Марс. сохранить атмосферу глава восемнадцатая

МАРС. СОХРАНИТЬ АТМОСФЕРУ

Глава восемнадцатая


Толпа на площади молчала. Молчали земля, воздух, листья. Вся живность замерла, а биосфера планеты утонула в вязкой тишине. Прошла минута, другая и тут раздался голос Rahil:
- Ну вот. Правосудие без суда свершилось. Я знал, за что борюсь, за справедливость, стоя на краю могилы, - громко прозвучал его голос в звенящей тишине. - Развяжи, - обратился он к палачу и тот, осторожно подойдя к Rahil, поглядывая на него слезящимися от страха бегающими маленькими глазками, резанул по верёвкам, стягивающим руки бывшему преступнику, но не казнённому Rahil. Толпа продолжала молчать, наблюдая за движениями молодого и сильного аннунака. Тот спокойно повернулся спиной к притихшему панурговому стаду и пошёл к пирамиде. Подойдя к первой ступеньке, он преклонил колено перед ней, приложил правую руку к своему сердцу, а затем, положив её на ступеньку, резко встал и в быстром темпе преодолел все восемьдесят ступенек с лёгкостью пятнистого зверя.
Старейшины стояли и наблюдали за действиями аннунака, представлявшегося им уже мёртвым в куче таких же дёргающихся тел, ан нет, он стоял напротив них и, пользуясь полнотой своей силы, пренебрежительно смотрел на старцев:
- Я вам не собираюсь причинять зла. Я не хочу больше ничьей крови. Но вы больше не нужны. Можете вылетать к себе. Я вас больше не держу. А ты, Hum, если хочешь продолжить вместе со мной делать нашу землю лучше, оставайся. - Rahil пристально смотрел на аннунака.
- Я остаюсь здесь, потому что я аннунак. Но ты обязан объяснить мне и народу, почему тебя поставили в один ряд с отщепенцами и предателями. - Hum не стал отвечать полностью на заданный вопрос.
- Ты прав, они, - он ткнул указательным пальцем на двух старейшин, не потерявших присутствие духа и самообладания, - могут предъявить мне обвинения и их поползновения на причастие меня к предателям. Но они не имеют под собой оснований из-за того, что мою дочь на моих глазах силой взяли захватчики, а меня бросили умирать в моём доме, где также умирали моя жена и мой пятимесячный сын. Старик прекрасно знал об этом, потому что он сам указал на меня захватчикам, чтобы избавиться от меня. Он знал о моих способностях противостоять злу. Но он не знал одного – я могу убивать не только оружием и словами, а своей мыслью. Так что он проиграл. Мои слова может подтвердить единственный, кто остался жить – мой сын. Я его выходил, и он остался в живых.
- Да. Я пока доверяю твоим словам. И мы все знаем, что наши дети, как и мы, рождённые аннунаками, помним всё с момента рождения и с первой секунды появления на свет. - Угрюмо и долей недоверия ответил Hum.
Толпа всё ещё безмолвствовала и ждала развязки этой пьесы, разыгравшейся на их глазах в неповторимых жизненно-кровавых красках.
Но и Rahil, и Hum оставались частицами этой толпы. Они оставались душой этого огромного тела народа – ведь нищета, куда вверглось население Ki-n;-te, оказалась душой порока и преступлений. Нищие ждали, глядя снизу-вверх, когда настанет час их торжества, когда они смогут в свою очередь стоять над богатством и смеяться, когда они смогут сорвать свои лохмотья и облачиться в одежды по их нраву и кровью смывать с них пятна грязи. Даже если бы эти пятна казались пурпуром, они бы не стеснялись его, а носили бы и кичились этим. Чем больше и дальше они собирались повелевать или надеялись на это, тем ужаснее предвиделось их главенство. Казалось, может быть, нужно вознаградить их за целую жизнь страданий хотя бы одной минутой торжества. Но от этого становилось только страшнее. Потому что для этого не виделось границ, как и для того, чтобы нанести хотя бы один единственный смертельный удар тому, чье слово звучало обидой или ввергнуло их в нищету.
