Не задабривайте зло! Часть 5. Глава 3 продолжение

Глава 3.
Зло не сдаётся!

– Откуда у вас столько раненых? Что за побоище было?

– Мы всего лишь хотели забрать золото, которое принадлежит всему Верхнему Миру. И ещё огромные территории сектора «Эр», которых для эровцев слишком много, – хмуро ответила Гризельда, старательно пряча лицо под козырьком фуражки, – а нас встретили градом пуль. У нас приключилось небольшое Ватерлоо.

Доктор Шень, рейс 123, профессиональным движением поднял за подбородок лицо женщины:

– А это что за синяки у вас? Вы тоже ранены? Так бывает при сотрясении мозга…

– Мой мозг в полном порядке, – поморщилась Гризельда, упрямо мотнув головой. – Любимая супруга Эмма позже сделает с моим лицом всё, что надо. А вы лучше осмотрите моих людей. Ими заполнены все палаты вашей мизерной клиники. И помните: эти воины пострадали за святое дело!

Доктор Айлун отступил на шаг и внимательно осмотрел воительницу.

– Вы сегодня на себя не похожи, госпожа Гризельда. Вы какая-то вся милитаристская…

– Занимайтесь своим делом, доктор! – огрызнулась Гризли.

– Мне будут нужны помощники, – заявил Шень Айлун. – У меня слишком маленький штат сотрудников, чтобы врачевать целую армию!

– Я услышала вас, доктор, – ответила генеральша, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Ещё минутку, – попросил доктор Шень. – Наполеон Бонапарт не стал бы носить в подсумках тяжёлый битый кирпич – это не драгоценные камни. Избавьтесь от них, вам станет легче.

В дверях клиники Гризельда едва не столкнулась со спешащей фрау Гертрудой.

– Ну, а вы-то что здесь забыли? У вас есть свой ответственный пост: подрастающее поколение нашего Верхнего Мира. Сейчас каждый должен исполнять свои обязанности!

Директор приюта на минуту смутилась, однако тут же взяла себя в руки и сделала постное лицо:

– Я услышала, что на границе с сектором «Эр» произошли какие-то столкновения, и у нас много пострадавших. Я пришла, потому что считаю своим долгом помочь доктору Шень Айлуну. А мои воспитанники выполняют в данный момент важное задание. Им поручено написать сочинение на тему: «Как я понимаю толерантность, и чем она отличается от терпимости и либеральности?» Эта проблема настолько широка и значима, что вряд ли уместится на шести страницах. Так что в ближайшие три-четыре часа питомцы моего приюта будут очень заняты…

– Хорошо-хорошо, – Гризельда поморщилась и с подозрением взглянула на эскулапа, а затем на фрау Гертруду. – Помогайте лекарю, чем сможете. Но только не переусердствуйте… Кстати, как поживает ваш муж?.. Томпсон, кажется? Я смотрю, вы перестали носить на груди щёточку от пылесоса!

– Спасибо, всё замечательно! – на каменном лице Гертруды не дрогнул ни один мускул, только в изумрудных глазах сверкнули искорки. Она задержала взгляд на жёлтых с фиолетовым отливом синяках под глазами своей оппонентки и не удержалась. – У моего мужа нет никаких проблем с лишним весом. А как здоровье вашего супруга? Похоже, день не задался, а у Эммы оказалась тяжёлая рука?..

Уходя, фрау Гризельда в бешенстве хлопнула дверью.

Гертруда весело рассмеялась: она победила в этой дуэли. Доктор тоже от души хохотал, щёточка его усов задорно топорщилась. Женщина вдруг почувствовала такую нежность к этому человеку в белоснежном халате, что забыла обо всём на свете. Она встала на цыпочки и поцеловала доктора.

