ПИВО

               
   После того как в пятом классе меня пристрастили к пиву, когда дома у меня собирались  компании, я охотно поддавался на подобные  предложения, но вино не пил, слишком хорошо  помнил папу, видел много пьяных на улицах, да и отчим любил выпивать.
    Это не значит, что вино и водка у нас в семье лились рекой, но я всё видел, понимал и не желал плохо выглядеть или напиваться, как взрослые.
    А вот пиво! Что мне будет… Пиво – можно, а это вам сказал бы тогда любой школьник, чуть менее охваченный родительским вниманием.
   И вот как-то вечером, как обычно, мы с Гешей и Кошей барражировали окрестности. Была глухая осень, слякоть, падал противный первый снег. Не тот, приятный, что  медленно и неслышно падает   в новогоднюю ночь, а мерзкий, липкий и мокрый.
     Ничего делать не хотелось, да и что можно делать во дворе в такую погоду. Было решено осмотреть окрестности, чтобы найти пустые бутылки, сдать и купить что-нибудь вкусненького: французскую булочку за 7 копеек, пирожок с повидлом, бутылку ситро или кулёк  дешевых соевых конфет «Домино».
Канючить деньги у родителей мы считали ниже своего достоинства.
  Но в такую погоду даже пьяницы не собирались по кустам около пивнушки, и надеяться  найти брошенную ими бутылку  было нечего. Проходя мимо пивнушки, над которой недавно повесили заметную вывеску «Кафе «Былина», мы ничего интересного не увидели, кроме двух - трех запоздалых алкоголиков, допивающих свое пиво под невнятный разговор при свете фонарей. На улице темнело.
    «Былина» днем была столовой, в которой можно было еще и заказать кружку- другую пива, а по вечерам в выходные здесь изредка проходили семейные праздники, свадьбы и еще бог весть какие гуляния.
     К прямоугольнику кафе справа была пристроена зеленая стена, которая переходила в уличный зал, где и проходили все распития. Здесь за низкой загородкой стояли столики и, вот как раз напротив этого места, мы остановились.
 В зеленой стене сбоку открывалась хозяйственная дверь, чтобы служитель мог выйти с метелкой и убрать всё, что остается после подвыпивших мужичков.
И тут Геша схватил нас за руки:
- Смотрите!
- Что -?!
   Из двери вышел   пьяненький дворник и занялся обычным своим делом. Но Геша не отпускал наши руки.
- Смотрите внимательно! Сейчас он будет заходить обратно, но гляньте-ка, что стоит во внутреннем дворе…
   Мы дождались окончания нечетких манипуляций с метелкой и совком, дверь растворилась на секунду и мы увидели… бочки, большие бочки, из которых тетя Маша разливает пиво. В бочку забивается кран и – пожалуйста, больше ста литров или двухсот кружек сразу…
-Ну и? – не поняли мы Гешу.
-- Пойдемте. Посмотрим с другой стороны.
      Мы, с деланным безразличием продефилировали от освещенного места вдоль  бетонного серого забора на задворки «Былины». Можно, конечно, было подсмотреть, что творится на задах, зайдя в средний подъезд   третьего корпуса нашего дома, но стёкла подъезда там никогда не мыли из-за пыли, поднимаемой множеством машин, ежедневно приезжающих в нашу булочную, и в магазин, находившихся здесь же, на первом этаже. И мы, зная это, пошли вокруг кафе.   
   Сзади и сбоку к кафе прилегала помойка с контейнерами нашего дома, потом шли въездные ворота самого кафе и общая стена гаражей и пожарной команды.
   Через щель в воротах ничего было не рассмотреть, и мы с трудом залезли на край этой мокрой стены. Оттуда стало видно, что бочки стоят в углу, ближе к крыльцу служебного входа в кафе.
     Дверь была закрыта, но в нее же входят и выходят, да и пока работает пивнушка, сюда вообще не войдешь незамеченным.
    На заднем дворе кафе кроме бочек ничего не было. Бочек было штук двадцать, они возвышались неприступной коричневой стеной, а противный снег все падал и падал.
Висеть на стене было холодно, руки отмерзали, и мы спрыгнули обратно.
-  ?
-  Пи-и-ва хочется- затянул Геша.
-  А как?
- Да… надо думать.
    Разойдясь по домам в отвратительном настроении, мы договорились, что завтра в школе каждый будет думать, как добыть пиво, которое просто так, без охраны, стоит на внутреннем дворе.
   Конечно, в школе думать о пиве как-то не получалось и я почти забыл о вчерашней  вечерней прогулке, но последними у нас были уроки труда.
