Гулящая

           Обычно,  мы с напарником в рейсах стараемся глубокой ночью спать, а не гнать по трассе. Осень, мокро, скользко, и темень ночью поздней осенью самая непроглядная. В ту ночь, мы уже опаздывали из-за поломки с доставкой груза. Мелкий дождь был густым, что больше напоминал густой туман. Через двадцать километров мы прибудем в пункт назначения. За рулем был мой напарник Алексеевич, опытный и с большим стажем водила. Человек он был хмурый, серьезный, неразговорчивый и потому я тихонько включил «Авторадио»  и наслаждался хитами. Вдруг Алексеевич стал тормозить потихоньку и остановил машину. 


       - Сядь-ка, Толян,  за руль, мне пробежаться нужно!»- он вытащил из-под седушки монтировку и пошел назад по шоссе. Я подумал, что ему по надобности приспичило, но почему он пошел вниз по дороге, а не в кустарник на обочине? Но, дорога была пустой и я не волновался. Спустя десять минут, он вернулся, что-то неся на руках. Собака,  что-ли,  большая, раненая? Он собачник был рьяный!


          - Толян, дверь открой, у меня руки заняты и помоги втащить ее в кабину! – прокричал он. Я открыл дверь и протянул руки  принять то, что мне протягивал напарник… Это было мокрое, все в крови, почти безжизненное тело, то ли женщины, то ли девочки, холодное, безжизненное! У меня дыхание остановилось и руки свело от прикосновения к нему. Алексеевич влез в кабину. А я так и сидел, прижав к себе это тело.


            - Чего застыл, как статуй! Одеяло давай с люльки и аптечку, живо! И хода до первого поста архангелов ( так он называл гайцов)! Жми, пока она еще дышит! Место отметь, где я ее подобрал! Нелюди,  падлы! Узнаю, что кто из нашей братии такое утворил, разузнаю – покалечу на всю жизнь!


          Он разложил одеяло на колени себе и я положил ему тело женщины. Алексеевич завернул ее в одеяло, достал ампулу с нашатырем, накапал на салфетку немного жидкости и поднес к лицу женщины. Она дернулась и задышала.


         - Давай,  Толян, топи тапку помалу (педаль газа – водительский жаргон
).
          На первом же посту ДПС мы сдали девушку гайцам, оставили свои телефоны и паспортные данные и поехали сдавать груз. Обратно нам пришлось ехать только трое суток спустя, потому что заказанный обратный груз не пришел вовремя. Мы остановили фуру  у заказчика на стоянке, а сами сняли номер в гостинице. Уже на следующий день нам позвонили из полиции и мы должны были приехать к следователю для дачи свидетельских показаний.


        Не буду вдаваться в подробности процедуры дачи показаний. Все, что мы могли сообщить  следователю - мы рассказали. Через сутки  мы загрузились   и погнали назад, домой. Больше нас никто из-за той истории не беспокоил.


        Прошел год. Мы снова оказались в тех местах, где нашли ту женщину. Был конец  лета. День уже становился короче. Мы заехали на стояку у придорожного кафе поесть горяченького, а то «бомжпакет» Лапша-Дошурак (язва с первой ложки, жаргон дальнобойщиков), у нас стоял поперек горла. Заняли столик. Заказали по полной порции борща, пюрешки с двумя котлетами,  салат из капусты, чай с рогаликом. Окидывая взором все это кулинарное великолепие – захлебывались слюной!


       За столиком напротив сидели четверо, по всей вероятности это были местные мужики. Один из них, попивая пивко из банки гнусавым голосом рассказывал парням какую-то интересную историю, что глаза у них светились, как у хищных волков:

         - Ну, что, парни!  Это примерно тут и  было, в прошлом году. Я сразу понял, что  эта «мышка» (жаргон, симпатичная девушка) совсем еще малая по годам. Но все остальное – в полном восторге! Мы с шуряком ее и подвезли! И сами «покатались» на славу! Обидно, что малолетка оказалась не целкой, а мы-то рассчитывали покайфовать! Ну побуцали ее малость после двухчасов утех, а потом выехали на трассу и скинули на обочину. Темно было,  дождина лил и холод собачий! Если кто и найдет тело на дороге, подумают плечевую дальнобои скинули, а их ищи-свищи тысячи тут шныряют! – и он продолжил рассказ о прелестях девахи и их удовольствиях от интимной близости.


           Я ел не вслушиваясь в их разговор и мурчал,  как голодный кот, а Алексеевич, не доел и борщ, поднялся из-за стола и подошел к рассказчику.

           - Ты, мужик, про что сейчас говорил? Про блондиночку, малышку на трассе, год назад? – сказал он

          - О, ты чё, тоже с ней пересекался? Я же говорю, плечевая она была! Иначе чего на пустой трассе, полураздетая в дождь голосовала! – рассмеялся рассказчик.