*     *     *     *     *

– …Эта фрау Гертруда хочет выскользнуть из-под нашего влияния – я это чувствую. Поводок для мелкой болонки в виде шланга от красного пылесоса оказался слишком скользким и непрочным. Нужно что-то делать, Эмма. Да не с моими синяками, оставь их в покое! А вы, фрау Билиния, рейс 4805, прекратите хотя бы сейчас поглощать ваши конфеты, и взгляните на всё происходящее трезвым взглядом! После нашего фиаско народ из многих секторов думает, а не пойти ли на поклон к эровцам, чтобы вместе с ними подготовить общий вылет из Аэропорта Вынужденных Посадок. Это катастрофа, и её нужно предотвратить! Так или иначе наше собрание может стать последним. С нас снимут короны и поставят в очередь в общественный туалет, чтобы умыться, и в пункт фастфуда, чтобы получить полагающийся на талон вермирбургер. И синяки будут и у вас тоже! Вы, правда, этого хотите? Если нет, то слушайте меня!

Три вермировские ведьмы придвинулись друг к другу и склонились над столом в просторной гостиной супружниц, почти касаясь друг друга головами. Гризельда взяла на себя роль председателя собрания. Она уже скинула милитаристский костюм, предварительно избавившись от кирпичей, набитых в кобуру, и прикрыв синяки, которыми её наградили наиболее обиженные вояки армии Радуги, солнцезащитными очками.

У незадачливого «Наполеона» остался горький осадок после боя со щитом, выдвинутым сектором «Эр». К своему войску у «императора» особых претензий не было – Гризли сама поступила бы с прошляпившим сражение примерно так же. Но с людей из сектора «Эр» – особый спрос! Мало того, что они заставили рухнуть хитроумный план по захвату новых территорий, но ещё и унизили, втоптав в грязь её авторитет в Верхнем Мире. Гризельда сгорала от ненависти, ей хотелось прямо сейчас отомстить непокорному сектору. И, особенно, девчонке, посмевшей кинуть в её сторону камень.

«Мы отправили на тот свет только работницу таможни, а должны были спровадить туда же всех этих аборигенов… Всех… Всех до одного… – думала фрау Гризельда с потемневшим от ненависти лицом, до боли сжимая кулаки. – Чтобы не осталось в Верхнем Мире ни одного эровца…»

– Гризли! Гризли, ты меня слышишь?! – трясла супругу за плечо толстая Эмма. – Ты совсем побледнела! И постоянно что-то бормочешь! Тебе плохо?

– Ненавиж-жу! – сквозь сжатые зубы выплюнула фрау Гризельда. – Отомщ-щу!

Губы Эммы растянулись в плотоядной улыбке:

– А, ты вот о чём… Потерпи, дорогая! Не торопись! Некоторые особенно изысканные блюда подаются холодными.

Фрау Билиния, веки которой уже было смежились в полудрёме, внезапно встрепенулась:

– Кстати, о блюдах! У вас не осталось немного «пассажирского»?

– Конечно! – воскликнула Эмма. В руках у неё как по волшебству появилась бутылка с характерной этикеткой, на которой был изображён самолёт, круто заходящий на посадку. – Нам всем не мешает приземлиться и промочить горло.

Когда было отдано должное «пассажирскому», и самолёт на этикетке готов был приводниться в изрядно обмелевшее коньячное море, «верховная жрица шабаша» перевернула рюмку вверх дном и провозгласила:

– Пока хватит! Не время упиваться до чёртиков!

Эмма послушно перевернула свою рюмку тоже. Фрау Билиния убедилась, что её стопка пуста, однако переворачивать не стала, а лишь потуже завязала засаленный платок на голове. Костлявые пальцы начали непроизвольно барабанить по белоснежной скатерти стола.

– Как будем мстить?! – спросила Гризельда, сделав зверское лицо.

Пальцы старухи замерли. Она посмотрела в потолок и пожевала губами.

– Ну-у, надо собрать новую армию и…

Эмма бесшумно встала, демонстрируя полные телеса в неизменном коротком платье горничной, и, словно школьница-отличница на уроке, вытянула руку.

Жена милостиво кивнула, сделав приглашающий жест синей от наколок дланью.

– Конечно, нужна новая армия! – отрапортовала Эмма. – Но только не наша…

– А где ж её взять? – прошамкала любительница шоколадных конфет.

– Организация «Зелёный Коридор», – выговаривая каждое слово, тихо поведала толстуха.

Фрау Билиния со скрипом отодвинула стул.

– Я ничего не слышала! Я ухожу!

Гризельда положила ладонь на её руку:

– Постойте, фрау! В этом что-то есть! Эмма, как всегда, права!

