Библия. Царствъ 1-я 21-2 Омонимы. И снова иереямъ

БИБЛИЯ. ВЕЧНЫЙЪ ЗАВЕТЪ.

АРИ НА РАДИО НОВА.

ЦАРСТВЪ 1-я.

ГЛАВА 21.

ЧАСТЬ 2. Омонимы. И снова иереямъ РПЦъ.

        Синодальныйъ переводъ:
21:2 И сказал Давид Ахимелеху священнику: царь поручил мне дело и сказал мне: «пусть никто не знает, за чем я послал тебя и что поручил тебе»; поэтому людей я оставил на известном месте;

        Церковнославянскийъ текстъ:
21:2 И рече давидъ иерею: царь заповеда ми глаголъ днесь и рече ко мне: никтоже да уразумеетъ глагола, егоже ради азъ посылаю тя и о немже азъ заповедаю ти: и отроки оставихъ на месте глаголемомъ Еммонимъ:

        И рече человекъ русского утверждающего вида иерею – священнику Русскойъ Православнойъ Церкви: царь заповедалъ мне глаголъ сегодня здесь и сейчасъ (днесь), и рече ко мне: никто не поймётъ (устоями разума не умеетъ – не уразумеетъ) глагола, ради какого я посылаю тебя и о нёмъ же я заповедаю тебе: и молодыхъ людейъ (отроки) оставилъ на месте глаголемомъ Еммонимъ:

        Итакъ, пришедшийъ одинъ-единственныйъ человекъ русского утверждающего вида говоритъ иерею – священнику высокого ранга Русскойъ Православнойъ Церкви: царь заповедалъ (завещалъ и обязалъ) мне говорить сегодня, здесь и сейчасъ. И такъ сказалъ мне: никто не поймётъ и устоями разума своего не уразумеетъ глагола – того, ради чего я посылаю тебя и о чёмъ заповедаю тебе. То естъ, пришедшийъ человекъ русского утверждающего вида открыто говоритъ иерею – лицу высокого ранга въ Русскойъ Православнойъ Церкви, что никто, и онъ – иерейъ – въ том числе, не поймётъ того, что будетъ говорить пришедший человекъ. Никто этого не поймётъ потому, что устоями разума людейъ такое не предусмотрено, именно поэтому они – люди этихъ устоевъ – и не поймутъ того, о чёмъ тотъ будетъ говорить. А говорить его объ этомъ послалъ царь. Какойъ царь? – здесь объ этомъ не говорится, значитъ, люди сами должны понять, о какомъ царе идётъ речь. И того глагола, ради коего посылаетъ царь этого человека русского утверждающего вида, люди тоже не поймутъ.
 
        А теперь задумайтесь, почему люди не поймутъ этого глагола, какимъ будетъ глаголать этотъ человекъ? Есть только одинъ ответъ на этотъ вопросъ – это значитъ, что люди просто-напросто не знаютъ такого глагола (такого языка), никогда его не встречали въ своейъ жизни, никогда имъ не пользовались, а, значитъ, этотъ глаголъ будетъ для нихъ либо абсолютно новымъ, либо чемъ-то, наоборотъ, давно забытымъ и поэтому имъ не пользовались, какъ давно вышедшимъ изъ обихода.

        А далее церковнославянскийъ текстъ продолжается темъ, что идётъ речь объ отрокахъ – молодыхъ людяхъ, какихъ почему-то оставили на некоемъ месте, глаголаемомъ Еммонимъ. Прежде чемъ, понять, что это за место и почему оно такъ называется, во-первыхъ, нужно задуматься, почему отроковъ – молодыхъ людейъ – вообще где-то оставили? И оставили ихъ передъ темъ, какъ прийти къ иерею – священнику Русскойъ Православнойъ Церкви. Зачемъ? Почему отрокамъ не нужно быть тамъ при этомъ разговоре? Можетъ быть, потому, что молодые люди вообще не ходятъ къ священникамъ? Можетъ быть потому, что молодые люди вообще не признаютъ правила Русскойъ Православнойъ Церкви – она имъ вообще безъ надобности въ ихъ бешеномъ ритме современнойъ, насыщеннойъ средствами техническойъ информации и новинками научно-технического прогресса, жизни? По какойъ ещё причине молодые люди не ходятъ къ священнику? Ответъ одинъ – священникъ имъ вообще не нуженъ въ ихъ жизни, ибо они ни во что не веруютъ, кроме какъ въ свойъ собственныйъ разумъ въ тойъ яви-действительности, въ какойъ они живутъ.

