Леший и Ведьма потеря друга...

В самой чаще Леса, где свет едва пробивался сквозь вековые кроны, жил Леший. Он был стар, как и сам лес, его кожа была покрыта мхом, а волосы – веточками и листьями. Он заботился о каждой зверушке, о каждом ручейке, был суров, но справедлив. А на краю этого Леса, там, где начиналось Топкое Болото, в избушке на курьих ножках обитала Ведьма. Она была строга, но справедлива к своим травам и болотным духам, её глаза были глубоки, как озерца в трясине, а колдовство – могущественно.
Леший и Ведьма знали друг друга дольше, чем помнили даже старые сосны. Они не были влюблены, нет, они были друзьями – такими старыми и верными, что их дружба казалась частью самого ландшафта. Леший приносил Ведьме редкие лесные ягоды, а она ему – целебные травы от любой хвори. Они спорили о погоде, о грибных местах, о том, чья магия сильнее, но никогда не обходились без общения. Их связывала невидимая, но крепкая нить.
Был у них общий друг – Старый Ворон. Он жил на самой высокой сосне, той, что стояла на границе Леса и Болота, и был мудрее их обоих. Ворон видел все, знал все и был их негласным советником, иногда посмеиваясь над их препирательствами, а иногда подталкивая к нужным решениям. Когда Леший был слишком угрюм, Ворон подлетал к Ведьме, и та насылала легкий ветерок, чтобы развеять его печаль. Когда Ведьма слишком засиживалась в своей избушке, Ворон приносил Лешему весточку, и тот приходил с диким медом.
Так текли годы, переплетаясь, как корни деревьев и лианы. Но однажды Старый Ворон перестал летать. Его оперение потускнело, голос стал хриплым, а глаза – мутными. Леший и Ведьма делали все, что могли: Леший нашептывал ему древние слова силы, Ведьма готовила самые могущественные отвары. Но время неумолимо.
И вот, на рассвете, когда Лес только-только просыпался, а Болото еще дремало в тумане, Старый Ворон отпустил свой последний вздох. Он просто тихонько сполз с ветки и растворился в воздухе, оставив лишь легкое дуновение ветра, пахнущее древними знаниями.
Леший упал на колени у основания сосны. Его могучие плечи содрогались. Он чувствовал каждую потерянную ветку, каждую погибшую травинку, но эта потеря была иной. Это был его друг, его давний спутник. Впервые за века Леший почувствовал себя по-настоящему одиноким.
Ведьма стояла рядом, её обычно невозмутимое лицо было бледным, а руки дрожали. Она приготовила тысячи зелий для боли, но не знала, как исцелить свою собственную рану. Мир вокруг померк, став серым и пустым. Болото, которое всегда давало ей силы, теперь казалось равнодушным.
Они молчали. Не было слов, которые могли бы выразить их горе. Леший, не поднимая головы, протянул руку и нащупал руку Ведьмы. Она была холодной, но он стиснул её, чувствуя, как она отвечает на его сжатие.
В этот момент, когда у них не осталось ничего, кроме общей боли и молчаливой поддержки, их глаза встретились. В глазах Лешего Ведьма увидела не только скорбь, но и нежность, которая всегда была там, скрытая за веточками и мхом его души. А Леший в глазах Ведьмы разглядел не только печаль, но и тепло, что всегда жило под её строгой оболочкой.
Без Старого Ворона, который всегда был между ними, словно мост, они вдруг осознали, что нить, связывавшая их, была не просто дружбой. Она была гораздо глубже, сильнее, чем любое колдовство и любое древесное заклинание. Это была любовь, которая проросла сквозь годы, сквозь споры и смех, через все беды и радости, и которая открылась им во всей своей полноте лишь перед лицом общей утраты.
Леший встал, все еще держа Ведьму за руку. «Теперь… теперь мы остались одни», – прошептал он, но в его голосе не было отчаяния, лишь тихое понимание.
Ведьма кивнула. «Да. Только мы». И эта мысль, вместо того чтобы пугать, наполнила её сердце удивительным теплом.
Они стояли так долго, держась за руки, посреди утреннего Леса и Болота, теперь уже не просто друзья, а двое, чьи души наконец-то увидели и приняли друг друга. И хотя боль от потери Старого Ворона осталась, она теперь была смягчена осознанием того, что они никогда не будут одиноки, ведь их любовь была такой же вечной, как сам Дремучий Лес и Топкое Болото.