Чаша моя. 13

Около кабинета Крашенникова сокрушалась толпа. Климов примерился: красные флаги бы еще и лозунги, сколько народу. Например, «Каждому алкашу по трасилолу» или «Платите налоги, каждая бутылка водки на нужды социалистической революции», «Токсическую кардиомиопатию за три года». Со своей скромной пятикилограммовой пачечкой Климов постоял пару минут, а потом почувствовал резкую слабость в плечелучевых мышцах, и соответственно пошел на прорыв. Как бы ни так, просто это бы не удалось сделать.

- Вы куда, глубокоуважаемый? - отскребли Климова от двери.

-  Спокойно, - из-за стопки грозно выглядывал Климов  - Я работаю в этом отделении, врачом-хирургом.

    Климов бы рассмотрел, кто его так отстранил от дверей, только мешали карты больных. Тот же дерзкий голос заметил Климову, что тут уже много таких медиков, работников отделения и Министерства, но они ни капельки не верят. Заметили, что на Климове «не написано», и «бейджика нет», а потому рекомендуется врачу-хирургу встать в очередь. Наконец, Климову удалось разглядеть поклатого тучного молодого человека с пухлыми руками и кавказкой бровью.

- Ну тогда, передайте заведующему, - он вручил ему пачку, будто та была его и ретировался.

   Поклатый ухнул, сообразив, что произошло что-то несуразное. Он было попытался догнать Климова. Но тот не робкого десятка, ищи его теперь. А он уже был на пути в реанимационную, проходом через лестницу. Приметив Лунина, милующегося с анестизистой, и о чем-то объясняющийся:

- Давай, переезжай ко мне, я тебя не обижу, - она трепала его воротник.

- Да, я подумаю, - улыбался ей Лунин.

- Будем чаще видится, а то ты постоянно занят.

- Девять жизней у кошки, ворон живет три ста лет, а нам с тобой немножко, пока не выключат свет? - Климов встроился в разговор, как лего в пятку.

     Лунин с пассией быстро разделились порознь, будто то был не Климов, а генерал-папенька, который если что отпорит обоих.

- А, Климов, я не думал что ты куришь?

- А я и не курю, - потянул плечами Климов.

- А что тебе тогда? - Лунин языком жестов намекал хирургу исчезнуть, но и тут Климов был не промах.

- Да, погоди, нацелуетесь. Скажи-ка мне, мастер, кто мне ассистировать будет на резекции?

- А я один график операций получаю? - Владимир Александрович менторски поглядел на него.

   Но Климов быстро объяснил Лунину, что график он сегодня смотрел. Только была одна маленькая загвоздка.

- Ну, вот открой, Владимир Саныч, - убеждал его Климов.

    Лунин пробовал отрицать, говорить о том, что он то точно знает, кто там, придумывать хирургов, значащихся в графике, отмазываться, что операции его сегодня закончились. Но Климов настоял. И тогда Лунин поворчав, открыл на телефоне:

- Ну! Чего ты? Бакунин с тобой.

- Смешные шутки у тебя, Владимир Саныч.
 
   Владимир Александрович совсем бросил свою sesami и принялся к конструктивному диалогу с Климовым. Лунин пытался донести до Климова, что Крашенников обещал распределить операторов, а Климов, что операторов только два - он и сам Лунин. Дело вот в чем было, Бакунин чаще стоял на крючках, но стоял. Пока новая порция живой крови, не образуется на крючках, кто-то должен у них постоять.

- Возьми сестер операционных побольше, - анестезистка покивала.

- Ага, именно поэтому ты Вселенский собор на каждую операцию созываешь, а нам с Юлей вдвоем кишки заправлять?

      И тут Юля вдруг смекнула. Она недовольно поглядела на Лунина, а тот умело ее проигнорировал.

- Вы чего опять вместе? - проснулся Климов.

   Лунин потупился, но детали воссоединения докладывать Климову не стал. Лишь Юля расплавилась в улыбке Гарфилда под молоком.

- Крашенников обещал Вову попросить помочь нам, - продолжал доводы Лунин, иногда поглядывая на Юлю.