        А вотъ теперь давайте задумаемся надъ фразойъ «на месте глаголемомъ Еммонимъ». Синодальныйъ переводчикъ перевёлъ это фразойъ «на известномъ месте». Вотъ такъ просто, не задумываясь надъ словомъ «Еммонимъ», потому какъ надъ словомъ «глаголемомъ» синодальныйъ переводчикъ всё-таки задумался. И его логика въ этомъ мыслительномъ процессе проста: «глаголемомъ» – значитъ, объ этомъ месте или на этомъ месте разговариваютъ, тамъ – глаголятъ, разговариваютъ, а, следовательно, это – какое-то известное место.

        И, наконецъ-то, мы съ вами, дорогие мои читатели Библии, подошли къ слову «Еммонимъ». Во-первыхъ, обращаемъ внимание, что слово написано съ большойъ буквы, следовательно, это – либо действительно название места, либо что-то большое, объёмное, то есть, этого чего-то – много, какъ можетъ быть много повторенийъ какого-то процесса или другихъ текущихъ явленийъ.

        Ну, а теперь, сначала читаемъ слово по буквамъ, а затемъ слушаемъ, какъ это звучитъ. По буквамъ:

Е – Есть
М – Мыслите
М – Мыслите
О – Онъ, Она, Они
Н – Наше
И – Иже
М – Мыслите.

        Итакъ, въ этомъ слове мы видимъ, что существуетъ (Есть) двойнойъ мыслительныйъ процессъ людейъ (Онъ, Она, Они), поскольку дважды повторяется слово «мыслите», какие въ результате этого процесса приходятъ къ чему-то «нашему» такъ, какъ мыслятъ (ибо слово снова завершается словомъ «мыслите» и его подобиемъ – «Иже»). И передъ этимъ словомъ стоитъ слово «глаголемомъ». То есть, этотъ двойнойъ мыслительныйъ процессъ приводитъ людейъ къ тому, что они выбираютъ что-то «наше» изъ того подобия, о какомъ они мыслятъ, и потомъ озвучиваютъ это вслухъ – глаголятъ объ этомъ. Это мы съ вами только увидели образъ слова «Еммонимъ», прочтя его по древнеславянскимъ буквамъ.

        А теперь давайте попытаемся услышать, какъ это звучитъ. Проговорите это слово вслухъ несколько разъ. Что вы слышите, русские люди? Особенно молодые русские люди, ибо речь идётъ объ отрокахъ, какихъ оставили въ этомъ месте? Вы слышите слово «омонимъ». Омонимы (въ переводе съ древнегреческого «одинаковое имя») – одинаковые по написанию и звучанию, но разные по значению слова и другие единицы языка. Омонимы – это слова, какие пишутся одинаково, звучатъ одинаково или похоже (Иже), но при этомъ означаютъ абсолютно разные вещи.
 
        Вотъ вамъ и двойнойъ мыслительныйъ процессъ, о какомъ вамъ рассказываютъ древнеславянские буквы этого слова «Еммонимъ» (ибо слово можетъ означать одно или другое, то есть, имеетъ разные значения, и нужно выбрать наше подходящее къ глаголаемойъ речи). И вотъ вамъ связь съ молодыми людьми – отроками – ибо отроки изучаютъ это въ школе, и только молодые люди помнятъ это понятие, что такое «омонимы», поскольку сдаютъ всякие школьные экзамены по языку, а старшее поколение, зачастую, это забываетъ въ силу возраста и ненужности держать въ памяти подобные понятия.

        Примеры омонимовъ:

        Въ среду я не ходила на работу.
        Здесь среда выступаетъ въ значении дня недели.

        Въ этойъ среде обитаютъ черепахи.
        Здесь среда выступаетъ въ значении места обитания.


        Сушка белья заняла не такъ много времени.
        Здесь сушка выступаетъ въ значении «сушить».

        Саша съела сушку.
        А здесь – въ значении маленькойъ баранки, какую часто едятъ съ молокомъ.


        Ключъ никакъ не попадалъ въ замокъ.
        Въ этомъ предложении два омонима: ключъ и замокъ. Замокъ – то, что нужно открыть, а ключъ – то, чемъ открываютъ.

        Мы остановились возле старого готического замка, возле коего билъ ключъ.
        Здесь замокъ применяется въ значении здания, а ключъ - это источникъ воды, бьющийъ из-подъ земли.