Когда тишина природы начала приходить в движение, и притихшие бывшие безрассудные почитатели немощи, толкаясь, кучею повалились к подножью пирамиды, то среди них пробежал зловещий мятежный ропот, как ропот листьев, пробужденных внезапным порывом ветра. Но повелевающая рука, велящий голос подал знак, не условный, но понятный всем нищим, поэтому для всех них - вещий.
Над площадью возникла огромная невиданных размеров птица, затмившая лучи заходящего светила. Птица начала медленно, тихо снижаться и вся толпа, только что возжелавшая грести богатство своими руками и плавать в нём, громко взвыв, затихала, и кто-то ложился на камни площади, ожидая своей последней секунды жизни.
Этого хватило, чтобы часть толпы, шевелясь, постепенно снижая уровень своего жужжания, ринулась бежать, но страх сковал их всех.
Страх. Страх. Страх. И ещё раз страх мерзко повис над площадью. И те, кто пару часов назад выл в экстазе в желании умертвить кого-либо, но только не себя, ожидали такой же участи, проклиная тот момент, когда они поверили, что все захватчики уничтожены. Они поверили старикашке, тащившего их за собой в темноту небытия и забвения, но надежда теплилась в их душах: - может всё не так, может не сейчас, может быть, мы вернёмся ещё.
Птица спокойно коснулась поверхности. Время тянулось бесконечно медленно, как патока с ложки, медленно вниз. Вот сейчас их уже не станет… Но тишина прервалась громким голосом Hum:
- Командир, иди спокойно к нам. Ты должен быть здесь. – Аннунак, улыбаясь, махал рукой первому пришельцу, вышедшему из чрева птицы.
Андрей и все его спутники вышли из шаттла и с удивлением наблюдали за лежащими ниц людьми:
— Это что с ними? Они все мертвы? – С ужасом прошептала Нимфа, глядя на лежащие тела, но Джон взял её за руку:
- Нет. Они от счастья потеряли дар речи, – с чёрным сарказмом процедил он сквозь зубы. - Идём спокойно. Видишь, наверху пирамиды стоит мой брат, вот туда мы и держим путь. 
Группа пришельцев шла и созерцала картину, поражавшую их ониризмом .
Преодолев расстояние от шаттла до ступеней пирамиды, а затем взойдя на неё, каждый из патерианцев, окинув взглядом сверху мизансцену, поняли всю трагедию произошедшего здесь.
Трупы, трупы, тупы с обезображенными смертью лицами, зияющие раны, с засохшей кровью, открытые в предсмертном крике рты, протянутые вверх окостеневшие руки, мёртвые, остекленевшие глаза, на которые смерть положила свою печать. И рядом с этим безжалостным бело-синюшным полотном, расправленным Танатасом , лежали ниц сотни парализованных страхом живых тел, а дух страха и трепета клубился над площадью. Пораженные патерианцы шли, пытаясь не смотреть на выставленный смертью на всеобщее обозрение её полиптих .

Поднявшись на пирамиду, группа стояла и ждала дальнейших действий, когда к Андрею и Джону подошёл Hum:
- Друзья, я не смог раньше вызвать вас, чтобы предотвратить произошедшее, но если бы я это сделал, то меня бы смяли и уничтожили. Всё совершалось по нашим законам, в том числе и словесная дуэль. Но старейшина Gir-ab-ba повёл борьбу нечестно, за что и поплатился. Я думаю, что это справедливо, но в то же время и жестоко. Так не должно быть впредь. – Он помолчал, и далее сказал, как отрезал. - У нас есть свои устои. – Его слова услышали все аннунаки, лежавшие на площади.
Андрей взял за руку Hum и подошёл вместе с ним к Rahil:
- Мы пришли сюда, чтобы помочь вам, а не убивать вас. Мы помогли уничтожить ваших врагов. Но мы не в праве руководить вами всеми, потому что это не наша цель. Вы сами в полном праве определять ваше дальнейшее существование.