– Ну, говорите! – снова забарабанила пальцами по столу Билиния.

– Жил когда-то в солнечной Италии некий Николо Макиавелли – хитрый лис со змеиным взглядом, – вкрадчивым голосом начала Эмма. При этих словах Билиния начала барабанить пальцами быстрее. – Так вот, он однажды сказал так: «Разделяй и властвуй!» Этот принцип неплохо бы применить и сейчас. Мы можем…

– Мы можем, – подхватила Гризельда, приобнимая толстую талию супруги, – попробовать провернуть одно дельце так, чтобы зелёнокоридоровцы, эти безрейсовые изгои, воевали с другими отщепенцами, выходцами из сектора «Эр». И пусть они перебьют друг друга, а мы…

– А мы, – оживилась сморщенная картофелина, завёрнутая в красный платок, – одновременно избавимся от паршивцев из «Зелёного Коридора» и получим в пользование новые огромные территории!

– Вы всё схватываете на лету, мадам, – проговорила Гризельда. – Вот только как их столкнуть лбами? Да ещё так, чтобы искры из глаз посыпались! Разве что использовать рацию для экстренных случаев?..

Фрау Билиния пожала плечами, с тоской заглядывая в пустую стопку перед собой. А Эмма подошла к супруге и присела к ней на колени, обняв за плечи. Стул протестующее заскрипел под тяжестью обеих, но устоял.

– Ты знаешь, Гризли, я прочла в жизни не так много книг, – начала Эмма, поигрывая кольцом в носу жены, – однако это были необходимые книги: «Мировая история», «Психология человека обыкновенного», «Как заварить кашу так, чтобы никто её не расхлебал», ну, и ещё кое-какие.

– Ты меня удивляешь, Пончик.

– В этих книгах всегда можно найти рецепт холодного блюда, которое мы скормим и той, и другой стороне…

*     *     *     *     *

Добряков задумчиво пересыпал вермировский песок из ладони в ладонь. Он сидел на краю лётного поля и смотрел, как поблизости в таком же песке роют могилу для человека, который стал для мальчика почти родным. Йози, как начальнику, досталась совковая лопата: он вовсю орудовал ей, и на татуированных бицепсах бисеринками блестел пот. Люк довольствовался штыковой лопатой, а Джек – конусным ведром, которым он неумело носил землю вперемешку с песком. Этот нехитрый шанцевый инструмент нашли неподалёку на противопожарном щите. Работали молча, лишь слышалось прерывистое дыхание и иногда стук лопат о попадающиеся в земле камешки.

Все три охранника нет-нет, да и поглядывали на парнишку, который о чём-то глубоко задумался, рассеянно глядя, как здоровяки роют могилу. Всё, что мешало землекопам со злобой и остервенением наброситься на малолетнего надзирателя, это заряженный пистолет, рукоятка которого выглядывала у него из-за пояса.

Наконец, могила была вырыта, и тело старого пилота осторожно положили на дно и засыпали землёй. Слава встал и сжал в руке оружие. Охранники в ужасе отступили назад. Они подумали, что теперь пришёл их черёд.

В голове Йозефа, рейс 011, молнией пронеслись мысли: «А может, выбить оружие из рук вздорного мальчишки? Нет, этот чернявый долговязый парень, пожалуй, и выстрелит, с него станется! У него горящий взгляд фанатика, а так не хочется умирать в цветущем возрасте, когда уже наделал самых модных наколок, накачал стероидами мышцы и отрастил роскошную шевелюру. Я мог бы, конечно, совершить геройский поступок, чтобы возвысить себя в глазах подчинённых, и получить в подарок пулю. Зато обо мне останутся воспоминания… А зачем мне эта эфемерная память, когда моё драгоценное тело канет потом в небытие? У нас уже есть в секторе «Эс» памятник одному дурачку, который спас из огня двух маленьких девчонок. Ну, а сам-то он сгорел! Даже не пришлось потом отправлять его тело в сектор «Кей»! Мне вовсе не нужна жизнь после жизни в камне, когда все будут пялиться на меня и говорить, вот, мол, он был героем, старайтесь быть похожим на него! А я не хочу геройствовать! Мне абсолютно наплевать, что будут думать о безрассудном поступке после моей смерти!»