        Теперь жизнь била ключомъ (= жизнь проходила бурно, какъ бьётъ ключъ воды въ источнике изъ-подъ земли).


        А теперь вы видите, что такихъ ситуацийъ, когда намъ, русскимъ людямъ, повсеместно въ нашейъ обыденнойъ жизни и при нашемъ богатомъ русскомъ языке встречаются одинаковые слова, но обозначающие разные понятия – великое множество. Именно поэтому слово «Еммонимъ» написано съ большойъ буквы, ибо показываетъ великое множество ситуацийъ, когда одно и то же слово въ комплекснойъ информационнойъ системе эфира Бога можетъ проявлять въ русскойъ речи абсолютно другие образы и потому формировать разные явления, события, процессы. И какъ часто въ нашемъ современномъ мире одинаково слышимое на слухъ или похожее слово имеетъ абсолютно разные значения въ разныхъ иностранныхъ языкахъ. Представляете сколько можетъ быть сформировано событийъ, явленийъ, процессовъ въ мире, наполненномъ одинаковымъ звучаниемъ русскихъ на слухъ словъ, но имеющихъ разные значения ещё и въ другихъ языкахъ? А теперь подумайте, какъ на это всё реагируетъ природа, если, поройъ, она не можетъ понять, о чёмъ идётъ речь? Но это – такъ, небольшое отвлечение отъ темы и поводъ для размышленийъ.

        Главное, что вы должны запомнить, это – следующее: когда русские люди просто разговариваютъ между собойъ на русскомъ языке, то каждое слово этойъ речи влияетъ на окружающее пространство, формируя въ нёмъ соответствующие химические соединения и физические явления и процессы, а затемъ воздушными массами переносится съ севера, где обитаетъ большинство русскихъ, на южные широты, огибая весь земнойъ шаръ и регулируя всю природу планеты.

        Вслушайтесь въ это слово теперь по-другому: «Ем-м-о-н-имъ» - имеющиеся (ем) мысли(м) о (обо всёмъ) нашемъ (н) имъ (всемъ людямъ). И вотъ это первое «Ем-», въ томъ числе, показываетъ образъ потребления русскихъ мыслейъ (Нашихъ) внутрь каждого живого существа. Именно такъ устроенъ этотъ миръ, где въ комплекснойъ информационнойъ системе Слова Божьего русская речь многообразностью и многозначимостью русскихъ словъ формируетъ на планете все необходимые физические и химические процессы для того, чтобы планета и всё живое на нейъ благополучно функционировали безъ сбоевъ. Запомните – русская речь никогда не можетъ быть пустойъ, ибо она влияетъ на ВСЁ на этойъ планете (и не только на нейъ).

        Итакъ, подводимъ некийъ итогъ разбору этого стиха: пришедшийъ  одинъ-единственныйъ на весь миръ человекъ русского утверждающего вида говоритъ священнику Русскойъ Православнойъ Церкви о томъ, что ему заповедалъ царь говорить сегодня здесь и сейчасъ (днесь) глаголъ. И сказалъ, что никто не поймётъ (не уразумеетъ) глагола, ради какого царь послалъ этого человека и о нёмъ же царь заповедалъ тебе: и молодыхъ людейъ (отроковъ) оставилъ на месте глаголемомъ Еммонимъ – на месте, где въ пространстве Бога глаголаютъ одинаковые слова, но означающие разные понятия въ зависимости отъ формулирования речи и техъ образовъ, возникающихъ въ пространстве въ процессе речи, и какихъ они хотятъ достигнуть. А всё это значитъ, что этимъ молодымъ людямъ придётся ещё многому учиться, чтобы затемъ въ этомъ мире всевозможныхъ повторенийъ одинаковыхъ по звучанию и написанию, но разныхъ по смыслу, словъ, войти къ священнику Русскойъ Православнойъ Церкви, ибо пока они оставлены за границейъ общения съ нимъ.

        Следуемъ далее, ибо речь этого пришедшего человека русского утверждающего вида не окончена, а продолжается въ следующемъ стихе. Читаемъ.

        Синодальныйъ переводъ:
21:3 итак, что есть у тебя под рукою, дай мне, хлебов пять, или что найдется.

        Церковнославянскийъ текстъ:
21:3 и ныне аще суть у тебе пять хлебы, даждь ми елико имаши.

