Сензитивность
Присутствует нецензурная речь
Сцена:
Полумрак. На сцене — стол с пустыми чашками, разбросанные книги, какой-то потертый плед на старом кресле. За столом сидит пациент. Он курит и говорит — то себе, то воображаемому собеседнику. Иногда смотрит в пустоту. Иногда — в зал. Голос у него изрезанный: то гневный, то испуганный, то почти детский, уязвимый до прозрачности.
Пациент:Повезёт, если со своей сензитивностью я доживу до шестидесяти.
(смеется)
Шестьдесят. Блять. Даже звучит как фантазия. Как миф — вроде тех, где герой не умирает в конце, а находит какую-то там «мудрость».
(встает, ходит по сцене)
Ты говорил — доктор, дорогой, — что если доживу, значит, выстоял. Значит, твоя теория про стойкость и силу духа работает, как часы.
(останавливается, смотрит вверх)
А сейчас, выходит, эксперимент в процессе.Я – подопытная крыса, блуждающая по лабиринтам.
(пауза)
Справляюсь я, сказать честно… ебуче.
(зажмуривает глаза, словно бьёт себя изнутри)
Периодами. Конечно. Но в целом — безобразно-ебуче.
Как будто кто-то каждый день сдирает с души кожу, а потом говорит: «Всё нормально, просто ты слишком чувствительный».
Ага. Слишком чувствительный. Словно это порок. Как будто быть сензитивным — это слабость, а не способ выжить в этом хаосе.
(садится обратно)
Я не нытик.
(смотрит резко, будто защищается)
Я просто живой. Живой до боли, до крика, до того, что иногда легче было бы — не быть.
(долгая пауза. Смотрит в пустоту)
Пациент:
Знаешь, доктор… Ктулху покамест спит.Но всегда с открытыми глазами.Он живёт где-то под грудной костью. Он знает, когда я перестаю дышать от тревоги. Он следит. Он ждёт.И я тоже.Я жду — не конца, не облегчения. Я жду того утра, когда проснусь и не будет этой боли, этого страха, этой бесконечной вибрации внутри.Той самой вибрации, когда ты чувствуешь всё — и всех — слишком сильно. И никто не знает, как это — когда даже тишина кричит в уши, а тень от взгляда может срезать тебя под корень.
(подходит к столу, достаёт записку, читает)
Пациент:
"Натренированная опытом выдержка, стойкость и сила духа могут стоять выше всего остального."
(задумывается)
Ну что ж…
Тогда я — на тренировке.
Каждый день. Каждый час. В этом ебучем, прекрасном аду, который зовётся чувствительность.
(пауза. Садится, достаёт зажигалку, щёлкает, глядя на огонёк)
Пациент (тихо):
И если всё же если не доживу до шестидесяти…
Значит, не зря.
Значит, я был не слабый.
А просто живой.
Занавес.
Свидетельство о публикации №225061201333