Йози поднял руки и с готовностью упал на колени.

– Только не стреляй, парень! Не бери такой грех на душу! Мы обычные охранники, следим за порядком в Верхнем Мире и никому ещё не сотворили зла. Мы делаем всё для блага пассажира.

– Всё для блага пассажира! – эхом повторили Люк и Джек и тоже повалились на колени.

Добряков покачал головой, с чувством омерзения глядя сверху вниз на команду землекопов. Затем поднял вверх руку с пистолетом и сказал:

– Покойся с миром, дедушка Файер!

Выстрел прозвучал как салют. Вермировские охранники дружно вздрогнули. У кого-то на форменных брюках предательски начало расползаться мокрое пятно. Слава с отвращением посмотрел на здоровяков и взмахнул стволом пистолета.

– Можете уматывать обратно в свой терминал.

Охранников дважды просить не пришлось. Бросив шанцевый инструмент, они всем стадом ломанулись к спасительным огням терминала.

Добряков ещё немного постоял над могилой, вспоминая молитву. Когда он прочитал её от начала и до конца, стало легче. Ледяные пальцы безысходности перестали сдавливать сердце, и оно забилось ровнее. Дышать стало легче, в голове прояснилось. Как-то внезапно наметился путь, по которому нужно идти дальше.

Слава сжал в руке старинный лётный шлем, который сохранил как память о погибшем. Сверкнуло разбитое стекло очков, будто подмигивало. Мальчик надел шлем авиатора. От него пахло старой кожей, немного лекарствами и чем-то ещё. Опыт и мудрость могут пахнуть? Нет, конечно! Однако Добряков ощутил себя другим человеком, натянув на голову шлем, будто этот предмет мог как-то воздействовать на того, кто носит его. Разумеется, тут не было никакого волшебства. Просто Слава вдруг понял, что он теперь наследник не только этого шлема, но и тех деяний, которые дед Файер ещё должен был совершить в своей длинной жизни.

Стоя над могилой, мальчик вспоминал слова старого пилота: «В тебе есть стержень, который необходим для нашего дела». Действительно ли в нём есть этот самый стержень? Слава сомневался. Если бы было нужно, смог бы он выстрелить в человека? В того, кто живёт, мыслит, дышит, смотрит в твои глаза?

– Это хорошо, что в тебе есть сомнения, – отвечал Файер. – Мозг отправляет сигнал твоему пальцу, который лежит на курке. Уверен, ты никогда не выстрелишь без крайней необходимости.

Добряков вздрогнул. Тихий голос старика как бы звучал в голове. Однако в Верхнем Мире происходило столько странного и диковинного, что мальчик уже переставал удивляться, и воспринимал чудеса как должное.

А голос пилота продолжал:

– Извини, Ванцель, но теперь ты себе уже не принадлежишь. Больше невозможно задабривать зло, от этого оно становится лишь сильнее. Пора вступить с ним в схватку. Зло должно оставить Верхний Мир – только тогда мы все сможем расправить крылья и отправиться в полёт.

Слава прислушивался к голосу: вроде это дед Файер, и в то же время интонации и выражения не присущи ему.

– Кто ты? – на всякий случай вслух спросил Добряков, снимая авиационный шлем.

Ответом была тишина. Лишь вдалеке был виден грязный дым, который поднимался от обломков «Чёрной смерти».

– Я схожу с ума, – бормотал мальчик в ужасе. – Голоса в голове – это явный признак безумия. Уже не видно границы между бредом и реальностью. Если я сейчас выстрелю себе в висок, я умру? Нет, нельзя! А как же мама, которая наверняка ждёт моего возвращения домой? А Лида, Алевтинка? Им, возможно, сейчас нужна моя помощь. А Тимофей? А Лёнька – несмотря на предательство, он всё равно мой друг. А весь Верхний Мир? Для чего-то он ведь создан? И, похоже, я должен сделать здесь что-то громадное, чтобы перевернуть его с головы на ноги! Сделать то, чего добивался, но не успел старик Файер.