        Синодальныйъ переводчикъ началъ этотъ стихъ со слова «итакъ», а церковнославянскийъ текстъ начинаетъ со словъ «и ныне», что означаетъ «и теперь». Но въ любомъ случае этими словами, какъ бы, подводится итогъ тому, что было сказано въ предыдущемъ стихе – то есть, усвоили ли вы материалъ, подаваемыйъ вамъ выше? И теперь мы это увидимъ.

        «И ныне, аще суть у тебе пять хлебы, даждь ми елико имаши». Какъ вы понимаете, о чёмъ здесь идётъ речь? Синодальныйъ переводчикъ понялъ такъ, что речь идётъ о пяти хлебахъ, ибо онъ написалъ «дай мне, хлебовъ пять». А это – въ корне не верно, ибо синодальныйъ переводчикъ оказался слепъ и глухъ. Въ церковнославянскомъ тексте написано «хлебы», а не «хлебовъ». А самое важное то, что въ этомъ слове «хлебы» ударение стоитъ на букве «е», а не «ы» - хлЕбы. И это – вовсе не твёрдыйъ выпеченныйъ въ печи хлебъ, какойъ привыкъ понимать синодальныйъ переводчикъ и современныйъ человекъ. ХлЕбы – это не только твёрдыйъ хлебъ, испеченныйъ въ печи изъ различныхъ зерновыхъ культуръ и составляющихъ ингредиентовъ, а это - ещё и то, что хлебается, то есть, это – жидкая, приготовленная обычно женщинойъ, пища типа суповъ, похлёбокъ, варенийъ, и это всё то, что въ жидкомъ виде потребляется внутрь человека – вода и любые жидкости. А только въ жидкомъ виде пищу потребляютъ малые дети, коихъ сначала мать кормитъ своимъ груднымъ молокомъ, а затемъ варитъ имъ различные жидкие каши. А вотъ взрослые могутъ употреблять какъ жидкие хлебы, такъ и твёрдые. Это слово «хлебы» мы съ вами уже разбирали и уяснили себе, что хлебы – это фактически любая пища, потребляемая человекомъ. Такимъ образомъ, слово «хлебы» - это тоже омонимъ, ибо имеетъ множество различныхъ значенийъ.

        То есть, здесь после словъ «и ныне» - «итакъ», начинающихъ этотъ стихъ, идётъ далее урокъ объ омонимахъ – понимаете ли вы правильно то, что написано? И здесь слово «хлебы» - это настолько разностороннийъ терминъ, что у него можетъ быть нескончаемое количество значенийъ, ибо у разныхъ народовъ мира – разная кухня, разные блюда и, соответственно, разные вкусовые ощущения. Такъ вотъ, когда русские произносятъ это древнеславянское слово «хлебы», то всё зависитъ отъ того, где, какъ и при какихъ обстоятельствахъ въ речи сказано слово «хлебы», и какие глаголы при этомъ употребляются. А въ изучаемомъ нами стихе, особенно въ первойъ его части, важно понять, где здесь стоитъ глаголъ и какойъ именно. Итакъ, читаемъ снова первую часть стиха: «И ныне, аще суть у тебе пять хлебы». Где здесь глаголъ? Глаголъ здесь стоитъ непосредственно передъ словомъ «хлебы» и это – «пять». То есть, это – не «пять хлебовъ», какъ это безграмотно перевёлъ синодальныйъ переводчикъ, а идётъ речь о некоемъ процессе, въ какомъ «пятится» пища, любая пища, понимаете? И такимъ образомъ, «пять» - это тоже омонимъ, ибо можетъ показывать число 5, а можетъ показывать глаголъ повелительного наклонения «пять».

        Более того, какъ часто русские говорятъ на своё дело, ремесло, какимъ занимаются въ жизни: «Это – мойъ хлебъ». И какъ часто спрашиваютъ другихъ: «Чемъ ты зарабатываешь свойъ хлебъ?». А когда кто-то делаетъ то, что долженъ делать другойъ, говорятъ: «Не отнимайъ у меня мойъ хлебъ», всегда при этомъ имея въ виду тотъ видъ своейъ работы, какойъ человекъ занимается по жизни. То есть, хлебъ – это всё, что есть въ жизни у человека, его работа, его ремесло, всё, чемъ онъ пользуется, къ чему привыкъ, а не только еда, какую онъ потребляетъ внутрь. Здесь, въ этомъ стихе, продолжаетъ действовать слово «Еммонимъ», и поэтому слово «хлебы» показываетъ все виды занятийъ, известныхъ человечеству, и все виды пищи, потребляемые имъ внутрь. А ведь результатъ любого ремесла – тоже потребляется человекомъ внутрь него: если человеку что-то нравится, говорять: «Это зашло мне». Такимъ образомъ, въ изучаемомъ нами стихе речь идётъ обо всехъ видахъ работъ, обо всехъ видахъ ремёселъ и человеческихъ делъ, а также о любойъ еде, потребляемойъ человекомъ внутрь, только всё это – применительно къ деламъ священника Русскойъ Православнойъ Церкви, ибо къ нему обращена речь давида – человека русского утверждающего вида. То есть, это касается всего того, что делаетъ и какъ живётъ священникъ. А священникъ всеми своими действиями и всейъ своейъ жизнью долженъ быть примеромъ людямъ, приходящимъ къ нему.