Толпа начала постепенно шевелиться и подниматься на ноги, некоторые из аннунаков с недоверием вставали на колени, оглядываясь с опаской по сторонам и, услышав, что пришельцы стоят на вершине пирамиды и мирно беседуют с Hum, вставали на ноги и начинали общаться между собой.
Народ, давно не участвовавший в таких событиях и неопытный в обстановке таких моральных смятений, похож на паяца, явившегося во всей своей красе впервые перед публикой, неожиданно засмущался своим положением на сцене. Он конфузится так, что забывает начало текста своей роли, и даже надрывающийся суфлёр в виде Протея , пытаясь подсказать ему первые слова, не может вывести его из ступора, а крик суфлёра слышит весь зал и уже начинает смеяться над неудачным дебютом паяца, а зрители сами начинают помогать незадачливому актёру. Но актёр уже входит в свою роль и начинает участвовать в пьесе, куда его и позвали. Начинается некоторое тихое роптание, а затем постепенно поднимается шум в виде шелеста, потом гул, а потом стихия масс начинает требовать своего участия на сцене.
Джон, стоящий в стороне, наблюдал за поднимающейся волной только что лежавшей ниц почти мёртвой толпы.
«Неужели мне предстоит всеми этими людьми управлять? Неужели они смогут меня понять? Что им сказать такого, чтобы они смогли ощутить не силу, а волю?» - думал Джон, стоя на вершине пирамиды.
Жрецы, редко перебрасываясь короткими фразами, стояли поодаль и наблюдали, что же произойдёт дальше. А дальше происходило следующее:
- Народ! – вышел вперёд Hum, мы стали свидетелями очищения от нечисти. Мы видим новое место в небе, излучающее свет колесницей духов. Это святое предзнаменование свершилось. Жаль, что мы не разглядели в старейшине врага, живущего среди нас и правящего нами. Но мы не можем позволить себе выбирать нашего Lugal из тех, кто каким-то образом зависел от захватчиков. Я бы мог поручиться за Rahil, но он поражён болезнью ярости и убийства, а нам нужен тот, кто мог бы бесстрастно управлять всеми нами. Я сам не могу взять на себя эту ношу по одной причине – я также пропитан силами убийства и не могу справедливо рассуждать и действовать. Как ты считаешь, народ? – Hum стоял на краю площадки вершины пирамиды и смотрел сверху-вниз на массу аннунаков. Толпа, взволнованная такими словами, кричала что-то несуразное, несогласованное, просто кричала, но тут вышел вперёд один стройный юноша в накидке через плечо, похожей на тогу:
-  Мы слушали всех вас, мы кричали и требовали крови. Но оказалось, что вы нам лгали и пользовались нашим доверием. Мы не верим больше старейшинам. И мы так больше не хотим, чтобы всё оставалось по-прежнему. Что ты предлагаешь, житель с острова Фар, лежащего посередине реки? И почему ты стоишь там наверху, а не вместе с нами? – эмоции юноши начинали перехлёстывать через край.
- Я стою здесь наверху, потому что здесь стоят мои друзья, кто спас нас, всё наше население – всех аннунаков. И я предлагаю нашим Lugal избрать пришельца. Вы, наверное, помните предсказание о новом правителе аннунаков, спустившимся с небес? Вот он! – Hum повернулся к Джону и показал на него рукой.
Джон, ничуть не смутившись, вышел вперед и встал на краю пирамиды рядом с двумя аннунаками. Жрецы, стоявшие в стороне, переглянулись и тоже присоединились к троице, стоявшей взявшись за руки.
По середине Джон, слева Hum, а справа Rahil, старейшины же, вовремя осознав, что могут оказаться за бортом революционных преобразований, заняли символично объединяющую духовную позицию.
G;b встал левее от Hum, а ;sa правее от Rahil. Никто не возразил против такой консолидации верховной власти. Стройный юноша продолжал стоять во главе толпы и наблюдать за происходящим наверху. Затем он повернулся к своим соплеменникам:
- Народ, обращаюсь к вам, меня зовут Ki;ib , я житель поселения Лагаш в долине Стаба , мои родители пропали в подземном городе buzur, и я поддержу слова аннунака, живущего на острове Фар! Кто ещё поддержит? Поднимите свою правую руку вверх! – И он первым вскинул её.