Слава огляделся по сторонам. Поблизости застыл старинный самолёт с сигарообразным фюзеляжем. Лопасти пропеллеров заржавели, от скатов шасси остались лишь лохмотья. Но на оперении хвоста явственно выделялась стрелка зелёного цвета, свежая, будто её только что намалевали. Она указывала прямо на торчащую вдали башню командно-диспетчерского пункта. Добряков кивнул невидимым собеседникам:

– Вот это я понимаю! Ладно, ведите меня!..

Когда мальчик приблизился к бывшему обиталищу Файера, он уже изрядно устал и задыхался. Поднявшись в комнату диспетчерской, Слава увидел на столе подробные инструкции по дальнейшему приёму лекарств. Необходимо было лечиться дальше: Аэропорту Несбывшихся Надежд он нужен здоровым и полным сил. Добряков выпил нужные снадобья и прошёлся по диспетчерской.

В комнате всё напоминало о старом владельце. На пульте дежурного остался недопитый чай в стакане с тяжёлым подстаканником, на котором был изображён боевой самолёт. На полке над пультом застыла модель аэроплана-этажерки ярко-красного цвета. Слава взял её в руки и задумчиво крутанул пальцем пропеллер.

«Мой самолёт ещё взлетит, так говорил Файер. И ещё называл меня Совёнком, – думал мальчик. – И обещал, что понемногу я буду получать нужную информацию. Однако теперь принимать её неоткуда и не от кого».

Неожиданно взгляд Добрякова упал на кнопочный телефон на пульте дежурного. На его корпусе была лишь одна большая клавиша. Она тускло подсвечивалась красным светом. А на клавишу была нанесена буква «ЗЕТ». Слава поднял трубку. Откуда-то издалека донёсся протяжный гудок. Палец замер над клавишей. Совсем недавно этот палец так же застыл на курке пистолета. Нажимать или нет?

Принятые лекарства уже начинали действовать. Не исключено, что среди них было и снотворное. Мальчик тряхнул головой, отгоняя сон, но почувствовал, что не в силах справиться с ним. Он осторожно положил трубку на место и доплёлся до своей постели.

Длинный сигнал из телефонной трубки так и остался звучать в голове. Уже засыпая, Слава всё равно слышал его. Потом сквозь сигнал прорвался встревоженный голос мамы: «Совёнок, ты где? Ответь! Где Егоза? Возвращайтесь скорее домой!..» Но это уже был сон.

*     *     *     *     *

– Господи, что эти животные сделали с Лизой?! – раздался за спиной отчаянный голос.

Майкл обернулся, поднимаясь с колен. Перед ним застыла Ирина с полными слёз глазами. Она с ужасом смотрела на бездыханное тело своей сменщицы.

– Она мертва? Зачем они у-убили её? – от переживаний Ирину бросило в дрожь, и она начала заикаться. – Она в-всего лишь вела т-таможенный учёт. А что… А что я скажу В-Валерику? Он, бедный, и так пострадал в ав-виакатастрофе, а тут ещё и т-такое…

Ноги женщины подкосились, и Гродберг поддержал её, стараясь отвести подальше от страшного зрелища.

– Ах, это вы, Миша? – только сейчас заметила его таможенница. – Я сейчас сойду с ума! Весь мир перевернулся вверх дном! Это убийство!..

– Похоже, они хотели уничтожить всех, кто населяет сектор «Эр», – пробормотал Непомнящий. – В том числе и вас, Ирэн.

– П-проводите меня домой, прошу вас! – сдерживая рыдания, проговорила Ирина. – Ах, нет, подождите! Сначала мы должны забрать из школы Валерика Уткина! Он её единственный сын.

Леонид и Тимофей посмотрели им вслед. Майкл бережно вёл под руку свою драгоценную таможенницу. Он прихрамывал, так как один ботинок потерял по пути к сектору «Эр». Носок протёрся до дыр. В другое время это смотрелось бы комично, но только не сейчас. Мальчики даже не улыбнулись. Они стояли над зверски убитой женщиной, а такое зрелище они видели не каждый день, и оно производило на их детские души ужасающее впечатление.

Водители с помощью трёх своих автопогрузчиков немного отодвинули спасительный щит, чтобы можно было через узкий проход пройти в сектор «Эр». Лёня и Тимоша направились туда вслед за Майклом и Ириной. Неожиданно из проёма выскочили две тени и набросились на друзей. Они даже не сразу поняли, что происходит.

