Путешествие в Сибирь. гл. 3. В поезде

                гл. 3.  В поезде
                (24 января)   
      
       Еду в поезде Магнитогорск – Свердловск - Тюмень.  За окном пролетают перелески, речушки, жилые строения.
Мутное солнечное пятно пляшет на верхушках деревьев, освещая нежный, как молочный кисель, снег.  Лежу на второй полке. Поезд останавливается на каждой станции, оглашая окрестности протяжным гудком. Где-то от резкого торможения упала бутылка, послышались звон разбитого стекла и нецензурная брань; доносится сильный кашель,
шаркают шаги в проходе, время от времени хлопают двери.
      
       В моём купе едет Кирилл, бульдозерист из Башкирии. Сам он с Алтая, крепкий, коренастый, говорит громко, уверенно,
не торопясь. Кирилл хорошо зарабатывает, воспитывает двух детей. Говорим в основном о морозах.
       В Башкирии перед самым Новым годом в сильную метель замёрзло 23 человека в автобусе. Водитель потерял управление, съехал с дороги, а когда мотор заглох, люди были обречены. В степных районах часто бывают бураны, метели и сильные ветра. От морозов даже рама у бульдозера лопнула, металл не выдержал.
      
       Тут в разговор вступил инженер из Астрахани. Он рассказал, что с месяц назад на юге Урала тоже разыгралась метель.
В этот день несколько сельских учительниц возвращались после совещания домой на конных санях-розвальнях. Многие замёрзли, но одна выжила. Она быстро сориентировалась и, когда началась позёмка, заехала на своих санях в урочище, распрягла коня, завалила сани и двое суток пережидала под ними непогоду. Очень помогла ей дублёнка, но их сейчас не купить, так как колхозы разводят только тонкорунных овец, а грубошёрстных почти не осталось.
       В купе вошла проводница:               
       -- Шустренько приготовить билетики, -- бодро прощебетала она. -- Кто не берёт постель, а пользуется матрасом,
штраф три рубля.

----------------------------------------------------
      
       После Свердловска в купе нас осталось двое: я и главный энергетик посёлка Стрежевой, Игорь Ефремович Широков, нервный, худощавый мужчина с уставшим лицом. Вот три истории из того, что он мне рассказал.

                1.
      
                Оренбургская область. 1970 год.
       Одна родственница попросила устроить её на работу (она без образования, без профессии).
       Широков устроил её в отдел рабочего снабжения (ОРС). Но ей эта работа не нравилась.
       -- Фу! Я это не могу, -- жаловалась она. –- Фу! Я это не хочу.
       Тогда он перевёл её в производственный цех, где больше платят. Но вскоре рабочий коллектив потребовал её уволить. Причина: недобросовестность и лень. За неё приходится переделывать работу.
       Илья Ефремович помог ей с жильём, сделал своим заместителем. А она отблагодарила: написала его начальству, что он незаконно получил квартиру, так как дети с ним не проживают (учатся в институте).
       На самом деле Широков уже имел домик и всего лишь хотел улучшить жилищные условия. Зам. грозила написать
в «Правду», если ему дадут квартиру. Шла на всё, лишь бы он не жил лучше, чем она. Отплатила чёрной неблагодарностью.
       Увы, есть люди, которые считают, что все должны жить только для них.


                2.         
               
       В 1921 году в Оренбургской области разразился страшный голод. Были даже случаи людоедства. Дед моего собеседника, занимавший тогда пост председателя сельсовета, вместе с женой вёз мешки с зерном на телеге. На пароме два красноармейца перевезли их через реку Урал. Но не проехали телега и километр, как из оврага вылетели шестеро всадников и подскочили к ним. Поговорили и скрылись в ближайшем лесу.
       Затем, посовещавшись, шестёрка вернулась с намерением забрать зерно... Дед отчаянно сопротивлялся
(ему было тогда 25 лет), а жена кричала, пытаясь закрыть лицо, но ей отрубили руку. Пока добивали деда, она бросилась бежать. Но  её догнали и убили. Мешки с зерном закинули на лошадей и скрылись в овраге. Красноармейцы всё видели и открыли стрельбу, да что толку, слишком уж было далеко. Лишь одного из них ранили в ногу.
      
       На похоронах председателя сельсовета один из мужиков тайком посмотрел на часы. Это были серебряные часы «Павел Буре», большая редкость в тех местах. Очень дорогие. Их не продавали, их можно было только выменять на хлеб или зерно. Кто-то это заметил и донёс в ЧК. Мужика задержали, взяли на пушку. Тот перепугался, подумал, что всё уже известно, и рассказал, что знал. В тот же день арестовали и других. Ночью их повезли на суд в Оренбург, но по дороге один из них, хромой, сбежал, остальных на следующий день расстреляли.
      
       Но не зря же говорят, что всё тайное рано или поздно станет явным. Один из красноармейцев после гражданской войны решил остаться в соседнем районе. В это время в район прислали нового лесника. Его лицо показалось красноармейцу знакомым. К тому же лесник сильно прихрамывал на правую ногу. «Где же я его видел?» -- спрашивал себя красноармеец и внимательно присматривался к леснику. И вдруг вспомнил. Это был один из грабителей, которому удалось сбежать. Лесника арестовали и вскоре расстреляли. А главной уликой стал серебряный крестик, снятый с жены председателя сельсовета.      
      
       -- Наверное, бывшие кулаки? –- предположил я.               
       -- Да какие там кулаки! –- возмутился Широков. -- В нашем нищем селе их не было. Грабителями оказались обычные крестьяне с соседних сёл. Грабили потому, что не хотели, как другие, терпеть лишения, голодать и бедствовать, хотели жить лучше других.

                3.
               
                1940 год. Оренбуржье

       После реабилитации отца Широкова вызвали к прокурору. На столе лежал донос, из-за которого отца посадили.
(якобы за расстрел пленных красноармейцев). При этом прокурор прикрывал рукой подпись.
       -- Ты руку-то убери, -- говорит ему отец, -- я и её и тебя писать учил, так что подпись эту знаю.
       -- И кто это? –- спросил прокурор?
       -- Депутат Желунова.
       -- Ну раз узнал! -- удивился прокурор и убрал руку.
      
       И действительно, это была Желунова –- бойкая бабёнка из их села. Она работала сначала в сельпо, постоянно путая свой карман с государственным. Её отец, возглавляя промкооперацию, покрывал её недостачи. Выручал, чтобы не посадили.
       Желунова вступила в партию и закрутила роман с секретарём парторганизации. Тот помог ей стать депутатом. Сначала писала на тех, кто мешал ей воровать, потом на тех, кто мешал её служебному росту, хотя никаких способностей за ней не наблюдалось. Её отец всё делал за неё. Но в конце концов и он не выдержал и решил её уволить. Тогда она и на него накатала. Чуть мужика не посадили, еле выпутался...
       -- Вообще-то пишут слабые люди, -- подвёл итог Широков. –- Те, кто не на своём месте или преследует корыстные интересы.

       Заговорили о потерях в Великую Отечественную войну. Я сказал о 20 млн. человек, но Игорь Ефремович со мной не согласился.
       -- В Японскую никого в селе не убило. В первую мировую меньше шести. В гражданскую -- много. В одном только нашем овраге 30 человек лежало расстрелянных (погибло восемь млн.).  А в последнюю войну нет двора, чтобы по два-три человека
не потеряли. И действительно, сегодня называют уже 27 млн. человек, хотя, возможно, и эти цифры занижены.
-----------------------------------------
http://proza.ru/2025/06/11/886