            И тут же в его физиономию врезался огромный, как кувалда кулак напарника. Тот вылетел из-за стола вместе со стулом и прихватив сидящего рядом с ним дружка. Он не поднялся. Друзья его бросились на Алексеевича. Я бросился на помощь напарнику, хотя знал, что ему она не была нужна. Его силище мог позавидовать любой медведь!


           - Ах,  ты ж гнида! На дальнобоев- братушек свои пакости повесить решил, падла! – и он снова кинулся к  распростертому на полу под стулом рассказчику и занес над ним кулак… Я упал на него сверху, повиснув на сильной руке…


            В  обезъяннике мы просидели трое суток.  Побитый пострадавший от кулака Алексеевича, заявление не написал. Боялся, что его заметут по делу той девушки. Так как груз мы не сдали вовремя, хозяину выставили штраф, а он сдерет с нас все, это как пить дать, мы решили задержаться еще на день. Нашли того следака, который нас допрашивал, чтобы узнать о той девушке. Он нас вспомнил и сказал,  что она бомжиха. Без документов и имя свое не сказала. Дело заводить не стали. В больнице ее подлечили и отправилась она куда никто не знает.


        Алексеевич гнал  нашу «голову» ( кабина без прицепа, жаргон) домой. Потом остановился и позвонил хозяину:

       -Владлен Игнатьевич! Это я, Роман Алексеевич, Толоконников! Прошу вас уволить меня с завтрашнего дня, по собственному желанию. Заявление Толя Мартынов вам передаст. Что положено по возмещению убытка, я выплачу в течение месяца, если позволите. Вы же меня не один год знаете! Дело здесь до конца доведу и вернусь, если примите! ... Что? Отпуск за свой счет? Договорились!


        И он остался. Вернулся он спустя два месяца с женой и ребенком, мальчиком  трех лет. От нас он уволился и стал таксовать.  Как-то раз, четыре года спустя, мы с ним пересеклись и я предложил ему поговорить и выпить за встречу, так как и у него был выходной и у меня…

        - Алексеевич! Ты мне хоть расскажи, что же с тобой произошло тогда и как ты живешь сейчас? Я слышал ты женился,  хотя тебе сороковник и ты был закоренелым холостяком! Какая нимфа, да еще с «довеском» тебя охомутала, как ей это удалось?- сгорая от нетерпения говорил я.


       Алексеевич, улыбнулся, посмотрел на меня:

       - Вот,  Толян, и не верь в судьбу или проведение! Помнишь, нашу девчушку, на дороге? Вот с нее все и началось. Искал я ее среди бомжей. Весь город перетряс! Всех плечевых переспросил, всех городских проституток! А нашел случайно! Бабка одна на дороге упала, ногу подвернула. Я помог подняться ей и проводил до дома. Она сухонькая такая была, легкая, почти на руках ее донес. Время было позднее. Стемнело. Она мне предложила ночлег. Только предупредила, что помощница у нее в одной комнате живет. Жалкая она, гулящая, но помогает ей по дому, и в доме приберет, и в магазин сходит. Только бомжиха она, ни паспорта, ни других документов у нее нет. Вот так я и остался ночевать у старушки. Утром рано я поднялся, чтобы опять продолжить искать девушку, без имени и лица толком не запомнил, она ведь вся в крови была, в синяках, опухшая…


          Я остановил ее, чтобы расспросить,  нет ли среди ее знакомых девушки с такой историей, как у той, что я искал. Я начал ей рассказывать. А она вдруг кинулась мне на грудь и зарыдала:

         - Так это вы тот дальнобойщик, что меня спас! – шептала она, вся дрожала, как листочек на ветру.

         Больше мне не нужно было искать ее! Передо мной стояла невысокая, хрупкая, худенькая девушка, с красивыми зелеными глазами, пышными светлыми волосами, собранными в пучок – очень юная и красивая! Мы проговорили целый день и вечер, и ночь. Иногда она прерывала свой рассказ, чтобы помочь старушке, покормить ее и меня…

          - Меня зовут Даша, Даша Сафонова! Сейчас мне  девятнадцать лет. Я росла в хорошей, дружной семье.  Папа имел свой бизнес. Он купил нам большой дом. Где жили мои дедушка, отец папы и бабушка с дедушкой – родители мамы и мы с мамой и папой. Однажды к нам приехала родственница дедушки, его племянница погостить. Меня в тот день мама отвезла к своей бабушке, моей прабабушке, она немного приболела. Мне было неполных четырнадцать лет. Утром по новостям мы узнали, что наш дом и все мои родные и племянница дедушки тоже, сгорели в пожаре. Племянница оказалась психически больной – пироманкой!  Прабабушка не вынесла такого горя и во сне у нее остановилось сердце… Так я осталась одна. Без семьи, документов, без крыши над головой. И соседей мы почти никого не знали. Поселок был элитным и прожили мы в нем всего полгода. В школу и на работу папа возил нас с мамой на машине. Бизнес отца вдруг растворился в воздухе.