Толпа стояла и не реагировала на призывную речь молодого Ki;ib. Над площадью зависла тишина. Все стояли и ждали - кто же станет вторым, кто же ещё поддержит такой решительный шаг. Время тянулось медленно, но вот из задних рядов поднялась одна рука, за ней вторая, третья, четвёртая… двадцатая, и уже лес рук возвестил о своём согласии. Аннунаки, весело глядя друг на друга, улыбались, а кое кто даже начал смеяться. А кто-то встал в круг и принялся танцевать.
Только одна группа аннунаков, численностью чуть больше дюжины, стояли и молча смотрели на это веселье большинства.
- Могу ли я считать, что народ принял решение в присутствии старейшин об избрании моего названного брата по имени Джон Главой нашего народа? – крикнул во весь свой брутальный голос Hum.
Народ, продолжавший радоваться произошедшему неистово отвечал ему, слившимся воедино громогласным:
- Да!!!
Настало время старейшин утвердить такое интуитивное и спонтанное решение представителей народа аннунаков:
- Мы, старейшины G;b и ;sa рода аннуна;ков, услышав предложение двух влиятельных наших соплеменников закрепляем своим словом и отольём в вечные письмена на табличках вечных, чтобы наши последующие поколения помнили и знали – с сегодняшнего дня пятого от новой тёплого к белому избирается наш Первый вождь, Глава и Lugal на все предначертанные ему высшими силами годы без права быть смещённым, с именем духа-покровителя поселения Гирсу , сына Бау  и Нингирсу ; -  духа грома, тёплых дождей и наводнений, а также пашни, гор и лесов, духа-защитника и духа справедливости Ниниб , что тождественно Повелителю небес Гирсу. Отныне Ниниб Великий является нашим повелителем на этой земле! Приклоним перед ним одно колено в знак почтения и уважения к нему и к нашему всеобщему избранию! Преклоним наше колено и перед Великим правителем Ану , сошедшим с небес со своими судьями и помощниками с планеты Нибиру ! – Торжественно объявили старейшины поочерёдно произнося слова избрания или коронации.
- Мы напишем гимны о Нинибе Великом и об очистителе Ану, владеющий оружием духов шаруром  . Как дух, сошедший к нам, он устанавливает справедливость, и сошедший с ним дух-судья Иштаран помогает ему в этом благочестивом деянии. Его символ — львиноголовый орел Анзуд раскинет свои крылья над нашей плодородной землёй и защитит нас от всех бед и воцарится мир. В гимне, который создаст Гудеи , будет говорится о победах Нинибе Великом. над шестиголовой овцой, семиголовым львом, «добрым драконом», «львом, ужас несущим» и других его победах – провозгласил Rahil.

Андрей и его спутники с большим любопытством наблюдали за неподдельными народными выборами, такими же выборами, какие проводились на Патрии, когда избирался духовный лидер патерианцев и создавалась структура управления сообществом свободных патерианцев.
Андрею же вспоминались выборы, проводимые на Земле в бытность его пребывания там с бесконечным выпуском бюллетеней, с административными рестрикциями и проволочками, и с участием каких-то внешних сил.
Здесь прошло всё по-честному, как и должно происходить в природе уважающих друг друга соплеменников, желающих жить в обществе традиций, созданных предками и в обществе, где закон — это сила.
Теперь, после того как Джон стал Нинибом Великим, ему предстояло пройти не только вхожденчество в святая-святых жизни аннунаков, но и привносить в эту жизнь плоды своих знаний. И знания обязательно должны сочетаться с технологиями, обладателями которых являлись пришельцы.

Вся группа патерианцев подошла к Джону и каждый по очереди поздравил его, пожелав всего того, в чём он нуждался – терпения и мудрости.
Носить корону это не просто на голове держать что-то в виде шапки, и чтобы дождь не капал на голову, а отвечать за весь народ.