– Наши мальчишки пришли! Ура! – завопила Лида, крепко держа за руку Алевтину. – Наконец-то мы собираемся все вместе!.. Но где же Славик? Он задержался?

– Подожди, – нахмурилась Алька, – не ходи туда! Там произошло нечто страшное…

– А что здесь были за выстрелы? – в растерянности остановилась Егоза. – Что с этой женщиной? Ей плохо? Нужно доктора?

– Ей, к сожалению, доктор уже не поможет, – сказал высокий мужчина в рабочем комбинезоне, подходя к телу таможенницы Елизаветы и накрывая его простынёй. – Дети, шли бы вы все обратно в сектор, нечего вам тут делать.

Следом пришли ещё люди с носилками. Они собрались возле убитой и хмурились, сжимая кулаки.

– Что им от нас надо было? И откуда у них столько жестокости и злобы? – спросил кто-то.

– Им нужен наш терминал – самый большой в Вермире, – ответил высокий мужчина в комбинезоне, глядя, как белоснежная простыня в нескольких местах пропитывается кровью, – и всё, что мы здесь возвели и построили своим тяжким трудом. А жестокие они оттого, что существуют в скотских условиях вермиризма, и изменить это уже не в силах. А ещё от своей жадности, эгоизма и наплевательского отношения к чужой жизни.

– Похоже, они всех нас просто хотели убить, – сказал один из водителей погрузчика, поскользнувшись на многочисленных гильзах и отбрасывая их носком ботинка. – Хорошо, что когда-то мы придумали такой замечательный щит! Он спас нас!

– В этот раз – да. Но в последующем они попробуют что-то другое, – развёл руками высокий мужчина. – Их алчность ненасытна. Им не понять тех, кто хочет сам созидать свой светлый мир и жить достойно даже здесь, в этом Богом забытом месте. Их лозунг: «Всё для блага пассажира». Они – не пилоты, а пассажиры в этой жизни.

Люди кивали, соглашаясь. Кто-то начал собирать брошенное армией Радуги оружие – от греха подальше. Остальные положили тело на носилки и осторожно понесли. Стреляные гильзы скрипели под ногами, слышалось тяжёлое дыхание и сдавленные рыдания – в секторе «Эр» было не так много людей, все друг друга так или иначе знали, и эту трагедию каждый воспринимал, как личную.

Черпаков невольно услышал разговор взрослых и остановился. Носилки с убитой женщиной как раз проносили мимо. Из-под простыни свесилась рука. Она была в веснушках, а на пальце блестело обручальное кольцо.

Леонид до боли сжал зубы и перекрестился. Лицо побагровело, по щеке поползла слеза. Мальчик подобрал валявшийся поблизости автомат и решительно зашагал прочь от сектора «Эр».

– Стой, Лёнька, ты куда?! Зачем тебе оружие? – крикнул Тимофей, бегом возвращаясь от прохода в сектор. – В кого ты собрался стрелять?

– Мы должны мстить! – ответил Лео, даже не обернувшись.

– Кому?! Кому ты собрался мстить? Они же просто больные! Этих разноцветных лечить надо!

Злогорбик догнал друга и рывком развернул лицом к себе. Очки у Черпакова съехали, автомат нелепо болтался на ремне. Мальчик почти ничего не видел сквозь слёзы.

– У неё остался сын – какой-то Валерик. Наверное, такой же, как мы. Теперь у него нет мамы. А ведь это могла быть моя мама. Или папа…

– Месть – это не по-нашему, – тихо сказал Тимоша. – Мы же люди нормальные. Нас нелегко выбить из колеи, правда? Ведь если мы начнём действовать очертя голову, то мигом наделаем кучу ошибок. Не поддавайся нападкам злобы, иначе у тебя вырастет горб, как у злогорба взрослого!

Тимофей забрал из безвольных пальцев друга тяжёлый автомат и забросил его подальше.

– Пойдём-ка лучше искать родителей твоих! А с армией Радуги разберутся и без нас. Им нужны психиатры хорошие и покой в доме со стенами, выкрашенными краской жёлтой.

Лёня снял очки и вытер слёзы. Внимательно посмотрел на друга и внезапно расхохотался.