        И теперь, чтобы понять весь стихъ, нужно взглянуть на вторую его часть, где есть два интересныхъ древнеславянскихъ слова «даждь» и «елико», какие обычно неправильно переводятъ, какъ произошло и въ данномъ случае съ синодальнымъ переводчикомъ.

        Я уже объясняла вамъ, что древнеславянское слово «даждь» сочетаетъ въ себе два слова «дайъ» и «жди», и поэтому своимъ образомъ показываетъ фразу: «дайъ и жди». То есть, если ты что-то далъ, то жди либо отдачи, либо свершения иного физического процесса въ пространстве отъ этого действа, произведённого тобойъ. А слово «елико» обычно переводятъ словомъ «сколько», но въ нёмъ невооружённымъ взглядомъ видна фраза: «е-лико», то есть, «есть, существуетъ лико», где «лико» можно понимать, какъ «лицо - ликъ, обликъ», и оно же само по себе раскладывается на «ли-ко», то есть, «льётся, лейъ къ (чему-то)». И теперь понимаемъ по-древнеславянски фразу, какую говоритъ человекъ русского утверждающего вида (давидъ) иерею – священнику Русскойъ Православнойъ Церкви:

        «И ныне, если что существуетъ у тебя, пять любую пищу, любое ремесло, любые действия свои, дайъ мне и жди существующее льющееся къ имеющемуся».

        Какъ вы, дорогие мои читатели Библии, понимаете эту фразу? Здесь одинъ единственныйъ человекъ русского утверждающего вида пришёлъ къ иерею Русскойъ Православнойъ Церкви и говоритъ: «И теперь, если что существуетъ у тебя – пять это всё, дайъ мне и жди существующее льющееся къ имеющемуся». А это, дорогие мои читатели, значитъ, что этотъ человекъ русского утверждающего вида знаетъ, что Русская Православная Церковь делаетъ многое неправильно, то есть, все те установившиеся когда-то давно другими людьми-священниками правила Русскойъ Православнойъ Церкви – не являются верными, и ихъ нужно пятить, возвращать назадъ въ прошлое. И онъ (пришедшийъ человекъ русского утверждающего вида) говоритъ ему (иерею Русскойъ Православнойъ Церкви) – пять всё, что ты делаешь (всё твоё ремесло, твою пищу, твои дела), назадъ (ибо глаголъ «пять» означаетъ «двигайъ назадъ, поворачивайъ и отдаляйъ отъ себя назадъ»). А назадъ – значитъ въ прошлое, въ то очень далёкое прошлое, где из-за непонимания были установлены эти неверные правила Церкви, ибо только тамъ, въ этомъ прошломъ, а не въ существующемъ настоящемъ, ты найдёшь ответы на все вопросы. И этотъ человекъ русского утверждающего вида говоритъ священнику – дайъ мне (то есть, это всё – дайъ мне) и жди существующее льющееся (съ небесъ тепло и добро Бога) къ имеющемуся – ко всему тому, что уже имеется у тебя. То есть, то, что имеется у священниковъ Русскойъ Православной Церкви – это есть основа къ тому, что будетъ литься Церкви после некоего ожидания, и после того, какъ Церковь отдасть всё въ руки этого одного-единственного пришедшего человека русского утверждающего вида, дабы тотъ изменилъ бы все её существующие правила. Вотъ о чёмъ повествуетъ стихъ 21:3.

        И ещё нужно обратить внимание – почему я написала, что хлебы – это, въ томъ числе, жидкая пища, приготовленная обычно женщинами. Вы поймёте это далее, ибо какъ разъ въ следующемъ стихе и упоминаются женщины.
        Читаемъ.

        Синодальныйъ переводъ:
21:4 И отвечал священник Давиду, говоря: нет у меня под рукою простого хлеба, а есть хлеб священный; если только люди твои воздержались от женщин, [пусть съедят].