         Но, и это не все беды, которые свалились на мою голову. Я сидела на кладбище у могилы моих родных. Это была просто братская могила, где на холмике могильном на кресте висела табличка с именами и датами моих родных. С ними хоронили и мою прабабушку. Я сильно плакала. Ко мне подошла женщина, посочувствовала мне, накормила, дала выпить кофе из термоса. Больше я ничего не помнила. Очнулась в какой-то темной комнате, все мое тело болело. Ноги и живот были в чем-то липком, потом я поняла, что это моя кровь. За дверью я услышала голоса. Это был голос той женщины, которая меня встретила на кладбище. Она говорила, что какой-то мужчина обещал ей за девственницу триста долларов. А заплатил всего сто! Они долго ругались. Мои муки продолжались еще полгода, пока моя хозяйка не догадалась, что я беременна и уже на пятом месяце. Тогда она меня просто посадила в машину и вывезла в заброшенную деревню.


          Я долго шла по зарослям, полям пока не вышла на дорогу. Тут меня заметил старичок и привез в больницу, но меня не приняли без документов. Я побиралась,  рылась в мусорниках,  чтобы как-нибудь питаться, ребенок рос и хотел есть…


         Я оказалась в роддоме. Ребенок родился шестимесячным. Его мне не отдали, но я следила за ним. У меня не было паспорта. Ведь мне не было четырнадцати лет, когда в моей семье произошла трагедия. Потом моего малыша перевели в Дом малютки. Счастье, что его никто не усыновил, он был маленьким, слабеньким. Я узнала как его зовут и следила за ним. Ему было уже почти четыре годика. Так и получилось в тот жуткий вечер. Я шла из Дома  малютки, он размещался на окраине города. Только вечером, сторожиха, Марковна, разрешала мне посмотреть на сыночка. Но заведующая ушла поздно и дежурная медсестра, с нянечкой долго не ложились спать.  Я задержалась, автобус ушел и мне пришлось идти пешком по трассе. Шел мелкий дождь. Было очень холодно. Одежды у меня, особо, не было, кроме плотной юбки и толстого шерстяного свитера, которые мне и дала Марковна. Меня ослепили фары машины,  и мужские руки втянули во внутрь. Я сопротивлялась, но меня жестоко били двое мужчин, потом долго насиловали,  и опять били, обзывали грязными словами, опять насиловали…, потом я ничего не помню! Очнулась я в больнице. Пришел следователь, задавал вопросы. Я ему все рассказала от пожара до моего поступления в больницу. Больше он не пришел. Через неделю, как только я стала понемногу ходить,  меня выписали и все… Медсестры говорили, чего меня гулящую лечить,  все равно в канаве сдохну, не всегда же меня дальнобойщики найдут!


          Так я оказалась на улице. Случайно меня увидела Марковна. Она уже не работала сторожем в Доме малютки. Она меня и приютила! Вот такая моя история, Роман Алексеевич!»


          - Знаешь, Толян! Она говорила тихо, с болью и обидой на свою судьбу,а  во мне кипела лютая злость и прежде всего на нас, мужиков! Сколько бабы слез из-за нас проливают! От абортов, от родов, от преступлений из-за нас, скотов погибают! И все из-за того, что мы сильнее их, и они для нас подстилки и шлюхи, и каждая из них нам должна! А нас ведь тоже, женщины, нас родили и вырастили! И они шлюхи и подстилки?


           Я все связи свои подключил! За месяц, я ей паспорт сделал, брак оформили, пацана усыновили, Марковна помогла, подтвердила, что Даша мать его. ДНК экспертизу – в экстренном порядке сделал! Крутился как вьюн над водой! Деньгами раскошелился на все сто, всех и все купил! Вот теперь Даша – моя жена, а Дениска сын! Не важно, кто его биологический отец! Отец - тот, кто воспитал, вырастил, душу в него вложил! А Дашенька моя, детей больше иметь не может! Изуродовали мою, ромашечку, те гады! Пообещал ей – найду их убью! А она мне сказала, что если бы не та беда, разве бы она меня встретила? Так и сказала: « Роман, я авансом жизни заплатила за свое счастье с тобой!»


          Вот тебе и «Гулящая», Толян! Солнышко она мое, счастье мое! Да двадцать лет у нас разница в годах! Но, только она меня научила любить, ценить жизнь и быть счастливым!

           Я слушал Алексеевича, теперь просто Романа,  мужа, отца – настоящего мужчину!