Звонок

Звонок.

Петербургский вечер цеплялся за стекло автобуса №3 мокрыми, желтыми отражениями фонарей. Артем прижал лоб к холодному стеклу, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь пелену дождя и собственного дыхания. В ушах – навязчивый треск плохих наушников, в кармане – кирпич, источник сегодняшнего, и без того затянувшегося, раздражения. Старый телефон. Его верный «спутник» последних пяти лет окончательно сдался: батарея утекала, как вода сквозь пальцы, экран покрылся паутиной трещин после неловкого падения утром на скользкой плитке метро, а громкость динамика капризничала, то оглушая, то превращаясь в шепот.

«Завтра, – мысленно пообещал себе Артем, глядя на мелькающие огни гастрономов и аптек. – Завтра все будет иначе». Завтра был пятница. План выстроился в голове абсолютно четко:

С утра – «Мегафон» на Невском. Выбрать что-то современное, с огромным экраном, мощной батареей, четкой камерой. Прощай, кирпич! И главное – сохранить свой старый номер. Его знали все: клиенты, друзья, Катя.

Днем – финальные правки по проекту «Балтика». Чертежи уже готовы, осталось согласовать пару нюансов с заказчиком. Премия к концу квартала была почти в кармане.

Вечером – встреча с Катей. Ужин в том новом грузинском местечке у канала Грибоедова. Возможно, даже сказать ей то самое. Отношения развивались плавно, тепло, и Артем чувствовал – пора.

Суббота – помочь Сергею перетащить диван в новую квартиру. Обещал уже месяц наверное, откладывать дальше – стыдно.

Воскресенье – забронировать билеты. На море. Хотя бы на недельку в конце сентября. Солнце, море, никаких чертежей, никаких звонков. Мечта, витавшая в голове с прошлой промозглой зимы.

Автобус резко затормозил, встряхнув всех. Артем судорожно вцепился в поручень, чувствуя, как старый телефон в кармане угрожающе съезжает к краю. «Завтра, – повторил он про себя, словно мантру против сырости, усталости и назойливого треска в наушниках. – Завтра начнется по-настоящему».

Завтра наступило серым, но без дождя. «Мегафон» встретил его стерильным холодом кондиционера и навязчивыми мелодиями рекламных роликов. Консультант, парень лет двадцати с безжизненной улыбкой, за пару минут презентовал новинку – «Феникс Х5». Тонкий, легкий, экран – сплошное стекло, камера – 108 Мп, батарея – на два дня без подзарядки. «Плюс акция: скидка на тариф с безлимитным интернетом и звонками», – добавил он.
«Отлично, беру, – Артем положил старый телефон на прилавок. – И мне нужно сохранить мой старый номер. +7 (921) XXX-XX-XX. Он мне жизненно необходим.»
«Без проблем, – консультант бодро застучал по клавиатуре. – Оформляем перенос номера на новую сим-карту. Процедура стандартная, но занимает до 5 рабочих дней. Пока старый номер будет временно отключен, но мы сразу настроим переадресацию всех входящих на этот новый временный номер, который сейчас активируем. Все звонки и СМС будут приходить сюда. Как только перенос завершится – а это максимум к среде – ваш старый номер полностью заработает на этом телефоне и тарифе. Старую симку мы изымаем для деактивации.»
Артем кивнул, немного успокоенный. Главное – номер сохранится. Несколько дней с временным номером – неудобство, но терпимое. Старый телефон, извлеченный из кармана, выглядел вдруг жалким, архаичным реликтом. Его сим-карту извлекли и забрали. Сам аппарат без сожаления сдали в утиль. Через десять минут Артем выходил из салона с новым «Фениксом» в руке и временным номером на новой симке, на который уже шла переадресация с его старого, родного +7 (921) XXX-XX-XX.

Вечером, разложив коробку с «Фениксом» на кухонном столе в своей однокомнатной квартире. .Артем ощущал легкую эйфорию. Пахло кофе (он только что заварил себе чашку) и новой электроникой. Он активировал телефон, полюбовался кристальной четкостью экрана, быстро настроил все приложения. Отправил Кате фото нового гаджета с новым временным номером на всякий пожарный и пояснением: «Старый номер пока в процессе переноса, если что звони на этот! Скоро вернется родной. Готов к завтрашнему ужину и всему остальному! ;» Ответ пришел почти мгновенно: «Красавчик! Жду! ;;» Сергею написал напоминание про диван. Заглянул в приложение авиакомпаний – билеты на сентябрь еще были, цены терпимые. Проект «Балтика»… ну, с проектом он разберется с утра. Сегодня – праздник.

