Тамплиер. Глава Пятая. Часть Пятая

     ЧАСТЬ ПЯТАЯ
    Любой, кто, подобно Арну и его конфаноньеру, наблюдал, как огромная армия мамелюков Саладина более часа дефилировала под стенами Газы, счел бы христианскую армию, выступившую из Ашкелона  ранним ноябрьским утром более чем жалкой.
  Утро выдалось сырым и пасмурным, с легким северо-западным ветром, не способным до конца рассеять туман, исчезавший и возвращавшийся вновь, окутывая все вокруг густой белой пеленой. Ограниченная видимость могла быть выгодна одной стороне и навредить другой, но если кому и благоприятствовала подобная слякоть, то, безусловно, христианам, знавших регион как свои пять пальцев. Особенно это касалось двух командующих светской армии, братьев Балдуина и Балиана д’Ибилинов, а так же скакавших в авангарде христиан магистров  Торон де Шевалье и Кастель Арнольд — армия  направлялась вглубь страны в точку между этими двумя крепостями.
   Для всех оставалось загадкой, как бедуины находят дорогу в тумане, густом, как молоко. Они появлялись из неоткуда, и так же неожиданно исчезали, снабжая Арна де Готия сведениями с первых часов наступления.
    Около полудня христиане начали сталкиваться с небольшими группами тяжело нагруженных египтян, которые предпочитали объехать приближающуюся армию стороной, не торопясь расставаться с добычей и затевать драку. Теперь было ясно, что  Саладин знал -  его враг в пути, это давало ему возможность решить, где и когда вступить с ними в бой.
  Как и следовало ожидать, вскоре пред лицом христианского авангарда предстал плотный строй кавалерии мамелюков. Теперь они находились в непосредственной близости от крепости Монжизар близ Рамлы.
   Не потрудившись выяснив численность неприятеля, светская армия немедля перешла в наступление. Центр армии с королем, епископом Вифлиемским, многочисленными знаменами и охраной остался позади.
   Тамплиеры, идущие в арьергарде, не спешил вступать в бой. Броситься в туман против врага- невидимки казалось им верхом глупости, особенно теперь,  когда кавалерия мамкелюков применила излюбленную тактику — медленно отступила и, наконец, обратилась в бегство. Любой, начавший преследование, почти наверняка был бы окружен наступающими силами противника, а когда завершалось обходное окружение с флангов, раздавался сигнал рога, и внезапно убегающий отряд разворачивался и переходил в атаку, забирая преследователей в кольцо.
  Появившиеся ниоткуда бедуины Арна подтвердили, что все именно так и происходит, вместе с тем Саладин начал перегруппировку своих сил в южном направлении. В этом случае он должен был пройти крепости Торон-де-Шевалье,а магистр крепости Зигфрид де Тюренн знал местность вдоль и поперек.
   Арн приказал колонне рыцарей остановиться, все трое спешились для краткого военного совета. Зигфрид кинжалом начертил на земле карту с широким ущельем, сужающимся к югу. Саладин скорее всего двинется именно этим путем.
   Решение было принято мгновенно. Рыцари во главе с братом Зигфридом двинулись быстрой рысью к месту возможной встречи с неприятелем. Достигнув ущелья, они остановись на вершине длинного пологого склона в том месте, где каньон сужался, как горлышко дамасской бутыли. Если сарацины решили проехать этим путем, они окружат христиан с двух сторон, зажав их в клещи. Сейчас их окружали лишь тишина и завеса тумана, который время от времени сгущался и рассеивался, ограничивая видимость.
  Арн отдал приказ спешиться и помолиться. Как можно тише все двести рыцарей покинули седла и опустились на колени возле передних ног своих коней, придерживая их за уздечки. Закончив молитву, Арн приказал рыцарям снять плащи, свернуть их, приторочив к седлам. Неизвестно, когда появится враг, и существовал риск, что они окоченеют перед битвой от холода.
   Они сидели в тишине, вглядываясь в туман, пока один рыцарь услышал стук копыт, хотя его товарищ уверял, что ему померещилось.  Трудно было терпеливо ожидать в бездействии - если окажется, что они ждут не в том месте и день закончится их полным поражением, вина падет на тамплиеров. Если в скором времени ничего не произойдет, им нужно будет вернуться назад, к Великому магистру и Истинному Кресту, оставленному без   защиты. Если реликвия окажется в руках неверных, вина в этом в большей степени ляжет на Арна.