        Церковнославянскийъ текстъ:
21:4 И отвеща иерей давиду и рече: не суть хлебы прости у мене, но точiю хлебы у мене священнiи: аще сохранени отроцы суть токмо от жены, снедятъ.

        На синодальныйъ переводъ этого стиха пока даже не обращайте внимания, ибо тамъ всё написано не верно. Сравните церковнославянскийъ текстъ и синодальныйъ переводъ и убедитесь, что тамъ нетъ «люди твои», а есть «отроцы», нетъ слова «воздержались», а есть «токмо отъ жены». Но давайте всё по порядку.

        И отвечалъ иерейъ давиду и рече: «не суть хлебы прости у мене» – то есть, не всё, что я делаю, простое у меня, «но точiю хлебы у мене священнiи:» – но только всё, что делаю я – священное. И далее стоитъ двоеточие, какое раскрываетъ суть сказаннойъ речи: если сохранены отроцы суть только отъ жены, снедять. То есть, если сохранены малые да юные отроки, что сутью только отъ жены (женщины), эти – употребятъ внутрь себя (снедять). Это означаетъ, что священникъ Русскойъ Православнойъ Церкви говоритъ о томъ, что всё, что онъ делаетъ, это – не простые действия, а священные, и что полностью употребить въ себя это могутъ только малые, юные отроки, что только недавно отняты отъ женщины, то есть, какъ малого дитятю отнимаютъ отъ груди и начинаютъ приучать къ существующейъ жизни. Такъ и отроки – это фактически ещё малые дети-подростки, какие полностью зависятъ отъ женщины-матери, и только-только отняты отъ неё, дабы далее, познавая жизнь, идти по этойъ жизни свойъ самостоятельныйъ путь. Какъ вы думаете въ какомъ возрасте могутъ быть эти отроки? Максимумъ – до 12 летъ. Вотъ возрастъ, до какого ребёнокъ всецело зависитъ отъ женщины-матери и отъ какого считается отнятымъ отъ неё. Почему именно 12 летъ? - спросите вы. Этотъ возрастъ испоконъ вековъ былъ первымъ этапомъ жизни человека, особо отмечаемымъ у древнихъ славянъ. Это – потому, что образомъ полного роста и осознания человекомъ этойъ жизни является полныйъ кругъ времени, что образно соответствуетъ 24 часамъ въ суткахъ и поэтому – первымъ 24 годамъ человека. А полсутокъ, то есть, 12 часовъ – это и есть тотъ возрастъ въ 12 летъ, какойъ является половинойъ пройденного пути времени роста. Поэтому до 12 летъ – это отрокъ, полностью зависящийъ отъ матери, какая должна его всему научить. А ужъ после 12 летъ наступаетъ периодъ взросления, въ какомъ то, какимъ станетъ этотъ отрокъ, зависитъ уже отъ всехъ людейъ и всехъ жизненныхъ обстоятельствъ – зависитъ отъ родителейъ, отъ родственниковъ, отъ учителейъ, отъ выбранныхъ друзейъ, отъ окружающихъ людейъ, отъ выбранного ремесла, отъ полученныхъ знанийъ и отъ Церкви въ томъ числе. Поэтому до 12 летъ – вотъ тотъ периодъ жизни человека, когда онъ полностью зависитъ отъ женщины. И именно въ этотъ периодъ жизни нужно вкладывать въ отрока знания и разъяснять, что такое вера въ Бога. И только такойъ отрокъ способенъ полностью употребить (поместить въ себя, словно, съесть) всё то, что даётъ человеку Церковь. И если до этого периода 12 летъ именно женщина-мать (или другая родственница или даже не родственница) не вложить въ него все эти знания о Слове Божьемъ и правила Церкви, то потомъ будетъ намного сложнее это сделать. А въ современномъ мире, къ сожалению, детейъ до 12 летъ вообще не учатъ этому въ школахъ и въ семьяхъ (за редкимъ исключениемъ), какъ это было въ дореволюционнойъ России, где съ начальнойъ школы былъ обязательныйъ предметъ, называемыйъ «Законъ Божийъ». И современная Русская Православная Церковь не учитъ этому всехъ детейъ съ самого малого возраста, ожидая, что человекъ долженъ повзрослеть и самъ осознанно прийти къ вере. Конечно, современная Русская Православная Церковь много работаетъ съ детьми, создавая Воскресные школы и проводя различные другие мероприятия, но всего этого – не достаточно. Это – лишь малая толика того, что должно быть и чего требуетъ Богъ, рассказывая объ этомъ въ этойъ главе Книги Царствъ 1-я. Ибо, не делая того, что должно делать, вы, русские люди, съ подачи тьмы привели планету къ тому, что на нейъ изменились все климатические, физические, химические и биологические процессы, и фактически она стоитъ на краю пропасти, за какойъ – только небытие. И поэтому человекъ русского утвержающего вида пришёлъ къ священнику Русскойъ Православнойъ Церкви, требуя пятить назадъ все правила Церкви, требуя отдать ему въ руки всё, что делаютъ священники въ Церкви, ибо делаютъ они всё неправильно. Этотъ пришедшийъ человекъ русского утверждающего вида требуетъ отдать – и ждать. И не роптать на него, говоря, что всё у нихъ – у православныхъ священниковъ – правильно да ладно. Ничего не ладно.
 