– В жёлтом доме?.. Ты говоришь, им надо лечиться?.. Отправить к психиатрам?..

Черпаков согнулся пополам, давясь смехом. Он долго не мог остановиться. Тимоша, глядя на него, тоже начал смеяться. Девочки, которые уже было отправились на территорию «Эр», вернулись и озадаченно смотрели на хохочущих мальчишек.

Смех был следствием сильнейшего нервного потрясения. Он был вынужденным. Всё напряжение, которое накопилось за последние дни, все тревоги и невзгоды уходили вместе с этим смехом.

– Хватит! – строго сказала Алевтина, беря на себя роль старшей. – Посмеялись, и будет! Успокойтесь!

Смех прекратился так же внезапно, как и начался. В тишине отчётливо стал слышен чей-то жалобный писк. Карман Черепаха оттопыривался и шевелился, словно живой. Оттуда пытался выбраться Собезьмед. Он за что-то зацепился лапкой и громко заверещал. Но ещё громче закричала Егоза. Она вызволила свою любимую мягкую игрушку из карманного плена, и Мохнаткин на радостях затанцевал на её ладонях джигу. Помятый плащ развевался, а разноцветные сапожки так и норовили соскочить с лапок. Дети забыли обо всём на свете и, как заворожённые, следили за танцем зверька. А Собезьмед ещё и начал напевать при этом, используя мотив частушек:

– Если милая зверушка
Нынче у тебя в друзьях,
Помни: это не игрушка, –
Он в плаще и сапогах!

Неожиданно Мохнаткин оборвал песню и скрылся в кармане своей хозяйки.

– Все дети довжны сейчас же вернуться домой! – произнёс чей-то голос.

Компания обернулась. Перед ними стоял мужчина в сером костюме и галстуке и делал приглашающий жест. Алевтина сразу узнала его: это был лектор по авиаделу Александр Сергеевич.

– Мы бы с удовольствием, – ответил Черпаков, – вернулись в свой город к родным и друзьям, только пока это невозможно.

– Сейчас ваш дом – сектор «Эр», поэтому, будьте любезны, зайдите внутрь. Здесь опасно! Советую активно посещать мои лекции и быть готовыми в скором времени покинуть Верхний Мир! И дома ваши родные встретят вас с распростертыми объятиями!

– Родные! – всхлипнул Леонид, переминаясь с ноги на ногу. Затем вскинул голову и спросил дрожащим голосом, с надеждой глядя в глаза мужчине. – У вас в секторе «Эр» должны быть мои мама и папа – Черпаковы Екатерина и Алексей. Я не видел родителей два года и давно пытаюсь найти их.

Мужчина в сером костюме в недоумении покачал головой.

Лёня молитвенно сложил руки:

– Постойте, вспомните, пожалуйста! Это пассажиры с лайнера «Адмирал Шуглаев»! Они точно живут у вас!

Александр Сергеевич вздрогнул, услышав название лайнера. Затем развёл руками:

– Рад бы помочь тебе, сынок, но в секторе есть только один человек с этого самолёта. И он точно не из тех, о ком ты толкуешь. Нас здесь не так много, и мы знаем друг друга, как если бы жили в небольшом посёлке.

Черепах схватился за голову. Слёзы брызнули ручьём.

– Значит, всё напрасно! Они на самом деле погибли… Для чего же тогда я попал в ваш Верхний Мир?! Я надеялся – как раз для того, чтобы встретиться с ними!

Тимофей обнял друга за плечи:

– Не плачь, Лёнька! Может, ещё не всё потеряно! Мы будем искать родителей твоих, пока есть хоть надежда маленькая. Такие мама и папа, как у тебя, просто не должны потеряться!

Александр Сергеевич покачал головой и сказал:

– Так или иначе, вы, ребята – наши, а мы своих в обиду не даём! Вы все немедленно должны укрыться в нашем секторе, пока не начались ещё какие-нибудь провокации. Заходите! Работы по подготовке к полёту домой на всех хватит! Те, кто хочет оставаться в Верхнем Мире вечно, должны понять: они держат здесь всех остальных. Только все вместе, так сказать, мы можем выбраться отсюда и попасть на родину. Только все вместе!..


(продолжение следует)