   Наш трудовик Николай Иванович именно сегодня рассказывал и показывал, как сверлить дырки в железных заготовках и меня осенило: Дрель! Конечно же, дрель…
   Дырочку просверлить и в молочный бидончик потом налить – и все! И не надо бочку тащить, мы её и с места не сдвинем.
   Вечером начался сильный снегопад, и родители никого из нас не хотели выпускать на улицу.
   Придумывая неимоверные предлоги, забытые школьные дневники, невыполненные задания, мы все же собрались в одном из подъездов:
- Ну, кто что придумал? – высокомерно спросил я.
   Коша пожал плечами.
   Геша, с присущим ему оптимизмом, принялся в лицах рассказывать, как мы поднимаем многотонным домкратом бочку, усыпляем сторожа, выкатываем ее втроем в темный угол гаражей и добыча наша…
Слушать его было и смешно, и приятно, словно в кинозале сидишь на комедии. Он наверняка мог бы стать в будущем талантливым актером.
 - Стоп!- поднял  я указательный палец вверх.-  Ребя, дрель нужна… И я рассказал им свой план.
- Гениально!- почти завопил Коша.- Ну, Санчик, ты даешь, во! придумал…
- Это не я, а наш Николай Иванович подсказал.
 И я рассказал и про урок труда.
- Ну, допустим, дрель у меня есть, - сказал Геша, - от отца осталась.
 Они жили вдвоем с мамой.
 - Бидон у нас есть, - сказал Коша, - меня с ним иногда за молоком посылают. Он белый, его как раз на снегу и не видно будет.
 - Только вот сегодня, если я зайду домой, меня маман уже больше не выпустит. Я и так к тебе отпросился – сказал Геша.
  Было решено назавтра попробовать осуществить наш план.
   Завтра вечером все было готово. Было только не понятно, кто будет рисковать и лезть через забор, в ворота же не войдешь, да и убегать некуда.
Но, на наше счастье, в этот вечер ворота оказались приоткрыты. Створки были просто прислонены друг к другу, и мы, будто случайно, проходив мимо, обнаружили это. То ли сторож не закрыл, то ли кто-то выезжал, неизвестно.
  Я понял, что идти придется мне. Ребята так и сказали: «твоя идея – ты и давай…»
Оглядываясь, прижимаясь к стене, а затем к бочкам, я приладил дрель к одной из них ровно посередине и попробовал сверлить.
 Казалось, что звук этот слышен с другой стороны кафе… Мне хотелось сделать это  возможно быстрее и тише. Несколько раз я прерывался и убегал к воротам, думая, что из дверей выходит сторож, но это за зеленым забором хлопала дверь на улицу – наверное из кафе выходили поздние посетители. Наконец, на четвертый раз дрель проткнула бочку и я  вытащил ее обратно… но пиво не потекло. Я удивился, потому что уже собрался подставлять бидон. Что же, в этой бочке нет пива, или его там меньше половины?
 Так…лихорадочно работала мысль, что-то не так… думай… это физика…что там… сообщающиеся сосуды?  Нет, не то…а-а, ну, конечно, нужна еще одна дырка!
И я принялся сверлить дырку выше, почти под самой крышкой бочки, уже не думая о звуках, а просто, чтобы подтвердить свои догадки.
   Пиво облило меня мощной струей из нижней дырки, лишь только я просверлил вторую. Я подставил бидон, руки сразу стали липкими и влажными, то ли от пива, то ли от напряжения.
Струя била примерно на метр, и если бы можно было поставить бидон на землю, то его совсем бы не было видно. Я держал бидон двумя руками, еще и прижимая к себе дрель подмышкой, и это было ужасно неудобно.
   Когда бидон наполнился наполовину, мне стало тяжело, и, пошевелившись, я выронил дрель. Она упала с грохотом, но никто не вышел из двери и не поймал меня. Бросить бидон с пивом и бежать мне как-то не пришло в голову, ведь Коша взял его у мамы, его нельзя было потерять, ведь завтра с ним пойдут за молоком…
  Пиво наливалось и заполнило уже почти весь бидон. И тут я понял, что, когда уйду, пиво будет течь, пока не вытечет до половины бочки.
Я жестом тихонько позвал Гешу.  После третьего моего сигнала, мелкими перебежками, толстенький Геша приблизился ко мне, обнял в охапку, слившись со стеной и заговорщицки зашептал:
  - Ну чего, чего, я ж жизнью рискую!
Я вспомнил, что Геша уже давно курил и попросил у него спички.
- Зачем? – поразился он.
- А заткнуть надо? Твое любимое пиво все вытечет, а потом увидят лужу, и все всё поймут, и больше сюда никогда не придешь, понял ? Давай спички.