        А теперь взгляните, всё-таки, на синодальныйъ переводъ, въ какомъ написано: «если только люди твои воздержались от женщин, [пусть съедят]». О какихъ «твоихъ людяхъ, воздержавшихся отъ женщинъ» идётъ речь у синодального преводчика, если въ самомъ начале главы сказано, что давидъ пришёлъ къ иерею и тотъ ужаснулся, что давидъ пришёлъ совершенно один, и никого нетъ съ нимъ? А расчётъ сделанъ на то, что никто глубоко не будетъ задумываться, темъ более, что въ стихе 21:2 сказано, что отроковъ оставилъ въ какомъ-то месте. Когда написано «твои люди воздержались отъ женщин», сразу въ воображении нормального человека возникаетъ образъ того, какъ люди – и это, конечно же, мужчины - воздерживаются отъ близкого (интимного) общения съ женщинами. Но какъ такое можно себе представить объ отрокахъ – коими представляются совсемъ юные дети, напримеръ, 7 летъ и максимумъ подростки? Вотъ такимъ своимъ синодальнымъ переводомъ Русская Православная Церковь совсемъ извратила всяческое нормальное понимание того, что написано въ Библии. И эта Церковь столько летъ не могла даже взять на себя смелость, дабы изменить этотъ свойъ переводъ, утверждённыйъ некогда Синодомъ Русскойъ Православнойъ Церкви. Поэтому никто изъ священниковъ после всего этого не смеетъ сказать, что все правила Русскойъ Православнойъ Церкви – правильные, ибо даже если въ такомъ маломъ Синодъ Церкви не смогъ разобраться и, если даже церковнославянское имя «Ное» въ первойъ Книге Бытие было извращено и написано синодальнымъ переводомъ, какъ «Нойъ» (типа рыдайъ и плачь, нойъ, лишивъ его иного смысла слова въ раскладке «Но Есть – Наше Онъ есть»), то что говорить о большемъ и более глобальномъ? Поэтому правъ пришедшийъ человекъ русского утверждающего вида (давидъ), говоря священнику Русскойъ Православнойъ Церкви – пять всё, что ты делаешь, дайъ мне всё это и жди. Ибо ты ничего не понимаешь и живёшь по давно извращённымъ правиламъ.
        Следуемъ далее.
 
        Синодальныйъ переводъ:
21:5 И отвечал Давид священнику и сказал ему: женщин при нас не было ни вчера, ни третьего дня, со времени, как я вышел, и сосуды отроков чисты, а если дорога нечиста, то хлеб останется чистым в сосудах.

        Церковнославянскийъ текстъ:
21:5 И отвеща давидъ иерею и рече ему: и [мы] от женъ воздержахомся вчера и третiяго дне: отнележе изыдохъ азъ на путь, быша вси отроцы очищени, и сей путь нечистъ, но освятится днесь сосудъ ради моихъ.

        И въ этомъ стихе синодальныйъ переводъ извратилъ всё. Въ церковнославянскомъ тексте написана фраза «быша вси отроцы очищении», а синодальныйъ переводчикъ написалъ «и сосуды отроковъ чисты», приписавъ сюда какие-то сосуды. И где вы видите въ церковнославянскомъ тексте слово «хлебъ», какое есть у синодального перевода? Его тамъ нетъ. И поэтому всё, что написано въ синодальномъ переводе, это – ложь. И эту ложь священники Русскойъ Православнойъ Церкви проповедуютъ на своихъ службахъ другимъ, ссылаясь на утверждённыйъ синодальныйъ переводъ. И ни у кого изъ иереевъ РПЦъ за все годы существования синодального перевода не нашлось смелости противостоять этому. Поэтому – дайъ всё это мне, пришедшему человеку русского утверждающего вида, и жди существующее льющееся къ имеющемуся. И читайъ, что же на самомъ деле написано въ этомъ стихе.