Андрей тоже подошёл к Джону, но тот опередил его своими словами:
- Командир, они тебя называют Великим духом, сошедшим с небес Ану. Так что ты войдёшь в историю этого народа, да и нашу группу называют судьями, дав имена некоторым - Думузи, Инанны, Эрешкигаль и Нергал, а Нимфу они называют Hubur , духом источника воды. Я, правда, пока не разобрался кому какое имя присвоили, но они действительно нас считают духами или божествами. – У Джона на щеках зарделся румянец от перевозбуждения, и даже густая борода не могла этого скрыть.
- Оригинальная дебютная идея, Ваше величество, – шутливо промурчал Андрей. – А мы всё думаем, откуда появились боги у аннуна;ков, а всё оказывается очень просто – мы сами прилетели, наделали тут кучу всяких безобразий, перевернули вновь складывающуюся цивилизацию, оставили своего наместника и улетели в будущее пожинать плоды своих трудов. Оригинально батенька, оригинально, как некогда любил говаривать вождь мирового пролетариата. – Андрею становилось не до смеха, и он замолчал, потирая подбородок, сложенным в башенку кулаком.
- Командир, да ты не грузись. Я надеюсь, что разберусь тут с местными. Жену тут мне подгонят, надеюсь. Мне бы только поставить жилой комплекс, оставить мне один симекс, птер, пару пасеров, роту экосолдат c литерой GH. А может, кто ещё из наших согласиться остаться со мной? Я не возразил бы, – Джон уже думал о жизни на планете, но ему не очень хотелось оставаться одному без поддержки.
- Ну, то, что тебе в житейском плане потребуется, безусловно мы тебе оставим со всеми атрибутами и степенями защиты. Но ты тут не жируй, правь, по справедливости, хотя у вас америкосов, это понятие весьма расплывчатое. И не превращай товарно-денежные отношения в обязательное исполнение и собственную наживу. А по поводу того, кто захочет остаться или нет, спроси у ребят. Может быть, кто и захочет. Я не буду против. Тем более мы к тебе нагрянем через пару десятков лет и vae victis. . Тебе придётся рано или поздно всё равно применять клизму с патефонными иголками к недовольным из местного населения. И не забывай, что ты вынужден будешь менять свой modus vivendi . Надеюсь, Вы не будете против, Ваше величество, - suum cuique ? – Андрей, приложив правую руку к сердцу, поклонился новому владыке Ki-n;-te.

Время пребывания на планете текло незаметно и патерианцы чувствовали себя на ней вполне комфортно, быстро адаптируясь к особенностям силы тяжести, атмосфере и окружающей природе.
После переговоров Джона с членами команды о желании кого-либо остаться на планете, такую готовность выразили ещё двое – как ни странно, ими оказались капитан Триумф и ассистент ;рзико. Они не стали объяснять причину своего решения, да и никто и не спрашивал их об этом, ведь это и так являлось очевидным – перенесённые стрессы очень тяжело дались этим двум патерианцам. Видимо им хотелось уединения, спокойствия и желания больше не встречать никаких экстремальных и смертельных трюков с жизнью. Вследствие чего непреложность нормальной жизни на новом месте сводилась к тому, что новые колонисты попросили построить им посёлок рядом с резиденцией Ниниба Великого.
Такая просьба со всей очевидностью вытекала из выбора патерианцев, что не вызвало никаких возражений со стороны команды звездолёта.
К выполнению такого стремления команда могла бы приступить немедленно, но прежде требовалось произвести выбор места строительства резиденции и посёлка колонистов.
Для аннунаков вообще казалось, что куда укажет перст Ниниба Великого, там и будет стоять храм. Но Rahil почувствовал себя лицом способным определять для Джона пути его движения, то есть сразу подмять под себя выбранного правителя и сделать его управляемым.
- Я считаю, что Великий Ниниба должен иметь храм на вершине холма, окружённого лесом, имеющего только одну дорогу к подножию пирамиды, на вершине которой в свете высших сил сидит на троне Великий правитель аннунаков, – выразил своё мнение Rahil, обсуждая со старейшинами не только место строительства храма, но и вообще обустройство их мира.