Вставить спичку в дырочку оказалось не просто. Она была меньше по размеру, чем отверстие, проделанное дрелью. Тем более, давление струи пива сразу выталкивало спичку наружу. В конце концов, мы обернули три спички в клочок какой-то бумажки и засунули в дырку. Течь прекратилась.
   Мы осторожно вышли, прикрыв за собой ворота, и на полусогнутых, почти бегом, насколько позволял тяжелый бидон с пивом, устремились за гаражи. Найдя укромное место, присели на какой-то заборчик.
- Ну, Шурик, - сказал Коша (он почему-то всегда звал меня Шуриком, если хотел сказать обо мне в моем присутствии что-то хорошее)- тебе начинать…
И я отхлебнул из бидона.
- Геша увидел - продолжал Коша- твоя - идея, мой - бидон…
Геша оборвал его:
 - А дрель – моя!
 И он потянулся к бидону.
- Конечно, конечно, - продолжал Коша.
Геша отхлебнул из бидона:
- Я что прошу, Шурик, ты же там у нас, ну, всё знаешь, всем интересуешься, ты бы посмотрел где-нибудь в Уголовном Кодексе. Сколько нам дадут за это ограбление, а?
У меня действительно дома лежала брошюра «Выписки из уголовного кодекса».
 И я ее уже всю давно прочитал.
    В нашем громадном доме был суд, и часто можно было видеть, как подъезжают и уезжают машины, перевозящие заключенных, как выходят заплаканные родственники, как нервно курят мужчины около, и, конечно, нас всех интересовало, что мы-то сделали.
- Вам ничего не будет, вам нет еще 14-ти, а мне – как получится, ответил я.  - Хотя, скорее всего – ничего. Вот если бы мы целую бочку украли, как Геша хотел, то это уже хищение в среднем размере - добавил я, вспомнив прочитанное в брошюре.
- Значит, если мы вот так, помаленьку будем «тырить», то нам ничего не будет? –заинтересовался Коша.
 - Не будет - пока не поймают или пока не вырастем - ответил я.
   Мы болтали ещё долго обо всем, пиво развязало языки, мы несли какую-то чушь,
представляя себя равными почти «Неуловимому Джо».
    Но бидон допить так и не смогли. Вылить – жалко, все-таки так трудно добывали, решили зарыть за дорогой, а Коша скажет завтра, что затерял куда-то этот пластмассовый белый бидон и пойдет с другим, железным.
На другой стороне Ленинградки, напротив нашего дома, был старый дот времен войны, куда мы иногда забегали, играя в прятки. Вот туда мы и пошли.   Скользнув по склону в темноте, мы кое-как пристроили бидон в небольшой ямке около дота и разошлись по домам.
   Завтра вечером мы обнаружили, что пиво в бидоне пить нельзя, оно выдохлось и его пришлось вылить.
  Наша пивная эпопея длилась еще месяца два, пока бочки стояли во дворе. Мы пристроились затыкать дырку пластилином, и никто не догадывался о том, куда пропадает пиво. Сверлили каждый раз новую бочку и все было прекрасно. Но вот однажды, уже в январе, ворота оказались закрытыми.
Геша, обиженный на такое невнимание к своей персоне, вызвался лезть через забор. Мы как могли его отговаривали, но он упирался.
    Толстый Геша на заборе, с дрелью за пазухой и бидоном в зубах - такое зрелище можно было наблюдать в этот вечер на задах «Былины».
И когда он только еще подошел к бочке, не успев сделать ничего, дверь отворилась и из нее показался сторож. Геша замер. Бидон стоял на снегу у его ног.
- Ты что здесь делаешь?-  как выстрел полетел в него вопрос.
- Ничего…- не смутился Геша. - Писаю…
И он повернулся лицом к бочкам, протянув руки вниз и изображая желание …  и тут дрель предательски выпала из-за пазухи и зазвенела об асфальт.
-Ах, ты… - закричал сторож.
   Но Геша уже висел на заборе и корчил ему рожи. Пустой бидон, постукивая, катался по асфальту.
Сторож, жестикулируя и матерясь, ещё побегал по двору, и только потом сообразил, что можно же открыть ворота и легко догнать нас.  Мы кинулись наутек. Дрель и бидон достались врагу.
  На следующий день мы с Кошей, переодевшись в другие куртки, прогуливались около ворот. Специально несколько раз ходили на помойку, будто бы выбрасывать мусор, наблюдая, что происходит внутри.
 Каково же было наше удивление, когда мы рассмотрели, что ни одной бочки на прежнем месте не оказалось. Двор был чист и даже вымыт.
   На нашем «совете» было решено закончить пивную эпопею навсегда.