- Ты о чем? Они там Васю всю ночь собирали. Я его никогда таким точным не видел. Он устал, наверное, как пес. Так что?

- Попросим с гнойников, - сказал Лунин.

- Это с каких? Петрович в отпуске, Лесников на больничном, Кукунова попросишь? Одного на 40 человек.

- Твою мать, тогда самого Леню попросим.

       Климов расхохотался.

- Ты чего ржешь?


- Это ты про заведующего? Который за Бакунина перевязывает, поликлинику принимает и швы снимает.

      Владимир Александрович замялся, больше доводов не было.

- Короче, Склифосовский, я тебя жду кишку резецировать. А то поди один натворю делов, тебе переоперировать, - победно прошипел Климов.

     Сам Лунин оценил коварство Климова, и поразмыслив решил ответить. Климов выслушал лекцию о дисциплине, деонтологии и врачебном долге лечить, а не калечить людей. И что считает абсолютно правильным решением его увольнение. А если же проблема лишь в нагрузки, Лунин его заберет, если у Климова сгибается спина от одной в день операции.

- Мое мнение, Владимир Саныч, - он зевнул в своем стиле. - Прежде чем, бить человека и увольнять человека с работы ради своего эго, лучше подумать о других и себе. Поликлиника, швы, цветочки, крючки тоже. У тебя в августе ОМС придет. Начнутся ТМК. А не забыл биопсии? Которые Бакунин делал. Я пачку уже проверил, ночь сидел.

- Я найду оператора, - проговорил сквозь зубы Лунин злобно.

- Угу, - Климов отвернулся от него, и повернулся к Юле, будто Лунин ему больше неинтересен и продолжил, продолжая зевать - Как Вася?

- Никак пока, - с поникшей головою ответили Климову.

- Климов, - было что-то хотел сказать Лунин.

- Хееееерурги, чифирить Вас в затылок! - крикнул кто-то с нижнего этажа - Марш в приемник!

- Да, - хихикнул Климов - и приемник! Удачи, Владимир Саныч. Да прибудет с Вами сила Стражеско и благодать Образцова!

    От чего-то Лунину стало невыносимо стыдно. Он оглядывался по сторонам, даже в Юленьке искал поддержки. Но та с каким-то недоумением поцокивала сигаретой. Тогда Лунин сошел со ступенек и окрикнул Климов:

- Валера! - тот обернулся - Я тебя понял. Я сегодня объясню Пилоткину, поговорю за Бакунина, обещаю. Вернется твой дурень на работу.

    Но Климов разулыбался пуще, раскрыл руки самолетом и направился вверх к реанимации.

- Дайте мне белые крылья, - пропел Климов и «пролетел» мимо Лунина.

- Дурак что ли? - Лунин покрутил у виска.

    Климов меж тем остановился в дверях и стал серьезен, не переставая зевать.

- А некого больше звать, Владимир Александрович, Бакунин на ИВЛ с N. Уже смерть клиническую перенес. Только если Боженька вернет его в хирургию. Спроси-ка у Темного, он тебе расскажет - и скрылся внутри реанимации.

   Лунин с вытаращенными глазами, столпом остался одна нога на верхней ступеньке, а другая на другой. Он был хотел спуститься теперь в приемник, «все равно надо». Но если гора не идет к Магомету, то он идет к ней, с косою и в капюшоне. И уже Темный с каиновским гневом размахивал в руке телефоном перед Луниным.

- Ты что не понял? Я сколько звонить будешь? Видишь радителефон, Лунин? Он диаметром 8 см, а длиной 10-12 см. Я собираюсь тебе его засунуть и прокрутить. Как думаешь? - мыщца гордецов его по бычьи надулась.

   Лунин быстро набрал телефоном Крашенникова. А Крашенников не собирался отвечать на телефон, его кабинет был будто Хельмова Падь, со всех сторон окружена урук-хаями, осталось подозорвать соседний туалет и отсутупать больше некуда. Он трясущимися руками налил себе кофе и разбирал документы. На стуки Крашенников отвечал «я пока занят», а сам разбирался в хитросплетениях какой-то проверочной истории. Помогало недолго. Скоро дверь в кабинет его размашисто отварилась. Но с первым рассветом, увы явился не Гендальф Белый с рохиримами, а Киреева в руках с паспортом СССР.