        И отвечалъ давидъ иерею и рече ему: и [мы] отъ женъ воздержались вчера и третьего дня: оттуда же вышелъ я на путь, были все отроки очищены, и этотъ путь нечистъ, но освятится теперь сосудъ ради моихъ.

        Теперь вы понимаете, что здесь написано? Въ этомъ стихе слово [мы] не просто такъ взято въ квадратные скобки. По правиламъ Русскойъ Грамоты, какъ я вамъ уже говорила, оно раскроется въ будущемъ времени, какое для насъ уже является настоящимъ. Поэтому [мы] – это все мы, кто живётъ сейчасъ. И   пришедшийъ одинъ-единственныйъ человекъ русского утверждающего вида говоритъ иерею Русскойъ Православнойъ Церкви: и все мы отъ женъ воздержались, кто-то вчера, кто-то – третьего дня: оттуда же вышелъ каждыйъ «азъ» на путь, были все отроки очищены, то есть, когда-то все мы были отроками и, пройдя должный путь до 12 летъ, потомъ воздержались отъ женщинъ, и все были чистыми, очищенными. Это путь – нечистыйъ. То есть, тотъ путь, какимъ идётъ современныйъ человекъ, является нечистымъ. Но освятится теперь, днемъ здесь (днесь) сосудъ ради моихъ. Ради моихъ людейъ освятится теперь сосудъ жизни, сосудъ человеческого тела и любойъ сосудъ, наполняемыйъ любойъ жидкостью, любойъ сосудъ, даже пустойъ, но всегда содержащийъ въ себе Божественныйъ воздухъ.

        Синодальныйъ переводъ:
21:6 И дал ему священник священного хлеба; ибо не было у него хлеба, кроме хлебов предложения, которые взяты были от лица Господа, чтобы по снятии их положить теплые хлебы.

        Церковнославянскийъ текстъ:
21:6 И даде ему Авимелехъ иерей хлебы предложенiя, яко тамо не бы хлеба, но токмо хлебы лица, иже взяты от лица Господня, еже предложитися хлебу теплому, въ оньже день взя ихъ.

        И далъ (дастъ) ему Явь перемалывающийъ иерейъ всё то, что было предложено, такъ какъ тамъ не было хлеба, но только хлебы лица, иже взяты отъ лица Господня, чтобы предложить это хлебу всему теплому, въ какойъ день взялъ ихъ.

        Видите фразу «яко тамъ не бы хлеба»? Тамъ вообще не было хлеба въ томъ понимании, въ какомъ это привыкъ понимать человекъ. Не о твёрдомъ хлебе (какъ каравае хлеба) шла речь. Речь идётъ о томъ, что Явь перемалывающийъ иерейъ дастъ ему – человеку русского утверждающего вида – всё то, что имъ было предложено дать ему, и всё это будетъ взято отъ лица Господня, чтобы всему этому сделаться тёплымъ въ тотъ же день, въ какойъ это будетъ взято. Какъ это понять? Я покажу на образахъ.

        Когда вы берёте въ руки что-нибудь холодное, вамъ это – не приятно, ибо вы чувствуете холодъ. Когда васъ всего окутываетъ холодъ, это - тоже всегда не приятно. И когда вы берёте въ руки что-то горячее, вамъ тоже это – не приятно, ибо это – обжигаетъ. Когда же вы берёте въ руки что-то теплое, это – всегда приятно. Не холодное, не горячее, а именно тёплое, почувствуйте разницу. Это тёплое, что бы это ни было – всегда принимается вашимъ организмомъ, вашейъ душойъ. Поэтому и здесь говорится о томъ, что отдастъ иерейъ въ руки человеку русского утверждающего вида всё, что было предложено отдать, и тогда всё это – станетъ тёплымъ въ тотъ же день, въ какойъ онъ это возьмётъ, будь то правила, по какимъ живётъ этотъ иерейъ, будь то что-то другое, ибо это будетъ взято отъ лица Господня. Это будетъ тёплымъ – самымъ приятнымъ, самымъ приемлемымъ, самымъ комфортнымъ для человека и всего, что его окружаетъ, какимъ бы ни былъ его хлебъ въ всехъ значенияхъ этого слова.