- Послушай меня Rahil, ты молодой и энергичный аннунак, но я думаю, что не наше дело указывать Великому, где строить храм. Он сам должен сказать нам, что он хочет и что хотят его судьи. Ты не знаешь всех возможностей, сошедших с небес, вот почему не тебе пытаться управлять Великим и нами одновременно. Если ты начнёшь указывать или советовать ему что делать, он просто сотрёт тебя в порошок, потому что ты не можешь управлять пришельцами, используя свои способности. Ты даже убить его не сможешь нашим оружием, - Hum с усмешкой посмотрел на собеседника.
- А ты откуда знаешь, что их нельзя убить нашим оружием? – Rahil вскочил на ноги и начал нервно ходить по дому, где они сидели со старейшинами.
Hum посмотрел на него выжидающе:
- Ты бы успокоился и нашёл своё место. – Тон его голоса изменился на тяжёлый. - Так ты хочешь, почему я с такой уверенностью это тебе говорю? Ты напрасно думаешь, что я способен на ложь и приписывание ду;хам их способности. – Hum с сожалением покачал головой. – Не думал я, что ты способен попытаться уличить меня во лжи. Не делай так больше. – Аннунак смотрел на Rahil с нескрываемой враждебностью.
Тот понял, что допустил огромную ошибку, сказав такие слова и попытался выйти из этого недвусмысленного положения:
- Я приношу свои извиненеия. Если сможешь, пойми меня. Для меня этот день не самый счастливый день в моём пути. – Он склонил голову, одновременно приложив правую руку к сердцу. Hum не стал отвечать, а продолжил:
- Я стрелял из моего самого мощного оружия в упор, с трёх шагов в Великого, моя жена и сын стреляли в них также в упор. Gum попадали и в голову и в тело, но у них оказались только синие отметины на теле. Я их не смог убить. Зато они меня и мою семью одним неслышным мне оружием уложили на землю, и я не смог пошевелиться и даже что-то сказать. Моя маленькая дочь сражалась до последнего, защищая наше жилище, и чуть не погибла, если бы не Великий Ниниба. Он её на руках унёс в своё жилище, и она осталась жива, а потом на их большой птице увезли её к себе. И у неё даже следа о ране нет на теле! И что ты хочешь сказать мне, аннунаку, который перенёс гибель всех своих родных, что эти пришельцы принесли нам зло, спасая мою дочь и возвращая её живой и здоровой?! Если бы ты видел, как они уничтожили наших врагов. Я даже себе представить не мог, что такое может быть в моей жизни. – Голос его дрогнул. – Вот по этой причине я и буду на стороне Великого Ниниба, который стал моим братом. И ты не забывай об этом, Rahil.
Молодой аннунак внимательно слушал более старшего по возрасту Hum:
- Я клянусь крылом моего B;ra и зубом доброго дракона, что я не буду предпринимать никаких шагов против Великого. Я верю твоим словам. Они действительно вечные. – Rahil поднял правую руку вверх.
- Я рад, что мы с тобой вместе и понимаем, что нужно внимательно слушать слова Великого Ниниба, – Hum встал, и подойдя к Rahil протянул ему руку для рукопожатия, встретив в этом жесте дружескую взаимность.

Строительство поселения и всей инфраструктуры не заняло много времени. Джон согласился с предложениями старейшин о возведении комплекса на вершине одной из возвышенностей, находящейся в центре континента. Роботы выполнили земляные работы, построили дорогу и ступени к вершине, обустроили площадку, где могли бы собираться аннунаки для встречи с Великим Ниниба, судьями и старейшинами, высказывать свои пожелания и получать на них ответы.
Как выяснилось, аннунаки жили только на одном континенте - Septentrionem, а три других они по какой-то причине не заселяли, используя предания предков о том, что запрещено любому аннунаку пересекать моря и заселять Rubrum, Caeruleum, Meridiem.