- И, значит, я ради Вас трудилась в тылу! - она наморщила свой старческий лоб с грозной опасной гримасой.

   Крашенников как отпил кофе, так и
выплюнул. Ему даже пришлось привстать из своей капсулы, чтобы посмотреть что происходит. Он мельком проследил как низкая старушка в халате и галошах зашаркала в кабинете. А затем с силой настоящего Геркулеса из мифов шмальнула свой паспорт гражданина Советов перед Крашенниковым. Он бодрым жестом ковбоя отшвырнул его и принялся говорить:

- Я прошу прощения, - сказал заведующий, понимая, что затевается что-то апокалиптическое.

- Это вы умеете, империалисты чертовы, - начала бодрым комсомольским голосом она - А лечить нет!

- Что произошло? - Крашенников приготовился к долгой непродуктивной беседе, тайком отпив кофе, в надежде что не заметится.

   Но зоркий глаз старушки не прозябнет. И уже искусственная молния вновь летела в сторону Крашенникова. Она уселась чинно на диван, обняла подлокотник и принялась к выговорам:

- Я буду на вашу коррупционную шайку подавать жалобу в облздрав.

«Какой в …. Облздрав? 21 век на дворе?» - подумал Крашенников, но решил дослушать до конца.

- Расскажите мне, что вас беспокоит?

- С чем поступила, то и беспокоит, - спокойно ответила старушка, повернув вверх подбородок.

- Я же не гадалка, я вас впервые вижу, - заметил Крашенников.

- Да? И для меня это странно, - тоже заметила старушка, - Вы же вроде заведующий отделением. А впрочем, одно название.

    После десяти минут пререканий и объяснения Крашенникову в виде: «у вас тут не больница, а дом культуры», «у вас не лекари, а пекари», и «вашей матери такое бы отношение», заведующему удалось выяснить чем недовольно сия дама. Оказывается, на прием к Крашенникову прибыла никто иная, как пациента Киреева. Ей категорически на этот раз не нравится стационарное лечение.

- Кто Ваш лечащий врач? - вошел в спокойный тон Крашенников.

- Вы не знаете? - осведомилась Киреева.

- Не знаю, потому и выясняю.

- И я не знаю! Представьте себе! - развела руками старушка

   Крашенников с тоской смотрел сначала на часы, потом на кофе. Потом с надеждой на Кирееву. Она уже уничтожила полчаса его времени. И как на зло все звонки окончились.

- Знаете, я все выясню, и врач придет к Вам, - попытался мило улыбнутся Крашенников.

- Нет, милок, давай назначай. Иначе Облздрав! И в Санэпидем напишу! У вас тут еще и крысы и тараканы! - в ответ мило улыбнулась старушка.

    Крашенникову пришлось согласиться. Он попросил прислать историю с поста. К принесенной истории прилагались еще сочинения Киреевой. Крашенников пригляделся: таких разнообразных и хитроумных схем борьбы с запорами он не видел никогда. Схема Курской битвы казалась ему проще. Он перелистнул листок - «гимнастика для мощного сфинктера». Крашенникову захотелось перекрестится. «Заговоры против запоров», «Прошение на стул». Он поднял голову.

- Мне здесь ничего не делают, - объявила старушка.

- Вам назначено обследование и очистительную клизму.

- Это Вам нужна очистительная клизма, - тыкнула мощным перстом в него Киреева.

    Крашенников тут же бы заплакал, если бы не служебное его положение. Наконец, получив еще несколько назиданий в виде: «Я ваши глицериновые свечки так и буду рожать?», «У вас что даже сенны нет», «Во всем Китае летящая ласточка, а у Вас лактулоза», Крашенников спросил:

- Ну что? Что мне сделать? - Крашенников вертел руками и плечами, изображая исступление.

- Назначьте мне доктором Георгия Александровича, только он мне поможет, - чинно потребовала Киреева и подняла свои хрустнувшие кости с дивана.

   Крашенников вздохнул. Еще пару таких суток. И он сопьется.