Он поставил телефон на зарядку у изголовья кровати. Экран погас, оставив лишь крошечный индикатор – зеленый, ненавязчивый. Тишина квартиры, обычно фоновая, вдруг показалась глубокой, умиротворяющей. Артем лег, потянулся. Планы, такие четкие и достижимые, кружились в голове: Катей, премия, море… Жизнь, казалось, аккуратно раскладывалась по полочкам. Он засыпал с улыбкой.

Сон был черным и бездонным. Ни снов, ни мыслей. Просто падение в теплую, бархатистую пустоту. И вдруг – резкий, пронзительный, как лезвие.

Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь!

Артем вздрогнул, вырванный из небытия. Сердце дико колотилось где-то в горле. Темнота комнаты была абсолютной. Звонок! Громкий, настойчивый, чужой в этой тишине. Он потянулся к тумбочке, нащупывая холодный, гладкий корпус «Феникса». Экран вспыхнул ослепительно-белым светом, выжигая сетчатку. Время: 3:33. Назойливая вибрация гудела в такт звонку, передавая дрожь на кончики пальцев.

Артем, еще не до конца проснувшийся, машинально потянулся снять звонок. Палец замер в сантиметре от экрана. Номер вызывающего… Он всмотрелся, мозг отказывался обрабатывать информацию. Надпись была четкой, недвусмысленной:

+7 (921) XXX-XX-XX

Его старый номер. Номер, который формально был его, но сейчас находился в процессе переноса, временно отключен. Номер, сим-карта которого была изъята и должна была быть уничтожена оператором. Номер, который не мог и не должен был звонить. Холодный ужас, липкий и тяжелый, медленно пополз от копчика вверх по позвоночнику. Рука дрогнула. Звонок не умолкал. Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь! Он казался громче с каждой секундой, заполняя комнату, давя на барабанные перепонки. Инстинкт кричал: «Не бери! Отшвырни!». Но что-то другое, сильнее страха – жгучее, нечеловеческое любопытство, смешанное с парализующим предчувствием, – заставило палец коснуться зеленой иконки.

«Алло?» – хрипло выдохнул Артем, поднося дрожащий телефон к уху.

Тишина.

Не просто отсутствие звука. Глухая, плотная, как вакуум, тишина. Тишина запертого гроба. Он слышал только бешеный стук собственного сердца и тонкий, высокий звон в ушах. Пот стекал по виску холодной каплей.

И вдруг – голос. Голос из бездны.

«Не клади трубку.»

Артем аж подпрыгнул на кровати. Голос… это был его голос. Узнаваемый тембр, интонация. Но искаженный до неузнаваемости. Будто пропущенный через груду ржавого железа, сквозь километры земли и льда. Монотонный, лишенный жизни, тепла, человечности. В нем слышался скрежет, шипение, будто лопасти вентилятора рубят сигнал на куски.

«Если положишь – умрешь.» – продолжил голос, и каждое слово вонзалось в мозг, как замороженная игла. «Слушай…»

Пауза. Артем замер, не дыша. Тело окаменело. Комната, планы, Катя, море – все испарилось. Остался только этот ледяной голос в ухе и всепоглощающий ужас.

Голос начал перечислять. Монотонно, без пауз, как автоматический диктор на вокзале, объявляющий обреченные поезда.

«Июнь, двенадцатое. Анна Петрова. Автобус номер сорок семь. Остановка «Улица Савушкина». Тормоза. Отказ. Три погибших.»
«Июль, третье. Дмитрий Соколов. Лестничный пролет между пятым и шестым этажом. Голова. Ступени. Масло. Несчастный случай.»
«Июль, двадцать первое. Елена Козлова. Канал Грибоедова. Мост. Толпа. Падение.»
«Август, восьмое. Михаил Иванов. Ресторан «Золотой Дракон». Аллергия. Шок. Анафилактический.»