Их B;ra не могли совершать длительные перелёты через океаны, даже если бы они садились для отдыха на островах, то им бы не хватало сил лететь дальше.
Аннунаки не имели своих кораблей, за исключением лодок для плавания в прибрежной зоне и по рекам континента и оттого строить большие деревянные суда для дальних походов не умели.
Как рассказывали рыбаки, пытавшиеся уйти подальше от берега в океан, в его толще живут большие рыбы и чудовища, способные проглотить самую большую лодку. По их рассказам, одного неопытного рыбака унесло в море большой волной, а тот, кто пытался его спасти, сели в свои лодки, чтобы догнать его, но из воды выскочило несколько страшных и неведомых рыб с большими зубами и растерзали лодку незадачливого рыбака и его вместе с лодкой. Так что рыбаки далеко в море не ходят, поэтому аннунаки мало знают о жизни на других континентах. Говорят, что там живут такие же существа, как аннунаки, но они не могут строить дома и живут в горах, но это только следовало из рассказов старых людей. Так что у Джона появилась возможность посетить эти неизведанные континенты, познакомиться с их природой и обитателями.

Что являлось особенной чертой аннунаков, так это то, что они все имели оружие и ходили с ним, но никто никого не убивал, никто никого не притеснял и, в конечном счёте, они жили раздельно друг от друга, но одной большой семьёй. Споры, возникавшие по бытовым причинам, разрешались судьями, выбранными из числа самих же аннунаков. У них отсутствовали телесные наказания, или подобие тюрем. Если аннунак провинился, то его привлекали к общественной работе, что не являлось каким-то позором, а являлось проявлением милосердия к провинившемуся.
Иерархическая лестница, выстроенная за сотни лет, позволяла аннунакам жить с разделением на тех, кто находился наверху и тех, кто находился ниже. Но в этом обществе не существовало яркого разделения на бедных и богатых в понимании Джона. Поэтому для него оставалось непреодолимым барьером осознать это ментальное состояние мышления аннунаков.

Строительство места жительства, или как называли аннунаки храма Джона, подходило к концу, и по окончанию его параллельно начиналось строительства храмов для Иштаран и Энилиля (так звали теперь Триумфа и ;рзико). Роботы приступили к строительству храмов для экосолдат, мест стоянки оборудования, ангаров для генерации энергии, системы связи и прочих атрибутов поселения, в том числе и канализации.
Джон не забыл установить аппарат, производимый янтарную жидкость, благо на планете произрастало достаточное количество ягод и плодов, редко используемые местным населением для приготовления джемов и прочих сладостей, но зато очень подходившие под рецепт изготовления напитков различных по вкусу и крепости.
Старейшины отказались жить в жилищах патерианцев, а попросили построить для них дома из известных для них материалов местного производства и произрастания. Такие дома им поставили рядом с поселением, но чуть поодаль от зданий патерианцев, чтобы обеспечить им уединение и тишину, созерцание мира и пространства.
Немаловажным для всего нового поселения являлось питание. Местное мясо отличалось от привычного, потребляемого на звездолёте и на шаттле. Оно имело особый вкус, обладало сочностью и необычной мягкостью – ведь козы и прочие парнокопытные, обитающие на континенте, питались не искусственными, а естественными травами и растениями. Наибольшей популярностью пользовались не стейки, а кокореч.
Автором такого блюда оказался Триумф, и даже Джон, имеющий свои преференции в американском питании, и тут сдался. Такой вкуснятины патерианцы не ели с момента начала своего путешествия. Лакомясь такой вкуснятиной, Андрей, прилетевший в этот день на площадку стройки, не упустил отметить:
— Вот только в такие моменты ощущаешь, что такое абиогенез .
Обычно такие моменты происходили не часто, но этого хватало, чтобы понимать всю прелесть пребывания на планете.

Для охоты на диких животных и речных обитателей пришлось несколько экосолдат перепрограммировать в охотников и рыболовов, не повлиявшего на боевую готовность роты бойцов, они продолжали тренироваться по расписанию своей службы.