  Он обменялся взглядами с Зигфридом де Тюренном и Арнольдо де Арагоном. Те сидели, склонив головы, думая о том же.
    И все же Арн был уверен, что они поступили верно, словно сюда их привела сама Богородица. Он приказал  своим братьям-магистрам осторожно разъехаться в стороны, взяв на себя командование по одному флангу. Широкая черная кайма под красным крестом на доспехах по бокам их лошадей не даст им потерять друг друга в тумане. Белые туники и плащи тамплиеров обычно считались за недостаток, но здесь, в тумане, они, как нельзя лучше, сливались с белизной и растворялись в ней.
Стараясь не создавать излишнего шума, они начали выстраивать линию, словно зная наперед направление их будущей атаки. Похоже, Богородица вновь простерла над ними Свою благословенную руку, потому что внезапно внизу показались всадники в сверкающих золотом одеждах. Это были уланы мамелюков, авангард армии Саладина. Длинной колонной они спускались по склону холма, направляясь к рыцарям, застывшим в тумане. Трудно было наверняка определить их количество; возможно от одной до четырех тысяч.
    Несмотря на то, что Арманд де Гасконь, сидя бок о бок с ним, ерзал в седле от нетерпения, Арн позволил около сотне мамелюкам преодолеть узкое горло расщелены. Новая пелена густого тумана окутала сарацин, превращая их в невидимок. Арн дал сигнал трогаться шагом, в надежде незаметно и как можно ближе подобраться к неприятелю — прежде  чем обнаружат их присутствие, рыцари сумеют выстроиться в прямую линию, чтобы, пришпорив коней, пустить их в галоп.
   Их медленный ход походил на сон, словно они оказались в царстве грез. Внизу, в ущелье, со всех сторон раздавалось фырканье лошадей и цокот их копыт по камням — враг не догадывался, что две армии сближаются.
   Наконец, Арн решил, что пришло время пустить коней рысью, устремляясь в неизвестность. Склонив голову, он прошептал молитву, и Дева Мария ответила ему, показав нечто, очень далекое от предстоящей битвы. Пред ним предстала улыбающаяся Сесилия, ее рыжие волосы, разметавшиеся по ветру во время скачки, искрящиеся карие глаза и веснушки, усыпавшие детское личико. Ее образ, возникший в пелене тумане, был краток, но совершенно реален. В следующее мгновение из тумана выплыл мамелюкский всадник, оказавшийся от Арна на расстоянии вытянутой руки. Разинув рот от неожиданности, мамелюк оглянулся вокруг,  обнаружив, что его, словно призраки, окружают бородатые рыцари в белом.
  Опустив копье, Арн  издал боевой клич Deus vult!, повторенный сотнями глоток рядом и позади него. В одно мгновение вся долина огласилась громоподобным грохотом копыт, и почти сразу раздался долгожданный лязг металла о металл, крики раненых и умирающих.
   В узком проходе ущелья, где враг, продвигаясь вперед, вынужден был сжать свои  ряды, на них обрушился железный кулак армии христиан. Разрубленные сталью и пронзенные копьями, сарацины не могли устоять под натиском тяжелых коней и острой стали тамплиеров.  Египетские лучники, находясь далеко в тылу, не имели возможности поддержать огнем свою кавалерию — побросав бесполезное оружие, они кинулись ловить лошадей, потерявших всадников и в панике бегущих назад. В это же время египетские солдаты устремлялись на звуки битвы.
   Рыцари-тамплиеры, заслонив собою всю ширину узкого прохода,  колено к колену прорубали себе путь сквозь плотный строй мамелюков, орудуя тяжелыми мечами, как косцы во время жатвы.
   Египтяне, прорвавшись сквозь узкое горло в долине до начала атаки, попытались развернуться и поскакать на помощь своим товарищам, но Арнольдо де Арагон предвидел это и проявив инициативу, собрал под свою команду отряд из двадцать пять рыцарей, сформировав фронт и ударив неприятелю в спину.
   В свирепой бойне, бушевавшей в центре долины,  ни один человек не видел дальше кончика своего копья. Осознание своей малочисленности сыграло на руку тамплиерам — им не оставалось ничего иного, кроме как продолжать прорубать себе путь вперед. Но для мамелюков, почувствовавших на себе мощь кавалерии христиан, это стало сущим кошмаром. Наконец, кое-кто из эмиров взял свой страх и мысли под контроль и подал сигнал к немедленному отступлению, поскольку попытка вскарабкаться по склонам холмов не сулила ничего, кроме неопределенности.
