Так не бывает Часть 21

XXI

Света почти не спала всю ночь. Калейдоскоп чувств, мыслей, обрушившихся на нее, не дал сомкнуть глаз до утра. Диапазон испытываемых ею чувств был огромен от робкой девичьей мечты до истинного горя покинутой женщины. Причина всей этой бури была проста. Леша вчера не встречал ее у школы после уроков. Прождав его весь вечер, невпопад отвечая на вопросы сестры, сославшись на головную боль, она ушла довольно рано в свою комнату. Вот тут и началась эта мучительная чехарда в ее мыслях.
Позвонить Леше домой она не могла. Просто она не знала номера его телефона, и по той же причине не мог позвонить и он. Они просто не обменялись номерами телефонов, как-то не подумали об этом, не успели. Света просто видела его, выходя из школы. Он все последние дни стоял на одном и том же месте, пристукивая ногу об ногу, пряча нос в шарф, обматывающий его шею, явно замерзший в своей курточке, из которой, судя по рукавам, он давно вырос. А дальше они вместе шли домой к Свете, делая по дороге покупки. Потом вместе готовили еду, убирали, ели, все время разговаривая. О чем они говорили? Свете было трудно дать определение их спонтанным беседам обо всем на свете. Ей было очень интересно беседовать с ним, он знал много больше ее, особенно в мире искусства, театра, живописи. Он обещал после Нового года повести ее в Эрмитаж, в Русский музей. Света была в Эрмитаже один раз с классной экскурсией. Их быстро провели по залам, рассказывая об истории государства русского, показывая портреты императоров и царедворцев. О живописи, о достоинстве картин ничего не говорилось. Несмотря на то, что Оля   рисовала, любила и знала живопись, Света не умела рисовать, так как сестра. Она больше увлекалась музыкой, неплохо, по мнению школьных подруг, пела, наигрывая на старенькой шестиструнной гитаре, найденной ею на домашних антресолях на самом их верху, тогда когда они с сестрой разбирали вещи после маминой смерти.
- Это, наверное, папина, - предположила Оля.
Но Леша, так интересно рассказывал о живописи, показывая ей репродукции работ великих художников, в принесенных им толстых цветных альбомах, что это стало ей интересно. А еще он обещал повести ее в театр. Она ждала этого, веря и не веря, что все это сбудется, и она как большая, войдет в зрительный зал, сядет в кресло. Потом погаснет свет, занавес откроется, и на сцене начнется чудо проникновения в чужую жизнь. Герои будут любить, страдать, бороться, уча их, зрителей не повторять их ошибки, верить, любить, встречать невзгоды с высоко поднятой головой.
Леша. Они были едва знакомы. Но он вошел в ее жизнь и обосновался в ней так прочно, что она поверила в это со всем жаром ранней юности.
И вот его нет. Может, все это ей приснилось, показалось. Может, ему не интересно с ней. Ну да, конечно же. Разве может быть интересна взрослому, умному, талантливому молодому человеку она, Света, рыжая девчонка с конопушками на гордом носу, совсем ничего не знающая и не умеющая. Света встала с постели и подошла к зеркалу.
На нее смотрела худенькая высокая девочка с распущенными рыжими волосами, ложившимися тяжелой волной на худенькие плечи, падавшими до тоненькой талии. Волосы были рыжие, но не золотые, как у Оли, а каштановые с красивым темно-красным отливом. Густые-прегустые, непослушные, вьющиеся у лба и висков. Глаза, синие в темных ресницах, окруженные тенью после бессонной ночи, были глубокими, прямо бездонными. Голубая или синяя одежда придавала им сапфировый оттенок. Прямой носик, припухшие губы, длинная стройная шея. Дальше Свете было страшно смотреть. Она так быстро и бурно развивалась, что не привыкла еще к своему новому виду. Еще недавно плоская грудь вздымалась двумя упругими холмиками, тонюсенькая, гибкая талия плавно переходила в округлые бедра. Длинные, стройные ноги завершали картину.
« Красива ли я, могу ли понравиться ему? Ох, как стыдно!» – Света закрыла лицо ладошками.
- Света, ты проснулась? Как голова, не болит? – в комнату входила озабоченная Оля, - Что с тобой маленькая, не заболела?
Девочка еле успела юркнуть под одеяло. Сестра поцеловала ее лоб.
- Ох, мокрый и холодный. Знаешь, давай дома оставайся. Устала ты, наверное, контрольные были полугодовые по всем предметам, конечно перенапряглась. Полежи, поспи. Я позвоню в школу с работы.
- Не забудь позавтракать, - Оля   задернула шторы на окне и вышла из комнаты. Через пять минут хлопнула входная дверь.
