Книга 7. Глава 14. Вопреки всему

Александра. Вне времени...

Он сидел в темноте со свечой в руке и вглядывался в зеркальное отражение, когда она возникла перед ним, бестелесная и невесомая, выдуманная им и нарисованная в его воображении.

И вот теперь он ваял свою Галатею наяву, полностью поглощенный этим процессом, вкладывая в него всего себя. Вдохновенно обводил контуры ее бестелесной оболочки, мечтая вдохнуть в нее жизнь. И она откликнулась, ожила, материализуясь вслед за невидимой кистью своего создателя. Весь свет и тепло его души перетекали к ней, она жадно впитывала его всего без остатка, намертво присосавшись к распахнутому ей навстречу источнику жизни.

И опять Алекс слишком поздно поняла, как и сам ваятель, кто оживает под его рукою, а когда на него взглянули не медовые, а иссиня-черные глаза, было уже поздно. Он уже не мог остановиться, и его собственный образ, растворяясь в беспросветном мраке, постепенно становился всё прозрачней и с последним штрихом, воскресившим, увы, не его Галатею, и вовсе исчез в ведьмином логове, в проклятом зазеркалье.

Он попал в ту же ловушку, что и Алекс, но если она еще могла сбросить с себя морок, то он уже давно не просыпался. С ужасом наблюдал из зазеркалья, во что превратилась его намертво опустошенная телесная оболочка, заживо разлагаясь и деградируя. Наблюдал, как страдают его родители и его невеста, та самая Галатея, его любимая, его Аленький цветочек, в которой Алекс узнала себя, несмотря на другую прическу, одеяние, другую манеру говорить и держаться. Вот почему незнакомец показался Алекс знакомым, она знала его, только… в другой жизни.

Так, оказавшись запертыми зазеркалье, в этом треклятом временном лабиринте, они встретились — Александр из 21-го и Александра из 5-го века, и вопреки всему, всей этой чертовой неразберихе, влюбились. Эта любовь и хранила их, и дарила им надежду, до сей поры, пока Алекс имела связь с внешним миром. Но теперь всё изменилось, если и она не сможет одолеть ведьму, им не вырваться из лабиринта. Может, потому судьба и послала ей Ариадну, надо следовать за ее ниточкой, только бы найти ее.

– Алекс, ты должна быть максимально сосредоточена, сконцентрируй свое внутреннее видение, и у тебя все получится. – наставляла ее Ариадна, когда Алекс только училась пользоваться своим даром не спонтанно, а осознанно.

И у меня получалось, значит, получится и теперь, убеждала себя Алекс.

А Ариадна продолжала напутствовать: – Забудь обо всех внешних раздражителях, освободи свое сознание, дай волю своему воображению и следуй вслед за ним.

И Алекс последовала за голосом Ариадны, что влёк её за собой ускользающей изумрудной ниточкой, и она шла вслед за ней, стараясь не терять её из виду.
Алекс не могла сказать, как долго и куда она шла, у её внутреннего видения были свои ориентиры и временные рамки, вернее, не было никаких рамок, когда мгновение длится столетия, а столетия проносятся за мгновенье.

В этом волшебном мире грёз и фантазий всем повелевало её величество Воображение, не имея никаких пределов, оно стремительным сияющим потоком подхватывало и несло Алекс за собой всё выше, выше, выше... Она плыла, окружённая золотыми отблесками медового света, что с рождения был неотъемлемой частью её естества, выплескиваясь из глаз, сливаясь с огненно-рыжей шевелюрой, развевающейся за спиной подобно крыльям.

Она летела ослепительной Жар-птицей, под охраной вековых горных стражей, взирающих на мир с небесной высоты. Дух захватывало от торжественной красоты непреступных исполинов – воплощения достоинства, силы и мудрости. Будоража воображение, они оживали под ее взором, словно под волшебной кистью искусного живописца.

Объятые небесами горные вершины в белоснежной папахе из кудрявых облаков приветствовали гостью, и отеческая улыбка тонула в густой окладистой бороде густых лесов и перелесков, что курчавились по крутым отвесным склонам, укрывая от той, что охотилась за Алекс. От той, что притаилась там, внизу, на самом дне каменного капкана – беспросветная гибельная чернота, жадная до человеческих душ, особо невинных, чистых, нетронутых соблазном, что были для нее особым деликатесом, и их неповторимый аромат она чуяла за версту.

Но в этот раз излюбленное лакомство, обернутое в золотое сияние, лишь раздразнило, обожгло и проскользнуло мимо алчного рта, скрывшись в недоступной пещерной келье прямо под троном Черного Воеводы. Недавний урок возымел действие, острые каменные глыбы все еще резали по живому, оттого, видно, возмущенное вынужденным воздержанием голодное брюхо погромыхало чуток, да и стихло несолоно хлебавши.
 
Продолжение следует...