Арн призвал ближайших рыцарей прекратить преследование врага в тумане. Сейчас важнее было созвать совет, обдумать, что делать дальше и перегруппироваться. Внезапно появился запыхавшийся Зигфрид де Тюренн с отрядом своих рыцарей. Мужчины воззрились друг на друга, никто из них не ожидал найти брата по ордену в живых. Их белые одежды пропитались кровью, сливаясь с краснотою крестов.
 — Ты в самом деле невредим… брат? – выдохнул Зигфрид де Тюренн.
— Как и ты… пока что битва складывается для нас удачно. Что же нам делать теперь?
 — Перегруппируемся и будем искать сарацин. Долина заканчивается там, куда они бегут,  так что мы загнали их в ловушку, — к Зигфриду с поразительной быстротой возвращалось самообладание.
Больше говорить было не о чем. Они поспешили изменить линию атаки, медленно продвигаясь и рассредоточиваясь по долине, опасаясь растерять преимуществ. Поднялся легкий ветерок и туман, долго служивший христианам защитой, понемногу рассеивался.
   Мамелюкские копейщики и лучники, убегая вниз, тоже попытались перегруппироваться. Им это успешно удалось, но они оказались в окружении крутых утесов, что лишило их возможности ускоренного маневрирования. Все же они развернулись, устремившись в атаку, чтобы не быть зажатыми в горле долины. Протрубили рога, и равнина наполнилась топотом легких, быстроногих коней мамелюков.
   Тот же хриплый звук рога услышали солдаты и фуражиры из обоза снабжения, в обязанности которых входила доставка провизии, запасных лошадей и хранение награбленной добычи. Заслышав резкий сигнал рога, они расценили его как сигнал поражения и кинулись спасаться бегством, столкнулись со своей собственной армией, создавая панику, неразбериху и хаос.
   Как только сигнал рога достиг ушей Арна,  он приказал приготовиться к новой атаке. Египтяне, увидевшие длинную атакующую линию тамплиеров, в тумане казавшуюся многотысячной, в дикой панике побросав оружие, кинулись назад, прорывая собственные ряды. Бойня, продолжавшаяся несколько часов, закончилась лишь когда на долину опустилась милосердная тьма. Еще никогда тамплиеры не одерживали столь блистательной победы.
  Как выяснилось позднее, центр египетской армии, который по задумке советников Саладина должен был послужить приманкой для христиан, в конце концов, был захвачен светской армией короля и защищался без поддержки основных сил с флангов, которые так и не появились. Осознание того, что они оставались одни, лишило их мужества и, отступая, они, наконец, пустились в бегство. Именно тогда египетская оборона дала трещину, что и повлекло  разгром всей армии.
Когда рыцари-франки армии короля вернулись праздновать победу, которую они приписали исключительно себе, битва при Монжизаре еще бушевала.
   Армия Саладина была полностью разбита. Оставалось еще достаточно живых и невредимых сарацин, чтобы Саладин мог победить при совершенно иных обстоятельствах, в другой день, в другом месте и при более благоприятной погоде, но не сегодня, когда армия  раздробилась на десятки отрядов, каждый из которых не знал, где находятся остальные.
   В результате неразберихи, подкрепленной слухами о кровавой бане в Монжизаре, началось дикое неорганизованное бегство на юг. Это отступление, в конечном итоге, унесло столько же жизней, сколько и битва, поскольку регион Рамлы находился слишком далеко от безопасного Синая. И весь этот путь кишел грабителями и кровожадными бедуинами. Рано или поздно, они захватили бы несчетное число пленных и богатую добычу.
   Среди пленных сарацин, тащившихся за верблюдами к крепости Газы, оказались брат Саладина Факхр и его друг эмир Мусса. Сам он чуть не угодил в плен, но Факхр и эмир Мусса были рядом и без колебания пожертвовали собой, дав ему возможность скрыться. Даже в самый мрачный час поражения они ни на миг не усомнились, что Саладин именно тот, кого Аллах избрал, чтобы привести их к победе.
  Тамплиеры потеряли сорок шесть ранеными и тринадцать убитыми. Среди погибших, которых отыскали и доставили в Газу, был сержант Арманд де Гасконь, оказавшийся одним из тех, кто попытался пленить Саладина; юноше не хватило совсем немного, чтобы изменить ход истории