Список продолжался. Даты. Имена. Места. Способы. Все – чужие. Все – незнакомые. Но каждое описание было кратким, клинически точным и от этого невыносимо жутким. Артем сидел, вжавшись в подушку, глаза дико расширены, впиваясь в темноту. Холодный пот заливал спину. Каждое произнесенное имя, каждая дата смерти ощущались физически – ударом под дых. Он пытался оторвать телефон от уха, но пальцы не слушались, скованные ледяным параличом страха. Голос звучал прямо в его черепе, сверлил мозг. Это был не звонок. Это было проклятие, транслируемое из какого-то запредельного ада его собственными устами.

«…Сентябрь, второе. Олег Ветров. Строительная площадка. Панель. Седьмой этаж. Падение.»

Сентябрь… Море… Билеты… Мысль проскочила, как искра, и тут же погасла под ледяным потоком новых имен, новых смертей. Планы. Наполеоновские планы на жизнь. На отпуск. На свидание. На помощь другу. Смешные, хрупкие, наивные карточные домики перед лицом этой монотонной декламации вселенского абсурда, перед леденящим душу фактом звонка с того света с номера, который еще числился за ним, но был мертв для оператора.

«…Сегодня…» – голос сделал едва заметную паузу. Артем почувствовал, как все внутри него сжалось в один тугой, болезненный ком. «…Василий Круглов. Лифт. Обрыв троса. Между девятым и десятым.»

Сегодня. Слово повисло в тишине, которая вдруг наступила после этого имени. Артем затаил дыхание. Сердце бешено колотилось, угрожая вырваться из груди. Он ждал. Ждал продолжения кошмара.

Но тишина длилась дольше обычной. Давящая, зловещая. В ушах звенело от напряжения. И в этой тишине нарастал неконтролируемый импульс безумия. Страх переполнил чашу. Инстинкт самосохранения, заглушенный ужасом, наконец прорвался наружу с неистовой силой. Нет! Хватит! Довольно!

С диким, нечеловеческим усилием воли он рванул руку от уха. Пальцы, одеревеневшие от холода и страха, судорожно дернулись. Телефон выскользнул, упал на одеяло экраном вниз. Звонок… Голос… Все оборвалось.

Мертвая тишина.

Абсолютная. Глубокая. Давящая. Артем сидел, не шевелясь, вслушиваясь в стук собственного сердца, который казался теперь оглушительным. Он задыхался. Темнота комнаты сгущалась, давила. Он только что совершил… что? Побег? Или самоубийство? «Если положишь – умрешь.» Слова эхом отдавались в пустоте черепа. Он сглотнул ком в горле, медленно, с трудом повернул голову, чтобы посмотреть на телефон, лежащий на одеяле.

Экран светился. На нем, поверх обоев с абстрактным синим узором, которые он установил днем, горело уведомление:

Голосовая почта (1)

Зеленая иконка. Невинная. Обыденная. Она светилась в темноте, как глаз циклопа. Артем уставился на нее. «Если положишь – умрешь.» Рука, все еще дрожа, потянулась к телефону. Палец дрожал так, что он дважды промахнулся, прежде чем коснуться иконки. Он поднес аппарат к уху. Нажал кнопку воспроизведения.

Тишина на линии длилась пару секунд. Потом – знакомый, леденящий душу скрежещущий шепот. Его собственный голос, изуродованный статикой и глубиной. Голос произнес всего несколько слов, медленно, с жуткой расстановкой:

«Первый…» – пауза, наполненная шипением. «Артем Сергеевич Волков…» – его полное имя прозвучало как приговор. «Сегодня…» – еще пауза, будто голос наслаждался моментом. «…в 3:35…» – голос сделал акцент на времени. «…от разрыва сердца.»

Сообщение оборвалось. Короткий гудок. Тишина.

Артем сидел, не двигаясь. Телефон все еще был прижат к уху, но он ничего не слышал, кроме гула крови в висках. Мозг отчаянно пытался осмыслить услышанное. Разрыв сердца. Сегодня. 3:34. Его имя.

Медленно, словно против своей воли, его взгляд, скользнув по все еще светящемуся экрану телефона, устремился к электронным часам на тумбочке. Цифры, ярко-красные в темноте, показывали:

3:35

В груди что-то огромное, ледяное и невероятно тяжелое сжалось в один титанический, невыносимый спазм.