно новые побеги.
Марко ощущал мистичность этих отростков, одним из которых была эта тёплая и чистая связь с сестрой. 
Да и в конце концов, в их края возвращалась весна. Стояла середина октября, но было уже достаточно тепло, так что можно совершить смелую вылазку на пляж. Как тогда. И пусть купальный сезон ещё не начался, это даже к лучшему. Он сможет поучить Лару плавать, чтобы та, наконец, расслабилась и перестала бояться воды.  Ведь сестра стеснялась до сих пор купаться прилюдно, а сейчас пляжи были пусты.
Марко выдохнул из себя последнюю горечь и заглянул сестре в глаза.

-Давай-ка подумаем, во что завернуть портреты наших прадедов. Мы же хотим довезти их до нового дома невредимыми. Будут уже там взирать на нас чинно и строго.

Девушка улыбнулась

-Дорогой братик, ну куда же мы их там повесим? Это будет неуважением к нашим предкам, и в целом…”C’est du mauvais go;t”

Марко засмеялся

-Ну да, ну да! Тем более моя юная фотолюбительница уже обклеила все стены фотографиями

- Вот увидишь, Марко, за фотоискусством настоящее  будущее!

Мужчина вздохнул.

-Нам бы сначала с прошлым разобраться по справедливости.

Лара взяла брата за руку и потащила на кухню

-А что с ним разбираться то? Будем его чтить, уважать и…

Сестра положила в рот огромной кусок пирога и теперь старательно его пережёвывала.

-Боже мой, сеньорита Лара, да сядьте вы нормально за стол!

-Сейчас, сейчас, Анхелика, милая...

Девушка повернувшись к брату, закончила свою фразу:

-И сеять новые семена…Кто если не мы?

Марко, когда услышал это, даже вздрогнул. Хотя чему он удивлялся? Они и раньше с Ларой читали мысли друг друга, снимали фразы буквально с языка и начинали синхронно одно и тоже движение. Близнецы, что же тут скажешь?

Мужчина окинул взглядом кухню, единственное место в доме, где до сих пор сохранялся уют. Это их старая любимая Анхелика ещё поддерживала огонёк в угасающем домашнем очаге.

“А всё-таки тёплое прощание у них выходило…”

Подумал Марко, принимая из рук сестры черничный пирог.