Хозяйство по всему построенному комплексу привычно осуществлялось системой уборки помещений, что вызывало у аннунаков, участвовавших в строительстве храмов, неподдельное идолопоклонство, и они даже здоровались с роботами и спрашивали об их здоровье.
Сколько бы ни объясняли местному населению, что это не живые, а искусственные создания, до них никак это не доходило.
Как-то старейшина ;sa сидел на лужайке и наблюдал за роботами, без устали снующими туда-сюда, выполняющими свою обыкновенную рутинную работу. Мимо проходил Энилиля, так и не привыкнувший к своему новому имени Триумфу:
- Уважаемый Энилиля, – обратился к командиру старейшина. – Вот я смотрю на то, как работают эти суетливые интересные работники, и я ни разу не видел, чтобы они садились обедать и ужинать. Как они живут без еды, как они ходят в kisi ? Как они спят с женщинами? – хитро смотрел на Триумфа старейшина.
- Уважаемый ;sa, им этого не нужно. Они созданы нами, чтобы помогать нам выполнять различные работы. – На этот вопрос Триумф и ;рзико отвечали по десять раз на дню. Такой же вопрос задавал и старейшина G;b, но тот пошёл дальше со своими вопросами:
- А, чтобы дети появлялись у вас тоже такие работники есть?
- Для таких дел у нас есть живые женщины и живые мужчины, – терпеливо отвечал Джон.
- Так почему Великий Ниниба не просит женщину? – таким же хитрым голосом спрашивал G;b.
- А куда я должен привести женщину? – таким же тоном хитрым отвечал Джон.
- Тебе нужно сначала выбрать женщину, молодую, красивую, вот с такими формами, – энергично жестикулируя старейшина настоятельно советовал Джону.
- Так скажи, чтобы привели их сюда через четыре солнца, – решительно заявил Джон, надеясь хоть на некоторое время избавиться от назойливых советов.
- Так я скажу. А ты будешь готов к этому таинству? – Склонив голову на бок уже серьёзно отреагировал старейшина.
- Буду готов, ещё для моих друзей приведи жён, пусть выберут, если они не против будут - уже серьёзно продолжил Джон, поняв, что старейшина от него не отстанет.
- Очень хороший i;bun  будет, – сладостно причмокнул тонкими губами старейшина.
- Ладно, давай организовывай свой праздник, – миролюбиво похлопал по плечу старца Джон.
От этого похлопывания G;b скривился, а Джону показалось, что старик даже уменьшился в росте.

Как-то вечером Джон, сидя вместе со своими друзьями за столом, и попивая очередную произведённую порцию малинового цвета, увидел, что к ним с любопытством
заглядывают оба старейшины:
- Что, уважаемые, вы соскучились по тишине? – Прозвучали, как приглашение войти слова Триумфа.
- О, Великий Ниниба и великие судьи, мы не можем без приглашения и подарков переступать порог храма! – Лесть так и лилась из белозубого рта старейшины G;b.
- Заходи, коли пришли, – жестом пригласил их Джон.
Старейшины в полупоклоне просеменили к краю стола и, склонив головы, молча стояли, потупив взгляды в пол, поглядывая на то, что употребляют пришельцы. 
- А что может угостим старцев? – на патерианском наречии обратился к своим коллегам ;рзико.
- А что, давай, пригласи их и скажи, что это священный напиток, делающий даже старых людей молодыми, – серьёзно предложил Триумф.
И вот уже оба старейшины сидели за столом и употребляли малиновую жидкость, правда их обоих хватило ненадолго, потому что вскоре роботы унесли их спящих по жилищам.
На следующий день такое пиршество повторилось, после чего Джон решил каждому старейшине в их дома поставить по глиняному сосуду, чтобы не таскать старцев каждый день к ним в дом.
Вскоре оба старейшины быстро адаптировались к данному напитку и уже их пища не обходилась без такого благого деяния, как потребление питья.
В действительности этот напиток оказался для старцев живительным, видимо местная природа помогала им в оздоровлении и омоложении.

Конец восемнадцатой главы