Света облегченно вздохнула. Потрогала руками щеки, они горели.
« Ох, как стыдно!» – повторила она вслух. – Что это я вдруг рассматривать себя стала? А если бы сестра увидела?
Она вскочила с кровати, стала лихорадочно одеваться. Лежать она не могла.
« Нужно что-то делать, а то я просто умру от мыслей этих». – Света решительно тряхнула головой, подошла к старенькому приемнику, нашла «Маяк». Музыка наполнила комнату. Света облегченно вздохнула. Быстро умывшись, принялась за уборку квартиры. Через час, пролетевший как одно мгновение, квартира сияла чистотой. Даже не верилось, что это она Света, всего за час вымыла полы, протерла пыль в комнатах, не забыв протереть подоконники и батареи. Кухня сияла протертым изнутри окном, вымытыми плитой и раковиной, даже стены Света протерла сначала моющим средством, а потом чистой водой.
« Что же еще?» – девочка  окинула взглядом квартиру. Осталось протереть двери. Ну вот, все и сияет. Света присела на краешек стула. Нет сидеть она не могла. Сразу же поток мыслей завертелся, закружился в ее голове. Это было мучительно. Щеки горели. Света потрогала лоб. Может, она действительно заболела? Да нет, лоб вроде холодный.
 «Не думать, не думать об Алеше!» – приказала себе Света.
Ничего не получалось. Алеша все время был рядом с ней, он присутствовал в ее мыслях. Она заново переживала их немногочисленные встречи, вспоминала беседы на самые разные темы.
- Конечно, я совсем глупая, так мало знаю, ему совсем не интересно со мной! – она произнесла это вслух, и звук собственного голоса вернул ее к действительности.
Время двигалось как-то неравномерно. Уборка заняла всего час, а раздумья, показавшиеся Свете минутами заняли целых два.
«Нет, так не годится. Как там мама говорила? Хуже всего переживать о том, что может и не случиться совсем. А вдруг у Леши дела какие, а я тут раскисла совсем», - Света тряхнула головой, и отправилась на кухню, открыв недавно купленную книгу о вкусной и здоровой пище, нашла рецепт: тефтели мясные.
Совершенно сосредоточившись, заглядывая время от времени в книгу, принялась за работу. Достала из морозильника пачку фарша и, пока он размораживался, поставила варить рис до полуготовности, как было указано в рецепте. Потом занялась луком. Его нужно было много и для тефтелей, и для подливы. За работой время, ускоряясь все быстрее и быстрее, пролетело совершенно незаметно для Светы.
Когда она выключила плиту, и по квартире разнесся аромат приготовленного блюда, когда она замотала в старенькое одеяло, сваренное на гарнир картофельное пюре, за окном было темно, а часы показывали семь часов вечера. Света вздохнула.
«Ну, вот, скоро Оля придет».- Света знала, что сестра собиралась в магазин, хотела купить что-нибудь к праздничному столу, да и подарки, хоть и маленькие, хотела купить для своих сотрудников, ставших к этому времени очень близкими для нее людьми.
Вдруг, совершенно неожиданно для нее, Света почувствовала, что теплая волна поднялась от пальцев ног до сердца и остановилась там, заставив  сердце затрепетать с новой силой.
- Что это! – воскликнула она. Света стояла в центре комнаты, широко открыв глаза и прислушиваясь к тому, что творилось внутри нее.
По ней прокатилась вторая волна, более сильная, чем первая, заставившая покрыться мурашками кожу на руках и ногах и опять остановившаяся у сердца.
Сердце билось ровно, сильно. Не осознавая, что делает, Света подошла к входной двери. Она молча смотрела на нее, чего-то ожидая. Сердце толкнулось сильнее и замерло. Света открыла дверь. За дверью, изумленно глядя на нее, стоял Леша, с поднятой рукой, протянутой к звонку, так и не нажатому им. Рядом с ним стояла пушистая, вся в сияющих в электрическом свете снежинках елка.
- Света! – только и смог произнести он, - какая ты!
Они замерли, разделенные порогом, который он так и не переступил, завороженный новым Светиным обликом. Леша не видел ее всего два дня, но перед ним в рамке двери, как на портрете стояла взрослая, прекрасная девушка, глаза которой светились силой великой и нежной, и ласковой одновременно, да и сама она вся светилась, сияла даже. Он смотрел и смотрел, и улыбка не сходила с его губ. Он каким-то шестым чувством понял, что она ждала его. И новое, неизведанное, очень сильное желание поднялось в нем, и захватило его целиком. Он желал защитить ее от всего мира, хотел поднять на руки как ребенка и нести к счастью, и пусть путь этот будет долог, он обязательно донесет ее к их счастью и подарит ей его.